Текст книги "Стеклянные часы"

Автор книги: Радий Погодин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

И никогда за всю свою многовековую историю славяне не ставили "Я" впереди Бога. Лишь однажды проделали они эту операцию, но не с "Я", а с "Мы", и тут же от этого "Мы" были отлучены. "Мы" – сказали им – это мы. А вы – это вы, и вам надо быть скромнее". Но, слава Богу, не все стеклянные часы разбиты, колесики их крутятся с тихим звоном, и в душе разрастается надежда, похожая на дерево, расцветшее множеством радуг. Может, одна из них уплотнится в некий целебный плод, каковой и принято называть мифом.

Собственно, что такое "миф"? На этот вопрос, верно, нет ответа. Ж.-П. Вернан, знаменитый французский исследователь античности, пишет: "Все, что верно для разума, далеко не всегда верно для мифа. Последние труды антропологов предостерегают нас от попытки возвести миф в своего рода духовную реальность, которая присуща природе человека и действие которой обнаруживается везде и всегда".

Наверное, не "везде", но "всегда", когда народ настигает некое громадное поражение и народу нужно собрать волю в общую песнь, чтобы не потерять самобытность.

В начале шестого века до нашей эры, понуждаемый заботами арифметики и геометрии, слово "алгебра" тогда еще не родилось, в греческой колонии Милет возник совершенно новый по тем временам подход к знанию, который и принято считать началом европейского мышления. Ионийские "физики", объявив науку внешней по отношению к религии, установили порядок, в коем сущее покоится не на мощи Бога, а на законе, общем для всех элементов космоса. Этот порядок отвергает возвышенность одних понятий над другими, приводя мир к симметричным, обратимым соотношениям.

Поскольку инструментом мышления является язык, то именно на нем и сфокусировался новый разум, разделив СЛОВО на две категории – "логос" и "мифос": что истинно и доказуемо – "логос", что восхитительно и чудесно – "мифос". Правда, критика не распространялась на священные тексты – абсолютный отказ от мифа делает и науку и идеологию безнравственными и в конце концов лишает их цели.

Кто-то сказал: "Мне жаль тот народ, который нуждается в героях". Фраза хлесткая. Но ведь еще более достоин жалости тот народ, у которого героев нет. Я склонен думать, что некоторые войны, обезображивающие сейчас лик планеты, затеяны исключительно для того, чтобы пополнить оскудевшие за века запасы национального героизма. Это прекрасно, когда вместо памятника герою ставят памятник собаке или даже свинье. Это прекрасно: собаки и свиньи достойны любви, но еще более достойны лошади – они везут.

Некоторые люди у нас в стране предполагают сейчас сократить или свернуть вообще программы по исследованиям космоса, среди них есть и художники слова. Особенно горячи артисты. Чем же тогда народу гордиться? Народ без гордости – это толпа. А у нас за семьдесят три года, похоже, есть лишь один повод для гордости – наши бывшие достижения в космосе. Даже наша победа в Великой Отечественной войне уже не предмет гордости. Война породила истину, но ее, как большую деньгу, разменяли на мелочь: на песни, парады и фейерверки, на всякого рода медали, значки и жетоны из легкого сплава. Обилие их породило сплетни, желание суда.

Рвение, с которым растаскивается победа под судейские микроскопы, суетно, корыстно и нечистоплотно,

Народу же, конечно, нужна победа.

На памятнике "Тысячелетие России", в Новгороде, под крестом стоит князь Рюрик. Но какое имеет он отношение к Руси православной? Никакого! Но может быть, именно ему была определена в этом деле заглавная роль.

Наше воображение рисует рядом с ним, или даже впереди него, князя Олега с младенцем Игорем на руках. Художники и скульпторы даже переборщили в эксплуатации этой темы...

Но что же случилось на Ильмень-озере в девятом веке? Почему к тайнам этого времени мы возвращаемся и обязаны возвращаться?

Ну, убили варяжского князя Рюрика. Ну и что? Мало ли их убивали? Подумаешь, Рюрик! Правда, имя у него красивое. От Рарока-Рарошки, славянского дракона – огня небесного, молниеносного сокола. И первый вопрос – почему мы Рюрика, варяга, помним по его славянскому имени?

Да потому, что был он наполовину славянин, был он внуком Гостомысла, легендарного посадника ильменьских славян, первого и Первейшего выборного старейшины племен, наделенного народной памятью ореолом провидчества и таинственности. Люстра считал, что Гостомысл – Рус, верховный жрец.

У Гостомысла были убиты сыновья. Именно этот факт побудил славян призвать на княжение Рюрика.

Но кому-то Рюрик мешал – неспроста же воин Вадим Храбрый восстал против него. Рюрик якобы слишком теснил свободу славян (?). Выйдя из Ладоги, тогдашнего княжьего гнезда, Вадим Храбрый построил против Рюрика молодую крепость Новгород.

И что же получается? Какая картина?

Ильменьские славяне живут себе в городе Великом Словенске. Рюрик строит себе городище на холме ближе к Ильмень-озеру, поскольку князя в город тогда еще не пускали. Вадим ставит свою крепость на другом берегу – в город и ему хода не было. В Киеве настороженно сидят Аскольд и Дир, воеводы Рюрика. Топоры и мечи уже горячи. А Олег? Где Олег?..

Но, прежде чем все сдвинется с места, следует все же остановиться на попытке Большой Советской Энциклопедии ославянить Аскольда и Дира, поскольку принадлежность действующих героев к славянам будет играть для нас важную роль.

Нестор называет Аскольда и Дира варягами. Будь они славянской крови, монах этого не упустил бы. Но ничто не свидетельствует об их славянстве. Нет в памяти народной ни имени их отцов, их жен и детей. Известно лишь, что Аскольд и Дир с дружиной "ходили на греки". Царьграда воеводы не взяли. И не потому, что не хватило им мужества или корыстолюбия – просто Царьград не всегда сдавался варварам. Иногда он достойно сражался и даже побеждал. Известно также, что Аскольд и Дир воевали в Закавказье, боролись с Дунайскими болгарами, печенегами, уличами, древлянами.

Заглянем в Большую Советскую Энциклопедию. Том 3, стр. 248. "Аскольд и Дир. Киевские князья... в 822 г. были убиты Олегом, обвинившем их в узурпации княжеской власти в Киеве. Сторонники лженаучной норманистской теории на основе созвучия имени Аскольд с некоторыми скандинавскими именами считали А. и Д. варягами-скандинавами. Однако слово "Аскольд" не может быть сведено только к скандинавскому корню, а имя "Дир" является чисто славянским".

В этой маленькой статье очень много занятного. А. и Д. киевские князья. Почему же Олег обвиняет их в узурпации княжеской власти? Чтобы их укокошить, Олегу не нужны никакие уловки, он бы и кесаря цареградского укокошил, если бы это нужно было ему. Но он обвиняет их в узурпации. Стало быть, имелся князь. А кто?

Игорь? Так считал мой друг Люстра. Кстати, в те годы и не было этого странного спора с Нестором-летописцем. А что касается "чисто славянского" имени Дир, то не было более ни одного Дира в истории всех славянских государств, а словарь древнего русского языка приводит лишь одно похожее слово "Дирка-Дырка", что, право же, не годится для мужского, тем более княжеского имени. А вот у скандинавов даже фамилия с этим корнем сохранилась – Дирак.

– И Рюрика они убили, – говорил Люстра, – не мог Рюрик погрешить в сборе подати. Ну не мог. У них же тариф был. И князь свою честь знал.

Действительно, тариф был, например, хазары "брали с полян и северян, и с вятичей по серебряной монете и белке от дыма".

Существует легенда, что Рюрика, когда он пошел по реке Мете за данью, якобы окружили недовольные мужики в глухом лесу, дружину его обратили в бегство, а его самого зарубили.

А вот захоронен Рюрик в кургане, в гробу, оплетенном золотой цепью. Уж не мужики ли его золотом оплели?

Думается, что в глухом лесу поджидала Рюрика дружина числом поболе, а умением не слабее.

Если славяне были недовольны тем, что Рюрик слишком теснил их свободу, то чем недовольны были варяги?

Но посмотрим все же, кто такой Вадим. В 864 году Вадим Храбрый возглавил восстание против Рюрика. Вот что сказано об этом в летописи: Рюрик "...уби некоего храбра новгородца именем Вадим и иных многих новгородцев, советников его". Слово "храбр" или "хоробр" имело в старину значение "воин", я полагаю, более того – воевода. Все от того же корня "хор" – коллективный герой, отряд, организованная масса. Кстати, "хорома" – дружинная изба.

Итак, Рюрик убил воеводу Вадима. Если следовать догадке писательницы М. Семеновой, что именно Вадим построил Новгород, то и "новгородцы" из летописи предстанут нам не как просто жители, но как сторонники Вадима. Далее, в летописи сказано, что Рюрик убил и многих "советников его". Значит, имел место заговор против Рюрика: Вадим, Аскольд и Дир и другие воеводы-варяги, сидящие на волоках и городах "пути из варяг в греки". Чем их не устраивал Рюрик? Может быть, они желали каких-нибудь нововведений? Скорее всего, они хотели, чтобы все осталось по-старому, как было. Значит, Рюрик нес с собой перемены. В чем?

Люстра утверждал, что Рюрик, распропагандированный своим дедом Гостомыслом и своей славянской мамой, вознамерился "варяжский" путь преобразовать в "славянский" и основать славянскую династию. Поскольку и жена Рюрика была славянка, то Игорь, Рюриков парнишка, был уже на три четверти славянин, говорил Люстра. А Святослав-князь, сын славянки Ольги, – был уже полным славянином и имя имел славянское. Но не на это же обижались славяне, а на то, что Рюрик теснил их свободу. Какую? Понимая христианизацию Европы необходимостью абсолютной, он и "путь из варяг в греки" видел европейским – христианским.

Слушая такие его заявления, мы со Степой взвивались. Степа дал себе слово с Люстрой не спорить, но "соскакивал", не выдерживал. Но, выпустив полемический углерод, мы опять-таки приходили к выводу, что Люстра прав.

Рюрик понимал, что варяги утрачивают свою монополию на "пути". "Путь", по существу, это сложившаяся система политических и экономических отношений, можно сказать, – империя, и, ославянив "путь", привязав его к населению, Рюрик тем самым заложит основы славянского государства. Наверное, именно поэтому он и стоит на форштевне памятника "Тысячелетие Руси" в Новгороде.

Убили его и варяги, и славяне.

Казалось бы все – концы в воду. Но возникает Олег.

– Олег славянин! – орал Люстра, светя очками как шаровыми молниями. – Имя ему Волх, или Ольга. Недаром народ создал былины о князе Волхе Всеславьевиче и князе Вольге Буслаевиче. "Буслаевич" – очень уж новгородское отчество. А Всеславьевич значит – величайший гражданин Руси. И матушка Волха, Марфа – Всеславьевна не по отчеству, но по сыну. Марфа – любимое женское имя новгородцев. А отец Волха – змей. Всемудрый.

"Подрожала сыра земля... А синее море сколыбалося..." Волх родился на Руси – языческий богатырь, колдун. И что же этот Волх делает?

А идет Волх к городу Киеву и далее на царство Индейское, чтобы защитить от Индейского царя Божьи церкви и почестны монастыри.

Он обвернулся гнедым туром золотые рога,

Побежал он ко царству Индейскому,

Он первую скок за целую версту скочил,

А другой скок не могли найти;

Он обвернулся ясным соколом,

Полетел он ко царству Индейскому.

И будет он во царстве Индейском.

– Как же так, Волх – колдун идет защищать Божьи церкви? Кто таков?

– Князь Олег! – однозначно говорил мой друг Люстра. – Волх – Вольга – Олег – все его имена. А идет он, язычник, чтобы выполнить завет Андрея Первозванного и положить на Руси, на Киевских горах, начало христианству. А обернулся соколом на второй скок – это он к Царьграду пошел на парусах...

Нет, сам Волх христианства не примет и ведет он себя в былине как язычник – волхвы, принесшие дары деве Марии, тоже не стали христианами. Но учение Андрея-апостола, видимо – так Люстра считал, – дало крепкий росток в славянском народе на Ильмень-озере.

По мнению Люстры, Олег сидел с трувар – верной дружиной ("вар" – клятва) – в Изборске. Наверное, Изборск принадлежал славянам, а не кривичам – там все славянское: и славянские ключи, и славянские озера, и славянские болота. Верховодил Олег и над Плесковым, держал псковитян под собой и, что вполне вероятно, имел он в Плескове семью.

После убийства Рюрика Олег взял в Белозерске малолетнего Игоря и пошел с ним, как с хоругвью, в свой крестный путь. Благородный Олег – поскольку, войдя в Словенск Великий, и в Новый город, и в городище Рюриково, власти княжеской не узурпировал. Вещий Олег, поскольку предвидел Русь не только славянской, но более того – православной.

Люстра считал, что именно Олег выбрал православие для Руси. Хотя, по мнению известных и уважаемых ученых, оно, православие, было предопределено видом и родом язычества русичей-солнцепоклонников. По мнению Ловмянского, единственным богом славян был Сварог – небо. Академик Рыбаков утверждает, что на Руси и у славян вообще богом был Род и Роженицы. А вот что говорит интересный и критичный ленинградский историк Клейн. "С этой точки зрения, именно качеством "своего" язычества, а не географическим положением или прочим, была приуготовлена Русь к христианству, даже более узко – к православию".

Степа, он все же не удержался от своей оценки, предположил, что православие – выбор Гостомысла. Только жрец – Рус – способен был угадать новую веру и увидеть солнце над крышей будущего храма Божьего и соединить двух Богов в такое гармоническое чудо, как златоглавая русская церковь, – только художник.

Люстра же напирал на то, что в Поильменье новой вере учил и наставлял славян сам святой апостол Андрей Первозванный. Он же и греков учил.

Мне был ближе взгляд Степы на это дело. Недаром даже в двадцатом веке русских называли двоеверцами. А сами они, как бы в подтверждение этому, зажгли на храмах Христовых золоченые солнечные купола. И на них водрузили кресты, как бы окрестили самое солнце. И первый золоченый купол засиял на соборе Святой Софии в Новгороде.

Я представлял себе вещего князя стоящим в Царьградской Софии в золотом мерцании божественной литургии, в ангельском пении и благовонных каждениях.

Время все же возвращает нам наших богов и героев. И я надеюсь, что со временем на самой почетной площади нашего государства, где сейчас охраняемый чиноприимный погост, все же поставят памятники основателям Руси: Гостомыслу, Рюрику. Олегу и княгине Ольге. Но более всех – Олегу.

Меня тогда сильно будоражило то, что Люстра считал Ольгу дочкой Олега. Крещение действительно неотвратимо надвигалось на Русь. Сам Олег не был готов к нему. Не были готовы и киевские поляне. Игорь, по всей видимости, оказался человеком слабым, не способным нести ответственность за принятие нового бога, наверное, не способным понять необходимость в нем. Вот как утверждал Люстра: спасая идею Гостомысла и Рюрика, привез он (Олег) из Плескова свою недюжинную дочку Ольгу Игорю в жены. Так что был он (Олег) князю Святославу дедом, а князю Владимиру прадедом. Но ведь мог он, имея такую дочь, обойтись и без Игоря – нашел бы ей какого-нибудь удальца покраше. Вот тут и кроется сокровенное: Игорь был прямым потомком Гостомысла, жреца солнечной триады, и от слияния ее с богом-человеком должна была возникнуть высшая совершенная благодать.

Именно Ольге, своей мудрой дочери, завещает князь Волх крещение Руси. Но и она, архонтисса руссов, не осмелилась толкнуть народ в Иордань.

То, что принятие православия Русью было провидением и проповедью Олега, явствует из легенды о его смерти.

Пушкин называет Олега вещим. Олег возвестил новую эру и новый путь руссов, на который, к слову сказать, Русь до сих пор так и не вышла – может быть, только сейчас...

Разговор Олега с волхвом, каким он виделся Пушкину, это разговор двух старых людей, полный достоинства и уважения друг к другу. Может быть, даже чуть крикливый со стороны волхва. Но его понять можно. Олег спрашивает провидца не о своей личной смерти, она его мало волнует, но о судьбе его дела. И волхв отвечает, скрытно обвиняя его в предании небес:

И примешь ты смерть от коня своего.

Кто же этот самый конь? Просто кобылий череп со свернувшейся внутри него змеей? Нет, конечно. Тогда бы и смерть была от змеи, а не от коня. И своему боевому коню Олег ничем не досадил, чтобы так ему мстить. Значит, и череп и змея в стихах Пушкина и на картине Васнецова – аллегория.

Конь – это предки. Вера предков. Род.

Сразу становится ясным, за что Конь покарал князя. За будущее. Может быть, за нас с вами.

О, если б человек увидел

Лицо волшебного коня...

Волшебный конь-спаситель. Именно лошадь спасла наших отдаленных предков от демографического кризиса, позволив им сдвинуться с истощенных земель. Доселе на русских избах существует конек, пускай лишь слово, под сенью которого и живут люди. Конек стал символом мудрых предков и мудрого миропорядка.

Но вернемся к Олегу. Художники изображают его с суровым челом. Он суров и пуст – позади него пустота. И не знают художники, чем пустоту заполнить – рисуют ладьи на колесах, врата Цареграда, кобыльи черепа.

Олег трагичен, как великий пророк, и писать, и лепить его, и сочинять музыку о нем нужно по законам трагического. Как бурю всех бурь, как ошибку богов.

Внимательно посмотрите на атрибуты смерти вещего князя: конь, змей и сам он в плаще, при оружии. Ему бы на коня вскочить да поразить змея мечом, но змей – отец князя Волха. И святому Егорию змей отец. Всемудрый. Вот и судите, художники, как Олега писать.

Но думается мне, сердце так говорит, что столь длительным отчуждением Волх – Вольга – Олег заслужил милость древних богов. Чтобы милость эта стала полной и яркой, нужна и от нас все-таки некая малость – научить народ уважению к своим древним пророкам.

Так пусть же обретет Волх бессмертие и свой масштаб в наших душах.

Тогда стеклянные часы нашей памяти, которые так легко бьются и так печально звонят, превратятся в часы алмазные.