Текст книги "Песок Пустоты. Проклятие древней крови (СИ)"

Автор книги: Р Яанг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 51 (всего у книги 55 страниц)

– Учитель, я…

– Зачем ты пришел? – Киган сжал свои руки в кулак, пытаясь прикрыть свернутую в углу мантию, что служила ему вместо мягкой постели. – Мне необходимо срочно побеседовать с принцессой. Как увидишь ее, так и передай.

– Она не желает встречаться ни с кем из бывшего Совета, – Свейн пристыженно опустил глаза.

– Ну так сделай что-нибудь!! Заставь ее! Я кое-что узнал, и мне важно…

– Казнь состоится завтра днем, – только и смог проговорить юноша. – Я уже ничего не могу сделать.

И почему это Киган почувствовал вдруг облегчение? Он ожидал этих слов? Ведь все это было понятно с самого начала. Прямо после того, как казнили Великого Хала. Хотя «казнь» для того, что эти чудовища сделали, было не совсем подходящим словом.

Иерихат-хала буквально выволокли в главный холл магистериума, перед этим лишив его глаз и возможности самостоятельно стоять на ногах. С него сняли всю одежду, обнажив тощее, бледное тело дрожащего старика на всеобщее обозрение. Королевская стража стояла наготове вдоль стен всего округлого помещения, а также у главной лестницы, и у выходов в восточный и западный коридор.

Никто не смел даже пошевелиться, чтобы броситься халу на помощь, хотя, если быть до конца честным, Киган почти ни у кого и не заметил этого желания – помогать. Многие жрецы наоборот будто бы улыбались и подбадривали действия палача. А Киган, благодаря своему высокому званию, наряду с другими закованными в цепи членами Совета, смотрели на все происходящее с самых первых рядов.

Где-то на самой вершине лестницы, вперед вдруг вышла одинокая фигура, в длинном красном платье и с распущенными черными, будто сама ночь, волосами. Какое-то время она просто взирала на всех сверху вниз, а после, вскинув руки перед собой, сказала.

– Я – принцесса Валлария, законная наследница трона, будущий правитель объединенных графств и южных островов, меченая Древними нести правосудие и процветание на весь материк – заявляю, что отныне Магистериум целиком и полностью переходит под королевский контроль, который будет осуществляться непосредственно из Великого Дворца. Высший Совет девяти, возглавляемый Иерихат-халом, провозглашаются изменниками короны, и будут отправлены в подземные темницы, где и останутся дожидаться своего приговора. – выдержав недолгую паузу, она продолжила. – Я обвиняю Совет в возможном убийстве моей матери – бывшей Королевы Марлеи, а также в преднамеренном желании смерти моего отца – Короля Люциана Венценосного. Имеются неопровержимые доказательства, по которым следует, что на протяжении многих лет, Совет травил, пытал, опаивал зельями нашего короля, заставляя его подписывать нужные Магистериуму указы и правила, улучшающие их жизнь, а также укрепляющие влияние жрецов среди народа.

– Но это не так! – один из членов Совета, пожилой Мариос, вдруг повалился на колени, в надежде на то, что принцесса его услышит. – Мы лечили короля Люциана. Он болен, он… Он безумен!!

«Вот же ж кретин», – Киган до крови прикусил нижнюю губу, глядя на то, как этот жалкий мужчина распростерся на холодном мраморном полу.

– Безумен значит? – принцесса подала знак рукой, и этого беззащитного старика вновь поставили на ноги. – Все слышали слова изменника?

Гулкий шепот прокатился вдоль стен Белого замка. Народу в главном холле собиралось все больше, была глубокая ночь, и кто-то только что встал со своей теплой постели, толком не понимая, что здесь происходит. Всеобщее внимание было приковано не только к самой принцессе, но и к Иерихат-халу, что все это время беспомощно висел на железных цепях, которые стражники с такой легкостью натянули прямо посреди круглой залы.

Вскоре Киган устал слушать все те обвинения, что посыпались на головы Высшего Совета. Это было и сокрытие рунных камней, и использование первородной энергии в своих личных целях, искусственное распространение болезней, установление чрезмерно высоких цен на зелья и на прочие необходимые людям лекарства, полный контроль над телепортами и северными шахтами, которые занимаются тем, что добывают природные руны где-то глубоко под землей.

Киган оглядывал зал, пытаясь понять, как к этому вообще все пришло и когда началось? Но его неспокойные мысли прервал внезапный, наполненный ужасом, крик Иерихат-хала, которого все еще крепко закованного в цепи, потянули вдруг вверх, к потолку.

– Что вы делаете?! Опустите его! – смотреть на воющего от боли хала, было уже слишком, но принцесса даже не взглянула на Кигана, наслаждаясь разыгравшейся перед ней сценой «правосудия».

Цепи тянули откуда-то сверху: четверо королевских стражников работали быстро и слажено, поэтому вскоре, старик оказался прямо у белого купола, с переломанными ногами и руками, выкрученными в совершенно разные стороны. Ко всеобщему ужасу, он все еще кричал.

– Впредь всех, кто выступит против короля или королевы, будет ждать подобная участь, – ее властный голос откликался эхом от пустых мраморных стен. – Тех же, кто присягнет короне, ожидает мое помилование. Я не лишаю магистериума его изумрудных жрецов, я лишь хочу, чтобы подобного больше не повторилось. А для того, я считаю, мы все должны объединиться. Обещать друг другу мира, процветания и взаимного уважения.

Может быть ее речь и звучала бы более правдоподобно, если бы не наполненный муками крик Иерихат-хала и капающая с потолка кровь.

– Я пришел, чтобы увидеть вас, учитель, – сказал Свейн, все еще не решаясь поднять свои покрасневшие глаза. – Магистериум изменился. Но он изменится еще больше. И… Мне страшно. Мне очень страшно.

Киган подошел к железной решетке и приказал Свейну сделать то же самое.

– Будущий граф не должен показывать свой страх, – как можно увереннее проговорил он. – Но боятся ему никто не запретит.

– Учитель, но как же…

– Обо мне не стоит волноваться. Я сам виноват, что допустил подобное. Магистериум слишком долгое время был сам по себе, были и сами по себе его жрецы. Я не заметил этого проросшего ядовитого семени, ведь я смотрел только вперед, забывая глядеть себе под ноги.

Свейн поставил фонарь на грязный влажный пол, его руки дрожали, а беспокойные мысли не давали сосредоточиться.

– Со мной пришли стражники. Два королевских плаща. Они ждут снаружи, и я бы мог попытаться…

– Попытаться что? Попасть на завтрашнюю казнь не только в качестве зрителя? – Киган усмехнулся, вот уж не думал, что этот мальчишка так привяжется к нему. – Как это будет?

– К..казнь? – Свейн, казалось бы, с трудом стоял на ногах. – Они подготовили сцену, там, где площадка для телепортов, около внешнего сада. Я точно не знаю, но я слышал, что готовят крепкие веревки и…

«Она собирается оставить наши висящие трупы прямо перед входом в Белый замок? Довольно жестоко. Жестоко, но умно. Все это на случай, если кто-то начнет сомневаться в ее королевской решимости».

– Да. Да, я понял. Можешь не рассказывать дальше, – Киган тяжело вздохнул, оперевшись на железные прутья.

– Были несогласные. Были и те, кто хотел вас освободить, – Свейн вытирал нос, словно какой-то ребенок. – Но все они исчезли. Мы не знаем куда, никто не говорит о таком. Дерек… Дерек и его Братство следит, чтобы все выполнялось по правилам.

– По правилам, которые придумала наша благородная принцесса…

– Я бы мог попытаться сбежать, – взволновано продолжал юноша. – Некоторые так и сделали, в тот день, пока еще работала площадка для телепортов и были рунные камни, но сейчас… Валлария не отпустит меня. Учитель, мне пришлось пообещать! Я должен быть там завтра!

– Пообещать? – Киган с улыбкой посмотрел на него. – Ничего страшного. Вернешься в Мерзлый Пик и расскажешь все своему дедушке. Он мудрый человек и он мой друг. Он знает, что делать.

Свейн все вытирал бегущие по щекам слезы, боги, он ведь и правда всего лишь мальчишка.

– Все обязательно наладится. В магистериуме ты, главное, будь предельно внимателен, не позволяй распускать о себе слухи. Люди должны видеть твою верность, – жрец говорил это как можно тише, чтобы стоящие снаружи стражники ничего не услышали.

– Но я… Разве смогу, я?

– Ты все сможешь. Ведь ты мой ученик. И я взял тебя к себе не только по просьбе Дариуса, да и если быть до конца честным, его слова здесь вообще не причем, – Киган понимал, что у них на прощание не так много времени, поэтому он решил перейти к сути. – Письмо, что я оставил у тебя под подушкой, ты нашел его? – Свейн утвердительно кивнул, и, в тот самый момент, жрец смог, наконец, спокойно выдохнуть. Ведь все это время он мог лишь гадать, что записи, оставленные Стианом, попадут в нужные руки. – Отлично. Тогда уничтожь его.

– У..уничтожить? – неуверенно проговорил тот.

– Да, сожги, разорви, сделай так, чтобы его съели дикие собаки, – Киган махал руками, словно умалишенный. – Но перед этим, все же, прочти его. И запомни наизусть все, что там написано.

– Хорошо, учитель. Я так и сделаю. Я бережно хранил это письмо и думал передать его вам перед… Перед… – слова будто застряли у него в горле.

– Мне оно больше ни к чему. Но я рад, что ты смог уберечь его. Ведь это письмо – подарок моего давнего друга, – интересно, а Стиан смог убежать? Он и его беловолосый эльврат сейчас в безопасности? – И все же, не стоило тебе сюда приходить. Я теперь слишком жалок.

– Это не так! – юноша схватился за прутья, будто надеясь, тем самым их разорвать. – Вы жрец, каких очень мало в магистериуме! Я знаю, что вы никого не обманывали, и не убивали, я в этом полностью уверен!

«Вскоре тебе опять предстоит столкнуться с жестокой реальностью», – подумал про себя Киган, но вслух ничего не сказал.

Где-то неподалеку хлопнула железная дверь, может быть это вернулся надсмотрщик? Видимо он так и не успокоится, пока Свейн не покинет его сырые темницы. Странно, но всего несколько сотен лет назад, эти решетчатые подземные комнаты использовались для содержания тяжелобольных. Таких, которых было уже не спасти, но их кровь и образцы тканей идеально подходили для исследований различных болезней.

В те времена, естественно, за подвалами и следили куда лучше: тут было чище, бегало меньше крыс, да и света было намного больше. Но опять же, это если следовать старинным отчетам магистериума, а в них, как известно, не редки случаи, когда жрецы предпочитают слегка приукрасить правду, чем говорить все, как есть.

«Интересно, а что напишут о сегодняшних днях? Казнь Иерихат-хала и всего Высшего Совета, переход магистериума в руки единого короля. Кстати о короле… Каким образом Валлария собирается заполучить любовь и уважение всего материка, если она даже не следующий претендент на королевский престол? От чего же сам принц Вельгайн не займется тем, чтобы вершить правосудие?»

– Мне тоже кажется немного странным, что с принцессой нет ее старшего брата. Когда я был в королевском дворце в последний раз, то их отношения не показались мне такими уж теплыми.

– Не тебе одному, – жрец в задумчивости прикусил нижнюю губу. – Сдается мне, что все это Валлария устроила втайне от него.

– От своего брата? – удивился юноша. – Но почему бы ей лгать?

– Всегда найдутся причины…

– Эй, вы! Время давно уже вышло, – стражник протиснулся вдоль королевских плащей, вытянув вперед свою поганую рожу. – Мне велено начинать обход, а я не могу этого сделать, пока юный граф находится здесь.

«Обход, как же. В последний раз он во время того самого «обхода» позвал в подземелье своих никчемных товарищей, где они еще пол ночи играли в кости, используя вместо денежных ставок – скудный ужин запертых в темницах людей».

– Мы почти закончили! – крикнул в ответ юноша, наспех вытирая засохшие на щеках слезы. – Пр. простите, учитель. Мне и правда пора.

– Знаешь, – Киган через силу заставил себя улыбнуться. – Я был очень рад повидать тебя, Свейн.

– Завтра еще увидитесь, – злобно ухмыльнулся стражник, вставая прямо в узком проходе.

Юноша резко развернулся к нему.

– Принцесса обязательно узнает о том, в каких ужасных условиях содержится Высший Совет!

– Осмеюсь поправить вас – бывший Совет, – он обнажил в улыбке свои грязные желтые зубы. – Они, если вспомнить, что-то не церемонились с ее отцом, королем Люцианом.

– Если вспомнить? Вы что, были там лично? – Свейн быстрым шагом прошел мимо краснеющего от злости стражника. – Доброй ночи, господин Киган.

– Доброй ночи, молодой граф.

Когда за ними захлопнулась тяжелая дверь, надсмотрщик со всей дури пнул по железным прутьям и подошел к решетке так близко, что Киган, мог бы даже попробовать выткнуть ему пальцами его поросячьи глаза.

– Чего это ты такой довольный? – сквозь зубы прошипел стражник, свербя Кигана взглядом. – Посмотрим, как запоешь завтра, когда тебя выведут к твоей тугой петле.

– Я крайне расстроюсь если на казнь позовут всякий сброд, вроде деревянных жрецов, – спокойно ответил тот. – Но если уж ты и правда придешь, то постарайся встать повыше, иначе с твоим ростом можно многого не углядеть.

– Ах ты ублюдок! – он плюнул ему под ноги, с пару секунд подумав, а стоит ли открывать клетку, чтобы набить этому самодовольному жрецу рожу или же, будет лучшим, оставить все как есть. – Лень руки о тебя марать, – наконец сказал он, отойдя от решетки. – Но завтра я действительно наслажусь зрелищем.

– Если, конечно, поднимешься повыше.

Но, оставшись вновь один и в полной темноте, Киган снова ощутил в груди это неприятное ноющее чувство, которое если и можно было сравнить с чем-то, то только с всенарастающей необратимой пустотой.

Он свернулся на полу, в этот раз, отодвинув от себя грязную изумрудную мантию. Его новая одежда все еще пахла чистотой и, уткнувшись как можно сильнее в этот приятный запах, жрец погрузился в свои далекие неспокойные сны.

Глава 59. Жрец и ученик. Падре и Део

Таким образом, было решено принести Део в жертву. Естественно никто кроме них двоих не знал о том, что все это лишь часть большого плана, а именно – приблизиться к созданию Пыли и уничтожить его. О том, чтобы и взаправду отдать юношу на съедение монстру даже речи не шло. Но Део никак не мог успокоить свои мысли по поводу того, что кто-то действительно привозил сюда эльвратов, чтобы убить их.

Впрочем, оказалось, что так просто связать и отнести юношу к дереву было невозможно. Даже если понятно, с какой целью его сюда привели. Сначала с божеством отправились поговорить старейшины. Их не было почти двое суток. На рассвете в двери вдруг постучал Риг и попросил Падре последовать за ним куда-то вглубь леса.

– Не беспокойся, если что, я смогу о себе позаботиться.

Но как он мог просить Део не волноваться, когда он отправляется прямиком в логово монстра?!

Живя в доме Лавель, они не могли как следует обсуждать план, или же подготавливать зелья и рунные камни. Жрец лишь надеялся, что им хватит запасов, которые они привезли с собой.

– Думаю, огонь отлично подойдет, чтобы выманить его. А дальше дело иллиаров. Я смог улучшить технику запечатывания, и не дам ему подобраться к нам слишком близко.

На этот раз он попросил своего ученика не вмешиваться. Кто знает, как может подействовать печать, когда в юноше также заключено создание Пыли.

– Будет логичнее если ты соорудишь вокруг себя прочный барьер. Также на всякий случай можно применить руну затвердевания. Это сможет защитить тебя от случайных осколков, – рассуждал Падре, уставившись в книги, в последнее время он вставал из-за стола только чтобы поесть. – Я все еще думаю, зачем ему так нужны эльвраты? Твое нахождение возле него, может быть слишком опасным.

– Вы предла. гаете мне просто стоять и смотреть? – возмутился Део.

– Именно, – отрезал тот. – По крайней мере, пока все будет под моим контролем, я не хочу, чтобы ты вмешивался. Опять же, руна печати не будет работать рядом с тобой, ты создаешь помехи…

– Так давайте перепечатаем его! Сделаем хоть что-нибудь, чтобы я не был вам обузой в тот день! – почему Падре сейчас так настойчив, почему он вдруг передумал использовать кровь и знания своего ученика? Неужели все из-за Лоуренса?

– Перепечатать невозможно. По крайней мере пока, с моим оборудованием и навыками, – учитель перевел свой взгляд на него. – Ты должен меня послушать, Део. Все, что от тебя требуется, так это защитить себя. Ты ведь можешь справиться с этим?

Сейчас, спустя несколько дней, Део сидел на пороге дома и думал о том, а что, если Падре решит все же атаковать без него. Старейшины явно повели его к дереву. Разве это не отличный шанс? Део, сам того не ожидая, вдруг опять стал помехой для своего учителя. Они будто бы откатились на пару лет назад, в те времена, когда Падре уезжал запечатывать разломы один.

Юноша с силой запустил камень в забор, ударившись, тот скрылся за высокой травой, оставив после себя глухой звук. Вдруг он заметил слева какое-то движение, оказывается в нескольких шагах от него все это время находился Тиль. Притаившись за связками дров, он наблюдал за шхуном с выражением удивления и обеспокоенности на его лице. Део смущенно отвернулся.

Ему приходилось видеть этого мальчика только за семейными трапезами, казалось бы, тот всячески старается избегать его общества. Чего нельзя, например, сказать о маленькой Иргрит. Малышка еще не раз звала Део присоединиться к ее бесконечным играм и выдумкам. Мать не была против, да и Падре решил, что это будет неплохой способ отвлечь ученика от дурных мыслей.

Сейчас же Иргрит ушла с Лавель на местный рынок, Део был уверен, что и Тиль пошел вместе с ними. Именно поэтому он вышел посидеть на крыльцо, обычно он старался не покидать пределы своей комнаты. А после того, как они с Падре посетили дом старейшин, Део больше так никуда и не выходил.

Хоть мальчишка и продолжал сидеть в своем укрытии, он также заметил, что его присутствие больше не является для шхуна тайной. Но от чего же Део так взволновался? Он вдруг почувствовал, как похолодели его руки, может быть на улице просто стало прохладней? Надо бы вернуться в дом.

Только зайдя в свою комнату, Део хоть как-то смог успокоить свое сердцебиение. Этот мальчик, может ли он что-то знать? С самого первого дня он показался ему чересчур скрытным и неразговорчивым. И не только с гостями, Тиль также мало общался и со своей семьей. Иногда, казалось бы, он и вовсе пытался их не замечать. Хоть Иргрит и обижалась на него до слез, или кричала мать, он всегда сохранял свой строгий и молчаливый вид.

– М..можно войти? – послышался тихий голос из-за двери.

Что?! Зачем он пришел сюда? Что ему надо? Део осторожно открыл дверь, все же он тут был всего лишь гостем, он не вправе отказать. Предварительно он окинул взглядом комнату: не остались ли лежать какие-нибудь вещицы, которые могут указать на то, что они с Падре не самые обычные постояльцы. Но комната была чиста: жрец всегда заботился о том, чтобы играющая Иргрит, либо еще кто-нибудь, не мог случайно натолкнуться здесь на книги из магистериума или рунные камни.

Хоть Део и открыл дверь, Тиль какое-то время продолжал стоять в коридоре, он будто бы забыл, что сам попросил шхуна впустить его. И все же, спустя еще пару мгновений он переступил порог. Он встал прямо по середине большой комнаты, было видно, что он тоже сильно взволнован. Что могло его привести сюда?

Део продолжал молча глядеть на него, в надежде, что Тиль хоть как-то объяснит свой поступок.

– Это, – наконец, начал он, нервно сглатывая слюну. – Я хочу поговорить, – Тиль указал жестом на стул, странно было видеть нечто подобное от ребенка, он вел себя слишком по-взрослому.

Тем не менее Део послушно сел, мальчик же продолжал смотреть на него, только вот теперь их взгляды были примерно на одном уровне.

– Раньше эта комната принадлежала Бирту, – на его лице вдруг промелькнула злость, возможно Део это лишь показалось, но все же. – Она специально заколотила здесь окна. Так как знала.

Бирт… Неужели это тот самый мальчик, о котором запрещено говорить в доме Лавель? После того случая на обеде, ни Иргрит, никто-либо еще не пытались заговорить о нем.

– Только его это не остановило. Бирт был храбрее чем я. Я трус, – он с силой сжал свой кулак. – Я боюсь… Что не могу оставить сестренку тут одну, – его глаза наполнились слезами, но он резко отвернулся и вытер их грязным рукавом. Део продолжал молча сидеть на стуле, он даже не мог сказать мальчику что-нибудь ободряющее, как-то успокоить его, он не мог абсолютно ничего.

Спустя некоторое время Тиль вдруг сказал.

– Тебе надо уходить из деревни. Срочно.

Как? Откуда? Он знает, что вскоре ожидает Део?

– Если ты не дурак, то ты должен сбежать сегодня же, – мальчик резко обернулся к нему, хоть его глаза и были до сих пор красные от слез, вид у него был уверенный. – Неважно, что тебе наговорил твой старик. Просто уходи отсюда.

Део взглянул на свои руки. Старые шрамы все еще были видны, именно они служили ему постоянным напоминаем того, зачем он здесь. Он покачал головой.

– Да они же убьют тебя! – голос Тиля сорвался на крик. – Ты даже не понимаешь! Уходи! Слышишь?!

Почему этот незнакомый мальчик так беспокоится о нем? В чем причина? Део еще раз отрицательно помотал головой. Тиль выглядел таким рассерженным, что казалось, он был готов наброситься и ударить шхуна в лицо.

– Это место, – сквозь зубы продолжал Тиль. – Оно ужасно, вся эта деревня, все, кто живет здесь. Абсолютно все! – он вдруг запнулся. – Все, кроме Иргрит. Нет, она не причем, ты должен забрать ее с собой. Это не смог сделать Бирт, не могу и я, но ты можешь! Ты… Ты демон в конце концов!

Део смотрел на него широко раскрыв глаза. Именно этого хотел Тиль? Увезти свою сестру? Воспользовавшись помощью первого попавшегося шхуна? Неужели ей так сильно угрожает опасность? Тиль попытался говорить более спокойным тоном.

– После побега Бирта, мать с меня глаз не сводит. Она знает, что я не смогу оставить сестру. Как бы сильно я не хотел сбежать, я не могу, – его руки беспомощно опустились. – Я не прошу тебя заботиться о ней всю жизнь. Лишь помоги ей выбраться, – он с мольбой посмотрел на Део. – Я знаю, на материке есть люди, способные помочь: детские приюты, или что-то вроде того, мне лодочник рассказывал, – мальчик опять замолчал, он усиленно начал искать что-то в карманах. – Вот, я много работал и скопил. Приходилось прятать от матери, но все же… – он высыпал на стол несколько медяков и одну серебряную монету, – Этого хватит же? Я… Это все, что я смог.

Део резко оттолкнул от себя деньги, так, что некоторые монеты со звоном упали и покатились по полу.

– Что… Что ты творишь?! – лицо мальчика стало бордовым от гнева. – Неужели ты не понимаешь? Я… Я ненавижу тебя!!

Он хотел было выбежать из комнаты, но Део удалось в последний момент схватить его за рукав.

– Пусти! Демон! Плевать, что с тобой сделают! Отпусти! – из его глаз лились слезы, пару раз он таки смог ударить юношу свободной рукой, но тот терпеливо ждал, пока Тиль успокоится. – Мне не нужна ничья помощь! Я сразу подумал, что ты не такой как мой брат! Ты даже более трус, чем я!

Он продолжал его бить, пытаясь разжать руку, но все было бесполезно.

– Я… – Део, сам того не ожидая, вдруг сказал это вслух. – Я пришел, чтобы убить его.

Тиль сразу затих. Он мгновенно побледнел, но уже не пытался высвободиться. Мальчик смотрел на шхуна, пытаясь понять, а не ослышался ли он.

– Что… Что ты сказал?

Део ничего не ответил. Но он был уверен, что Тиль услышал его правильно. Спустя некоторое время, он опустился на колени и стал собирать, рассыпанные на полу монеты. Тогда Део не ожидал, что оттолкнет их от себя с такой силой. Просто сама мысль о том, что мальчик желал заплатить ему за помощь своей сестре, была невыносима. Део никогда не принял бы этих денег. Но он поможет его сестре. Обязательно. И не только ей, всей этой деревне.

Део вложил деньги обратно ему в руки и еще раз помотал головой. Он также указал на свой кошелек с медяками, надеясь, что это убедит мальчика в том, что они ему ни к чему. Тиль все еще выглядел ошарашенным.

– Ты и правда?.. – проговорил он. – Ты и правда сможешь это сделать?

Део кивнул. Пытаясь хоть как-то доказать свои слова, он воспользовался силой камня, что лежал внутри его поясной сумки, и начертил в воздухе руну огня. Из его руки на мгновение поднялось пламя.

Тиль, громко вскрикнув, отшатнулся и чуть было не упал. Но это небольшое представление произвело на него должный эффект.

– Так ты самый настоящий белый демон! – постепенно его наполненный ужасом взгляд начал сменяться восхищением. – Значит это все правда, – его мысли вертелись в голове быстрее, чем он мог их произнести. – С ним будет покончено. И мама, наконец, согласиться уехать отсюда. Она хотела однажды, но старейшины запретили нам. И тогда Бирту пришлось… Ему пришлось, – он еще раз взглянул на Део. – Я ничего не расскажу. Никому. Я не выдам твоей тайны.

Впервые на шхуна смотрели как на героя. Даже Падре, после победы над очередным монстром, или успешным закрытием портала – он никогда не смотрел на него так. То был взгляд одобрения, уверенности, но этот мальчик, он же смотрел абсолютно иначе. Део впервые почувствовал себя таким нужным. И даже если на него полагается всего лишь один ребенок, разве он может его подвести?

Тиль вдруг насупившись спросил.

– А этот старик с тобой, он ведь тоже? Он…знает? – Део кивнул в ответ, мальчик задумчиво опустил взгляд. – Его повели к Великому Древу, чтобы договориться, так всегда бывает, перед тем как, – он запнулся и зачем-то посмотрел на свои отрубленные пальцы. – Перед тем как принести жертву. Великое Древо не станет его слушать просто так. Если сначала повели его, а не тебя, значит жертва будет и со старика тоже.

Део резко схватил его за плечи, на миг мальчишка даже испугался, но после лишь печально улыбнулся.

– А, ты не знал. Сэймон не сказал тебе. Видимо, чтобы не напугать, – он стряхнул с себя руки юноши и облокотился на стену. – Так бывает, старейшины должны были его предупредить. Если в жертву хотят принести другого человека, но ради твоего личного желания, то это нельзя сделать так просто, – мальчик слегка поежился. – Оба должны страдать.

Так значит Падре пошел сегодня в лес, зная, что его ждет? И все равно ничего не сказал?

– Ты не думай, жертва второго обычно мала, что-то вроде мизинца или пальца ноги. Разве это много по сравнению с тем, что ты можешь себе загадать? Чаще всего люди хотели именно золота, для себя, для семьи, – Тиль со злобой пнул стену у которой стоял. – Но самое мерзкое то, что чаще всего приезжали именно богатые. В своих расшитых каретах, с гербами собственного дома… Они брезгливо относились к маме, к моей сестре, они воротили нос от здешних людей и пищи, а после отрубали себе пальцы, и оставляли в дупле этого ненасытного Бога разрубленных пополам людей, – его голос был наполнен злостью и отчаянием, сколько же он навидался за свою короткую жизнь? Тиль ведь всего лишь ребенок! – Бирт сбежал как раз с одним из таких богачей, уплыл еще на рассвете, нисколько не подумав о том, что теперь будет с нами! – он с трудом переводил дыхание. – Его звали Бертольд Кейн, он был из северного Дварфа. Напыщенный индюк, каких еще поискать. Но Бирт… Он почему-то души в нем не чаял. А ведь именно из-за него мне отрубили пальцы! Хотели еще и Иргрит, но разве она что-то понимала? Я умолял их не делать этого. И тогда они попросили…они попросили отдать нашего пса, – Део замечал, что у дома стоит опустевшая будка, но животных дома не водилось, правда пес мог убежать в лес, или умереть от старости, но выходит, что… – Я не прощу его никогда. Но внутри себя я понимаю, что Бирт сделал все правильно, – Тиль посмотрел на Део, будто бы ища в его взгляде какого-то оправдания поступку своего брата. – Он всегда говорил, что я слишком мал, чтобы понять. Но я понимаю. Просто я так не могу.

Вдруг входная дверь хлопнула, видимо с рынка вернулись Иргрит с Лавель. Они сразу услышали топот ног и шум их голосов. Тиль мгновенно замолчал и направился прочь из комнаты.

– Спасибо тебе, – чуть слышно сказал он напоследок.

Део же все никак не мог прийти в себя. Он слышал, как Иргрит разбирает на кухне продукты, и, как Лавель одергивает ее от всяких сладких булочек, говоря, что все это следует оставить на вечер. Та начала капризничать за что сразу же получила легкую оплеуху от матери. К своему ужасу Део понял, что кто-то направляется к комнате. Он быстро лег на кровать и притворился будто бы что-то читает. Он взял первую попавшуюся книгу, что лежала у него неподалеку.

Раскрасневшаяся от прохлады и быстрой ходьбы Лавель, смерила юношу холодным взглядом.

– Нужна будет твоя помощь с овощами, нужно намыть их и начистить. Ты ведь умеешь, а, демон? – с вызовом спросила она, на что парень в ответ часто закивал. Део до последнего надеялся, что она не заметит охватившего его волнения.

– Вот и отлично, – Лавель усмехнулась. – А то чтению, как я вижу, ты не обучен.

Когда она закрыла за собой дверь, то юноша вдруг с осознал, что все это время в руках он держал перевернутую книгу. И как он не заметил этого? Что могла подумать Лавель? Могла ли эта женщина что-нибудь заподозрить?

Но делать ничего не оставалось, кроме того, как послушать приказа хозяйки дома. На подкашивающихся ногах, Део пошел в сторону кухни. Его одолевали разные мысли, но больше всего он переживал о том, все ли сейчас в порядке у его учителя.

Позже, когда они все сидели за ужином, в дом вошел Падре. Он отряхнул свой капюшон от капель, и пожелав всем приятного аппетита, прошел в свою комнату. Он сказал, что не голоден и немного устал. Лавель предложила отнести ему ужин позже, от чего он также вежливо отказался.

У Део же кусок в горло не лез. Он ковырял остывшую картошку, пытаясь вести себя абсолютно спокойно.

– У Сэймона кровь шла! – вдруг сказала девочка, весело дрыгая под столом ногами.

– Молчи и ешь! – приказала ей мать, немного встревоженно взглянув на Део.

– А что такого? – Иргрит явно не понимала, за что на нее кричат. – Его же водили к алтарю!

– Иргрит! Раз наелась, то марш в свою комнату! И вы оба, – прикрикнула она на мальчиков. – Вы тут вечно собрались сидеть?! Или доедайте или же мойте за собой тарелки и чтоб я вас не видела сегодня! Знаю я это, сейчас не хотим, зато перед сном клянчить начинаете!

– Все из-за тебя Иргрит, – Тиль зло посмотрел на сестру, казалось, что она вот-вот сейчас заплачет.

– Да как будто я одна это видела! Ненавижу вас! – громко топая ногами, она встала из-за стола и ушла к себе. Лавель что-то пробурчала себе под нос по поводу ее воспитания.

Не взирая на небольшую перепалку, Део и Тиль все же опустошили свои тарелки под конец ужина.

– Ну так бы сразу, – Лавель с удовольствием похлопала себя по животу. – На сытый желудок и спится легче.

Никто с ней спорить не стал. Впрочем, мысли Део были заняты совсем не жареной картошкой и мягкой постелью. Войдя в комнату, он обнаружил, что Падре, как ни в чем не бывало, сидит и пишет какое-то письмо. Склонившись над столом, его худощавая фигура, казалось бы, уменьшилась вдвое. Завидев своего ученика, он улыбнулся.