Текст книги "Песок Пустоты. Проклятие древней крови (СИ)"

Автор книги: Р Яанг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 41 (всего у книги 55 страниц)

Глава 46. Магистериум. Свейн

– Дорогой Свейн, вы сегодня как-то неважно выглядите, – старый надсмотрщик заботливо протянул морщинистую руку, едва ли коснувшись холодных пальцев юноши.

Тот будто очнулся от своих мыслей и с удивлением обнаружил, что сидит над одной и той же секцией склада уже более двух часов. Записей в его пустующих свитках, впрочем, так и не прибавилось. Неужели теперь он и правда не сможет ни о чем другом думать? Свейн устало вздохнул, пожалев о зря потраченном времени.

– Да, мне немного нездоровится, – смущенно ответил он, потирая одеревенелые виски.

– Тогда вам не следует здесь находиться, мой друг. Склад очень темное и холодное помещение, тогда как вам просто необходим свежий воздух и солнечный свет. Естественно, наряду с хорошими зельями, – жрец ненадолго задумался о чем-то, а после, оторвав кусок чистого пергамента, что-то быстро там набросал. – Подойди с этим рецептом в больничное крыло. Скажи, что от господина Ламонда, у меня сохранились кое какие запасы, и они частенько выручают меня от такой вот хандры.

«Лучше бы я и правда был болен», – подумал про себя Свейн, но все же вежливо взял протянутый стариком листок бумаги.

– Слышал, что наверху созывают Совет девяти. Значит и господин Киган порадует нас, наконец, своим личным присутствием.

К сожалению, об этом не знал разве что глухой. Сейчас весь магистериум буквально стоит на ушах, обсуждая какого-то клятвопреступника, который уже не раз опозорил своими выходками Белый замок и всех служащих в нем жрецов. Возможно, Свейну тоже было бы интересно, если б его голова не была забита тяжелыми мыслями о прошедшей недавно встрече с принцессой и ее Алыми братьями.

– Слушание будет закрытым, а жаль, я бы с удовольствием поприсутствовал. Помню, как Падре судили в первый раз, это было…

– Извините, я, пожалуй, и правда, пойду, – Свейн резко встал, задвигая за собой стул.

– Пойдете? Ах, да, – старик словно вспомнил, что сам же недавно выгонял юношу прочь из сырого склада. – Не забудьте про листочек, что я вам оставил. Настойка из корня лиландра – лучшая вещь от всех болезней.

Свейну было даже страшно представить, что могло быть намешено в стариковом «лекарстве». Но он искренне поблагодарил его за заботу, и, взяв с собой рунный фонарь, направился к выходу. Тяжелые мысли не прекращали терзать его.

– Как представительница королевской семьи и наследница трона по крови, я запрещаю вам, Свейн, сообщать кому-либо о нашем с вами разговоре. Естественно, это правило не распространяется на вашего дедушку, – ее лицо слегка смягчилось. – Старый Граф Хоуэл в скором времени должен получить мое письмо с предложением, и в ваших же интересах будет помочь склонить его на мою сторону. Наверное, мне стоит сказать, что восточные лорды, в общем, как и южные уже присягнули мне на верность. Ваш дедушка окажется в меньшинстве, задумай он пойти против меня. – «Как странно, что принцесса не упомянула западного Графа. Неужели ей-таки не удалось с ним договориться?» – Не долог час и нынешний магистериум падет. Королевство узнает о том, как жрецы поступили с моим отцом и мало кто останется равнодушным. А пока король Люциан будет отходить от своего пагубного лечения, место верховного правителя пяти Великих графств займу – я. Принцесса Валлария.

«Интересно, а что обо всем этом думает ее брат, принц Вельгайн?» – подумал Свейн, но вслух ничего не сказал, он лишь поцеловал ее маленькую белоснежную руку и обещал исполнить свой долг.

– Дорога к северным шахтам пролегает через Мерзлый Пик, и старый граф должен понимать мою обеспокоенность. Я хочу уберечь рунные камни от тех подлых людей, что откажутся принимать новую власть и новые правила. Материк все еще может избежать ненужного кровопролития. Или вы со мной не согласны, Свейн?

– Войны всегда несут в себе смерть, – уклончиво ответил юноша, поднимаясь с затекших колен. Палач за спиной алой девы, казалось бы, с усмешкой наблюдал за ним.

– А что бы вы сделали, на моем месте?

«Вот он! Вопрос – ловушка. Она хочет, чтобы я дал ясно ей понять, принимаю ли я ее сторону или же…»

– Я постарался бы сделать так, чтобы люди меня уважали, а не боялись.

– Страх и уважение находятся очень близко друг к другу. Вы, как будущий граф, должны были усвоить этот несложный урок, – она также поднялась, показывая тем самым, что их разговор окончен. – Я очень на вас рассчитываю, Свейн. Материку нужны мудрые и надежные правители.

«Надежные для кого? Для вас, принцесса?»

Когда юноша, наконец, покинул малый зал совещаний, его ноги тряслись будто бы он все это время простоял по пояс в ледяной горной воде. Однажды в детстве он и правда провалился под лед с головой, его тогда спас крестьянский мальчишка, случайно проходивший мимо и без раздумий бросившийся ему на помощь. После долгого выздоровления Свейн пригласил своего спасителя в замок, где того сытно накормили и дали золота, весьма щедрый подарок для простого деревенского паренька.

Свейн же сильно сдружился с юношей, и они стали много времени проводить вместе, катаясь на лошадях или же тренируясь железными затупленными мечами. Дуглас оказался сыном местного конюха, и он мечтал, что когда-нибудь станет оруженосцем у королевского рыцаря или же у самого Свейна, если тот предпочтет графству – путешествия и доблестные турниры.

Впрочем, их крепкая дружба длилась недолго. Старый граф Хоуэл, прознав, что его внук водится с крестьянскими щенками, сначала лишь посмеялся над этим, но потом… В один день Дуглас просто не явился в замок. А спустя время обнаружилась пропажа некоторых фамильных украшений и других весьма ценных безделушек. Все вокруг без конца повторяли, что это Дуглас их украл и поскорее скрылся с деревни, но Свейн, как ни старался, не мог в это поверить.

Через пару недель беглеца все же нашли в одном из соседних поселений, за воровство ему отрубили правую кисть и лишили языка. Но перед этим он сознался в том, что, воспользовавшись наивностью Свейна, он пробрался в замок и выкрал все эти драгоценности прямо у него из-под носа. Большую часть он успел продать или же вовсе потерять в суматохе. Сбежав из замка, Дуглас рассчитывал отбыть в столицу, но вырученных денег казалось ему недостаточно, поэтому он и решил задержаться, в надежде, что его не отыщет местная стража.

После всех этих неприятных событий, Свейн как-то видел своего недавнего друга, проезжая мимо на лошадях. Его вернули к отцу, и Дуглас продолжил работать в конюшне, справляясь с такими задачами, где требуется только одна здоровая рука. Старый граф Хоуэл посчитал это весьма благородным поступком, ведь, как никак, этот оборванец спас его внука, хоть и был вором. В Мерзлом Пике такие преступления караются куда жестче, и старик Дариус не уставал повторять эти слова.

Но для юного Свейна не было ничего более печального, чем видеть, как его немой однорукий друг вычищает копыта лошадей, страшась даже посмотреть в сторону будущего графа. Калек не берут в оруженосцы, это все знают. Да и работать на конюшне с каждым днем становится все трудней. Свейн был только рад, наконец, уехать оттуда. После он попросил своего отца не проезжать больше той деревенской дорогой, и тот с пониманием отнесся к его грустной просьбе.

Может быть со временем Свейн и позабыл бы всю эту историю с кражей, если б однажды он не увидел позолоченный кубок в руках своего дедушки, с выгравированным символом их графского дома – ледяным медведем, сжимающим в зубах омертвевшую рысь. Этот кубок, как и прочие ценности, считались безвозвратно утерянными, и будто бы они разошлись по всему материку после того, как сын конюха продал их жадным и нечестивым торговцам.

Свейн может еще и мог бы представить, что этот кубок выплавили по подобию старого, сохранив все сложные узоры и чистоту гравировки, но эта вмятина у самой ножки… Юноша, будто сейчас помнил, как однажды старый граф в порыве своего гнева швырнул золотую чашу о стену, сцарапав ее хрупкое основание. Свейн тогда сильно испугался, может потому и запомнил все подробности того злосчастного вечера. Граф же, заметив его прикованный к кубку взгляд, лишь улыбнулся.

– Ничто не исчезает бесследно, – сказал он, сделав очередной маленький глоток.

Впрочем, Свейн так и не решился спросить, нашли ли часть драгоценностей, которые выкрал из замка молодой конюх, или же эта чаша, как и все остальное, никуда и не пропадали вовсе. И чем больше Свейн думал об этом, тем ему становилось хуже, ведь не могла же его наивная дружба стать причиной того, что Дугласу отрубили руку и напрочь лишили языка?

Свейн прислонился к стене, пытаясь выровнять свое участившееся дыхание. По его лбу струился холодный пот, а ноги все еще предательски дрожали, неужели он и правда мог заболеть? В коридорах Белого замка, как всегда было довольно шумно. Изумрудные мантии мелькали то тут, то там, но иногда среди них, Свейн, казалось бы, замечал и алые оттенки, чем-то похожие на кровь. Это Алые братья? Они здесь? Еще немного и Свейн вывернет свой желудок прямо на мраморный пол. Кое как добравшись до своей спальни, юноша погрузился в тревожный, наполненный ужасом, сон.

Проснулся он только на следующее утро. Теплые весенние лучи просачивались сквозь занавешенные окна, наполняя комнату приятным мягким светом. Личные покои будущего графа были намного просторнее, чем у большинства других учеников. Да что уж и говорить, таким как Жевель или прыщавый Поппи и вовсе приходилось делить свою спальню с сокурсником, а то и сразу с двумя, ибо плата за обучение в магистериуме была и правда слишком высока. Со временем ученические взносы, конечно, могли пересмотреть и возможно даже уменьшить, но для этого нужно оставаться лучшим в списках по успеваемости, а также проявлять себя вне лекционных занятий и блистать на практике.

Умывшись через силу и сменив свою мятую мантию на новую, Свейн недовольно отметил, что вид у него действительно был неважным. Лицо его побледнело, губы потеряли свой привычный алый цвет, а глаза были влажные, будто бы юноша собирался заплакать. «После завтрака обязательно наведаюсь в больничное крыло», – но едва он подумал об этом, как в дверь с силой постучали.

– Господин Свейн, – и хоть голос был ему крайне знаком, юноша никак не мог вспомнить кому же он все-таки принадлежит.

Вскоре стук повторился. Слегка пригладив свои длинные каштановые волосы рукой, Свейн поспешил открыть засов. На пороге, как ни странно, стоял ключник Освальд, он улыбался своей желтой обезображенной улыбкой, с неподдельным восхищением глядя на будущего графа.

– Прекрасно выглядите, молодой господин, – пробормотал мужчина, чуть склонив полысевшую голову. Слышать похвалу от этого чудаковатого жреца было еще страннее, чем видеть его.

– Чем могу быть обязан? – Свейн был мало настроен на разговор, ему хотелось лишь хорошенько поесть и поскорее приступить к своим повседневным обязанностям.

– А можно… – ключник с осторожностью огляделся. – Можно я все же войду?

Юноша пожал плечами, пропуская его щупленькую фигурку вперед. Честно говоря, ему было совершенно все равно, лишь бы этот разговор не занял у него много времени. Пройдя в светлую комнату, Освальд еще несколько раз выразил свое восхищение цветами и удачно подобранной мебелью, но Свейн пропускал его льстивые речи мимо ушей. Наконец, не отыскав больше предметов для своей похвалы, ключник замолк, и начал неловко переминаться с ноги на ногу.

– Прошу меня извинить, но если дело не срочное…

– Нет, нет! – запаниковал тот. – Дело как раз-таки срочное, не требующее отлагательств.

Но, произнеся это, Освальд, к сожалению, так и продолжил молчать. От обуявшей его усталости, Свейн приземлился на широкий, покрытый бархатом диван. Комната слегка покачивалась в его глазах, придавая всему происходящему еще более нереальный вид.

– Ваш почтенный учитель, он все еще не вернулся в магистериум? Все еще занят важными делами?

– Он приедет на днях, – проговорил тот. – Совет уже осведомлен. Если у вас к нему срочное дело, тогда придется немного подождать.

– У меня? К нему… Нет, срочное дело, скорее, к вам, юный граф. – Освальд боязливо покосился на запертое окно, видимо тот факт, что спальные комнаты находятся достаточно высоко над землей, не внушал ему особого доверия. – Вы должны сделать так… Нет, вы обязаны сделать так, чтобы Киган передумал приезжать в магистериум. Здесь становится очень опасно.

– Что? – Свейн совсем не ожидал услышать нечто подобное, он в упор уставился на ключника. – Я не понимаю.

Жрец втянул в себя воздух так, будто бы ему стало резко больно, он аккуратно сложил свои тощие, напрочь лишенные ногтей, пальцы вместе, и принялся что-то невнятно бормотать.

– Объясните же мне, что значит здесь опасно?

– Мои уши слышат, хоть я того и не желаю, мои глаза видят, хоть я об этом и не прошу, – повторял тот, не обращая на юношу никакого внимания.

– Господин Освальд!

– Я знаю, что вы были на том собрании и видели их, – сбивчиво начал ключник. – Та, что именует себя Алой Девой. Вместе со своим темным стражей. От них обоих пахнет смертью. От женщины чуть сильней, совсем ненамного, но я почувствовал это. Я проследил за ними. Следил с самого подземелья. Они уверены, будто об этом забытом проходе знают только они одни, но это далеко не так. Я провел в подвалах Белого замка слишком много времени. Я знаю, от какой двери каждый ключик, знаю и то, куда ведет каждый поворот… – на миг он замолчал, и его глаза расширились от ужаса. – Я должен был рассказать об этом сразу! Но я так радовался, что знаю такой большой секрет. Я мог гулять в королевских садах, рвал спелые яблоки с высоких розовых деревьев, я видел, как купаются красивые женщины, – его раздутое от шрамов лицо покрылось испариной. – Там-то они меня и выследили, иначе бы, как еще они прознали про этот всеми забытый тоннель.

«Он говорит сейчас о принцессе Валларии? О тайном проходе в королевский замок? Что он, черт возьми, несет?!» Свейн решил не перебивать полоумного жреца, а дослушать его.

– Все мы знаем, что в магистериум нельзя телепортироваться напрямую. Это правило защищает Белый замок, защищает и их изумрудных жрецов. Так было долгое время, но сейчас… Это я виноват, молодой господин, это полностью моя вина.

– Освальд, прошу, расскажите мне все, что знаете, – юноша потянулся было к столу, чтобы достать чернильный карандаш и пару чистых листков, но тот тут же одернул его.

– Нет, все не могу рассказать. Никак, я обещал, – ключник до крови прикусил нижнюю губу. – Я могу лишь предупредить. Господин Киган, и вы… Вы не должны здесь находиться. Площадка для телепортации будет закрыта. Я не знаю когда, ведь было так тихо, я даже с трудом различал их шаги! Я должен оставаться незаметным. Если меня еще раз увидят…

– Увидит кто? Вам угрожают?

Жрец расплылся в безумной улыбке.

– Мне ничто не может причинить боль, юный граф, но они еще об этом не знают. А я и не говорю. А вам вот сказал.

«Это мне снится, все это не может быть реальностью». Свейн вспомнил, как видел старого ключника в стенах темного склада, он стоял тогда посреди запертых клеток, взирая на копошащихся внутри насекомых. В тот раз Освальд вел себя вполне обычно, правда, пока не узнал в высоком юноше будущего северного графа.

– Они хотят… Хотят, чтобы все девять членов Совета присутствовали в Белом замке. Кажется, именно так они и задумали. Мне это очень не нравится, молодой граф. Женщина пахнет смертью, пахнет даже чуть больше…

– Больше чем тот здоровенный страж за ее спиной, вы это уже мне говорили.

– Что, правда? – ключник будто искренне удивился, не замечая, как по его подбородку стекает маленькая струйка крови. – Тогда… Тогда мне больше нечего вам сказать.

– Господин Освальд! – окликнул его Свейн, испугавшись, что тот собирается вдруг покинуть покои. – Почему вы сами не сообщите учителю? Или другим высшим жрецам?

– Не могу, – резко ответил он, замотав головой. – Нет, нет, я обещал. Иначе все станет намного хуже. Даже нашего с вами разговора по сути не должно существовать. Я лишь ключник, мой юный граф. Хожу то там, то сям, проверяю замки.

– Но вы ведь рассказали мне, так почему?..

– Как много назойливых вопросов! – его хриплый до этого голос внезапно перешел на визг, Свейн с ужасом отпрянул назад. – Господин Киган, он не плохой человек. Я знаком с ним очень, очень давно. Маленький, грустный, общипанный вороненок, – он будто задумался о чем-то, забыв на время о бледном темноволосом юноше, что стоял перед ним. – Он не должен сюда приезжать. Сделайте так, чтобы он не приезжал.

– Но разве, я могу? – прошептал Свейн скорее самому себе, чем старому ключнику.

– К сожалению, мне пора, – Освальд скрючился так, будто все это время ему на спину давил здоровенный мешок. – Какая же у вас пречудесная комната, молодой граф, просто загляденье!

– Постойте, я… – юноша хотел было метнуться вслед за ним, но от нахлынувшей слабости, он смог лишь ухватиться ручку дивана, чтобы и вовсе не упасть. – Вы можете показать мне тот тайный проход? Это телепорт в королевский замок? Как давно он здесь существует?

– Как давно? – причмокивая повторил Освальд. – Полагаю, что с самого своего начала. Короли, жрецы… История связывает их в некий замысловатый клубок. Теперь уже и не ясно, кто приказал построить этот тоннель. Какой-нибудь жалкий трусливый принц, или же жрец захотевший приблизиться к королевской власти.

– Но Белый замок магистериума телепортировали однажды, неужели никто не заметил?

Желтые глаза ключника сузились в усмешке.

– Если кто и заметил, да разве теперь вспомнят? Сколько жрецов погибло в тот день, сколько здесь было крови. Хоть этот замок и зовется ныне белым, но далеко не все стены оттерты в пустующих подземельях, мой юный граф.

– Постойте же, не уходите, – проговорил Свейн, но ключник уже хлопнул дверью, запустив немного холодного свежего воздуха в душную комнату.

«Господин Киган в опасности? Это он мне хотел сказать?» Но вскоре юноше стало казаться, что все это ему и вовсе приснилось: и тайная встреча Алого Братства, и принцесса в глиняной маске, и ключник, который, казалось бы, полностью лишился рассудка…

Спустя пару часов, Свейн занял свободный чистый стол в самом углу обеденной комнаты. Он любил здесь сидеть, хоть это место и считалось весьма темноватым в столь просторной и светлой столовой. Перед ним лежал свежий хлеб, сыр, тушеная свинина и вареный картофель, пара порезанных луковиц и столько же зубчиков чеснока, две кружки сладкой фруктовой воды, чтобы утолить жажду, а на десерт черничный пряный пирог и карамельное яблоко. В любой другой день Свейн бы с удовольствием все это съел, не оставив за собою ни крошки, но сейчас же, ему и кусок в горло не лез.

После странного разговора с Освальдом, юноша кое как добрел до обеденных комнат, решив для начала попробовать восстановить свои силы едой, а потом уж лечебными зельями. «Да, я просто слегка переутомился», – все повторял себе Свейн, стараясь не обращать внимания ни на капающий со лба пот, ни на холодный озноб, что периодически сотрясал его тело.

– Говорят, Падре прибудет сюда вместе со своим шхуном. Их обоих закуют в кандалы и под стражей сопроводят до зала слушаний.

– Думаешь? Мой отец считает Девере весьма приятным человеком. А этот шхун, он вроде всего лишь мальчишка, ему лет четырнадцать если не меньше.

– Твой отец глубоко заблуждается, Сэм. Иначе как объяснить то, что этот эльврат одним своим взглядом убил несколько деревенских? А все потому, что те сделали шхуну какое-то безобидное замечание! Все знают, что Падре держит его на цепи, но, когда жреца не находится рядом, то он творит действительно жуткие вещи…

– Да, этот красноглазый выродок еще и уродливый, как сама смерть! У него огромный горб на спине и гнойники по всему телу. Падре частенько на складе заказывает зелья от жутких струпьев и волдырей, я сам видел отчеты и поэтому знаю, о чем говорю.

– Слушание вроде поэтому и будет закрытым, только Совет девяти и еще несколько высших жрецов могут…

Совет девяти. Свейна будто ударили по голове, и он вспомнил зачем он пришел в столовую и куда собирался пойти после. У него не так много времени, если подумать, и уж точно не стоит растрачивать его на всякие пустяки, подобные этому подслушанному разговору.

«Киган не особо доверяет почте магистериума, и, пожалуй, в этот раз я согласен со своим учителем. Писать письма в такой ситуации не самая удачная затея. В лучшем случае письмо не дойдет до получателя, ну, а в худшем…» На мгновение юноша представил реакцию принцессы Валларии, предводительницы Алого Братства, а также этот надменный насмешливый взгляд ее верного палача.

«Я лично поговорю с Киганом, как только тот прибудет в магистериум. Неважно, поверит он мне или нет, я все равно не собираюсь доучиваться этот год. Я очень устал. Мне необходимо вернуться в Мерзлый Пик и увидеть дедушку, предупредить его… Но о чем? Если принцесса и правда настроена так решительно, то мы должны, как можно быстрее дать ей ответ. Скорее всего граф пожелает удостовериться в болезни короля лично, ну, а потом… Освальд предупреждал меня, что телепорт в магистериум закроют. Но разве это возможно? Вся площадь оборудована камнями энергии и рунами, этот старый ключник просто не понимает, куда ему».

Посчитав, что ему стало гораздо лучше, юноша поднялся со скамьи, взяв с собой карамельное яблоко, чтобы сгрызть его по дороге в больничное крыло. Но, сделав пару нетвердых шагов, плод вдруг выпал из его ослабевшей руки, и прокатился по полу прямо до соседнего столика.

– Извините, это мое. Я сейчас…

Но слова почему-то застряли у него в горле. Да и пол стал ближе, чем ему казалось до этого. Такой холодный и пыльный от всех этих грязных подошв. Последнее, что Свейн запомнил до того, как оказаться в больничном крыле, так это топот ног и гул приближающихся с разных сторон голосов.