Текст книги "Песок Пустоты. Проклятие древней крови (СИ)"

Автор книги: Р Яанг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 55 страниц)

Глава 32. Магистериум. Свейн

Свейн слегка поежился, проходя через просторное, украшенное тусклыми факелами, помещение. Когда Жевель упомянул, что они проводят свои тайные собрания прямо под носом у магистериума, юноша никак и подумать не мог, что будет иметься ввиду малый судебный зал, который в основном использовался только для слушаний, где присутствие всех членов Совета девяти не является таким уж обязательным условием.

Зал был выстроен по образу своего более «главного и старого предшественника»: скамьи, уходящие вверх, напоминающие собой пирамиду, небольшая трибуна в центре, а по бокам высокие стулья, предназначенные для всякого рода свидетелей и любопытных зевак. Свейну не раз приходилось бывать здесь одному или вместе со своим учителем, Киган считал, что опыт, приобретенный в подобных делах, может пригодиться юному графу даже сильнее, чем знания рун или большинства зелий.

– Магистериум наделен могущественной властью, и в наших же интересах соблюдать правила и закон, а также следить за тем, чтобы их соблюдали другие.

– Но зачем же тогда существует Королевский суд? Или любой другой? Ведь если бы все вопросы могли решать в магистериуме, то…

– Ты только что сам и нашел ответ, – Киган убрал в ящик стола исписанную стопку бумаг. – Мы не в силах решить абсолютно все проблемы материка. Никто не в силах. В наши же полномочия входит только то, что касается магистериума и служащих здесь жрецов. Этого вполне достаточно.

– Но Совет девяти принимал участие в послевоенном собрании. Так же, как бывали и случаи, где слово жреца являлось заключительным или даже решающим в спорах.

Киган с интересом взглянул на своего ученика.

– Ты говоришь про какую-то конкретную ситуацию?

– Нет, я… – Свейн немного замялся, а его лицо вмиг покраснело под пристальным взглядом наставника. – Мне просто любопытно.

– Что ж, из всякого правила бывают свои исключения, – проговорил тот. – Отчасти поэтому я и вступил в Совет. Когда ты один и наделен большой властью, то… Это может ослеплять и в последствии приводить к неправильным решениям. Когда же вас несколько – риск ошибиться сводится к минимуму.

– Но он все равно есть?

– Да, он все равно есть, – в следующее мгновение Киган махнул рукой, указывая на то, что их разговор на сегодня закончен.

На самом деле учитель был прав, Свейн и правда упомянул в тот раз определенный случай, произошедший с ним в Мерзлом Пике много лет назад. Но все это осталось далеко в прошлом. Свейн тогда был еще совсем ребенком, и он мог многого не понимать. События тех дней оставили у него в памяти лишь неприятный осадок, а также воспоминание о том, что слово жреца иногда ставится превыше всех остальных.

– Рад тебя видеть, дружище! – Дерек одиноко стоял у входа в совещательную комнату, вид у него был чуть взволнованный, и он то и дело комкал в руках края своей ученической мантии. – Ты пришел раньше положенного, но так даже лучше. Сможешь занять места поближе.

– Думаю, будет куда уместнее расположиться в самом дальнем углу.

– Твое право, – юноша пожал плечами, пытаясь напустить на себя важный вид. – Трость уже внутри, а также Мирандари и кое кто с курсов постарше. – Свейн хотел уже было пройти внутрь, как вдруг тот, чуть понизив голос, добавил. – Только имей ввиду, далеко не все будут рады тебя видеть. Но ты не обращай на них особого внимания. Они мало что о тебе знают, так, в общих чертах. Тут главное, что Алая Дева тебе абсолютно доверят, а уж с ней никто не может поспорить.

– Мне все равно, – как можно безразличнее ответил тот, но все же, внутри у него что-то предательски сжалось.

Свейн давно уже привык к тому, что он становится объектом обсуждения, как только появляется среди небольшой группы людей. Еще бы, ведь он наследник северного графства, об этом не знает разве что только ленивый. Причем никакого официального заявления от графа Хоуэла не поступало, все это лишь слухи, не более. Но от чего-то людям свойственно верить им. В особенности, когда Свейн добивается в чем-либо успеха: будь то учеба или же стрельба из лука, мало кто считает это заслугами самого юноши. Часто Свейн слышит за спиной: «Ну, другого и ожидать не стоило. Для таких, как он в магистериуме существуют отдельные экзамены». Или же: «Его соперник сегодня сам не свой, он не меч в руках будто держит, а раскаленную кочергу! Кажется, победа снова будет за молодым графом».

По прибытию в магистериум эти разговоры стали еще более явными. Все усложнялось также и тем, что его наставником был никто иной, как жрец высшего ранга – Киган, который имел в здешних кругах весьма определенную репутацию. Со временем Свейн, конечно, и научился не реагировать на все эти перешептывания и косые взгляды, но только внешне. Внутри же у него до сих пор горело пламя непонимания и сильное желание того, чтобы хоть кто-то оценил его способности по заслугам, а не по высокому происхождению.

Малый зал совещаний представлял собой небольшую комнату, напрочь лишенную окон и каких-либо удобств. Голые каменные стены, мраморный пол, потолок, скрывающийся где-то в темноте, ибо энергии, исходящей от рунных светильников, хватало лишь на определенное расстояние. По всему периметру комнаты были расположены скамьи, самые дальние из которых крепились прочными металлическими цепями к выступающим из стены колоннам. Вся эта конструкция то и дело издавала негромкий лязгающий звук, когда какой-нибудь из жрецов неосторожно задевал ее или решал встать.

Считалось, что все это было сделано для того, чтобы уметь побороть в себе лишнее волнение. Ведь сидя в обычном кресле ты можешь беспрепятственно качать ногой, или же ковырять обивку из ткани, постоянно меняя свое положение тела и головы. Члены Совета должны же демонстрировать собой полное спокойствие и уравновешенность, особенно когда дело касается судеб других людей. Закончив очередное слушание, они чаще всего уходят в совещательную комнату, где уже и обдумывают окончательное решение, восседая в прохладном сумраке и вдали от любопытных глаз.

Набравшись смелости, Свейн твердым шагом прошел к одной из таких закрепленных цепями скамеек, где он бы возможно и дальше оставался никем незамеченным, если б не удивленный возглас его давнего приятеля.

– Ты и правда пришел! – Трость замахал с такой силой, что рукава мантии, которые и без того были ему коротки, задрались чуть ли не по самый локоть.

– Вы же по-другому от меня не отстанете, – пробурчал в ответ юноша, тут же заметив на себе несколько любопытных взглядов.

– Не мы, а Алая Дева. Я-то знаю, что у тебя дел невпроворот, и ходить на всяческие собрания ты просто…

– Да кто она, черт возьми, такая? – не дал договорить ему Свейн, и почему даже Трость упоминает ее с таким благоговением?

– Она, – тот мечтательно прищурил глаза. – Она наша спасительница.

– Что еще за бред? Спасительница чего?

Йон плюхнулся рядом, заставив тем самым скамейку раскачиваться и, наполнив небольшой зал хоть какими-то звуками.

– Она собирается спасти наше будущее.

– А что с ним не так? – искренне удивился Свейн.

– С твоим-то, понятное дело, все решено. И жаловаться тебе от той жизни вряд ли придется. Но помимо северного графства есть и другие, есть целый материк!

– Да неужели?

Трость бросил на него хмурый взгляд.

– Мы больше не в силах закрывать глаза на проблемы всего материка. Ты может и не обратил внимания, но Король Люциан перестал справляться со своими обязанностями. Участились набеги пиратов с западного моря, а южный с восточным графом до сих пор не могут поделить земли между своими баронами. И ведь из-за этого всего страдают самые обычные люди! Например, как моя семья. А вспомни-ка лагеря наемников или работорговлю? Разве тебя все это никак не волнует?

– Меня волнует твое чрезмерное увлечение чужими проблемами.

– Это и мои проблемы тоже! – Трость самодовольно сложил на груди свои тощие руки.

– Тогда я все равно не понимаю, причем здесь магистериум и его жрецы?

– Магистериум – это фундамент всего материка. Без его знаний и рун мы будем не в силах что-либо изменить.

– Кто это «мы»? – спросил Свейн и тут же окинул взглядом все пребывающих на собрание жрецов.

– Все мы, – не раздумывая, ответил тот. – Честно сказать, до поступления в магистериум я даже не предполагал, что стану входить в какие-то тайные общества. Я считал, что после экзаменов буду обычным жрецом, вернусь к родителям на их ферму, где посвящу себя исследованию болезней и поиску новых лекарств. Всякому такому, понимаешь?

– Но неужели подобное членство лишает тебя этого выбора?

– Ну, не то чтобы, – юноша чуть замялся. – Ты как всегда слишком категоричен, Свейн.

– Я лишь пытаюсь понять, что такого успел вбить тебе в голову Дерек и его бесподобные дружки.

– Никто мне ничего не вбивал! – громким шепотом воскликнул Трость. – То, что при тебе я прикидывался таким дурачком, еще не значит, что я…

– Я никогда не считал тебя дураком, Йон. – юноша устало отвернулся, не желая более тратить силы на столь бесполезный разговор, лучше уж он услышит все сам, от этой загадочной Алой Девы, тут уж ей будет никак не отвертеться.

Трость еще какое-то время просидел рядом со своим молчаливым приятелем, лишь изредка поглядывая в его сторону. Оттопыренные уши, слегка вытянутое веснушчатое лицо, Свейн хорошо помнил тот день, когда они встретились с ним впервые. Помимо учебников и новых преподавателей, бурной темой для разговоров оказался и внешний вид этого непутевого юноши. С каждой минутой Йон все больше краснел и сгибался под гнетом своего чересчур высокого роста. И вскоре, от переполняющего его стыда, он и вовсе готов был провалиться сквозь землю.

– Я слышал его родители обычные фермеры, не удивительно, что у них не осталось серебряных чтобы заказать ему подходящую по размерам форму.

– Может поначалу она и была ему впору, но при телепортации слегка…исказилась?

– Скорее взял у кого-нибудь из братьев, у деревенских считается нормой донашивать друг за другом одежду.

Свейн исподтишка следил за ними, расписываясь за выданные учебники, а также выслушивая бесконечные правила поведения в стенах Белого Замка. Поначалу юноше было просто интересно из-за чего весь переполох, но потом ему вдруг стало действительно жаль этого длинного паренька. Покончив со скучной официальной частью, Свейн вместо того чтобы покинуть людное помещение (как он и делал обычно до этого) быстрым и уверенным шагом направился к Йону.

– Вступительные экзамены оказались легче, чем я думал. А практическая часть, к сожалению, и вовсе сведена на нет.

– Я… Ты мне? – юноша поднял на него удивленные глаза, впрочем, не только он обратил внимание на странное поведение будущего северного графа.

«Вот же ж болван, я его тут спасаю, а он…» – подумал про себя Свейн, но вслух все же сказал.

– Да, я сидел с тобой рядом, а если точнее, то позади тебя.

– Ох, тебе, наверное, мешалось то, что я… – Трость с грустью указал на свою вытянутую голову.

– Напротив. Ты крайне удачно скрывал мою зевоту.

Йон улыбнулся, и, кажется, даже как-то выпрямился.

– Лично я волновался до чертиков. Было бы очень обидно вернуться домой с плохими известиями, ведь родители так на меня рассчитывают!

– Ну, теперь у них есть повод тобой гордиться.

Трость покраснел так сильно, что Свейн начал переживать, а не станет ли это новым поводом для издевательств над ним? С этой короткой стрижкой и оттопыренными ушами, он очень уж стал походить на тыкву.

– А ты… Ты ведь Свейн? Так?

– Да, забыл представиться, – и правда, у юноши совершенно вылетело из головы одно из основных правил местного этикета, интересно, что бы на это сказал его дед? – Свейн. Хоуэл Свейн, – они пожали друг друга руки, каждый думая о чем-то своем.

– А меня звать Йон. Матушка решила назвать так в честь Йонских лесов. У нас там ферма неподалеку, свои паханные поля и… – он тут же осекся, опасаясь, что все это может быть неинтересно будущему графу, или и того хуже, окончательно понизит в его глазах, но Свейн напротив, смотрел так, будто бы ему и правда было все это любопытно.

– На севере не так много плодородных земель. Уж поверь мне, я знаю, какая это тяжелая, но необходимая работа.

После они еще какое-то время поговорили о всяких обыденных вещах. Трость рассказал, что большая часть денег ушла на оплату общежития, поэтому он не хотел признаваться родителям, что его ученическая мантия оказалась слегка не того размера. Он считал, что в учебе это совсем не главное, и тут даже Свейн не мог с ним не согласиться.

Решив, что на сегодня с него добродетели достаточно, юноша сделал вид, что у него вдруг появились срочные дела, о которых он имел неосторожность позабыть. Йон лишь понимающе улыбнулся и пожелал ему приятного вечера, спросив перед этим, какие лекции тот намерен посещать в первый триместр.

– Расписание составит мне мой наставник, поэтому еще сложно об этом говорить.

– У тебя будет наставник?! – тот вытаращил глаза, но вскоре, будто вспомнив о происхождении своего нового приятеля, виновато опустил голову. – Повезло, с ними наверняка становятся золотыми жрецами.

– Но проходные экзамены я сдавал, как и все, – возразил Свейн, он уже начал жалеть, что вступился за этого длинноногого паренька.

– Поступить в магистериум это одно, а вот остаться, – Трость смущенно почесал свой затылок. – Ну, как-нибудь свидимся!

– Непременно.

Свейн угрюмо зашагал в сторону выхода. Нет, ему никогда не завести здесь друзей. Он был рожден с клеймом северного графства, с ним же и проживать теперь жизнь. Даже если бы дедушка предпочел выбрать не его своим прямым наследником, люди бы все равно продолжали смотреть на мальчишку иначе, не так, как на других.

С самого детства ему был знаком этот взгляд, в нем отлично читались зависть, страх и желание сыскать одобрение. Одобрение от какого-то маленького ребенка! Свейн знал, что таким глазам не стоит верить, лучше уж и дальше пребывать в одиночестве, но зато чувствовать себя огражденным от лжи и лицемерия, которые так часто присущи окружающим его людям.

– Приветствую вас, братья мои! – чей-то громкий возглас вдруг прервал юношу от его размышлений.

Посреди залы стоял невысокого роста юноша, весьма среднего телосложения, может быть на лет шесть старше чем сам Свейн. Он еще не стал полноценным жрецом, об этом говорило отсутствие на его груди отличительного символа в виде пера магистериума. Но кто знает, может собравшиеся здесь снимают броши специально, чтобы даже такой незначительной мелочью показать их решимость и протест.

Шепот в мгновение смолк, те, кто не успел занять свои места, просто присели на свободные скамьи рядом с собой. К удивлению будущего графа, в некогда пустующей совещательной комнатке собралось немало людей. В тусклом свете настенных ламп было тяжело рассмотреть их всех, но Свейн отчетливо узнал преподавателя астрономических карт Руддара Строна, заместителя главного по страже Бартарта Гвинелла, смотрителя больничного крыла Хаймонта, а также пару тройку жрецов с архивов и библиотеки. Заметив глядящего на них юношу, кое-кто отвернулся, но некоторые, такие как суровый старик Гвинелл, продолжал преспокойно смотреть в одну точку, будто даже не замечая его пристального взгляда.

«Как много… И все они настроены против магистериума и его жрецов?» – подумал про себя Свейн и приготовился слушать взошедшего на самодельный пьедестал оратора.

– Братья мои, – вновь повторил тот, чуть прокашлявшись. – Хочу начать нашу встречу с небольшого, но важного объявления, – он жестом подозвал к себе кого-то из первых рядов. – Это Дерек Жевель. Сын всеми известного и почитаемого господина Жевеля. Как известно, его семья продолжает помогать нам, пересылая письма в обход магистериума, а также беря на себя часть необходимых расходов, благодаря которым мы можем вложиться в более важные на данный момент вещи.

В зале послышался шелест негромких хлопков. Так вот почему Дерек был так взволнован сегодня? В обычные дни его спокойствию мог позавидовать даже будущий граф.

– Никто не станет спорить, что этот юноша заслуживает нашего доверия, ибо он был с нами у самых истоков, он храбро продвигал идеи и мысли Алой Девы, рискуя не только своей репутацией, но и жизнью.

Вновь небольшие аплодисменты. «Не слишком ли официально для какого-то захудалого собрания?»

– Я попрошу вас запомнить этого юношу, ибо организатором новых встреч будет как раз-таки он, – оратор передал ему какой-то вытянутый предмет. – Я, к сожалению, вынужден отправиться на север и более не смогу присутствовать здесь с вами лично, но мой дух и разум будут пребывать со всеми вами, как и всегда.

– Бежишь, как какая-то крыса с тонущего корабля, – сплюнул на пол один из жрецов, которого до этого с интересом разглядывал Свейн.

– Считаешь нашу затею «тонущим кораблем»? – тут же послышался голос с другого конца комнаты.

– Я говорю, как есть. И на предыдущих собраниях говорил также. Вы сами роете себе могилу. Сделать главным какого-то мальчишку!

– Думаешь, ты бы справился с данной ролью лучше, да, Бравис?

– Я хотя бы перестал держаться за мамкину титьку лет так сорок назад.

Даже тусклого света рунных ламп было достаточно, чтобы заметить, как Жевель покраснел. Молодой оратор, что все это время стоял рядом с ним, одобрительно положил свою руку ему на плечо.

– Бравис дело говорит, – поддержал его стражник. – Где гарантия того, что он справится? Не в обиду мальцу, но рискуем мы слишком многим.

– Дерек справится. Если вы доверяете мне, то также доверяйте и ему.

– Нет, так не пойдет. Я прошу честного голосования! – не унимался спорщик, поднимаясь со своей скамьи.

– Значит ты предлагаешь себя на роль моего заместителя?

– Это мы еще успеем выбрать кого, но сейчас…

– Господин Бравис, – холодный женский голос вдруг прервал его неспокойную речь. – Проблема только в возрасте этого юноши?

Вот она! Алая Дева! Появилась словно из неоткуда в сопровождении огромного человека в плаще. При виде ее укутанной красной тканью фигуры, все в то же мгновение поднялись со своих мест и преклонили колени. Все, но не Свейн. Лицо женщины было скрыто под черной глиняной маской, изображающей скорбь и смирение у Древних. Того самого народа, что жил до появления людей на материке тысячи лет назад.

– Спасительница! – чуть дрожащим голосом проговорил тот. – Я просто выразил свою обеспокоенность, ведь я так же, как и вы желаю процветания наших идей, а для этого мы все должны быть уверены, что…

– Я уверена. Или тебе этого недостаточно? – Алая Дева взгромоздилась на появившийся откуда-то стул, а высокий человек, молча сопровождающий ее, стал позади, скрываясь в тени настолько, насколько ему позволял его рост, – Может кто-то еще сомневается в господине Жевеле? А может и во мне тоже? Говорите, не стесняйтесь.

На этот раз даже стражник смолчал, сурово опустив свою голову.

– Прошу, встаньте. У нас не так много времени и я бы хотела обсудить только самые важные моменты, – ее голос эхом отзывался от стен, заставляя кожу покрываться мурашками, было в этой женщине что-то такое, от чего даже Свейн испытывал легкий дискомфорт. – Спасибо господин Билленджор, что уделили нам время и сделали это объявление.

– Миледи, – оратор смущенно поклонился и, поманив за собой Дерека, поспешил занять свободное место на скамье.

– Я крайне опечалена новостью, что еще один наш верный последователь отправляется на север. Но стоит сказать, что и в данной ситуации есть свои положительные моменты. Чем больше людей мы будем иметь по всему материку, тем выше наш шанс на успех. Надеюсь, вы это понимаете также хорошо, как и я.

– Я даже знаю, кого за это нужно благодарить, – хмыкнул один из жрецов, от чего-то бросив свой взгляд в сторону Свейна.

– Господин Билленджор повел себя крайне неосторожно, поэтому впредь будьте более внимательные к тому, что вы говорите и где.

«Такое чувство, что однажды я уже слышал ее голос», – подумал про себя Свейн, не сводя глаз с глиняной маски на лице Алой Девы, он также пожалел о том, что не занял до этого скамью поближе. – «И эта манера говорить… Интересно, откуда она знает про личные дела короля?»

– Но и нам с вами сопутствует успех! Ряды союзников постоянно расширяются, а с ними растут и наши возможности. Из главного стоит отметить, что морской путь, пролегающий через южные острова пестрит теперь под алыми знаменами! В нужный момент, мы вышлем свои корабли в гавань и перекроем порты, так необходимые для жизни и процветания самоназванной столицы Азенхорд. – в зале раздались одобрительные возгласы, даже Трость подался вперед, внимая речам этой закутанной девы в красном. – Но все ликование после, нас ждет еще много дел, – продолжила она через какое-то время. – Сперва я хотела бы взглянуть на списки, что я оставила здесь в прошлый раз. Мы как никогда нуждаемся в ресурсах магистериума и в его рунных камнях. Билленджор, кто был ответственен за это?

«Ресурсы магистериума? Тот солнечный камень, это их рук дело? Неужели Алое Братство причина того, что склады магистериума опустошаются с невероятной скоростью?!»

– Простите миледи, – один из жрецов низко поклонился, едва ли не уткнувшись лицом в свою изумрудную мантию. – Сегодня в зале присутствует один человек, который ранее никак не заявлял себя в Братстве, ну, или где-то еще.

– Говори, не тяни наше общее время, – холодно ответила та.

– Этот человек – Хоуэл Свейн, – он указал рукой в сторону, где, притаившись в тени, сидел будущий граф.

Юноша был готов к подобному вниманию, ибо все эти разговоры просто обязаны были дойти до ушей, если не господина Кигана, то его дедушки – полноправного графа северных земель Дариуса Хоуэла.

Нисколько не смутившись, Свейн озвучил вслух эти свои мысли, заставив тем самым собравшихся в зале людей шипеть, подобно разъяренному клубку змей.

– Я поражен, что никто из вас еще не сделал этого до меня, – продолжал юноша, как можно более уверенней. – Я услышал достаточно. Разговоры, что ведутся здесь порочат само существование жрецов, их идеалы, а также многовековые традиции магистериума, которым вы же и поклялись следовать, только вступив за порог Белого Замка, – Йон, что сидел все это время рядом со своим приятелем, вжался в скамью так сильно, будто хотел и вовсе раствориться в ней, исчезнуть, пока Свейн не закончит со своей пламенной речью. – То, что я здесь услышал сегодня, возмущает меня не только как будущего жреца, представителя магистериума, но и как верного слугу нашего великого короля – Люциана Венценосного. Вы все, кто присутствует здесь сейчас – клятвопреступники. Надеюсь у вас хватит совести пойти и сознаться обо всем Высшему Совету, Иерихат-Халу или же самому Королю, и может тогда вас еще будет ждать помилование, – юноша бросил разъяренный взгляд в ту сторону, где восседала невозмутимая, под своей глиняной маской, Алая Дева. – Это было ошибкой звать меня сюда. Уж не знаю, на что Вы надеялись, но ни северное графство, ни лично я, никогда не пойдут против Короля Люциана и его почтенной семьи. Хоуэлы присягали на верность, и уж поверьте, наше слово и клятвы стоят куда дороже, чем, видимо, у всех собравшихся здесь.

– Кто пустил сюда эту марионетку Кигана?! Разве было не ясно, к чему это приведет? – тут же послышались гневные возгласы с разных сторон.

– Я видел, это Жевель его звал! Они дружат с ним самого поступления. Ему нельзя верить!

Подобрав подол мантии, Свейн быстрым шагом направился к выходу из малого зала, оставив за собой бледнеющего от дурноты Йона и скрипящую цепью скамью.

«Если Киган узнает, что я был здесь… Если он только узнает», – думал про себя юноша, стараясь не вслушиваться в те проклятия, что продолжались сыпаться за его спиной, – «Я просто обязан рассказать ему». Оказавшись у самых дверей, Свейн чуть ли не врезался лбом в здоровяка, что до этого сопровождал Алую Деву. Теперь он высился над юношей, заслоняя собой проход, и испуская из широкой груди прерывистые хрипы, наполняя воздух подле себя смрадным запахом, что исходил из его зловонного рта.

– Отойди, – приказным тоном проговорил Свейн, впрочем, мало надеясь на то, что здоровяк и правда послушается его.

– Мне понравилась твоя речь, – женский голос за его спиной тут же заставил юношу обернуться. – Старый граф не зря пророчит в преемники именно тебя.

– Прикажите своему дружку освободить мне проход, – Свейн сделал вид, что пропустил хвалебные слова Алой Девы мимо ушей.

– Ошибаешься, он мне не друг. – женщина медленно продвигалась вдоль расставленных узких скамеек. – Но он мой слуга, так же, как и ты.

«Что за чушь она несет?»

– Если вы внимательно слушали мою речь, то должны были запомнить, что я из рода Хоуэлов, и я никому не служу.

– Кому-то и служите, – если бы не черная маска на ее лице, Свейн мог бы поклясться, что Алая Дева сейчас улыбалась. – Мы ведь виделись с вами однажды, будущий граф.

– Я мог бы сказать наверняка, если бы вы не продолжали прятать свое лицо под ликом Древних.

Ее невысокая фигурка остановилась всего в нескольких шагах от взволнованного юноши. Зачем он пришел сюда? Зачем поддался всем этим уговорам? Пусть бы они и дальше строили свои тайные заговоры, но без него. Когда-нибудь их головы непременно полетят с королевской плахи, ну а пока пусть наслаждаются этой иллюзией власти и мнимой свободой.

– Сэр Галингтон, покажите юному господину печать.

Здоровяк вытянул руку, демонстрируя массивное кольцо, что красовалось на его обрубленном мизинце. На печати было выгравировано широкое дерево с пятью толстыми ветвями, что символизировали графства некогда разрозненного материка. Нет, этого быть не может. Этот камень, узор, позолоченная гравировка вокруг – магистериум лично следил за созданием этих королевских печатей.

– Откуда оно у вас? – Свейн задрожал от гнева, одно дело вести беседу с подлыми заговорщиками, и совсем другое с ворами или и того хуже – с убийцами.

– Это моей матери. У меня имеется и свое такое же, – женщина выставила вперед тонкую бледную руку, которая казалась еще бледнее из-за красной ткани, что все это время покрывала ее. – Вы поклялись служить верностью королю и его семье. Так сдержите же свое слово, будущий граф, и поклянитесь еще раз, – легким движением она сняла с лица черную глиняную маску.