Текст книги "Песок Пустоты. Проклятие древней крови (СИ)"

Автор книги: Р Яанг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 55 страниц)

– А сам-то ты в курсе того, что я найду тебя? Потом, после арены. Из-под земли достану. Выкуплю у твоего хозяина за пару медяков. И уже там, я заставлю тебя по-настоящему страдать, – Кург поднялся, болезненно опираясь на левую ногу. Улыбка все еще не сходила с его лица, а в глазах горел безумный огонь. – Я и мой отец, мы знаем, как причинить людям боль. Умеем находить слабые точки и давить на них, давить до такой степени, пока человек сам не начнет молить о своей смерти.

Варон взял топор в обе руки, делать нечего, этот парень, он просто не оставляет ему выбора. Но не успел он об этом подумать, как Кург бросил шхуну в глаза грязь и песок, что подобрал совсем недавно, сидя на рыхлой земле. Хитро, этого следовало бы ожидать, ведь держался Кург совсем не за ту ногу, в которую до этого был направлен удар. Скорее всего он, тем самым, прятал песок, и пытался отвлечь мысли Варона от своей настоящей задумки.

Но это ему не помогло. Шхун привык полагаться на свой слух также хорошо, как и на зрение, и, поэтому, когда пришло время нанести удар – он не промахнулся. Сегодня Варон обязательно уйдет победителем.

Была уже глубокая ночь, когда Бруст наведался к нему в клетку и бесцеремонно разбудил. Он сказал, что скоро за ним придут, но не сообщил, кто именно и с какой целью. Мужчина так и не посчитал нужным поздравить своего наемника с победой на арене, но также, он не выказал никакого недовольства, он вообще ничего ему не сказал. Варон решил, что так даже лучше, ведь уже завтра Бруст перестанет считаться его хозяином. Зачем же им все усложнять?

Поэтому шхун и сидел сейчас посреди своей комнаты, кидая маленький складной ножичек в спинку кровати. Это помогало хоть как-то отвлечься от дурных мыслей.

Может быть его собираются отвести к будущему хозяину? Задать необходимые вопросы, рассмотреть с разных сторон, словно какого-нибудь ишака на рынке. Что вообще делают с победителями после того, как они выиграют свой последний бой? Варон был уверен, что по окончанию соревнований богачи устраивают аукцион, где каждому воину, в зависимости от его силы и выносливости, присуждается своя ценность. Но шхун знал это только понаслышке, так как их лагерь всякий раз покидал арену еще до того, как начинались какие-либо празднества или торг. Бруст не видел смысла задерживаться здесь больше, чем им было нужно. И хотя бы в этом Варон с ним мог согласиться.

Метнув в очередной раз ножичек, юноша вдруг резко дернулся. На том месте, где должна была быть деревянная спинка кровати, он снова увидел раздробленный череп Курга, с вытекающими из него кровью и мозгами. И хотел бы Варон думать, что в тот момент он просто промахнулся или что целился совсем не туда, но… Шхун попал топором именно в то место, куда и желал. Он умышленно раскроил своему сопернику голову.

– Поднимайся, – послышался грубый голос Бруста из-за двери. – И поспеши.

Варон исполнил его приказ, мысленно радуясь тому, что это, возможно, одна из последних команд, которые он услышит от Бруста. Уже завтра их дороги навсегда должны разойтись. Но если случится так, что однажды шхун встретит своего бывшего хозяина, то это будет лишь для того, чтобы его убить.

– Пойдешь сейчас за мной, – Бруст глянул на воткнутый в стенку ножичек и тяжело вздохнул. – Очень жаль, что ты не послушался меня.

– Это не имеет теперь никакого значения, ведь я – победитель арены, – бросил ему в ответ Варон, покидая свою маленькую комнату.

– Да, ты прав. Не имеет, – мужчина повел его вдоль тускло освещенных коридоров, где в своих клетках сейчас отдыхали другие воины.

Из года в год они останавливались в подобных помещениях арены, впрочем, как и все другие работорговцы. Бойцам даже негде было потренироваться, весь день они находились внутри своих клеток, куда им приносили еду и ночные горшки. Под конец третьего дня, обычно треть, если даже не половина всех комнат, начинала пустовать. Двери тех клеток, где погибал какой-нибудь воин, помечались специальным белым кругом, и это значило, что комната теперь свободна и ее можно не обслуживать. На сколько был осведомлен Варон, за каждую заселенную клетку, хозяева своих рабов платили небольшой налог. Поэтому им было даже на руку, когда белых кругов на дверях становилось все больше.

Шхун вдруг заметил у главного входа двоих людей, они были вооружены. Это было бы не так странно, ведь у каждого стражника арены при себе обязательно имеется меч, но…эти люди, не похоже, что они из охраны. Одета эта парочка была по-простому, но вряд ли они являлись наемниками или работорговцами, у последних при себе всегда есть отличительный знак – золотистый замок без ключа.

Считается, будто этот символ начал свою историю с очень давних времен, когда люди еще могли свободно плавать в загоризонт. Тогда, несколько тысяч лет назад, жил один очень известный на тот момент пират, которого звали Косо. Однажды, каким-то никому непонятным способом, он сумел завладеть самым настоящим солнечным светом. Не всем, конечно же, но большей его частью. С помощью Древних и силы давно позабытых рун, он смог поработить яркий свет, приковав его к своей груди особым замком. Над этими необычными оковами трудились самые лучшие кузнецы, все те, кого Косо смог отыскать на материке и за его пределами. Материалом же для рунных цепей, согласно легенде, послужила сама тьма. Эти оковы, изначально черные, как непроглядная ночь, постепенно напитались солнечным светом и приобрели яркий золотистый оттенок. Спустя некоторое время, другие пираты, желавшие подражать великому Косо, стали носить на своей груди похожие замки, но делали их уже из самых обычных металлов, которых на материке было предостаточно.

Потом эту идею подхватили и работорговцы, и те, кто владел боевыми лагерями, как Бруст. Шхун же считал всю эту историю вымыслом, впрочем, как и большинство других подобных легенд. Варон был уверен, что все они носят на груди золото, чтобы хоть как-то походить на жрецов с их золотыми перьями. Тем не менее, благодаря такому отличительному знаку хотя бы можно было понять, с кем именно предстоит иметь дело.

– Долго же ты, Бруст, – сказал один из незнакомцев, с явной издевкой в голосе. – Мы уж думали сами идти за тобой.

– Значит долго думали, – также резко ответил тот. – Вот! – Бруст слегка подтолкнул Варона вперед. – Это он.

– И правда он, – подтвердил один из чужаков, пристально разглядывая лицо шхуна. – Вернем его к торгам, как и договаривались.

– Проваливайте уже, – бросил им напоследок Бруст, застегивая на запястьях Варона цепь. После этого мужчина поспешил удалиться обратно вглубь темного коридора.

– Ну чего, победитель, – усмехнулся тот, что повыше. – Пойдем же, отпразднуем.

Варон сразу понял, что здесь что-то не так. Иначе бы зачем все это было проделывать ночью, и почему Бруст не пошел вместе с ними? Единственное, что хоть как-то внушало ему надежду, так это то, что его пообещали вернуть к торгам, которые будут проходить уже завтра в полдень. А значит, до этого времени с ним точно ничего не случится. Кто купит грязного шхуна, если у того будут сломаны кости или выбиты напрочь зубы? Нет, ни организаторы, ни Бруст не согласились бы на такой бездумный шаг.

На улице Варон понял, что ведут его не к арене, а скорее наоборот, они постепенно отдаляются от нее. Те, кто сопровождал шхуна большую часть дороги молчали, и лишь иногда обменивались редкими фразами между собой, которые все равно не несли для юноши никакого смысла.

Вскоре они оказались около расставленной на опушке палатки, достаточно большой, но поставленной наспех. Об этом говорили плохо вбитые в землю колья, или же не совсем удачное место, открытое и обдуваемое со всех сторон холодным ночным ветром. Кто бы ее не поставил здесь – это было лишь временное сооружение.

Войдя внутрь, Варон чуть было не споткнулся о какой-то валяющийся на земле мешок. Шхуна попросили пройти дальше и не задавать лишних вопросов. Там, посреди образовавшегося пустого пространства стоял еще один человек, в бордовом пиджаке, гладко выбритый, с янтарными перстнями на руках. Завидев прибывших гостей, он медленно развернулся к ним. По выражению его лица нельзя было сказать, что он настроен добродушно.

– Так-так, – мужчина склонил голову на бок с интересом разглядывая Варона. – Это и есть тот самый победитель?

– Да, Бруст сказал, что это он, – ответил один из тех, что пришел вместе со шхуном.

– А вы ему и поверили? – тот посмотрел на своих слуг по очереди, ожидая вразумительного ответа. – Впрочем, я и сам это вижу. Но в следующий раз не полагайтесь только на свою удачу, она имеет свойство заканчиваться, – говоря это, он прокручивал одно из своих колец на толстом пальце, значит ли это, что он нервничает? – Оставьте нас ненадолго.

И вот Варон остался с чужаком наедине. С пару минут они просто молча смотрели друг на друга. Юноша старался не опускать своего взгляда, таким способом он хотел показать, что не боится здесь никого и ничего. Достаточно глупо, если учитывать его теперешнее положение. Даже если Варону удастся вырваться из палатки, те двое, что стоят у ее дверей, непременно догонят его и схватят, ведь скованные за спиной руки, ему еще так никто и не освободил.

– В твоих глазах нет места трусости, и я это очень уважаю, – наконец проговорил разодетый мужчина, пододвигая к себе деревянный стул. – Что ж, наверное, есть смысл представиться. Меня зовут Эрдгар Тиф, и я являюсь полноправным бароном некоторых южных островов. Слыхал, что-нибудь о таком?

Барон? Острова? Не это ли, обливаясь слюной, доказывал шхуну погибший боец? Если это действительно так, то сейчас перед Вароном сидит…отец Курга?

– Не стесняйся, я знаю, что ты можешь говорить, причем даже получше некоторых, – Эрдгар, даже сидя на стуле, казался юноше внушительным и важным, этим он сильно отличался от своего умершего сына. Тот, по сравнению с отцом, был просто смешон.

– Только сегодня услышал об этом, от Курга, – сказав это, Варон заметил, как дернулось у Тифа лицо. То ли упоминание его сына так больно задело старика, то ли сам факт того, что эльврат и правда умеет говорить.

– Интересно, – все таким же спокойным голосом продолжил тот. – Кург… Он еще что-нибудь говорил тебе?

– Ничего полезного, – Варон чувствовал, как каждое произнесенное им слово, все больше настраивает мужчину против него. Но как-то увиливать или врать ему тоже не особо хотелось.

Понятное дело, его хотят запугать, пригрозить, возможно даже сильно изобьют сегодня, но…он победитель арены. И Варон стремился к этому последние десять лет своей жизни. Он не был готов вот так просто втоптать свою победу в грязь.

– Мой сын, – проговорил Эрдгар зачем-то уставившись на свои руки. – Он был единственным моим ребенком. А ты убил его.

– Кург пришел сражаться на арену, воином, как и я. Смерть тут привычное дело, – бросил в ответ Варон, ожидая, что Эрдгар вот-вот сорвется и ударит его, но реакции никакой не последовало. Может быть зря он так пытается его разозлить?

– Смерть привычное дело, – повторил тот, поднимая глаза. – А готов ли ты сам умереть?

– Каждый день, – без раздумий ответил Варон, вспоминая свою жизнь в лагере наемников. – Но готовность к самой смерти еще не значит, что я хочу умирать.

Эрдгар улыбнулся. Зубы у него были ровные и белоснежные, словно у хищного зверя. От этого его оскала, шхуну вдруг стало не по себе.

– Да, ты определенно мне нравишься, – сказал он, доставая из нагрудного кармана какой-то листок. – Догадываешься, что это? – он помахал перед собой исписанным пергаментом. – Договор с твоим бывшим хозяином, Брустом. Он продал тебя заранее, все потому, что у него не было иного выбора. Завтра ты принимать участия в торгах не будешь, но… Так и быть. Я позволю тебе постоять там, вместе со всеми остальными победителями арены, ты это заслужил.

Варону стало трудно дышать. Неужели Бруст и правда мог так поступить с ним? Продать человеку, который скорее всего убьет шхуна при первой возможности. Нет, этого быть не может. Он же победитель. Ему была обещана свобода.

– Вижу твое волнение, мальчик, – Эрдгар не сводил с него любопытных глаз. – Но уверяю, тебе нечего опасаться. По крайней мере пока.

– Зачем вам все это? – спросил Варон негромко громче, чем он рассчитывал.

– Как зачем? – мужчина вдруг поднялся и подошел вплотную к эльврату. – Ты убил моего сына. Но как бы сильно я его не любил, Кург всегда оставался трусом и слабаком. И не только в моих глазах. Ты же, демон, ты не такой. Это видно по твоему лицу, по тому, как ты смотришь. Но… – Эрдгар отошел к выходу из палатки. – Я не могу оставить все это просто так. Мое сердце обливается кровью, и я должен хоть как-то облегчить свою душу.

Варон лихорадочно думал о том, что если он попытается ударить будущего хозяина сейчас, то может у него еще и есть шанс. Но как же те два здоровяка на улице? К тому же, они вооружены, когда как шхун оставил свою последнюю надежду на спасение – в клетке, воткнутую в деревянную спинку кровати.

И почему совсем еще недавно Варон был так уверен, что ничего плохого сегодня больше не произойдет? Неужели мысли о победе так затуманили его рассудок?

– Ты поедешь со мной в Нарт-Ирмунд, почти что на самый южный остров от материка. Ты будешь служить мне, выполнять все, что я прикажу. И если между нами не будет никаких проблем, а я почему-то уверен, что их не будет, то я дам тебе часть той свободы, которую ты так желаешь, шхун. Но это все после, – Эрдгар, высунувшись из палатки, подозвал к себе слуг. – Возьмите у него кровь и притащите поближе мешок. Надеюсь он еще там живой.

Живой? В этом холщовом мешке, что все время лежал у порога, неужели там кто-то есть?

Те двое, как только вошли в палатку, поспешили сразу же исполнить приказ своего хозяина. Один из них толкнул Варона на стул и пригрозил сидеть смирно, пока второй в это время обматывал плечи и ноги шхуна плотной веревкой.

Но Варон даже и не думал сопротивляться, он понимал насколько безвыходным оказалось его положение. Нужно собрать всю волю в кулак, и не дать этим ублюдкам насладиться его страданиями сегодня ночью.

Резкая боль вдруг пронзила его запястье, Варон почувствовал, что ладонь порезали чем-то острым, и теперь его кровь небольшими каплями падала вниз на землю. Тем временем юноша слышал, как Эрдгар поприветствовал кого-то снаружи.

– Да, заплатили… Убивать не надо, только припугнуть… Я знаю ваши принципы, и мне… Хорошо, парень там.

Варон покрепче сжал зубы. Это всего лишь на пару часов, он обязательно выдержит. Там, в лагере наемников, тоже приходилось не сладко: его привязывали к столбу, били палками, кидали в него камнями, сутками не давали есть или спать. У Бруста имелось достаточно наказаний для тех, кто ослушивался его приказов или же как-то не справлялся с дневными тренировками. Слабых бойцов он считал мусором, который может пойти разве что на корм его сторожевым псам.

И все же, когда в палатку вместе с бароном вошел человек в красном плаще, Варон не смог сдержать дрожи.

– Думаю, вас представлять не нужно, – улыбнулся Эрдгар явно довольный произведенным эффектом.

И он был прав. Стервятника знали абсолютно все, кто имел хоть какое-то отношение к арене. Это был лысый мужчина небольшого роста, но достаточно крупного телосложения, с полностью затутаированными руками и лицом. Поговаривают, Стервятник тем самым скрывал свои глубокие шрамы, что когда-то получил в сражениях на арене. Как ни странно, когда его объявили победителем, он решил не покидать пределы этой бойни, а стать непосредственно ее частью. Он остался на арене в качестве ее чистильщика: он убирал трупы со сцены, снимал с них одежду, очищал оружие от остатков крови и костей. Но больше всего Стервятник был известен, как самый жестокий на арене палач.

Бывали случаи, когда один из воинов сбегал, оскорблял кого-нибудь из приглашенных гостей или нечестно вел себя в сражении, когда как судьями были установлены четкие правила. В такие моменты, организаторы боев брали всю ответственность на себя. И чтобы проучить нерадивого бойца другим в пример, они выносили провинившемуся жестокий приговор, на который не мог повлиять даже владелец этого воина. И чаще всего данным приговором служили телесные наказания. Проще говоря – пытки.

Стервятник подходил к своему делу с особой любовью. Его фантазия была на редкость извращена, и, казалось бы, ей не было предела. Всякий раз он умудрялся придумать что-нибудь новенькое. Его не радовало обычное выдирание ногтей или зубов, он также считал достаточно скучным поджигание пяток или сдирание кожи с пальцев. Иногда людям казалось, что вместе с телом, Стервятник как-то калечит и душу несчастного. Но, впрочем, он всегда грамотно выполнял свою работу, не давая воину умереть от кровопотери или сильного болевого шока. Его фантазия в пытках ограничивалась лишь степенью вынесенного судьями приговора. Неважно, займет у него это час, или же целый день, этот фанатик не упустит своего шанса вспороть кому-нибудь брюхо.

– Немного худощавый, но ладно, – лицо Стервятника исказилось в злобной гримасе.

Варон старался не думать о тех пытках, что ожидают его в скором времени. Ведь завтра он вместе с остальными победителями выйдет на арену, услышит аплодисменты и оглушительные крики толпы, его имя даже высекут на почетном камне, там, где написаны имена каждого воина, кто покинул арену непобежденным. Это будут действительно счастливые минуты. Нужно лишь еще немного подождать.

– Нет, не шхун, – Эрдгар вдруг пнул холщовый мешок, что не так давно подтащили к его ногам слуги. – Этот.

– Интересно, интересно, – пролепетал Стервятник, осторожно опускаясь перед на колени. – Кто же тут?.. А-а! Еще один!

– НЕТ!! – вдруг воскликнул Варон, дернувшись на стуле с такой силой, что он чуть было не повалился с него. Юноша сразу узнал того, кто находился в мешке. – Не делайте этого! Это моя вина, и только моя!

– Что? – Стервятник изумленно поднял глаза. – Он что…

– Да, шхун умеет говорить, – закончил за него Эрдгар медленно расплывшись в улыбке. – Но я бы предпочел услышать его крики.

– Хм, – палач ненадолго задумался о чем-то, а после начал приводить в чувство лежащего на полу воина. – Хэй! Просыпайся, мой дорогой, – он вопросительно повернулся к барону. – Чем это вы его так?

– Настойкой ладана, – бросил в ответ тот, попутно приказав своим людям вновь покинуть палатку.

– Что за варварство! Его чувства будут притуплены, а его кровь…

– Вам это может помешать?! – резко спросил Эрдгар, удивленно вскинув свои густые брови. – Мне говорили, что вы лучший из лучших в своем деле.

– Так и есть. Я лучший, – Стервятник наконец выпрямился, выпятив вперед грудь. Сразу стало понятно, что его гордость была уязвлена.

Он добился того, что человек на полу закашлялся и начал постепенно приходить в себя, правда вот, все еще не понимая, что здесь происходит. Во рту его был зажат кляп, ноги и руки связаны тугими веревками, а светлые волосы, что прилипли к грязному лбу, закрывали его голубые глаза. Но даже так, Варон узнавал в пленнике своего друга – Марло.

– Я честно выиграл бой! И если кому-то что-то не нравится, то должны разбираться со мной, а не с ним, – шхун старался говорить спокойно, но голос предательски выдавал его волнение.

– Не волнуйся, о тебе мы все равно не забудем, – татуированный аккуратно обошел юношу кругом, отмечая какие-то факты у себя в голове. – Виновный должен понести наказание.

– Тогда отпустите Марло!

– Марло?.. – тот на мгновение остановился, лязгнув инструментами, что висели у него в поясной сумке. – Это твой друг?

– Нет, – Варон уже понял, что ляпнул лишнего, но делать было нечего, он должен был попытаться. – Мы с ним из одного лагеря. Он такой же сильный воин, как и я.

– Что-то я не припомню, чтобы этот… Марло был в нынешних списках победителей, – прочавкал Стервятник и зачем-то провел толстым пальцем по лужице крови, которая образовалась под шхуном из-за глубокой раны на его ладони.

– Он обязательно выиграет в следующем году. Он очень сильный воин, – мысли у Варона путались, он по очереди смотрел то на Эрдгара, то на Марло, что продолжал беспомощно лежать на полу.

– Ну, – глаза стервятника зловеще блеснули. – То, что Марло когда-нибудь выиграет, это уже не факт.

Нет. Нет. Нет. Этого быть не может. Это неправильно. Сейчас в палатку войдет Бруст и скажет, что с них уже хватит. Варон усвоил урок и больше не станет ослушиваться приказов своего хозяина. Почему же Бруст все еще не появился? Может быть сейчас, вот прямо сейчас…

– Эрдгар!! Это я убил твоего сына, я размозжил его голову топором. И сделал я это потому что хотел его убить! И если бы пришлось выбирать, я бы поступил точно также! Еще и еще! – кричал Варон, захлебываясь собственной слюной. Он всеми силами желал, чтобы гнев этого грозного человека, его будущего хозяина, переключился на него, и только на него.

– Я знаю таких как ты, – барон хоть и побледнел, но он продолжил говорить все тем же спокойным голосом, как и прежде. – И знаю, что вас ломает больше всего. Ты бы с легкостью пережил свою собственную боль, но не страдания близкого тебе человека. Или я не прав?

Марло на полу замычал, кажется он начал понимать, что к чему. Он смотрел на своего друга со страхом и мольбой, параллельно пытаясь высвободить связанные руки. Марло может быть и хотел казаться храбрым сейчас…он и был храбрым, все три дня, в которые проходили эти чертовы бои. Марло показывал себя с лучших сторон, он бился на смерть, и каждый раз он подбадривал себя тем, что еще чуть-чуть и весь этот трехдневный кошмар закончится. Он не видел Варона с той самой битвы с ледяным медведем, но, тем не менее, до него дошел слух, что тот стал победителем арены, выиграв свой последний решающий бой.

Марло был очень рад за своего друга, хоть он и понимал, что больше они никогда не увидятся. Не так часто из лагеря Бруста уходили победителями, и то, что шхун смог осуществить свою задумку, вселяло надежду в других воинов. И в Марло в том числе.

– У вас, мистер Тиф, весьма любопытные выводы на этот счет, – сказал наконец палач, с нетерпением потирая потные руки. – Но, приказ есть приказ. Мне неважно, кто из этих двух воинов будет нести наказание. Главное это – исполнить его.

– Ну так приступайте, – Эрдгар не отводил взгляд от шхуна, ему доставляло огромное удовольствие видеть беспомощность убийцы своего единственного сына. – Мне еще нужно выспаться перед тем как начнется церемония.

– Да-да, конечно, – раскрыв сумку, Стервятник начал выкладывать на раскладной стол нужный ему инструмент. – Ночь будет недолгой, но крайне интересной.

– Марло… Прости меня, Марло, – одними губами прошептал шхун, глядя на бледное лицо своего друга. – Я не хотел. Прости меня…