Текст книги "Нэпман и Шановный. Супергерои Сталина (СИ)"

Автор книги: Пюрвя Мендяев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

  Шановный предложил ворону закусить и тот, поблагодарив его за гостеприимство, с огромным удовольствием принялся поглощать продукты со стола. Насытившись, ворон отодвинул от себя тарелку и обратился к Нэпману и Шановному с речью:

  – Я понимаю так, что вы не простые звери. Вы агенты ЧК, вы не простые агенты, вы стали зверями из каких-то ваших коммунистических убеждений. И этот ваш выбор вызывает у меня уважение. Но это не главное сейчас. Вы видимо угощаете меня за этим столом не просто так. Вы преследуете какие-то свои цели. Но я не понимаю, что вы от меня то хотите? Служить на вашу советскую власть я и так никогда не имел желания, можно сказать всегда ей противостоял с оружием в руках, а теперь, после того, что со мною случилось, я стал её наверно самым заклятым врагом.

  Лучше я помру, чем что-то для советской власти делать стану. Так и знайте. И не обманывайте себя лишними иллюзиями. Спасибо что перед пытками вы меня покормили, и дали водки выпить. Это вы хорошо сделали, вам за это на небесах спасибо скажут, так что готов я теперь принять свой крест, как истый мученик.

  Шановный спросил:

  – А можно мне поинтересоваться? С чего это вы взяли, уважаемый друг, что мы служим в ВЧК? Мне это совершенно не ясно.

  Ворон укоризненно покачал головой и сказал:

  – Стыдно должно было бы вам пытаться меня обмануть. Я-то воробей, в смысле ворон давно уже стрелянный, знаю почем фунт лиха. Был я дня два-три назад в деревне вашей и видел, как вы там вместе с оперуполномоченным агентом ОГПУ вместе местность обследовали, да и на птиц охотились. Так что насчет вас у меня информация верная, своими собственными глазами видел вашу службу на чекистскую разведку. Так что не надо и пытаться меня обмануть.

  Шановный вздохнул и сказал:

  – Это правда, что мы с другом моим и оперуполномоченным ОГПУ вместе на птиц охотились. Но это не вся, правда. Хочешь, я тебе расскажу всю правду о том, что с нами было в последние дни, после того, как мы вырвались из института смерти и ужаса, и тогда ты сам и решишь, чекистские мы разведчики или нет.

  Ворон махнул крылом и сказал:

  – Я знаю, насколько хитры чекистские разведчики. И вряд ли поверю хоть в одно твое слово, чтобы ты мне не рассказал бы сейчас. Так что можешь зря не стараться, обмануть меня не получится. Но с другой стороны, делать нам сейчас особо нечего так, что, почему бы тебе и не рассказать свою историю. Надеюсь, она будет занимательной и поучительной. Обещаю тебе её выслушать до конца. Пес ты, в смысле человек, не вредный, так что я готов внимать твоей речи со всем возможным почтением.

  Шановный поблагодарил ворона за разрешение начать свой рассказ и начал говорить. Шаг за шагом в своем рассказе он восстановил события прошедших дней. Сидевший рядом Нэпман то и дело вставлял в рассказ свои дополнения и уточнения. Находясь за импровизированным столом, друзья, словно заново пережили перипетии прошедших событий. В какой-то момент ворон подскочил на месте и закричал:

  – Что? Не может быть! Так вашими стараниями, эта сволочь профессор Алексей Синельников сейчас кормит червей в какой-то вырытой в лесу солдатами яме? Я вам этого никогда не прощу! Вы лишили мою жизнь последнего смысла! Вы не шутите, профессор на самом деле мертв?

  Нэпман сердито ответил:

  – Нет. Профессор не кормит червяков в яме в лесу. В этом вы ошиблись. Труп его, как мне рассказал мой друг Федор, тот самый, с кем ты нас видел в деревне, сожгли вместе с трупами всех членов банды Григория Черного в колумбарии института. От профессора Синельникова остался только лишь один пепел, да и тот в мгновенье был развеян в трубе. Так что не взыщи, профессора на этом свете тебе еще раз увидеть не суждено.

  Ворон схватился крыльями за голову и стал причитать:

  – Всё окончательно пропало. Бедный, несчастный я и мой брат. Никогда нам теперь не вернутся в наш человеческий образ. Никогда уже не стать снова людьми. Какая безмерная трагедия! Я лишился последней надежды, что помогала мне жить. Зачем теперь нам жить, зачем продолжать свои мучения? Мы с братом, он тоже стал жертвой мерзких опытов, мечтали, вырвавшись из стен института, что сможем найти профессора и заставить его вернуть нам человеческий облик. Это была единственная наша надежда. А теперь её больше нет. Налейте водки господа! У меня нет сил.

  Шановный тихо вздохнул и сказал:

  – Выпей, дорогой друг. Горе наше общее. Нам тоже так вот жить радость не большая. Однако живем, пока живем. А там как бог решит. Только пойми нас, мы не то, чтобы не приняли в расчет ту возможность, о которой ты нам сейчас поведал. Заставить профессора нас обратно сделать людьми. Но ты не знал профессора так, как смогли его узнать мы. Он ведь работал с нами все последние дни перед приездом старого вождя. Ты не представляешь, что это был за человек. Мы с Нэпманов слишком хорошо смогли узнать этого самого Алексея Синельникова, за дни работы с ним в животном виде.

  То был не просто злодей, это был злой гений человечества. С ним никто бы из нас не совладал. Да он был нашим демиургом, создателем нашего мира и нас, но и он же и был нашим адом и самым страшным врагом. Но мы смогли все же переиграть его. В итоге он почти лишился всего. Но и тут оказалось, что он был готов к такому повороту ситуации. Мало того, мы смогли организовать на него нападение бандитов Гришки Черного. Но и тут он был на высоте. Кстати, профессор спрашивал у Гришки о том, откуда тот узнал о том, что он находится на квартире. И если тот честно рассказал ему о том, что его навел на профессора некто Нэпман, а не стал выдумывать историю о том, что его предупредили беспризорники, то тогда нас бы не было бы сейчас в живых, а профессор ушел бы за кордон с большими деньгами.

  Так что было совершенно нереально рассчитывать на возможность переговоров с профессором. Он знал про нас больше, чем мы сами о себе когда-нибудь узнаем. Он был нашим создателем.

  Ворон печально промолвил в ответ:

  – Да и не факт, если честно, что была хоть какая-то возможность вернуть себе человеческую жизнь с помощью профессора и его методов. Из людей в зверей смогли превратить из тысяч опытов всего несколько экземпляров. Короче, эта наша мечта была, по всей видимости, самообманом.

  Шановный вздохнул и продолжил свой рассказ о событиях последних дней. Ворон долго молча слушал, но в какой-то момент он снова подскочил на месте и вопросительно воскликнул:

  – Что же вы за черти такие в зверином образе с человеческой душой? Неужели вы подвели под расстрел почтальона Печеного? Не может того быть, чтобы этот враг рода человеческого, предатель и погубитель моей и брата жизни пал от рук своих хозяев и всё это от вашей доброй помощи! Вы просто какие-то звери, а не люди! Тьфу ты. Вы и есть теперь звери. Короче, налейте мне еще один стакан, я выпью за вас мои родные. Короче, понял, что ошибся в вас. Вы люди честные и благородные. Я думаю, мы с братом с вами подружимся.

  В любом случае нам нужно теперь друг друга держаться. Нас теперь на свете только вы понять сможете, то же что и мы почувствовать. Прошу извинения, если кого из вас обидел недоверием, но вы сами знаете, что времена сейчас непростые на Руси. Думаю, что дальше мы с братом еще много узнаем от вас о вашей прошлой жизни, но и так уже понимаю, что люди вы добропорядочные и достойные. А сейчас надо мне вас со своим братом познакомить. Пойдемте со мною.

  Звери встали из-за импровизированного стола и направились к дверям флигеля. На улице шел небольшой снег, было холодно. Ворон направился к кустам. За ними был небольшой канал, заполненный черной холодной водой. Ворон подошел к каналу и стал изо всех сил каркать. Через некоторое время из кучи плававших в пруду листьев высунулась усатая голова сома. Рыба с недоумением посмотрела на ворона. Ворон обратился к Нэпману и Шановному:

  – Мне надо с братом переговорить. Вы возвращайтесь к себе, а мы подойдем чуть позднее.

  Нэпман и Шановный не стали спорить и отправились по свежему снегу в свой флигель. Братьев не было минут тридцать. Наконец, дверь отварилась, и во флигель вошли ворон с сомом. Сом тут же сказал:

  – Господа, просим у вас прощения. Мы немного задержались. Брат мой пересказал мне то, о чем вы ему рассказали. Я под большим впечатлением от услышанного рассказа. Хочу сразу вам сказать. Я могу сколь угодно долго находиться вне воды, так что можете не беспокоиться за меня. Я рад с вами познакомиться. То, что я услышал от брата о вас, меня просто потрясло. У меня нет слов для того, чтобы выразить вам свою благодарность, за то, что вы смогли покарать нашего злейшего врага и погубителя. Мы с братом выражаем вам огромную благодарность.

  Тут ворон перехватил слово:

  – Разреши мне брат самому рассказать нашим дорогим друзьям историю наших бедствий. Меня зовут Антоном, а брата моего зовут Дмитрием. Вы, наверное, уже поняли, что мы и есть те самые братья, сыновья зверски убитых местных помещиков. Сейчас мы вас принимаем на территории нашего родового гнезда. Будьте у нас как у себя дома. Если бы такие великолепные люди приехали бы к нам в те времена, когда живы были наши драгоценные родители, вас здесь ждал бы грандиозный прием. Мои родители были людьми в высшей степени гостеприимными и широкими натурами. Да и возможностями обладали они немалыми. Но жизнь оказалась беспощадной к нам всем. Вы знаете о том, что здесь произошло.

  Но хочу вам разу пояснить, что к той расправе с жителями деревни, что была проведена, мы никакого отношения не имеем. Но обо всем по порядку. Полгода назад мы оказались на той стороне границы. Там мы собрали группу лихих кавалеристов. Многие из них знали и о том, как мы сражались в боях с красной армией. И многие знали о том, что мы дети известных на всю округу богачей. Все понимали так, что мы пойдем на ту сторону не просто так. А за кладом, который находится в заповедном месте.

  Тут ворон на несколько секунд замолк, словно заново переживая те события, а потом ровным голосом продолжил свой рассказ:

  – Всё шло своим чередом. Мы завершили подготовку и отправились в поход. Но в дороге к отряду, как-то вроде само по себе, присоединился один лихой человек, звали его Олегом Хватом. Он сумел быстро войти в наше полное доверие. Когда мы оказались в этих местах, Олег предложил нам встретиться с его человеком, который бы помог нам в поисках клада. Звали этого человека почтальоном Печеным, и он многое знал о событиях в поместье. На самом деле нас в доме почтальона ждала чекистская засада. Почтальон и Олег пытались всё у нас выведать о кладе, а потом, когда стало ясно, что мы стали подозревать их обоих, почтальон дал знак своим товарищам и нас тут же арестовали. При нашем аресте был сам начальник губернского ОГПУ и два его заместителя. Нас повезли в город, а Олег Хват отправился в отряд и стал там вместо нас атаманом. Он рассказал, как теперь предполагаю историю о том, что жители деревни, убившие родителей наших, убили и панычей, опасаясь их мести.

  А нас же привезли в город, и начался допрос с пристрастием. Сменяя друг друга, нас мучили начальник следственной части губернского ОГПУ Шварц и его товарищ оперуполномоченный Крылов, оказавшийся весьма опытным и умелым палачом. Вскоре мы не выдержали пыток и во всем сознались. У нас просто не было сил противостоять этой злой силе. Мы сдались. И ждали, что теперь нас уже точно расстреляют и земные наши мучения на том завершатся. Но почему-то начальник следственной частью губернского ОГПУ проникся к нам особой неприязнью. Уж не знаю почему. Предполагаю, что наши клинки в свое время возможно отправили на тот свет, кого-то кто мог быть близок к этому страшному человеку. И этот упырь сообщил нам, что нас отправляют в институт на лечение. И громко захохотал.

  Дальше вы знаете, что с нами произошло. Но не знаете вы того, что происходило в институте после того, как вас вывез на своей машине первый красный конник злодей Ворошилов, будь он неладен. А это была крайне печальная и душераздирающая история. Почти сразу же после вашего отбытия я попал в кабинет директора института. Теперь в нем располагался новый директор. Он почему-то решил, что я это профессор. Но я не стал его переубеждать. Тем более что править институтом ему долго не пришлось. Как-то он вышел из кабинета, а потом его уже обратно в кабинет ввели три человека. Калиниченко избивали и требовали признания в работе на иностранную разведку. Тот как-то сумел раскусить ампулу с ядом. Предусмотрительный был человек.

  Здесь снова ворон прервался на минуту, а потом продолжил свой рассказ:

  – А между тем, в институте началось массовое уничтожение всех следов его деятельности. В том числе уничтожали и всех тех людей, кто мог слишком много знать о деятельности института и не имел высшей степени ценности для дальнейшей работы. Много народа постреляли тогда просто ужас. Я спасся тем, что сначала прикинулся мертвым. А потом нашел совсем молодого парня, наивного такого из тех, что помогали вывозить вещи из института. И сумел его убедить в том, что если он сома, моего брата в воду выпустит, то тогда по сомьему веление, по его прошению, всё что не попросит в течение нескольких часов будет исполнено. Парнишка взял контейнер с моим братом и выпустил его содержимое в речку. Так я, вместе с братом, обрел свободу. Парнишку жаль, его выследил какой-то чекист и попытался арестовать. В итоге парень был чекистом застрелен при попытке бегства. Так вот и получилось, что ушли мы из института так, что нас никто не хватился.

  Глава 9

  Группа захвата во главе с новым начальником губернского управления ОГПУ товарищем Питером на время затаилась в небольшой роще возле деревни Варенцовка. Принято было решение опытным оперативником Питером, что захват базы террористов следует осуществить на рассвете, в час, когда даже самый осторожный боевик забудется в сладких снах. До той поры все участники операции находились на месте, вплоть до водителей автомобилей и присматривали по приказу начальства друг за другом. Так приказал товарищ Питер для обеспечения полной секретности операции. Старый чекист прекрасно понимал, что меры предосторожности были вовсе не лишними в данной ситуации. Кругом были враги, он это прекрасно понимал. Нужно было срочно провести чистку местной чекистской организации, но времени на это у него не было. Приходилось начинать работу с теми людьми, что были в наличии.

  Пришел в ряды чекистов Питер после работы в системе партийного контроля. При проверке парт документов по линии КПК и ЦК ВКП (б) в которой он лично участвовал, много выявили врагов и шпионов разных мастей и разведок, просочившихся в ряды сотрудников ОГПУ. Об этом комиссия сообщили в главное управление ОГПУ, лично товарищу Ягоде, но там почему-то на материалы проверок не обратили никакого внимания и не производили арестов, выявленных врагов в рядах чекистов. Тогда руководитель комиссии товарищ Ежов доложил Сталину, который вызвал к себе Ягоду, приказал ему немедленно заняться этими делами. Ягода был этим очень недоволен, но был вынужден производить аресты лиц, на которых комиссия дала материалы. Аресты шли, но темпы чистки не устраивали Сталина.

  Решено было тогда на самом верху направить на работу в органы ОГПУ людей из системы партийного контроля и Ивара Питера, члена комиссии по проверке чекистских органов тоже направили на работу в ОГПУ. Придя в органы ОГПУ, Питер первоначально был совсем один в чуждом чекистском окружении. Помощника у него не было. Друзей ему было найти неимоверно сложно, ибо за спиной Питера в центральном аппарате ОГПУ говорили, что все разоблачения он делал с карьеристской целью, с целью самому пролезть в органы ЧК. Но Питер знал, что это ничем не обоснованное обвинение, ведь он, начиная вскрывать плохую работу органов ЧК, сразу же после этого перешел к разоблачению конкретных лиц на новой работе.

  Он вначале присматривался к работе, а затем начал свою работу с разгрома польских шпионов, которые пролезли во все отделы органов ЧК. В их руках была советская разведка. Первым он помог разоблачить бывшего чекиста Марковского, оказавшегося польским шпионом. Ягода же и Менжинский подняли, по этому поводу вопль, что Питер преследую лучших людей, и вместо того, чтобы арестовать Марковского, послали работать в провинцию. При первой же возможности Питер все же арестовал шпиона и тот во всех своих преступлениях против советской власти быстро признался. Оказалось, что Марковский работал на семнадцать иностранных разведок и за время своей работы создал целую организацию предателей и шпионов в органах ЧК. Вот так Питер начал свою работу в органах ОГПУ. Многие его не любили, считали, что он идет по трупам своих личных врагов к успеху.

  После выявление резидента Питер сразу же взялся за чистку части центрального аппарата ОГПУ. В ходе чистки был выявлен еще один крупный шпион, а вместе с ним и другие враги народа, пролезшие в органы ОГПУ и занимавшие ответственные посты. После этого успеха по предложению партийного руководства было секретно поручено товарищу Питеру, взять на особый контроль работу группы Шмеерслегера и других, в связи с закрытием в их районе действий особого института, но ему в этом мешал Ягода. Вот так было и до самого последнего времени.

  Но тут, благодаря счастливому стечению обстоятельств, преступная деятельность изменников и шпионов, затесавшихся в ряды сотрудников ОГПУ, вышла наружу. Агент советской разведки сообщил с территории иностранного государства интересные сведения о том, что непосредственно вблизи советской границы собирается банда братьями Васильцевыми, бывшими белогвардейскими офицерами и заклятыми врагами советской власти. Затем агент сообщил о том, что вступил в банду для того чтобы лично следить за действиями бандитов.

  Все эти сообщения шли в обычном порядке. Но неожиданно пришло сообщение от данного агента по особому каналу связи. Этот канал использовался для связи непосредственно с центром, минуя местный аппарат. В своем сообщении агент сообщал, что к банде пристал некто Олег Хват, которого он знает как сотрудника ОГПУ и близкого друга Шмеерслегера и Завешвилли. Получив это известие, Ивар Питер взял это дело под свой особый контроль.

  Он направил тайно в данный район группу оперативников, которые должны были на месте следить за деятельностью местного губернского управления ОГПУ. Проведенная работа группой товарищей показала, что местное управление ОГПУ превратилось в бандитскую малину, которую возглавляли отпетые мошенники и злодеи. Действовали они предельно жестко и дерзко. Удалось узнать о том, что выбив из пойманных братьев Васильцевых сведения о месте нахождения клада их родителей, группой Шмеерслегера было принято решение, полностью замести следы своего преступления.

  Ими была организована атака бандитов на село Варенцовку, в ходе которой были уничтожены практически все его жители. Причина этого злодеяния заключалось в том, что многие жители деревни были в курсе того, что с кладом что-то нечисто. В деревне шли постоянные разговоры о том, что раз поймали барчуков, то скоро и клад старого помещика будет найден. И вот для того чтобы убрать нежелательных свидетелей и было организована шпионами расправа над жителями села.

  В данный момент, по сообщениям агентов, работавших на месте, Олег Хват продолжал контролировать банду. Прибыв на место, товарищ Питер сразу же взял и это дело под свой личный контроль. Он дал приказ отправить сообщение Олегу Хвату. Ему было направлено распоряжение, якобы от лица Шмеерслегера, сегодня рано утром вместе с бандой перейти государственную границу в условленном месте. Части особого назначения были готовы встретить бандитов. Было приказано обеспечить захват Олега Хвата и транспортировку его в адрес губернского управления ОГПУ.

  Тут Питер посмотрел на часы и дал приказ к началу операции. Всё в итоге получилось лучше и не придумаешь. Оперуполномоченный ОГПУ Федор Коромыслов спал, в тот момент, когда его схватили крепкие руки оперативников. И с его животными не было никаких проблем. К ним была применена специальная техника. Специально обученный снайпер выстрелил сначала в пса из ружья шприцом со снотворным. А потом точно так же он попал шприцом со снотворным мгновенного действия и в кота. А когда группа захвата вернулась с добычей в город, товарищу Питеру сразу же доложили информацию о том, что операция по уничтожению банды братьев Васильцевых успешно проведена и банда практически полностью ликвидирована. И еще сообщили, что нынешний главарь банды Олег Хват ожидает допроса в камере.

  – Хват подождет – сказал тогда товарищ Питер. – В первую очередь мне нужно повести допрос задержанного оперуполномоченного ОГПУ в селе Варенцовке Федора Коромыслова. Всё остальное потом. Сейчас только Коромыслов.

  Начальник губернского управления ОГПУ направился в подвал здания, где его в своем рабочем кабинете ожидал начальник следственного управления и два его помощника. В кабинет ввели задержанного Федора Коромыслова и допрос начался. Шел он примерно сорок минут. Коромыслов быстро и без раздумий отвечал на все поставленные вопросы. Он отрицал, что был врагом советской власти, но при этом он признался в том, что знал о том, что звери, пес и кот, были террористами, и раньше принадлежали к эксплуататорским классам. Но, не смотря на это знание, не только не передал преступников в руки своего начальства. Наоборот. Коромыслов помог создать бандитское логово на территории бывшей помещичьей усадьбы, где звери террористы нашли себе приют.

  После короткого первого допроса, товарищ Питер поднялся к себе в кабинет и отправил шифрованное сообщение своим сотрудникам, оперативникам, прибывшим ранее в данный район страны о том, что нужно срочно устроить облаву на зверей террористов в бывшей помещичьей усадьбе.

  ***

  В ходе дружеского застолья Шановный обратился к своим новым знакомым с вопросом:

  – Дорогие мои друзья. Я вам рассказал сегодня о том, как меня звали в человеческом облике, какую я жизнь прожил, но сегодня я остался только лишь Шановным и это хорошо. Не хочу иного пока себе имени. Я это к тому, как к вам обращаться сейчас?

  Ворон сразу же ответил:

  – Это вы, уважаемый Шановный правильно вопрос поставили. Не могу я сейчас даже имени своего слышать. Больно мне. Так что нужно новое имя какое-то себе принять. Хоть даже в чекистских органах считали, что мы с братом вместе служили в кавалерии, но на самом деле конником был только я. Так что зовите меня Всадником. И это будет правильно. Служил отечеству на фронтах и мировой войны и гражданской войны всадником. Всадник я. Так и есть.

  – Какой ты теперь всадник, пернатая твоя голова? Сам подумай. Птице быть всадником никак нельзя. Ты же человек служивый, сам должен понимать. Служакой был ты, служакой и останешься – сказал убежденно Нэпман.

  – Добро. Тогда так. Зовите меня Служакой. Я и есть служака, ибо служил всю свою человеческую жизнь отечеству, теперь в зверином облике буду служить вам друзья мои верой и правдой – сказал строго ворон.

  Сом на минуту задумался, а потом сказал:

  – Это вы правильно придумали. Новое имя себе и мне нужно принять. Только какое имя себе взять? Судите сами. Вам только и признаюсь. Не был я конником, как брат мой. Это правда. Я служил в военной жандармерии в первую мировую войну. А уже в гражданскую войну был сначала сотрудником контрразведки, а потом начальником контрразведки. Видимо местный начальник ОГПУ что-то такое во мне почувствовал и потому и отправил на муки в этот самый институт, хотя и рисковал при этом. Много я его товарищей своими руками на тот свет отправил, просто не пересчитать. Крови большевистской пролил много. Так что не знаю, какое имя себе принять. Может, палачом меня будите кликать?

  Нэпман недоверчиво посмотрел на задумчивого сома и спросил:

  – Слушай дорогой мой товарищ. Ладно, мы люди простые, в смысле звери простые, хитростям чекистским не обучены. А ты ведь целый начальник контрразведки. Как тебя, такого грамотного разведчика, как малого ребенка какие-то малограмотные крестьяне провели? Ответь мне. Извини меня, конечно. Может, я что-то не понимаю. Как такое могло случиться? Как ты дошел до жизни такой сомячьей при таком опыте и знаниях?

  Расстроенный сом в расстройстве, махнул плавником и сказал:

  – Плохим я был контрразведчиком. У меня в штабе действовали красные шпионы, и я их из своего барства не смог разоблачить. Только потом это выяснилось, когда красные смогли незаметно ворваться в наш город. А причина сего дела одна – моё природное барство. Всё другим передоверялся. Всё бегал от грязной и нудной работы, поручал её своим подчиненным. Если уж совсем честно, то никого лично я так и не расстрелял из большевиков. Так что был барчуком, так им остался по жизни. И вот вам итог нерадостный. Именно я проиграл нашу с братом судьбу этим чекистским злодеям. Нет мне прощения. Уж я то, должен был всю их игру разгадать. Да, что теперь о том говорить.

  Нэпман сказал:

  – Ладно, с тобой мне всё ясно. У меня есть тут одно предложение. Короче, будем звать тебя Панычом и дело с концом! Как смотришь на это, друг?

  Сом тяжело вздохнул и сказал:

  – Точно это ты подметил. Панычом я был в человеческом облике, панычом я буду теперь и в образе рыбьем. Согласен я с твоим предложением друг, зовите меня отныне Панычом.

  К этому времени на улице уже прошла длинная, зимняя ночь, и стало постепенно светать. Служба выразил желание отправиться на разведку в деревню Варенцовку, а Паныч решил после обильного принятия спиртного отдохнуть в мягком иле на дне канала.

  Когда Нэпман и Шановный остались одни кот сразу же сказал:

  – Ты посмотри, как интересно всё получилось с нашим письмом. А ведь мы с тобою случайно пальцем в небо попали. Ведь написали мы о кладе, о том, что он перевезен на иностранную территорию. А оказалось, что мы были совсем недалеки от истины. Получив такое письмо, начальники чекистские перепугались видимо, приняв его за прямой и наглый шантаж со стороны своего агента. Потому его они так быстро и ликвидировали.

  Шановный добавил:

  – А ведь чего-то такого и опасался почтальон Печеный. Не зря он нам про клад то и рассказал. Ведь он был теперь единственным, кто знал про клад, мог бы и промолчать. А не стал он этого делать. Вот за эту болтливость свою он и пострадал. С другой стороны видимо знал Печеный, что всё равно его начальники скоро до него доберутся. И хотел с помощью Федора какую-то комбинацию разыграть. Втянуть его в поиски клада и там каким-то образом в своих целях использовать. Но не успел. Ох, правильно мы тогда поступили. Опасен был этот враг Печеный, как лютый тамбовский волк. Погубил бы он Федора, как пить дать погубил бы. А так его свои же подельники с нашей дороги и убрали. Все что не делается, всё к лучшему.

  Нэпман лениво потянулся и сказал:

  – Мы с тобой большие умы. Но давай сейчас отдохнем, как наш разумный товарищ сом, по имени Паныч, а дальше видно будет.

  Шановный кивнул головой в знак согласия и сказал:

  – И то верно, считай целые сутки мы с тобою без сна. Надо и отдохнуть когда-то.

  ***

  Проснулись Нэпман и Шановный оттого, что в окно громко барабанил клювом огромный черный ворон. Сначала спросонок звери с человеческим недопониманием взирали на птицу, а потом Нэпман воскликнул:

  – Ну, мы с тобой друг Шановный и допились сегодня водки. Это же наш Служака, собственной персоной. Давай быстрее открывай дверь.

  Шановный кинулся открывать дверь. И в неё тут же влетел огромный ворон и стал возбужденно рассказывать:

  – Господа, что творится! Вы не поверите. А ведь события происходят просто невероятные. Но обо всем по порядку. Самое первое. Арестовали вашего друга этого самого Федора Коромыслова. Он оказался иностранным шпионом и террористом запрещенного в стране масонского ордена убийц. Я это лично своими собственными ушами слышал от одного из чекистов, он этой информацией делился со своим водителем. Короче, всё так таинственно и ужасно.

  Друга вашего только что вместе с домашними животными, котом и собакой увезли чекисты в город. А всех остальных кошек и собак в поселке перестреляли, а потом еще для верности облили бензином и сожгли в яме возле леса. Такие вот дела. Странные, дальше некуда. Людям сказали, что в районе эпидемия. Особо опасная форма бешенства, передается она от домашних зверей, кошек и собак к людям, и поэтому в целях борьбы со смертельно опасной болезнью и приходится ликвидировать всех кошек и собак в селе. А если кто кошку или собаку свою от милиции спрячет, то того самого всё равно органы выявят и тогда посадят в тюрьму или даже расстреляют, как диверсанта и отравителя простого трудового народа.

  Тут Шановный сразу же воскликнул:

  – На том пока стоп. Нэпман давай быстро собирать наши пожитки, и даем деру отсюда. Сюда с минуты на минуту прибудут чекисты с обученными собаками ищейками. Они быстро нас всех возьмут за шиворот. Нельзя этого допустить. К этому времени во флигель ввалился сом. Паныч сразу же встрял в разговор:

  – Я уже понял, что может произойти. Нужно срочно предпринимать необходимые меры. Собирайте вещи, и идите к каналу. Из отцовской усадьбы я вас вывезу на себе. Я силой обладаю немалой, так что не бойтесь, вас точно не утоплю. А по-другому, нам никак не скрыться от собак ищеек, они в любом случае найдут нас по следам. А в воде они нас не смогут преследовать. Так что мы их тогда переиграем. Послушайте старого Паныча.

  Кот с псом собрали свои вещи в течение считанных минут и сразу отправились на берег канала, где погрузились на спину сома. Сом медленно поплыл прочь от берега. Служака сверху набросал на брата веток и листьев, так что со стороны наблюдателю было видно, что по воде плывет какая-то коряга, на которой сверху взгромоздился ворон, кота и пса не было видно вообще. Друзья по каналу обогнули всё поместье, а потом выплыли на берег большой реки. Реку они переплыли и высадились на другом берегу. Здесь ворон быстро разыскал на одном из деревьев большое дупло, и здесь зверями с человеческой душой было решено создать для себя временное убежище. Самое главное из дупла был прекрасно виден противоположный берег и старая господская усадьба. Друзья начали готовить новое место жительства к первой ночевке. А сами то и дело посматривали в сторону усадьбы. Не происходят ли там, какие события. И наконец, примерно через час после того, как друзья перебрались на этот берег, они увидели, как десятки солдат с собаками в старой господской усадьбе переворачивали каждый камень и заглядывали под каждый куст.