Текст книги "Лисий сон"
Автор книги: Пу Сунлин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)
Сун-лин Пу
Лисий сон
Пу Сун-лин
Лисий сон
Мой приятель Би И-ань был человек решительный, ни с кем не считавшийся, смелый, своевольный и самодовольный. С виду он был тучный, весь оброс волосами. Имя его среди ученых того времени было известно.
Как-то раз он поехал по делам в имение к своему дяде губернатору и расположился там на ночлег во втором этаже дома, в котором, как рассказывали, всегда жило много лисиц. Би часто читал повесть о "Синем Фениксе" и всякий раз уносился в тот мир, всей душой досадуя, что с ним ни разу этого не случалось. Поэтому, очутившись здесь, на этой вышке, он настроил соответствующим образом свои мысли, сосредоточил все свое воображение, а затем пошел к себе спать. Солнце уже склонялось к закату. Дело было летом. Стояла жаркая и душная погода. Он лег против двери и заснул. Во сне ему показалось, что кто-то его будит. Проснулся, оглянулся – видит, стоит какая-то женщина, в возрасте, как говорил Конфуций, когда уже "не колеблются" (имеется в виду 40 лет), но сохранившая еще одухотворенное изящество. Би в испуге вскочил, спросил ее, кто она, зачем здесь...
– Я – лисица, – отвечала она смеясь. – Тронута вашим глубоким желанием, которое принимаю.
Би слушал и восхищался. Стал шутить и острить. Женщина говорила ему, улыбаясь:
– Мои годы уже порядочно возросли. Если я и не возбуждаю в ком-нибудь отвращения к себе, то все-таки сама первая постыжусь и остановлюсь. А вот у меня есть дочка, только-только начинающая делать прическу, – может быть, она прислужит вам, подав помыться и причесаться. На следующую ночь не пускайте к себе никого, и мы придем. – Сказала и ушла.
Наступила ночь. Би закурил благовонные свечи, уселся и стал поджидать. Действительно, женщина явилась, ведя за руку девушку, у которой все манеры и наружность были столь грациозны и столь очаровательны, что весь мир обойди не сыщешь ничего подобного.
– Господин Би, – обратилась к ней женщина, – имеет с тобой давно определенную судьбу, и ты должна остаться здесь. Возвращайся завтра пораньше нечего быть жадной до спанья!..
Би взял девушку за руку и повел под полог, где насладился ею сполна в любовном ликовании. Когда дело было сделано, девушка, смеясь, сказала:
– Какой ты жирный, неуклюжий, тяжелый – нет сил вынести!
Еще не рассвело, а она уже ушла. К вечеру сама явилась и сказала:
– Сестры хотят поздравить меня с женихом. Может быть, соблаговолишь завтра пойти к ним вместе со мной?
Би спросил, куда это. Она сказала, что старшая сестра устраивает угощение недалеко отсюда. Би и в самом деле принялся ждать ее, но она долго не приходила. Все тело его понемногу устало, и он уже прикорнул было к подушке, как вдруг дева вошла к нему и сказала:
– Ай, как я заставила тебя долго ждать! Прошу извинения!
Затем взяла его за руку и повела. Пришли они в какое-то место с большими дворами и строениями и сразу направились в главную гостиную. Видят – фонари так и горят, словно звезды. Выходит хозяйка, лет двадцати, в простом наряде, но сама – прелесть. Присела, сделала приветствие, поздравила и стала просить к столу, но вошла служанка и доложила, что приехала вторая барышня. Би видит, как вошла девушка лет восемнадцати-девятнадцати, рассмеялась и сказала сестре:
– Ну, сестрица, ты уже теперь "проломанная тыква". Доволен ли муженек твой?
Сестра ударила ее веером по спине и сурово посмотрела.
– Помню, – продолжала та, – как мы с сестрой, будучи детьми, шутя дрались. Она страшно боялась, когда ей начнут считать ребра, так что, бывало, издали погрозишь ей пальцем, она уже смеется вовсю, ничем не сдержишь, а потом сердится на меня и говорит, что мне придется выйти замуж за принца-карлика. А я ей на это говорю, что она выйдет замуж за волосатого мужчину, который проколет ей ее губки. Так оно и вышло! Старшая сестра рассмеялась и говорит:
– Нечего удивляться, если третья сестрица сердится и проклинает тебя. Молодой муж тут рядом, а ты лезешь со своими глупыми выходками!
После этого составили чарки и просили к столу, за которым весело пировали и смеялись. Вдруг пришла девочка с кошкой в руках, лет ей было одиннадцать-двенадцать. Детские ее волосы еще не подсохли, а уже в кости вошли красота и нежная прелесть.
– Что это? Четвертая сестрица тоже хочет повидать сестрина мужа? обратилась к ней старшая. – Здесь негде сесть!
Взяла ее, посадила на колени и стала кормить со стола. Потом передала ее на руки второй сестре со словами:
– Отсидела мне все ноги, даже больно!
Вторая сказала:
– Да, девочка уже порядочная, весу в ней около сотни фунтов. Я же слабая и хрупкая, мне не сдержать ее. Раз она хочет повидать молодого – то и пусть идет к нему; он такой большой и здоровый: его жирные колени, наверное, выдержат. И с этими словами посадила девочку к Би.
Как только она к нему перешла, он ощутил аромат и нежную мягкость, легкость такую, словно на коленях у него никого не было. Он обнял ее и стал пить с ней из одной чарки.
– Смотри, маленькая, – говорила ей старшая, – не пей слишком много, а то опьянеешь и потеряешь приличие. Боюсь, молодой муж будет над тобой смеяться!
Девочка, захлебываясь, хохотала и гладила рукой кошку, которая громко мяукала. Старшая сестра заметила ей:
– Почему не бросаешь кошку? От нее только блохи и вши!
Вторая сестра предложила:
– Возьмем палочки и будем ими передавать кошку друг другу; у кого она закричит – тот пусть пьет.
Все так и поступили. Как только кошка дошла до Би, сейчас же мяукнула. Би нарочно лихо пил: чарку за чаркой осушал подряд несколько раз. Он знал, что это девочка щиплет и заставляет кошку орать, – и все кругом смеялись. Вторая говорит:
– Ну, сестрица, отправляйся спать! Ты задавила бедного молодого. Смотри, как бы третья сестра на тебя не рассердилась!
Девочка с кошкой ушла. Старшая, видя, что Би умеет много пить, сняла с себя наколку, наполнила вином и просила его выпить. Би посмотрел – в наколке вина какая-нибудь чашка, а выпил, так почувствовал, как будто там несколько бутылок. Осушил, посмотрел: оказывается, это лотосовая чаша.
Вторая также захотела угостить молодого. Тот стал отказываться, говоря, что не выдержит. Тогда она вынула коробочку из-под румян, величиной с шарик самострела, налила и сказала:
– Ну, если вам не осилить вина, то хотя этим покажите свое расположение!
Би посмотрел – можно осушить одним глотком, а на самом деле сделал сотню глотков, но коробочка еще не была осушена. Молодая стала рядом и подменила коробку маленькой лотосовой чаркой.
– Не давай,– сказала она своему Би, – шутить с собой этим негодницам!
Взяла и поставила коробку на стол: она оказалась огромной плоской чашей. Вторая говорит ей на это:
– Ты зачем вмешиваешься в мои дела? Три дня, как он твой муж, а уж такая нежная любовь появилась – скажи пожалуйста!
Би взял чарку, поднес ко рту и сейчас же осушил. Когда держал ее, она была такая нежная и мягкая. Вгляделся – вовсе и не чарка, а тонкий чулочек, узенький, как крючок. И подкладка и украшения работы изумительной. Вторая сестра выхватила у него чулок и забранилась:
– Ишь ты, плутовка! Когда это только ты успела украсть у человека туфлю?.. То-то я дивлюсь, что нога холодна как лед!
Встала, пошла в комнату переодеть башмак. Третья перестала наливать. Би встал из-за стола и стал прощаться. Она проводила его за село и велела ему идти домой одному...
И вдруг Би открыл глаза: проснулся – все это было только сном. А все-таки в носу и во рту стоял густой винный дух. Сильно подивился.
Под вечер девушка пришла и спросила его, не опился ли он вчера до смерти? Би сказал, что ему все это показалось сном.
– Мои сестры, – продолжала дева, – боясь твоего буйства, нарочно представили все это сном, но это не был сон.
Дева часто садилась с Би за шахматы, и тот неизменно проигрывал. Тогда она смеялась над ним:
– Ты каждый день этим занимаешься с такой страстью, что я думала – ты очень силен, а теперь вижу, что ты так себе, ни то ни се.
Би просил дать ему указания. Дева сказала:
– Шахматы – это искусство, которое требует твоего собственного проникновения: как я могу быть тебе полезной? Вот с утра до вечера понемногу заимствуй у меня – может быть, добьешься исключительного умения.
Так прошло несколько месяцев, и Би почувствовал, что он как будто сделал успехи. Дева проэкзаменовала его и засмеялась:
– Нет еще, нет еще! – сказала она.
Би как-то вышел со двора, чтобы сыграть с теми, с кем он ранее играл, все заметили его необыкновенные успехи и подивились.
Би был человек прямой, открытый и в душе не терпел ничего оставшегося невысказанным. Понемногу он стал пробалтываться. Дева, конечно, сейчас же узнала и выговаривала ему:
– Тот, кто не терпит неприятностей в дружбе с однородным ему человеком, не дружится с шалым студентом. Сколько раз я велела тебе быть осторожным и молчать, а ты все еще по-прежнему...
Рассердилась и хотела уйти. Би бросился извиняться. И дева понемногу успокоилась; однако с этого времени стала приходить к нему все реже и реже.
Так прошло около года. Однажды вечером она пришла, безмолвно уселась и уставилась на студента. Тот было с ней за шахматы – не играет. Он с ней спать – не ложится. Грустно-грустно сидела довольно долго и, наконец, спросила его:
– Скажи, кого ты находишь лучше: меня или Цин-фын – "Синего Феникса", повесть которую ты так любишь?
– Конечно, ты лучше, – отвечал Би.
– Ну, я, положим, стыжусь с ней сравниться. Однако вот в чем дело. Ляо Чжай – твой друг по школе... Будь добр, попроси его сочинить повесть обо мне. Быть может, лет через тысячу меня тоже будут любить и вздыхать по мне, как ты по Цин-фын.
Би сказал на это:
– Давно я об этом думал, но по твоему приказанию – помнишь, тогда? – я нарочно молчал!
– Ну, это было прежде, – возражала дева, – а теперь я хочу с тобой проститься, и не стоит уже скрывать...
– Куда же ты?
– Я вместе с четвертой сестрой вызвана к "Царице Запада", и мы назначены вестницами цветов и птиц. Больше не удастся к тебе прийти.
Би просил ее что-нибудь сказать ему на прощание. Дева сказала:
– Если твой гордый дух смирится, ошибок, разумеется, станет меньше.
С этими словами она поднялась, схватила студента за руку и попросила проводить ее. Прошли около версты и с плачем расстались, причем дева сказала ему:
– Если нас друг к другу тянет, то нельзя отрицать, что когда-либо снова встретимся. С этими словами ушла.
В 1680 году 19-го числа последнего месяца Би сидел со мной в моём кабинете, который носил тогда имя "Кабинета Горделивых Дум", – сидел и подробно рассказывал всю эту странную историю, случившуюся с ним, а я говорил ему:
– Если была такая лиса, то кисти Ляо Чжая она окажет только честь.
Взял и записал.
