Текст книги "От нашествия варваров до эпохи Возрождения. Жизнь и труд в средневековой Европе"

Автор книги: Проспер Буассонад

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 27 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Тем не менее большим препятствием для развития торговли была политика государства в области коммерции, подсказанная властям устаревшими традициями или налоговыми причинами. Правительство было монополистом в торговле некоторыми товарами, в первую очередь зерном и шелком. Оно запрещало экспорт многих товаров, например, дорогих текстильных товаров и драгоценных металлов, а также большого числа иностранных изделий. Другие изделия – например, марсельские сорта мыла – были обложены огромными пошлинами на импорт. Существовали также экспортные пошлины. Взимали также налоги с покупок и продаж, совершенных внутри страны. По своей природе эти налоги были скорее фискальными, чем экономическими, но были огромной трудностью для людей из-за их многочисленности, вред от которой еще усиливали своим поведением сборщики. Однако самой большой ошибкой Восточной Римской империи было то, что она, по сути дела, полностью отдала экспортно-импортную торговлю в руки иностранцев, вместо того чтобы поощрять усилия в этом направлении своих подданных, становившихся все менее деятельными. Императоры считали, что таким образом внушат тем иностранцам, которых нужды коммерции приводили на берега Босфора, уважение к величию и богатству своей столицы, а на самом деле неразумно прокладывали путь для коммерческого развития западных варваров, которых они одновременно презирали и боялись. В долгосрочной перспективе имперские власти парализовали коммерцию своей страны, ограничили ее ролью пассивного маклера и одновременно осчастливили молодые коммерческие народы, служившие посредниками ромеям. Византийские политики нуждались в иностранцах, но в то же время не доверяли им. Например, они приветливо встречали их освобождением от налогов и привилегиями, но заставляли их соперничать друг с другом тем, что обращались с ними неодинаково. Византийская власть изобретала все новые инспекционные меры, формальности, конфискации, льготы, сборы и раздражающие иностранцев указы, направленные против них, но не могла истощить их терпение, в основе которого лежала любовь к наживе.

И все же, несмотря на близорукость экономической политики властей и на эти строгие законы, которые проводила в жизнь целая армия таможенных чиновников и судей, коммерция Восточной Римской империи была в некоторых отношениях организована лучше, чем в западных странах, и структура ее торговли была хорошо приспособлена для развития. С начала Средних веков она ввела международные деньги, золотой стандарт: безант (византин, солид), золотая монета Византии, образец хорошей денежной единицы, стоимость которой почти никогда не изменялась, была стандартной монетой на всех рынках мира. Хотя законодательные запреты и запутанность законов создавали помехи кредитным операциям, а дача денег взаймы под проценты считалась (под влиянием церкви) почти ростовщичеством, византийские коммерсанты могли, благодаря обилию движимого имущества, брать ссуды по умеренным ставкам от 8 до 12 процентов, а в X в. – по еще более низким, чего не было в остальной Европе. Закон ограничивал процентную ставку, но не существовало постоянных ограничений на размер ссуды. Количество и значимость менял и банкиров в Константинополе, где их корпорация имела большую силу, являются достаточными показателями того, что рынок денег в этом городе был очень развит. Византийцы раньше итальянцев начали использовать переводные векселя или равнозначные им кредитные записи. Движение на сухопутных дорогах было активным; старые римские дороги на Балканском полуострове и в Южной Италии были отремонтированы или доделаны, было построено или достроено бесчисленное множество мостов на реках; на караванных путях устроены колодцы, резервуары для воды и укрытия для людей. Юстиниан необдуманно упразднил общественную почтовую службу, но это было исключением, обычно же византийцы заботились о транспорте. Они привлекали на большие ярмарки в Константинополе и Фессалонике купцов со всего мира, которые получали ценные льготы и привилегии. Хотя ромеи установили утомительную систему правил на рынках, они все же обеспечили безопасность и постоянство коммерческих сделок. Хотя иностранные купцы были обязаны жить в особых отведенных им кварталах под надзором властей, а некоторым из них, например русским, разрешалось находиться в империи лишь короткое время, большинству купцов было позволено жить в ней постоянно, объединяться в привилегированные компании и иметь своих консулов. Даже болгары получили выгоду от этой благосконности властей. Итальянских коммерсантов, подданных империи, приезжавших из Амальфи, Неаполя, Гаэты, Венеции или Генуи, Византии принимал еще радушнее: им было разрешено иметь свои конторы в портах. С того времени венецианцы имели свой квартал возле Золотого Рога, а генуэзцы в Галатее (на другой стороне залива Золотой Рог. – Ред.). Важные льготы и привилегии облегчали их деятельность.

Проводя умную и активную политику, власти стремились открыть иностранные рынки если не для византийских торговцев, из которых никто, кроме сирийцев, не имел охоты покидать родину, то по крайней мере для византийской торговли, для чего было заключено много договоров с другими странами. Империя знала, как содержать в порядке и обустраивать свои порты, как организовывать работы по обслуживанию кораблей, погрузку и разгрузку. Она поощряла морскую торговлю, практиковала страховку судов и грузов и выдачу займов под их залог, а ее коммерческое законодательство было благоприятным для объединения судовладельцев в компании, члены которых делили между собой доходы и убытки. Византийский Морской кодекс, составленный Львом III, – это были приспособленные к новым условиям древние законы острова Родос – был первым сводом правил торговли, господствовавших в средневековом христианском мире. Именно вслед за Константинополем и по его примеру в XI в. составили сборники своих законов и правил итальянские республики Трани и Амальфи. Византийский торговый флот, куда охотно шли служить жители островов и побережья Эгейского моря, с давних пор привыкшие плавать по морю, был хозяином Средиземного моря, и в этих водах его флаг был виден повсюду. Бдительная полиция боролась с морским разбоем, охраняя море от далматинских, варяжских и мусульманских пиратов.

Таким образом, Восточная Римская империя была в центре мощнейшего и самого активного в цивилизованном мире движения товаров и денег. Из нее расходились по Востоку и Западу сначала через посредство колоний сирийских купцов, которые стали предками левантийцев, затем через жителей Амальфи, венецианцев, генуэзцев и армян, плоды византийской земли и продукция византийских мануфактур – прекрасные шелка, тонкие сукна, ювелирные изделия, резные изделия из слоновой кости, изящные вещи из стекла, чаши из оникса, вазы, украшенные гравировкой и эмалью, мозаики, фрукты, тонкие вина, другие товары высшего сорта и предметы роскоши. Через посредство византийских коммерсантов, чью торговлю питали товарами караваны со всех концов Азии и Африки, а также через арабских и тюркских купцов, которые с разрешения императоров жили в Константинополе, Европа получала драгоценные товары из Малой Азии, Месопотамии и Ирана, из Индии и с Дальнего Востока, из Египта и из африканских стран – пряности, благовония, драгоценные камни, редкие металлы, сандаловое дерево, мускус и камфару, шелк-сырец и хлопок, шелковые и тонкие шерстяные материи, муслиновые ткани и ковры. Империя рано начала заключать облегчающие эту торговлю соглашения с мусульманскими странами. Из варварских окрестностей Каспийского моря, из Средней Азии, с Волги и с Днепра через греческую республику Херсонес или даже непосредственно от варяжских, булгарских, тюркских и хазарских купцов (автор забыл про славянских – особенно из городов на пути «из варяг в греки». – Ред.), которых Византия зазывала на берега Босфора, Константинополь получал множество природных продуктов – зерно, соленую рыбу, воск, шкуры скота, меха, мед, икру, звериные шкуры, янтарь, а также рабов. С VIII в. славянские, булгарские и мадьярские торговцы толпами съезжались в Фессалонику и Константинополь по рекам и большим торговым дорогам, чтобы продавать свои лен, мед, соленую рыбу, скот, шкуры, кожи, меха, железо. Из Италии, Германии, Испании и Галлии в порты и на склады империи прибывали необработанные и обработанные металлы, необработанная шерсть, конопляные и льняные ткани, грубые шерстяные товары и грубые ковры. Все эти потоки товаров вливались на обширную территорию империи, как бесчисленное множество притоков в море, и усиливали великое движение коммерции, происходившее внутри ее границ.

Жизнь в портах била ключом. Именно торговля вместе с промышленностью поддерживала эту городскую жизнь, которую сохранила как привилегию только Восточная Римская империя. Империя была полна больших промышленных и торговых городов, улицы которых изумляли своим оживленным движением приезжих с Запада. Самым большим из всех был Константинополь, прекраснейший город тогдашнего мира, «владыка всех остальных городов», как назвал его, восхваляя, Виллардуэн (перед тем, как разграбить вместе с другими горе-крестоносцами в 1204 г. – Ред.), и «богатейший в мире город, который владеет двумя третями всех богатств мира», по словам Робера де Клари. Константинополь был торговым складом мира; корабли и караваны шли к его стоянкам, а на рынках его главных улиц лежали грудами плоды труда всего мира. Его набережные и доки были переполнены товарами. Целый лес мачт поднимался над этими набережными – столько кораблей стояло вдоль них, и во всех кварталах города было тесно от наполнявшей их массы людей. В этом городе, родине богатства и роскоши, украшенном всеми дарами цивилизации, жил миллион людей – такого большого человеческого скопления не было больше нигде за всю историю Средних веков. И среди них было целых 70 тысяч варваров. Это был космополитический город, левантийский в своей основе (прежде всего – греческий. – Ред.). Но это не вредило его облику: он оставался изящным и роскошным, и в нем коммерция соседствовала с культом ума и искусства. У империи были и другие города, равных которым не было в остальном христианском мире, – Гера-клея, Селимбрия, Родосто на побережье Фракии; Фессалоника, второй по значению город и порт империи и, по свидетельству крестоносцев, «один из самых сильных и богатых городов христианского мира», где жило 500 тысяч человек; Негропонте, Афины, Патрас, Навплия и Коринф в Греции; Корфу, Дураццо, Авлона, Никополь у входа в Ионическое и Адриатическое моря; не говоря уже о Херсонесской республике в Крыму и о городах Далмации, например Рагузе и Сполето, которые находились под протекторатом Византии. Во внутренних областях Балканского полуострова процветали Адрианополь и Филиппополь. Власть Восточной Римской империи принесла благополучие городам Южной Италии – Бари и Регию (Реджо-ди-Калабрия), Таренту (Таранто) и Салерно, Бриндизи и Неаполю, которые соперничали один с другим в богатстве и процветании, и прежде всего городу Амальфи, который с IX по XI в. господствовал в Западном Средиземноморье. И наконец, именно под благотворной властью Византийской империи Венеция, вначале скромный поселок рыбаков, за 600 лет стала царицей Адриатики и средиземноморской торговли, наследницей великолепия Равенны.

Во всех городах жила, занимая место ниже аристократии, состоявшей из сенаторов, высших должностных лиц и крупных землевладельцев, которые выставляли напоказ всю роскошь изящной и утонченной жизни, активная и умная буржуазия, в которую входили банкиры, промышленники и купцы. Эти буржуа, вместе с умелыми и жаждавшими заработка мастерами-ремесленниками и мелкими торговцами, составляли средний класс, который был одной из главных сил византийского общества и обогащал его своим трудом. Численность этого класса непрерывно увеличивалась. Он занял место curialesримской эпохи, исчезнувших во время бедствий VI в., а в X и XI вв., объединив свои интересы с интересами земельной аристократии, очень охотно селившейся в городах, он добился для себя участия в муниципальном правлении, выбирал своих представителей ( judices, boni homines) в городскую администрацию и получил экономические и финансовые привилегии. Этот класс имел все недостатки, присущие тем, кто постоянно борется за прибыль, но мог также проявлять такие мощные социальные добродетели, как трудолюбие, бережливость, простоту и размеренность жизни, благотворительность. Низший слой ремесленников, объединенный в цехи и братства, вместе со средним классом был жизненной силой византийских городов. Именно этим людям была обязана своей славой промышленность Восточной Римской империи. Они были умны, усердно работали и знали себе цену. Жители империи видели, как Лев III Исавр (р. ок. 675 – ум. 741; император в 717–741 гг., основатель Исаврийской династии. Представитель малоазиатской военнослужилой знати, выдвинулся как военачальник в борьбе с арабами. В 717–718 гг. отбил нападение арабов, в третий раз осаждавших Константинополь. Позже вытеснил арабов из Малой Азии. Нанеся им тяжелое поражение при Акронионе (740 г.). – Ред.) надел на себя венец императоров и основал династию. Цеховая жизнь до некоторой степени прививала им любовь к независимости и учила солидарности.

Авторы, которые описывают жизнь этих простых тружеников из мастерских, изображают их бойкими и веселыми людьми, которые часто острят, любят удовольствия, довольны малым, очень ценят свою семейную жизнь, бывают попеременно буйными и послушными, скептичными и насмешливыми, набожными и фанатичными, подвижными и экспансивными и всегда легко позволяют правителям вести себя, куда те хотят, если эти правители могут обращаться с ними без грубости и дают им много дешевой еды и развлечений. Только в Константинополе и Фессалонике этот низший класс – честные в глубине души и усердные труженики, которые иногда проявляли даже что-то вроде утонченности, ума и благородства чувств, – страдал от контакта с тем пролетариатом бездельников и авантюристов, представители которого в огромном количестве наполняли преступный мир этих больших городов. Именно пролетарии, буйные паразиты, которые из трусливых становились мятежными, затем кровожадными и, наконец, свирепыми, создали византийским горожанам ту дурную славу, от которой они страдали очень долго. На самом же деле процветание промышленности и торговли в обществе Восточной Римской империи было настолько же плодом труда свободных городских ремесленников, насколько созданием умной буржуазии и государства, которое защищало труд. Крупные землевладельцы и правители, которые покровительствовали освоению земель, свободные крестьяне и колоны, выбивавшиеся из сил, возделывая землю, купцы, своим трудом развивавшие торговлю, мастера и простые ремесленники, которые гордились добрым именем и большой активностью своих мастерских, – все они помогли Восточной Римской империи сделаться богатейшим государством в мире с доходом, достигавшим 600 миллионов франков, что равно сегодняшним 6 миллиардам, и казначейством, чей резерв мог составлять от 2 до 4 миллиардов, государством, чья слава так долго была ослепительной для народов Запада.

ГЛАВА 5
Влияние византийской цивилизации на экономику и общество Востока и Запада

Восточная Римская империя перед тем, как начался ее упадок, оказала выдающиеся услуги цивилизации: она возродила разрушенную вторжениями Италию. Романья, Пентаполис (Анкона и Римини), Истрия, Венеция, Сицилия и в первую очередь Великая Греция (это древнее название Южной Италии, где с начала античной эпохи были греческие колонии. – Пер.) благодаря империи снова стали оазисами богатства на разоренном варварами полуострове. С помощью дипломатии и военного превосходства, а еще больше – деятельности своих миссионеров и престижа своей культуры Византия совершала в варварском мире Востока то же дело распространения цивилизации, которое раньше выполнил Рим в западном мире. Она цивилизовала этих варваров, привела их к христианству и при этом научила пользоваться преимуществами упорядоченного и плодотворного труда. Она сделала греческими и славянскими прежние римские земли – влахов в Эпире (влахи, или валахи, – в Средние века название говорившего на восточно-романских языках народа. Влахи на Дунае стали предками румын. – Пер.), Южной Албании, Акарнании, Фессалии и в Пинде, хотя так и не смогла отучить многих из новых жителей этих земель от привычки к разбою и не убедила перейти от пастушеской жизни к земледелию. Империя не удержала албанцев от возвращения к дикой и примитивной племенной жизни, но, по крайней мере, сумела поднять до цивилизованного существования народы великой славянской общности народов, для которой стала истинной учительницей. Она распространила свою цивилизацию среди славян Дакии, которые, смешавшись с колонами-латинянами, стали будущими румынами, а также среди славян Моравской державы (Великоморавская держава, Моравское княжество – сильное славянское государство IX–X вв. В 905–906 гг. было разгромлено венграми, полностью истребившими или ассимилировавшими славян на территории современной Венгрии (до того – славянской) и поработившими словаков. На оставшихся независимыми землях Моравского княжества (Силезия, Южная Польша, земли сербо-лужицких славян, Чехия) образовался ряд государств, в частности Пражское княжество – ядро Чешского государства. – Ред.), которых византийские апостолы Кирилл и Мефодий в IX в. обратили в греческую веру, и среди словенцев в Паннонии и Норике. Позже у моравов и словенцев византийское влияние было вытеснено влиянием Запада, но византийская цивилизация уцелела у славянизированных румын в Трансильвании.

Именно византийская культура с VII по X в. восторжествовала над варварством сербов, поселившихся на берегах Дуная и Савы и в горах Далмации, Черногории, Боснии, в Расе (Нови-Пазар) на границе бассейна реки Вардар; эта культура пришла к славянам Моравского государства. Именно Византийская империя обратила их в православие, и под ее влиянием сербские и хорватские роды, объединенные в племена-союзы (такой союз и назывался словом «племя», у автора – pleme. – Пер.) и в территориальные общины-волости (у автора тоже volost. – Пер.) под началом мелких вождей-жупанов ( jupans), ставшие вассалами басилевса, сумели объединиться в государства. Глава такого государства именовался «великий жупан», и в X в. эти великие жупаны получали от императоров титул князя, дуки (то есть герцога. – Пер.), консула или царя. Они создавали себе двор по образцу византийского, окружая себя аристократами, которые назывались архонтами или графами и баронами и богатым и уважаемым духовенством. В это же время произошли изменения в семейной общине – задруге,и наряду с примитивными формами земельной собственности, землями племен и семей, появились индивидуальная земельная собственность – земли, пожалованные своему владельцу в дар, как в Риме или Византийской империи. Вначале более или менее однородная масса пришельцев расслоилась при соприкосновении с исконными местными земледельцами, большая часть которых при новых хозяевах перешла из колонов в более низкое сословие крепостных. Оседлая жизнь и соседство империи привели к частичному преобразованию экономического уклада южных славян: некоторые из них вели пастушескую жизнь в горах или разбойничали на морском побережье, но другие стали отличными скотоводами, крестьянами и виноградарями. Теперь, когда государство стало более мирным и стабильным, эти сельские жители, незнакомые с городской жизнью, стали увеличиваться так быстро, что в X в. Сербо-Хорватия имела примерно 2 миллиона жителей.

Византия привела к цивилизованной жизни и другие народы. В Мёзии жили болгары, грубые и свирепые юрки, которые в VII в. (659) явились из южнорусских степей и поселились на обоих берегах Дуная, под влиянием Византии приняли православие (864–865) и ославянились очень быстро, причем до такой степени, что перешли на славянский язык. Эти грозные налетчики, преобразованные влиянием Византии, стали такими же, как славяне, – отказались от тюрбанов, штандартов из конских хвостов и власти мелких военных вождей, стали носить византийскую одежду и копировать византийские общественные учреждения. Они создали деспотическую монархию, их верховный правитель ( хаган, коган, хакан) провозгласил себя царем,и в начале X в. тогдашний болгарский царь основал царство, часть которого была расположена на Балканах, а часть за Дунаем. Он соперничал с тогдашним басилевсом так успешно, что тот после отчаянной борьбы был вынужден уничтожить его.

Столицей Болгарского царства был город Преслав (первой столицей первого Болгарского царства была Плиска (до 893 г.), Преслав был столицей в 893–972 гг. – Ред.), и там болгарский царь не очень умело подражал роскоши византийского двора. Болгарские аристократы, которые назывались болядыи бояреи были, как в Византии, должностными лицами и крупными землевладельцами, роднились через браки со знатными византийскими семьями и получали греческое образование, а духовенство Болгарии образовало независимую церковь, греческую по обрядности, которая тоже стала владеть значительной частью земель страны. Римские колоны были здесь низведены до звания крепостных. При этом псевдогреческом правлении в стране пышно расцвело сельское хозяйство. Одна летопись, составленная в X в., свидетельствует, что эллинизированная Болгария «изобиловала всеми благами», в особенности зерном, скотом и солью, и отмечает, что ее население увеличилось в огромной степени (multitudo magna et populus multus) (на латыни это значит «большое множество людей и многочисленный народ». – Пер.), хотя в этой стране и нет городов. Болгары, над чьими деревенскими манерами византийцы смеялись, богатели от торговли с Венгрией и с Греческой (Восточной Римской) империей, откуда получали вина, фрукты и золото, вышитые одежды, жемчуг и диадемы. Византийцы, попадавшие в их укрепленные поселки, например в Охрид, много раз видели, какие огромные богатства накопили эти полуварвары, с таким почтением относившиеся к греческой цивилизации. Даже мадьяры в X в. были близки к тому, чтобы поддаться обаянию Византии, с которой постоянно поддерживали отношения (совершали набеги, пока не были разгромлены. Тот же конец ждал венгров в 955 г. при Аугсбурге в Южной Германии, где были взяты в плен и повешены их король и знать, – это способствовало успокоению буйного народа. – Ред.); лишь позднее, в XI в., влияние Запада привязало их к латинской цивилизации.

И наконец, за Дунаем, на Великой сарматской равнине, язычники-славяне, покоренные скандинавами и взявшие себе их имя в его славянской форме (варяги, русы), в X в. приняли решение повернуться лицом к Византии, которую они до этого напрасно пытались уничтожить в походах 907 и 945 гг. (походы 860, 907, 941 и 944 гг. – Ред.). Варяги основали первые русские государства в Новгороде, Смоленске и Киеве (первые государственные образования на Руси появились задолго до варягов. Об этом см. подробно, например, в трудах академика Б.А. Рыбакова, в частности в работе «Рождение Руси» (М.: АиФ-принт, 2003. – Ред.). Они объединили славянское население под властью своих военных вождей и преобразовали прежнюю патриархальную знать в новую военную аристократию – бояр и comitatus (это слово латинского происхождения, означает «окружение» или «сопровождение». Имеется в виду свита из приближенных вассалов, которые сопровождали короля и давали клятву охранять его. – Пер.) вождя, называвшихся дружина(в оригинале – записанное латиницей русское слово druzhina. – Пер.). Однако варяги не могли цивилизовать Россию (в силу более низкого уровня развития. – Ред.), а только организовали на русских землях систему широкомасштабного ограбления местных жителей, превратив разбой едва ли не в коммерческое предприятие (скандинавы называли Русь Гардарикой – страной городов, существовавших задолго до их прихода. – Ред.). С местных жителей они брали дань натурой, а приезжих грабили на море. Византийская империя постепенно привела их к цивилизованной жизни. Она брала варягов на службу в качестве наемных воинов и открывала для них свои рынки, предлагая в качестве приманки постоянные торговые связи. Со времени царствования императора Льва VI, который правил в IX в. (в 886–912 гг. – Ред.), империя стала посылать на Русь миссионеров, и в конце X в. (в 988–989 гг.) они приняли христианство. После этого Россия стала полуцивилизованной страной со странной смесью германских (автор несколько преувеличивает влияние скандинавов – уже во втором-третьем поколениях они полностью ославянились. – Ред.) и византийских государственных учреждений. Первое государство, в котором русские племена слились в один народ, возникло при Ярославе Великом (р. ок. 978, вел. князь в 1019–1054 гг.), который носил греческие титулы. Его власть еще была наполовину скандинавской, и окружавшая его знать – гридии бояре –иногда напоминает комитатус немецких королей, а иногда византийскую аристократию. Была создана церковь с теми же литургией и традициями и так же богатая землями, как церковь Греческой империи. Патриархальный уклад слабел, число свободных людей уменьшалось, и простые мужики («ничтожные люди») становились все более зависимыми, подобно византийским колонам. Общество сделалось стабильным; общинная собственность стала индивидуальной, в Русском государстве развивалась культура, оно богатело за счет активной торговли с Византией, с которой заключило несколько соглашений, отменивших старые варварские обычаи. За последующие два столетия византийская цивилизация так глубоко пропитала молодую христианскую Россию, что оставила в этой стране нестираемый след.

Таким образом, Восточная Римская империя в течение раннего Средневековья выполняла задачу первостепенной важности. Получив наследство Рима, она преумножила его. Империя оставила глубокий след во всех отраслях труда. Она сумела колонизировать христианские земли Восточной Европы, цивилизовала варваров и призвала их к мирному плодотворному труду. Она дала мощный импульс всем видам экономической деятельности и подняла на величайшую высоту процесс создания богатства. В области общественных отношений империя добилась лишь частичного успеха в защите свободного труда и свободной собственности от эксплуатации и незаконного захвата аристократией, но все же отменила рабство и всеми силами старалась поддерживать средний класс – и городской, и сельский. Таким образом, она была в авангарде цивилизации и несла дальше ее великие традиции. Именно в Восточной Римской империи Запад прошел часть уроков той школы, в которой он готовился, в свою очередь, выполнять свою задачу в деле распространения цивилизации.