355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Понсон дю Террайль » Королева баррикад » Текст книги (страница 2)
Королева баррикад
  • Текст добавлен: 9 сентября 2016, 18:48

Текст книги "Королева баррикад"


Автор книги: Понсон дю Террайль



сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

VI

Мовпен довел Крильона с тридцатью гвардейцами до начала улицы Львы Святого Павла и здесь остановился.

– Ну-с, где это? – спросил Крильон. – Которую дверь надо высадить?

– Никакую, – ответил Мовпен. – Прежде всего обратите внимание на то, что я вам скажу. Из дома ведь имеются два выхода, так что стоит нам начать ломиться в один, как все птички упорхнут через другой. Значит, первым делом надо разделить наш отряд на две части и занять оба выхода. Затем нет никакой нужды ломать дверь, раз ее можно открыть. Я опять заберусь туда и без шума впущу вас. Кроме того, в доме сира де

Рошибона находится мой приятель, и если мы поднимем шум, то горожане могут обнаружить его присутствие и расправиться с ним по – свойски. А этого человека следовало бы поберечь!

– Да? Кто же это такой?

Мовпен наклонился к уху Крильона и шепнул ему что – то. Крильон вздрогнул, подавил радостное восклицание и сказал:

– Ну, значит, наше дело выиграно! Он один стоит целой армии!

– Теперь подождите меня! – сказал Мовпен и пустился вверх по лестнице дома, где жила Перина.

Гризетка сидела на кровати и лила горькие слезы по поводу неожиданного исчезновения милого дружка. Увидев его, она вскочила с возгласом радости и сказала, обвивая его шею руками:

– Ну, теперь уж ты не уйдешь, нет!

– А вот посмотрим! – ответил Мовпен, проворно высвободился из ее объятий и выскочил на крышу.

Перед тем как спуститься во двор, он прилег на край крыши и заглянул в окна надворного флигеля. Двор по – прежнему был пустынен, в окнах надворного флигеля по-прежнему виднелся свет, и по-прежнему герцогиня Монпансье вела заседание. Только герцога Гиза уже не было видно.

– Черт возьми! – пробормотал шут. – Уж не ушел ли он? А я-то представлял себе, как уютно и спокойно будет герцогу Гизу в Венсенской крепости!

Затем Мовпен скользнул по веревке вниз во двор и подкрался к дереву, на ветке которого остался его «приятель». Однако последнего уже не было здесь. Напрасно Мовпен озирался по всем сторонам – нигде не было видно характерного силуэта незнакомца. Но искать его ему было некогда, так как из дома донесся голос герцогини, произнесший:

– Ну, господа, раз все готово, то разойдемся теперь и будем завтра каждый на своем посту.

Мовпен подбежал к воротам, поднял железный брус, распахнул створки и крикнул:

– Сюда!

Тогда Крильон и гвардейцы вошли во двор. В то же время в комнате, где собрались заговорщики, поднялась страшная суматоха. Сир де Рошибон подбежал к окну и спросил:

– Кто здесь?

– Слуги короля! – ответил Крильон и приказал запереть ворота и обнажить шпаги.

VII

Что же сталось с «приятелем» Мовпена? Когда горожане, под председательством герцогини

Монпансье, обсудили все подробности «дня баррикад», Рошибон торжественно провозгласил герцога Гиза вождем инсургентов. Но герцог ответил:

– Я очень благодарен вам за честь, друзья мои, но, чтобы я мог принять начальство над вами, надо, чтобы вы сначала восстали, воздвигли первые баррикады и принялись настойчиво требовать моего руководства. Тогда меня не смогут обвинить в желании ниспровергнуть своего царственного кузена: я только уступлю желаниям народа!

– Это правда! – согласились горожане.

– Теперь дело только за предлогом, – продолжал Гиз. – Но я уже говорил вам, что предлог можно найти во всем. Заведите ссору с королевским солдатом, а там уже дело пойдет само собою! Ну, а теперь до свиданья! Мне тоже нужно отдать кое-какие распоряжения!

Герцог вышел из зала, однако направился не к воротам, выходившим на улицу Львы…. а в сад, дверка которого выходила в переулок.

Сделав десяток шагов по саду, герцог вдруг остановился, услыхав, что кто-то следует за ним по пятам. Он обернулся и увидел, что какой-то замаскированный незнакомец поспешно догоняет его. Гиз положил руку на эфес шпаги и, остановившись, спросил:

– Кто вы? Что вам надо? Вместо ответа замаскированный обнажил свою шпагу.

– Сюда! Ко мне! – крикнул герцог.

– Разве вы такой трус, герцог? – насмешливо спросил незнакомец. – Ведь вы же видите, что я один!

– Тогда скажите, кто вы?

– А вы не будете звать на помощь? Ну, так вспомните: десять лет тому назад мы бились с вами так же, как собираемся биться теперь, и вы оставили меня полумертвым на пороге кабачка Маликана!

– Генрих Наваррский! – вскрикнул Гиз.

– Он самый!

– Ну, так в позицию, черт возьми, в позицию! – и герцог Гиз с озверением ринулся на Генриха.

– Дорогой герцог, – иронически сказал последний, – как видите, я сделал большие успехи в фехтовании, потому что теперь легко парировал финт, которым десять лет тому назад вы уложили меня плашмя!

– А вот отпарируйте-ка этот! – с бешенством крикнул герцог, делая новый выпад.

– Как видите: сделано! Зато у меня имеется для вас хорошенький прием, которого вы еще не знаете, но я покажу его вам лишь после того, как мы вдвоем поговорим. Согласитесь, что положение складывается так… Ах, вам не везет сегодня! – прервал сам себя король наваррский, парируя новый выпад Гиза.-

Ну-с, король Карл IX умер, герцог Анжуйский умер, у короля Генриха III нет детей, и парижане хотят низложить его. У наваррского короля – вашего покорного слуги – тоже нет детей, и если бы он умер, то корона была бы обеспечена для вас…

– Это правда!

– Так вот-с, подумайте только, как хорошо было бы для вас, если бы вам удалось сейчас прирезать меня! Тогда вам не надо было бы обращаться за помощью к мятежникам – горожанам.

– Вы совершенно правы, кузен, и я постараюсь устроить свои дела именно таким образом!

Сказав это, герцог Гиз снова пустился на один из страшных финтов, но его шпага снова ткнулась в пустое пространство.

Теперь роли переменились. Генрих Наваррский утвердился в позиции и повел в свою очередь такую стремительную атаку на герцога, что тому пришлось перейти в оборонительную тактику и отступать шаг за шагом. Три раза шпага Генриха Наваррского обагрялась кровью герцога Гиза, и в конце концов герцог оказался прижатым к маленькой дверке, выходившей в переулок.

– Ага! – сказал Генрих Наваррский. – Знаете что, кузен, я пригвожу вас к этой дверке, вот как крестьяне делают с хищными птицами!

Шпага наваррского короля с бурной стремительностью неслась прямо к сердцу Гиза, и у последнего не было ни времени, ни удобного положения, чтобы успеть отразить выпад.

Тогда в нем вдруг проснулась страшная жажда жизни. Умереть теперь, когда он почти уже касался рукою короны!

В первый раз в жизни герцог Гиз почувствовал, что такое страх. Он нагнулся немного вперед и затем с адской силой ударился спиною о дверку. Шпага Генриха уже касалась его груди, но от сильного удара собачка дверного замка поддалась, дверь раскрылась, и Гиз полетел кувырком. Однако инстинкт самосохранения удесятерил его ловкость. Он вскочил на ноги и с силой захлопнул дверь, так что замок снова защелкнулся. Затем он бросился бежать и остановился лишь на улице Святого Антония.

Вдруг он услыхал характерный шум, с которым обыкновенно двигается воинский отряд. Кто это был? Горожане, совершающие обход своего квартала? Или солдаты короля?

Герцог кинулся к ближайшему дому и приник в стенном выступе, скрываемый тенью. Отсюда он увидел, что это был Крильон с гвардейцами. Герцог видел далее, как Крильон разделил своих людей на два отряда и занял ими оба выхода из дома Рошибона. Тогда герцог понял все и пустился бежать к заставе Святого Антония, где был пост милиции горожан, людей, всецело преданных лиге, заклятых врагов короля. Герцог крикнул им.

– Люди короля хотят арестовать Рошибона и вождей горожан! Пойдемте со мною! Скорей! – и Гиз повел их на помощь дому, который Крильон собирался взять приступом.

VIII

Услышав голос Крильона, герцогиня Монпансье вскочила с полной решимостью и ощупала рукоятки двух пистолетов, торчавших из-за ее пояса. Затем она приказала: «Заприте двери! Мы будем сопротивляться!» – но тотчас же, видя нерешительность горожан, прибавила:

– Вы искали предлога, чтобы восстать на короля? Этот предлог теперь налицо!

Ее слова воодушевили горожан, и они принялись баррикадировать двери. Когда это было сделано, Рошибон высунулся из окна и спросил:

– Что вам нужно?

– Прежде всего нам нужно, чтобы вы положили оружие! – ответил Крильон.

– Мы парижские горожане, вооруженные на защиту святой лиги, и оружия не положим! – возразил Рошибон.

– Даже вопреки приказанию короля?

– Даже вопреки его желанию!

– Затем мы требуем выдачи герцога Гиза, – продолжал Крильон.

– Его нет среди нас!

– И герцогини Монпансье!

– Мы отказываем!

– В таком случае, – сказал гвардейцам Крильон, – взломайте двери, ребята! – и, взяв из рук одного из солдат аркебуз, герцог собственноручно принялся выламывать дверь.

Сир де Рошибон скрылся из окна, но на его месте появился другой горожанин; последний прицелился и выстрелил в Крильона.

Пуля скользнула по панцирю герцога и рикошетом убила гвардейца, стоявшего рядом.

– Черт возьми, дело обещает быть жарким! – воскликнул Мовпен и, выхватив из-за пояса пистолет, положил на месте горожанина, не успевшего еще отойти от окна.

Оба эти выстрела и оба трупа послужили сигналом к началу битвы. В то время как гвардейцы и горожане обменивались выстрелами через окна, Крильон вооружился топором и, не обращая внимания на град пуль, сыпавшийся на него, выламывал дверь. Та вскоре поддалась, гвардейцы ворвались в дом и столкнулись на лестнице с горожанами. Начался ожесточенный бой врукопашную.

Услыхав звуки выстрелов, гвардейцы, оставленные Крильоном у другого выхода, перелезли через ограду и кинулись на помощь товарищам. Их повел замаскированный человек, при виде которого Мовпен радостно воскликнул:

– Слава Богу! Мы получаем знатную подмогу!

Мовпен уже получил жестокий удар прикладом по голове, но, хотя был весь окровавлен, все же сражался как лев.

Лестницу приходилось брать с большим трудом. На стороне горожан была выгода позиции, так как всегда удобнее отражать сверху атаку, идущую снизу. Кроме того, в случае нужды они могли прятаться за двери, а гвардейцы шли открытой грудью вперед. Тем не менее горожанам, хоть и медленно, приходилось отступать.

Сам Крильон не счел нужным обнажить шпагу, потому что, как он говорил, для каких-нибудь лигистов достаточно и приклада. И действительно, мушкет, которым он с адской быстротой вращал над головами горожан, то и дело стремительно опускался вниз, и каждый раз один, а то и двое лигистов падали наземь, чтобы больше не встать.

Вдруг из рядов горожан выдвинулась стройная фигура герцогини Монпансье. Анна бесстрашно выдернула из-за пояса пистолет, прицелилась в Крильона и спустила курок. Правая рука герцога беспомощно повисла, а аркебуз с шумом покатился на пол.

– Промахнулись! – иронически крикнул герцогине Крильон. – Чтобы вывести меня из строя, надо целиться в сердце, герцогиня! А то ведь в случае нужды я могу стать и левшой! – и действительно, неустрашимый Крильон вооружился шпагой и принялся прокладывать ею себе дорогу вперед.

Тут на помощь подоспел замаскированный с пятнадцатью гвардейцами, и лестница была быстро очищена. Бой перешел в комнаты, и каждую из них приходилось брать приступом.

– Вперед, друзья мои, вперед! – кричал Крильон, подбодряя своих людей. – Надо поскорее расправиться со всем этим сбродом! Только не убивайте герцогини: кровь женщин приносит несчастье!

– Воину, – да, – заметил замаскированный, – но только не палачу!

– А! – зарычала герцогиня, выхватывая второй пистолет. – Я знаю этот голос! – и она выстрелила в замаскированного.

Но тот пригнулся, и пуля просвистела мимо. В то же время замаскированный сделал гигантский скачок вперед, ураганом развеял поредевшие ряды защитников герцогини, схватил прекрасную Анну поперек тела и сказал:

– Да-с, прелестная кузиночка, теперь мы не в Анжере!

– Он, вечно он! – прохрипела с пеной у рта Анна. Из тридцати гвардейцев у Крильона теперь осталось около половины, но зато и горожан тоже было лишь семь-восемь. С пленением герцогини дело было закончено. Часть горожан сдалась, остальные были перебиты.

– Мы победили! – крикнул Крильон, однако Мовпен заметил ему:

– Нет еще пока! Послушайте-ка! – и он показал рукой по направлению к улице, откуда слышался глухой шум голосов.

Это была городская милиция, которую Гиз привел на помощь лигистам, осажденным в доме Рошибона.

Пришлось думать о защите, так как Крильону с товарищами самим предстояло теперь стать осажденными. Герцог и замаскированный, то есть наваррский король, принялись быстро разрабатывать план защиты. Они распорядились, чтобы гвардейцы баррикадировали двери мебелью и трупами павших.

– Ну а я, – сказал Мовпен. – отправлюсь к королю и потребую от него швейцарцев на помощь!

С этими словами он проворно выскочил из окна. растолкал растерявшихся горожан, с молниеносной быстротой взобрался на крышу по своей лестнице из простыни и вскочил в комнату Перины.

При начавшейся перестрелке Перина упала в обморок. Мовпен оттолкнул прочь ее тело, быстро скинул камзол и кинулся на улицу с обнаженным кинжалом, крича, что люди короля хотят убить его. Горожане, действительно, приняли его за одного из своих и дали пройти.

IX

В это время король занимался расквартированием швейцарцев. Он занял для них половину Лувра, не стесняясь того, что некоторые из занимаемых помещений принадлежали другим. Но часть солдат все же принуждена была расположиться прямо на дворе.

Вообще теперь все во дворе было занято швейцарцами. Король сразу проникся к ним необычайным доверием и поручил им всю охрану как внешних выходов, так и личных апартаментов.

Поэтому, когда окровавленный Мовпен подошел * воротам Лувра, то застал там швейцарцев.

Часовые имели приказ никого не пропускать. Однако Мовпену было некогда, и потому он закатил солдату здоровую затрещину и прошел. Подбежали другие швейцарцы, хотели арестовать дерзкого, но Мовпен дрался как остервенелый звереныш, пуская в ход и кулаки, и ноги, и даже кинжал. При этом он отчаянно вопил, так что его крики наконец услышал король, бывший с Эперноном на противоположном конце двора. Король подошел к борющимся и, узнав Мовпена, крикнул:

– Ба, да это ты!

Швейцарцы отпустили Мовпена. Тогда тот с негодованием сказал Генриху:

– Государь, ведь это по крайней мере странно, что надо убить швейцарца, чтобы добраться до вас!

– Как? – грозно крикнул король. – Ты убил моего швейцарца?

– Не велика беда! – дерзко ответил Мовпен. – Скоро у вас перебьют их много! Народ ведь строит баррикады!

На встревоженные расспросы короля Мовпен в нескольких словах пояснил, как было дело: Король, внимательно слушавший его, недовольно проворчал:

– Вот к чему приводит неповиновение! Крильон сам виноват, пусть теперь разделывается как знает!

– Но, государь, – с отчаянием воскликнул Мовпен, – если я не потороплюсь привести герцогу помощь, его убьют!

– Ну вот еще! Он такой знаменитый боец!

– Да ведь горожан не менее трехсот! Государь, государь, неужели вы дадите спокойно прирезать такого верного слугу, как герцог Крильон?

– Ну что же, – сказал Генрих, подумав, -поищи в Лувре гвардейцев, и, если найдешь их, возьми с собою.

– Да где мне их искать? Дайте мне швейцарцев, двор ведь переполнен ими!

– Да ты с ума сошел, милый мой! Чтобы я стал жертвовать своими лучшими солдатами? Чтобы я стал подставлять их под ножи дурацких горожан?

– Хорошо, государь, – крикнул ему Мовпен, – оставьте швейцарцев для себя, я же пойду умирать рядом с Крильоном! – и, растолкав часовых у входа, он снова бросился бежать туда, где Крильон выдерживал жаркий бой.

Из пятнадцати гвардейцев осталось только десять, но и эти десять стоили сотни, так как отчаянность положения удесятерила их мужество. Чтобы сходить в Лувр и вернуться обратно, Мовпену надо было по крайней мере три четверти часа. В течение этого времени Крильон и Генрих Наваррский творили чудеса, нагромождая горы трупов. Но численность горожан все же давила их, заставляя постепенно отступать. Однако, отступая, Крильон и Генрих Наваррский не, выпускали из рук герцогиню Монпансье. Генрих поручил ее гвардейцу, сказав ему:

– Если она сделает попытку к бегству, убей ее на месте! Мало-помалу волна взбешенных горожан вытеснила Крильона с товарищами из первого этажа, и им пришлось укрыться во втором. В этот момент появился Мовпен. Горожане приняли его за одного из своих и пропустили на лестницу, а там Мовпен уже сумел проложить себе дорогу шпагой.

– Король не дает швейцарцев, ему жаль их! – сказал он Крильону.

– Ну что же, надо умереть или победить! – спокойно произнес Генрих Наваррский.

– Нет, государь, – возразил Крильон, – мы должны спасти вас, иначе трон окончательно станет вакантным! Я знаю, как нам спастись! – и он повел Генриха и Мовпена в угол, где находилась под охраной гвардейца герцогиня Монпансье. – Вот! – сказал он. – Панцирь, который может предохранить от стали и свинца!

Генрих понял его мысль и схватил герцогиню на руки. Анна вскрикнула, и горожане смущенно прекратили огонь, опасаясь попасть в пленницу!

В тот же момент началось героическое отступление, которое можно уподобить только классическим примерам из древней истории. Генрих Наваррский нес герцогиню на руках, Крильон шел рядом, держа шпагу в левой руке, Мовпен же держал кинжал у горла герцогини и время от времени приговаривал:

– Если вы не пропустите нас, я убью ее!

Горожане растерянно расступались, пропуская этих троих и вместе с ними нескольких гвардейцев, единственно уцелевших из всего отряда. Народ рычал, бесновался, неистовствовал, но все опасались за свое божество, за свой идол, и наши герои хотя и медленно, но неуклонно подвигались все вперед к Лувру.

На выход с улицы Львы… им понадобился целый час. На улице Святого Антония в них выстрелили из аркебуза, и пуля положила на месте гвардейца. Тогда Крильон быстрым движением поднес шпагу к груди герцогини, и толпа испуганно закричала:

– Не стреляйте, не стреляйте!

До берега Сены они добрались довольно благополучно, но тут на них опять было совершено нападение. Толпа осмелела, заметив, что ни Мовпен, ни Крильон не собираются привести в исполнение свою угрозу. Почти у самых ворот, Лувра толпа сделала последнюю ожесточенную попытку отбить герцогиню, и это удалось после отчаянного сопротивления наших героев, из которых только один Генрих Наваррский каким-то чудом остался цел и невредим. Зато из гвардейцев уцелело лишь три-четыре человека.

Мовпен был весь изранен, а Крильона настолько изрешетили, что, когда калитка луврского двора с шумом захлопнулась за ними, неустрашимый герцог без сил упал на руки Мовпена, сказав:

– По-видимому, на этот раз со мною кончено! Когда этот великий воин сомкнул усталые очи, по Лувру глухим шумом понеслась мрачная весть:

– Крильон умер! Умер великий Крильон!

Х

На следующее утро в Париже не видно было ни малейших следов происшедшего в течение ночи. Вскоре после того, как наши герои спаслись за луврской решеткой, разразился отчаянный грозовой проливень, а ведь известно, что парижане, не боясь ни холодного, ни горячего оружия, никогда не могли устоять против дождя. Поэтому небесная буря смирила народную, потоки дождя смыли следы крови, под утро полиция и стража подобрали трупы, и с утра город имел свой обычный вид: купцы открыли свои лавочки, ремесленники, как ни в чем не бывало, пошли по мастерским, и все взялись за повседневный труд.

Шум дождя и раскаты грома не дали королю Генриху III заснуть всю ночь; когда же до него дошла весть, что Крильон умер, он уже совсем не мог заснуть, глубоко раскаиваясь, что пожалел швейцарцев, потерял лучшую опору своего трона. Однако известие о смерти герцога оказалось неверным. Правда, вследствие большой потери крови Крильон впал в такой глубокий обморок, что его долго не удавалось привести в чувство, но все же королевские врачи объявили, что они рассчитывают спасти пострадавшего.

Король облегченно перевел дух, когда ему сообщили об этом, и приказал ежечасно подавать бюллетени о состоянии здоровья герцога. Однако сам он не пошел к нему, а остался у себя.

Утром король подошел к окну, распахнул его, вдохнул свежий воздух и приказал пажу позвать Мовпена. Последний явился минут через пять. Он был весь перевязан вдоль и поперек и прихрамывал. При виде его король принял строгий вид и сказал:

– Ага, видите, куда заводит неповиновение королевской воле!

Мовпен ничего не ответил и, подойдя к другому окну, стал смотреть на Сену. Король несколько смягчился и продолжал:

– А ведь между тем я достаточно ясно сказал тебе и Крильону, чтобы вы оставили в покое горожан! Мовпен опятьтаки ничего не ответил.

– Как чувствует себя Крильон? – спросил Генрих.

– Плохо, – угрюмо ответил Мовпен.

– Как ты думаешь, выживет он?

– Я не врач, государь.

– А что говорят врачи?

– Они говорят, что у вашего величества остались швейцарцы для защиты трона.

– Слушай-ка ты! – крикнул рассерженный король. – Да знаешь ли ты, что позволяешь себе недостаточно почтительно отвечать своему королю?

– Не знаю, – ответил Мовпен. – Я так страдаю от ран, что не могу взвешивать свои слова. Вашему величеству угодно приказать мне что-нибудь?

– Нет.

– В таком случае, ваше величество, извините меня! – Мовпен прихрамывая направился к двери.

– Куда ты?

– Пойду лягу спать. Я провел всю ночь у кровати герцога Крильона.

– Ты очень страдаешь?

– Господи! Ведь у меня кожа не так толста, как у швейцарцев, и я не герой.

– Мовпен!

– И раны заставляют меня настолько страдать, что я прошу разрешения удалиться в отцовский замок.

– Как? Ты хочешь покинуть меня?

– Мне надо вылечить свои раны, государь.

– Но ты можешь с полным успехом вылечить их в Лувре!

– Нет, государь, луврский воздух нездоров для раненых. Кроме того, во дворце нет больше для меня места! Я даже в своей собственной комнате застал швейцарца!

– Но все это временно… Швейцарцы будут расквартированы в Париже!

– О, это будет большой ошибкой со стороны вашего величества! В конце концов, восемь тысяч человек вовсе не много для защиты осажденной крепости…

– Ты бредишь? Какой крепости?

– Да Лувра!

– Но кто же будет осаждать мой дворец?

– Граждане Парижа, государь.

– Ты с ума сошел, Мовпен!

– Возможно, что уже сегодня начнется потеха, и вы сами понимаете, что в осажденной крепости такие слабые и беспомощные, как мы с Крильоном, только мешают…

– Мовпен! – строго сказал король. – Довольно шуток!

– Да я вовсе не шучу, государь, тем более что я перестал быть шутом!

– Как? Ты… перестал?

– Ну да! Я уступаю дурацкий колпак любому из швейцарцев.

На этот раз король вместо того, чтобы рассердиться, только расхохотался и сказал:

– Послушай, Мовпен, ты вовсе не так уж ранен, как представляешься, и отлично мог бы сесть на лошадь, чтобы сопровождать меня в Сен-Дени.

– Зачем?

– Да разве ты забыл, что сегодня похороны моего брата?

– А, так вы отправляетесь туда? Ну, так не забудьте позавтракать хорошенько, а то ведь от Сен-Дени до Сен-Клу очень далеко.

– Да я вовсе не собираюсь в Сен-Клу. Я вернусь в Лувр!

– Ко времени возвращения вашего величества Лувр будет взят! – холодно заметил Мовпен.

– Да ты с ума сошел, совсем с ума сошел! – раздраженно крикнул король.

В этот момент на улице послышался сильный шум, и король с Мовпеном, выглянув из окна, увидели, что к воротам Лувра подъехал отряд всадников человек в тридцать. На кирасах всадников ярко сверкали лотарингские кресты, впереди них ехал герцог Гиз.

– Ого! – сказал король. – Что это понадобилось кузену так рано в Лувре?

Подъехав к воротам, герцог повелительно заявил дежурному офицеру:

– Я хочу видеть короля!

– Король спит! – ответил офицер.

– Ну, так что же? – презрительно возразил Гиз. – Пусть его разбудят!

– Черт возьми! – пробормотал Мовпен. – Ручаюсь, что когда герцог Гиз станет королем, то не захочет, чтобы его будили в такую рань!

– Какой же страны королем станет он, по-твоему? – насмешливо спросил Генрих.

– Да, разумеется, Франции! – ответил Мовпен и, хотя король сделал гневливый жест, продолжал: – Однако раз вы не спите, государь, и пока еще правите Францией… Генрих III высунулся из окна и крикнул:

– Войдите, кузен, я готов принять вас! Тогда ворота распахнулись, и герцог со спутниками въехали во двор.

– Государь, – сказал тогда Мовпен, – разрешите мне выйти в соседнюю комнату.

– Зачем?

– Я хочу послушать ваш разговор с герцогом Гизом и узнать, действительно ли вашему величеству угодно продолжать царствовать или вы предпочтете за лучшее отказаться от трона в пользу своего милого кузена Гиза?

И, не давая королю времени ответить, Мовпен скользнул в соседний кабинетик, тогда как король приказал ввести герцога.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю