Текст книги "Делион. Огненная плясска."

Автор книги: Пользователь Windows

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 14 страниц)

" С какой стороны читать их рисунки?" – поинтересовался страж, исследуя своим взором творение бронзовых.

Имперцы, эльфы и гномы писали слева направо, декары, некоторые народности Империи, пустынники и большая часть народностей Морского Востока – справа налево. Но Клепий понял, что Бронзовые владели совершенно иным алфавитом, в корне отличающийся от нынешних – они, как и на колоннах, вели свои записи, пусть и через барельефы снизу-вверх – слева направо. Сейчас Клепий стоял перед самым нижнем квадратом, который находился по левую сторону от других. Здесь начиналось все.

– Рождение Гесиора и Месиды, – произнес Клепий, осторожно, словно в приступе благочестия, приложил свою ладонь к этому творению.

Барельеф будто изображал двух детей, которые лежали на одном расколотом камне. Клепий чувствовал своей ладонью прохладную, немного шершавую бронзу, пальцем проводя по лику Гесиора, а затем и по младенческому лицу Месиды.

" Появления Печати. Одной истинной и одной ложной. Библиотекарь рассказывал мне об этом."

Затем Клепий поднял свой взгляд чуть по выше. Средний крайний левый квадрат рассказывал уже о следующем событии, которое произошло в жизни родителей Крысиного Короля. Специально отлитая в отвратительном виде фигура бога Фарея приходит в своем образе к матери Крысиного Короля, но Месида его отвергает. Третий квадрат, который располагался выше всех рассказывает каждому, кто добрался до этих врат о том, как Гесиор беседует с Фахтаче, которая здесь изображена в своем собственном образе – острые скулы, властные и одновременно отталкивающие черты лица, нахмуренный вид и густые брови, ее правая ладонь окутана ярким пламенем. Следующая сцена на правой воротине была нижней справа. Месида, ничего не подозревающая в том, какие распри происходят меж богами из-за ее семьи, прядет пряжу, а в открытую дверь входит та самая Фахтаче. Тот барельеф, что выше, показывает во, что пламенная богиня обратила Месиду, а самый верхний демонстрирует Гесиора, замурованного в гору.

" Крысиный король хочет, чтобы и через тысячи лет люди помнили о злодеянии богов."

Лицо чесалось под запекшейся коркой кровью. Клепий сделав глубокий вздох, насколько позволили ему перебитые ребра, шагнул за приоткрытую воротину. Сквозняк, пропахшей затхлостью и пылью времен дунул в него. Воздух был тут словно законсервированный, пахло древностью, словно в старой закрытой библиотеке. Глаза Клепия отчетливо видели древние стены, облицованные бронзой и камнем, бронза уже давно почернела, камень ссыпался мелкой крошкой, оставляя от себя след возле двух коридорных стен. Сам коридор уходил куда-то вглубь, и ниже уровня ворот. Страж решил не оборачиваться и двигаться вперед, возможно, в последний раз в своей жизни.

" Интересно, что поджидает меня там?"

Спуск казался монотонным занятием, чем ниже опускался страж, тем более ветхими и обшарпанными казались стены.

" Почему Гесиор спрятал печать именно здесь? Или Печать была спрятана самим Крысиным Королем? Тогда каким образом Хранитель запечатал своей кровью спуск в Подземелье?"

По-прежнему у Клепия оставалось много вопросов, на которых он не мог найти ответов. Но одним из фундаментальных вопросов был тот, что был поставлен о личности самого Велисария. В конце концов его размышления пришли в тупик, как и сам страж, оказавшийся перед стеной, с какой-то выемкой.

« Это какая-то дверь», – рассудил Клепий, разглядывая края этой стены.

Возможно, это могло быть ловушкой, но страж решил, что терять ему нечего и просунул руку в выемку, где было холодно и противно от обилия паутины.

" Рычаг", – подумал имперец и дернул его вниз.

Липкая от паутины рука ощутило холодный железный рычаг, который будто по инерции сам начал опускаться вниз. В стене загрохотали какие-то странные механизмы, начался жуткий скрип заржавевшего железа, Клепий слышал, как что-то внутри заработало. Створки двери начали разъезжаться в разные стороны, при этом осыпались небольшие камни и куски земли, падая разбивались на маленькие кусочки. Пыль подняла в воздух и не в первый раз начала резать глаза стража.

" Надеюсь, эта дверь будет последней", – подумал имперец.

Какой-то странный механизм со странными шестернями заставили дверь открываться и перед Клепием открылся вид этого древнего помещения, построенного еще две тысячи лет назад.

" О, Двенадцать богов, что это?"

Зал идеальной квадратной формы был полностью выстроен из какого-то черного камня, обрамленный бронзовыми барельефами. Под потолком помещения был какой-то странный механизм, который Клепий видел в первый раз. Огромное количество колес были переплетены между собой как большие, примерно размером с колесом телеги, так и маленькие, которые с такого расстояния трудно было рассмотреть. От этого места расходились четыре толстых троса, которые были сплетены из конского волоса, переплетавшегося в очень толстый канат. Они поддерживали в воздухе, высоко над поверхностью помещения, большую бронзовую плиту, с виду больше напоминавший саркофаг или большой варварский гроб, вылитый из бронзового материала. Но Клепий больше был поражен странной громадной фигуре, закованной в бронзовые неуклюжие доспехи. Старческое лицо фигуры больше походило на умело отлитую статую, но длинная седая борода говорила о том, что этот человек был живым и наблюдал за тем, что происходит в помещении. Странные доспехи старца были велики ему в размерах, Клепий отметил большие выпирающие наплечники, большие сапоги, и выпирающие гладкие доспехи. К шее старца был привязан пятый канат, и судя по всему очень туго. Фигура не сдвинулась с места и Клепию вновь показалось, что это превосходно отлитая бронзовыми людьми статуя.

Над старцем на четырех тросах висел бронзовый саркофаг, причем таким образом, что два первых каната, поддерживающие изголовья были короткими, а два, что держали нижнюю часть гробницы были длиннее и соответственно бронзовая махина висела в полувертикальном положении.

" О боги всемогущие, не может этого быть", – Клепий был удивлен, когда начал рассматривать эту гробницу.

Крышка бронзового саркофага была отлита в виде человека, который был больше, обычного. Но узнал лик этого человека, он уже встречал это властное и непоколебимое лицо, широкие густые брови, ярко выраженные скулы. Ладони фигуры были раскрыты и в одной из них было сгусток пламени, а в другом цветок, в котором угадывался мохир.

– Не может быть, – теперь Клепий не смог сдержать своих слов. Гробница Фахтаче... Она здесь.

Теперь страж понял, что хочет найти Куарья.

" Король искал не печати, а тело богини. Но зачем оно ему? Он хочет властвовать над культистами?"

Огненная пляска оказалось не тем местом, где может быть захоронено материальное тело Фахтаче. Это было лишь местом ее убийства, которое культисты обратили в место поклонения. Они искали гробницу богини, чтобы возродить ее, но даже не догадывались, что она сокрыта под Ноблосом.

– Даааввннноооо, – Клепий вздрогнул, когда услышал старческий голос, выходящий изо рта, покрытого седыми усами. Я не слышал звук этих шестерен.

Старик оказался живым. Несмотря на всю его немощь на лице, глубокие морщины и вялые губы, в его медленных плавных движениях чувствовалось величие. Старик был больше любого человека, проживавшего сейчас в Делионе.

" Он тоже из бронзовых, человек из второй эпохи."

Старик растягивал каждое свое слово и казалось, что он делал это с неимоверных усилий, будто его легкие засохли и превратились в два больших изюма, что не мудрено. Сколько уже лун пережил этого человек, выйдя из чрева матери? Говорил он на странном языке, имперское наречие было перемешано с какими-то непонятными словами.

" Он не знает нашего языка. Он провел взаперти больше двух тысячелетий, в отличие от Гесиора или Крысиного Короля."

– Кто ты? – Клепий понимал, что старик вряд ли поймет его, но решил попробовать.

Неизвестный гигант шевельнулся и попытался было встать, однако трос крепко привязанный к его толстой иссохшей шеи не дал ему этого сделать. Каждое его движение казалось неуклюжим, он двигал своими конечностями, будто черепаха, упавшая на спину и пытающаяся перевернуться на ноги.

– Кто ты такой? – повторил свой вопрос страж, сдвинувшись с места.

Хотя Клепий и понимал, что бронзовый вряд ли сможет сдвинуться с места, но был на стороже. Он двигался медленно и аккуратно, пытаясь не провоцировать того, кто прибыл здесь в заточении несколько тысячелетий.

– Твой язык неведом мне, – отвечал на древнем наречии старик, которого Клепий не понимал.

Саркофаг по-прежнему висел неподвижно. С виду он был очень тяжелым, если уж он упадет на землю, то с легкостью проломит ее. Клепий попытался сообразить, как работают эти механизмы, и сразу же понял, что единственный канат, которым можно было опустить гробницу Фахтаче был на шеи старика.

– Но раз ты уже здесь, значит достоин того, – продолжил говорить старик. Лишь только кровью моего отца можно разрушить клятву, которая сокрывало это место.

" О чем он говорит? Возможно о том, где захоронена печать?"

Старик пытался поговорить с пришельцем, что освободил его отца, но тот не понимал древнего наречия. А ведь последний и настоящий хранитель печати мог бы многое рассказать Клепию о том, кто он такой. О том, как Фахтаче прокляла Месиду, обратив прялку в паучиху и ее собственное дитя, еще в утробе сотворив из него крысу с человеческим разумом. Хранитель печати мог рассказать, что темный эфир исказил Крысиного короля еще в утробе и когда мать родила это чудовище, оно бросило его. Клепий не смог бы понять старика, если бы тот поведал о дальнейшей судьбе Крысиного Короля, как он с помощью чистого эфира пытался стать антропоморфным существом.

– Ты что, то хочешь сказать мне, – Клепий обратил внимание на дёргающиеся губы старика, на которых оставались так и не произнесенные ими слова.

Старик хотел рассказать о том, что Фахтаче прокляла дитя Месиды. Но богиня не знала, что Месида вынашивает двойню, и что, когда один из них родится и вырастет, он станет отмщением для своей семьи. Он будет создавать союзы с одними богами и разрывать с другими, он будет нарушать закон и топтать мораль, будет блюсти негласные правила и соглашения с темными, лишь бы убить Фахтаче в ее подземном царстве – Огненной Пляске. Именно второй сын Гесиора и Месиды создаст это подземелье и свяжет вход клятвой крови своего собственного отца, навсегда запрет здесь обе печати и тело Фахтаче, чтобы их смог найти только достойный человек.

Старик понял, что гость не сможет понять его и смирился с этим. Ему бы так хотелось поведать обо всем, что случилось с ним еще две тысячи лет назад. О том, что именно он сделал все так, как есть оно сейчас. Не Гесиор, не Крысиный Король. А именно этот Хранитель Печати. Он не сможет рассказать человеку, которого он увидел впервые за двадцать веков, что он накинул на свою шею петлю, которую невозможно развязать и показал своему гостю жест, который поймет каждый человек, безо всяких слов.

Клепий остановился в пяти шагах от старика. Вблизи он показался еще более внушительным, нежели как при вхоже – одна его ступня, закованная в броню, могла сравниться с голенью Клепия. Хранитель медленно и неспешно поднял свою руку и разжав кулак, приложил ребро ладони к собственной шее. Затем, он погладил свой узел и указал пальцем на огромное колесо с рычагом, которое было в углу этого квадратного помещения. Страж все понял и вытащил свой меч из ножен.

" Сколько мне еще предстоит убить одних невинных, чтобы спасти других? Сколько жертв я должен положить на алтарь свободы всего Делиона?"

Несмотря на то, что шея старика казалось хрупкой, даже зачарованный меч не смог с первого раза отрубить ее. Загустевшая жидкость фонтаном начала бить из его артерии, но второй удар попался прямо в канат.

" О, боги!"

Клепий не смог поверить своим глазам, но удар меча не смог повредить трос. Старик хрипел, захлебываясь собственной кровью, но еще один точный удар уставшего и изнеможённого стража заставил голову старика скатиться с плеч. Крепкий трос, сплетенный из какого-то неизвестного Клепию материала, упал на землю. С меча продолжала стекать кровь и Клепий надеялся, что это был последний раз, когда он обагрил свой меч.

" Клянусь Двенадцатью, как только Печать прибудет в Обитель, я окончу свой путь стража."

Канат казался тяжелее, чем был с виду. Клепий понимал, что он был сплетен отнюдь не из конских волос, то были волосы какой-то магической твари, прочность этого троса хватало даже, чтобы остановить зачарованный меч и скорее походили на человеческие.

" О Боги, неужели это волосы Месиды?"

Взявшись за окровавленный узел, который тысячелетиями был прилеплен к шеи последнего и истинного хранителя печати, страж потащил его к зазубренному колесу.

" Неужели весь этот сложный механизм придуман лишь для того, чтобы этот старик своей головой охранял гробницу Фахтаче?"

Из колеса торчали металлические зубцы, а по правую сторону от него была большая выемка.

« Приспособление для каната.»

Зацепив узел за один из зубцов, и удостоверившись, что он сидит плотно, Клепий взялся за рычаг и начал крутить его по часовой стрелке. Ничего не происходило до тех пор, пока этот канат не натянулся, и только потом сопротивление могло сказать о том, что саркофаг начал опускаться.

– Действует, – сам тому не веря произнес страж.

Несмотря на то, как легко двигался рычаг, это принесло Клепию тяжелые боли. На руках затвердели мышцы, руки не слушались его, грудная клетка пылала пламенем бездны и все же страж упорно продолжал крутить механизм. Саркофаг медленно опускался на пол до тех пор, пока не послышался странный звук, раздавшийся эхом по всему старому помещению. Нижняя часть гроба опустилась на пол, но Клепий решил продолжить крутить колесо до тех пор, пока саркофаг не окажется в горизонтальном положении.

" Хвала Двенадцати", – промолвил Клепий, когда гроб оказался полностью на полу.

Приблизившись к нему, он увидел вблизи саркофага и то самое лицо, в могущество которого верили тысячи поклонников по всему Морскому Востоку.

" Что ж, пора открыть его."

Однако крышка не поддавалась, но на этот раз Клепию помог его зачарованный меч. Ударив, он расколол ее пополам. Момент истины. Тело было покрыто дорогой мантией, а на ее поверхности лежали два невзрачных куска больше похожее на камень, нежели на магический артефакт. Но страж понял, именно ради этого, сюда его вела судьба.

Ноблос полыхал и даже за десяток фикийских миль он представлял из себя ярко горевший факел из человеческих тел, построек, животных. Город стал сосредоточием хаоса – повсюду лежали мертвые тела, которые стали пирушкой для детей Крысиного короля, летучих птиц и мух, собравшихся над павшими...

Подняться на поверхность города было для Клепия еще сложнее, нежели опуститься в недра древних построек, сотворенных по приказу последнего хранителя печати. Раненный, измученный и обессиленный страж понимал, что шансов у него мало. Кроме того, что сам Клепий был в приемной у самой госпожи смерти, так на поверхности было еще больше шансов отправиться в Дадур к вечно скитающимся телам – во всех районах города свирепствовала чума, насланная Крысиным Королем, а по улицам зверствовали воины короля Куарья. Король Катакомб предупредил стража о том, что культисты готовят теплый прием для захватчиков, но Клепий даже не подозревал насколько этот теплый прием окажется горячим.

Он высунул свою голову из канализационного колодца и обомлел от увиденного. Печати были спрятаны за его поясом, и он рефлекторно прижал их своими ладонями, охраняя их, будто-бы собственного ребенка.

" Нет. Они нечто большее, нежели дите. Они ключ к победе над надвигающейся Тьмой."

Подземный путь вывел его к торговому району и это он понял, увидев горящие палатки купцов. Яркое пламя поглощало весь базар, огонь перекидывался с одной палатки на другую, навесы загорались в один счет, точно факелы, облитые возгорающейся жидкостью. Вся торговая площадь была усеяна телами – в южной части тела были свалены в кучу и превращались в одну гниющую биомассу, над которой вились рои мух. В другой части базара тела лежали по отдельности и судя по тому, как были одеты мертвецы, они пытались спастись бегством от наступающей опасности. Они были заколоты и судя по всему королевскими воинами. Повсюду слышались жалобные крики, вопли, лязг мечей, писк крыс, молитвы о спасении, уговоры и причитания.

" О, Двенадцать богов", – Клепий впал ступор, увидев, во что превратился этот некогда богатый и старинный город.

В скором времени пепелище и груды тел обратятся в руины и вряд ли Куарья сможет восстановить этот некогда величественный город. Но сейчас Клепия больше интересовала собственная судьба, а точнее судьба тех печатей, за которыми он проделал столь долгий путь.

" Куда мне идти? К Куарья или направится в сторону порта? Но даже если я и доберусь до порта, то остались ли корабли, которые могут отчалить в Империю?"

На тот момент, Клепию казалось правильным решением отправиться к королю Морского Востока, у него в стане было бы намного безопаснее, однако что-то остановило его. Страж до сих пор не доверял самозванцу, чьих мотивов он так до сих пор и не вычислил. Его советник, который не имеет никакого отношения к империи – Арамуд был человеком не менее странным и что движет именно им? Есть моменты в жизни, которые в одиночку преодолеть невозможно, когда без посторонней помощи нельзя добиться нужного тебе результата. Но всегда, без исключений, когда надежда на людей пересиливает веру в себя, то человек становится заложником обстоятельств. И поэтому, Клепий решил действовать в одиночку.

Он подтянулся из колодца и выбрался на колодец. Первый же его шаг на твердую поверхность был шагом откровения.

" Боги милостивые. Не может быть".

Клепий понимал, что в любой момент город может взорваться, словно горящий корабль, наткнувшийся на рифы. Первое его же движение ногой предвещало об опасности, которым сейчас полнится Ноблос. Он наступил в Красное Золото.

" Культисты везде разлили эту жидкость."

Клепий решил понапрасну не терять времени и побежал к первому же закоулку. Страж решил не испытывать судьбу и тут же достал свое оружие. В этом переулке было безжизненно, по крайней мере он встретил только лишь три мертвых тело. Первое было заколото точечным ударом в сердце, два других вызвало в нем скорбь – женщина и закутанный в пеленке младенец, выбросились из окна, предпочитая смерть – рабству. Стены были измазаны тягучей жидкостью Красного Золота.

" Чего же они ждут? Почему они не превратили город в одно мгновение в горящий факел?"

Скорее всего Крысиный Король позаботился об этом. В любом случае терять ему было уже нечего – печать он передал в те руки, что смогут ее уничтожить. По крайней мере он отдал добровольно то, что хранил его брат тысячелетия.

" Предсказание сбылось", – сказал тогда на горе Гесиор.

Выбежав из переулка, он попал прямо на Проспектиум. Толпы людей одним единым организмом бежали в сторону Великоморья и порта, где хотели найти спасение. Стоял оглушительный рев толпы и не мудрено, за ними по пятам гнались воины Куарья. Клепий решил побежать вместе со всеми, и уже стал частью толпы, смешавшись с этими испуганными людьми. Позади слышались гортанные крики боли, звуки исполосованных тел и мольбы о пощаде. Совесть Клепия говорила о том, чтобы он остановился и помог свершить справедливость. Внутри него боролись две силы – голос разума, и дух сердца, он по началу не поддавался ни тому, ни другому и бежал вперед, даже не раздумывая об этом. Но в конце концов мысли начали просачиваться в его голову, словно вода, протекающая под большой валун.

" Зачем вмешиваться в это дело между смертными? Моя цель глобальнее. Но, зачем спасать тот мир, где люди могут безнаказанно убивать друг друга без всякого зазрения совести?"

Проспектиум уже выводил всю толпу к морскому порту, где еще стояло много кораблей. За спинами впереди бегущих было не видно, что творилась в самом порту, но судя по звукам люди прыгали с пристани прямо в воду, чтобы хоть как-то спастись от разящих в спину мечей. В порту стояло очень много суден, однако какое из них вообще сможет уплыть отсюда? Есть ли на них команда? А если и есть, то пустят ли они на борт?

Толпа двигалась единым порывом. Давка была страшной – Клепий на своем пути уже встретил несколько тел, которые были раздавлены испуганной толпой, мертвая женщина и двое детей. Тела топтали, даже не замечая мертвецов, кто-то спотыкался о них, но продолжал бежать дальше, стараясь ухватиться за впереди идущего. Если ты упадешь – шансов выжить практически не будет. Страж был одет в обычный поддоспешник, но даже будучи с мечом он не привлекал к себе внимания, все следовали своему инстинкту. Любовь. Любовь – пустота, выброс твоих эмоций на человека, часто она приходит внезапно, уходит же так же. Голод? Возможно, было много случаев, когда осажденный город начинал полниться каннибалами. Размножение? Человек – низкое существо, думающее только как продлить свой род, и в порыве похоти его не смогут остановить морально-этические установки. Но и похоть можно преодолеть. А вот забота о собственной жизни? Что может быть важнее? Если ты не будешь стараться сохранить собственную жизнь, то и остальные твои инстинкты не позаботятся. Вот, что двигало толпу вперед, несмотря на все преграды.

– Алвай! – страж, наделенный сверхъестественным слухом и чутьем, смог расслышать сквозь шум и гам бешенной испуганной толпы знакомый голос. Алвай, беги сюда!

Клепий понимал, что, если он остановится, его затопчут. Он старался хоть как-нибудь притормозить, однако толпа уносила его вперед, словно бурный водный поток какой-нибудь горной реки. Он начал крутить головой, пытаясь высмотреть Рими, но мальчишки нигде не было видно.

– Алвай, сюда, скорее! – Клепий понял, что голос доносится откуда-то справа, от него. Сюда! Иначе смерть!

Сердце Клепия съежилось. Он почувствовал под своими ногами всю ту же вязкую жидкость, которой пользовались жители Ноблоса. Маяк по-прежнему горел в темном ночном предрассветном небе, но теперь жидкость, которая питала маяк, была рассеяна по всему городу.

" Боги всемилостивые. Мы в самой большой ловушке Делиона. Сам Ноблос – одна большая ловушка, культисты загнали нас сюда, словно охотник, загоняющий свою дичь.

Сердце Клепия вновь ощутило ту тревогу, которую чувствует каждое животное. Птицы ощущают своим нутром скорую грозу или страшную бурю. Ни одно живое существо нельзя найти на поляне, если в скором времени начнется землетрясение. Со стражем сейчас было так же. Он чувствовал, что-сейчас случится что-то грандиозное. То, о чем будут слагать легенды тысячелетиями.

Страшное зарево осветило весь порт. Сначала загорелся один корабль. Клепий понимал, что еще немного и толпа унесет его от того переулка, где находился Рими со своими друзьями.

– Алвай, быстрее сюда! – пытался докричаться до него мальчик.

Следов вспыхнул второй корабль, а за ним и третий. Они зажигались в ночной темноте, словно факела, один за другим, пока в скором времени весь порт не начал полыхать пламенем Бездны!

Толпа заревела нечеловеческими голосами. Они начинали рвать на себе волосы, матерились, кричали в неистовстве, было ощущение, что сейчас они перебьют друг друга. Но самое страшное их еще ждало впереди.

Порт пылал настолько сильно, что жар доходил аж до того места, где пытался пробраться Клепий. Другого выхода не оставалось, он старался растолкать людей, чтобы пробиться к Рими. Однако случилось непредвиденное, кто-то схватился за его пояс и печати вылетели под ноги обезумевшей толпы.

– Нееееет! – Клепий впервые в жизни закричал и таким страшным нечеловеческим голосом.

Началась страшная резня. Достав свой меч, он начала убивать каждого, кто двигался ему на встречу. Применив Магио Зефирус, ментальные нити привели его в столь мощной вспышке эфирных сил, что он отбросил каждого, на расстоянии десяти шагов. Клепий не понимал, что он совершил, но сейчас это было не главное. Он ухватил печать, которая уже была залита литрами крови, вокруг валялись конечности – руки, ноги, головы, но толпа казалось не замечала того, что произошло.

– Быстрее! – крикнул Рими и Клепий понял, что огонь теперь бежит своею тропой, которую проложили культисты Фахтаче.

Красное золото вспыхнуло быстро. Проспектиум начал гореть и постепенно огонь начал подходить к тому, где находился Клепий. Он успел нырнуть в проулок к попрошайкам и огонь поглотил всю толпу, которая бежала в поисках спасения. Страшные крики навсегда останутся в руинах этого города. Старики, кое-как пережившие старую давку, маленькие дети, груднички, прижимаемые к груди матерей, женщины, девушки, мужчины и мальчики все они горели с ног до головы. Красное золото загорелось и теперь пожирало их во славу Фахтаче. ВЕСЬ ПРОСПЕКТИУМ ПРЕВРАТИЛСЯ В АЛТАРЬ ПРОСЛАВЛЕНИЯ БОГИНИ.

– О боги всемилостивые, – промолвил Клепий, отойдя подальше от жара, который начал плавить каменные дома, стоявшие по главной улице города. Языки пламени ревели и взметались в вышину, казались они доставали до самого неба. Запах горелых тел разносился на сотни имперских миль, такого ужаса Делион еще не помнил.

– Тьма победила эту битву, – узрев все это, сказал Клепий.

– Бежим алвай, мы знаем тайный ход, – произнес один из мальчишек и начал тянуть того за руку, в которой он держал печати.

– Не тронь их! – крикнул на него страж и оттолкнул мальчика так, что тот упал на пятую точку.

Дети испугались этого проявления агрессии. Клепий спиной чувствовал этот всепоглощающий жар и все его тело мгновенно стало мокрым. Бежим. БЕЖИМ. Это хотел сказать Клепий, но слова застряли в его глотке. На противоположной улице, которая вела к храму Вездеходящего бога и была тупиком, поэтому она пустовала. Но он увидел, как там идет сражение между культистами и воинами короля. Все бы ничего, однако он разглядел то, что искал уже с самого прибытия в Ноблос. Плащ с двенадцатиконечным колесом.

" В эту ночь ты узришь свой последний сон и увидишь, почему ты стал таким, каким тебя видят боги." – так сказал ему предсказатель Арамуд.

Клепий понял это, когда увидел свой последний сон. Сон, о котором уже не узнает никто. Раз все звезды сошлись, то значит ему предстоит сегодня умереть. Но Печать. Что будет с печатью? Какая из них ложная, какая истинная?

– Рими, – страж присел на колено и одним глазом посматривал, как Велисарий разит своих врагов мечом, но все же его взгляд упал на мальчика. Эти печати.

Он протянул руку в могущественным артефактом, но попрошайка отдернулся так, словно увидел всех своих мертвых родственников сразу.

– Не искушай меня, Алвай, – Рими закатил свои глаза. Ты хочешь возложить на меня свое бремя?

– Другого выхода нет, – ответил Клепий и еще на шаг приблизился к мальчику.

Трое остальных попрошаек смотрели на то, что сейчас происходило между ними.

– Я не доживу до рассвета, – ответил страж. Если я умру, они заберут Печати и на шаг приблизятся к Вечной Тьме. Этого допустить нельзя.

Мальчик стоял и не двигался. Он понимал, что зря теряет время, но принять на себя такую обузу... Справится ли он со своей задачей? Рими глядел в тот же одинаковый, как и прежде взгляд стража и он понимал, что Клепий не врет. Эта ночь будет последней для него.

– Что я с ней должен сделать? – задал вопрос мальчик.

Клепий посмотрел на него и впервые за долгое время улыбнулся.

Клепий двигался уверенно. Он передал обе печати четырем попрошайкам, которым предстоит тяжкое и невероятно опасное приключение в Империю. Он не хотел, чтобы хотя бы одна из печатей досталась не в те руки и приказал им разделиться.

" Надеюсь я поступил правильно. Иного выхода у меня не было. Больше мне довериться некому."

Он вышел из переулка с мечом на перевес. К сожалению кольчуги, на нем не было, она так и плавала в одной из лодок у стен города, возможно ее уже кто-нибудь забрал себе. Но нельзя ждать. Он шагал уверенно, двигаясь между людьми, уже разбившимися на пары и сражавшимися между собой. Было ощущение, что культисты проигрывают свой бой, однако огненный стрелы, которыми стреляли с крыш зданий, ранило уже много воинов короля. Клепий уверенно увернулся от бокового удара культиста и пронзил того в грудь острием.

– Велисарий! – кричал во всю глотку Клепий, пытаясь добиться того, чтобы увидеть лица предателя.

Еще один удар он отразил своим мечом. На этот раз кто-то из королевских воинов перепутал его и попытался убить Клепия. Страж не стал разбираться в этом и зарубил нападавшего.

– Велисарий! – еще раз крикнул страж, двигаясь через гору трупов, как мертвецки-бледных, истекающих кровью, так и горевших от огненных стрел.

– Велисарий! – пророкотал Клепий и только лишь тогда второй страж, который по-прежнему был в капюшоне обернулся в сторону Клепия.

Клепий стоял неподвижно, вглядываясь под капюшон. Между ними было десяток шагов, но этого хватило, чтобы страж рассмотрел своего собрата по ордену.

– Не может быть, – покачал головой Клепий, а другой страж, будто в насмешку спустил свой капюшон, но на его лице не проявилось ни единой эмоции.

Клепий почувствовал неприятное ощущение в области позвоночника и лишь слегка вскрикнул. Рука разжалась сама по себе и меч выпал из его правой ладони и упал на землю. Неприятное ощущение прожгло все его внутренности, и он почувствовал, как голова сама по себе опускается вниз. Последним, что он увидел, как острие меча торчит из его живота и тут же исчезает, при этом задевая внутри все органы стража.

– Это все? – кровь пузырилась на его губах, но Смерть еще позволила ему задать свой последний вопрос, на который он уже не узнает никогда ответа.