355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Полли Эванс » Испания. Горы, херес и сиеста » Текст книги (страница 9)
Испания. Горы, херес и сиеста
  • Текст добавлен: 17 октября 2016, 01:16

Текст книги "Испания. Горы, херес и сиеста"


Автор книги: Полли Эванс



сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 18 страниц)

Гранада была последним оплотом мавров, поэтому Фердинанд и Изабелла направились именно сюда.

В момент принятия этого решения королева Изабелла дала обет ходить в одном и том же платье, пока Гранада не будет завоевана. Ее муж поступил мудро, отговорив ее от этого.

В итоге в конце 1491 года Фердинанд и Изабелла благодаря своей армии добились капитуляции Гранады. В январе 1492-го они триумфально въехали в город, выдворив ее последнего правителя Боабдила и заставив его внести в казну тридцать тысяч золотых монет. (Покидая Гранаду вместе со своей матерью, которая не хотела провести остаток жизни в Африке, Боабдил услышал от нее совсем нелестные слова: «Ты рыдаешь как женщина, поскольку не смог защитить ее как мужчина». Она произнесла эту фразу в тот момент, когда он обернулся и заплакал, глядя на любимый город, который был вынужден покинуть.)

В том же году, когда Колумб переплыл океан, Фердинанд и Изабелла изгнали из Испании евреев (хотя те повлияли на ход последнего этапа Реконкисты).

За десять лет они добились избавления от мусульман, заставив их под страхом быть изгнанными принять христианскую веру. Для многих эмиграция казалась единственным выходом. Но уехать из Испании могли только те, кто заплатит значительную сумму в казну католических монархов и согласится выполнить ряд требований, например оставить всех своих детей в Испании. Поэтому почти все мусульмане выбрали первый вариант из двух предложенных. За один год христианство приняли триста тысяч мусульман, и их стали называть маврами. Но на этом история не заканчивается. Ислам продолжал существовать за закрытыми дверями. (Мавры, крестившие своих детей, смывали святую воду, как только приходили домой.) А в это время на улицах пылали костры инквизиции. Еще одним наследием католических монархов, стремившихся очистить вновь объединенную страну от так называемых еретиков, стало введение в Испании в 1478 году инквизиции, которая просуществовала триста лет и унесла двенадцать тысяч жизней. Католические монархи уж точно не были белыми и пушистыми, к ним лучше всего подходят определения «жестокие» и «беспощадные». И я бы не стала их приглашать на ежегодное празднование Ночи Гая Фокса, известное также как Ночь костров.

Судя по очереди, которую я увидела перед Королевской капеллой, усыпальницей Изабеллы и Фердинанда, тела которых лежат в свинцовых гробах, испанцы очень интересуются судьбой этих печально известных монархов. На первом этаже капеллы находятся мраморные гробницы. Там покоятся тела не только Изабеллы и Фердинанда, но и их дочери Хуаны Безумной и ее мужа Филиппа Красивого. Бедная Хуана страдала душевной болезнью.

А ее старший брат умер, как говорили врачи, по причине слишком активной половой жизни, которую он вел с ненасытной женой, Маргаритой Бургундской. Тем не менее они не оставили наследников. Хуана стала королевой Кастилии после смерти Изабеллы, но ее правление было недолгим. Она страстно любила своего женоподобного мужа Филиппа (который, как оказалось, был братом Маргариты Бургундской). Испытывая страстное влечение, она не получала удовлетворения, и это стало причиной ее душевной болезни. Бедняжка Хуана сошла с ума и потеряла бразды правления.

Когда через несколько месяцев внезапно умер ее муж Филипп, Хуана совершенно утратила рассудок. Пребывая в ярости, она не позволяла хоронить мужа, считая его своей собственностью. Однако поверила одному монаху, который обманул ее, сказав, что ее муж вернется к жизни, если она отправится в путешествие по Испании, сев на корабль и взяв с собой быстро разлагающийся труп Филиппа. Хуана устроила парадное шествие: кортеж, запряженный восьмью черными лошадьми, вез катафалк в сопровождении людей с факелами. Хуана постоянно требовала, чтобы гроб с телом мужа открывали и она могла рассматривать кишащий червями труп Филиппа.

В итоге Хуану с трудом оторвали от тела мужа, уже покрытого плесенью. Это было в Тордесильясе, на северо-западе Мадрида, где Хуана провела последующие почти полвека жизни под домашним арестом. В конце концов останки Филиппа перевезли в Гранаду, где теперь благополучно покоятся тела всех членов этой королевской семьи в Королевской капелле. Настоящие гробы с их останками находятся не на первом этаже в гробницах капеллы, а в склепе, в подвале.

Испанцы, желающие отдать дань уважения и увидеть останки этой королевской семьи, выстроились в длинную-предлинную очередь. Наконец пришел и мой черед. Чтобы заглянуть через металлическую решетку в темный склеп, похожий на пещеру, мне пришлось вытянуть шею. Там, в крошечной, лишенной каких-либо убранств комнате, стояли плоские, строгие свинцовые гробы. Туристы, приехавшие в Испанию, не очень-то были впечатлены блеском и богатством Фердинанда и Изабеллы, которые вступили в брак по любви, то есть неосмотрительно.

– Ну и ничего особенного! – недовольно фыркнула женщина, стоящая передо мной. Она явно была разочарована увиденным.

Потом мы гуськом стали подниматься по лестнице, на другую сторону. И тут, когда подошла к другой двери, я увидела, что иду следом за очередной группой пенсионеров. Это был кошмар! У одной пожилой дамы, на которую я обратила внимание, волосы имели фиолетовый цвет, что было очень дерзко с ее стороны, потому что в подобного рода местах это смотрится просто дико.

Пенсионеры, как обычно, постоянно болтали. Они были увлечены тем, что обменивались рецептами приготовления тортильи, а еще обсуждали какой-то ужасный скандал, связанный с некоей Марией, жившей в номере 62. Потом они заговорили о ком-то, кто порицал их пышные формы, которые у них были в прошлом.

Этих пенсионеров сопровождала очень шумная женщина-экскурсовод, размахивавшая ярким зонтиком и, так же как и они, рассуждавшая о чем-то с большим воодушевлением. Ей было все равно, где она и кто рядом с ней.

Тем не менее собор заслуживал внимания всей этой толпы. Его строительство началось через тридцать лет после захвата Гранады христианами, которые явно стремились превзойти мавров в архитектуре. Чтобы добраться до Альгамбры, я потратила немало времени и сил, но это стоило того. Я увидела огромное сооружение, которое потрясло меня своим блеском и красотой. В отличие от всех других соборов в Испании, где хор обычно располагается в центре и тем самым преграждает путь свету, Альгамбра просто сияет. Белые стены, мраморные окна с цветными стеклами, бесценные росписи – все это делает Альгамбру неповторимой.

Я проголодалась, но вытерпела только до половины девятого вечера. Так как было еще очень рано, среди туристов, которые, как и я, отправились на ужин, были лишь люди средних лет.

Солнце село, и стало заметно холоднее. Но в этом не было ничего странного, ведь шел конец октября. Все укутались в куртки с капюшонами и платки и, несмотря ни на что, заняли столики на улице.

– Дорогая, как ты думаешь, что такое кава? – спросил свою жену сидевший неподалеку от меня мужчина, изучая меню сквозь бифокальные очки.

– Не знаю, дорогой! – ответила она, сильнее укутываясь в шерстяную шаль. – Давай я посмотрю в разговорнике.

Она стала искать его на дне своей большой практичной сумки. Покопавшись, достала сначала цифровую камеру, которой ни она, ни ее муж не знали как пользоваться. Затем вытащила наполовину съеденную упаковку с фруктовыми низкокалорийными бисквитами «Маквите». В итоге все-таки нашла то, что искала – крошечную книжку с загнутыми уголками страниц. Похоже, этот разговорник был напечатан в 1960-х годах, когда она и ее муж впервые приезжали на Коста-дель-Соль. (В те времена этот разговорник был диковиной и очень стильной вещицей.) Женщина начала шелестеть страницами, правда, это продолжалось недолго.

– Ну, я не знаю, дорогой, – в конечном счете призналась она. – Кажется, этого слова тут нет! Я думаю, что это какая-нибудь рыба.

Кава – это не рыба, а сорт игристого вина. Местом его рождения считается Каталония, где до конца XIX века девяносто девять процентов этого напитка все еще разливали в бутылки.

После того как район Пенедес подвергся нападению тли, виноградники стали разводить в другом месте, а белый сорт винограда заменили на традиционный красный.

А вот по другую сторону Пиренеев, за двести лет до этого бедствия, французы совершенно случайно изобрели шампанское. (Пиренеи, как известно, это очень высокие горы, поэтому новости распространяются здесь не так быстро.)

Известен тот факт, что несколько бочек с вином были отправлены на корабле из региона Шампань до того, как процесс брожения завершился. Но тогда была зима, и поэтому дрожжи не забродили. Когда весной эти бочки все-таки прибыли куда надо, под воздействием теплых температур дрожжи забродили. Причем вино в тех счастливых бочках забродило не один, а два раза, и когда их вскрыли, вино оказалось игристым.

– Боже мой! – воскликнули французские аристократы, качая головами в париках. – Это вино газированное.

Однако благодаря предприимчивости французов оно очень быстро стало модным.

Почти через двести лет после описываемых событий в крошечном каталонском городе Сан-Садурни-д'Анойя группа виноделов, словно семь греческих мудрецов, собралась вместе. Они ломали голову над тем, что же делать с новым белым виноградом. Может быть, повторить то, что уже сделали французы? Но как добиться такого же высокого качества?

После долгих размышлений один из виноделов радостно воскликнул:

– Я знаю! Давайте последуем примеру французов.

Так они и поступили.

Отжали сок из винограда, затем налили его в бочки, оставили их в холодном винном погребе, чтобы сок забродил. (В Испании, как известно, очень жарко, поэтому им пришлось выкопать в земле очень глубокую яму для достижения желаемого результата. Во время работы их, должно быть, сильно мучила жажда.)

В декабре и январе они разлили вино по бутылкам, добавили дрожжи и сахар, в результате чего произошло вторичное брожение. Именно это и делает этот напиток шипучим и пенистым, о чем ранее узнали французы. Для того чтобы получилось игристое вино, оно должно настояться не менее девяти месяцев. Для этого бутылки с вином устанавливают горлышком вниз, чтобы именно туда и переместился осадок. Затем погружают в охлажденную жидкость, при этом небольшая часть вина в горлышке замораживается. При вскрытии ее удаляют. Обычно, когда мы открываем бутылку, мы слышим характерный хлопок. Углекислый газ, искусственно насыщающий вино, необходим для того, чтобы оно стало игристым. После первого вскрытия бутылки и выведения осадка на пробку, бутылку снова закупоривают и ставят обратно – настаиваться.

Единственное, что осталось решить виноделам, так это найти название своему новому вину. Они разлили его по бокалам и задумались. Подобрать название оказалось не так просто. Тогда они откупорили еще одну бутылку, раздался характерный чудесный хлопок, а потом еще одну. От выпитого ими шампанского у них закружилась голова. И тут один из виноделов вскочил и воскликнул:

– Я придумал! Давайте назовем этот напиток кава, что означает «винный погреб».

Так появилось название этого игристого вина.

Я направилась в номер. Надо было успеть посмотреть прогноз погоды, так как завтра планировала вновь сесть на велосипед. Я уже начала неплохо разбираться во всех этих волнистых линиях и разнице между высоким и низким давлением. Я даже уже могла точно определить, какая из девушек, ведущих прогноз, появится на голубом экране сегодня.

Однако в коричневом гостиничном номере я обнаружила одного весьма жирного представителя тараканьего семейства, их я терпеть не могла. (В моей квартире в Гонконге этого отродья была целая туча. Однажды я даже обнаружила таракана в стиральной машине.)

Я мужественно гонялась за ним по всей комнате, размахивая туфлей, и целых пятнадцать минут пыталась прибить его. Некоторое время таракан, несомненно, сопротивлялся моему нескрываемому желанию покончить с ним и выдержал мощный хлопок туфлей. Я носилась за ним, а он проворно удирал от меня: мимо стульев, мимо кровати, прямо в ванную. И тут я с грохотом упала, сильно ударившись. Естественно, я обрушила на своего обидчика самые разнообразные угрозы, надеясь, что он в конце концов сдастся.

– Я доберусь до тебя, маленький негодник… Ты больше не будешь носиться по ковру, когда твои внутренности окажутся на полу от тараканьей морилки!

Однако таракан решил спрятаться под кроватью, куда я не могла добраться. Я прилегла на матрас, свесив голову и руку, затаилась и была готова нанести таракану очередной удар, как только он выбежит из-под кровати. В итоге эта тварь удрала, избежав моего наказания. Да, этот таракан оказался настоящим спортсменом!

Я проснулась в два часа ночи от шума, доносившегося снизу. От него можно было просто оглохнуть. Кто-то, видимо, решил устроить вечеринку с виски вместе с апельсиновым лимонадом «Фанта», а может быть, с чем-то другим. Это было уже не важно.

Утром я поднялась рано, поскольку решила отправиться в Альпухарас, горный район южнее Сьерра-Невады. Туда я добралась за пятнадцать минут. Это место имеет богатую историю. Именно сюда Боабдил, последний правитель Гранады из династии Насридов, был изгнан из страны, когда Фердинанд и Изабелла завоевали Гранаду. (Перед тем как вернуться обратно в Африку, он лишь год смог продержаться в этих горах.) Британский писатель Джеральд Бренан умудрился прожить в Альпухарасе несколько лет в период 1920–1930-х годов. К нему приезжали писатели Вирджиния и Леонард Вулф, которые были супругами, а также любовный треугольник Дора Каррингтон и ее друзья Ральф Партридж и Литтон Стрейчи. Стрейчи, по-видимому, не был впечатлен Альпухарасом. В своей книге «К югу от Гранады» Бренан писал: «Когда Вирджиния и Леонард Вулф собирались приехать сюда и навестить меня, Стрейчи был категорически против и очень решительно заявил мне, что здешние места для них смертельны».

Из произведений Бренана я узнала, что сельские жители за восемьдесят лет повидали здесь всякого. В те времена очень сильное влияние на них оказывала вера в приметы и колдовство. Когда однажды Бренан пришел к священнику исповедаться и признался в том, что он протестант, священник лишь махнул рукой, сочтя это не столь важным, и, похлопав по спине, сказал: «Не беспокойтесь! Просто приходите на мессу. Но советую вам никому не говорить, что вы протестант. Деревенские жители неграмотные, и они не поймут этого». Позже он узнал, что некоторые из сельских жителей считали протестантов людьми с хвостами. В начале 1920-х годов они не знали, что шла Первая мировая война, и думали, что Бренан участвовал в войне против мавров.

Совсем недавно музыкант Крис Стюарт написал книгу, посвященную Альпухарасу. В 60–70-х годах XX века здесь все осталось без изменений. И даже когда в 90-х Стюарт купил кирпичи и построил дом, в Альпухарасе по-прежнему не было ни дорог, ни водопровода, ни электричества. А крестьяне с большим подозрением относились ко всему новому.

Было очевидно, что быстрее всего можно попасть в Пампанейру, деревню Альпухарас, по автомагистрали. Но я совсем не собиралась этого делать. Мне хотелось добраться до места по узкой, извилистой дороге, отмеченной на карте белой линией. Рядом виднелась зеленая, что говорило о живописных видах, ожидавших меня по пути.

Но администратор гостиницы сказал мне, что ездил в деревню только по автомагистрали и что другой дороги не знает.

Однако я все равно решила довериться своему выбору в надежде, что по мере продвижения кто-нибудь да и подскажет мне дорогу.

Женщина, к которой я обратилась, выгуливала пуделя, который то и дело вставал на задние лапы. Она сказала, что не имеет ни малейшего представления, как доехать до интересующей меня деревни. Она посоветовала мне обратиться к молодому санитару в белом халате, стоявшему у соседней двери и ожидавшему, пока ему откроет заболевшая монахиня.

– Да, есть другая дорога, но я думаю, что вам следует ехать вон туда, – и показал туда, не знаю куда.

Я сделала вывод, что он имел в виду дорогу, идущую в объезд. Потом он снова позвонил в дверь. Ему открыли, и он исчез, не сказав мне больше ничего определенного.

Стоя на светофоре, я задала тот же самый вопрос велосипедисту, которому было лет шестьдесят. Он же просто подумал, что я сумасшедшая, и не стал вообще ничего говорить.

–  Hostia! – воскликнул он.

(По-испански это ругательство: «Вот черт!» Но изначально это слово обозначало хлеб для причащения или тело Христово. Теперь же утратило свое исходное значение.)

А потом добавил:

– До Пампанейры как минимум восемьдесят километров.

Когда зажегся зеленый свет, он тронулся с места, ежесекундно теряя управление велосипедом. На велосипедисте были специальные очки, года этак 1960-го, а из-под майки и велосипедок из лайкры выпирал огромный живот.

Я решила задать интересующий меня вопрос пожилым мужчинам, сидевшим на скамейке в парке в шерстяных кофтах на пуговицах и без воротников. Они обсуждали тактику игры в боулинг. Из их объяснения я не поняла ни единого слова, так как они что-то прошамкали своими беззубыми ртами, при этом энергично размахивая палками и указывая на горы. Проплутав некоторое время по двум странным извилистым дорогам, я оказалась на той самой дороге, о которой они говорили. Там я обнаружила группу велосипедистов в полной экипировке, выехавших на воскресную прогулку. Они двигались по длинной ровной автомагистрали, где не было ни одной машины. Я же крутила педали мимо оливковых рощ с черными и зелеными плодами, мимо гранатовых садов и крошечных белых деревушек среди заснеженных гор Сьерра-Невады.

Не проехав еще и пятидесяти километров, я поняла, что совершила ужасную ошибку – обогнала другого велосипедиста. Одет он был лучше меня, в ярко-зеленые велосипедки из лайкры и бело-зеленую майку с названием баскетбольной команды: «Каха Рурал».

Кроме того, он оказался мужчиной, хотя и не особо сильным.

– Привет! – крикнула я ему по-испански, когда он начал взбираться вверх по склону.

Похоже, в его лице я оскорбила домашнюю ветчину, приготовленную его мамой.

Сеньор с трудом крутил педали и очень сильно напрягал каждую мышцу, щедро откормленную тортильей, чтобы держаться со мной вровень.

– Откуда вы и куда так спешите? – спросил он, тщетно пытаясь восстановить дыхание.

Что я могла ему ответить? На самом деле я никуда не спешила, поскольку убедилась, что стала профессионалом и что за время моего пребывания в Пиренеях моя четырехглавая мышца окрепла. Я решила проявить благоразумие и, сбавив скорость, поехала позади него, сказав, что направляюсь в Пампанейру.

– В Пампанейру? – поперхнулся он. – Hostia!Но для этого надо преодолеть двадцать километров, причем все время в гору!

Сказав это, он для наглядности поднял руку вверх. В этот момент я поняла, что испанцы склонны многое преувеличивать. Я сладко улыбнулась и подумала: эх вы, мужчина, да еще живущий в горах! А вот я, простая девушка, покорила вершину Котефабло, добралась до Наварры и одолела Пиренеи. Не важно, что, когда я достигла вершины, мои ноги тряслись и напоминали фланиз сладкого крема. Я не буду рассказывать вам об этом, все равно вы не собираетесь забираться так высоко.

Первые десять километров пути из тех двадцати оказались просто замечательными. Мой путь пролегал по горным долинам. Несколько раз мне пришлось проезжать по каменным мостикам над скалистыми узкими ущельями. Я добралась до небольшого, но крутого холма довольно быстро, как говорится, на одном дыхании.

Затем выпила колы, пополнив запасы сахара и жиров, а потом в одном местном ресторанчике, окруженном цветами, поела чипсов. Единственное, что меня удивило, так это полное отсутствие велосипедистов. Я сделала вывод, что если они здесь и есть, то их очень мало. И скорее всего это профессиональные велогонщики.

Белые домики Пампанейры, находящиеся высоко в горах, совсем не изменились. На их окнах, как и раньше, висели ящики для цветов: казалось, бегонии и герань вот-вот соскользнут в пропасть. В самой Пампанейре оказалось очень много уличных торговцев. Здесь в основном продавали изделия ручной работы: ковры с длинным ворсом, напоминающие нестриженую овцу, давно вышедшую из моды обувь, дешевые картины на темы из жизни деревни, а еще овощи, фрукты, хлеб, джем и, конечно, как и везде, керамические изделия, а также пикантные сыры с резким запахом, помогающие отпугивать соседей, торгующих рядом.

Как выяснилось, сегодня в Пампанейре открылась ярмарка прикладного искусства. Многие прибыли сюда, пройдя почти сто километров.

Публика здесь была самая разная: хиппи, фанаты книги «Автостопом по Галактике» Дугласа Адамса, местные жители с детьми, выехавшие на пикник. Они, видимо, делали это нечасто, и потому их дети выглядели чересчур возбужденными. Всего я насчитала семей пять. Затем я увидела туристов, их было человек сто. Они, как и я, приехали из-за границы, чтобы посетить места, связанные с Джеральдом Бренаном и Крисом Стюартом.

Мне показалось, что оставлять без внимания дорогой моему сердцу светло-зеленый дорожный велосипед, да еще в пятидесяти метрах от себя, небезопасно, и только после того, как я заблокировала колеса велосипеда, я решительно двинулась сквозь толпу и села за свободный столик на террасе, чтобы пообедать. Но добраться до него оказалось нелегкой задачей. Это вам не Гонконг, где все по привычке расталкивают друг друга локтями. Испанцы же настолько вялые и безжизненные, что пройти сквозь их толпу было совсем не просто.

Только я уселась за столик, как к моему велосипеду сразу же подбежали два маленьких мальчика. Я решила припугнуть их пристальным сердитым взглядом. Но эти шалопаи как ни в чем не бывало начали тыкать своими пальчиками в велосипедный компьютер, установленный на руле. Я просто сверлила их глазами, но ничего не помогало. В итоге парочка свалила велосипед на землю. А их родители даже не обратили на это ни малейшего внимания. Мне пришлось взять инициативу в свои руки.

– А ну-ка отошли немедленно от велосипеда! – мчась на помощь своему любимцу, прошипела я. – Это мое!

– Мы не трогали! – заверещал мальчик номер один. – Он сам упал.

– Так! Это мой велосипед. С ним играть нельзя!

– Мы просто посмотрели. Мы всего лишь стояли рядом, – запищал мальчик номер два.

Их родители продолжали отдыхать, допивая уже третью по счету бутылку дешевого домашнего вина.

В Испании, как оказалось, дети любого возраста предоставлены сами себе и могут делать что хотят. После всего этого ужаса, мне еще пришлось ждать автобуса из Гранады. Выяснилось, что здесь курсируют только два в день, а поскольку мне совсем не хотелось тащиться семьдесят километров до города на велосипеде, я была просто вынуждена ждать столько, сколько потребуется.

Мне удалось найти свободное место в передней части салона автобуса, что сделало мое путешествие еще более захватывающим. Аппарат для проверки билетов барахлил, и водитель был занят лишь им, вместо того чтобы держать руль. Естественно, автобус бросало на поворотах из стороны в сторону.

– Что за дурацкая машина! – пробормотал водитель, держа одной рукой руль, а другой ударяя по кнопкам клавиатуры. Он совсем не смотрел на дорогу.

Тут ему кто-то позвонил на мобильный.

– Да, я вас слушаю! Кончита! Как я рад тебя слышать! Да… замечательно… да… у меня тоже все хорошо… Слушай, а что ты делаешь сегодня вечером?

Одной рукой он держал телефон, а другой с силой ударял по аппарату для проверки билетов. Конечно, он абсолютно забыл про руль. И об опасных горных поворотах тем более!

Наконец водитель назначил Кончите свидание, договорившись встретиться в баре под названием «Ла Альгамбра» в десять вечера. Потом он кокетливо улыбнулся в телефонную трубку и сказал «adios».В этот самый момент навстречу нашему автобусу из-за поворота на огромной скорости вывернул другой. Наш водитель резко ударил по тормозам. Все пассажиры в ужасе открыли рты и напряглись. Сами водители тем не менее не очень-то испугались. Водитель встречного разразился громким смехом, а наш лишь криво ухмыльнулся и перекрестился.

–  Que te den por el culo! [18]Вот тупица! – буркнул он, глядя на свой аппарат и все еще ухмыляясь. (А вот в адрес мобильного он не произнес ни одного грубого слова.)

Кто они, эти парни? Уставшие от своей мужской работы водители и желающие добавить хоть немного экстрима? Может быть, Лэнс Армстронг, когда состарится и не сможет уже заниматься велоспортом, пересядет на автобус и станет лихачить по горным дорогам Испании?

В понедельник утром я планировала увидеть величественный дворец Альгамбра, резиденцию последней династии мавров. Но сначала мне требовался ремонт. Дело в том, что шестеренки моего велосипеда скрежетали, а цепь сильно громыхала. Наверное, мой породистый и совершенный велосипед не был готов к тому, что его будут так нещадно эксплуатировать, и просто не вынес гонки. Как бы то ни было, наученная горьким опытом, я все же не была готова делать ремонт собственными руками. Несмотря на то что колеса были в полном порядке и не случилось ни одного прокола, шины нуждались в подкачке. Я считала, что ребята из спортивного магазина справятся с этой работой лучше меня.

По совету хозяина гостиницы, где я остановилась, долго поплутав по лабиринту улиц, я наконец нашла этот магазин. Я надеялась, что мне повезет и я найду здесь второго Джави, святошу из Сан-Себастьяна. Толкнув дверь, вошла внутрь.

– Что надо? – угрюмо рявкнул из угла мужчина в измазанном машинным маслом комбинезоне.

О приветливой улыбке в мой адрес, которой обычно меня одаривал Джави, не могло быть и речи.

– Э… Вы не могли бы проверить мои… э… – начала я и вдруг поняла, что не знаю, как по-испански шестеренки, и показала на рычаг.

– Что? – уставившись на меня, спросил он.

– Ну… вот это… – пыталась объяснить я.

Мужчина в грязной спецовке бросил на меня взгляд умудренного опытом специалиста (но я прочла на его лице следующее: «Глупая женщина!»), а потом сказал:

– Оставьте ваш велосипед. Заберете после четырех.

Его помощник стоял рядом и просто таращил глаза. Я оставила велосипед и поскорее ушла. Да, до Джави ему было далеко. И вот я решила сделать то, что обычно раньше делали глупые женщины, желая утешить себя после встречи с отвратительными мужчинами. Я решила выпить горячего шоколада.

В Испании горячий шоколад совсем не похож на напиток, который готовят в Северной Европе. Здесь горячий шоколад принято подавать на завтрак к churros,пончикам из горячего, легкого, хрустящего и румяного теста. Сам же шоколад очень густой и слишком жирный. Испания первой из всех европейских стран пристрастилась к шоколаду. Произошло это благодаря Христофору Колумбу, который привез какао-бобы из Нового Света и показал их королю Фердинанду, объяснив, что их используют в качестве денег. Но Фердинанду золото было гораздо милее. А какао-бобы показались всего лишь непримечательными маленькими коричневыми шишками. На этом дело и кончилось.

Двадцать лет спустя теперь уже Эрнандо Кортес, отважный испанский конкистадор, высадился в Мексике. Ему всегда сопутствовала удача. По легенде, ацтеки поклонялись Кетцалькоатлю, божеству древней Америки, представлявшемуся им высоким белобородым человеком. Поэтому, когда увидели Кортеса, похожего на Кетцалькоатля как две капли воды, они пришли в неописуемый восторг и вышли поприветствовать его, взяв с собой самое дорогое, что у них было, а именно шоколад.

Согласно утверждениям Колумба, ацтеки брали какао-бобы с собой даже на богослужение. Как напиток шоколад стали употреблять только представители аристократии и военные. Какао-бобы обжаривали, измельчали до консистенции пасты, затем смешивали с водой и кукурузой, приправляли острым красным перцем, а затем взбивали в пену. Вождь ацтеков по имени Монтесума и его слуги каждый день выпивали по пятьдесят кувшинов этого шоколадного напитка. (Монтесума особенно любил употреблять шоколад перед посещением своего гарема. Он считал, что это придает ему энергии и мужской силы.) Этот эликсир пили из кубков из чистого золота, но использовали их лишь один раз, а потом выбрасывали в близлежащее озеро, что было невероятным расточительством.

Ацтеки тогда еще не знали, что Кортес никакое не божество, а всего лишь человек, к тому же захватчик. Им еще предстояло убедиться, что то, что они приняли за средство его общения с небесами, окажется ружьем, грубым орудием смерти из металла. От его выстрелов их древняя империя взлетит на воздух и разобьется вдребезги. А пока ацтеки не понимали, кто такой Кортес, и угощали его шоколадным напитком, который был так дорог им, наливая ему сразу в несколько чаш. А Кортес недолго думая убил своих гостеприимных хозяев, прихватил их богатство и вернулся на корабле обратно в Испанию с мешками какао-бобов и всем тем, что требовалось для его приготовления. Вскоре горячий шоколад стал в Испании очень модным напитком. (Испанцы не стали добавлять в него красный острый перец, а заменили на орехи и мед.) Испанцы так пристрастились к горячему шоколаду, что сторонники строгих нравов стали считать его зловещим ядом. Принцесса Испании Мария Терезия была просто одержима этим напитком, и эта одержимость пришла и в Европу, когда она подарила какао-бобы Людовику XIV в честь своей помолвки с ним. По-видимому, она пила шоколад каждый день, и по этой причине у нее очень скоро выпали все зубы.

Итак, я направилась в кафе на площади Биб-Рамбла. Там я решила выпить горячего шоколада, желая пополнить в очередной раз свои запасы сахара и жиров. Это очень шумное место, где собираются целые толпы испанцев.

Я села за столик, откуда был виден сквер. Торговцы цветами и фруктами с деловым видом устанавливали палатки вокруг красивого фонтана и сочных цветочных клумб на площади, вымощенной булыжником. На улице по ту сторону площади я увидела школьников с набитыми рюкзаками, которые садились в автобусы, а вялые и безразличные студенты с папками под мышками, усталые после вчерашней вечеринки, заходили в учебные аудитории.

Наконец-то появился официант. В одной руке он держал большой сосуд с густым горячим шоколадом, от которого шел пар, а в другой – полную тарелку с шипящими и хрустящими пончиками. Я набила себе рот всей этой вкуснятиной. Сначала от еды мне стало очень хорошо. Но к концу пиршества меня затошнило. Думаю, что после тоста с апельсиновым соком я чувствовала бы себя немного лучше.

Ощущая легкую тошноту, я добралась до площади Нуэва, а затем села на экскурсионный автобус, чтобы отправиться в Альгамбру. Мы проехали по узкой улице, а затем через каменные арочные ворота дворца Альгамбра поднялись вверх по аллее. Я видела дворец Альгамбра первый раз в жизни и заранее боялась, что он не произведет на меня такого уж сильного впечатления. Но мои опасения, к счастью, не оправдались. Впечатление было умопомрачительным. Кроме как блистательной, ослепительной и божественной Альгамбру никак по-другому и не назовешь.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю