Текст книги "Второе замужество миссис Каммингс"

Автор книги: Полина Сутягина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

Глава 4

13 ноября

Я была уверена, что не смогу сомкнуть глаз той ночью. Но, видимо, потрясения дня так подействовали, что я уснула почти сразу. Не могу вспомнить, что снилось мне, но почему-то проснулась я с ощущением какой-то внутренней легкости, и хотя за окном было пасмурно и даже белое одеяние снега не озаряло парка, мне почудилось, что утренние лучи солнца ласкали мое лицо при пробуждении. Однако странно, что здесь на севере все еще не выпал снег.

Впрочем, одно я помню. Этот взгляд темных демонических глаз, что привиделся мне у постели брата. Во сне же, как ни странно, они вовсе не казались несущими угрозу…

В этот раз в гостиную я спустилась без приключений. Стол был накрыт на две персоны. И поскольку больше никого не было, я решила немного пройтись, чтобы не начинать трапезу без хозяев. Зала с фортепьяно располагалась поблизости, вниз по широкой каменной лестнице с расходящимися в стороны мраморными перилами. Сегодня комната витала в утреннем сумраке, сочившимся сквозь полузадернутые шторы. В этих световых прогалах был виден танец пылинок над старым роялем. Сегодня инструмент молчал. Впрочем, той ночью наверняка было так же, а та божественная музыка мне просто пригрезилась.

Я подошла и провела по крышке пальцем. В этот момент наверху послышались шаги, и я поспешила обратно в гостиную. Лицо хозяйки дома все так же не выражало большой приязни. Клер… (Ах, просто язык не поворачивается называть ее миссис де ла Круа!) сообщила, что мой брат все еще крайне слаб и принимает завтрак в спальне, и по этой причине она единственная, кто будет наслаждаться моей компанией в это утро. К счастью, наслаждение это длилось недолго!

Сразу после завтрака я изъявила желание проведать брата.

– Ричард говорил мне, что Вы большой ценитель парков. Отчего бы Вам не воспользоваться прекрасной погодой и не совершить пока променад по нашим скромным владениям? – ответила она мне. Видимо, под «прекрасной погодой» они здесь понимают серое затянутое равномерно белесыми облаками небо и легкий моросящий дождик, превративший тропинки в подобие болот. Не хочется думать о том, какова же их «непрекрасная погода».

– Полагаю, что сейчас мне и моему брату будет лучше, если я побуду подле него. Учитывая, что когда я была рядом, он никогда так сильно не болел, миссис Каммингс… О, простите, смена в Вашем имени столь внезапна, что мне сложно перестроиться.

Кажется, мой ответ снова не слишком ее порадовал. Что ж, я здесь точно не для этого.

В итоге до полудня я пробыла с братом. Мой бедный Ричард… Он так и не пришел в себя. Однако почему-то мне показалось, что сегодня его полусон был спокойнее. Возможно, болезнь потихоньку отступает. Я молю Бога, чтобы это было так!

После ланча небо стало еще сумрачнее, правда, морось прекратилась, и я решила воспользоваться утренним предложением графини. Если бы не мое беспокойство за брата, можно было бы сказать, что я вполне насладилась этой прогулкой. Парк при замке был настолько обширен, что мне не удалось обойти его весь за один раз. И, несмотря на свою запущенность, он был просто очарователен!

Я еще нигде не видела такого разнообразия хвойных деревьев, удивительно, как южные виды прижились в этом климате наряду с их более приспособленными родственниками. Композиция с руинами, увитыми плющом так, что они местами плавно и гармонично растворялись в ландшафте, была столь живописной, что я пожалела о забытом дома во время спешных сборов дорожном художественном наборе. Как там сейчас?.. Надеюсь, Мария справляется без меня. Надо сегодня написать ей письмо.

Чем глубже я уходила в парк, тем еще более диким он казался. Но мне так и не удалось достигнуть его дальней части, хотя туда отчетливо шла узенькая тропка. В следующий раз нужно будет сразу пройти по ней и посмотреть, куда она ведет.

Теперь уже время спускаться к ужину. После, надеюсь, удастся проведать брата, и надо не забыть написать письмо Марии. К тому же она, наверное, переживает, как я добралась. Вчера был такой неординарный день, что я обо всем забыла.

Этот взгляд… Привидится же такое… В такие моменты начинаешь понимать, почему в тяжелых монастырских стенах бедным женщинам приходят в голову странные идеи. Уверена, что этот дом и его хозяйка так повлияли на моего брата. Интересно, как она овдовела в первый раз… Господи, что я пишу!

Нельзя давать местной атмосфере влиять и на меня. Больше свежего воздуха и регулярные приемы пищи, как учили нас родители. Как только брат придет в себя, сразу выведу его на прогулку. Ах, только бы он пришел в себя!

Да, и нужно что-то сделать с камином, иначе я совсем здесь окоченею, даже перо держать холодно. Вероятно, эта часть замка в целях экономии вовсе не отапливается.

∞∞∞

Какое удивительное ощущение дает мне присутствие этой девушки в доме! Она, словно свежий ветер, скользящий среди этих обветшалых руин. Сегодня почти весь день я провел вдалеке от всех, даже оставил в покое этого Ричарда, так легко мне было.

Той ночью, когда все уснули, я решился заглянуть к ней. Девушка так мирно спала, укрывшись толстым одеялом под самый подбородок. Я невольно протянул руку к светлым прядям ее волос, рассыпавшимся водопадом по подушке. И… кажется, почувствовал неясный отзвук прикосновения… Возможно, я лгу себе, но она почему-то слегка улыбнулась во сне. Это было так странно, что я просидел подле нее почти всю ночь, пока первые рассветные лучи не заставили меня удалиться. Днем я почти не ощущаю себя… Может быть, меня и нет? Может быть, я зря тешу себя надеждой, а это лишь обман? Но отчего тогда в тот вечер даже Клер почувствовала что-то?

Под утро девушка свернулась калачиком, причину этого я понял только когда проходил через пустой камин, покидая комнату. Теперь Клер управляет замком, но это не значит, что моих сил недостаточно, чтобы немного скорректировать потоки в этом здании. В конце концов, это некрасиво даже для нее, так обращаться с гостьей.

Думал заняться печными трубами, когда они будут ужинать, но было так забавно незаметно наблюдать, как эти две светские дамы обменивались колкостями, что я задержался внизу подольше. Потом девушка отправилась навестить брата, и я уже был готов вернуться к каминным вопросам, когда Клер заметила меня.

– Держись от нее подальше, Бардальф, если не хочешь, чтобы она кончила, как та вертихвостка, на которую ты однажды пялился весь вечер! – сверкнула на меня глазами законная супруга.

Да, веселенькое было время! Мы даже иногда давали приемы. Впрочем, все, кто их когда-то посещал, уже давно «кончились», рано или поздно все приходят к одному. Но той красотке, кажется, и впрямь помогла ускорить этот процесс Клер… Как же ее там звали… Да важно ли то?

А важно другое:

– Если не забыла, то это ты первая выскочила замуж при живом муже, и вендетта за этот адюльтер по праву моя. Поэтому не строй теперь из себя ревнивицу, пока у твоего Ричарда его львиное сердце от ужаса не остановилось.

– Ну, что касается, как ты выразился, «живого мужа»… – и эта зараза демонстративно закинула ногу на ногу. Иногда придушил бы ее, если бы мог… – то это несколько отличается от тех реалий, которые мы тут с тобой имеем, не так ли? – а потом наклонилась вперед, как кобра в броске, – а что касается Ричарда, то я тебя уже предупреждала…

– Плевал я на твои предупреждения, моя сладкая! Поняла ли? – ох, как она бесилась… Сервиз жалко, еще бабушкин был… Но я это уже издали слышал. Оставил ее приходить в себя в одиночестве, а сам отправился по делам домашним. Приятно, однако, снова почувствовать себя дома хозяином!

Глава 5

14 ноября

Вчера ночью я пробудилась от кошмара. Мне снилась большая черная хищная птица, терзающая острым клювом плоть мертвого зверя, вдруг птица подняла голову и посмотрела на меня темными человеческими глазами…

Я резко проснулась. Камин в моей комнате все еще дышал теплом. Кто-то вчера вечером растопил его, видимо, пока я была у брата. Когда после ужина я поднялась к нему, он показался мне спокойно спящим, дыхание было ровным. Тогда я присела рядом и поцеловала его в лоб. Наверное, он все еще не знает о моем присутствии. Но когда я поднялась, собираясь уходить, его рука шевельнулась и слегка дотронулась до моей ладони… Я была так счастлива, а затем еще веселые потрескивания дров в моем пробудившемся от возможно векового сна камине совсем приободрили меня. И, написав письмо Марии, я сразу же отошла ко сну.

Но этот сон, он так взволновал меня, что, проснувшись, я уже не могла сомкнуть глаз. К тому же в комнате было непривычно светло от яркого лунного света, лившегося через высокое стрельчатое окно. В первый раз я видела здесь ясные небеса.

В конце концов, я накинула халат и решила спуститься вниз, в надежде, что небольшая прогулка по замку развеет меня, и я смогу снова уснуть. Нижняя зала, посреди которой располагался старинный рояль, тоже была слегка освещена лунным лучом, и потому я не стала зажигать огня. Дома у нас есть пьяно-форте, родители хотели, чтобы я была образованной светской девушкой, поэтому с детства меня обучали музыке, живописи, иностранным языкам… Но с тех пор, как они покинули нас, я стала играть все реже… А ведь Ричард любил, как я играю. Наверное, воспоминание о дорогих мне людях, которых я потеряла и которого могла потерять, заставили меня сделать то, что я сделала.

Повинуясь внутреннему порыву, я подошла к роялю и опустилась на маленький обшитый алым бархатом стульчик подле него. Пальцы сами стали перебирать клавиши, без какого-то особого веления от меня. На стойке не было партитуры, но вскоре я обнаружила себя играющей печальную старинную мелодию, которую когда-то выучила сама. Я и не думала, что помню ее, ведь это было так давно… Дома у нас хранилось много разных нот. Мама в молодости тоже музицировала, но впоследствии предпочитала больше слушать других, чем играть сама. И в пожелтевших нотных стопках я однажды нашла эту мелодию. Не знаю, почему, но она мне очень понравилась, и я постаралась выучить ее. Однако со временем как-то перестала ее играть. И вот теперь она всплыла под моими пальцами, и чем дольше я ее играла, тем увереннее становились движения рук, тем красивее и наполненнее звучала мелодия…

Тогда я не сразу поняла, что давало ей такой объем и полноту. Это была игра в четыре руки.

В какой-то момент я немного повернула голову в сторону и с немым вскриком вскочила. Рядом со мной почудились те самые темные глаза, что я видела в первый вечер в комнате брата. Я отпрянула, придерживаясь за рояль, чтобы не упасть, а музыка продолжала литься по комнате, освещенной лунным сиянием. В нем у рояля вырисовывалась мужская фигура с темными, как две пропасти, глазами, обращенными ко мне. Что было дальше, я помню очень смутно. Только в какой-то момент я видела его лицо совсем близко к моему. И в его глазах было… подобие печали и страха…

С утра я проснулась у себя в комнате. А может быть, это все было продолжением моего кошмара? И никуда я ночью не спускалась, а провела все время в своей кровати, мучаясь странными снами?

===

В тот день все пошло из рук вон плохо. С самого утра эта маленькая мисс де ла Круа начала портить мне настроение. Вначале она против моей воли пошла к брату. Как я могу лечить Ричарда, если это бесполезное создание не отлипает от него по полдня? Хоть днем она не шаталась под ногами. Но беспокоит и другое: Бардальф как-то переменился с ее появлением в замке. Сегодня стал заявлять какие-то территориальные права, так разговаривал со мной… Отправилась развеяться ночью хоть немного, а когда вернулась, услышала внизу музыку. Думала, Бардальф изливает опять свою меланхолию лунному свету. Но вместо этого я обнаружила в гостиной на полу эту девчонку, притом без сознания! И надо заметить, в одном пеньюаре и халатике… Скромница! А рядом – этого дурака.

– Я смотрю, ты прекрасно справляешься с доведением до гробовой доски обоих де ла Круа! – отомстила я за его предыдущий выпад.

– Хватит злорадствовать, лучше давай быстро неси эти твои нюхательные соли!.. Или как там у вас эти женские глупости называются?

Я, конечно, выдержала небольшую паузу полюбоваться на поверженных врагов, но потом все-таки поднялась в комнату за нашатырем, нельзя же было оставить ее там валяться, а наверх я тащить ее не собиралась. Вниз притопала, вот пусть и наверх сама отправляется. Однако, когда я вернулась, она уже пришла в себя и сидела на полу, странно озираясь. Бардальфа рядом не было. Я помогла ей встать и, убедившись, что она, хоть и пошатываясь, пошла вверх по лестнице, вернулась в залу.

Я предполагала, он все еще там, просто где-то спрятался, но он не отзывался. А сегодня весь день его не было видно. Впрочем, оно к лучшему. И Ричард, кажется, пошел на поправку.

∞∞∞

Той ночью она играла мою мелодию, которую я написал много лет назад, еще даже до того, как познакомился с Клер… Я никогда раньше не слышал этой музыки под чужими пальцами, но она исполняла ее великолепно. Эта девочка… Ее родители, наверное, еще не появились на свет, когда была написана эта мелодия. Но в ту ночь она играла ее так, словно музыка эта была написана для нее. Лунный свет падал на светлые кудри, играл на тонких быстрых пальцах. Я подошел и невольно тоже включился в мелодию. Теперь она была написана нами для четырех рук. Девушка была так поглощена музыкой, что даже не заметила произошедшего, и я тоже дал себя поглотить музыке. Но вдруг она вздрогнула и вскочила, отпрянув. Как же? Ведь она не могла меня видеть. Наверное, ее напугала музыка. Мне вдруг стало так тоскливо, что я продолжил играть, как всегда делаю в эти длинные лунные ночи. Однако девушка не прекращала смотреть на меня, не на движущиеся самостоятельно клавиши рояля, а на меня! Но самое удивительное случилось потом.

В холодном свете луны в каменной зале четко раздался голос девушки:

– Я хочу видеть тебя! Покажись мне!

Ее глаза, глубоко-голубые, как сапфиры, смотрели на меня не со страхом, а с намереньем. И я решил выполнить ее приказ. Прекратив играть, я поднялся и подвел ее к зеркалу, как в первый день вывел ее из лабиринта коридоров. Она подошла к большому в кованой оправе стеклу, закрепленному в углу комнаты. И я повелел черному крепу упасть с него. И тогда в его слегка замутненной временем поверхности отразилась хрупкая светловолосая девушка, а за ней – я.

И она потеряла сознание.

Любой, уважающий себя, мужчина, даже такой, как я, должен был бы подхватить ее. Но увы… лишь в зеркале я казался явным, а за его пределами… она скользнула через мои инстинктивно выставленные ладони и обрушилась на каменный пол. Вот в таком идиотском положении меня и застала Клер. Хорошо, что в тот момент я находился еще под сильным впечатлением от произошедшего, иначе ее чрезвычайно довольное выражение лица вызвало бы у меня куда больше ярости. Я отправил ее за нюхательной солью, а сам опустился подле девушки. Люсия… Кажется, так ее зовут…

Я всматривался в черты ее лица, когда она вдруг открыла глаза и слегка подалась вперед. Я не знаю, что это было, но во мне всколыхнулся как будто ураган. Словно все песчинки земли поднялись в воздух, увлекаемые неведомой силой, и стали поглощать меня изнутри. Одновременно с этим я почувствовал сильное притяжение к ней и в ужасе отпрянул и скрылся.

Уже сотню лет я слоняюсь по этому замку, не в силах ни вырваться, ни умереть, ни обрести обратно свою телесность. Но такого, как этой ночью, я не испытывал… Древние силы будто вновь обратили русло в мою сторону. Я ушел в свое крыло замка, оставив людей в покое. Я хочу разобраться, что же со мной происходит. И почему меня так влечет к этой девушке. Явно совсем обычному человеку, вполне смертному и не обремененному магией.

Глава 6

+++

Я открыл глаза, в комнате было светло. Шторы раздернуты, сквозь неровные стекла лился солнечный свет. Это было первое, что я увидел, когда очнулся. Мне снились очень странные сны… Знакомые люди в них вдруг меняли свой облик, превращаясь в животных. Смутно мне был слышан голос сестры. Сколько же я проспал?

Голова все еще была тяжелая, и не хотелось подниматься, но тело требовало движения. В тот момент, когда я сделал попытку подняться, дверь распахнулась и на пороге появилась…

– Люсия! Ты здесь?

Она бросилась ко мне так, словно я воскрес из мертвых! Я даже не представлял, как соскучился по сестре за это время, и совсем забыл, кажется, какая она светящаяся. Словно маленький лучик… Моя дорогая Люсия! Она обняла меня, а потом принялась помогать сесть. Она рассказала, что приехала в замок несколько дней назад, потому что переживала за меня. Тему ее общения с Клер она мягко избегала… Да, у Клер непростой характер, но мне бы так хотелось, чтобы они подружились.

Люсия даже хотела вывести меня на прогулку в парк, но, честно говоря, я был еще не очень готов к этому. К тому же потом пришла Клер, и Люсия оставила нас наедине. Я не видел ее до самого вечера. Оказалось, она почти весь день гуляла в парке одна. Люсия – такой любитель природы. Я очень рад, что хоть что-то здесь ей пришлось по душе. Однако я вижу, как она старательно избегает находиться лишний раз в одном помещении с Клер. На вопрос, как она поладила с моей сестрой, сама Клер сказала:

– Она милая девушка, я тебе это и раньше говорила. Но мне кажется, она предпочитает проводить время наедине с собой, а я не хочу навязывать свое общество.

Клер всегда такая тактичная. Странно, что она не нравится Люсии. Возможно, если бы сестра узнала ее поближе, им бы нашлось о чем поговорить… Конечно, Клер может быть и колкой, и ироничной, но внутри она добрая. Я же вижу, как она заботится обо мне…

14 ноября (продолжение)

За завтраком Клер была удивительно молчаливой, особенно по сравнению со вчерашним ужином, когда я почувствовала себя не за приемом пищи, а на дуэли. Оружием же были слова.

Но это все не важно. Ведь сегодня очнулся Ричард! Когда я вошла в его опочивальню, он уже сидел на кровати, и он узнал меня! Трудно описать словами, какое счастье я испытала, видя его снова моим Ричардом, живым и улыбающимся!

Я надеялась сподвигнуть его на небольшую прогулку, чтобы он мог подышать свежим воздухом и хоть ненадолго выбраться из этих давящих каменных стен. Однако, он был не слишком расположен к этому… А затем пришла его супруга. Я подумала, что будет тактичнее оставить их наедине. И хотя мне так не хотелось покидать брата, возможности избежать ее общества я была рада.

Думаю, как только я буду уверена, что здоровье брата вне опасности, то не стану откладывать с отъездом. Не хочу, чтобы он видел, как два дорогих ему человека плохо уживаются друг с другом. Мы обе с трудом можем скрыть это. Мне кажется, это единственное, что есть общего между мной и этой женщиной. Я действительно не понимаю, что он нашел в ней… Она вульгарна, груба и властолюбива.

Есть, правда, еще одно обстоятельство, которое мне хотелось бы выяснить до отъезда. Впрочем, все это очень странно… Быть может, этот замок сводит с ума всех его обитателей? Но, по крайней мере, один фрагмент всей этой непонятной истории я теперь могу проверить.

Сегодня я отправилась на запланированную мной прогулку в дальнюю часть парка сразу после визита к брату. Длинные прогулки всегда помогали мне развеяться. В этот раз я не стала слишком задерживаться на созерцании местных красот, а пошла прямиком к той тропке. По ней явно никто давно не ходил. Теперь придется отдать почистить подол платья и ботинки.

Местами пришлось продираться сквозь колючие заросли, прежде чем мне удалось достичь того места, куда вела тропа. Это было заброшенное кладбище.

Надгробья стояли столь замшелые и местами покрытие широкими розетками лишайников, что там едва угадывались имена и даты, могилы, покрытые саваном плюща, полуразрушенные стены мемориальных конструкций… Я как зачарованная бродила по этому месту, пока не наткнулась на плиту, казавшуюся новее остальных, и даже с признаком тропинки рядом…

Надпись на ней гласила «Бардальф Каммингс».

Когда я прочла это, в моей голове будто вспыхнуло воспоминание. Той ночью я поднимаюсь по лестнице и слышу голос Клер в только что покинутой мною зале. Я замираю. Она произносит: «Бардальф? Бардальф, ты здесь?»

Так может быть… это был не сон?

Тогда я снова опустила глаза на могильный камень. Дата смерти на нем была около ста лет назад от сего дня.

Кто был этот Бардальф, и почему здесь нет могил моложе? Где тогда хоронили следующих Каммингсов, и разве не здесь должен был быть похоронен муж Клер? Интересно, а как его звали?..

Возвращалась я уже в густеющих сумерках. В эти дни темнеет все раньше и раньше, а парк их вовсе не оборудован освещением. Мне вспомнился наш сад, к работе над структурой которого я сама приложила руку. Фонари шли от самого въезда до ворот дома, и сам сад и парковая часть были освещены. Конечно, в последнее время мы редко их зажигали, но все же была такая возможность. А здесь даже рядом с домом не было установлено ничего, кроме металлических подставок для факелов на стене у ворот. Средневековье какое-то…

Когда я добралась до замка, уже почти ничего не было видно. Переодевшись к ужину, я сразу пошла вниз. Хорошо бы все-таки найти где-то слуг, чтобы не подходить с такими вопросами, как чистка обуви, к графине. Лучше вообще к ней ни с какими вопросами не подходить. А еще лучше – вовсе не подходить… Но этого мне избежать не получится, хотя бы из-за совместных трапез.

Что касается последнего, то к моей величайшей радости ужинали мы сегодня втроем. Ричард казался довольно бодрым и ел с аппетитом. Клер же выглядела заботливой супругой. Данная семейная идиллия заставила меня задуматься, не пора ли мне возвращаться домой. Однако я хотела понаблюдать пока за состоянием брата. Да и он явно был рад мне, и Клер не могла теперь настаивать на моем отъезде, ведь это был и его дом. Я поинтересовалась их библиотекой.

– О да, Люсия, тебе стоит заглянуть туда! – с живостью отреагировал брат, – я еще никогда не видел такого богатого собранья, как здесь!

Клер выдавила из себя любезную улыбку. Видимо, для брата старалась…

И потому, решив не откладывать этот вопрос, после ужина я сразу попросила проводить меня туда. Ричард хотел сделать это, но Клер настояла, что ему лучше прилечь, а она сама проводит меня. Я видела улыбку на его губах – наверное он подумал о ее заботливости… После того, как он удалился, Клер сдержанно объяснила мне путь и оставила одну в полутемном зале. Все-таки где же их слуги? Мне не у кого даже свечей спросить, некому отдать ботинки почистить… Как же тяжело быть вдалеке от дома, где ты все знаешь, где чувствуешь себя хозяйкой, а не той, кого просто терпят.

Я взяла со стола трехрогий подсвечник, заменила в нем свечи на целые, взяв из незажженных подсвечников, пылящихся на стенах, и пошла, держа его в руке перед собой, в указанном направлении, очень надеясь, что оно верное.

По крайней мере, эти мои надежды вскоре были оправданы. Ричард оказался прав, их библиотека действительно поражает. И хотя я со своими тремя свечами не могла этим вечером особо рассмотреть все великолепие, но даже в полумраке было видно, что за внушительная работа мне предстоит. И я понятия не имела, с какой стороны за нее браться. В домашней библиотеке я, конечно же, знаю, где искать родовые книги, но здесь…

Сегодня я только обошла основную залу, но там были еще двери. Думаю, завтра при дневном свете займусь этим вопросом подробнее. А пока взяла с полки книгу почитать. Какая-то средневековая баллада с иллюстрациями замечательной работы. Но написана на старом языке, потому пробираюсь сквозь текст крайне медленно. Хорошо, что мы касались таких вещей на истории литературы. Все-таки раньше наш язык был куда сложнее устроен. Будет чем отвлечь себя от тоскливых мыслей. Невыносимо видеть грязными обувь и платье!

===

Он уснул. Спокойным здоровым сном. Иногда он напоминает мне дуб – могучий, сильный, спокойный… Хотя нет, для дуба в нем маловато стихии огня. Пожалуй… ясень. Это дерево вернее отражает его. Я даже не заметила сразу, что уже некоторое время сидела подле него спящего и неспешно перебирала пальцами его светлые волосы. Впрочем, даже он не может противостоять тем силам, что властвуют здесь… Когда-нибудь он все равно умрет у меня на руках, нет, не от болезни, а просто от старости.

Эта его заполошная сестрица Люсия, что она понимает в жизни? Что она видела на своем недолгом воробьином веку? Ей в страшном сне бы не приснилось, что такое, когда в тело вонзают металлические крючья, или примеривают на изящную ножку, созданную для обуви, по меньшей мере, королевской, испанский сапог… И как ярко могут полыхать огни инквизиции…

Но и они все были глупцами. Они думали, что этим можно испугать меня!

Убедившись еще раз, что Ричард крепко спит, я тихо покинула комнату и поднялась на башню. Да, они думали… Но что они знали о боли? В башнях нашего замка каминов нет, а в этой нет даже гобеленов. Они здесь ни к чему. Я простерла руки и приготовилась. Неужели они думали, что пыткой можно испугать того, кто знает, что такое перевоплощение?

Я уже давно этого не делала. Но в последнее время происходили странные вещи, и я решила проверить силы. Эту боль вряд ли можно с чем-то сравнить. Наверное, из всех живых существ она наиболее знакома гусенице, все тело которой, вся суть, полностью перестраиваются в момент ее становления бабочкой. Но это происходит раз в ее жизни… Одновременно ломаются кости, рвутся сосуды… Ведь это не иллюзия, которую можно накинуть на себя, как плащ, это полное превращение.

В виде птицы я могу удаляться от замка на большее расстояние, чем как человек. И потому время от времени, даже когда это не является необходимым, я не могу отказать себе в этой роскоши. Конечно, за любое удовольствие приходится платить. Я плачу болью перевоплощений. Но полет стоит того.

Вересковые пустоши севера и лесисто-каменистые склоны особенно прекрасны во мраке. Жизнь ночного животного – это совсем иной мир чувств и ощущений, недоступный человеку. Эти звуки, эти запахи, эти цвета… Да, цвета! Многие считают, что ночь – это гамма серого и больше ничего. Но они явно никогда не перевоплощались в ночную птицу. Птицы в целом видят мир иначе и различают иной набор цветов, в том числе таких, какие человек вообще не способен видеть.

Я немного поохотилась в ту ночь. Честно говоря, порой скучаю по свежему мясу… Интересно, почему люди считают приготовленное мясо лучше? Наверное, дело в том, что у них плохие зубы… У меня никогда не было проблем с поеданием сырого мяса.

Вернулась я еще в предрассветном мраке и быстро нырнула в постель, словно и была здесь всю ночь. Ричард все так же мирно спал, а Бардальф в эту ночь, похоже, не музицировал, и вообще как-то затаился. Надеюсь, это к лучшему. И он ничего не задумал…