Текст книги "Проклятый. Игра с огнём (СИ)"

Автор книги: Полина Рей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]

Он не торопился, а она стояла так, опустившись на постель и ощущала, как её истекающего лона касается воздух, кажущийся прохладным. Наконец, она услышала шорох и следом – его шаги.

– Если ты планируешь делать так и дальше и заставлять меня ждать, – начала она, но запнулась, когда Глеб провёл пальцами между её ног.

– Ты привыкнешь. Иногда я просто люблю смотреть. Ты часто ласкаешь себя?

– Иногда бывает.

– Как именно? Пальцами? Просто трёшь клитор? Или есть игрушки?

– По-разному. Игрушки есть. Но ими пользуюсь редко.

– Хорошо. Расскажи, как ты любишь. В какой позе?

Он издевается... Однозначно издевается. Еся приподняла голову, но Глеб тут же нажал на лопатки, понуждая её опуститься обратно. Нет, он же не может насмехаться над ней, отдавая ей все эти приказы? Или может? А самое ужасное, что даже думая обо всём этом, она продолжает адски заводиться от его слов.

– Я ложусь на спину, но сначала полностью раздеваюсь. Широко развожу ноги. Ах...

Он начал поглаживать её клитор круговыми движениями, одновременно расстёгивая свои штаны.

– Дальше. Свет выключен? Или ты любишь всё видеть? Перед зеркалом пробовала?

– Люблю всё видеть... Да, перед зеркалом тоже люблю. Чаще всего, как ты изволил выразиться, у меня детсад. Я просто ласкаю клитор.

– Хорошо. Быстро кончаешь?

– Когда сильно возбуждена – да.

– Как сейчас? Сейчас ты течёшь.

– Да. Как сейчас. Хочу тебя.

– Ещё раз скажи.

– Я хочу тебя.

– Жаль, у меня очень мало времени. Ты не представляешь, что я хочу с тобой сделать.

– В следующий раз покажешь.

– Не сомневайся.

Глеб убрал пальцы, заставляя Есю жалобно всхлипнуть. Неужели и сейчас он просто уйдёт, сославшись на то, что ему нужно уезжать? Но Глеб лишь стянул джинсы с трусами и лёг на кровать рядом с ней.

– Давай. Садись сверху и начинай двигаться.

Есения поднялась и посмотрела на его член. Большой, возбуждённый. Крупная головка, полностью открыта, на кончике выступили капли смазки. Еся перебросила через него ногу, устраиваясь сверху. Глеб заложил руки за голову и внимательно смотрел на её открытое лоно. Она взяла его член в руку и провела головкой по влажным складкам своей плоти.

– Садиться? Точно?

– Да, чёрт бы тебя побрал. Я тебя тоже дико хочу.

Есения удовлетворённо улыбнулась и начала опускаться, вбирая его член в себя. Она видела, как Глеб стиснул челюсти, от чего на его лице заиграли желваки. Сама Еся едва сдерживала стоны. Он не растянул её, и теперь большой член проникал внутрь, причиняя сладкую боль. Она двинула бёдрами, резко насадившись до конца и замерла, прислушиваясь к ощущениям. Казалось, она чувствует его весь, а от того, как головка упиралась в матку, чувство остро-сладкой наполненности сводило с ума.

Еся приподнялась над Глебом, оперлась на его плечи и начала двигаться. Это было даже лучше, чем она себе представляла, когда мечтала о его члене в себе. Это было что-то безумное. Животное и дикое. Нереальное.

– Тебе всё нравится? – шепнула она, ускоряя темп, и постанывая от каждого своего движения.

– Да. Едва держусь, чтобы не дотрахать тебя и не кончить.

– А я уже почти. Ты со мной... творишь сумасшедшие вещи.

– А если прикажу не кончать?

– Тогда я остановлюсь.

– Только попробуй.

Еся и вправду остановилась, но стала вращать бёдрами, двигаясь на члене. Он растягивал её изнутри так сладко, что хотелось продлить эту пытку как можно дольше.

– Кончай уже... только не останавливайся, – хрипло выдохнул Глеб, откидывая голову назад. Глаза его были закрыты, а на лбу выступила испарина, будто это он трахал её, а не наоборот.

– Я не хочу. Передумала, – выдохнула Еся, и тут же ойкнула, когда Глеб грубо перевернул её, подминая под собой и нависая сверху.

– Я говорю – кончай, ты кончаешь. Поняла?

Он задвигался в ней, жёстко, быстро, на всю длину. Казалось, это шутливое неповиновение превратило его в неуправляемое животное. Он имел её, не обращая внимания на то, что она уже даже не стонет, а кричит. Впивался ртом в её соски, то с силой всасывая их, то прикусывая зубами до боли, пока она не забилась в судорожном оргазме, который принёс болезненное освобождение. В кого он превратил её? В ту, которая, не сдерживаясь, кричит под едва знакомым мужиком? В ту, кто сразу же, как только он захочет, раздвигает перед ним ноги? И в ту, которая кончает, ощущая ещё и боль, и понимает, что таких оргазмов, как с ним, не испытывала никогда?

Он резко вышел из неё и начал отрывисто двигать рукой на члене, пока из него не вырвалась струя семени и не попала на подрагивающую Есю. Это было сумасшествие. Она, всё также раздвинув ноги, лежала под ним, тяжело дыша, пока он изливался ей на живот, предварительно оттрахав так, что она ощутила не только удовольствие, но и боль. И Еся испытывала от этого странное уродливое наслаждение.

Глеб поднялся с неё, натянул одежду и застегнул ремень, подходя к столику, где она оставила листок с номером телефона. А у неё даже не было сил, чтобы свести ноги или сказать ему хоть что-то.

– Я позвоню, – заверил он, направляясь к выходу. Есения застонала. Боже, он действительно сейчас просто уйдёт и всё?

Дверь захлопнулась за вышедшим Глебом, и Еся повернулась набок, закрыла лицо ладонями и нервно рассмеялась. Она считала, что влипла в этого парня? Она не просто влипла, она вся в нём. В буквальном смысле этого слова – в том числе.

Глеб позвонил ей вечером того же дня. Точнее, это Еся думала, что звонит именно он, потому что на экране сотового высветился незнакомый номер. Есения фыркнула и отправилась в ванную, так и оставив телефон на кровати. Пусть немного помучается, дрессировка никогда лишней не бывает. Еся подошла к большому – почти вполовину стены – зеркалу и придирчиво осмотрела себя. С дачи Колесниковых она вернулась изрядно потрёпанной и взлохмаченной, но с каким-то новым, заметным даже ей, выражением глаз.

Сотовый перестал пиликать, и Есения опустилась на бортик ванны, поморщившись, когда в очередной раз почувствовала боль между ног. Трахальщик хренов! Оставил о себе воспоминания – не сотрёшь. Её взгляд упал на безымянный палец правой руки, где красовалось тонкое кольцо из белого золота с россыпью крошечных бриллиантов. Знак того, что по закону она принадлежит другому. Есения вздохнула. Наверное, она должна испытывать угрызения совести или что-то в этом духе, раз впервые за пять лет брака позволила себе сходить налево, но она не испытывала. Ровным счётом никаких моральных терзаний. Ничего.

Её брак кому-то другому, наверное, показался бы странным, но саму Есю он полностью устраивал. Она была предоставлена самой себе, полностью обеспечена и свободна. Муж редко интересовался как ею в целом, так и её желаниями и увлечениями. Иногда они спали вместе, но в постели он ничего особенного не требовал. Так что замужество не было для Есении неподъёмным грузом или кандалами.

Но и счастлива в нём тем счастьем, которое принято было считать за аксиому, Есения не была. Так что к оправданию самой себя и собственного поступка в своих глазах у Еси прибавился ещё один пунктик. Она сладко зевнула и потянулась всем телом. К чёрту душ после дороги с дачи Колесниковых, сейчас ей хотелось только спать, спать и ещё раз спать.

Еся была уверена, что Глеб перезвонит ей уже на следующее утро. Ну, или хотя бы днём. Но она ошиблась. Прошёл один день, второй, третий, а он всё не звонил. Она мысленно ругала себя, что не подошла к телефону в тот же вечер, как он набрал её, но в последний момент, когда её рука тянулась к сотовому, чтобы перезвонить по неизвестному номеру и выяснить был ли это Глеб или не Глеб, Есения передумывала.

Она пребывала в странном состоянии. То начинала сходить с ума, когда вспоминала своё дачное приключение, и желала немедля найти Глеба и потребовать у него встречи, то полностью успокаивалась и даже успевала уговорить себя, что не хочет видеть этого засранца, который творил с ней непотребства.

К вечеру третьего дня после возвращения Есении с дачи, приехал Сергей Леонидович. Просто вошёл на кухню, где она пила кофе и читала журнал, просто подошёл, чмокнул в макушку и спросил всё ли в порядке. А Есе захотелось взвыть от какой-то безумной тоски, которая в этот момент ощущалась особенно остро. Но она лишь отложила журнал, надела на лицо улыбку и заверила мужа, что всё превосходно. От ужина он отказался и вышел из кухни, отправляясь к себе и снова оставляя Есению наедине с её мыслями. Роскошно обставленная квартира вдруг показалась ей золотой клеткой. Захотелось сбежать. Куда угодно. Даже просто прокатиться на машине по вечернему городу. Но Еся осталась дома. Просто потому, что ехать ей было некуда, да и сбегать от мужа, который только вернулся из командировки, было некрасиво.

– Алло.

На часах не было и восьми, а голос после сна был хриплым. Есения поморщилась от яркого света солнца и спряталась с сотовым под одеялом.

– Аристократка всё спит? – раздалось из трубки. О, этот голос, пожалуй, она не забудет никогда.

– Кто это? – решила поиграть Еся, тут же просыпаясь. Тело отреагировало мгновенно – по коже прошли волны озноба, а ноги инстинктивно сжались.

– Глеб, – коротко бросил он прежде, чем уточнить: – Тебе неудобно сейчас говорить?

– Да нет, удобно. Но я действительно спала.

– Хочешь, перезвоню?

– Через три дня?

– Раньше ты не подошла, а я решил не тревожить. Мало ли передумала.

– О чём?

– О том, о чём договорились.

– Нет, не передумала. И скучала.

– Я тоже. Ты прости, что я тогда так ушёл. Просто разозлился. Но ты не виновата.

– Да не за что извиняться. Всё в порядке.

– Я заглажу вину.

– Лучше залижи.

– Идёт. Сегодня вечером сможешь?

Есения чертыхнулась. Как раз сегодня Сергей вёл её на ужин к какому-то деловому партнёру, где они непременно должны были быть вместе. Но если она откажется от встречи с Глебом, не сочтёт ли он это за желание отделаться от него?

– Прости, сегодня никак. Давай завтра?

– Давай. Мне, в принципе, всё равно.

– Приятно слышать.

– Чёрт, я не то имел ввиду. Мне удобно тогда, когда тебе удобно. Так лучше?

– "А роза упала на лапу Азора?"

– Что-то в таком роде. Так ты сейчас в постели?

– Да. Как обычно голая. Я люблю так спать.

– И рядом... никого?

– Если ты о муже, у нас разные спальни.

– И почему это меня так радует?

– И правда, почему?

– Не люблю, когда моё трогают.

– Вот как. Значит, твоё?

– Да. Ты – моя. Тебе это не нравится?

– Очень нравится. Если и ты – мой.

– Твой.

– Хорошо.

Пауза. Она – счастлива от того, что он ей сказал. Счастлива просто слышать его голос, понимать, что он ей позвонил. И знать, что он скучал по ней так же, как и она по нему. Что испытывает он – Еся не знает, да и как-то не до того ей сейчас.

– Знаешь, что меня сейчас особенно заводит?

– Сейчас – это утром?

– Нет. Сейчас – это на данной стадии наших с тобой отношений.

– Что?

– То, что у нас впереди очень-очень много всего. Разного. То, когда ты будешь "сверху". То, когда я тебя научу многому, чего ты, возможно, никогда не пробовала. Или боялась пробовать.

– Сразу захотелось разучиться даже тому, что умею.

– Думаю, со мной в любом случае будет иначе.

– Обязательно.

– Ладно, мне нужно бежать. Скажи мне ещё раз, что ты меня хочешь.

– Я тебя хочу.

– И я тебя хочу. Ладно, пока. Завтра тебе позвоню и договоримся.

– Хорошо. Буду ждать.

– Окей. И завтра я нижний.

И отключил связь.

Есения выдохнула, будто всё это время не дышала. Это его "и завтра я нижний", от которого низ живота скрутило болезненным спазмом, до сих пор звучало в ушах. Интересно, как и с кем он провёл эти три дня? Думал ли о ней? Или врёт, что скучал? Она вот поняла, что скучала. Все эти чёртовы часы без него. И теперь, когда у неё была маленькая тайна, Еся испытала тот же восторг, пополам со страхом, что и после ночи, когда Глеб пришёл к ней.

Она взглянула на часы, блаженно улыбнулась и накрылась одеялом с головой. Есения была дико возбуждена, но получать разрядку самостоятельно не хотела. Лучше дождаться завтрашнего вечера и позволить Глебу творить с собой всё, чего бы она ни захотела.

Она стояла перед зеркалом и придирчиво осматривала своё отражение. Есе казалось, что любой, кто взглянул бы на неё, сразу бы понял, что с ней что-то не так. По блеску глаз, по тому, какими припухшими были губы, которые она кусала, не отдавая себе в этом отчёта. Она была обладательницей тайны, которая принадлежала только ей, и испытывала обманчивое ощущение, что эту тайну могут узнать все, кто взглянет на Есению.

– Можно войти?

Есения вздрогнула, переводя взгляд на входную дверь, но тут же расслабленно выдохнула. Это был всего лишь муж.

– Конечно, Сергей Леонидович, вам не нужно спрашивать разрешения.

Она растянула губы в дежурной улыбке, которая становилась всё более натянутой по мере того, как Сергей подходил к ней. Он остановился позади, почти вжимая её собой в край туалетного столика, и Есе пришлось облокотиться руками о полированную столешницу.

– Ты очень красива сегодня, – проговорил Сергей, кладя на столик бархатный футляр. – Как-то по-особенному.

Муж убрал волосы с её плеча и легко прикоснулся губами к обнажённому плечу, понуждая Есю вздрогнуть. Он неотрывно смотрел на её отражение в зеркале, и Есении пришлось взмолиться всем богам, чтобы муж не захотел её взять. Сейчас она не желала его... Совершенно. Сама мысль о том, что он может захотеть трахнуть её и стереть те воспоминания, которые её тело хранило о ласках Глеба, была ужасающей.

– Спасибо. Это всё для вас, – соврала она, покосившись на футляр. – Ваша спутница всегда должна быть самой красивой.

Он ухмыльнулся, делая какое-то неуловимое движение бёдрами и вжимая Есению в стол ещё сильнее. После чего открыл принесённый подарок, и Еся охнула, когда увидела роскошное рубиновое ожерелье. Таких шикарных подарков он ей ещё не делал.

– Нравится?

– Очень. По какому поводу?

– Мне не нужен повод, чтобы сделать приятное моей жене.

Он надел колье, долго, будто делая это намеренно, возясь с замочком. И наконец, отступил, закладывая руки в карманы брюк.

– Спасибо. Оно великолепно.

– Это ты великолепна. – Есения поймала в зеркале взгляд мужа, и на мгновение ей показалось, что он знает обо всём, что случилось на даче Колесниковых. Да нет. Глупости. – Сегодня у нас важная встреча. Всё должно пройти на высшем уровне.

Под важной встречей подразумевались их бесконечные разговоры с деловым партнёром и её роль – красивой улыбающейся куклы, которую она умела играть прекрасно.

– Всё пройдёт как нужно, – пообещала Еся, прикасаясь к рядам камней пальцами.

Сегодня она будет той, кем привыкла быть за пять лет совместной жизни с Сергеем, а завтра... Завтра её ждёт награда в виде встречи с Глебом. Оставалось только дождаться.

Есения взяла со стола бокал вина, и поднялась, чтобы немного пройтись по залу ресторана. Он был огромным и вычурным, как и полагалось фешенебельному заведению в центре северной столицы. Мужчины – а деловых партнёров оказалось двое – вышли на балкон покурить, а их жёны что-то обсуждали, иногда косясь на Есю. Наверное, болтают об очередной ерунде вроде тряпок или кто лучше – Гуччи или Фердуччи.

Она отпила глоток терпкой жидкости, старательно уговаривая себя не думать о том, что этот вечер могла проводить в постели Глеба, а не на этом скучнейшем мероприятии. Прошлась к инсталляции какого-то художника, картина которого висела на стене, и склонила голову набок, пытаясь понять, не перепутали ли те, кто вешал это художество сюда, и не повесили ли его кверху ногами.

– А я думал, мы увидимся только завтра. – Раздался рядом голос Глеба, и Еся выдохнула, едва не роняя бокал на пол. Он что, уже начал ей мерещиться?

Она повернулась, ощущая, будто горло её сдавила чья-то ледяная ладонь. Глеб здесь, рядом. Одет в дорогой костюм, рубашку, небрежно расстёгнутую на пару верхних пуговиц и... кеды.

– Ты... что здесь делаешь? – прошептала она, инстинктивно оборачиваясь в сторону тёмных портьер, закрывающих выход на балкон ресторана.

– И у меня к тебе точно такой же вопрос. Был бы. Но думаю, я знаю на него ответ.

Он потёр щёку ладонью и прищурился.

– Ты жена или Стрельцова или Вишнецкого. Угадал?

– Угадал. Я жена Сергея. А ты?

– А я сын Кузнецова. Папа настойчиво затягивает меня в их скучный бизнес.

– Понятно. – Первая оторопь прошла, но Еся всё равно чувствовала себя неуютно. И угораздило же её вляпаться именно так и именно в него. Чёрт, чёрт... Три раза чёрт!

– Ладно. Пойдём к столу.

Он помрачнел, окинул её взглядом, остановился на колье, которое показалось Есении удавкой, развернулся и направился к одному из свободных мест. Унылые жёны партнёров мгновенно воодушевились, и Есе захотелось лично задушить каждую. Но она лишь нацепила на лицо улыбку, вернулась к столу и устроилась за ним. Глеб бросил на неё быстрый взгляд, после чего вернул внимание жене Вишнецкого. Хм, он же сын Кузнецова... Тогда почему его жена – получается, она мачеха Глеба – тоже улыбается во все тридцать два и кокетливо выставляет грудь в декольте напоказ? Еся закатила глаза. Вот швабры. Хоть бы постыдились так открыто выражать свои восторги. А сама она разве не лучше?

Есения допила вино и официант тут же наполнил её бокал. Конечно, она лучше! Ведь это с ней он переспал несколько дней назад, и ей озвучил свои правила. И с ней собирался встретиться завтра, чтобы продолжить "знакомство". А слова Глеба "я – твой" и вовсе до сих пор звучали в ушах.

– О, Глеб, почти не опоздал.

Еся вздрогнула, выходя из состояния задумчивости, когда мужчины вернулись с перекура. Сергей, словно почуяв неладное, сел рядом с ней и положил руку на её плечо. Раньше муж довольно спокойно реагировал на присутствие чужих мужчин в поле её зрения. Но тут будто решил сразу расставить все точки над "и" относительно своей супруги. Еся отвела глаза, когда увидела во взгляде Глеба странные безуминки. Или может, это была всего лишь ревность? Неважно. Ей было не по себе от того, как именно он посмотрел на неё и Сергея. Но, чёрт побери! Он же знал, что она несвободна, и ещё сегодня утром был готов это принять.

– Ты уже познакомилась с Кузнецовым-младшим? – тихо спросил муж, и Еся залилась краской, не сразу понимая, что он имеет ввиду.

– Да, – коротко ответила она.

– Он недавно приехал из Москвы. Там прожил почти всю свою жизнь. Миша хочет, чтобы сын занимался бизнесом вместе с нами.

Сергей, наконец, снял руку с её плеча и потянулся за бокалом виски.

– Ну, у меня тост! – провозгласил он. – Давайте за знакомство. Чтобы оно не только состоялось, но и было плодотворным, а сотрудничество – тесным.

Еся сглотнула. Опять ужасающее чувство, что муж обо всём знает, прошлось по нервам наждачной бумагой. Да нет, глупости. Ей просто кажется, потому что тело до сих пор помнит те ощущения, от которых она кричала, распятая на постели под Глебом.

– За тесное сотрудничество! – повторил Глеб, ловя её взгляд и залпом выпивая виски. От того, как край бокала коснулся его губ, которые вытворяли с ней безумные вещи совсем недавно, Есения снова дико завелась. А страх продолжал нашёптывать ей вещи, которые сводили её с ума совсем другими оттенками. Что будет, если Глеб откажется от их "договора"? Или выдаст и себя, и её с головой ревностью, которую видно за версту?

Еся отломила кусочек сыра и раскрошила его на тарелку, думая о том, насколько быстро их "игра" превратилась в подобие бушующего океана. Сергей, кажется, понимал и знал всё, Глеб ревновал, а сама Еся сходила с ума от цунами в девять баллов, которая поднялась в её душе, захлёстывая её с головой. Мужчины о чём-то переговаривались, а Есения сосредоточенно крошила сыр на тарелку, не поднимая глаз.

– Ладно, девочки, мы покурить ещё разок выйдем, – вырвал её из размышлений голос Сергея. Есения машинально взглянула на Глеба, возле которого жена Вишнецкого разве что сиськи на стол не выложила.

– А потом домой?

– Ну, кофейку попьём и домой. Ты устала? – Сергей провёл по её щеке тыльной стороной ладони.

– Нет, просто спрашиваю, когда домой.

Они поднялись вчетвером, и Еся, едва дождавшись, когда мужчины вновь скроются на балконе, подхватила клатч и устремилась в сторону уборной. К чёрту макияж – если она прямо сейчас не умоется ледяной водой, окончательно свихнётся.

Есения оперлась руками о раковину и опустила голову, глядя на то, как текущая из крана вода уходит в сливное отверстие. Вот так же и её спокойная жизнь. Ещё неделю назад всё было тихо, мирно и скучно, а теперь от этого не осталось и следа. Но Есению это почему-то только заводило.

Глеб вошёл в туалет так внезапно, что Еся только и успела, что машинально выключить воду и поднять голову. На то, чтобы испуганно выдохнуть, сил уже не было. Откуда он узнал, что она здесь? А хотя, где она ещё может быть? И что подумали эти кошёлки, когда в уборную сначала ушла она, а почти сразу следом за ней – Глеб?

– Занято! – раздражённо произнесла она, испытывая облегчение потому, что он всё же пришёл, и злость на саму себя за эту радость. Наивная. У него вон везде, где бы ни появился, фанзона вырисовывается от мала до велика, а Еся всё хочет врать себе, что она у него единственная.

– Ты про толчок или про себя?

Вот козёл. Как будто она его не предупреждала. Но выказать ему всю степень своей злости, Глеб не позволил. Дёрнув за руку, оттащил к противоположной стене, и пару секунд смотрел на неё. В его глазах черти плясали румбу.

– Не думал, что буду так тебя ревновать, – выдохнул Глеб, прижимая Есю к стене. – Мне даже рядом его видеть не хочется.

– Сюда могут войти. Ты с ума сошёл.

– Не представляешь, насколько ты права.

Он жадно впился в её рот, тут же начиная трахать его языком. Это не было похоже на поцелуй. Это был грубый секс, от которого Есения сходила с ума. Первое прикосновение его губ, его влажного рта, который пах виски и сигаретой... Она опять испытывала жажду. По нему одному.

– Глеб, подожди. Стой. Так нельзя.

Есения уперлась в его плечи руками, пытаясь оттолкнуть.

– Тебя никто не спрашивает, как можно. – Ей снова показалось, что Глеб превращается в неуправляемое животное. – Задирай платье.

Он точно свихнулся. Хороша же она будет, когда сюда кто-нибудь сунется и обнаружит, как Стрельцову трахают в сортире.

– Глеб...

– Задери платье, мать твою, пока я его не порвал!

Она подняла ткань подола до талии и всхлипнула, когда Глеб опустился перед ней на колени. Раздался треск, и он плотоядно ухмыльнулся, забирая то, что осталось от её порванных трусиков, и запихивая их в карман.

– Положи ногу мне на плечо и смотри в зеркало.

Еся выполнила его приказ, снова попадая во власть Глеба. Ряд настенных зеркал отражал то, что творилось с ней – задранное платье, мужчина, сидящий возле неё на коленях и его пальцы, раздвигающие складки её влажной плоти.

– А теперь постарайся громко не орать, если ты не хочешь, чтобы твой муж нас здесь застал.

Еся застонала, прикусила губу почти до крови, закрыла глаза и откинула голову назад, когда Глеб вбил в неё два пальца.

– Я сказал – смотри в зеркало. Потом расскажешь, что видела и кто тебя может так трахать.

Есения охнула, вцепляясь пальцами в его волосы и с силой сжимая их в горсть, намеренно причиняя Глебу боль. Она смотрела на то, что он творит. Как его пальцы то скрываются в её влагалище, то выходят. Быстро и неумолимо. А потом Глеб нагнулся и начал вылизывать её. Быстро заскользил языком по клитору, обвёл, пососал, выпустил... немного подул, обдавая прохладой, и снова вобрал в рот.

Она так долго не выдержит, кончит вот прямо сейчас... стоит ему сделать ещё пару движений. Вдруг стало наплевать на то, где он это делает с ней, и на то, что сюда может войти муж или кто-то из его партнёров или их жён. Сергей убьёт её за это, но ей всё равно. Лишь бы только Глеб продолжал.

– Не останавливайся, прошу, – выдохнула она, снова откидывая голову назад. – Только не останавливайся...

А потом её накрыла волна оргазма. Тело сотрясалось, а губы были искусаны почти до крови, когда она сдерживала крики. Еся обхватывала собой пальцы Глеба, а он так и продолжал ласкать её ртом, пока она не покачнулась от пережитого удовольствия, едва устояв на ногах.

– Запомни, ты принадлежишь мне. – Он распрямился и вжал её собой в стену туалета, не вытаскивая пальцев и нежно поглаживая её изнутри. Пересохших губ Еси коснулся рот Глеба, теперь уже нежно, оставляя на них её собственный вкус. – А теперь я осторожно выйду. Сначала из тебя. Потом отсюда. Попробую откосить от продолжения встречи, а то как-то не улыбается видеть тебя с ним и дальше. Завтра вечером буду ждать тебя. Адрес пришлю в смс.

И он ушёл. Даже не смыв с себя её влагу. Чёртов извращенец.

Есения с трудом отлепилась от стены, быстро оправила платье, подняла с пола клатч и медленно подошла к зеркалу. На неё смотрела хорошо оттраханная шлюха с блеском в глазах, с искусанными губами и торчащими даже через ткань бюстгальтера и платья сосками.

– Да, Стрельцова, ты даёшь джазу, – хрипло проговорила она сама себе прежде, чем начать наносить на губы ярко-красную помаду.

Уже лёжа в постели, Еся вдруг поняла, что именно Глеб заставил её сделать сегодня. Когда брал её в туалете, он ведь прекрасно понимал, что стоит на кону. Это был выбор. Она была уверена – откажись она с ним трахаться, он уйдёт. Но прекрасно знает, чем для неё обернётся их «невинное» приключение, если муж или кто-то из Вишнецких-Кузнецовых обнаружит их на месте преступления.

Еся прижала ладони к пылающим щекам – её жизнь едва не потерпела крах возле ряда фаянсовых толчков, но спроси её кто, повторила ли бы она все его приказы до единого, если бы они вновь оказались наедине в том сортире, она бы однозначно ответила – да.

Дверь в её спальню приоткрылась, и Еся быстро сомкнула глаза и застыла, делая вид, что спит. Сердце стучало как бешеное. Она не понимала этого внезапно проснувшегося интереса со стороны мужа. Категорически. Может, просто раньше не хотела замечать, что Сергей довольно активен в её сторону, а сейчас, когда ей не хочется ни его касаний, ни вообще наличия мужа рядом, близость супруга стала такой явной?

Есения старалась дышать ровно, как будто и вправду спит, но понимала, что воздуха ей не хватает. Ритм пульса отбивал чечётку в висках, она задыхалась, но оставалась неподвижной. Наконец дверь захлопнулась, но Еся ещё некоторое время лежала так же, не понимая, то ли вышел муж, то ли зашёл. Всё же распахнула глаза, делая глубокий вдох от нехватки кислорода. Сергея в спальне не было. Слава Богу. Иначе бы пришлось отбиваться от собственного мужа. Еся и представить себе не могла, что кто-то, помимо Глеба, будет прикасаться к ней.

"Скажи мне, что ты не трахаешься с ним"

Еся не смогла сдержать победной улыбки, когда прочла смс, минутой раньше пришедшее на сотовый.

"В данный момент?"

"Лучше вообще. Но пока да. В данный момент"

"В данный момент – нет"

"А за последние четыре дня?"

"Кузнецов, перестань лезть в мою постель"

"Воспринимать буквально?"

"Нет. На оба вопроса. Воспринимать не буквально. И я с ним не трахалась".

"Хорошо. Пойду снова дрочить. Мне скоро дадут премию "Онанист года""

"Небезосновательно"

"А я о чём? Спокойной ночи. До завтра"

"Спокойной ночи. Чаще меняй руку"

"Сучка"

Есения тихо рассмеялась и отбросила телефон на соседнюю подушку. Он прав. Она – сучка. Которой чертовски нравится знать, что сейчас он станет представлять их вместе и думать о ней. Очень основательно думать. А она... Её он полностью удовлетворил, так что вполне можно было просто поспать.

– Есенин, ты меня пугаешь! – притворно ужаснулась Виола, плюхаясь напротив подруги и откладывая сумочку на диван рядом. – То мы месяцами не видимся, а тут второй раз за неделю. Чудеса!

Еся помешала трубочкой молочный коктейль и закусила губу, поднимая глаза на Колесникову, которая смотрела на неё с интересом. Наверное, было глупостью позвать Виолу посидеть в кафешке, чтобы попытаться хоть что-то разузнать о Глебе. Можно было, наверное, расспросить его самого, хотя, опыт говорил ей, что в таких случаях подруги могут выдать гораздо больше информации, чем сам объект, о котором хочется что-то выведать.

– Ну, я начинаю перевоспитываться, – соврала она, откидываясь на спинку и складывая руки на груди, пока Виола диктовала заказ официанту. – Как Жорик?

– Ой, не спрашивай. – Колесникова закатила глаза. – Опять помешался на идее родить ребёнка.

– А ты?

– А я считаю – пока рано. Ну, решили к тридцати пяти, значит к тридцати пяти.

– Ох, Виолка. Счастливая ты. – Есения покачала головой, улыбаясь. – Я бы точно Жоре твоему не отказывала на твоём месте. В наше время редкий мужик...

– Долетит до середины Днепра?

– Ага. А ещё так настойчиво просит ребёнка. А не бегает, если ты всё же залетела.

– Ну, я его жена. Чего от меня бегать, даже если залечу? А тебя я, Есенин, совершенно не понимаю. Если хочется лялю, так Сергею только намекни. Или он не хочет? Или уже не может?

– Колесникова, ему пятьдесят семь!

– Уже?!

– Вот ты...

– Да шучу я. Молод, горяч и прекрасен. Правда, я даже не помню, как он выглядит. Ибо видела его один раз.

– Ладно-ладно! Я знаю, что ты думаешь о том, что мы не дружим домами, квартирами и семьями. Но это не изменить. Я и сама его крайне редко вижу.

– Да ладно. Не больно-то и хотелось. – Она кивнула официанту, который поставил перед ней большую чашку латте. Прищурилась и задала вопрос из разряда "не в бровь, а в глаз". – А что у вас с Глебом было? Ну, кроме совместно просмотренных кошмаров, от которых ты так кричала?

– Виола...

– Ну, что? – Колесникова расплылась в улыбке. – Он же тебя разве что глазами не ел, когда вы вместе были.

– Может, он так всех баб?

– А то ты сама не знаешь, что не всех. Маринка с Людой разве что из трусов не выпрыгнули. А я уже стала предвидеть грядущие разводы подруг. Но нет, вроде обошлось.

– Да ничего у нас не было. – Еся пожала плечами, внутренне ликуя от слов Виолы. Она уже жутко соскучилась по Глебу, а предвкушение того момента, когда они снова окажутся вместе, выбивало почву из-под ног. – Трахнулись пару раз и всё.

– Так, ну и? Он хорош? Хотя, о чём это я. Судя по твоим стонам, более чем. А дальше? У вас чего-то будет? Ох, Стрельцова! Я аж подпрыгиваю на месте, когда такое творится. Нет, мне срочно нужно выпить! – Она щёлкнула пальцами, подзывая официанта, и принялась листать меню в поисках алкоголя, бросая на Есю хитрые взгляды.

А Есения снова испытала контрастные желания. Скрыть свою тайну даже от лучшей подруги и рассказать ей всё, потому что терпеть было невозможно.

– Сейчас только три часа дня.

– Мы, аристократия, бухаем без привязки ко времени. И если ты думаешь, что методом взывания к моей совести тебе удастся уйти от ответа...

– Да нет, ты что? Когда мне это удавалось?