Текст книги "Что не так с солнцем (СИ)"

Автор книги: Полина Реми

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

10

Утро второго рабочего дня для Киры началось куда более мучительно, чем предыдущее. Взбодрившись после драки, она остаток ночи просидела над материалами и на сон оставалось полтора часа от силы, если вычеркнуть завтрак, что она и сделала. Разбитая недосыпом, с ноющим от боли правым боком, голодная она буквально проползла расстояние от двери до рабочего стола, реагируя на приветствия коллег слабыми кивками. Рухнула в кресло и с тяжелым вздохом начала записывать в ежедневник список дел на сегодня: поговорить с Гаем о взаимоотношениях Домов, найти недостающие жертвы. Пару минут она пыталась придумать еще какое-нибудь дело, но ее отвлек Рико.

– Ну что, пошли? – тихонько сказал он.

Кира настолько хотела спать, что даже не вздрогнула от испуга. Только подняла голову и вопросительно посмотрела на него.

– Ты сама меня вчера просила, помнишь?

– Точно.

Она закинула ежедневник в рюкзачок, взяла свой плащ со спинки и проследовала за Рико под косые взгляды коллег.

Уже на улице, едва поспевая за ним, Кира спросила:

– Как ты это делаешь?

– М?

– Ты спал после дежурства?

– Час, наверное, или два.

– По тебе не скажешь.

– Что?

– Выглядишь отдохнувшим.

– А! Так у меня с головой не все в порядке. Не смотри так, я серьезно. Вот моя машина, – он остановился у серого седана. – Знаешь, в какой он больнице?

– Да, в Университетской клинике.

– Ну так вот, говорю, у меня с головой нелады. Сплю очень мало, иногда совсем не сплю. Час, два. Самое большее – три, – рассказывал Рико, выезжая с парковки.

– И давно это у тебя?

– Не очень. Лет, наверное, пять или шесть. До этого спать вообще не мог.

Кира не знала, чему удивляться больше: тому, что он говорит, или тому, как он это говорит – легко и с улыбкой.

– На работе это никак не отражается, так что, все в порядке. К тому же наметился сдвиг, врачи говорят, возможно, через несколько лет стану нормальным человеком.

– А раньше ты где работал?

– Раньше?

– Инспектор сказал, патрульная служба при Особом отделе создана недавно.

– Я был командиром одного из отрядов группы быстрого реагирования, – ответил Рико с неохотой.

– Почему перевелся?

Улыбка на секунду исчезла с его лица. Он сжал сильнее руль, сглотнул и, снова улыбнувшись, ответил:

– Это было решение комиссара. Можно сказать, он меня спас в некотором смысле.

Кира поняла, что тема перевода для него – больная, и решила пока оставить это и перевести тему, но не придумала ничего лучше, чем ткнуть в другую болевую точку:

– А! Кстати! Позавчера вечером, в баре… хотела извиниться. Кажется, я тебя разозлила?

– Не ты.

– В смысле?

– Я разозлился не на тебя. На Альбина.

– Альбина?

– Это ведь он тебе рассказал? Все про меня. Глупо, конечно, я ведь взрослый. Но он так внезапно уехал тогда, сказал, что больше ничего не может для меня сделать и что я должен быть сам по себе. А потом появилась ты и стала дразнить. Я разозлился, подумал, какого черта Альбин кому-то обо мне рассказывает, если решил исчезнуть из моей жизни? Понимаешь, я совершенно не помню своих родителей, он был для меня вместо них. Благодаря заботе Альбина я, относительно, конечно, но все же нормальный человек. Я могу рассуждать о чем угодно, усваивать информацию, планировать будущее. У меня есть работа, хорошие товарищи, отличные друзья. Я ведь был овощем, знаешь? Мне светил психоневрологический интернат до конца дней. Он взял надо мной опекунство и несколько лет выхаживал.

– Слушай, – осторожно сказала она. – Ты говоришь так, словно это не с тобой происходило. Но ведь это, должно быть, очень… больно вспоминать, нет?

– Так и было поначалу. Я никому ничего не рассказывал. Но однажды, друг сказал мне: "Рико, что случится, если ты кому-нибудь расскажешь?" Я подумал и понял – ничего. И так легко стало жить! Знаешь, здорово ничего не скрывать. К тому же, когда я снова и снова рассказываю все это, кажется, что не со мной все это случилось. Так что, если тебя что-то тяготит, лучше, расскажи.

– Все совсем не так, – помолчав, сказала Кира. – Альбин никогда не рассказывал, что у него был воспитанник до меня. Я сама все о тебе поняла.

– Сама?

– Просто у меня сверхчувствительное обоняние, – Кира, несмотря на откровенность парня, не горела желанием раскрывать все карты. – Я по запаху поняла, что ты из патруля.

– Вот как? – лицо его стало серьезным. – А про то, что я живу один? Тоже по запаху?

– Ах, это. Когда я была маленькой, папа водил меня в кафе неподалеку от дома. И каждый раз, когда мы приходили туда, за дальним столиком у окна сидел старик. Он всегда заказывал один только чай и пил его подолгу и сосредоточено. Однажды, папа сказал мне, что этот старик, должно быть очень одинок, если приходит в кафе просто попить чай. "Это так грустно, когда дома тебе не с кем разделить чашку чая", – сказал тогда папа. Мне вспомнилось это, но я не хотела говорить вслух, случайно вырвалось. Мне очень стыдно. Прости.

– И все? Ты сделала вывод просто по чашке чая?

– Кажется, тебе нравится жасминовый, – она улыбнулась.

– Кажется, приехали, – Рико проигнорировал ее последнюю фразу. – Кстати, – сказал он уже в больничном коридоре, – молись, чтобы он не заявил на напавших.

– В смысле?

– Тебе может влететь за причинение вреда здоровью при задержании.

– Что?

– Ты ведь даже не вспомнила о пистолете, сразу кинулась в драку, так?

– Ну да…

– А должна была пригрозить оружием и потребовать сдаться.

– Так они меня и послушались!

– Правила есть правила. Тот, которого ты вырубила, имеет право подать на тебя в суд, знаешь ли. В отчете я не мог не написать об инциденте, но подробности не указал. Так что, – добавил он, остановившись у нужной палаты, – если наш пострадавший не станет заявлять, не настаивай, ладно?

В шестиместной палате было не занято только две койки, но хозяева трех других, по-видимому, ушли на процедуры. Гай лежал на кровати у окна все так же без сознания. Они подошли ближе и с минуту молча смотрели на его лицо – опухшее, в синяках и ссадинах.

– Ну и? – вполголоса спросил Рико.

– Не знаю, – так же тихо ответила Кира. – Поговорить с ним сейчас точно не получится.

– Я могу сообщить, когда он придет в себя.

– Было бы здорово.

– Что мне ему сказать? Что я из полиции?

– А вы разве не знакомы?

Кира помнила слова Сана, но верить ему до конца отчего-то не могла: он точно что-то скрывал.

– То есть?

– Вы ведь имеете дела с одним человеком. Точнее, эмпатом.

– Кира, я тебя не понимаю.

– Рю Сандзи. Разве он не твой информатор?

– Ну спасибо, – Рико чуть не засмеялся. – Сан – мой школьный приятель, а этого парня я впервые вижу.

– Вот оно что.

Потому как запах его не изменился, было ясно, что он не врет и действительно не в курсе, какие дела Сан ведет с Гаем. Кира хотела было что-то сказать, но зазвонил мобильный. Она вышла из палаты, однако вернулась буквально через двадцать секунд.

– Рико, мне нужно отлучиться.

– Можешь взять мою машину, – он полез в карман за ключами.

– Нет, спасибо, я не умею водить. Сообщи, когда он очнется.

Кира ушла, а Рико остался в глубокой задумчивости. Если Сан действительно имеет какие-то дела с этим парнем, вполне возможно, что недоброжелатели у этих двоих общие, и они вполне могут наведаться к Сану.

Рико посмотрел на часы – 9:40. Обычно, в это время Сан крепко спит, потому как бодрствует преимущественно по ночам, и вряд ли он обрадуется сейчас его звонку. С другой стороны, речь идет об опасности для здоровья и даже жизни. В конце концов Рико вышел из палаты и набрал номер друга. Как ни странно, Сан ответил довольно быстро.

– Прости, что разбудил, но дело срочное.

– Слушаю тебя внимательно, – слышно было, как Сан зевает.

– Гай Сецу – знаешь такого?

– Ну?

– Его вчера избили, сейчас он в больнице без сознания.

– Чего?!

– Я хотел предупредить: если у вас какие-то дела, тебе стоит быть осторожнее.

– Где он?

– В Университетской клинике. Я тоже здесь, присматриваю за ним.

– Скоро буду.

– Но ты ведь…

– Жди, – он отключился.

Рико ничего не оставалось, кроме как вернуться в палату, сесть на стул около койки пострадавшего и ждать.

***

Сан тяжело вдохнул, отложил мобильник в сторону и глянул через плечо на спящую Селению. В лучах утреннего солнца ее волосы, разметавшиеся по белоснежным подушкам, казались золотистыми. Она улыбалась во сне, и таким спокойствием, такой безмятежностью веяло от этой женщины, что вся жизнь до этого самого момента представлялась Сану сплошным недоразумением.

Ему не хотелось тревожить Селению, но уйти, ничего не сказав, он тоже не мог. Немного подумав, Сан облокотился на левую руку и осторожно коснулся тыльной стороной ладони ее щеки.

– Селения, – в полголоса позвал он.

Она капризно сморщила нос и что-то пробубнила, поворачиваясь на бок, лицом к нему, и только тогда открыла глаза.

– Который час?

– Почти десять…

– Десять?! – она подскочила, но через мгновение со стоном рухнула на подушки. – Опоздала!

– Мне нужно идти, – сказал Сан, отсмеявшись.

– Что-то случилось? – она взяла его за руку и легонько сжала пальцы.

– Друг попал в больницу, – Сан решил ничего не придумывать, просто сказать правду. – Ничего серьезного, – спохватился он, увидев испуг в ее зеленых глазах, – обычная драка.

"Все-таки соврал."

– Хочешь, я найду этих гадов? Не смейся, я не шучу! – она толкнула его в плечо. – Ты мне не веришь?

– Верю, – неожиданно серьезно ответил Сан. – Даже если бы знал, что ты лжешь, верил бы.

Селения зажмурилась и прижалась щекой к его ладони. И уже паркуясь перед Университетской клиникой, Сан все еще чувствовал кожей ее тепло.

Когда он в сопровождении медсестры и двух санитаров с каталкой зашел в палату, Рико истуканом сидел около койки Гая и смотрел в пол. Соседи по палате искоса поглядывали на него, но, видимо, никто не решался заговорить.

– Сан? – Рико встал, уступая место санитарам, которые тут же принялись перекладывать Гая на каталку. – Что происходит?

– Не волнуйтесь, пожалуйста, господина Сэцу переводят в одноместную палату, – ответила с улыбкой медсестра.

Рико удивленно посмотрел на Сана, тот лишь утвердительно кивнул в ответ.

– Такая забота, – задумчиво протянул Рико, когда санитары оставили их в новой палате.

Они стояли у окна, в шаге от изголовья койки.

– Если бы на его месте был ты, я поступил бы точно так же. Но ты ведь будешь осторожен, да?

Сан улыбнулся как-то совсем по-отечески, чем смутил Рико, и тот поспешил переключить внимание на что-нибудь еще:

– Твой костюм…

– Что не так?

– Не слишком ли… вычурно для больницы?

– Мало ли какие у меня дела могли быть накануне? – огрызнулся он, сунув руки в карманы брюк. – Скажи мне лучше, что ты здесь делаешь, а, Рико?

– Детектив Боши попросила присмотреть за ним.

– Вот как?

– Именно. Представь себе, они соседи, – Рико кивнул на Гая. – Кира отбила его у вампиров. Кроме того, она была уверена, что мы с ним прекрасно знакомы, потому что оба ведем какие-то дела с тобой, Сан, – Рико говорил так, словно уличил друга во лжи и разоблачал.

– Полегче, Рико, полегче – Сан засмеялся.

Он не мог не почувствовать эмоции, которые Рико пытался держать под контролем. Сейчас полицейский был уверен, что от него скрывают важную информацию, и это его раздражало, если не сказать злило.

– Я ей ничего подобного не говорил, – ответил Сан, а про себя подумал, что девчонка – не промах, ловко закинула удочку.

– Так ты встречался с ней? – Рико прищурился.

– Это были деловые переговоры, – на всякий случай, Сан решил ограничиваться короткими ответами, чтобы друг не мог зацепиться за какое-нибудь случайно сказанное слово.

– И?

– Что "и"?

– Можете не шуметь? – послышался слабый голос Гая. – Голова раскалывается.

11

Гай! – Сан был рад прекратить этот разговор. – Как ты себя чувствуешь?

– Пытался выспаться за прошлые двадцать лет, но вы двое… – Гай с трудом сел, свесив ноги с кровати. – Кстати, кто это? – помедлив, спросил он.

– Начальник патрульной службы Особого отдела, старший лейтенант Рико Валенс, – отчеканил полицейский, потом добавил более дружелюбно: – но сейчас я не при исполнении, так что, можешь обращаться ко мне по имени.

– Очень приятно, Гай.

Рико пожал протянутую руку достаточно осторожно, но Гай все равно вздрогнул от боли.

– Прошу прощения за доставленные неудобства, – продолжил он, – не стоило так беспокоится вам обоим.

– Скажи спасибо своей соседке, если бы не она, до больницы ты мог бы и не дожить.

Рико хотел было что-то еще добавить, но Сан перебил его:

– Кто это был? Можно, он свой, – добавил Сан, почувствовав сомнения Гая.

– Вампиры. Они узнали, что я недавно встречался с бродячими. У этих двух Домов отношения скверные, знаешь ли. Розы решили, что я шпион бродячих. Если честно, достали они меня все. Почти полгода с ними бьюсь, и никакого результата. Ни о каком альянсе речи быть не может, Сан. Это была последняя капля, – Гай указал на свое лицо.

На волне гнева он забыл о боли, и голос его с каждым словом звучал все увереннее.

– Переходим к плану "Б".

– План "Б"? – переспросил Рико.

– Да, план "Б", – ответил Сан. – У меня, в принципе, почти все готово.

– Прошу прощения, можно и мне узнать? – опять спросил Рико.

– В двух словах – мы хотим собрать глав всех домов вместе и не отпускать до тех пор, пока они не подпишут мирное соглашение, – снова ответил Сан.

– Зачем? Вопросов было бы меньше, посвяти ты меня в эти планы раньше, – добавил Рико, заметив раздражение на лице друга.

– Он прав, – усмехнулся Гай. – Все просто. Очевидно, что за убийствами стоит некая организация. Логично предположить, что это либо один из Домов, либо никому неизвестная банда. В любом случае, по поведению в альянсе можно было бы понять, где собака зарыта. Но из девяти Домов согласились только четыре.

– Каких?

– Небесного дуба, древесной совы, синего пламени и сияющих в ночи. Серых лис не найти, розы не хотят стоять рядом с бродячими, вороны твердят, что никому нельзя верить.

– А что дети Северных склонов? Будь у нас их поддержка, остальные сдались бы… – задумчиво сказал Рико.

Сан и Гай недобро переглянулись.

– Вообще-то, – прервал молчание Сан, – у нас есть основания не доверять Дому детей Северных склонов.

– Э? Но ведь это один из самых законопослушных и влиятельных домов!

– Знаешь ли, в овечьей шкуре часто прячутся волки, – ответил Гай многозначительно.

– Значит, собрать в одном месте всех глав и не выпускать, пока не придут к соглашению, – пробормотал Рико. – Но ведь это может привести к массовым беспорядкам?

– Да, работы мы тебе, конечно, подкинем, – Сан виновато улыбнулся.

– Другого выхода нет, – поддержал его Гай, – мы пытались по-хорошему.

– В таком, случае, у меня тоже есть идея на этот счет, если вы позволите… Я знаю, как можно заручиться поддержкой шаманов Дома белого ворона, но мне нужны будут твои связи, Сан.

Рико вспомнил о добровольном патруле. Он тогда еще решил как-нибудь использовать это для общего дела, и сейчас был как раз подходящий случай.

***

Несмотря на солнечное утро, небо под стать настроению Киры было пасмурным и грозило в любой момент разразиться дождем. Сырой ветер пробирал до костей, и как бы Кира не куталась в плащ, от холода это не спасало. Ругая себя за то, что поверила обманчивому весеннему солнцу и не надела какой-нибудь свитер, девушка торопливо пересекла сквер с выключенным на зиму фонтаном, на котором красовалось три каменных орла, и буквально влетела в небольшую кофейню на проспекте. Время было еще не обеденное, и потому заведение пустовало. Три из восьми белых столиков располагались вдоль витрины, отделенные друг от друга высокими спинками диванчиков фисташкового цвета. За самым дальним из них ее ждал Илай.

– Я заказал блинчики, ты не против?

– Если честно, голодна как зверь, – Кира, кинув плащ рядом, плюхнулась на мягкое сиденье. – Что у тебя?

Официантка принесла две порции горячих блинчиков со взбитыми сливками и ягодами и две чашки ароматного кофе. Поблагодарив ее, Илай ответил Кире, которая с удовольствием принялась за еду:

– Я поговорил с Иолой. Она категорически против.

– Вот как? – Кира совсем не удивилась. – Чем объяснила? – спросила она, сделав большой глоток.

– Ничем. Просто нет и все тут.

– Понятно.

– Тебе все равно?

– Я ожидала нечто подобное, так что, все в порядке.

Илай несколько секунд молча наблюдал за тем, как она с аппетитом уплетает блинчики, пытаясь понять смысл услышанного.

– Не понимаю, – сказал он в конце концов.

– Я знала, что она мне откажет. Это было ожидаемо.

– Между вами что-то произошло?

– Ум-м-у, – промычала она, отрицательно качая головой, потом, прожевав, уточнила: – История куда более старая, чем наше с Иолой знакомство. Отголоски прошлого. Честно говоря, мне жаль, что тебе приходится разрываться между нами.

– Значит, тебе должно быть известно, как связано это с Домом детей Северных склонов? – с этими словами Илай достал из черного кожаного портфеля изрядно помятый бумажный желтый почтовый пакет и протянул ей.

– Что это? – Кира отложила вилку и взяла пакет, который был уже вскрыт.

– Фотографии. Можешь посмотреть.

Кира достала снимки и чуть не ахнула: они пахли ее отцом. Принюхавшись, она поняла, что и от конверта исходит до боли знакомый запах.

– Где ты их взял? – пробормотала она.

– Нашел в почтовом ящике за пару дней до твоего визита, – соврал он.

"Ясно, почему ты так нервничал," – подумала Кира.

– Если тебе интересно, я отыскал отправителя. Он есть на фото.

– Покажи! – она отодвинула тарелку и разложила снимки.

– Вот, – Илай постучал ногтем по одному из тех, где был запечатлен растянутый на дыбах парень с голым торсом. Качество фотографии было ужасным, но кровавые раны просматривались отчетливо. – Я встречался с ним вчера. Здоровый, жизнерадостный мужчина лет тридцати с небольшим.

Кира знала, о ком говорит Илай, но все равно спросила:

– Как зовут?

– Не знаю. Я был так… растерян, что не вспомнил об имени.

– Что он тебе сказал? Откуда у него это?

– Что у него все хорошо и что он не хочет мести, а фотографии ему дал Артур Боши.

– Что?!

– Да.

– Но как так?! Где он? Илай. Это мой брат. Мне нужно с ним встретиться!

– Не знаю. Духи сказали, что он живет очень далеко от Гесана, большего я от них добиться не смог.

– Черт!

– Он просил меня разобраться с этим. Думаю, ты справишься лучше.

Кира тяжело вздохнула и, опустив голову, начала говорить, запинаясь чуть не на каждом слове:

– Ты ведь понимаешь, что, если… если я доведу это дело… Черт! – Она ударила кулаком по столу и, глядя ему в глаза, повторила: – Ты ведь понимаешь, что, если я доведу это дело до конца, Дом детей Северных склонов престанет существовать?

Он кивнул.

– Тогда, почему?! – на глазах ее навернулись слезы.

– Честно говоря, я долго сомневался. Но потом подумал и понял, что так будет лучше. Я должен стать следующим главой Дома. Но хочу ли я им быть, если мне придется расплачиваться за ошибки моих предшественников? Совесть не позволит мне закрыть глаза. Не лучше удалить эту опухоль сейчас? Дом детей Северных склонов – один из древнейших. И хоть я приемный сын, я был очень горд носить это имя. Но теперь, когда выяснилось, что все это может быть перечеркнуто дурными поступками некоторых членов, я согласен предать это имя огню! Пусть мне останется пепелище, пусть мне придется начинать заново, пусть и я буду совершать ошибки – но это будут мои ошибки! Я сам за них расплачусь! Понимаешь? Только так Дом детей Северных склонов сможет стать прежним. Нет, лучше прежнего!

– Вообще-то да, понимаю, – пробормотала Кира. Она была так впечатлена искренностью Илая, что потеряла дар речи. – В некоторой степени, я хочу того же для себя, – сказала она, имея в виду оборотней, за которыми слава безжалостных убийц укрепилась окончательно благодаря событиям последних нескольких месяцев, но тут же спохватилась и, боясь неудобных вопросов, вернулась к предыдущей теме: – Ты можешь снова его найти?

– Прости, – Илай опустил голову. – Духи-поисковики очень капризны, я потратил много сил, прежде чем добился этого результата. Теперь еще долго ни с кем из них не смогу наладить контакт.

– Понятно. Илай, – помолчав, позвала Кира.

Молодой шаман посмотрел на нее внезапно сосредоточенно и отстраненно.

– Мы ведь с тобой не враги теперь? – с этими словами она протянула ему руку.

– Я больше ничего не могу для тебя сделать, – ответил он. – Мы хоть и не враги, но все равно по разные стороны баррикад. Я просто буду молча ждать вместе со всеми удара. Я ведь обязан Иоле всем, что у меня сейчас есть. Больше не приходи в наш Дом, ладно?

Кира опустила руку на стол и склонила голову. На снимки, где были запечатлены изувеченные дети упало несколько слезинок. Девушка сглотнула подкативший к горлу ком и стала собирать фотографии. Убрав желтый пакет в рюкзачок, она взяла плащ, встала, посмотрела на Илая и сказала, еле сдерживая дрожь в голосе:

– Можешь рассчитывать на меня. Прощай.

С этими словами Кира вышла из кафе, даже не застегнувшись, навстречу холодному апрельскому ветру. Остановилась только дойдя до фонтана в сквере, и запрокинула голову. Серые тучи мерно плыли по небу, слишком далекие, чтобы знать ответ. Вздохнула, застегнулась, одернула ворот, сунула руки в карманы и спокойно зашагала к автобусной остановке. Кроме оборотней, дело о серийных убийствах и похищения восемнадцатилетней давности ничего не связывало. Сплошные догадки и предположения. И если рассуждать объективно, поиски преступника сейчас куда важнее – кто знает, сколько еще будет жертв?

Когда она выбирала в качестве будущей профессии работу следователем, Альбин предупреждал, что здесь, как и в медицине или в спасательной службе, на первом месте всегда чужие жизни. "Это большая ответственность, – повторял он, – и если однажды ты поймешь, что собственные желания для тебя важнее, лучше займись чем-нибудь другим".

Сейчас нужно было отмести в сторону все и сконцентрироваться на главном. А может, ей просто хотелось отсрочить то, о чем говорил Илай. Стыд и горечь в одно мгновение заменили ненависть, годами копившуюся в сердце. Этот парень готов был смотреть, как она убивает все, что у него есть, ради возрождения. Тщеславие это или обостренное чувство справедливости, Кира не знала наверняка. В любом случае, Илай однозначно силен духом, раз уж подписался на такое. ***

Затаив дыхание, Эльза наблюдала за происходящим в кафе из окна черного внедорожника, припаркованного на противоположной стороне улицы. Странное чувство зрело в области груди, колючее и холодное. Почему ей так обидно? Обидно сидеть в машине, а не в кафе, с ним. Обидно, что он улыбается другой девушке. Обидно, что угощает не ее, а другую.

"Это неправильно! Неправильно! Неправильно!"

Девушка затарабанила кулачками по рулевому колесу, но легче не стало: осталось всего несколько дней и больше она его не увидит, но в эти последние дни он с другой. Глиняная куколка без лица, подвешенная к зеркалу заднего вида, раскачивалась, словно чувствовала обиду девушки.