Текст книги "Здравствуйте, я ваш папа!"

Автор книги: Полина Нема

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

Глава 10

Я уже битый час сижу с этими девушками, изнывая от скуки. В жизни не сидела на одном месте. То со Златой надо поиграть, то поучить что-нибудь, то убраться в квартире. Не выдержав бездействия, я начинаю ходить по свободному пространству в шатре. Одни девочки на меня шипят, а Анка то и дело бросает недовольные взгляды.

– Может, ты уже усядешься? – спрашивает она, а я мотаю головой.

– Там моя дочь, – шепчу, не в силах сдержать слезы.

– В Хельгарде? – спрашивает она.

– Нет, где-то тут, в лагере, – я закусываю ноготь.

– Пф-ф, в лагере безопасно, – фыркает она.

– Но дочь не со мной.

– Это ребенок, а мы на войне. Что ты хочешь? Если повелитель посчитал нужным оставить ребенка с охраной, значит, так надо, – рявкает она.

Я замолкаю, вновь оседая на пол.

– Мы тоже ушли в этот поход ради повелителя, оставив в Филксе свои семьи.

– Повелитель вообще говорил, что с ним идут те, кто хочет, – пожимает плечами третья.

– Ага, а в итоге выбрал кого сам захотел. Желающих женщин набралось чуть ли не на мини-отряд, – усмехается четвертая.

Их тут всего шестеро. Я седьмая. Ага, буду воскресной женой. Так, даже не стоит думать о таком. Нас со Златой отправят домой. И точка.

Усидеть на месте я не могу. Мне не нравится это место. Боже, где-то моя дочь сидит в холодной палатке, не понимая, где мама.

Я срываюсь с места, не встречая никакой преграды. Вылетаю наружу, пытаясь сориентироваться, куда идти.

Кругом ходят мужчины с оружием. Просто огромное количество их. Они куда-то спешат, снуют между палатками. Хорошо хоть в одном направлении, а то смели бы меня, как лавина.

Ладно, я подожду, когда вот эта волна закончится.

Я возвращаюсь в палатку и вижу довольное лицо Анки. Так и хочется выдрать ей патлы. У меня там ребенок маленький, а она ухмыляется.

Что-то я слишком раздражительная стала.

– Тебе же говорят, не суйся, – говорит светловолосая. – Дождись повелителя.

– Дождется она, – говорит Анка. – Ему сейчас не до нас будет. Все-таки там принцесса Хели.

– Ох, я тебя прошу, одна из нас наверняка уже сегодня окажется в его постели, – машет рукой еще одна светленькая.

М-да, они тут все без комплексов.

– Он этой принцессы добивался столько времени, – говорит Анка с легкой грустью на лице. – Два года… или сколько там. Хели ж не хотела сдавать город, не хотела выходить за него замуж. Наш повелитель не трогал Хельгард только из-за принцессы, хотя это последний город, который ему надо захватить. И все. Весь мир его.

– Тогда почему он так за Хели решил гнаться? Она же на нас не похожа.

Ага, а про инстинкт «добыча-хищник» они и не слышали? Мужику нравится добиваться женщин. Хотя он их тоже мог добиваться, добиваться, а когда добился – остыть.

– Потому что у него жена была светловолосая, – отзывается Анка.

Тут даже я подвисаю. Я тоже всю свою жизнь блондинка, хоть и крашеная. Начала с мелирования еще в институте.

– А что случилось? – спрашивает одна.

– Я одна из его первых, кто остался с ним, – отвечает Анка. – Была у него жена Филиксиния и дочка, но его брат убил их, тогда наш повелитель сильно разозлился и заморозил его в Филксе. Тогда же город назывался Старград, а теперь Филкса.

– И за что он убил?

– За то, что тот не захотел присягнуть ему. Младший должен был быть на месте нашего повелителя. Браргот жил со своей семьей обособленно, не претендуя ни на что, но однажды к ним пришел его брат. Браргот отказался идти за ним, а тот настаивал. Тогда на Фригус напали другие драконы. Началась война. Младший пригрозил брату, и Браргот согласился. Он был самым жестоким и непримиримым противником для других. Он смог оттеснить врагов далеко, но, когда вернулся домой, оказалось, что его жена и дочь погибли. Его брат сказал, что их убили другие драконы, но до столицы враги не добрались, значит, семью убили свои. Видимо, хотели держать под контролем Браргота. Со злости он заморозил всю свою семью, а затем собрал армию и пошел дальше завоевывать мир, уничтожая драконов, которые не захотели перед ним преклониться.

– Ужасы ты рассказываешь, Анка, – ежится еще одна девушка, пока я мысленно прощаюсь с разумом.

Это я что, к чудовищу попала? А если вспомнить того дракона в пустыне? Он же специально за ним прилетел. Кошмар.

– Да, он говорил, что его жена была светловолосой, с красивыми голубыми глазами, а у дочки волосы золотые.

– Ха, там еще и второй брат был. Вроде как у него тоже была семья, а может, и не было. Вот он, кстати, тоже появился как будто из ниоткуда, – продолжает Анка. – Имя, правда, его не помню. Толстый такой…

Сердце нервно екает. Меня немного кривит. Не хочу видеть бывшего мужа. Я его отпустила. Больше для меня его нет. Моя рана уже давно зажила. Не хочу бередить ее. Вот только понимаю, что чем дольше здесь буду, тем больше буду о нем слышать.

– И тоже пропал куда-то. На «П» его имя. Их же там четверо или трое братьев. В общем, эту семью драконью тяжело сосчитать, – машет рукой Анка.

– Хели темноволосая, – продолжает настаивать светловолосая.

Как же их различать? Они даже внешне немного похожи друг на друга. И я на них похожа! Ладно. Пусть будут днями недели. А то одна с более светлыми волосами, вторая с пшеничными, третья с платиновыми, четвертая с ближе к медному. Одна я крашеная, а они красотки. У них даже животы сто процентов плоские, не то что мой после беременности.

Да, нашла о чем думать в такой ситуации. Что-то мне совсем не нравится, к кому мы с дочкой попали и вся эта обстановка военных действий. Мы же на реальной войне, пусть там и висит белый флаг. Маленький ребенок без матери, которая сидит среди любовниц и думает о цвете волос. Еще и мужик, которого триггерит на светловолосых. Я-то помню взгляд, которым он смотрел на меня, когда накинулся на своем ложе. Он же хотел меня. Боже, и я его хотела. Совершенно незнакомого мужика. Моя кровь воспламенилась рядом с ним в один момент. Аж страшно стало, как мое тело среагировало на него. Это все из-за воздержания. Точно из-за него.

Глава 11

В шатер то и дело заглядывают охранники. Выпускать нас никто не спешит.

Мириния и ее долговязая подруга – Лебра – вскоре приносят нам еду.

– Где моя дочь? – вновь спрашиваю у них.

Не могу усидеть на месте.

– Все с ней нормально, – мягко отвечает Мириния. – Ты поешь. Тебе силы нужны.

Я опускаю глаза к тарелке с мясом и кашей. Она покрыта тонким слоем какой-то травы. Перевожу взгляд, видя, что и у других девушек такая же еда.

– Можно сейчас к дочери? – отставляю еду. – Прошу вас. Я как мать очень волнуюсь за нее.

Они вновь переглядываются.

– Послушай, тебе надо поесть, – Лебра садится передо мной и чуть ли не шепчет. – Мы не можем тебя отвести к дочери. Если хочешь к ней попасть – тебе придется идти самой. Если дойдешь до главного шатра. Нам проблем не надо.

Мириния кашляет, а Лебра улыбается мне едва заметной улыбкой.

– Ешь, – говорит она громче, глядя за меня.

Я нервно ковыряюсь вилкой в тарелке с едой, думая о том, как пройти в нужный шатер. Все это как-то слишком.

Ладно, голодная я хуже соображаю, чем сытая.

О, какое вкусное мясо. Такое нежное и мягкое, хорошо запеченное. Рецептик бы взять и специи.

– Спасибо, – я отставляю тарелку.

Лебра поднимает ее.

– Это вы с каких пор стали такими добренькими? – вставляет свои пять копеек Анка.

– С тех пор, как с тобой перестали общаться, – нагло отвечает Мириния.

Эх, нравится мне эта женщина. Анка хмыкает и переводит на меня надменный взгляд. Ну прям принцесса – ни дать ни взять. Наверное, любимая жена в гареме.

Ведьмы переглядываются.

– Вы ложитесь спать, – говорят они девушкам. – Думаю, завтра повелитель уже войдет в город.

В меня летит какое-то огромное покрывало.

– Спокойной ночи, – машет рукой Лебра.

Девушки укладываются, и я тоже.

Расправляю данную мне вещь, понимая, что в ней что-то есть. У меня даже рука влезает и застревает в чем-то. Так это не покрывало – это плащ!

Я дожидаюсь, пока девушки уснут. Сама же, стараясь не шуметь, поднимаюсь, накидываю плащ и выхожу из шатра.

Мороз вновь колет мое лицо, и мне становится не по себе. Как только вернемся домой, обязательно переедем куда-нибудь в теплое место. Желательно в Африку. Ладно, шучу. Злате нравится холод.

Хотя, скажу честно, эта одежда очень теплая. Понятия не имею, откуда она взялась, но спасибо тому, кто ее нам дал.

Прохожу добрый километр между шатрами. Воины уже почти не попадаются. Тишина и покой. Лишь стражники провожают меня настороженными взглядами, но я стараюсь держаться подальше от других палаток. А если вижу кого-то, то тут же прячусь за ближайший шатер.

Оглядываюсь, ощущая, что за мной кто-то следит, но в темноте никого и ничего толком не видно. Благо помню дорогу. Подхожу к шатру повелителя, возле которого стоят два стражника. Они тут же хватаются за рукоятки мечей. Мне это совсем не нравится.

– Я к девочке, – стараюсь подделать голос ведьмы.

Еще и капюшон накинут так, что не видно моего лица.

– Повелитель не говорил, что вы придете, – отвечает один.

– Пропусти, – еле сдерживаюсь, чтобы не добавить «те».

– Повелитель не разрешал заходить к ребенку, – тянет резину мужчина.

Я нервно сглатываю. Ладно, так не получится. И лезть с криками, что я мать ребенка – тоже не вариант. Может, надо было подождать пересмену? Но откуда мне знать, когда она будет? Так можно прождать до утра. И превратиться в снеговика.

– Пустите к ребенку. Меня повелитель прислал, – продолжаю гнуть свою линию в манере ведьм. – Сказал, чтобы я сидела с ребенком сегодня ночью.

– Да? – переспрашивает второй. – Он же нас сожрет, если это окажется неправдой.

– Если он вас сожрет, вам будет все равно, – отвечаю. – Слушай, пропусти меня. Ничего страшного не случится.

Мужчины переглядываются, очень сильно колеблясь. Все-таки этот приказ никто из них не слышал.

– Прошу вас, – смотрю на полог шатра. – Вы представляете, что будет со мной, если я ослушаюсь его?

Еще немного, и я увижу дочь, с которой меня разделяет всего лишь тонкая ткань.

– Ладно, иди, – стражник сам отодвигает полог.

Чуть ли не подпрыгиваю от радости, но беру себя в руки и направляюсь внутрь. Прохожу знакомые коридоры, останавливаюсь. Понимаю – я совершенно не знаю, куда идти.

Рядом открывается полог, а наружу выглядывает Злата.

– Мама? – недоуменно спрашивает ребенок.

– Злата, – шепчу я, ощущая, как в глазах собираются слезы.

Дочь выбегает ко мне и обнимает тонкими ручками.

– А где одежда? – спрашиваю, видя ее опять в том же платье. – Ты чего голая бегаешь по морозу?

Пусть даже в этом шатре тепло, как в отопительный сезон.

Я тут же снимаю плащ и закутываю ее в него.

– Мне не холодно, – бурчит дочка. – Мама, я так по тебе скучала. Я же больше не сижу у тебя в печенках?

– Нет, солнышко, если ты заболеешь, я тебе такое устрою, – прижимаю ее покрепче к себе.

Грожу, но не говорю вслух те кары, что придумала.

Детская комната находится внутри огромного шатра в одном из проходов. На полу здесь также лежит темно-коричневый ковер, небольшое меховое ложе, на котором раскиданы рукодельные куклы.

– Все в порядке, солнышко? – спрашиваю дочь, вытирая ее лицо, замызганное едва заметной грязью.

Дочка смешно вырывается.

– Ай, щекотно, мама, – отмахивается она.

Безмятежный ребенок не понимает, где мы и что с нами.

– Все холошо. Я немного поиграла, потом меня тетя поколмила, – перечисляет она, – потом я поспала. Я по тебе так скучала. Почему ты ко мне не плишла ланьше?

– И я по тебе соскучилась, маленькая, – отвечаю ей. – Где твоя одежда?

Злата все еще в том белом платье, а мне хочется прибить этого повелителя, который ребенка держит на холоде. Хотя внутри шатра тепло настолько, насколько у нас в период включения отопления не бывает. Но все равно. Это же ребенок. Ребенок должен быть одет по погоде. Я никогда не привыкну, что для нее это нормально. Просто у меня как у любой матери включается древний инстинкт «надень шапочку, а то уши заморозишь». Да и тяжело признать, что дочери холод нипочем. Ладно, я посижу с ней совсем немного и вернусь в шатер. Я не хочу, чтоб ведьмам и охране досталось из-за моего самоуправства.

– Там, – Злата машет рукой в сторону сундука.

Открываю сундук – там лежат Златины вещи, которые были на ней, когда мы попали сюда. Я перебираю их и нахожу огромное яйцо, сияющее лазурным светом.

– Злата, а это что такое?

– Это я нашла, когда мы были в снежной пустыне, – отвечает дочка. – Оно такое класивое, и дядя лазлешил его оставить.

– Дядя? – шепчу я.

Злата на секунду округляет глаза, а затем безмятежность вновь появляется на ее лице.

– Ну, этот дядя, который нас спас, – довольно отвечает дочка. – Сказал, что это маленький длакон, и мы можем его выластить. Он к тебе еще приходил.

Все, после возвращения домой – опять к логопеду. Теряем буквы только так.

– Браргот? – спрашиваю я.

– Да, он холоший, – улыбается дочка. – Он мне дал комнатку и лазлешил тут иглать, пока ты спала. Он от тебя вообще не отходил, пока ты спала.

Вот так моя дочка сдала дядю. Интересно, почему он от меня не отходил? Так и представила, как мужчина склоняется надо мной спящей, а его волосы щекочут кожу, но я ничего не чувствую. В бессознательности я ощущала касания и едва заметный жар на своем теле. Мое сердце едва сжалось в груди от этого признания.

Я подхожу к Злате с одеждой, показывая ей, что надо одеться.

– Мам, не надо, мне будет жарко, – просит дочка. – Давай поиграем.

Злата тянет меня за руку к куклам. Она сует мне соломенную куклу со светлыми волосами, а сама берет другую, похожую на дракона.

– Злата, нам нужно попасть домой, – говорю ей.

Дочка смотрит на меня голубыми глазами.

– Я не хочу домой. Здесь классно, – выдает она, а я закатываю глаза.

– Солнышко, у мамы тут нет работы. И мультиков нет, и твоих кукол. И даже твоего друга Вадика из детского садика.

Да, больших проблем в жизни ребенка и не бывает. Злата задумывается и сжимает игрушку в своей руке.

– Ну, пошли, – отвечает она. – Но мы с Вадиком поссорились. Я теперь с Никитой длужу.

– Злат, не сейчас. Нас домой дядя отправит, – говорю ей.

– Холосо, давай иглать. Я злой и стлафный длакон, – полурычит дочка, нападая на мою куклу. – Я тебя заберу к себе.

– Ох, не ешь меня, дракон, – улыбаюсь я, радуясь, что хоть дочка воспринимает все спокойно.

– Мам, длаконы не едят людей, – укоризненно говорит Злата. – Он возьмет плинцессу в жены.

– Как скажешь, – говорю я довольно.

Мы веселимся и играем так, будто ничего не произошло, будто мы все еще дома.

Ближе к ночи мы уже утомились и легли спать в одном шатре. Я обнимаю своего ребенка, прижимая к себе. Моя маленькая девочка, мое счастье родное.

– Мам, а ты выйдешь замуж за этого дядю? – спрашивает дочь.

– С какой это стати? – удивляюсь я ее вопросу, а сама дико краснею.

Она поворачивается ко мне и заговорщицки шепчет:

– Он не хотел, чтобы кто-то слышал, но я услышала. Он стоял над тобой и говолил «только бы ты не умел-ла», – она прикладывает указательный пальчик к моим губам. – Я слышала. Не говоли ему, мам, хорошо? Ты – его принцесса.

Глава 12

Вот только когда проснулась, поняла, что не могу сдвинуться, а мое тело покрыто тонкой корочкой льда.

Я пытаюсь шевельнуться, но ничего не получается. Меня будто намертво приклеило. Еще и холод собачий вновь пробирался внутрь, как в снежной пустыне.

– Мама, – рядом Злата что-то лепечет. – Мама, вставай.

Чувствую, как она пытается меня поднять, но не получается.

– Злата, – шепчу я, чувствуя тяжесть в груди.

Ох, еще и поза такая неудобная: я на животе, слегка повернута, попа кверху. Стыдно так лежать, но поменять позу не могу. И, как назло, даже голова будто пригвождена к кровати.

– Позови кого-нибудь, – прошу дочь, которая так и не отходит от меня.

– Мама, – ощущаю, как детские пальчики касаются моего лица.

Что ж это за иней такой на мне?

– Помогите! – визжит дочка, у меня аж уши закладывает.

И тишина. Никто не спешит меня спасать.

– Ох, ё, – слышится мужской голос, когда открывается полог.

Я вижу лишь его кривые ноги в сапогах, черные штаны, кусок кольчуги.

Хорошо, что не повелитель.

Мужчина приближается ко мне, а затем резко уезжает вперед, будто поскользнулся на ковре. Отборно ругается, а я жалею, что не могу заткнуть уши Злате. И этот горе-стражник покрывается инеем полностью.

– Да что ж это такое? – вновь слышится мужской голос, а затем крик.

– Что здесь происходит? – приходит второй. – Эй, это что вас такое покрыло белое?

– Это, зови ведьм! – орет первый пострадавший.

Второй убегает. Злата ползает по мне, не зная, как помочь.

– Мама. Извини, – шепчет дочка.

– Да ты тут при чем? – отзываюсь я.

Только бы ведьмы помогли.

– Это я, мама, – шепчет дочь. – О, смотри.

Она приносит яйцо, которое показывала вчера. Ощущение, что оно поблекло.

– Мам, оно не светится.

А я не двигаюсь.

– Может, потом вновь засияет, – отвечаю ей. – Злата, а может, это яйцо здесь все инеем покрыло? Ты там его покатай по моей спине. Вдруг освобожусь?

Ага, вспомнила всякие шаманские бредни. В нашем случае может помочь что угодно. Раз уж другие миры существуют, то почему яйцо, оставшееся после дракона, не поможет? Мне аж больно на душе стало, когда я вспомнила глаза того зверя перед смертью.

Дочь не придумала ничего умнее, чем усесться мне на спину. Я аж застонала. Она вроде легкая, но иногда ощущение, что сто килограмм весит.

Ощущаю, как по спине что-то безумно холодное елозит. Злата сопит с усердием, натирая меня яйцом.

– Не помогает, – констатирую я факт. – Злата, слезай. Маме больно.

– Холошо, мамочка. Плости меня, – дочка бахается рядом и упирается локтями в мой живот. – Надо, чтобы дядя Блалгот пришел. Он знает, как это снять.

Ох, вот только его здесь не хватало. Пусть развлекается с принцессой! Хм, так это действительно сделала Злата? Или яйцо? Вот на секунду представить, что такое произойдет в детском саду или школе… А что будет, когда она станет подростком? Как же тошно от того, что этот мужик, который хочет забрать мою дочку, может быть прав.

– С чего ты решила? – спрашиваю Злату.

– Не знаю, – она пожимает плечами.

– Ох, батюшки, – в комнате появляются Лебра и Мириния. – Мы тут еду принесли, а у вас такое.

– Согласна, хотя в таком виде повелителя встречать самое оно, – пихает локтем Лебра подругу.

Боже, только его не надо сюда в такой момент.

– Снимите с мамы, – Злата тут же подрывается и бежит к женщинам.

– Мороженичек наш, это ты сделала?

– Нет, – отвечает Злата, а я спокойно выдыхаю. – Я сделала, но я не хотела, честно-честно.

– Мы не можем. Надо повелителя дождаться, – ласково отвечает Мириния.

– Мы могли бы попробовать сжечь, – тут же вставляет Лебра.

– Ага, ты видишь, какие тут силы? Если начнем колдовать, то весь шатер сожжем. Нам потом золото не дадут.

– Ой-ой, – закатывает глаза Лебра. – Кидаем кости, кто идет к повелителю. Он где-то на передовой, собирается вот-вот в город войти.

Значит, он еще не с принцессой? Мне становится хорошо от того, что он не рванул к ней сразу же. Хотя с чего бы у меня такая тяга к нему?

– Может, все-таки сожжете? – спрашиваю я как можно громче.

Только бы они услышали.

– Так, ты погоди, мать. И как тебя угораздило сюда забраться? – машет рукой Лебра. – Мы тут сейчас решим, кто к повелителю пойдет. Сильный у тебя ребенок, однако.

– Да, пусть дядя плидет, – вставляет Злата едва слышно.

Это еще что значит? Ну не может же пятилетний ребенок специально заморозить меня? Боже, еще несколько дней назад, или сколько я там проспала, я и не думала, что у моей дочери вообще есть такие способности!

Нет, это я себе придумала из-за долгого одиночества.

Та заснувшая женщина внутри меня просто хочет мужчину. Она уже пять лет как мама-мама, и ей просто хочется поменять свою роль. Хотя бы ненадолго почувствовать себя желанной и самой желать мужчину. Почему-то так трудно признаться в этом самой себе. Хоть и не в моем положении – примороженной к ложу, но все же.

– Вот я тоже думаю, что пусть повелитель с твоей мамой сам общается, – отвечает Мириния. – Но ты девочка сильная и в обиду себя не дашь.

– Я ее тоже в обиду не дам, – говорю я.

– Мы заметили. Сама убьешься, но дочь в обиде не будет, – усмехается Мириния.

А мне немного обидно. Ощущение, будто меня ругают за то, что я гвозди в розетку засовываю.

– Еще и стражника подставила. Ладно, кидай кости.

Слышится стук.

– О, класиво, – вставляет дочь.

– Иди к маме, – говорит Мириния, направляя Злату в мою сторону. – Ты ей сейчас больше нужна.

Злата возвращается под мой бок.

***

Мы лежим уже битый час в такой позе. Меня и стражника развлекает Лебра, которая выиграла у Миринии, рассказывая всякие сказки.

Я даже не слышу, я, скорее, чувствую его. Мурашки покрывают тело, кровь разливается по венам. Я знаю, что он идет, что уже близко. Странная реакция на малознакомого мужчину. Но я чувствую его. Знаю, что идет сюда.

Кончики пальцев покалывает, когда он отодвигает полог.

– Кто пустил ее к ребенку? – цедит холодно, а мне становится страшно от его голоса.

Почему он так грубо? И вообще, я сама сюда пришла.