Текст книги "В плену у повелителя. Путь ангела (СИ)"
Автор книги: Полина Нема
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)
Глава 13. Ангел и гнев
Кажется, Владыка обиделся. Он хотел меня видеть той, кем я не являюсь. Это он живет долго, и для него моя жизнь – всего лишь мгновение. И дело не в том, что он от меня хочет, или как я на него реагирую, а в том, что из этого получится.
А сейчас гнев – грех в плаще – ведет меня по темной пещере.
Ира резко остановился.
– Ангел, мне вот просто интересно, как тебе в голову пришла мысль о сделке? – раздался низкий голос. На меня из-под капюшона смотрели красные глаза.
– Не вижу причин здесь оставаться.
– Очень интересно. А знаешь ли ты, что ты – не первый ангел-сердце города здесь?
– Нет.
Я нахмурилась. И что в этом такого? В ад могло попасть очень много ангелов. Но погодите, мы ни разу не слышали, чтобы сердца городов попадали в ад до меня.
– Ох, конечно, Владыка не будет тебе такое рассказывать. Он тебе вообще ничего не хочет рассказывать?
– Мы о таком не разговаривали, – нахмурилась.
– Правильно, ведь он от тебя только благодати хочет. Это придает ему сил.
– А что это был за ангел? Ну, до меня который.
– Это я тебе не могу сказать. Пусть Владыка расскажет. Но то сердце города мертво.
Я с ужасом уставилась на него.
– Хорошо, – прошептала. Вот только ничего хорошего нет. Значит, то сердце города так и не смогло выйти из ада.
– И тебя это нисколько не заботит? Даже то, что сейчас он проводит время с суккубом или ангелом.
– Пусть проводит, – ответила, вновь ощущая ту царапающую боль внутри.
– А как же ты? Ведь он не устоял перед твоей красотой, он захотел тебя как женщину, захотел быть с тобой. И все это променял на тех, от кого он может взять лишь физическое удовлетворение.
Я понимала, к чему клонит Ира. Он пытается прощупать меня и вывести на агрессию. Ведь гнев надо испытывать в отношении кого-то, но меня это не так сильно задевает. Да и к злу у меня нет неприязни. Владыка прав – я слишком любопытна, и это мой щит против зла. А гнев. Гнев направляет злость и агрессию. Ведь все способны злиться, кто-то больше, кто-то меньше.
– Я понимаю, к чему вы клоните, но не стоит. Я не буду таить обиду на Владыку. Он поступает так, как знает. Так лучше для него.
– Хорошо, ангел. Гневу ты не подвержена. Но испытание должна пройти, – он резко схватил и сжал мое предплечье, а я ощутила, как в меня вливается нечто темное – сила, растворяющаяся в крови.
– Познала ты, что такое похоть, ибо выставила свои желания превыше всего. Сейчас познаешь гнев, – сказал Ира, отпуская меня. – Мы – грехи, которым подвластны все: и ангелы, и демоны, и люди. Но именно люди придают нам больше всего сил. Если людей становится меньше – это сказывается на нас.
Я глубоко дышала, пытаясь прийти в себя. Грудь будто сжимало тугими железными цепями, я хватала ртом воздух, пытаясь вздохнуть. Перед глазами возникла темная пелена. Махнула руками, отгоняя ее. Во мне никогда не было столько… ярости. Хотелось кричать и бить хоть что-нибудь. Успокоиться надо. Все нормально. Я никогда не чувствовала злость, и сейчас не буду. Успокоила дыхание.
– Чудесно, ангел, – Ира хлопнул в ладоши. – Ты неплохо справляешься. Что ж надо тебе устроить настоящее испытание.
Мы вновь двинулись по пещере и остановились у огромных черных ворот с пентаграммой посреди. Ира приложил руку к середине рисунка, тот загорелся алым, и ворота с громким скрежетом отворились. За ними пещера разбивалась на тоннели, в которых видны были развилки. Ира направился в первый проход, но резко развернулся, и я врезалась в него. Точнее, я врезалась во что-то материальное, но стоило протянуть руку, как она прошла сквозь воздух.
– Это мой круг ада. Здесь находятся души тех, кто отдал свою жизнь гневу, кто не видел границ моей власти, кто окунался и тонул в пучине ярости, кто совершал поступки с гневом в сердце. Тебе, ангел, дается задание: узнать по поступкам какая из душ преклонялась мне при жизни. Здесь мучаются души, и наказание для них – раз за разом смотреть на свои поступки, совершенные при жизни. Узнаешь ли ты душу, отличишь ли от иллюзии?
Я кивнула – выбора не было, сама напросилась.
Обычный дом – не особо уставленный мебелью: пара стульев, стол и кровать на двоих, заправленная одеялом и подушкой. На полу сидела заплаканная женщина, худая и бледная, ее волосы спутаны, а на лице синяки. В дом ворвался мужчина. Его лицо искажено злобой. Он подскочил к женщине и начал ее избивать. Та закрывала лицо, живот. А тот бил ее с каким-то озверением.
Я уж было дернулась его остановить, но Ира схватил меня за руку.
– Ангел, это уже произошло.
Женщина кричала от боли, закрывала слегка выпирающий живот. Она же беременная! Но лицо мужчины искажалось не только злобой, но и болью. Не хотел причинять ей ее, но все равно не мог остановиться. Звуков не было, но и так было ясно, как всхлипывает женщина, как злится и ругается на нее мужчина.
Мне же хотелось накинуться и избить его самого. Она же носит дитя! А он такое себе позволяет! Нельзя бить тех, кто слабее! Нельзя никогда и ни при каких обстоятельствах! Этот мужчина заслуживает быть в аду! Никогда не понимала, почему сильным надо отстаивать свое право быть сильными, избивая слабых. Ведь они доказывают лишь то, что сильнее физически, но никак не духовно и морально. Так легко ударить, но сложнее простить…
Разум застилала черная пелена. В ней было нечто знакомое. То, что я испытывала раньше, когда Либия вела меня по коридорам.
– Ангел, кто из них душа? – спросил Ира.
Я глянула на лежащую на полу женщину и склонившегося над ней мужчину. В его глазах отражался весь ужас содеянного. Он переводил взгляд от лица к животу женщины. Злость сменялась недоумением, а потом и вовсе страхом.
– Оба, – ответила. – Ребенок не от него.
– Уверена?
– Да.
– Что ж, ты права. Душа мужа находится на моем кругу, а душа жены на круге ада похоти. Но иногда они соприкасаются. Женщина совершала прелюбодеяние с другим мужчиной, от которого забеременела. Муж узнал, и результат – оба в аду.
Не смог мужчина простить измену. Не смог простить и себя, поддавшись гневу. А ведь они могли не один день прожить вместе, пройти испытания. Но измена жены подстегнула мужчину поддаться гневу. Этот грех разливается по крови, делая ее горячее. Еще пять минут назад я сама была готова оторвать ему голову, но сейчас я вижу, как он падает на колени перед женой, как дрожат его руки, когда он ощупывает ее тело. Что он чувствует? Любовь, что теплится в его сердце оставшимся маленьким комочком, или он чувствует раскаяние за убийство?
Я шагнула внутрь дома, глядя на застывшего мужчину. Ира не останавливал меня. Коснулась плеча несчастной души. Мужчина дернулся и уставился на меня. В его глазах виднелась боль.
– Я умер вслед за ней. Я не знал, что не смогу жить без нее. Хоть она и тварь лживая – променяла наше счастье на другого.
Нет боли сильнее измены, но еще хуже, когда она толкает на ужасные поступки.
– Вы бы могли ее простить? – спросила я.
– Не могу простить. Сука и тварь лживая, – чуть не заревел он.
– Но побои – не выход. От измены никто не может оправиться, это острая и бесконечная боль, но ее надо отпустить. Измена – это ужасно, но это ее грех, не ваш. Освободите душу от груза, и вам станет легче.
– Я не могу, – пробормотал он. – День изо дня я прихожу в дом, вижу эту лживую тварь и избиваю ее – и так каждый раз. Я же взял ее в жены, и она должна была быть только моей, а она... А я для нее все: и деньги, и одежду, и еду – все ради нее, а она не ценит! Оказалось, ей сосед важнее...
– Вы не в ответе за ее слабости, но в ответе за свои поступки. Она могла быть не счастлива с вами, и решила поддаться зову плоти. Разве ее измена стоит того, чтоб забивать до смерти и мучиться при жизни и даже после смерти? Примиритесь в душе с собой и обретете свободу. Как бы сильно не любили, найдите силы отпустить.
Мужчина сглотнул, а в его глазах появились слезы.
Я отошла к Ире, стоявшему, будто статуя.
– Зря ты так. Ты сюда пришла ради испытания, а не для освобождения душ, – спокойно сказал он.
Ага, скажите ангелу, что ему нельзя спасать других. Ведь спасение себя от гнева порой кроется в прощении другого. Все люди носят гнев внутри себя, и позволяя ему господствовать, он приводит к гибели. Как и похоть чуть не убила меня, когда желание вело меня.
Пустили ангела к нагрешившим душам и думают, что она не попытается их спасти. Но я была довольна, что хоть одна душа прислушалась ко мне. Вот только Ира был недоволен. Наверное, лучше не освобождать души. Но я не знаю, как бы сложилась дальше жизнь этих людей. Муж мог выгнать изменившую жену на улицу или оставить ее дома. Главное, чтобы он не опустился до греха. Предыстория измены может быть любой, главное то, на что способен человек.
– Что ж ангел, идем к следующим душам, – процедил грех.
Мы оказались в просторной комнате, посреди которой двое – пожилой мужчина и молодой парень на коленях. Пожилой сильно ругался на молодого, распалялся все сильней, даже пощечину зарядил, пока тот отвечал. У молодого аж голова выкрутилась в другую сторону от еще одного удара. Его руки были заведены за спину и сжаты в кулаках, будто прячет что-то в рукаве. Он медленно поднял пылающее лицо. Они глядели друг на друга со злобой, но у пожилого еще виднелся страх в глазах. Молодой резко вскочил на ноги и всадил в сердце отца нож.
Я дернулась. А сын как ни в чем не бывало с кривой усмешкой на лице вышел из комнаты.
– Ну что, ангел? Чью душу спасать будешь? Отец ударил сына за то, что тот не пошел у него на поводу и женился на девушке, чей отец враг ему. Кто из них здесь из-за гнева?
Я промолчала. Глянула в спину уходящего сына и корчившегося на полу отца. Сын бросил его умирать в агонии. Гнев не всегда ведет к смерти. Иногда к ссорам и затаенным обидам. Они копятся и разъедают душу, прожигая сердце. Они оба таили обиду, оба расстраивались из-за случившегося, но в гневе не видишь ничего, кроме пелены перед глазами.
– Сын… – прошептала я. – Сын – душа.
Я видела, как он обернулся. Он не был застывшим, но в его глазах стоял страх, пронизывающий до глубины сознания.
Он будто сотканный из воздуха, подплыл ко мне.
– Ангел? – спросил юноша.
– Отойди, – рявкнул Ира, становясь рядом со мной.
– Ангел, спасите мою душу. Я не хотел убивать отца. Это моя любимая, она мне говорила, что хочет быть со мной, а родители нам мешали. Мой отец бил меня с самого детства. Но я сам не знаю, как так вышло. Спаси меня...
Он врал. Я видела, как все было. Когда гнев засел в сердце, его не вытравишь, если сам не захочешь. Он не хотел избавляться от гнева, он поддался ему, не думая о последствиях, которые оказались поистине ужасными – смерть родного человека.
– Я не в силах решать о спасении, – сказала ему. – Ваши слова не стоят ничего, пока вы сами не поймете вины.
Сын застыл на месте, а затем вернулся в комнату. И вновь он стоит на коленях, а отец заносит руку для удара...
***
– Что ж ангел, – протянул Ира. – не могу остановить тебя от желания освобождать души. Последнее испытание греха гнева – освободить душу.
Раз это уже последнее испытание, то почему бы и нет. Хоть еще мне хотелось узнать о том сердце города, что погиб здесь. Но это я спрошу у Владыки. Он же ведь вернется за мной?
Ира привел меня в огромный зал. Посреди него стоял человек – взрослый мужчина средних лет. На его голове блестела корона, бросая яркие блики на пол.
Его лицо было искажено гневом.
Мир пришел в движение. Мужчина стянул камзол, разорвал с остервенением рубаху, стянул штаны, оставаясь голым. В его глазах виднелось сплошное безумие. Он разбежался и со всей силы ударился головой о стену. Поднялся, и вновь разбежался. Он бил себя до тех пор, пока на стене не появилась кровь, а его волосы не сбились в окровавленный колтун. Он тяжело дышал и сделав еще один рывок вновь ударился. Еще сильней, чем прежде. И осел на пол, глядя стеклянным взглядом перед собой, но уже не чувствуя ничего.
Я глянула на Иру, ожидая объяснений, но грех молчал. Он не хотел рассказывать историю этой души. А я знала, что это душа, отчаявшаяся и доведенная до безумия. Я даже могу догадаться, кто это. Королей-то можно помнить поименно. И был один безумный.
Умер при неизвестных обстоятельствах, выгнав из замка всех слуг и оставшийся наедине с самим собой. Он не был изгнанником, но в тот день, как говорили очевидцы – ему захотелось остаться одному.
– Он умер из-за гнева? – спросила у греха. Тот кивнул.
Человеческое безумие самое сложное понятие, которое может вообще существовать. Ему нет объяснений, нет понимания, почему в какой-то момент его мозг перестал работать в нормальном направлении. И как спасти душу, отравленную этим ядом?
Ведь если человек беснуется, то значит его захватил демон. Стоит поискать его рядом.
– Ангел, – позвал меня Ира, пока я осматривала комнату. Должен же прятаться демон где-то. – Это не демон довел его до такого состояния.
Он сам? Груз ответственности лег на его плечи и он не смог вынести его. А еще учитывая, как у людей большинство королей рождаются – сестры выходят замуж за братьев, дяди с племянницами, кузены.
Я подошла к душе, видя безумие и гнев в его глазах.
– Уйди! Я же приказал всех выгнать! – заревел он.
– Я ангел, – четко сказала, не отводя от него взгляд. – И я здесь, чтобы вам помочь.
– Ангел? Да идите вы в ангелы. Были бы людьми – казнил бы всех. Уроды!!! – его глаза горели яростью. – Мой брат погиб в Верхтайме! И вы погубили его. Вы те, кто должны были защитить!
Он наступал на меня, а я отходила.
– Ваш брат – герой. Он выстоял в тяжелые времена. Неужели, он отдал жизнь, чтобы вы ее прожигали просто так? – спросила его.
– Ненавижу, – процедил он, и накинулся на меня.
Но когда он оказался рядом со мной перед нами возникла стена. Король вернулся на исходную, а я на дрожащих ногах отошла оттуда.
– Что ж. ты справилась и с этой душой, – процедил Ира. В темноте его капюшона вспыхнули алым глаза.
Что-то мне это совсем не понравилось.
Глава 14. Из одного в другое
Ира двинулся на меня. Его глаза пылали алым светом. Он был в ярости.
Я отступала от греха подальше, пока не вжалась в стену. Мне стало страшно так, как никогда раньше не бывало. Меня будто все сковало внутри, а я не могла пошевелиться.
– ТЫ не должна была освобождать те две души! Только указать.
– Оставь ее, – раздался угрожающий голос Владыки позади Иры.
– Нет!
Мое горло сжало в одно мгновенье. Воздух перестал поступать в легкие. Я пыталась сбить нечто, то удерживало меня. Но руки скользили по воздуху.
– Уйди Владыка! Или ангел умрет.
– У нас с ней сделка, – продолжал Владыка. Я видела его лицо. Она напряженно смотрел на Иру, готовый в любой момент сорваться и напасть.
– Да плевать нам на сделку, Владыка. Мы тебе не подчиняемся. Сделаешь хоть шаг и умрете вместе с ангелом, – прорычал грех. – Душам все равно.
Нечто сильно сжимало мою шею, не надавливая. Я не отводила взгляда от Владыки. Казалось, что только его черные глаза и придавали мне силу. Он же ведь не отступит. Спасет меня.
– Ангел, – Владыка перевел взгляд на меня. В уголках его рта появилась легкая улыбка. – Я умирать не хочу. Порой лучше принять свою участь, как это было недавно. Ведь у тебя же получилось.
И подмигнул мне. под ним разгорелась алая пентаграмма, унося его.
Хватка ослабла. Я рухнула на колени, пытаясь отдышаться. Все-таки ушел. Он ушел и оставил меня один на один с гневом. А ведь с похотью было также. Я справилась с ней, потому что позволила ей себя захватить. Желать чего-то большего. Мне придется выпустить гнев, чтобы победить его. Одной. Ведь у меня в прошлый раз получилось.
А Владыка. Как он мог меня бросить? Ему жизнь важней, чем я. Хотя чему здесь удивляться – он же демон. Но если он шептал, что хочет спасти, не хочет дать мне выполнить долг, то почему сейчас отступил? Еще и сказал, что я должна принять свою участь. Какую участь, если тут еще неясно, что гнев хочет сделать со мной. А вот внутри все будто закипало от такого обращения. Мне стало обидно. Я же сблизилась с Владыкой, позволяла ему себя целовать. А он…
Злость все больше одолевала меня. Растворялась ядом, растекаясь по венам. У нас сделка с Владыкой.
– Испытание пройдено, – прохрипела, глядя на Иру.
– Пройдено, но ты освобождала души. Ты посеяла в них сомнения в своих деяниях. Так не было указано, – процедил он. Ему самому было тяжело сдерживать свою злость.
– Я ангел…
– Ангел, демон вам всем все равно к чему вы толкаете людей. Вы так похожи, но при этом враждуете, не замечая и думая, что вы абсолютно разные. Но ничего, мы будем восполнять. Люди в такие тяжелые периоды только наоборот будут еще больше грешить.
– Перестань! – рявкнула я, не ожидая от себя самой. И почему взъелась на Иру? Он-то причем, то Владыка меня бросил, что ему его жизнь оказалась важней. И что все поцелуи, ласки были только для него. Владыка воспользовался и отказался. Как бы иррацианально это не звучало, мне хотелось, чтоб он меня забрал, спас от Иры. Как тогда от левиафана. Тогда ж он не отказался пойти против Либидо.
– Ангел, успокойся, – Ира подошел ко мне и положил руку мне на плечо, но я смахнула ее. – Владыка уже пустил в ход свою силу. Не поддавайся ему. – Один из грехов отказался помогать в вашей с Владыкой сделке. Убедить Супербию нельзя, если она сама не захочет, но она считает себя превыше других. Мне очень жаль ангел, но Владыка знал об этом.
Да за одно упоминание Владыки все внутри вспыхнуло. Он знал, что гордыня не захочет помогать мне в испытаниях.
– Когда мы пришли за тобой в первый раз, Супербия пошла с нами. Ей хотелось утереть нос Владыке, – продолжил Ира. – Но когда тот заставил нас корчиться – она передумала. Ты не можешь пройти испытание шести грехов ада. Один из нас отказался.
– Ты меня обвинил в освобождении, ты мне передал свою силу, ты хотел, чтобы я прошла к душам и даже освободила одну. Так чего ты сейчас пытаешься мной руководить? – я прищурилась и надвинулась на Иру. Сила греха в том, что он может взять контроль над нашим разумом, но если взять и найти силы у себя в сердце противостоять этому, то гнев не так опасен. Когда он схватил меня за горло при приходе Владыки – я была ослаблена и мне не хватало выхода собственных эмоций. Но сейчас Владыки нет, и я могу полностью раствориться в них и отпустить. – И ты хочешь сказать, что это все зря? Я зря все делала сейчас?
– Заткнись, ангел! Мы выведем тебя без сделки.
Угу, вот только сделки осуществляются по правилам, которые я не могла переступить из-за своей честности. Если на Небесах нас просто скручивает из-за того, что мы лжем, то что будет в аду? Я не могу поступить нечестно и уйти из ада без грешных испытаниях.
А ведь все из-за Владыки. Меня бы здесь вообще не было бы, если б не он. Мужчина и так отправился к беременной Гезе. Меня чуть ли не скрутило от той черной злости, зарождавшейся внутри. Ира что-то кричал, но я его не слышала. Я пыталась убедить себя, что так нельзя. Внутренний голос истерично вопил об этом, все больше вгоняя меня в ярость. Должна справиться с ним, не заходя за предел безумия. Во всем этом был виноват Владыка, лишь он вгонял меня в глубочайшие эмоции. Похоть, гнев.
Раздался хлопок. Я слышала его, когда Владыка спас меня от Либии. Но теперь… Теперь это был Ира. А рядом не было Владыки.
Это я убила Либию…Не Владыка. Он мне соврал.
Я опустилась на колени. Вокруг валялись куски черной ткани – плащ Иры, а посреди груда пыли. На смену злости пришло безразличие. Я отпустила гнев из себя и во мне осталась лишь апатия. По щекам текли слезы, застилая всю видимость пеленой. Пусть грехи не живые существа, а энергия, подпитываемая ими, но в своем «облике» мне казалось, что я уничтожила нечто живое.
Пропустила сквозь пальцы крупинки, роняя слезы.
Головная боль, привычная состояние, когда Владыки нет рядом, вновь накрыла меня, но вскоре сошла на нет.
Меня подхватили на руки, а я уткнулась в мужскую грудь ни в силах сказать ни слова.
– Тише, мой ангел, – под нами вспыхнула пентаграмма и мы перенеслись в спальню Владыки. Он уложил меня на кровать.
А я уставилась в окно, за которым виднелась огромная черная гора и иллюзия неба – оранжевого, будто рассвет с черными облаками, медленно плывущими по нему.
Мне было больно в душе. Из-за чужой лжи. Силы будто покинули мое тело, хотя я никогда не могла пожаловаться на подобное. Ира сказал, что гордыня не будет помогать. Но не сказал, что каждая победа над грехом будет их уничтожать.
– Почему вы не сказали, что я сделала то с Либидо? – прошептала, так и не повернувшись к Владыке.
– А то ты не знаешь ответ, – мужчина прижался губами к моему плечу.
Знаю. Потому что ангелу тяжело признать то, что он причинил кому-то вред. Мы можем убить демонов, но будем еще долго страдать из-за этого.
– Анна, грехи – это то, что ты принимаешь в себе. никто не безгрешен, но и их надо держать внутри себя и не поддаваться им.
Мы еще немного пролежали на кровати. Мужчина пробовал меня целовать, но я не откликалась. Превратилась будто в статую. Его волосы скользили по оголенным участкам кожи, вызывая прохладные мурашки, но мне было все равно.
– Ангел мой, ты сдашься или продолжишь испытания? – спросил меня Владыка, зависнув надо мной. Его черные глаза завораживали, словно бескрайня бездна. К чему бороться, если выхода нет? Так просто он меня не отпустит. Не верить Ире, я не могла. И если один из грехов в действительности отказался, то шанса у меня нет. Я останусь в аду в любом случае, при этом уничтожая оставшихся четверых. Или сдамся, если захочу это сделать. Проблема была и в том, что, уничтожая этот комок энергии, я не делала никому хорошо. Люди не станут из-за одного взмаха крыла ангела безгрешными. Запретите людям желать или обижаться на кого-то, да они в лицо рассмеются. Может, сейчас им просто стало чуть легче, но грехи вернуться.
– Я сдаюсь, – закрыла глаза.
