Текст книги "Респаун (СИ)"

Автор книги: Полина Кранч

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 19 страниц)

Пролог

Одинокий старец шествовал сквозь залы Храма Оракула, его сутулая фигура выделялась среди бесконечной череды колонн, уходящих ввысь во мрак. Что бы как-то удержаться на ногах и продолжать движение ему приходилось опираться на посох, каждое движение ему давалось с особым трудом, и он очень тяжело дышал, казалось еще минута такого издевательства, и он рухнет и умрёт. Но он продолжал идти. Осталось недалеко…

Он может встретить Оракула где угодно, это же его обитель всё-таки, но он, знал, куда следует идти, чтобы точно повидаться с ним, тем более что Оракулу уже известно, что в его храме посторонний.

Старик, тяжело воздыхая, прошёл сквозь арку, и оказался в менее тесном помещении, это была большая комната, без мебели и всего привычного, только голые серые стены с единственным окном и кубической каменной глыбой посреди помещения. Единственное окно, во всей Бесконечной Долине с которого, открывался, великолепный обзор на Мир Пропасти, находилось в этой тёмной комнате. Оракул постоянно всматривался в черноту бездны, по его словам он получал спокойствие от такого зрелища.

Оракул остался стоять к нему спиной, и всматриваться черноту Пропасти, будто что-то там рассмотрел.

– Рад, что ты, наконец, заглянул к нам… – тихо сказал храмовник, хотя его слова разлетелись по всей комнате, так что старик их услышал.

– Можно подумать, что ты не узнал об этом. – Проворчал старик, и тут же закашлялся диким кашлем, закончив его кровяным плевком прямо на гладкую поверхность каменного пола. Жидкость к слову мгновенно испарилась, не оставив и намёка.

Оракул обернулся к нему и критично оглядел чёрными глазами, когда он заговорил, его губы не шевелились:

– Я могу лишить тебя страданий, но ты ведь специально так все устроил?

– Я привык к человеческой жизни… в этом ты прав.

– Настолько привык, что готов терпеть боль?

Старик снова закашлялся, на сей раз дольше обычного, он всем телом навалился на посох. Оракул спокойно ждал, когда пройдёт приступ.

– У меня рак… – сказал старик, приходя в норму и утираясь рубахой.

– Мне все равно. Никогда не понимал тебя, зачем так привязываться к людям, что сносить их боль и получать… удовольствие от этого.

– Если бы так же часто посещал мир людей, ты бы понял. Это не удовольствие, это дань уважения их душам. – Старик выпрямился, хотя продолжал держаться за посох.

– Жаль, что я не умею смеяться, иначе я бы сделал это в твоё уродливое лицо. И также, мне повезло, что я не умею переходить между состояниями – секундная пауза, – Да и какая это дань, ты просто завидуешь им.

– Не без этого, конечно… покажи мне того, кто не хотел бы иметь душу.

– Сколько тебе осталось?

– Немного.

– Будешь доживать?

– Нет, мне нужно поговорить с Горусом, а я не хочу предстать перед ним в таком состоянии, к тому же, близится война. Я выпью твоего зелья, но не сейчас. У меня ещё есть время побыть человеком.

– Ты не человек, ты просто создание в человеческом теле. – Храмовник, помолчал мгновение, вглядываясь в бородатое лицо постаревшего человека, затем перешёл к делу – Мне есть над чем работать? Что-нибудь разузнал?

Старик двинулся с места и направился в сторону окна, Оракул в очередной раз отметил, насколько жалки человеческие тела, нет, он не призирал, но и не боготворил как большинство ходоков в мир людей. Старик подошёл к Оракулу вплотную, заглянул в его чёрные глаза, хотя тот был выше его на три головы, и перевёл взгляд на бездну.

– Феникса мне не удалось найти. Ярость Сета, в момент изгнания птахи из Пропасти слишком хорошо спрятала его в мире людей, я даже не знал, на каком он материке, я не мог его почувствовать.

Оракул кивнул, старик успел подумать в совершенно, человеческой манере, что будь Оракул из племени людского, он обязательно высказал, нечто к примеру: «Я же говорил!», но тот был далёк от человеческих манер. Старик продолжил:

– Элементарии появились на свет, все семь, это я почувствовал. Но разгадать я смог только одного, при рождении я дал ему защиту, правда, это несколько повредило его сознание. Демон Хранитель будет счастлив, когда начнёт его убивать, надеюсь, ловушка сработает и это даст нам время. Насчёт последнего элементария у меня есть догадки, но с высокой долей вероятностью, что это человек, просто со схожими спиритическими параметрами, не более, я укажу тебе на него, когда будет такая возможность. Это все что мне удалось узнать…

– Немного.

– Ну знаешь… – проскрипел старик, – человеческая жизнь настолько коротка, что у меня было мало времени, к тому же я смог одержать только этого старого человека, а сил в его теле было маловато.

– Нет, ты тут не при чем, во всем виноват Феникс, когда решил предать нас… и когда решил предать их. К тому же, нам существенно пришлось вложиться в твой переход в мир людей, ты не представляешь, как ослабела наша защита. Повезло, что и враги решили послать разведчика, баланс силы сохранен. Поэтому мы не можем больше рисковать, придётся работать с тем, что есть…

Старик помолчал, вглядываясь в пропасть, затем посмотрел на каменную глыбу, посреди комнаты, на ней уже стояла чаша с ядом, он облизнул губы, его самочувствие ухудшилось настолько, что он еле стоял на ногах, которые изрядно трясло. Переход между мирами, обратно в мир Бесконечной Долины, кажется, отнял у него остатки сил и время, которое ему отпустили врачи из мира людей, значительно сократилось.

– Ты что-нибудь придумал?

– Для начала покажи мне того, на кого ты смог наложить защиту.

– Ну, в таком случае мне придётся выпить твоего яда… человеческое тело не способно на такие фокусы.

– Фокусы… – задумчиво сказал Оракул, будто пробуя слово на вкус, и пытаясь его как-то примерить к возможностям созданий света в Бесконечной Долине, – не обязательно тебе сейчас умирать, я могу заглянуть в твоё сознание.

– Наверняка это убьёт старика.

– Все возможно, но вряд ли. Последний раз, когда я такое проделывал, человек даже не почувствовал.

– Может потому что в этот момент он находился в своём мире?

– Резонно, но какая тебя разница, ты что, собрался умирать с этим телом?

– Приступай.

Оракул протянул руку в сторону старика и, не касаясь его, закрыл свои чёрные, не моргающие глаза. Брай в теле стареющего тела почувствовал, как человек начинает его отвергать, но он снова взял контроль над его разумом.

– Подумай об элементарии.

Старик вызвал его в своей памяти, со всевозможными подробностями их взаимоотношений. Процесс чтения продолжался недолго, Оракул открыл глаза.

– Жаль, что мы не можем его убить, все равно это не разорвёт цепочку…. Но твоя защита сгодится и без этого, это пламя выкинет Демона Хранителя из мира людей на некоторое время, может не всю его сущность, но время нам это даст. Посещение Демоном мира людей значительно ослабит силы Пропасти, и мы сможем напасть.

– О чем ты? Нам придётся защищать элементариев! Демон просто разорвёт их в клочья. Так всегда было, какой это уже цикл по счёту?

– Выражаясь человеческими мерками – двадцатый.

– В таком случае мы не сможем напасть на Пропасть пока не защитим людей, защищая людей, мы потратим столько же усилий что и наши враги, в балансе наших миров так и останется паритет…

Старик стоял, опёршись на посох в несколько напряжённой стойке, настолько напряжённой насколько позволяла ему его тело, в голосе его слышалась паника.

– Горус хочет оставить людей под моим прикрытием… – дальше фраза Оракула утонула в надрывном кашле старика, который пытался, что-то сказать и перебить храмовника, дабы лишить себя возможности слушать эту ересь. Он махал перед собой свободной рукой.

– О чем… ты… говоришь? Это священная война и не менее священный поединок за мир людей… ты несёшь ересь, Горус должен изгнать тебя… – прорычал старик взахлёб, пытаясь совладать с приступом и отплёвываясь кровью.

– Никогда не понимал твоей любви к этим существам – сказал кто-то позади старика, – я уважаю их, я призван защищать души, но любовь, сочувствие, сострадание… по мне так это проявление слабости.

Старик обернулся, в помещение вошёл Горус, в человеческом воплощении, абсолютно нагой, он медленно подходил к ним, и раскинул в стороны руки.

– Таким я нравлюсь тебе больше? Так выглядел первый элементарий, из первого цикла, и я убил его. Мне было жаль его, так как убийство его ничего не решило, эту цепочку невозможно разорвать уничтожением звена.

Он предстал перед ними как высокий, черноволосый парень, с очень бледной кожей и голубыми глазами. Его грубый бас никак не вязался с внешностью паренька.

– Ты слишком долго общался с людьми, Брай, больше я не буду тебя пускать в их мир, мне нужны хорошие воины. Ты должен подготовиться к битве, которая состоится на границе миров. В скором времени Сет пошлёт Демона Хранителя, чтобы найти Феникса, который укажет ему на элементариев. В этот момент мы начнём наступление…

Брай, вскинул свои седые брови, наморщил старческий лоб, так что его лицо уродливо съёжилось:

– Но люди… они не смогут, они даже не знают, даже если узнают, не поверят…. дай мне силы, и я снова буду их защищать, как и сто лет назад, как и двести, хоть тысячу…

Горус повернулся в сторону от него, и уставился, куда-то в стену:

– Я поручил найти способ обмануть Демона Хранителя, и пустить по ложному следу, к тому же… Раз уж мы не можем найти последнего элементария, мы создадим его подделку. Да этим самым мы уничтожим уникальность другого человека, извратим сущность его души, может быть, лишим её, его, но это война… Я подслушал ваш разговор, очень кстати, что ты нашёл спиритически похожего человека на элементария, мы воспользуемся этим. Оракул Ассалем на то он и оракул, чтобы просчитать вероятности. То, что ты наложил чары на одного из элементариев это хорошо, ещё больше вытянет сил из врага, чтобы поддержать Демона, но этого недостаточно для наших планов, нам нужна диверсия.

Горус снова повернулся и посмотрел на старика:

– Я хочу изменить баланс в нашу сторону, и я хочу рискнуть. Я хочу рискнуть миром людей, если наш план не сработает, поле битвы перенесётся в их мир. Погибнет много людей… Что ж, с этими потерями придётся мириться…

– А ты не подумал, что люди примут сторону Пропасти? – у старика паника переросла в ярость.

– Подумал. В таком случае нам тогда станет хотя бы ясно, стоило ли их защищать две тысячи лет или нет.

Мой дар тебе

Элементарии № 1 и № 2

Экзамен кончился, не совсем успешно для меня, до стипендии мне теперь не хватает одного долбанного бала, но ничего все равно гроши. Хорошо бы триста рублей в месяц, ну да хрен с ними, протяну и без этого. Отправлю письмецо или лучше позвоню, так, мол, и так, преподы, уроды, житья не дают, деньги как вампиры сосут. То цветочки, то конфетки, то коньяк – у каждого, свои запросы, а кармашек у бедного студента не резиновый и одних ваших, родственнички мои, трёх тысяч в месяц ой как не хватает (особенно если учесть трёх девчонок с которыми я… ну в общем не важно). Давайте ка лучше тысячи на полтары больше, а то и на две – в самый раз. Не будьте жадинами. А они ведь у меня сговорчивые, пришлют и пять, возможно, и шесть тысяч, деньги у семьи имеются.

Ладно, хрен с этим экзаменом, он был последним в этой сессии, теперь на повестке дня гулянка: водка, сигареты и бабы. Правда с бабами придётся погодить, в кармане у меня осталось всего-то семьсот рублей, ну в комнате еще рублей сто пятьдесят, хотя, может, попадётся, конечно, девушка при деньгах и, если ей удачно сесть на хвост и умело проехать по ушам, возможно, мои мужские гормоны сегодня будут при деле. Мечтать не вредно…

Я стоял на крыльце нашей общаги, спокойно курил, внутрь пока идти не хотелось, надоели мне эти четыре стены за две недели зубрёшки и бессонных ночей, к тому же облупленный потолок и облезлые стены не вызывали у меня позитивных эмоций. Накурившись вдоволь, я уже собрался внутрь, как меня остановил окрик:

– Ёу! Миха, подожди.

Я обернулся, к зданию подходил, наш знаменитый попрошайка, который вечно что-нибудь да выклянчивал у людей. Сейчас он подойдет и попросит сигарету, может один раз в виде исключения не дать ему?

– Здорово. – сказал он на подходе, а затем подкрепил приветствие протянутой рукой для рукопожатия. Я поздоровался с ним. – Есть сигарета?

Я покачал головой.

– Мозги не делай, я видел, как ты курил. Давайка не выделывайся… – сказал он уже доставая из кармана брюк зажигалку.

– Да иди ты на хрен, это была последняя.

– Сука ты, – коротко и без злобы молвил он, – дай мне тогда рубль я поштучно пойду куплю.

– А потрахаться тебе не завернуть?

– Спасибо не стоит. Уж это я найду без твоей помощи, – секундная пауза, было заметно, что он над чем-то раздумывает, затем – кстати, и тебе с этим могу помочь, если ты все же угостишь меня сигаретой.

– Надо подумать… – я сделал вид что мне это совсем не интересно, – хорошо. – Я выудил пачку сигарет из кармана, – Держи, укурись. Хоть окочурься.

– Так бы сразу. Короче – начал он, закуривая, – есть одна маза, сегодня у меня туса в одной квартирке. Две телки собирают сабантуй, будет куча народу, в общем, организованная пьянка, и все как бы там уже разбиты по парам, но сестра моей девахи осталась без пары, и чтобы она не мешала нашим планам, предлагаю заняться ею тебе.

– Твое предложение… – молвил я, – слишком заманчиво, и отдает подставой.

– Какая нахрен подстава? Ты же меня знаешь…

– Именно потому, что я тебя знаю, мне так и кажется. Она хоть ничего так…?

– Она то как раз ничего, блядская натура, я бы сам с ней перепихнуться не прочь, но, видишь ли, она меня терпеть не может. А она, кстати, в твоем вкусе.

Я глянул ему прямо в глаза, он усмехнулся в ответ и выпустил струйку дыма.

– С каких это пор ты разбираешься в моих вкусах?

– Сам говорил, что тебя тянет к бабам, которые выглядят как ухоженные шлюхи, не грязные шмары, а вот такие вот… в общем как она.

Я смерил его подозрительным взглядом, прищурившись.

– Как звать-то ее?

– Лариса.

– Ну, зашибись, ненавижу это имя.

– Ты же не имя будешь трахать.

– Тоже правда. – кивнул я.

– Я так понял – да. Хотя чегой-то я тебя уговариваю? Ты вообще должен меня благодарить за то, что я приведу тебя туда.

Я промолчал и закурил очередную сигарету.

– В общем, я заеду за тобой в семь, поедем по магазинам вместе с остальными. В девять мы должны быть у них.

В ответ я пожал плечами, затем кивнул.

– Ну ладно я пошел. Дай мне еще пару сигарет.

Я протянул ему пачку, что бы он сам выудил оттуда сигарету, без лишних слов он взял пачку целиком и засунул ее себе в карман, я со злобой взглянул на него.

– Не стоит благодарности, Миха, – сказал он с усмешкой, – ну бывай.

Ушел. Я долго смотрел ему вслед, тихо куря и выдувая дым в ярости, пока он не скрылся за углом. Пробурчав ругательство, я выкинул окурок и зашел в общагу. Пройдя мимо вахтера, я поднялся к себе в комнату.

***

– Никак не пойму, что мне в тебе нравится, – сказала она, прижимаясь ко мне еще плотнее. Мы лежали на узкой одноместной постели абсолютно нагие, отдыхая после очередного совокупления.

– А? – тихо сказал я, делая вид, будто не расслышал ее.

– Я говорю, – произнесла она – никак не пойму, что мне в тебе понравилось. Ты настолько… – пауза и долгое молчание, затем я, не выдержав:

– Что настолько?

– Ты настолько уродлив, что даже красив.

– И что, мне надо считать это комплиментом, или обидеться?

– Как захочешь, мне все равно.

– Вот даже как? В таком случае это комплимент, я буду считать так, если ты не против.

Мы помолчали, затем я потянулся за сигаретами, одну взял себе другую предложил Ларисе, она покачала головой и молвила:

– Ненавижу курить в постели. И ненавижу, когда курят в постели, но тебя я прощаю. Можешь курить.

– Благодарю душевно – сказал я артистично. Мы помолчали вновь, затем я добавил: – Странная ты.

– Да? И что, мне надо считать это комплиментом, или обидеться? – сказала она сквозь улыбку.

– Как хочешь, мне все равно. – Ответил я, после чего мы усмехнулись друг другу и поцеловались.

***

Проснулся я поздней ночью, Лариса мирно сопела у меня на груди; черт, только сейчас заметил, как затекла рука, я ее вообще не чувствую. Я даже немного забеспокоился, что из-за нарушения кровотока может случится что-нибудь нехорошее в моем организме, но наваждение быстро прошло, рука отдала неприятным покалыванием: возвращалась чувствительность. Но я все же решил выбраться из-под Ларисы, и мне это в принципе удалось, вызвав лишь слабый тревожный стон, в тот момент, когда я все же осторожно убрал руку. Растирая затекшую руку, я поднялся с кровати и направился на кухню. Сушняк долбал просто зверски, где тут у нее свет-то включается; нашел. В первые секунды освещения я чуть было не ослеп, однако успел разглядеть стоящего человека в черном свитере и черных джинсах, с улыбкой на устах, такой зверски добродушной, что снится в ночных кошмарах. Еще я заметил в его правой руке огромный кухонный тесак, которым он замахнулся для броска.

Не успев отдернуть руку от выключателя, я снова погасил свет, и этим видимо спас себя, совсем рядом с моим ухом просвистел тесак и воткнулся в стену, а затем с громким «бздынь» шмякнулся на пол. Незнакомец не терял времени, в темноте я не заметил, как тот приблизился, ощутил лишь как мощные, словно клешни, руки обхватили мое горло и принялись душить. Повинуясь инстинкту, я ударил наугад ногой в область паха, реакция – нулевая, даже не сбавил ритма. Я почувствовал, как мои глаза вылезают из орбит, и услышал кряхтение, будто кто-то кашлял, через мгновенье я понял, что это моё кряхтение.

Я задыхался.

В глазах потемнело, голова кружилась, тело онемело, и каждая конечность отдавала покалыванием, легкие жадно пытались выжить из организма хоть немного кислорода. С ужасом я почувствовал, как кадык входит внутрь моего горла.

Паника заполнило моё нутро и тут, будто кто-то начал помогать мне, нет, не оттаскивать от меня убийцу, а изнутри, отключая боль и чувствительность освобождая от нарастающего страха и давящего ужаса. Затем из небытия донесся далекий голос: «Иди к нам… мы поможем… мы вместе справимся…». Ничего, не поняв, я тупо продолжал… умирать. Тогда ощущения боли и страха вернулись с прежней и нарастающей силой, но на секунду, может и того меньше, этого хватило, что бы я поддался неведомым спасителям.

Мою внутреннюю ментальность вдруг заполнила приятная теплота вселенского уюта, я даже теперь не мог и представить, как я жил без этого. Где-то далеко моя душа отделилась от тела, но в тот момент меня это совсем не заботило, эйфория мысленного полета завязала мою ментальность в тугой узел. Через мгновенье все кончилось…

… я оказался внутри темноты, бестелесным духом, одиночество, словно скальпель резало меня и давило на сознание, я готов был выть. Тьма была настолько плотной, что я чувствовал ее покалывание. Тьма уходила вдаль по всем направлениям, издавая гулкий звук, который, кстати, с течением времени увеличивал тональность, превращаясь в визг, я бы закрыл уши – да нечем, у меня и ушей то нет.

…затем…

Тьма разверзлась светом. На мгновенье я ослеп, затем я увидел мир. Еще я ощущал тело, в котором находился, именно находился, потому, как на большее, я не был способен, оно двигалось само по себе. Вернее, нет. Кто-то руководил им, через секунду я понял кто – мой убийца. Он стоял над моим телом, и я глядел его глазами на свое, перекошенное болью в предсмертных судорогах и агонии, лицо. Возможно, я бы и испытал шок или мощнейший стресс, но у меня не было нервной системы, чтобы хоть как-то отреагировать.

Вместо этого я почувствовал, как губы убийцы тянуться в широкой улыбке.

Затем он поднял с пола свой топорик и направился в спальню, медленно подошел к кровати, где спала Лариса, и занес руку, я почувствовал его мысли, будто поток скоротечной реки в мгновенье ока накатил на меня, но не заставил меня лечь на дно, а пробудил к жизни. Я почувствовал, что имею некоторый контроль над убийцей, и тут же опустил его (или свою) руку, в которой был зажат кухонный тесак.

Меня попытались заглушить. Ударили исподтишка, такой мощной ментальной атаки я никак не ожидал, я практически перестал мыслить.

Он снова занес руку для удара и на этот раз не стал медлить. Но тут я снова вступил в игру и левой рукой задержал правую, началось противоборство. Так продолжалось несколько минут, все это время Лариса тихо сопела, даже не подозревая, что над ней склонился чужак, готовый отрезать ей голову.

Внезапно он ослабил хватку, отведя правую руку наверх, он без лишних лирических отступлений отрубил себе левую.

Вот что меня выбило из колеи – я ощутил шок, так как я практически ассимилировался с телом чужака, у меня это получилось, а он, весь свой шок слил на меня, на мой рассудок… Я в ужасе наблюдал, как он снова заносит тесак и без промаха бьёт в шею Ларисы. Ее голова отделилась от тела. Это все что я запомнил.

Затем я заметил, что в теле чужака появилась еще одна душа.

Элементарий № 3

Выйдя из кафе, я все еще чувствовал ее негатив, хотя это мог быть всего лишь самообман. Когда человеку, с которым встречаешься более трех лет, говоришь, что пришло время расстаться, не испытываешь особо положительных эмоций. Мои мысли и чувства представлялись мне оголенной раной, поливаемой морской водой.

Ничего более разумного, чем просто гулять по вечернему городу, мне не пришло на ум. Домой идти не хотелось. Напиться? Не вариант, не любитель находить выход, из проблем вливая в себя спиртное. Мне даже видеть никого не хотелось….

– …Ты не подумай, что мы расстаемся из-за одних твоих обманов. Здесь все в комплексе, не могу терпеть, когда мной пренебрегают, а такое ведь тоже было. Было и многое другое неприятное, не хочу об этом говорить. Может я где-то, и ошибаюсь, но…

– Все ясно. – Тихо молвила она. – Ты ошибаешься – сказала она бесстрастно, энергично подняв голову, и посмотрела мне в глаза. Мне вдруг захотелось что-нибудь сделать, что-нибудь из ряда вон выходящее, но никак не пойму, что, поэтому ограничился лишь следующим:

– Нет – очень тихо произнес я, и поднялся со стула. Бросил деньги за ужин на стол и нарочито медленным шагом вышел из кафе.

Размышляя обо всем сказанном, вновь и вновь прокручивая наш разговор, я пришел к выводу, что может я, и погорячился. Я ведь никогда ее не любил, тоже обманывал, просто я умел это скрывать. И еще – я никогда не пренебрегал ей. Что нельзя сказать о ней.

Или это мое больное воображение?

Сейчас мне нужны чувства, чувство некоего извращенного превосходства, чувство ее вины передо мной, которой в принципе то и не было, чувство утраты… Гуляя по набережной, я пережевывал эти чувства еще долго, мусоля каждое свое слово, каждый жест, где-то чувствуя гордость за себя, где-то стыд…

– Парень!

Вначале я как-то не осознал, что обращаются ко мне, затем, оглядевшись, понял, что набережная практически пуста, и кроме меня и того человека, что меня окрикнул, никого нет. Лишь вдали маячило две медленно расхаживающие фигуры.

– Что? – наконец молвил я, почувствовав раздражение, что кто-то посмел меня отвлечь от таких серьезных раздумий.

– Прикурить не будет?

– Сейчас – сказал я и полез в карман за зажигалкой. Парень начал подходить ближе, однако я уже был вновь в своих мыслях и действовал на автомате, поэтому не сразу услышал его тихий сдавленный шепот: «Беги!».

– Что?

– Ничего – молвил он нормальным голосом и мотнув при этом головой.

– Шепчет что-то, – тихо сказал я, больше себе, чем ему. Зажигалку наконец-то я выудил из штанов и протянул незнакомцу, тот приняв ее прикурил и резким движением левой руки воткнул мне нож под ребро… От неожиданности и резкой боли я отлетел назад и захрипел, клинок исчез из моего тела, затем вновь появился под моей левой лопаткой, достигнул сердца.

Я мертв… мертв… мертв…

Или это мое больное воображение?

Элементарии № 3 и № 4

Тьма разверзлась светом. Первые секунды своего абстрактного (или условного) существования внутри чужака показались мне абсолютно комфортными, затем пришел шок. Он испепелял меня, накрывая волнами отчаяния и бессмысленности. В метафизическом пространстве, заключенным в голове чужака, я тут же нашел еще две души. Представ перед моей эмоличностью в образе кровавого вихря, и полукруглого черно-белого узора.

– Жаль… – вдруг услышал я (точней почувствовал) виброголос Кровавого Вихря – я же тебя предупредил, чего не убежал-то?

– Ч-что? – попытался сказать я, вместо этого выдал серию ментальных волн.

– Ладно, забудь, теперь уже поздно. Будешь третьим.

– Не понимаю. Что произошло?

– Нас убили. Так же, как и тебя, этот… кто он там, поди, разбери. В общем и целом мы тут вроде счастливчиков, для всех тоннель и свет в конце него, а у нас… даже не знаю что это.

– Где мы? – сказал я, чувствуя свое раздражение, граничащее с паникой.

– Говорю же, не знаю. Мы долго думали с Ларисой…

– С кем?

– Это вторая жертва после меня. Мы думаем, что это место в его мыслях, если можно так выразиться – ментальный сосуд, в который нас и поместили после смерти.

Я не знал что ответить.

– Должен отметить, дело такое, что мы лишились собственного тела, и можем иногда управлять телом этого ублюдка. Я еще экспериментирую с этим. Мое предупреждение тебе, стоило мне еще одной душевной травмы – Кровавый Вихрь будто замер на месте, растянулся в ширь, затем принял первоначальное положение.

– Почему вы так выглядите?

– «Вы»? Ты на себя посмотри. Бенгальский огонь прям… Откуда мне знать все это. Видимо это отражение наших сущностей, или… хрен его знает.

– Ты сказал, что она – я указал на Узор протяжной искрой, будто пальцем – вторая жертва, значит, я третья…

– Ну… что-то типа того. В любом случаем мне кажется, список не полон. – Молчание в эфире, затем мысли Кости наполнились словами – Можем вместе попытать счастье и как-то повлиять на него. Ларису он сразу блокирует. Со мной возни больше.

– Каким образом?

– Попытайся уловить его мысли, намерения, это не так сложно, сколько опасно. Он может окатить тебя волной шока, если выдержишь – сопротивляйся дальше. Он не сможет только на тебе концентрироваться, ему нужно будет отвлекаться на внешние раздражители.

Я бы потряс головой, от непонимания, но у меня головы-то не было, вместо этого вырвался пучок искр.

– Не понимаю…

– Сосредоточься, я думаю, у нас у всех есть точки взаимодействия, и у нас друг с другом, и у нас с ним. Не зря он не убивает всех подряд. Только нас.

– Хорошо я попробую…

Сначала мрак, затем образы, обрывки света, потом чувства – их обрывки. Чувствительность в пальцах ног и рук. Тьма. Звуки. Множество звуков: вот рядом проехала машина, скрипнули тормоза, открылась дверца, по асфальту застучали каблучки – очень быстро застучали, будто кто-то убегал…

– Как успехи? – подал голос Вихрь.

– Не знаю, как и сказать. В общем, я слышу что-то, видимо то что слышит этот ублюдок. Иногда чувствую дуновение ветра по лицу… его лицу.

– Понятно, я тоже слышу и чувствую, только еще и вижу…. Он преследует одну девушку, она его еще не заметила. Куда-то торопиться… Черт… – его голос стал еле слышен – Держись…

Меня обдало волной ненависти, будто порыв ветра, бьющий со всех сторон. Я сопротивлялся… пресс чувства чужой воли подавлял во мне все желания, кроме как спокойно заткнуться… я, будто сжимался, уменьшался в размерах, создалось чувство, будто что-то маленькое стоит рядом с чем-то большим и знает о своей ничтожности… Чувство давило, затем, появилось чувство ущербности… я не отступил… пока не потерял сознание.

Очнулся я с новыми силами. Снаружи что-то явно происходило, чужак, в теле чьем мы находились, был напряжен и сосредоточен и чего-то ждал, но не моего тихого подкрадывания к его чувствам. Я увидел мир его глазами. Ощутил его.

Он находился в квартире. Видимо хозяева его не заметили, потому как ощущалось чувство ожидания действий у чужака, которым он и нас всех щедро награждал.

Понемногу я начал осваиваться в его теле, то тут, то там ощущая податливость его частей, попробовал пошевелить мизинцем – удалось, но с большим трудом, будто враз схватил охапку кирпичей.

В это время чужак приступил к действиям: стоя на кухне, он прислушивался, что происходило в гостиной, кто-то там хлопнул дверцей шкафа, при этом напевая себе что-то под нос. Голос был женским. Чужак подошел к дверному проему кухни и уже собирался выйти из нее, как внезапно обладательница голоса вышла сама из гостиной. Они увидели друг друга…. Немая сцена. Хозяйка квартиры, стоя перед ним в одном домашнем халате, с холодным спокойствием смотрела в глаза чужаку, так будто тот всего лишь был нежелательным гостем, а не явным убийцей (ну или вором, по крайней мере). Чужак двинулся на нее, она мгновенно ожила и с быстротой кошки ринулась к входной двери, ведущей в подъезд. Она почти успела отбежать от него, когда он схватил ее за шиворот халата. Он резко потянул ворот на себя и остался с одним халатом в руке, она выскользнула из него, оставшись, совсем нагишом.

Девушка продолжила путь к двери. Чужак ринулся за ней, намереваясь перехватить ее, неожиданно девушка остановилась и, совершив некий акробатический этюд, врезала чужаку ногой по лицу. С такой силой, что даже я почувствовал боль, через его нервную систему. Брызнула кровь из разбитого носа, девушка продолжала развивать успех, нанеся пяткой, сильнейший удар по коленке чужака и кажется, вывихнула сустав. Внутри что-то неприятно хрустнуло. Опять боль…

Еле уловимый финт с разворотом и ступня девушки погружается в живот незваного визитера, он согнулся пополам, мгновение спустя его нос расплющил на вид нежная, а на деле упругая и крепкая, коленка девушки.

Столько боли за раз я давно не испытывал, да и чужак, наверное, тоже. Из его груди вырвался стон, но он не потерял равновесия, преодолев инерцию удара, он выпрямился во весь рост, в тот самый момент, когда девушка уже открывала входную дверь, чтобы вырваться в подъезд. Молниеносно (с вывихнутой ногой-то!?) он ринулся за ней и захлопнул обратно открывающуюся дверь, свободной рукой он отшвырнул девушку. Та, не ожидая такого поворота событий, не успела среагировать и просто свалилась на пол. Но тут же поднялась и ринулась на кухню, так как выход теперь был перекрыт.

– Сука! – тихо проговорил чужак, дикая волна ярости обдала мою сущность, чуть не лишив меня рассудка. Затем он потянулся за ножом, вытащил его из чехла и глянул на его лезвие, оно блеснуло на свету, отразился в его глазах. Клинок я узнал… и меня бы стошнило, от внезапного шока, желудок просто был не моим, хотя, видимо мышечный спазм я все-таки передал его мозгу. Его тело изогнулось. Он обратил свой «взор» на меня, понял, что я слежу, и неким образом все же контролирую процесс его жизнедеятельности, и нанес ментальный удар… Меня снова окатило волной ярости и убийственной ненависти, теперь целенаправленно против меня, я почти в ней захлебнулся, но начал сопротивление. С каждой миллисекундой я чувствовал, что истекаю жизненной силой, будто кровотечением, из открытой раны. Но я продолжал борьбу, создавалось впечатление, что веду одновременный огонь по разным целям и они, мне отвечают тем же, но пока мне везло, и я знал, что это продлиться недолго.