Текст книги "Сердце василиска"

Автор книги: Полина Флер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

– Не сниму, – пообещала я и тронула узелки.

Они совсем не мешали и казались крохотными и теплыми, приятными на ощупь.

– И за войну не беспокойся, – продолжила провидица. – Возле двери стоит, но за порог не перекатится. Если только…

– Что? – насторожилась я почему-то шепотом и снова похолодела.

Капюшон качнулся, послышался тяжелый вздох:

– Если только не раскроется Черное Зеркало.

Я с опаской поглядела на небо. Уже знала, что Черным Зеркалом называют созвездие, похожее на овальную рамку, внутри которой клубилась пустота. Легенды гласили, что это портал, и он открывается раз в тысячу лет. Возможно, через этот портал и я попала в Фессалию из своей родной России.

– А если оно раскроется? – еле вымолвила я.

– Что находится за гранью Зеркала, скрыто даже от глаз провидицы, – сказала она и снова вздохнула. – Однако же опасайся черного воина и человека с каменным сердцем.

– Что это значит?

Я содрогнулась. Никакого черного воина в моем окружении нет, а вот человек с каменным сердцем… когда-то говорили, что у Дитера окаменело сердце. Проклятый от рождения своим отцом, он очерствел и замкнулся. Значит, мне нужно остерегаться собственного мужа? Но ведь все закончилось! Дитер изменился, мы любим друг друга…

– Вы уверены насчет каменного сердца? – спросила я с надеждой. – Возможно, вы ошибаетесь?

– Оракул О Мин-Чжу никогда не ошибается! – отчеканила женщина и вздернула голову. Капюшон качнулся и принялся сползать назад. – Я вижу вокруг себя на двенадцать сторон, небо до самых звезд и землю до самых корней. Поэтому меня прозвали Тысячеглазой!

Капюшон упал, и я наконец увидела ее лицо.

Гладкое, почти лишенное морщин, оно было испещрено извилистым узором татуировки, линии которой складывались в маленькие и большие глаза. А самих глаз не было – вместо них я увидела сросшиеся веки, впалые и почерневшие, как грязный пергамент.

Оракул согнула костлявый палец и погрозила перед моим лицом:

– Помни это, малютка-воин! Не открывай Черное Зеркало, иначе…

Я всхлипнула, чувствуя, как виски что-то сдавливает. Появилось ощущение падения, все поплыло перед глазами, горло сдавило, и кулон стал вдруг невыносимо тяжелым, он тянул меня вниз, в беспамятство. Я рванула цепочку и стала заваливаться назад, земля уплывала из-под ног.

Кто-то подхватил меня под руки. А потом щеки обожгло холодными каплями. Я замотала головой и застонала.

Опять! Опять эта странная женщина брызгает мне в лицо! Оракул…

– Оракул! – вслух произнесла я и распахнула ресницы.

Надо мной склонилось встревоженное лицо молодого альтарца. Миндалевидные глаза смотрели с сочувствием, тонкие ноздри трепетали.

– Вы в порядке, госпожа? – спросил незнакомец.

Я застонала и потянулась вперед. Молодой мужчина помог мне присесть на бортик бассейна.

– Может, воды?

Я пролепетала:

– Нет-нет… сейчас пройдет… пройдет. Где она?

– Кто?

– Женщина! – Я в растерянности огляделась по сторонам. Рядом с нами не было ни души. Легкий ветерок перебирал ветки кустарников и будто нашептывал о чем-то. – Здесь была женщина в фиолетовом ханьфу. Оракул!

Незнакомец озадаченно свел брови и мягко возразил:

– Но здесь никого нет. Прошу простить мою дерзость, госпожа. Я вас приметил еще в саду Безмятежности и пошел следом. Вы немного посидели у бассейна, что-то шептали. Я боялся подойти, чтобы не нарушить уединение. А потом вы упали в обморок…

Так это был сон?!

Я схватилась за кулон: цепочка не порвана, кулон на месте, все такой же черный и теплый. Тронула запястье и вздрогнула, ощутив узелки. Нет, не сон. Все это было наяву! И Оракул, и предсказание, и подаренный браслет с узелками. Вот только где она теперь?

Вздохнула, пригладив волосы. Сердце все еще взволнованно билось в груди, и я с раздражением глянула на альтарца:

– А вы кто такой? – Наверное, не очень вежливо, но нервы все еще дрожали натянутыми струнами, и в ушах стоял далекий шепот Оракула.

Альтарец выпрямился во весь рост, одернул портупею на алом военном френче и браво отчеканил:

– Спешу представиться, госпожа! Капитан альтарской армии Фа Дэ-Мин к вашим услугам! И я сражен вашей красотой!

Сражен красотой? Что ж, я сражена пророчествами.

Снова оглядев сад, я подобрала полы одежды и поднялась:

– Рада познакомиться, капитан. Но я бы хотела…

«…догнать ту женщину», – закончила мысленно, но Фа Дэ-Мин ловко ухватил меня за локоть.

– Осторожно! – вскрикнул он. – Вы еще слишком слабы, а на плитах полно воды. Того и гляди поскользнетесь!

Хотела сказать, что я не какая-то альтарская неваляшка, но, как назло, каблуки поехали по влажным плитам, я пискнула и сама ухватилась за плечо Фа Дэ-Мина.

– Видите, – укоризненно проговорил он, сжимая мою руку и поглаживая внутреннюю поверхность локтя. – Вы еще не окрепли. Но кто же налил здесь столько воды? Наверное, какие-то дети…

«Или Оракул Тысячеглазая», – подумала я, с содроганием вспомнив татуированное и безглазое лицо пророчицы.

– Однако, – продолжил капитан, – сразу видно, что вы прибыли из другой страны. Откуда? Из Фессалии?

– Из России, – буркнула я.

После малоприятного диалога с альтарскими курицами мне хотелось хоть немного сохранить инкогнито.

– Что-то такое вертится на языке, – озадаченно нахмурился Фа Дэ-Мин. – Оссия… это ведь та страна, где много…

– Диких ос, – кивнула я, снова предпринимая попытку подняться, а заодно стряхивая вцепившегося в меня капитана. – Это именно она. А теперь простите, мне нужно узнать, закончились ли переговоры у его императорского величества.

– Полагаю, что да, моя прекрасная госпожа, – снова заулыбался Фа Дэ-Мин, и я сморщилась.

Надо же: уже и «его», и «прекрасная». Местные ловеласы столь же прытки, как и фессалийские. Вот только мне прямо сейчас нужно было найти своего мужа. В сознании еще крутились слова Оракула, кулон пощипывал кожу, и все, что говорил капитан, проносилось мимо ушей. Но он не умолкал:

– Для меня честь, госпожа, познакомиться с такой прекрасной чужестранкой, как вы! Я еще никогда не был за пределами Альтара и прибыл в императорский дворец с честолюбивыми помыслами снискать почет и славу. Здесь, – он положил ладонь на эфес шпаги, – сила рода Фа и благословение моего отца. Пределом моих мечтаний было участвовать в боях, победить и получить награду из рук императора. Но теперь… – Он сокрушенно вздохнул. – Теперь я хотел бы получить другую награду.

Фа Дэ-Мин со значением поглядел на меня, ожидая ответа, и я вежливо осведомилась:

– Какую?

– Награду от самой прекрасной женщины, какую я когда-либо встречал на своем пути! – выпалил капитан.

Воспользовавшись моментом, он взял меня за запястье и прижался губами.

– Какая наглость! – вскрикнула я, сразу же вырвавшись из его хватки. – Что вы себе позволяете?!

– Приношу вам во владение свое сердце и воинскую честь! – шустро ответил капитан. – Не было никого в подлунном мире: ни зверя, ни рыбы, ни птицы, ни человека, который произвел бы такое впечатление на меня! – Он прижал ладони к груди и поклонился в пояс. – Ваша красота подобна падающей звезде. Ваши глаза – озера. Ваши губы – как створки раковины. Я буду счастлив служить вам, госпожа. Всего за один поцелуй…

Тут он снова разогнулся и попытался приобнять меня за талию. Я пискнула, вывернулась из его объятий. Бросило в жар, да так, что вспыхнул и кулон, обжигая шею, и браслет с узелками, и я сама. Отбросив со лба волосы, я раздраженно процедила:

– Вы так ухаживаете за всеми женщинами, капитан? Следите за ними, лезете с непрошеными поцелуями? И, кажется, для вас не существует слова «нет»?

– Иногда «нет» означает «да», – лукаво хохотнул Фа Дэ-Мин.

– В моем случае «нет» означает «нет»! – отрезала я, приглаживая рассыпавшиеся локоны. – Не могу сказать, что это знакомство меня порадовало, поэтому позвольте удалиться без лишних расшаркиваний. Я просто…

Запнувшись, пожала плечами и быстро направилась по аллее прочь.

– Позвольте хотя бы проводить вас! – закричал вслед Фа Дэ-Мин.

– Обойдемся без любезностей, – пробормотала я и ускорила шаг.

Но избавиться от настырного альтарца оказалось не так-то просто. Сначала я услышала торопливые шаги за спиной, потом меня снова поймали за локоть.

– Не так скоро! – срывающимся голосом проговорил Фа Дэ-Мин. – Возможно, вы не знаете, что в Альтаре женщина не может отказать мужчине, если он начинает ухаживать за ней!

– Даже если самой женщине это не нравится? – огрызнулась я, смело глядя в темные глаза.

– Если бы тебе не нравилось мужское внимание, крошка, – капитан перешел на «ты», – то никогда не нарядилась бы, как последняя альтарская…

– Кто?! – вспыхнула я, от ярости стало трудно дышать.

– Твои чувственные алые губы говорят об одном, – хрипло проговорил капитан, подтаскивая меня к себе. – А твои глаза… О, твои глаза! Я сразу влюбился в них, как только увидел! Император Солнца охоч до чужеземных наложниц. Он обещал, что в награду лучшим воинам страны достанутся и лучшие девушки. Теперь я вижу, что это так!

Его лицо было совсем близко: все еще красивое, но уже искаженное похотью. Приловчилась и пнула его в колено. Альтарец охнул, сжал зубы, но меня не выпустил. Вместо этого его глаза налились кровью, он еще крепче сжал мою руку и зашипел в лицо:

– Ах, так…

– Отпусти ее! – послышался за спиной родной голос, глухой от сдерживаемого гнева.

Я вся затрепетала, когда поняла, кто пришел на помощь. Хотела выкрикнуть его имя, но все слова разом высохли в горле.

– Отпусти ее, – повторил Дитер, приближаясь медленно и вальяжно.

Но его расслабленная походка меня не обманула: так мог бы двигаться хищник, примеривающийся перед прыжком. За черными стеклами очков вспыхивали и вертелись золотые огни, и я тотчас поняла, что генерал шутить не намерен. Но Фа Дэ-Мин не сразу узнал его.

– С какой стати? – самодовольно выкрикнул он. – Эта наложница обещана мне!

Дитер и бровью не повел.

– Неужели? – холодно осведомился он. – Я только что сидел по левую руку от императора в зале Воинской Славы. Как и дюжина других воинов. Но тебя там не видел. Ты прятался за колонной, птенец?

Фа Дэ-Мин побагровел. Узкие глаза еще больше сощурились, он ослабил хватку, и я, воспользовавшись этим, извернулась и отскочила подальше.

– Или тебя вовсе не пригласили на совет? – продолжал Дитер ровно и размеренно, точно вбивал гвозди. – Конечно, куда тебе! Только вышел из военной академии.

– Но уже капитан! – Фа Дэ-Мин сжал кулаки и вскинул подбородок.

– Благодаря протекции отца, – припечатал Дитер. – Я помню господина Фа, он вел у нас тактику боя. Должно быть, старик совсем сдал, раз послал вместо себя такого желторотого щегла, как ты. И капитанские погоны не спасут, ясно вижу, чего ты стоишь.

– А ну, посмотри! – взвился Фа Дэ-Мин, разом забыв обо мне, и вытащил шпагу. – Давай! Подойди, чужак! Я намотаю твою требуху на эту шпагу! О, она повидала множество фессалийских потрохов!

– Но сегодня затупится о василиска, – отрубил Дитер, и по моей спине россыпью покатились мурашки.

– Не надо! – всполошилась я. – Не смейте!

Но никто из мужчин не обратил на меня внимания. Капитан вдруг побелел и опустил шпагу. Острым концом она прочертила в мощеной тропинке черту и дрогнула в ослабевшей руке.

– Вижу, что узнал, – ровным тоном произнес Дитер и небрежно поправил очки.

Фа Дэ-Мин отшатнулся, точно ему под нос сунули гадюку, поспешно отвел взгляд. Я сама чуть не отвернулась по инерции, хотя ни на минуту не забывала о том, что сила василиска находится под контролем. Но слышали ли об этом другие?

– Узнал, – с трудом вытолкнул слова Фа Дэ-Мин. – Фессалийский Дракон, любитель опиума и шлюх.

Он сказал это так, словно сцедил яд. Во мне все задрожало не то от возмущения, не то от обиды – за Дитера? За себя?

– Я прямо сейчас сниму очки, если ты не уберешься отсюда, – пообещал мой супруг и тронул оправу. – Буду считать медленно и вдумчиво. Итак, раз…

Капитан сглотнул. Сунул шпагу в петлю, обеими ладонями провел по волосам.

– Два…

– Я не хочу разжигать международный скандал, – горделиво выпрямился капитан. – Эта наложница не стоит того.

Круто повернувшись на каблуках и не удостоив меня даже взглядом, Фа Дэ-Мин прошел мимо, выбивая из брусчатки пыль.

– Дитер! – Я радостно кинулась к мужу, но остановилась.

Он все так же стоял на расстоянии, раздувая ноздри, и в его очках клубилась золотая мгла.

– Значит, – неспешно произнес он, – пока я решал важные государственные дела, ты вовсю флиртовала с сомнительными типами?

– Это я-то?! – поразилась я. Уж чего-чего, а подобных обвинений не ждала! Особенно после того, что сейчас услышала от капитана, а еще раньше – от альтарских девиц. – Я едва успела выйти в сад, как…

– Вижу, – перебил генерал. – Птички любят скакать по чужим гнездышкам?

– А сам-то! – вспылила я. Его холодность и несправедливые оскорбления задевали. – Ты сам не прыгал ли по альтарским притонам?

– То было в прошлом! – задрал подбородок Дитер.

– Откуда мне знать? – парировала я. – Та тощая дылда говорила так, будто свидание между вами происходило совсем недавно!

– У меня не было свиданий, пичужка, – с неприязнью ответил генерал.

– И у меня!

Какое-то время мы сверлили друг друга взглядами. В очках Дитера искрились золотые молнии, но я и не думала отводить глаза. Возмущение жгло грудь, я задыхалась от невидимой силы, взявшей меня в тиски. А ведь я хотела рассказать ему про Оракула! Узнать, что сказали на совете… Но теперь ничего от меня не дождется! Ревнивый осел!

– Хорошо, – наконец выдавил Дитер и отвернулся.

Я фыркнула, дрожа от негодования.

– Едем домой, Мэрион, – сказал он устало. – Там поговорим.

И первым пошел по аллее, больше не проронив ни слова.

Глава 3
НЕТ РОЗЫ БЕЗ ШИПОВ

Всю обратную дорогу мы молчали, надувшись, как два ежа. Прибыв в поместье, я сразу же уединилась в отдельных покоях, сбросила одежду и попросила Гретхен приготовить ванну. Улыбчивая девушка, взявшаяся было расспрашивать о визите к императору, увидела мою скисшую физиономию и отстала.

На ужин я не спустилась. Мерила шагами комнату, крутила плетеный браслет и шипела под нос:

– Надутый индюк! Ревнивый осел! За что полюбила? Где были мои глаза?!

Мои глаза радостно смотрели с портрета, нарисованного рукой Дитера и до поры до времени установленного на мольберте в спальне. Я остановилась, с возмущением глядя на двойника.

– Чему радуешься, глупая? – спросила строго. – Никаких у тебя забот, вертишься под бумажным зонтиком. Позируешь этому… этому… сатрапу! У-у! – погрозила я кулаком.

Мэрион с портрета улыбалась загадочно, словно знала какую-то тайну. Теперь тайна появилась и у меня, да не одна, а целая куча. Почему меня предупредили о Черном Зеркале? Кто такой черный воин и человек с каменным сердцем? Почему мой ребенок остановит войну? Значит, война все-таки будет?

Я кружила по комнате, ероша волосы и лопаясь от невысказанных мыслей. Поделиться не с кем, не в столовую же спускаться, к этому напыщенному…

Послышались твердые шаги. Так ходят только военные, и на этот раз я сомневалась, что муж пошлет вместо себя Ганса. Я слишком хорошо узнала Дитера, чтобы понимать: некоторые дела он предпочитает решать лично. Например, обуздывать строптивую жену.

– Опять капризы? – с порога вопросил Дитер, растрепанный и хмурый, как воплощение одного из местных духов, например, огня: очков на генерале не было, но я отчетливо видела, как переливаются жидким золотом его зрачки. Оглядел комнату и язвительно произнес: – На этот раз обошлись без баррикад.

– На этот раз я в своем доме, – напомнила я.

Дитер хмыкнул и сложил на груди руки:

– Сколько можно тебя ждать?

– Пока рак на горе свистнет, – сердито ответила я, выдерживая тяжелый взгляд.

– Чудесно, у нас как раз омары на ужин.

– Я на диете. Пусть Жюли принесет мне салат.

– Спустись и возьми.

– Предпочитаю сегодня ужинать в одиночестве.

– Обиделась? – сощурился Дитер.

– Да, – прямо заявила я. – И жду извинений.

– За то, что тебя целовал какой-то прощелыга?

– Не целовал, а цеплялся, как репей!

– Не заметил.

– Так закажи себе новые очки! – посоветовала я и отвернулась к портрету.

Лопатки тут же обожгло горячим взглядом. Кулон на груди тоже жег, и я понимала, что в Дитере сейчас бурлит магия.

– Не спустишься? – послышался его сдержанный голос.

Я упрямо мотнула головой. Не отвечая, генерал вышел из комнаты, нарочито сильно хлопнув дверью.

– Псих! – сказала я портрету.

Мэрион-двойник продолжала улыбаться.

Жюли принесла мне салат и куриные грудки с рисом. Я поблагодарила и задумчиво ела, глядя, как за окном облетают сливовые деревья. Теперь встреча с Оракулом казалась настоящим сном, я трогала узелки, чтобы убедиться в их реальности, и, поужинав, стала готовиться ко сну. Расплела волосы, переоделась в ночную сорочку.

– Вам постелить здесь, фрау? – спросила Жюли.

– Да, пожалуйста, – отозвалась я расстроенно и присела на краешек софы, подперев кулачком подбородок.

– Я знаю, как это бывает, – бросила Жюли как бы невзначай, взбивая перину. – Мы с Гансом тоже иногда ссоримся.

– И кто первым просит прощения? – угрюмо спросила я. – Ты или Ганс?

– В народе говорят, первым извиняется тот, кому дороги отношения, – хитро улыбнулась Жюли. – Мы извиняемся одновременно.

Я печально подумала, что Дитер не станет извиняться никогда. Он генерал, герцог Мейердорфский и фессалийское чудовище. А я? Студентка из России.

За дверью снова послышались чеканные шаги. Потом она распахнулась, бумкнув по стене ручкой. Жюли испуганно подпрыгнула и выронила подушку.

– Ах, ваше сиятельство…

– Ты свободна, Жюли, – резко сказал Дитер, из-под ресниц сверкнули золотые искры.

Девушка опустила голову и глянула на меня.

– Я велел оставить нас! – громче произнес генерал.

Горничная вжала голову в плечи. Но она не хотела бросать меня одну, эта смелая девочка. А мне не хотелось, чтобы у нее были неприятности с герцогом Мейердорфским. Поэтому вздохнула и тоже сказала:

– Иди, Жюли. Хорошей тебе ночи. Мы уж тут разберемся…

Девушка присела в реверансе и мышкой юркнула мимо генерала. Он перешагнул порог и встал, глядя на меня исподлобья. Шелковый халат, расшитый драконами, ощутимо пах вином.

– Снова за старое, ваше сиятельство? – выгнула я бровь.

– Пролил за ужином, – процедил Дитер.

– Скорее залил за воротник.

Я подошла к кровати и стала нарочито неторопливо поправлять одеяло и раскладывать подушки. Дитер молчал, высверливая между моими лопатками артезианскую скважину.

– Когда ты вернешься в нашу спальню? – наконец спросил он.

– После дождичка в четверг, – съехидничала я.

Скважина в моей спине превратилась в Кольскую сверхглубокую.

– Сегодня пятница, – могильным голосом напомнил Дитер.

– Значит, придется ждать еще неделю.

Он подошел ко мне, взял за плечо. Не сильно, но достаточно властно.

– Я. Хочу. Чтобы. Ты. Пошла. Со. Мной, – раздельно произнес генерал.

– Привыкли, что все ваши желания всегда исполняются? – съязвила я, поворачиваясь к нему.

Генерал возвышался надо мной, как разгневанный демон. Золотые огни вспыхивали и гасли, я смотрела без страха, но с саднящей под сердцем досадой.

– Я привык делить супружескую постель, – ответил Дитер.

– Ну так придется отвыкать.

Пальцы на моем плече сжались.

– Не заставляй меня, Мэрион!

– Иначе что?

Вместо ответа генерал вдруг подхватил меня на руки и перекинул через плечо. Я завизжала на все поместье, замолотила ладонями по его спине:

– Отпусти! Оставь меня! Как ты смеешь!

– Смею. Я твой муж, – напомнил Дитер и похлопал меня по мягкому месту, неприлично задранному кверху.

– Ты ревнивый осел!

– А ты упрямая ослица.

Сжав меня в объятиях, генерал пошел к выходу. Пол закачался перед глазами, узор завертелся, как в детском калейдоскопе.

– Индюк! – выкрикнула я.

– Курочка моя, – бесстрастно откликнулся Дитер, упрямо шагая по коридору мимо опешившей Жюли.

Интересно, о чем завтра будут шептаться слуги?

– Домашний тиран! – прохныкала я, понимая, что не удастся вырваться из железных объятий василиска, и покорилась судьбе.

– И это моя самая привлекательная черта, – отозвался Дитер и, захлопнув ногой дверь нашей супружеской спальни, словно мешок с тряпьем, свалил меня на кровать.

Тяжело дыша, я приподнялась на локтях, но сделать ничего не успела. Дитер плюхнулся рядом и навис надо мной, уперев руки в матрас.

– Ты – моя жена! – прошептал он. – В горе и в радости, помнишь?

– А ты – мой муж, – так же шепотом ответила я. – Но почему не слушаешь меня?

Он промолчал, оглаживая ладонью мою ногу. Ткань ночной сорочки терлась о кожу, рождая в теле неясную дрожь.

– Потому что слишком тебя люблю, – медленно проговорил Дитер. – И слишком боюсь потерять…

– Настолько сильно, что сам отталкиваешь меня? – Я заглянула в серые глаза.

В зрачках все еще кружились, вспыхивали и гасли золотые искры, и мой кулон наливался магией и гудел, приятно покалывая кожу крохотными электрическими импульсами.

– Я готов убить любого, кто прикоснется к тебе, – процедил Дитер.

Теперь его ладонь легла на мой живот и начала поглаживать круговыми движениями, мягко лаская и массируя. Я затрепетала от удовольствия. Ткань сорочки теперь натирала кожу и казалась слишком грубой. Ох, как хотелось сорвать ее! И, будто отзываясь на мои мысли, рука Дитера принялась задирать подол, поглаживая мои бедра.

– Наверное, ты права, – продолжил он. – И я действительно ревнивый осел. Прости меня, Мэрион.

Волна удовольствия омыла изнутри. Я обвила шею Дитера руками.

– Прощаю, – выдохнула в его полураскрытые губы. – И ты меня прости за глупые капризы. Я сильно тебя люблю.

Потом поцеловала его.

Дитер застонал и одним движением задрал подол моей сорочки. Я приподняла бедра, чтобы поскорее избавиться от мешающей одежды, и Дитер помог стянуть сорочку через голову, оставив меня обнаженной и открытой.

– Ты так прекрасна, моя роза, – срывающимся голосом проговорил он. – Каждый раз пью росу с твоих лепестков и не могу напиться…

Он переместился вниз, лаская губами мою шею, прихватывая груди и живот. Я застонала и запрокинула голову, растворяясь в его нежности. Кровь потекла быстрее, восприятие стало острее, и я раскрылась перед Дитером, как раскрывается цветок под первыми лучами солнца, озаряющими лепестки.

Теперь он тоже разделся донага и гладил меня меж бедер, до дрожи, до слабости в коленях. Я мяла его плечи, бессвязно шептала слова любви. Его запах будоражил, его ласки сводили с ума. Под моими ладонями скользили упругие мышцы, он был весь мой, а я – его. Дракон и роза, фессалийское чудовище и девушка ниоткуда.

– Хочу тебя, – признался он, прижимаясь все теснее. – Я так тебя…

– Да, Дитер, – простонала я. – Да…

Он приподнял мои бедра, раскрыв меня, как раковину. Было жарко, было хорошо, и я сама подалась навстречу, довольно ощущая, как упругая плоть заполняет изнутри. Дитер начал двигаться, сначала размеренно и мягко, потом все больше наращивая теми. Я взяла его в тиски своих ног и рук, подхватила ритм, вжимаясь в Дитера, растворяясь в нем, становясь с ним одним целым. Еще… не останавливайся…

– Еще! – стонала я, кусая губы, целуя мужа, когда он наклонялся ко мне. – Сильнее! Ох, Дитер!

Воздух вокруг нас наэлектризовался, перед сомкнутыми веками вспыхивали золотые искры, и магия клубилась во мне, набухая, как мыльный пузырь, состоящий из неги и света. Вот сейчас… вот!

Я напряглась, балансируя на грани оргазма. Потом пузырь лопнул.

Меня окатило пьянящей волной. Я задвигалась быстрее, закричала, почти теряя сознание от сладости и восторга, но в последнем порыве прижав Дитера к себе. И сквозь туманную пелену чувствовала, как он пульсирует внутри меня, сотрясаясь и отдавая семя. И это было не сравнимо ни с чем, что я чувствовала ранее. Мне этого так не хватало…

Ночь тянулась патокой, в окне добродушно улыбалась луна, облетали лепестки цветов, а мои тревоги и печали облетали с души. Мы пили эту ночь без остатка, становясь одним целым, потом я уснула на плече Дитера.

Мой сон был спокоен и глубок. Только под утро явился тревожный образ Оракула. Она бормотала под нос непонятные заклинания и сухими пальцами перебирала узелки.

– Черное Зеркало, – едва разобрала я. – Черное Зеркало…

Узелки шелестели и терлись друг о друга, как панцири жуков.

Я неохотно открыла глаза. Меня немного мутило, робкие солнечные лучи проникали сквозь тонкие шторы.

Дитера рядом не было.

Поднявшись рывком на подушках, подтянула одеяло к подбородку и осторожно позвала:

– Дитер?

Никто не отозвался. Тишина пугала, сердце сдавливало тревогой.

– Дитер? – повторила я.

Дверь распахнулась, и на пороге появился мой муж: растрепанный и радостный. Он держал поднос с двумя чашками чая и ароматными булочками. Закрыв дверь ногой, Дитер бодро произнес:

– С добрым утром, моя майская роза!

Тревога сразу же испарилась, и я с облегчением рассмеялась, откинувшись на подушки.

– Дурачок! – пожурила его. – Испугал!

– Да, утром я бываю страшнее, чем на войне. – Дитер задумчиво поскреб щетинистый подбородок, поставил поднос на столик и, наклонившись, поцеловал меня в губы.

– Мм, ты так сладка! – сказал он, проведя рукой по моему животу.

– А тебе все мало! – Я бросила в него маленькой подушкой.

– Драконьи аппетиты, – усмехнулся генерал и передал мне чашку. – Осторожно, не обожгись.

– Спасибо, любимый, – счастливо проговорила я и отпила свежий зеленый чай, который умели заваривать только в Альтаре.

– Как тебе спалось, моя роза? – заботливо спросил Дитер, тоже прихлебывая чай.

После короткой заминки я призналась начистоту:

– Под утро мне приснился неприятный сон…

– Надеюсь, не обо мне, милая?

– Об Оракуле… – Я наморщила лоб, вспоминая ее имя. – Тысячеглазая О Мин-Чжу. Так, кажется, ее называют.

– Да, ты правильно запомнила. – Дигер продолжал улыбаться, но между бровями уже наметилась взволнованная складка. – Она что-то говорила?

– Перебирала узелки… и повторяла: «Черное Зеркало…»

Складка обозначилась резче, Дитер отставил кружку и внимательно поглядел в мое лицо. В зрачках блеснул золотой огонек.

– Черное Зеркало, значит, – повторил он и задумался. – Ты помнишь легенду о нем?

Кивнув так, что рыжие волосы завесили лицо, я откинула их легким движением.

– Да. Зеркало Небесного Дракона, которое он нес в подарок своей Розе, но уронил, и оно разлетелось на осколки. Так появилось великое множество вселенных, и раз в тысячу лет в Черном Зеркале открывается портал, через который к нам могут явиться духи из других миров. – Подумала и добавила: – Наверное, так я и попала в Фессалию.

– Наверное. Пути Небесного Дракона неисповедимы. Но что означают ее слова про Черное Зеркало? Какое-то предостережение?

– Не знаю, – поежилась я.

Сказать или нет про человека с каменным сердцем? А не примет ли Дитер это на свой счет? После того как тебя с детства называют бездушным чудовищем, после стольких лет унижений и ненависти – услышать подобное из уст собственной жены будет ударом… Нет-нет! Лучше скрою до поры до времени, к тому же предсказания всегда очень туманны.

– Жаль, что мы так и не встретили Оракула во дворце, – сказал Дитер, взял мою руку и поцеловал ладонь. – Но ты так надеялась на это, вот и снится всякое.

Я сжала его пальцы и как можно мягче произнесла:

– Любимый, но ведь я встретила ее…

– Как? – Дитер выпрямился, еще не отпуская мою руку и не в силах поверить в то, что я сказала.

– Я. Встретила. Оракула, – ответила ему, глядя прямо в глаза.

Дитер отпустил мою руку и ласково погладил по плечу:

– Успокойся, любимая. Это был сон, всего лишь сон. Вот, выпей чаю, тебе сразу станет легче.

– Ты слышишь, о чем я говорю? – повысила я голос, отводя протянутую чашку. – Мне не приснилось это! Я встретила Оракула в императорском саду, пока ты совещался в зале Воинской Славы.

– Нет, этого не могло случиться, – качнул головой Дитер.

Что-то в его голосе заставило меня вздрогнуть и испуганным шепотом спросить:

– Но почему?!

– Потому что Оракул не приехала на совет, моя пичужка, – пояснил муж.

Я застыла, недоверчиво глядя на него. Рядом будто снова кто-то засмеялся, потом вспомнились слова капитана: «Но здесь никого нет». Так то был сон или не сон?!

– Гонец принес его императорскому величеству извинения, – продолжил Дитер. – Тысячеглазая О Мин-Чжу слишком стара и слаба, чтобы преодолевать такие расстояния. Она теперь навечно привязана к монастырю на горном плато Ленг, и если мы захотим, то можем сами навестить ее.

– Но кого же я встретила тогда?! – воскликнула я и выдернула руку из-под одеяла. – Я видела ее! Оракул слепая, зато у нее татуировки в виде глаз по всему лицу! А это?! – потрясла браслетом. – Это ты как объяснишь? Точно такие узелки Оракул плела и во сне!

Дитер осторожно взял мое запястье и принялся поворачивать туда-сюда, однако не дотрагиваясь до узелков.

– Она сказала про Черное Зеркало, – я захлебывалась эмоциями, – и что у нас будет ребенок! С волосами как у тебя, Дитер, и с глазами как у меня! И что бояться проклятия не надо, потому как малютка положит конец войне…

На этой фразе муж нахмурился еще больше и сжал губы.

– И она дала тебе этот браслет?

– Да-да! – закивала я. – Ты знаешь, что это? Она перебирала их, как четки.

– Это старинный вид пророчества на узелках. Используется и в качестве заговора. Она сплела их при тебе?

Я снова энергично закивала.

– И сказала, что у нас будет ребенок?

– Будет, Дитер! – радостно подтвердила я и прижала ладонь к груди. – Разве не чудесно?

– Чудесно, – улыбнулся Дигер, но как-то бесцветно, и я забеспокоилась:

– Ты не рад?

Дитер наклонился и поцеловал в щеку:

– Ты же знаешь, птичка. Я хочу наследника не меньше тебя. Но сейчас не самое лучшее время. Я должен сказать кое-что и тебе… То, о чем мы говорили в зале Воинской Славы. То, что решили…

Мое сердце замерло.

– Что вы решили? – едва слышно спросила я.

– Положение крайне серьезное, Мэрион. – Генерал выпрямился. – Кентария стянула свои войска к границе с Фессалией. Еще не объявляет войну, но приграничье жалуется, что на их земли совершаются набеги, посевы жгут, скот убивают, по домам ходят мародеры. В Южном море стоят кентарийские корабли. Фессалия просит Альтар выступить союзником в вопросе урегулирования конфликта. И Альтар согласен, потому что Кентария – наш общий враг.

Я ощутила, как внутри меня все переворачивается от страха. Война! Какое жуткое слово. Она проходит катком по людским судьбам и не щадит ни детей, ни стариков.

– Я так и знала, – прошептала, кусая губы от подкатывающих слез. – Так и знала, что они завербуют тебя…

– Меня невозможно завербовать, пичужка, – усмехнулся Дитер. – Есть такая профессия – родину защищать. Я рожден для войны, и вся моя жизнь была войной… правда, пока не появилась ты. Теперь мне есть что терять.

– Так уйдем! – взмолилась я. – Поедем еще дальше, на плато Ленг, в пустынные земли. Куда угодно! Уедем, Дитер!