Текст книги "Непорочная практикантка (СИ)"

Автор книги: Полина Диева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 14 страниц)

Глава 41

– Но даже если это так, почему ты просто не вызвал полицию? Откуда взялись твои друзья?

– Я позвонил твоей тёте, а она собрала парней. Тех, кто были недалеко от места. Мы выключили свет, чтобы не привлекать внимание припозднившихся клиентов, повесили на дверь сауны табличку «закрыто» и защитили тебя. Отмыли, дали выпить шампанское, а пока ты спала, выставили виновной твою начальницу. К счастью, её ты не успела убить.

– Зачем? – просто шевелю губами, лишившись возможности говорить, но он понял мой вопрос.

– Мы очень уважаем тётю Люсю. Кроме того, ты одна из нас. Любой человек с диагнозом может сорваться. Хороший врач и грамотно подобранная терапия предотвратят появление тёмного Я. Он навсегда останется скованным где-то в глубине сознания и никому не сможет навредить. Мы с твоей тётей должны были раньше отправить тебя на лечение. Но… время вспять не открутить. Нам осталось только одно – спасти тебя от тюрьмы.

– Посадив невиновную женщину?

– Невиновную? – он приподнял бровь и улыбнулся. – Забыла, чем она заставляла заниматься своих сотрудников? А как хотела подставить любовницу своего мужа, знаешь? Эта женщина заслужила тюрьму.

Я убила всех своих бывших коллег. Отомстила за свой позор. За разбитое сердце. Разрушенное будущее. Предательство Влада разбудило спящего монстра. Не дитя – взрослую женщину, не прощающую обиды. Я помню её. Она появилась первый раз ещё в школе и подложила огромный ржавый гвоздь на стул учительнице, несправедливо поставившей мне двойку. Потом на выпускном она подсыпала слабительное однокласснице, обозвавшей меня лохудрой прыщавой. Были и другие моменты, которые я почти забыла, но все они напоминают детские шалости.

Никогда не думала, что появление той женщины ненормально. Просто иногда хотелось сделать нечто запретное. Непозволительное с точки зрения моей морали. Я не могла делать плохие вещи сама и как бы уступала место ей. Казалось, так проще. Никаких мук совести, переживаний, сомнений. Взрослый человек моими руками совершал подлости, а я лишь наблюдала со стороны.

Неужели она вернулась, но в этот раз не стала согласовывать со мной своё появление? Просто взяла мой разум под контроль и совершила действительно страшные вещи…

– Зачем вам плащи? – сделала глоток воды.

– В темноте все кошки чёрные. Мы иногда собираемся с друзьями на пустошах и не хотим привлекать внимание случайных прохожих. Сауна находится в плохо освещённом закоулке, и мы решили использовать свои привычные костюмы. К тому же плащи хорошо скрывают тело и волосы. Нам нельзя было оставлять следов своего присутствия.

– А свечи?

– Мы не могли действовать совсем в темноте. Фонарики могли бы быть удобнее, но у нас их было всего два. Остальным пришлось пользоваться свечами.

– Диана думает, что вы призраки. Она сорвалась во время свидания. Мне нужно рассказать ей, почему она не видела ваших лиц, рук и источника света, а только тени и огни.

– Серьёзно? У неё есть деньги. Как думаешь, если она узнает имена убийцы и её соучастников, захочется ли ей продолжать отбывать свой срок? Или она найдёт лучшего адвоката, выбьет себе свободу, отправив за решётку тебя, твою тётушку, меня и всех моих друзей? Так ты хочешь отблагодарить нас за помощь? Даша, солнышко, ещё раз повторяю – это была не ты. Если бы Влад, Алексей, Диана и все остальные не довели бы тебя до крайней степени морального истощения, ничего бы не случилось. Ты отомстила им за себя и за других людей, пострадавших от их рук. Совращение, принуждение, шантаж… В Офисе не брезговали ничем. Каждый труп в сауне заслужил смерть. Твоя тёмная Я знает это, поэтому она не тронула сотрудников сауны. Ты знаешь, она жестока, но справедлива. Убивать без причины не в её правилах.

Я – жестокая убийца, хладнокровно лишившая жизни десятки людей. А, может быть, сотни? Кто знает, как часто появляется та женщина, живущая внутри меня? Не удивительно, что Ярослав вынужден был оплачивать мою госпитализацию в частной клинике, работающей со сложными случаями. Я нуждалась в докторе, умеющем хранить тайны своих пациентов. Не удивлюсь, если окажется, что Ангелина Степановна тоже кого-нибудь убила или покалечила.

Желание признать вину испарилось. Общество не готово принять таких как я. Для большинства людей мы – изгои. Дефективные создания, вызывающие лишь страх и отвращение. Никто не станет разбираться, почему я сорвалась. Мало кто осудит Влада. Мне светит зона или психушка для невминяемых на всю оставшуюся жизнь.

– Спасибо, – я прижалась к Ярославу, прислонившись щекой к его груди. – Спасибо, что понимаешь меня. Я хочу познакомиться с твоими друзьями ближе.

Глава 42

Принять себя и свои особенности очень важно. Я прошла стадию отрицания, начала пить таблетки и задушила в себе сомнения. Здоровые люди считают нас ненормальными. Отребьем. Жаждут запереть нас в клетке и даже не думать о нашем существовании. Но мы умнее и хитрее их всех. Мы научились притворяться обычными. Проходя мимо очень сложно опознать в толпе человека с психическими отклонениями.

Из-за неприятия обществом мы вынуждены убивать в себе всё хорошее, чтобы выжить. Тёмное Я не появляется из ниоткуда. Его взращивает агрессия и ненависть нормальных людей. Защитная реакция, не более того. Нам остаётся либо смириться, став настоящими изгоями, либо объединиться в закрытый клан.

Ярослав встречался с друзьями где-то раз в месяц на старинном кладбище в Подмосковье. Смотритель получал небольшое вознаграждение за молчание.

Со стороны наши встречи выглядели действительно жутковато. Несколько десятков людей в чёрных плащах, со скрытыми капюшонами лицами, зажигали чёрные свечи среди могильных плит. Если случайного прохожего занесёт на кладбище ночью, он, почти наверняка, примет нас за призраков. Не удивительно, что и я и Диана ошиблись, приняв свои видения за галлюцинации.

Но внешние атрибуты никак не отражали главную суть дружеских посиделок, а именно решение проблем каждого её участника. От моральных, до контрабанды медикаментов. Кому-то нужно было просто поговорить, кто-то не мог найти работу со своим диагнозом. Унылые разговоры за жизнь, коими наполнено любое дружеское общение, в нашем случае уже представляли опасность и требовали уединения. Нельзя же прийти в ресторан и обсуждать, как спрятать в пачке собачьего корма таблетки.

– Тебе скучно? – Ярослав налил мне кофе из термоса.

– Немного.

– Ты не обязана посещать наши сборища. По праздникам и дням рождения мы собираемся в ресторане.

– Да, ты прав.

Я и на первый их слёт особо идти не хотела, но мне важно было увидеть тени ещё раз. Без мистических проекций моего мозга. Понять, что ничего паранормального в сауне не произошло. Что под чёрными мантиями скрывались обычные люди, пришедшие скрыть следы моего преступления.

Я посмотрела на свои маленькие аккуратные руки и испытала удовлетворение от осознания того, что именно они отомстили за моё поруганное тело. За разрушенную жизнь. Опороченную репутацию. Растоптанную душу. Жажда мести появилась во мне ещё в ту ночь, когда Влад позволил своему другу трахнуть меня. Ничто не должно оставаться безнаказанным и, если закон не в силах защитить жертву, мы сами должны осуществить правосудие.

Правосудие – одна из важнейших составляющих встреч на кладбище. Обсуждение мести всегда оставляли «на десерт». Ярослав считал, что нельзя поддаваться эмоциям. Сначала нужно переключиться, выговориться и только потом решать, достойна ли обида возмездия.

Каждый участник встречи мог озвучить жалобу на обидевшего его человека или группу лиц. Общим голосованием решали, насколько его обида обоснована. Принимали или отклоняли варианты мести. Обычно ничего серьёзно в жалобах не было, и вопрос легко решался чужими руками: замотивировать участкового, провести беседу с шумными соседями, заставить уволиться начальника, самоутверждающегося за счёт подчинённых, проколоть шины соседу, гоняющему на высокой скорости во дворе…

Каждая претензия проверялась, и почти всегда окончательное решение выносилось только через месяц, на следующей встрече. Тяжело выживать в обществе, считающим тебя изгоем, но, объединившись, можно создать почти идеальную жизнь. Все друзья Ярика оказались достаточно обеспечены. Но не от рождения, а благодаря коллективу. Случайно я узнала, что мой муж подарил квартиру одному из них, когда родители выставили парня из дома после очередного обострения. Другим помогли с образованием и работой.

Дети, познакомившиеся в специализированном санатории, буквально вытянули друг друга в высшие слои общества. Сделать из изгоя человека не сложно – у людей с диагнозом масса времени на учёбу и работу, да и мышление зачастую ничем не ограничено. Программисты, дизайнеры, архитекторы, юристы, бизнесмены… Немного денег, хорошие репетиторы и поступление в лучшие ВУЗы фактически гарантировано. А если нет – не проблема. Любой человек способен добиться высот, если ему помогать и поддерживать.

Я восхищалась Ярославом и его друзьями. Как они, будучи ещё детьми, додумались объединиться в сообщество? Мальчишки приезжали толпой в другой район Москвы, чтобы избить задаваку, обижающего одного из них. Скидывались из карманных денег, чтобы купить разбитый телефон и избавить от наказания друга. Они общими усилиями заставили общество принять каждого из них. Пусть сторониться, шептаться за глаза, но не мешать нормально жить. Гениально!

Та ночь должна была стать последней для меня. Больше я не собиралась приезжать на кладбищенские слёты. Видела, что моё присутствие всех напрягает. У молодых мужчин было негласное правило – никаких жён и детей. Последним они боялись передать свои болезни, а почему отказались от женщин я так и не поняла.

Я откровенно скучала, с нетерпением ожидая окончания мероприятия, и очень обрадовалась, когда Ярик предложил перейти к обсуждению проблем. Они не должны занять много времени. Жалобы последней встречи не получили подтверждения и голосовать по ним не нужно.

Но сегодня что-то пошло не так. Все сидели на земле с опущенными лицами, надвинув капюшоны на глаза. Стоял только Алек и Юра – тощий парень с выразительными скулами. Он скинул плащ и с горящими глазами и непокрытой головой произнёс:

– Мою сестру изнасиловали!

Глава 43

В его словах сквозили торжественные нотки, пафос и призыв. Казалось, он зовёт народ на баррикады, а не делится трагедией своей семьи.

– Информация проверена и подтверждена, – слегка охрипшим голосом ответил Ярослав. – Виновные известны. Законное правосудие невозможно.

– Смерть, смерть, смерть…

Молодые мужчины, не поднимая голов, встали со своих мест, сжимая в руках чёрные горящие свечи. Их голоса слились в едино, озвучивая страшный приговор насильнику. Сегодня голосования не будет.

Обычно после окончания встречи мы тушили свечи и шли к машинам, болтая о приятных вещах, типа выбора ресторана для очередного праздника. Но сегодня свечи не гасили. Мужчины выстроились в колонну, возглавляемую Ярославом, и медленно пошли к выходу, не переставая повторять «смерть, смерть, смерть…». Я последовала за ними.

Ярик не погасил свою свечу даже сев в машину. Он аккуратно поставил её на бардачок, потом принёс в квартиру.

– Что это было? – я постаралась не показывать страх.

– Клятва.

– Клятва?

– Свечи будут гореть до тех пор, пока дышит преступник.

– Она сгорит быстрее. Вы же не собираетесь убивать человека прямо сейчас, – моя ирония вряд ли была уместной.

– На смену этой придёт её сестра. Горящая свеча не позволяет забыть о долге.

Только сейчас я поняла, что он не шутит. Они действительно собрались убить какого-то человека.

– Зай, вы не можете это сделать. Может, девчонка просто хочет отомстить бросившему её парню или… – он не дал мне договорить.

– Эта девчонка, как ты выразилась, вскрыла себе вены неделю назад.

Я растерялась, но не могла позволить своему мужу участвовать в убийстве.

– Ярослав, пожалуйста, скажи, что это всё не по-настоящему. Надавите на следователей. Пусть они расследуют дело.

– И дадут мажору пару лет условно? Даш, не лезь в это. Я надеялся, что Юра даст время на подготовку мести и не станет сегодня озвучивать свою… проблему. Ты не должна была всё это видеть.

– Да пошёл ты! – вырываюсь из его объятий. – Я не собираюсь жить с мужчиной, хладнокровно планирующим убийство!

– Серьёзно? Девочка, которая стащила у родной тёти сильнодействующее снотворное, чтобы прикончить всех своих коллег, будет читать мне мораль? Солнце, успокойся. Мы с тобой в одной лодке. В любом случае, приговор уже вынесен и я, даже если бы захотел, не смог бы ничего изменить.

Нет слов, чтобы описать мои чувства в тот момент. Стыд, скорбь, отчаяние… Не могу так больше! Я только хоть немного пришла себя.

– Я хочу поехать домой, – произнесла безжизненным голосом.

– Даш, твой отец…

– Я знаю. Сними мне отель. Хочу побыть одна. Погулять по улицам моего детства. Ярослав, пожалуйста, отпусти меня. Не хочу быть в Москве, когда ты…

Не представляю своего мужа жестоким убийцей. Впрочем, как и себя. Но в отличие от меня, он полностью отдаёт себе отчёт в том, что собирается сделать.

– Хорошо, – он несколько минут обдумывал мою просьбу. – Тебе лучше уехать прямо завтра. Юра считает, что парень может уехать за границу, поэтому мы решили не тянуть с казнью.

Как легко и просто он говорит об убийстве человека. Ни разу его голос не дрогнул. Совершенно не волнуется и не переживает.

– Зай, вы делали это раньше?

Очень хочу услышать «нет». Он не торопится с ответом. Наливает воду в чайник, бормочет что-то себе под нос, потом резко поворачивается ко мне и произносит:

– Да.

Зачем только я задала ему этот вопрос? Проще было не знать о том, что мой муж убивает людей, пусть и за страшные преступления, но всё же. Не мне его судить, но мне с ним жить. Семейка маньяков. Может быть, правильно раньше, таких как мы, запирали в домах презрения до самой смерти?

– Смерть – крайняя мера, которую мы практически не применяем, – Ярослав заметил моё отчаяние. – Понимаю, тебе тяжело принять это и понять нас. Ты боишься, что сама начнёшь убивать. Но всё под контролем, поверь. И ты тоже. В жизни так много несправедливости, боли и страданий. Мы не можем защитить всех, но мы можем защитить себя.

– Я поняла. Не волнуйся. Та девочка должна быть отомщена.

– Знал, что ты воспримешь всё правильно. Возможно, со временем ты присоединишься к нам и будешь помогать осуществить приговор.

Он гладит меня по волосам и смотрит вдаль. Обращается будто бы не ко мне, а к кому-то невидимому. Вернее, видимому только ему. Мне стало страшно. Действительно страшно. Даже тем утром в сауне, в окружении окровавленных трупов, я не была настолько испугана. Кто он на самом деле? Какие тайны хранит его прошлое? Тётя никогда бы не позволила мне выйти замуж за маньяка, но знает ли она о кладбищенских встречах и кровной мести?

Глава 44

«Да катись ты к собачьей матери» – думала я, глядя в плохо помытое окно купе поезда. Ревность грызла меня изнутри. Не то, чтобы я правда подозревала Ярика в интимной связи с сестрой его друга, но… В конце концов, девушка сама решила свести счёты с жизнью. Причём здесь мой муж? Если бы мне позволили подготовить план мести, я бы нашла парочку татуированных мужланов, освободившихся из мест не столь отдалённых и заплатила бы за акт насилия в отношении мажорика. Не, ну глаз за глаз в принципе справедливо. Он изнасиловал девушку, два бугая снасильничали его. Убивать то зачем?

Я уже достала телефон, чтобы позвонить мужу и предложить ему свой вариант справедливой мести, но в последний момент сбросила звонок. Ярослав ярый противник нетрадиционных отношений. Вряд ли ему понравится смотреть, как мужчины занимаются сексом друг с другом. Зато жертва может оказаться любителем анальных ласк. Не хватало ещё удовольствие ему доставить.

Сама не заметила, как, по сути, приняла и согласилась с вынесенным насильнику приговором. «Смерть за смерть». Точка. Ну, а как ещё? Я сама не так давно была фактически на месте той девушки и тоже задумывалась о крайней мере… Далеко не всем хватает силы воли пережить позор. Опороченные девушки становятся изгоями, их никто не может защитить.

Унизительные освидетельствования, необходимость вновь и вновь рассказывать следователю, как правило, мужского пола, каждый нюанс совершённого по отношению к тебе насилию, опознание преступника «лицом к лицу» в крошечном помещении, заполненном незнакомыми людьми и только потом суд. Единицы смогут пройти весь путь до конца.

И эти единицы, как правило, совершенно не пострадали. В нашей стране реальные насильники гуляют на свободе, а в тюрьмах сидят случайно переспавшие с малознакомой девушкой парни. Се ля ви. Такова жизнь. Чтобы наказать за унижение женского достоинства, нужно пережить тройное унижение.

Я тоже не пошла за защитой в правоохранительные органы, когда Влад разослал интимное видео со мной в главной роли всем моим друзьям и знакомым. Знала, что не смогу рассказать строгому дядьке, что именно произошло. Как меня обманули, подставили. Не смогу ответить на все его каверзные вопросы. Тогда я спряталась в своей крошечной спальне и старалась не выходить на улицу. А каково было той девочке?

Меня поддерживала тётя. Да и само насилие я, по сути, не пережила. Обман да, но не насилие. Мне позволили уйти. Не заламывали руки. Не кончали в меня. Да и не девочкой на тот момент я была. Это тоже важно. А если та несчастная малышка была девственницей?

От одной мысли о возможной невинности сестры Юры мне стало дурно. Я вспомнила свой первый раз. Даже с любимым человеком, под парами лёгкого алкоголя и спустя несколько месяцев со дня знакомства, мне было неловко. Смущение, страх и… стыд. Что было бы со мной, будь на месте Влада незнакомый мужик, прижавший меня к стене за горло? Который, дыша перегаром в лицо, разрывает трусики. Вставляет немытый член в меня, матерясь в процессе на ручейки крови, стекающие по моим ногам и пачкающие его брюки. Матерится, но не останавливается, слив в меня всю накопленную сперму. Брр… Никто не имеет права применять насилие по отношению к женщинам.

– Папа?

Я вновь и вновь пыталась примерить на себе страдания той незнакомой девушки, рассеянно глядя в витрины магазинов. В одном из них увидела своего отца. Вернее, того мужчину, которого считала отцом всю свою сознательную жизнь.

Первое желание – бежать. Он не желает меня видеть, изгнал из дому, вычеркнул из завещания. Гори он в аду! В одном котле с Владом.

Но его лицо… Страдание будто бы отпечаталось на его лице. К чему эта растерянность и печаль во взгляде, обращённом на дешёвое шмотьё в секции с распродажами старой коллекции? Мужчины не любят ходить по магазинам, но не до такой же степени.

Я проследила за ним и мамой до самого дома. Они разделились у подъезда, я последовала за отцом до гаражного кооператива. Осмелилась окликнуть его лишь у входа.

– Привет, – прошептала еле слышно.

Он не ответил, не развернулся, но остановился. Стоит ко мне спиной и ни слова не произносит.

– Давно не виделись, – сглотнув, произнесла.

– Давно, – он ответил после долгой паузы. – Ты как?

– Жить буду. А ты?

– А я не знаю. Не уверен, что и сейчас живу.

Обошла его и посмотрела прямо в глаза.

– Почему ты так поступил со мной? – в каждом слове сквозит боль.

– Твоя мать решила, что так будет лучше для всех, – его речь звучит, как будто из преисподней. – Девочка моя.

На последней фразе он зарыдал. Впервые в жизни я увидела плачущего отца.

– Мама? Она сказала, что ты не желаешь меня видеть?

– Так и есть, – он опустил глаза и уставился на гравий под ногами.

– Неужели все эти годы не имеют значения? Ты учил меня читать, кататься на велосипеде, плавать. Двадцать лет жизни ты просто вычеркнул?

– Ты просто не знаешь, кто твой настоящий отец.

Только сейчас я заметила, как сильно он постарел. Как много новых морщинок появилось на его лице. Как побелела голова отца.

– Кто мой отец, – я не спросила, потребовала дать ответ.

Он растерялся. Переминался с ноги на ногу. Поднимал глаза и опускал их вновь. Сделал два шага назад и посмотрел на запертые ворота гаражного кооператива.

– Даш, солнышко, тебе не нужно знать кто он. Я очень соскучился по тебе. Пошли домой, мать будет рада. Твоя комната свобода и ждёт твоего возвращения. Зачем на улице обсуждать семейные проблемы?

– Затем, что ты и на порог меня не пустишь, – прошипела я, глядя на него исподлобья. – Мама сказала, что ты не желаешь видеть меня, и я ей верю.

Папа наконец-то перестал метаться, очень серьёзно посмотрел мне прямо в глаза и произнёс:

– Я бы простил твоей матери измену с любым мужчиной. Люблю её слишком сильно. И от тебя отказываться не стал, будь твоим отцом последний бомж нашего города. Но нет. Твоя мать умудрилась родить ребёнка от единственного мужчины на этой планете, чьё отродье я не желаю знать…