Текст книги "Сашкина Любовь (СИ)"

Автор книги: Полина Белова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)

Глава 11.

Любаша оставила Настёну у родителей, а сама побежала готовиться к важному свиданию с любимым.

Свои длинные рыжеватые волосы она сама покрасила тонирующей краской, чтобы были более насыщенного рыжего оттенка, все остальные волосы на теле тщательно удалила с помощью специального крема. На кровати её ждала, специально купленная коротенькая, едва прикрывающая попу, чёрная шёлковая сорочка на тоненьких шлейках с кружевом понизу и на лифе. Подумала, и трусики с лифчиком одевать не стала. Ногти накрасила ярко красным и на руках, и на ногах. Специально такой лак купила.

Быстро накрыла стол в самой большой комнате. Подогрела мясо. Приготовила свечи.

Гоосподи! Что ещё?

Практического опыта в тонком деле соблазнения любимого мужчины у Любаши совершенно не было. Она присела на диван, сложив руки и нервно зажав ладони коленями.

Вскочила. Побежала в прихожую, быстро нашла в коробке почти новые свадебные золотые босоножки на очень высоком каблуке. Обула, застегнула вокруг щиколоток тонкие ремешки. Неудобные какие! Ходить невозможно. Люба вспомнила, что даже на свадьбе она в них до кафе еле дотянула и сразу переобулась. Но сейчас, самое то!

Всё?

В голове лихорадочно прокручивались все горячие моменты любовных романов и фильмов. Что-то забыла... Руки мелко подрагивали, в животе тоже мандраж.

Духи! Метнулась в спальню, споткнувшись о ковровую дорожку и чуть подвернув ногу в дурацких босоножках. Не хватало только убиться или, что ещё хуже, хромать перед Сашей! Надушилась немного, заодно чуть подвела глаза подводкой. Саше не нравится, когда она красится дома. Да ей это особо и не нужно. Макияж конечно делает её красивее, но не особо меняет внешний облик. А она ещё и не мастерица в этом. Сашка иногда её то матрёшкой обзовёт, когда она с румянами переборщит, то готом, когда глаза слишком сильно подведёт.

Снова присела на диван. Где же он?

Звонок в дверь!

Любаша бежит, насколько позволяет золотая обувь, открывает, кидается ему на шею, целует.

Сашка обалдевает от такой встречи и от нестандартного наряда. Девочка всегда была такой скромной. Его руки механически скользнули по скользкому чёрному шёлку на тонкую талию, губы сами ответили на поцелуй. А Любаша уже отстранилась, бежит впереди него в гостинную, мелко переступая длинными стройными ножками с золотыми ремешками на щиколотках. Саша чувствует как давят брюки в паху и не сводит глаз с, едва мелькающих из-под кружева сорочки, светло-розовых нижних половинок попки. Слух различает звуки, которые пытается осмыслить и сложить в слова мозг, частично перетёкший и заблудившийся в штанах.

– Проходи. Мой руки. Я как раз только что мясо снова подогревала. Всё горячее, – Любаша, волнуясь, явно забыла, как одета.

У Саши с принятием собственных решений в этот момент трудно. Слишком нехарактерное поведение женщины шокирует. Она, конечно, всегда была ему рада. И она, и её дочь, каждый раз встречали его ласковыми улыбками, вкусно кормили, с удовольствием общались. В спальню они с Любой обычно шли, только уложив девочку спать.

Мужчина послушно прошёл в ванную, автоматически вымыл руки. Пришёл в себя, задумался на миг, сбросил одежду и шагнул в душ.

Вышел к столу в одном полотенце вокруг бёдер.

За окном ещё было светло, поэтому Любаша задвинула плотные шторы. У неё по плану соблазнения были свечи, про поздний летний вечер с ярким закатом она как-то забыла.

Даже с закрытыми занавесками в комнате было недостаточно темно и зажжённые свечи смотрелись немного нелепо.

Люба очень волновалась.

Саша лениво оглядел накрытый для него ужин. На столе стояли все его самые любимые блюда.

– Спасибо, милая, – он осторожно сел, придерживая полотенце и раздумывая, что лучше сделать сначала.

Любаша не дала ему выбрать, сразу начала старательно ухаживать за ним, наполняя тарелку.

Некоторое время мужчина отдавал должное мясу, не сводя однако с женщины жадных глаз.

– Саша, я сегодня развелась. Есть решение суда, – наконец, присев, выдохнула главную новость Люба.

Он неторопливо и умело разлил в бокалы вино, которое стояло на столе.

– Выпьем за это! – он протянул ей второй бокал и, чуть коснувшись его краешком своего, сделал большой глоток.

– Теперь мы с тобой можем пожениться, – счастливо произнесла Люба.

Саша поперхнулся и закашлялся. Вскочил, роняя полотенце и приборы.

Одному Богу известно почему Любаше пришло в голову, что он быстро поднялся потому, что от этих слов ему срочно захотелось занятся с ней любовью. Наоборот! Это до них полотенце прикрывало очень большое желание, а после – это самое желание прилично сникло. Но вид наклонившейся за упавшими приборами женщины в короткой сорочке без трусиков быстро исправил положение.

Саша сразу принял решение, что, пожалуй, он отложит объяснение и расставание, он просто не в состоянии был сделать это сейчас.

Схватив Любашу за бёдра, он толкнул её на диван.

Свечи догорели и оплавились. Задёрнутые шторы не пропускали слабый лунный свет. В квартире было тихо, только раздавались обычные неясные звуки сонной многоэтажки.

Сашка слушал в полной темноте мерное дыхание спящей Любы и думал. Он окончательно понял, что расставание с ней для него не вариант. В этот раз, с этой наивной конопатой красоткой в его размеренной привычной жизни что-то пошло не так.

Любаша оказалась невероятно сладкой. Со всеми этими её грёбанными довесками, в виде, уже бывшего, психованого мужа, ребёнка, наглой мамаши, которая настырно пытается влезть в их отношения, именно эта женщина слишком желанна, чтобы он от неё отказался. По крайней мере, сейчас.

В конце концов, что мешает ему сделать её постоянной любовницей? Зачем нужно вообще рвать с ней отношения, если им так хорошо вместе? Зачем отказывать себе в удовольствии? Чего он, в самом деле, испугался? Слишком сильной привязанности или зависимости от неё? От этой несомненно хорошенькой, но такой наивной милой девочки?

Ерунда! У него всё под контролем! Только надо своей лапушке аккуратно объяснить, что брак – это просто бизнес, а она у него будет любовница, от слова "любовь". Ах ты, Люба-Любовь...

Решив всё для себя, Сашка, наконец, тоже спокойно уснул.

Глава 12.

Люба проснулась первой и неслышно выскользнула из комнаты, стараясь не разбудить любимого.

Наскоро приведя себя в порядок, она приготовила ингредиенты для обычного Сашиного завтрака, но готовить сразу не стала. Вот когда услышит, что он проснулся и пошёл в душ, тогда и поджарит яичницу с беконом, порежет свежие огурцы и помидоры, сварит кофе. Вчера испеченные слойки на пиве в сахарной пудре к кофе уже стоят на столе. Всё должно быть только что приготовленным, как Сашенька любит.

Любаша присела за кухонный стол, подперев ладонью щёку и стала ждать.

Мысли сами собой вернулись во вчерашний день, в зал суда. Как же мерзко всё было...

А как хорошо когда-то начиналось! Вот Костя, такой милый голубоглазый парень, с которым Любу знакомит подруга, потом он её первый мужчина и единственный парень, с которым она встречалась в своей жизни. Вершина их отношений – пышная свадьба и её наивная вера в любовь на всю жизнь. А чем закончилось? И почему? Кто из них недостаточно любил? Наверное, это она, Люба, в том, что всё вот так получилось, виновата. По всему выходит, не любила Костю, просто вышла за него потому, что не знала никого другого, и потому, что вроде как просто пора было замуж выходить.

Зато теперь она знает! Знает, как могут слабеть колени и уплывать сознание от одного единственного поцелуя, как разбегаются по телу мурашки от мужского прикосновения, как до боли хочется, чтобы он пришёл, чтобы улыбнулся, чтобы приласкал.

Вчера Люба смотрела на Костю и ей было противно даже представить, чтобы он снова когда-нибудь коснулся её. Бывший муж выглядел обозлённым, сидел, не глядя вокруг, словно закрытый от всех, молчаливый.

Зато свекровь бушевала. Из её накрашенного рта слова, словно грязь лились чёрным потоком, не остановить, не перекрыть. Судья даже пару раз грозила, что её выведут из зала, тогда только немного притихла. А свёкр всё жену успокаивал, за здоровье её драгоценное беспокоился, и на Любу как на возможную убийцу любимой жены бросал, полные ненависти, взгляды. И ведь даже не делили ничего. Нечего им было делить, кроме Настёны. А расставались смертельными врагами, которым лучше никогда не встречаться на узкой дорожке.

Люба яростно встряхнула локонами и посмотрела в окно. На тополе уже есть жёлтые листья. Завтра в университет надо, начинаются занятия. Настёна первый день в новый садик пойдёт. Всё плохое позади! А впереди только счастье.

Её нежданное, случайно встреченное на дороге, огромное счастье!

Подумать только, ведь она могла тогда, как обычно, решительно пресечь попытку знакомства, или не согласиться поехать с Сашей за город. Любаша даже Косте его дикую жестокость отчасти простила, потому, что, если бы не эта его выходка с подвалом, может и не позвонила бы она никогда Саше. Он тогда не приехал бы, не спас её и не случилась бы между ними эта настоящая любовь.

А в том, что её любовь сейчас самая настоящая Люба совершенно не сомневалась. Она на всё ради Саши готова. Не по обязанности, не потому, что надо, а в радость для него завтрак или ужин приготовить, рубашку погладить. На днях поймала себя на том, что перед тем как его грязную футболку в стиральную машину бросить, зарылась в неё носом, вдыхая его запах и поцеловала… Засмеялась тогда… Совсем крыша едет…

Женщина на кухне встрепенулась, послышались звуки из комнат: стукнула дверь, прогрохотал бачок унитаза, зашелестел душ. Саша проснулся! Люба быстро подрумянила бекон, залила яйцами, присыпала готовое блюдо мелко порезанной зеленью.

– Привет, Рыжик! – Саша довольно потягивался, оценивая накрытый стол.

Он с удовольствием ел и думал, как бы правильнее начать нужный разговор. Люба весело щебетала что-то про свою новую группу студентов, про интеллигентную воспитательницу в новом детском саду у Насти. Вдруг она подняла на него большие ясные глаза и просто спросила:

– Ты не уйдёшь? Теперь я свободна, и ты можешь жить с нами… со мной, – взгляд вопросительный, не испуганный, доверчивый.

У Сашки на душе снова муторно стало.

– Я сейчас уйду, Любаш. Но буду часто приходить. Сколько ты захочешь, столько и буду приходить. Но, понимаешь, мы с тобой не можем пожениться, – ему было невероятно трудно объяснять наивной девочке прописные истины жизни.

– Рыженькая моя, я тебя правда очень люблю, но в моей среде, как говорится, мухи отдельно, котлеты отдельно. Брак – жене, любовь – любовнице. Так вот, тебе, Любаша, при таком раскладе получается достаётся моя любовь и приличное содержание. Если она тебе, конечно, нужна, – криво усмехнулся Сашка, правильные слова давались ему тяжеловато.

– А если нет? – тихо спросила Люба.

Её голова была опущена так низко, что Саша едва видел её лицо, скрытое свесившимися волосами.

– А на нет и суда нет. Квартира оплачена за полгода. Ещё четыре месяца можете с Настей здесь пожить. Я вас беспокоить не буду.

– Хорошо, – совсем шёпотом произнесла.

Сашка даже повеселел. Согласилась стать любовницей. А то с её идеализмом, он всякой глупости опасался. Мужчина неспешно приступил к кофе с лёгкой душой, рука потянулась к печенью.

– Не беспокой нас, Саша. Мы с Настей съедем отсюда через четыре месяца. Ты можешь прямо сейчас уйти? – голос женщины стал звонче, в нём словно звенели осколки разбитого сердца.

Он грохнул чашкой о стол. С сожалением посмотрел на присыпанные пудрой слойки. Вкусно выглядят, но сегодня не судьба…

Уже у порога произнёс с нажимом:

– Не маши шашкой, Люба. Не руби сгоряча. Подумай хорошо и позвони мне. Я тебе не просто содержание предлагаю, и неплохое, поверь. Я тебе свою любовь предлагаю. Без официальных бумажек уже не нужна она тебе получается?

Люба посмотрела на него с мукой в глазах.

– Я не машу ничем. Я люблю тебя, Саша. И не в бумажках дело. Не смогу я с женой тебя делить. Ни с кем не смогу. Лучше никак, чем так. Я за четыре месяца как-нибудь придумаю куда уехать и как дальше жить. Ради Насти. Как вообще жить без тебя… А ты уходи Саша… Уходи, не мучай… И спасибо за то, что был.

С этими словами Люба легонько прикрывая дверь, мягко выталкивала мужчину наружу и, наконец, замок щёлкнул, закрываясь. Женщина прислонилась спиной к двери и сползла вниз, закрыв глаза и закусив губу, чтобы не зареветь сразу, теряя остатки гордости.

Вдруг желудок скрутило от резкой боли.

Глава 13.

Нервы, оказывается, не железные и способны угробить желудок.

Любе пришлось-таки вызвать скорую, терпеть такую боль не было сил, да и страшно вдруг стало. Диагноз поставили быстро, ещё специалисты скорой, а в больнице он подтвердился: острый гастрит. Как объяснил врач, случился он на нервной почве, а могла быть и язва, добавил.

Когда Люба звонила матери из больницы, чтобы та за Настёной присмотрела, в детский сад её отвела и потом к себе забрала, она списала случившуюся болезнь на суд и развод.

Мама сочувствовала, успокаивала, поддерживала. Брат сразу примчался. Он в этом отделении со студентами своими часто бывает. Организовал всё в лучшем виде: и лечение, и лекарства.

Сама Люба понимала, что это не суд её довёл. И злилась на себя за то, что такая неженка оказалась. Подумаешь, любимый бросил! У неё Настёна есть. Ей здоровая мама нужна.

И как не вовремя эта болячка приключилась! В самом начале учебного года и семестра! Когда на кафедре часы делят, рабочие графики составляют, расписания утрясают. Она же так без зарплаты почти останется и с самыми неудобными рабочими часами!

Сашка тоже нервничал.

«Ничего, повыделывается девочка», – думал он раздражённо, – «да на той же заднице и сядет. Ещё позвонит, куда она денется. А нет, так, может, и к лучшему всё. Сам же вчера хотел с ней порвать».

Сашка решительно поехал в гараж. Вывел свой байк – лучшее лекарство от всех проблем. Лента дороги и ветер в крыльях – свобода. И все несговорчивые бабы где-то на обочине.

Он гонял каждый вечер, после работы, и к субботе совсем успокоился. Мысли о Любе по-любому регулярно лезли в голову, но он научился спокойно реагировать. Он умеет ждать. Никуда она не денется от него.

К вечернему приёму в честь дня рождения отца Саша уже был в отличном настроении.

К загородному поместью родителей одна за другой подъезжали машины, отец с матерью встречали гостей на небольшой красиво оформленной цветами площадке у самого входа в декоративный парк, разбитый на обширной территории возле дома.

В глубине, за причудливо остриженными карликовыми деревьями, вокруг фонтана с меняющейся подсветкой были расставлены высокие столики с закусками для фуршета, которыми проголодавшиеся гости могли угощаться стоя. Где-то за кустами пристроился невидимый духовой оркестр, живой музыкой с регулярными соло саксофона, который обожал виновник торжества, создавая празднику совершенно неповторимую, искреннюю и богатую атмосферу.

Саша уже успел поздороваться с большинством гостей, когда явились Строгановские и он с интересом оглядел своих предполагаемых невест.

– Выбирай, – шепнул ему отец, подмигивая.

Любаша к выходным выписывалась из больницы в твёрдой решимости взять себя в руки и ради дочери больше не позволять себе раскисать и, тем более, болеть из-за любви.

Дома она пристально осмотрела на себя в зеркало. Строгая вынужденная диета её не украсила, хотя и сделала несомненно стройнее. Рыжий оттенок смылся, волосы стали тусклыми, кончики посеклись.

Люба поднялась и пошла в ближайший салон.

– Новую жизнь нужно начинать с новой причёски, – шепнула она сама себе, входя в помещение и оглядываясь.

Свободных кресел и мастеров не было. Люба уже хотела уйти, когда смутно знакомая девушка предложила:

– Если подождёшь минут двадцать. Я тебя возьму.

– Галочка, как же так? Я к вам второй месяц попасть не могу, – возмутилась одна из клиенток.

– Не обижайтесь девочки. Это – Люба. Она особенная. Она женщина моего самого первого парня, который меня бросил беременную, – вдруг выдала эта девушка.

Клиентки подобрались, чуя скандал.

Люба присмотрелась и вспомнила её. Дочка этой самой Галочки так с Настёной подружилась тогда, на барбекю с ворованными котом сосисками.

– Меня он тоже уже бросил, – вдруг ответила она.

Мастерица сотворила настоящее чудо. Любаша едва ли узнала себя в зеркале. Как же много значит причёска!

И ведь, со стороны казалось, что Галочка ничего такого особенного не сделала. Там совсем чуть-чуть отрезала, здесь скосила специальными ножничками у щеки, на макушке что-то немножко почикала, чёлку чуть наискосок сделала, кончики чуточку подровняла – и на мир совсем другой человек из зеркала смотрит, красивая девушка!

Люба крутилась, разглядывая себя, и так, и эдак, и сама себе такой очень нравилась.

– Галочка! Да ты настоящая волшебница! Превращаешь самых обычных девушек в прекрасных принцесс. Я действительно с этой стрижкой чувствую себя красавицей, и это даже без укладки! Спасибо тебе, дорогая, от души! – тепло благодарила Любаша мастера.

– Да ладно тебе, Любаша, пошли лучше в подсобку, чайку-кофейку попьём, поболтаем, – небрежно отмахнулась рукой Галочка, на самом деле немного смущаясь от похвалы, хотя слышала она подобное часто. – Чего там уж… Ты прости то, что ляпнула, когда ты вошла. Знаешь, столько уже времени прошло, а я до сих пор на Сашку, как бык на красную тряпку, реагирую. Серёжка мой даже злится, что я не могу равнодушно относится к тому, что вокруг моего бывшего творится. Но...Первая любовь, знаешь ли, оставляет очень глубокий след в душе… она так сильно ранит.

– Он тебя ранил? – тихо спросила Любаша.

– Был момент, думала – убил, – ответила Галочка.

Она включила электрочайник и поставила на столик вазочку с печеньем и конфетами.

– Знаешь, у меня есть только одна настоящая подруга, почти сестра – Машка моя. Но она теперь живёт в Америке, а сейчас, вообще, в Китае с Гором своим. А ты, Любаш, так на неё похожа, да ещё и с Сашкой у вас отношения… Кажется, мне Бог тебя вместо Машки послал, ну, или меня тебе… – вдруг сказала Галочка и не стала отмалчиваться.

Женщины долго сидели в подсобке салона вдвоём и неторопливо пили чай. Галочка подробно рассказала Любаше грустную историю своей первой любви. Поведала о том, как она была счастлива, как красиво Саша ухаживал, как он предложил ей стать его любовницей, про аборт рассказала, и как увидела его свадьбу с другой. Любаша рассказала Галочке о своём бывшем муже, о том, как он ей изменил.

Потом Галочка рассказала, как Сашка украл её прямо перед свадьбой и разрушил брак с отцом своей старшей дочери, а Любаша рассказа как бывший муж издевался над ней в подвале, а Саша её спас.

– Никогда бы не подумала! – ахала Галка, удивляясь, что Сашка мог спасти кого-то и заботиться в больнице.

– Какая романтическая история… прямо в ковре – совсем не прониклась сочувствием к похищенной, Любочка, она, скорее, восхитилась похитителем.

– Всё, что ни случилось, всё к лучшему. Сейчас я счастливо замужем за Сергеем. Он Сашин друг и очень помог мне в трудную минуту. Я сама не заметила, как полюбила его. Ты знаешь, вот эта любовь и оказалось настоящей! – подвела итог Галочка. – А всё, что у меня раньше было и казалось таким волнующим, болезненным, счастливым и несчастным – это просто была подготовка к сегодняшним настоящим чувствам.

– Неужели я иду твоей дорогой, Галя? Мне ведь Саша тоже любовницей его предложил стать... – печально спросила новую подругу Люба. – Я люблю его, так люблю... Даже моментами думаю, может согласиться? А потом представляю, что он поднимается из нашей постели и идёт к другой женщине, своей жене, целует её, обнимает, ложится с ней... Больно! Жжёт внутри. Не выдержу!

– Я сейчас ни о чём не жалею, кроме, разве что, аборта. И всё же, когда вспоминаю, как Саша поступил со мной, забывается то хорошее, что было между нами. У меня почему-то не очень получается помнить только хорошее. Не знаю… – Галка сочувствено обняла Любу за плечи. – Но такого, как Саша, я бы своей подруге не пожелала. Ты так похожа на мою Машку, мне иногда даже досадно на тебя смотреть. Так хочется кинуться и обнять подружку, но ты не она, и от этого становится немножко обидно. Ты прости, если наговорила тебе не очень приятное.

– Ничего! Зато ты сделала мне такую причёску, что я буду чувствовать себя самой красивой. У нас на кафедре, так точно!

– Ты, Любаша, приходи ко мне всегда, только предупреждай заранее. Я в салоне мало работаю. Сергей не разрешает.

Расстались девушки если не подругами, то очень хорошими приятельницами.