Текст книги "Православие, инославие, иноверие. Очерки по истории религиозного разнообразия Российской империи"
Автор книги: Пол Верт
Жанры:
Религиоведение
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Возникновение автокефалистских требований в Грузии было тесно связано с политической обстановкой 1905 года, когда царский режим оказался на грани краха и народы на окраинах империи начали активно выступать против власти[219] 219
См., напр.: Ascher A. The Revolution of 1905: Russian in Disarray. Stanford, 1988. Особ. р. 152–161; Blobaum R. E. Rewolucja: Russian Poland, 1904–1907. Ithaca, 1995.
[Закрыть]. Но оно было также неразрывно связано с характером православной церковной организации, созданной в Закавказье после его присоединения. Трудно установить с какой-либо долей определенности, действительно ли церковь в восточной Грузии имела автокефалию де-юре в столетия, предшествовавшие присоединению грузинских царств в начале XIX века, как утверждали автокефалисты. Мы можем более смело утверждать, что, когда в 1811 году институт католикоса был ликвидирован и вместо него поставили «Экзарха синодского над Грузией», грузинская церковная независимость прекратилась де-факто[220] 220
См. обзор истории грузинской церкви: Hauptmann P. Unter dem Weinrebenkreuz der heiligen Nino: Kirchengeschichte Georgiens im Überblick // Kirchen im Osten. Vol. 17. 1974. S. 9–41.
[Закрыть]. То, что церковь в Закавказье подверглась сравнительно широкой реорганизации в первое десятилетие существования экзархата, когда значительно сократилось число епархий, были созданы синодальные конторы, ликвидирована должность католикоса и т. д., лишь подтверждало утрату независимости[221] 221
Gvosdev N.K. The Russian Empire; Е.К. [Епископ Кирион]. Краткий очерк истории Грузинской Церкви и Экзархата в XIX столетии. Тифлис, 1901. С. 36–43. Цитата: С. 36; Покровский Н. Церковно-историческая жизнь Грузии под русским владычеством // Русская старина. 1906. № 3. С. 391–438; Хуцишвили М.Н. Грузинский экзархат на службе колониальной политики царизма, 1811–1917 гг.: Автореферат. Тбилиси, 1972; Абашидзе З. К истории образования Грузинского экзархата Русской православной церкви (неопубликованная рукопись, 2005).
[Закрыть].
В отношении экзархата, который функционировал до конца старого режима в 1917 году, следует отметить два принципиальных момента. Во-первых, он, возможно, представлял собой единственный случай долгого существования обособленной православной церковной администрации в Российской империи. Конечно, он подчинялся Синоду, но экзарх все же обладал некоторыми особыми полномочиями, ограничивающими в свою очередь власть епископов в Грузии, которые пользовались меньшими привилегиями, чем их коллеги на аналогичных постах к северу от Кавказских гор. Во-вторых, экзархат в итоге создал церковное единство на территории, которая была раздроблена в течение столетий. Католикосат, ликвидированный в 1811 году, распространялся только на Восточную Грузию (Картли-Кахетию) – территорию царства, присоединенного в 1801 году, в то время как в Западной Грузии (Имеретии) существовал отдельный католикосат. Из-за расширения империи экзархат получил юрисдикцию над гораздо большей территорией, как грузинской, так и негрузинской по своему этническому составу, чем была у католикосата Восточной Грузии. В результате присоединения Имеретии в 1814 году эта территория оказалась под властью экзарха. Абхазия тоже в конце концов вошла в экзархат[222] 222
Е.К. Краткий очерк. С. 54–80.
[Закрыть]. В связи с русской колонизацией земель за Кавказом юрисдикция экзархата расширилась на все Закавказье и в какой-то момент даже охватывала территории за Каспийским морем. Таким образом, российская императорская власть создала единую церковную организацию, на которую впоследствии смогли претендовать автокефалисты. Но «экзарх Грузии» обладал властью не только над Грузией и грузинами.
В целом опыт грузинской церкви в XIX веке остается малоизученным, но мы все же можем отметить общую тенденцию к обрусению, которая усилилась в 1880-е годы. Все экзархи после первого (Варлаама Эристави) были русскими, не знавшими местных языков. Грузинский язык все больше вытеснялся из управления делами церкви, духовного образования и литургии, в то время как знание русского языка становилось обязательным условием для кандидатов в священники. Агрессивная кампания по «денационализации», по-видимому, началась уже при преемнике Варлаама, в то время как в 1880-е годы обрусение стало проводиться более жестко. Например, в Тифлисской семинарии «был установлен жесткий режим обрусения», когда грузинский был заменен русским в качестве языка преподавания. Русские иерархи, как кажется, считали Кавказ «диким» регионом и обычно стремились как можно скорее уехать в одну из епархий во внутренней России[223] 223
Suny R.G. The Making of the Georgian Nation. 2nd ed. Bloomington, 1994. P. 140 (цитата); Hauptmann R. Unter der Weinrebenkreuz. Р. 28–30; Софийский Л.И… Высокопреосвященный Никон. С. 111–112; Каппелер А. Россия – многонациональная империя. Возникновение. История. Распад. М., 2000. С. 197–198; Варианели. К вопросу о судьбах грузинской церкви (историческая справка) // Возрождение. 5 ноября 1905. № 19. С. 2.
[Закрыть].
Тем не менее открытая критика церковной администрации со стороны грузинского духовенства до 1905 года носила ограниченный характер. В 1880-е годы в Тифлисской семинарии произошли волнения, включая убийство ректора в 1886 году, который, как утверждают, называл грузинский язык «языком для собак»[224] 224
Каппелер А. Россия – многонациональная империя. С. 197; Suny R. The Making of the Georgian Nation. P. 140–141.
[Закрыть]. Но, насколько мне известно, до 1905 года не было открытых разговоров о восстановлении грузинской автокефалии или института католикоса. Примечательно, что епископ Кирион (Садзаглишвили) – человек, который стал первым грузинским католикосом, когда в 1917 году была получена автокефалия, – в 1901 году издал историю экзархата в ознаменование 100-летней годовщины союза Грузинского царства с Россией. Он подробно описывал миссионерские усилия церкви и ничем не выдавал той глубокой неудовлетворенности, которую он и другие автокефалисты будут высказывать всего несколько лет спустя. Напротив, он писал, что грузинская церковь процветает «под сению могущественной России» и что различные стороны ее религиозной жизни заметно улучшаются[225] 225
Е.К. Краткий очерк.
[Закрыть]. Трудно определить, что Кирион и другие думали до 1905 года, но впоследствии грузинское недовольство русской церковной администрацией проявилось более чем наглядно.
Начало кампании за автокефалию следует понимать в контексте двух процессов, каждый из которых был связан с кризисом самодержавной власти, достигшим кульминации в 1905 году. Первый процесс касался сельских беспорядков в Закавказье, особенно в Западной Грузии, начавшихся в 1902 году. По мере того как марксистские идеи благодаря ссыльным рабочим находили путь из новых промышленных центров в охваченную кризисом сельскую местность, крестьянский бойкот землевладельцев вскоре вылился в бунт против самодержавия в целом. Хотя для движения и были характерны некоторые антиклерикальные тенденции, грузинские священники сами становились радикалами и даже оказались восприимчивы к социал-демократическим идеям. В 1905 году волнения в семинариях имели ярко выраженный характер, и идеи национального освобождения занимали особое место в речах грузинских семинаристов. Тем временем знать в Тифлисской и Кутаисской губерниях ответила на крестьянское движение заявлениями о том, что «мирное культурное развитие грузинского народа возможно лишь при условии признания за Грузией… права на управление законами, установляемыми местным представительным собранием». По мнению этих дворян, такая автономия соответствовала бы добровольному характеру изначального присоединения Грузии к Российской империи. Таким образом, недовольство в деревне, имевшее преимущественно экономические истоки, в итоге породило призывы к национальному освобождению и автономии[226] 226
Suny. The Making of the Georgian Nation. P. 162–164; Jones S.F. Marxism and Peasant Revolt in the Russian Empire: The Case of the Gurian Republic // Slavonic and East European Review. 1989. Vol. 67. № 3. P. 403–434; Pisiotis A. Orthodoxy versus Autocracy: The Orthodox Church and Clerical Political Dissent in Late Imperial Russia, 1905–1917. Ph.D. diss. Georgetown University, 2000. P. 48–65; Хаханов А. Грузинская печать о Государственной думе и автономии Грузии // Русская мысль. 1906. № 6. С. 63–72 (особ. с. 63 и 68; цитата: с. 70).
[Закрыть].
Вторым процессом было формирование активного движения за обновление церкви в самой России. Его участники требовали созыва собора русской церкви и восстановления патриаршества. За несколько лет до 1905 года среди духовенства, светских теологов и философов начались споры о законности синодального аппарата, созданного в 1721 году. К декабрю 1904 года правительство пообещало больше религиозных свобод неправославным верующим империи, и многие православные иерархи стали опасаться, что их церковь не будет конкурентоспособной, если сама не освободится от государственной опеки. По мере углубления государственного кризиса после событий Кровавого воскресенья сторонники реформ стали активнее требовать созыва церковного собора, и к марту 1905 года Николай II согласился сделать это «в подходящее время»[227] 227
Cunningham J.W. A Vanquished Hope: The Movement for Church Renewal in Russia, 1905-06. Crestwood, NY: 1981. P. 49–126.
[Закрыть]. Эти два процесса – возникновение требований автономии в ответ на крестьянские беспорядки и движение за реформу русской церкви – вместе привели к призывам за грузинскую автокефалию.
Через несколько дней после того как Николай объявил о созыве церковного собора, съезд духовенства в Имеретии (западная Грузия) в своем ходатайстве в Синод среди прочего поднял вопрос об автокефалии. Недавние беспорядки на Кавказе, отмечалось в ходатайстве, были направлены «в довольно резкой форме против служителей церкви – против целого духовного сословия». Но авторы петиции отказывались верить в то, что грузины отвергли Христа, утверждая, что они просто «не хотят мириться с современным строем церковной жизни». Помимо того что церковь превратилась в бюрократическую «своего рода канцелярию», грузинские семинаристы ничего не изучали на грузинском языке. «По выходе из этого учебного заведения они в состоянии читать на древних языках, только не на грузинском. Они усваивают на память значительную часть славянской библии, между тем как в грузинскую и не приходится заглядывать». Авторы ходатайства оплакивали утрату католикоса, который на протяжении всего периода автокефалии «оставался для народа неизменным другом, отцом, утешителем и душепопечителем». Поэтому помимо других реформ они просили признания «полной независимости» грузинской церкви с католикосом во главе. В мае на встрече грузинского духовенства в Тифлисе был сделан призыв к восстановлению автокефалии, но само собрание было жестоко разогнано казаками[228] 228
РГИА. Ф. 821. Оп. 10. Д. 18. Л. 6–8; Б.Е. О движении среди грузинскoго духовенства // Вопросы жизни. 1905. № 8. С. 273–291; Megrian L. der. Tiflis during the Russian Revolution of 1905. Ph.D. diss. University of California at Berkeley, 1968. P. 119–123; Дякин В.С. Национальный вопрос во внутренней политике царизма. XIX – начало XX в. СПб., 1998. С. 662–666.
[Закрыть].
Вскоре вопрос об автокефалии был также поднят в прессе, благодаря чему общественность смогла познакомиться с некоторыми тонкостями средневековой истории грузинской церкви. Основная суть этих статей сводилась к утверждению, что грузинская церковь на самом деле была автокефальной до 1811 года: сначала де-факто, а в конце концов де-юре связь между Грузией и патриархом Антиохийским была разорвана, и грузинская церковь стала независимой. Ни Георгиевский договор об установлении российского протектората над Грузией в 1783 году, ни полное вхождение Восточной Грузии в состав империи в 1801 году не подрывали независимость церкви[229] 229
Первое известное мне упоминание об этом вопросе в русскоязычной прессе: Горадзе С. К вопросу об автокефалии грузинской церкви // Кавказский край. 10 апреля и 5 мая 1905 г. С. 9–10, 11–13. Другие статьи, развивающие аргументы в пользу автокефалии: Варианели. К вопросу о судьбах. С. 1–2; Горадзе С. Автокефальность грузинской церкви // Духовный вестник грузинского экзархата [далее ДВГЭ]. 15 ноября 1905 г. № 21/22. С. 40–51; и 1–15 декабря 1905 г. № 23/24. С. 12–17; Хаханов А. К положению грузинской церкви (историческая справка) // Возрождение. 17 ноября 1905 г. № 29. С. 2; Горадзе С. Рецензия на книгу: К. Цинцидзе «Автокефалия церкви грузинской: Исторический очерк 4–11 в.» (Тифлис, 1905) // ДВГЭ. 1–15 января 1906 г. № 1–2.
[Закрыть]. Противники автокефалии тоже вступили в спор, отмечая, что титул «католикос» сам по себе не означает автокефалии и что формальное подчинение грузинской церкви Антиохии на самом деле сохранялось до 1811 года[230] 230
См. такие утверждения: Архимандрит Никандр. Об автокефальности грузинской церкви и церковной жизни в Грузии при Католикосах: Историческая справка // Прибавление к ДВГЭ. 1–15 июля 1905 г. № 13/14. С. 15–78; Самуилов В. К вопросу об автокефалии Грузинской церкви // Прибавления к Церковным ведомостям. 7 января 1906 г. № 1. С. 6–11.
[Закрыть]. К концу 1905 – началу 1906 года этот вопрос начал обсуждаться даже в прессе российских столиц. Интересно, что некоторые русские (наиболее примечателен пример глубоко консервативного публициста Н.Н. Дурново) стали ярыми сторонниками грузинской автокефалии[231] 231
Его статьи выходили в консервативной газете «Русский стяг» и печатались отдельными брошюрами: Дурново Н.Н. Судьбы Грузинской церкви (по вопросу о Грузинской церковной автокефалии). М., 1907. С приложениями в 1907 и 1908 г.; Он же. Предполагаемое решение Грузинского церковного вопроса. М., 1909.
[Закрыть].
Автокефалистские настроения получили дальнейшую поддержку благодаря общему развитию религиозной политики государства. Указом 17 апреля 1905 года правительство ввело новые широкие религиозные свободы для сектантских и неправославных религий, что дало повод грузинскому духовенству снова выступить с уже подававшимся ранее ходатайством в Комитет министров – орган, через который был издан указ о веротерпимости[232] 232
РГИА. Ф. 821. Оп. 10. Д. 18. Л. 6; Ф. 796. Оп. 186. Отд. 1. Стол 2. Д. 704. Л. 1; Ф. 1579. Оп. 1. Д. 170. Л. 1–1 об. Съезд также направил петицию экзарху, кутаисскому дворянству и местным кутаисским властям.
[Закрыть]. В августе 1905 года государство вернуло армяно-григорианской церкви собственность, конфискованную в 1903 году, таким образом подтолкнув грузинское духовенство поднять вопрос об имуществе своей церкви, секуляризованном в середине XIX века. В течение 1905 года, по мере углубления политического кризиса, автокефалистское движение росло, становясь более организованным и решительным. В декабре грузинское духовенство провело в Тифлисе собрание для составления плана реорганизации церкви в ходе подготовки к Всегрузинскому церковному собору, который должен был восстановить автокефалию[233] 233
РГИА. Ф. 1579. Оп. 1. Д. 170. Л. 2–3 об.; Аристин. К «Проекту реорганизации Грузинской церкви» // ДВГЭ. 1–15 декабря 1905 г. № 23/24. С. 26–31; Проект реорганизации Грузинской церкви // ДВГЭ. 15 февраля 1906 г. № 4. С. 6–16.
[Закрыть].
Тем временем процесс реформы самой русской церкви предоставил новые возможности для выражения автокефалистской идеи. Пытаясь отсрочить проведение Всероссийского собора, обер-прокурор Синода К.П. Победоносцев провел опрос среди всех епархиальных архиереев по ряду предметов, касающихся церковной реформы. Среди вопросов для обсуждения была идея существенной децентрализации церковной администрации и создания новых церковных округов с большей автономией на региональном уровне. Ряд архиереев поддержали эту идею, особо упомянув Грузию, и некоторые из них даже предложили восстановить автокефалию[234] 234
Cunningham. Vanquished Hope. P. 127–135; Отзывы епархиальных архиереев по вопросу о церковной реформе. СПб., 1906. Т. 1. С. 97–98, 419–420, 531; Т. 2. С. 392–393; Т. 3. С. 621–662, 140.
[Закрыть]. Неудивительно, что среди призывавших к наиболее кардинальным изменениям были два грузинских архиерея: Кирион, на тот момент епископ Орловский, и Леонид (Окропиридзе), епископ Имеретинский. Кирион теперь выступил как решительный сторонник децентрализации русской церкви и ее разделения на округа исходя из «культурно-исторических, этнографических и бытовых особенностей». Причем в случае Грузии церковную автономию необходимо было поднять до уровня автокефалии. Леонид в более пространном отзыве повторял призыв Кириона и формулировал серию претензий к деятельности русских экзархов в XIX веке, обвиняя их в печальном состоянии религиозных дел в Грузии и в «гонении всего грузинского»[235] 235
Отзывы епархиальных архиереев. Т. 1. С. 520–529 (цитаты: с. 522); Т. 3. С. 505–527 (цитаты: с. 508).
[Закрыть]. Таким образом, к концу 1905 года стало очевидно, что вопрос автокефалии требует серьезного рассмотрения, поскольку даже епископы-грузины присоединились к открытому протесту.
Вопрос о церкви на Кавказе официально обсуждался на двух отдельных форумах в 1906 году. Первый – особое совещание, созванное Синодом в январе для обсуждения «ненормальности условий Православной Церкви на Кавказе». На совещании присутствовали новый экзарх Николай (Налимов), два бывших экзарха, обер-прокурор, его товарищ и два грузинских епископа – Леонид и Кирион[236] 236
РГИА. Ф. 796. Оп. 186. Д. 965. Л. 1, 27; Дякин В.С. Национальный вопрос. С. 673–674. Два бывших экзарха – митрополит Московский Владимир (Богоявленский; 1892–1898) и митрополит Киевский Флавиан (Городецкий; 1898–1901). С 1902 года Кирион служил за пределами экзархата и вынужден был оставаться на епископских должностях за пределами Кавказа, если не считать короткого служения в Сухуми (1906–1907), пока не был избран католикосом в 1917 г. Вообще его переводили из одного места в другое с частотой, удивительной даже для епископа русской церкви.
[Закрыть]. На этой встрече была также предложена скромная программа реформы экзархата, предусматривавшая бóльшее внимание к особенностям региона, например, использование местных языков в литургии. Признавая необходимость предоставить полную власть местным епископам, совещание предложило сделать каждую епархию независимой единицей, как и в остальной России, разделив существующую Грузинскую епархию на две – Тифлисскую и Карскую. Вопрос об автокефалии, однако, на совещании не обсуждался.
Два грузина, присутствовавших на совещании, – епископы Кирион и Леонид – отвергли такие «паллиативные средства» и в протоколе совещания зафиксировали свое несогласие[237] 237
В частности, Леонид столкнулся с недовольством своего духовенства в Имеретии и, возможно, полагал, что решительная позиция по вопросу об автокефалии в Петербурге будет наилучшим способом восстановить доверие к себе. См.: РГИА. Ф. 796. Оп. 186. Д. 965. Л. 14, 53.
[Закрыть]. Своим протестом они прежде всего апеллировали к принципу религиозной свободы. Кирион выразил надежду, что «православная Грузия» не будет лишена новых свобод, дарованных неправославным религиям в России, и что «будет предоставлено и ей право устроить свою церковь на канонических началах восстановлением освященного веками автокефального Католикосата». Таким образом, заключал он, «будет предупрежден готовящийся между братскими народами церковный разрыв». Леонид высказывался еще более решительно: «Принятая Комиссиею постановка дела дает грузинам прямое и определенное указание на то, что свобода веры, совести и церковного управления, коими беспрепятственно наслаждаются их соседи – армяне, католики, магометане и другие, – может быть приобретена ими не иначе, как порвав все счеты и связи с русскою господствующею церковью»[238] 238
Там же. Л. 27–34 (цитаты: л. 30 и 34). Оба особых мнения были опубликованы в тифлисской газете: Возрождение. 24 февраля 1906 г. № 5. С. 1; и в издании: Журналы и протоколы заседаний Высочайше учрежденного Предсоборного Присутствия. СПб., 1907. Т. 3. Отдел 2. С. 99–100.
[Закрыть].
Позиция правительства на тот момент недостаточно ясна. Мне не удалось найти конкретных свидетельств того, какую позицию занимал новый наместник на Кавказе И.И. Воронцов-Дашков до начала 1907 года. Имеются, впрочем, указания на то, что он выступал за некоторые уступки грузинскому духовенству, считая в то же время сам вопрос автокефалии каноническим и выходящим за пределы компетенции наместника. Экзарх Николай, назначенный в июле 1905 года, также признавал «развитие национального самосознания Грузинского народа» фактором, который нельзя игнорировать, не вызывая «отчуждение [грузин] от самой веры христианской». Заявляя, что нет никаких канонических оснований для отказа в предоставлении автокефалии, Николай был убежден, что только реальный опыт церковной независимости убедит грузин в тех преимуществах, которые им давало тесное единство с русской церковью[239] 239
Свет. 12 января 1906 г. № 11; К вопросу об автокефалии // Голос Кавказа. 24 марта 1906 г. № 13. С. 1–2; РГИА. Ф. 796. Оп. 186. Д. 965. Л. 61–67 (цитаты: Л. 61, 61 об., 63 об.); Дякин В.С. Национальный вопрос. С. 669–671.
[Закрыть]. В Петербурге перспектива автокефалии выглядела более угрожающей. В письме наместнику новый обер-прокурор Синода А.Д. Оболенский указал на особое положение православной церкви в России как на капитальное препятствие к исполнению просьбы грузин. Он писал, что по церковному канону «образование автокефалии есть совершенное отделение одной церкви от другой при условии лишь единства догматического и канонического». Такое разделение делает возможным принятие различных решений по ряду вопросов и возникновение существенно различных церковных режимов для субъектов одной православной конфессии в различных частях империи. В апреле 1906 года Оболенский представил эти заключения императору, который передал вопросы, поднятые в «прискорбном ходатайстве» грузин, на рассмотрение предстоящего Всероссийского собора[240] 240
РГИА. Ф. 796. Оп. 186. Д. 965. Л. 40–44 (цитаты: л. 40, 42, 43 об. – 44); Егоров В. К истории провозглашения грузинами автокефалии своей церкви в 1917 г. М., 1917. С. 4.
[Закрыть]. Тем самым вопрос об автокефалии теперь непосредственно объединился с широким процессом реформы русской церкви и попал в зависимость от ее судьбы.
Обсуждение этой проблемы в прессе также накалилось. С самого начала оппоненты заявляли, что автокефалисты, игнорируя свои духовные обязанности, занимаются «политикой» и по сути являются «сепаратистами», добивающимися независимости Грузии. Газета «Свет» высказала такое мнение: «Вся эта шумиха из-за автокефалии церкви вызвана соображениями и мотивами, не имеющими решительно ничего общего с запросами и нуждами чисто церковными в Грузии»[241] 241
Свет. 16 января 1906 г. № 15; 12 января 1906 г. № 11.
[Закрыть]. Грузинское духовенство также часто обвиняли в мятежных связях с социал-демократами и другими революционерами, и, по всей видимости, эти обвинения были небезосновательны. Автокефалисты отвечали, что вопрос политизировали именно их оппоненты, добавляя, что «сепаратизм» стал удобным, но очень туманным обвинением. Как писал один публицист, автокефалия, вместо того чтобы поддерживать «сепаратизм», «будет содействовать укреплению в политическом отношении единства Грузии с Россиею, так как это единение ничем так сильно не ослабляется, как лишением грузинского народа того важного права, которым во всей полноте пользуются соседние народы, входящие в состав империи Российской». Многовековой опыт церкви по достижению «внешнего единения», заключавшийся в подчинении одной национальности другой, вызвал только «сильное движение в местном духовенстве к обособлению». Сторонники автокефалии также проводили параллели между реформами церкви в России и Грузии. В одной статье автор приходил к выводу, что обвинять грузин в «сепаратизме» за то, что они хотят иметь избранного католикоса, было бы так же «необоснованно», как вменять русским в вину то же самое за желание иметь избранного патриарха[242] 242
Цагарели А.А. Статьи и заметки по грузинскому церковному вопросу: К столетию (1811–1911 гг.) вдовства грузинской церкви. СПб., 1912. С. VII, XIII, 93; Натроев А. В чем выход из трагического положения грузинского духовенства? // ДВГЭ. 1–15 января 1906 г. № 1/2. С. 22–27 (цитата: с. 25); Он же. К вопросу об автокефалии // ДВГЭ. 15 апреля 1906 г. № 8. С. 24; Покровский Н. Обособление и единение // ДВГЭ. 15 февраля 1906 г. № 4. С. 16–24 (цитата: с. 23–24, выделено в оригинале). Когда и почему был приостановлен выбор католикоса грузинской церкви // ДВГЭ. 15 марта 1906 г. № 6. С. 16.
[Закрыть].
Эта полемика продолжилась, когда проблема церкви на Кавказе наконец-то подверглась официальному рассмотрению в июне 1906 года на втором форуме – в Предсоборной комиссии, учрежденной для выработки окончательной повестки дня Всероссийского церковного собора. Долгие и полные споров обсуждения оставляли мало надежды на выработку какого-либо удовлетворяющего обе стороны решения[243] 243
Журналы и протоколы заседаний. Т. 3. Отдел 2. С. 1–106. К сожалению, мне удалось получить материалы, относящиеся лишь к началу дискуссий (июнь и ноябрь 1906 г.) в Предсоборной комиссии. Исчерпывающее исследование проблемы грузинской автокефалии потребует полного ознакомления с отчетами о более поздних дискуссиях. В данной главе предлагается предварительный анализ, основанный на предположении, что основные вопросы были подняты в дискуссиях в июне и ноябре.
[Закрыть]. Вероятно, только суровое осуждение экзархов могло привлечь серьезное внимание к проблеме автокефалии, но обвинения, высказанные в епископальном отзыве Леонида, отравили атмосферу в подкомиссии, сформированной для обсуждения проблемы, и вынудили нескольких русских участников сосредоточиться главным образом на защите «чести» русской церкви. В результате большая часть дискуссии состояла, с одной стороны, из попыток Кириона и Леонида, к которым затем присоединились петербургские профессора Александр Цагарели и Николай Марр, представить «факты» в поддержку своей критики режима экзархов и, с другой стороны, стараний русских церковнослужителей, имевших опыт служения на Кавказе, эти факты опровергнуть. При этом было крайне мало пунктов, по которым стороны могли бы согласиться. То, что одни считали систематическими гонениями «всего грузинского», другие рассматривали как разумные попытки улучшить управление. Русские считали автокефалию крайним способом решения проблем, которые гораздо лучше решались другим способом, а в глазах грузин она была единственной возможностью вдохнуть новую жизнь в православие. Если Кирион мог заявить об автокефалии, что «ее желает народ», то И.И. Восторгов отвечал: «Если дать автокефалию, будут обижены русские»[244] 244
Там же. С. 19, 28.
[Закрыть].
Eсли большинство участников дискуссии сосредоточились на конкретных жалобах на экзархов и их администрацию, то Кирион стремился дать автокефалии также и теоретическое обоснование. Наиболее интересна в этом отношении его записка «Национальный принцип в церкви», которую он представил в подкомиссию. В ней, исходя из 34-го апостольского правила, Кирион утверждал, что Грузия «имеет право на независимое существование своей национальной Церкви на основании принципа народности в церкви, провозглашенного при начале христианской эры»[245] 245
34-е апостольское правило гласит, что «Епископам всякого народа подобает знать первого у них» (cм. перевод канона: http://www.magister.msk.ru/library/bible/comment/apostp/apostpr.htm , по изданию: Стратилатов И. Древность и важность апостольских правил. СПб., 1865 [последнее посещение 24 мая 2011 г.]. Кирион, конечно же, истолковывал глубоко проблематичный термин «народ» в современном смысле (этническая группа или нация), что вполне могло быть анахроничным прочтением. Есть основание предположить, что слово «народ» в оригинальном тексте выступало как синоним государственной административной единицы, такой как провинция. См.: Kraft E. Von der Rum Milleti. S. 393.
[Закрыть]. Он заявлял, что, хотя церковь и не проводит различия между «иудеями» и «эллинами», она тем не менее давно признает национальные различия в той мере, в которой они не противоречат более высоким христианским идеалам. Иными словами, восточная церковь давно построила «федеративную систему», которая имеет «значительные преимущества с национальной точки зрения». Кирион заключал, что вселенская церковь признала независимое существование каждой нации и таким образом «узаконила право каждой народности иметь свою собственную церковь с национальной иерархией во главе»[246] 246
Кирион. Национальный принцип в Церкви // Журналы и протоколы заседаний. С. 55–58 (цитаты: с. 55–57).
[Закрыть].
Подкомиссия предпочла не рассматривать эти аргументы, а сосредоточиться на сложном этническом составе православного населения в Закавказье и значении этого факта для разрешения вопроса об автокефалии. Русские участники подкомиссии критиковали автокефалистов за искусственное разделение всего населения на «родное» (грузинское) и неродное (русское) и за бездумное отнесение православных греков, абхазов, осетин и других к первой категории. Восторгов, консервативный церковнослужитель с опытом административной службы на Кавказе, заявлял, что он может привести многочисленные примеры «самого грубого огрузинивания абхазцев, осетин, мог бы указать десятки приходов, школ, в которых насильно насаждается грузинский язык». Леонид же настаивал, что грузинский был «главным национальным языком населения экзархата», в то время как Кирион отмечал: «Грузия просветила их христианством и имеет право на управление ими». Русские тем более не хотели признавать, что определенные группы населения составляли часть более крупной грузинской национальности. Так, архиепископ Могилевский (также имевший опыт службы на Кавказе) не без иронии замечал: «А может быть, западные картвельские племена – имеретины, мингрельцы, гурийцы – желают для себя автокефалии?» Что же касается сложного этнического состава одной грузинской епархии, архиепископ заявлял, что «только русский беспристрастно может разобраться при столкновениях интересов столь многих народностей, беспристрастно распределить сферу их влияния»[247] 247
Журналы и протоколы заседаний. С. 13, 22–23, 32–33, 67, 70.
[Закрыть]. В этом споре явно различимы и конкуренция между грузинами и русскими за определение будущности малых народов, и русская претензия на роль нейтрального арбитра в ситуации этнического смешения в закавказском православии.
В этом контексте решение о территории потенциальной автокефальной грузинской церкви становилось глубоко проблематичным. В начале 1906 года русские священники сообщили в Синод, что они не хотят входить в автокефальную грузинскую церковь, и заявили, что над негрузинским населением, включающим русских, греков, осетин и др., должен быть назначен русский архиепископ[248] 248
РГИА. Ф. 796. Оп. 186. Д. 965. Л. 45–50. Подобное предложение было опубликовано в статье: Архиепископство закавказское // Голос Кавказа. 3 июня 1906 г. № 63. С. 2–3. Воронцов-Дашков также подчеркивал, что любое решение вопроса об автокефалии должно учитывать интересы православных русских, которых глубоко волновала эта проблема. См.: Всеподданнейшая записка по управлению Кавказским краем генерал-адъютанта Графа Воронцова-Дашкова. СПб., 1907. С. 163.
[Закрыть]. Апеллируя то к этнографии, то к истории, автокефалисты говорили и о границах, в которых католикосат существовал накануне включения Грузии в состав России, и о губерниях с этническим преобладанием грузин[249] 249
Аристин. К «Проекту реорганизации». С. 28; Дурново Н.Н. Предполагаемое решение. С. 6; Журналы и протоколы заседаний. С. 33; Б.Е. О движении. С. 283.
[Закрыть]. Однако эти критерии были проблематичны, поскольку охватывали различные территории, и русские сразу указали на то, что католикосат 1811 года имел юрисдикцию только над Восточной Грузией. Кроме того, русские участники подкомиссии не хотели соглашаться с грузинами в вопросе о том, что являлось «грузинскими губерниями». Автокефалисты продолжали твердо стоять на том, что юрисдикция любой будущей автокефальной грузинской церкви будет строго территориальной и не будет сводиться только к определенным приходам на основании этнической принадлежности прихожан. В этом отношении они довольно критично отзывались о болгарах, которые, по их мнению, выступали именно за такое устройство.
Дебаты в подкомиссии, по-видимому, дали ясное представление о том, чего грузины могут ожидать от Всероссийского собора. Н.Н. Дурново, который почти наверняка был связан с автокефалистскими кругами, мрачно заметил, что «вся ложь, наговоренная грузинофобами в Предсоборной комиссии… во всей Грузии произвела омерзительное впечатление. Дай Бог, чтобы из всего этого не заварилась смертоноснейшая каша». В то же время другой наблюдатель предсказывал, что большинство на Всероссийском соборе враждебно отнесется к автокефалии[250] 250
Дурново Н.Н. Судьбы Грузинской церкви. Цит. по: РГИА. Ф. 1579. Оп. 1. Д. 157. Л. 22–22 об.; Цагарели А.А. Статьи и заметки. С. 92.
[Закрыть]. А в Грузии группа священников в связи с этим решила: «Мы должны приложить все усилия к тому, чтобы всероссийский собор не вошел в разрешение переданного на его “обсуждение” вопроса». Посчитав, что лучше отложить решение вопроса «до более благоприятного времени», они признали, что им нужно провести работу по убеждению членов русской церкви в том, «что грузины не сепаратисты и не шовинисты и что стремления грузин направлены к созданию таких условий жизни церкви, при которых наилучшим образом должно быть достигнуто исполнение заповеди Спасителя»[251] 251
Какой тактики должно держаться грузинское духовенство при восстановлении родной церкви в автокефальных ее правах? Тифлис, 1906. С. 2–4.
[Закрыть].
Как выяснилось, опасения, что Всероссийский собор будет решать вопрос об автокефалии или о чем бы то ни было еще, были напрасны. Как только император понял, в какой мере православные иерархи стремятся вырвать церковь из объятий государства, и как только премьер-министр П.А. Столыпин осознал, какие страсти могут разгореться, если духовенству позволят собраться, созыв собора стал нереальным[252] 252
Об этом см.: Cunningham. Vanquished Hope. P. 313–329. Бледное подобие собора состоялось в мае 1908 г. в виде Киевского миссионерского съезда, мастерски описанного в работе: Coleman H. Defining Heresy: The Fourth Missionary Congress and the Problem of Cultural Power after 1905 in Russia // Jahrbücher für Geschichte Osteuropas. 2004. Vol. 52. № 1. S. 70–91.
[Закрыть]. Тем временем в Грузии бурная дискуссия об автокефалии на страницах «Духовного вестника Грузинского экзархата», очевидно, переполнила чашу терпения местных властей, и в апреле 1906 года это издание перестало выходить[253] 253
Не ясно, чьим решением было прекращение издания «Духовного вестника». Последний выпуск в Российской национальной библиотеке в Петербурге, где, вероятно, находится самое полное собрание, – № 8 от 15 апреля 1906 г. Издание возобновилось под названием «Вестник Грузинского экзархата» в марте 1910 г., но в течение трех лет публиковался только официальный раздел.
[Закрыть]. Еще более зловещей была замена в июне 1906 года экзарха Николая Никоном, который оказался эффективным администратором и противником автокефалии. Формально автокефалия не была отвергнута, но к концу 1906 года ее перспективы не могли не казаться сомнительными.
