Текст книги "Царица небес"

Автор книги: Пол Уильям Андерсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

– Нет.– Теперь Доусон говорил тверже, чем прежде.– Это кончится крушением. Мы сможем доставить вас большим самолетом до лагеря, когда будет хороший прогноз погоды. Но пилоту придется немедленно вернутья, пока погода не испортится опять. Метеорология на Роланде не слишком развита; в это время года атмосфера особенно коварна, а мы еще не слишком обеспечены, чтобы делать самолеты, выдерживающие любой сюрприз.– Он перевел дыхание.– Вы не представляете себе, как быстро налетает смерч, какой град может обрушиться с чистого неба, какое... Раз вы попали сюда, так считайтесь со здешней природой, приятель.– Он помедлил.– Это та самая причина, по которой наши сведения о новых землях и их обитателях так скудны.

Шерринфорд засмеялся:

– Ну, если все это так и обстоит, я все равно туда поползу!

– Потеряете время,– сказал Доусон.– Не говоря уже о деньгах клиента. Я не могу запретить вам гоняться за тенями, но...

Дискуссия тянулась почти час, когда экран погас, Шерринфорд встал, потянулся и пошел к Барбро.

– Извините, что потревожил вас так неожиданно,– сказал он.– Не ждал, что выйду на него сразу. Насчет его занятости – сущая правда. Но, наладив контакт, я не хотел его перегружать упоминаниями о вас. Ведь он бы заморозил все, устроил бы любые препятствия, пойми он, как решительно мы настроены.

– Ему-то какая забота?..– с горечью спросила она.

– Боязнь последствий – худшее, что он скрывает. Боязнь последствий, тем более ужасающих, что они непредсказуемы.Шерринфорд взглянул на экран, а затем посмотрел в окно, где ледяной голубизной пульсировало северное сияние.– Полагаю, вы заметили, что я говорил с испуганным человеком? Глубоко под своей официальностью и ворчливостью он прячет веру в аутлингов – о да, он в них верит...

Ноги Пасущего Туман взлетали над йербой и буреломом. Рядом, темный и бесформенный, скакал никор Нагрим; от его сотрясающего землю топота во все стороны летел сок раздавленной травы. Позади дымкой стлался урайф Моргарел.

Здесь Облачный Луг прерывался цепью холмов и рощь. Воздух был спокоен, лишь время от времени раздавался далекий рев зверя. Было темнее, чем обычно в канун Рождения Зимы, луны закатывались, полярное сияние мерцало слабее над северным пределом мира. Но звезды от этого сверкали еще ярче, усеяв небо от края до края, и Дорога Духов блестела между ними, словно усыпанная росой, как листва над их головами.

– Та-а-мм!..– рявкнул Нагрим. Все его четыре ручищи указали вниз. Отряд встал на гребне холма. Далеко впереди задрожала искра.– Хо, хо! Потопчем их, что ли, а может, раздерем?!..

"Ни то, ни другое, костяная башка!" – сверкнул в их головах ответ Моргарела. "Если они не нападут на нас – а они не нападут, пока не знают, что мы здесь; Ее воля – разузнать их намерения".

– У-у-хх-рррр... Знаю я их цели. Свалить деревья, плугами землю изодрать, засеять ее пр-р-роклятым зерном. Покуда мы их не загоним в трясину и как можно скорее, они будут сильными...

– Уж не сильнее Царицы! – возразил оскорбленный Пасущий Туман.

"Однако они владеют новой мощью", напомнил ему Моргарел. "Надо проверять их очень осторожно".

– А можно я оч-ч-чень осторожно на них наступлю? спросил Нагрим.

Его вопрос заставил улыбнуться даже удрученного Пасущего Туман. Он хлопнул Нагрима по чешуйчатой спине.

– Не болтай, ты,– посоветовал он.– У меня уши болят. И не думай, от этого у тебя голова заболит. Давай вперед, ну!

"Полегче!.." – осадил его Моргарел.– "В тебе многовато жизни, рожденный от людей..."

Пасущий Туман скорчил гримасу в ответ на упрек урайфа, но подчинился и стал пробираться через заросли медленнее. Он добирался сюда во имя Прекраснейшей, чтобы узнать, что привело двух смертных на поиски...

Может быть, они искали того мальчика, что украл Айоук? Он продолжал плакать и звал маму, хотя все реже и реже, по мере того как чудеса Кархеддина входили в него. Мертвая птица оставила их повозку в опустевшем лагере, откуда они начали поиск по расширяющейся спирали. Но когда следов детеныша не обнаружилось, они не попросили забрать их обратно. Нет, вместо этого они двинулись к горам Лунного Рога. Их путь приведет их через несколько жилищ отселенцев к пределам, куда не ступала нога человека...

Значит, это был совсем необычный поиск. Тогда что?..

Пасущий Туман понял теперь, зачем Та, Кто Царит, заставляла приемышей, рожденных людьми, учить неуклюжий язык своих предков. Он ненавидел эту зубрежку, совершенно чуждую обычаям Живущих. Но Ей повинуются, и со временем становится ясно, как мудра она.

Теперь он оставил Нагрима за скалой – никор был полезен только в схватке – и полз от куста, пока не оказался на расстоянии своего роста от людей. Кто-то склонился над ним, укрыв его обнаженное тело мягкими листьями, одев его во мрак. Моргарел скрылся в кроне дерева, и лепечущие листья совсем скрыли его. От него тоже сейчас было мало толку. И это было самым тревожным. Урайфы способны ведь не только читать и посылать мысли, но и создавать иллюзии... Но на этот раз Моргарел сообщил, что его сила отражена незримой ледяной стеной, окружившей вездеход.

Ну конечно. Иначе они выставили бы и приборы охраны, и сторожевых собак. Видимо, были уверены, что это не понадобится, пока они спят в длинной повозке, что доставила их сюда. Разве можно вытерпеть такое презрение к власти Царицы?

Металл слабо поблескивал в свете лагерного костра. Они сидели по сторонам его, кутаясь в одежды от вечернего холода, который нагому Пасущему Туман казался легкой прохладой. Мужчина пил дым. Женщина смотрела в сумрак, казавшийся ее ослепленным огнем глазам густой тьмой. Но пламя делало ее лицо чудесно живым. Да, судя по рассказу Айоука, она и есть мать нового детеныша.

Айоук тоже хотел пойти, но Чудеснейшая запретила. Пааки не годятся для таких дел.

Мужчина попыхивал своей трубкой. Он неприятно походил на хищника, готового напасть.

– Нет, Барбро, повторяю, у меня нет теории,– говорил он.– Когда фактов недостаточно, теоретизировать в лучшем случае смешно, а в худшем – опасно.

– Все равно, у вас должна быть мысль, руководящая вашими действиями,– сказала она. Было видно, что они уже обсуждали это. Ни один Живущий не был бы так настойчив, как она, и так терпелив, как он.– Ведь вы взяли с собой приборы – ну вот хотя этот генератор...

– У меня были две рабочие гипотезы, на их основе я мог предположить, какое оборудование взять.

– Почему вы не хотите сказать мне, что это за гипотезы?

– Я сам пока еще нащупываю путь в лабиринте. И пока не вижу шансов собрать все в стройную картину. Фактически генератор защищает нас только от так называемого телепатического воздействия...

– Что? – Она вздрогнула.– Вы хотите сказать... эти легенды о том, что они угадывают мысли...– Слова падали, а взгляд ее по-прежнему был устремлен поверх него, будто искал что-то во мраке.

Он нагнулся.

Голос его утратил четкость, но обрел искренность и теплоту:

– Барбро, вы напрасно себя терзаете. Это не поможет Джимми, если он жив, а вам силы еще будут нужны. У нас впереди долгий путь, и вам лучше свыкнуться с этим.

Она кротко кивнула и закусила губу. Он улыбнулся, не выпуская изо рта трубки.

– Верю, что вам это удастся: вы не выглядите трусихой, нытиком, и вы не из той породы людей, кому нравится страдать.

Она сжала рукоять пистолета, висевшего на поясе. Голос ее изменился, стал жестким и злым:

– Когда мы найдем их, они поймут, кто я. Кто такие люди...

– А гнев надо оставить,– возразил мужчина.– Мы не можем позволить себе эмоции. Если аутлинги существуют, как я говорил вам раньше, они сражаются за свою землю.– Помолчав, он добавил: – Мне думается, что, найди первые разведчики живых аборигенов, люди не стали бы заселять Роланд. Но сейчас уже слишком поздно. Мы не можем отступить, даже если захотим. Это война не на жизнь, а на смерть, против настолько искусного врага, что он даже скрыл от нас сам факт ведения войны.

– В самом деле? Неужели тайные вылазки, кража детей...

– Это часть моей гипотезы. Подозреваю, что все это – не изматывание противника, то есть нас, а тактика, определяемая искусной и изощренной стратегией.

Костер трещал и рассыпал искры. Мужчина некоторое время курил, размышляя, потом заговорил снова:

– Не хочу будить в вас напрасные надежды. Вы ведь ждали этого, в Кристмас-Лэндинг, потом в Портлондоне? Сначала мы пытались уверить себя, что Джимми был унесен от лагеря дальше, чем смог бы уйти сам... Теперь ясно, что все это – иллюзии. Я детально проработал все имеющиеся материалы по... по Древнему Народу. Я делаю это, стараясь выяснить все возможности, даже абсурдные. Никакого результата, кроме окончательной неопределенности, я не ждал. Но просмотрел все – находки, анализы, исторические труды, отчеты журналистов, монографии; я говорил с отселенцами, появлявшимися в городе, с учеными, хоть чуть-чуть интересовавшимися предметом. Я работаю быстро. И теперь льщу себя надеждой, что стал экспертом не хуже любого, хотя здесь не в чем особенно разбираться. Далее – я, сравнительно новичок на Роланде, мог взглянуть на проблему свежим глазом. И вот какая гипотеза у меня сложилась.

Если аборигены вымерли, почему они почти не оставили следов? Арктика невелика и годится для жизни. Она могла бы прокормить народ, чьи артефакты накапливались бы тысячелетиями. Я читал, что на Земле десятки тысяч каменных топоров эпохи палеолита чаще попадались случайным людям, чем археологам.

Ладно. Допустим, что следы этой цивилизации были убраны намеренно, между отлетом первого исследовательского корабля и прилетом первых колонистов. Мне удалось найти некоторые факты в поддержку этой идеи в журналах первых экспедиций. Они были слишком заняты исследованиями, чтобы каталогизировать все примитивные памятники. Однако их заметки показывают, что они видели куда больше, чем позднейшие экспедиции. Значит, то, что нашли мы,– это то, что не заметили устранители следов. Аборигены.

Это и заставляет меня думать об изощренном мышлении, способном заглянуть вперед, рассчитать ходы. Получается, что Древний Народ – не просто охотники на оленей или земледельцы палеолита.

– Но ведь никто не видел здесь домов, машин или чего-то похожего...– возразила Барбро.

– Нет. Скорее всего они не пошли по знакомому нам пути индустриальной эволюции, а сделали иной выбор. Их цивилизация могла начаться, а не кончиться, биотехнологией. Она могла развивать возможности нервной системы, которые у их вида, вероятно, мощнее человеческих. У нас самих они тоже есть, вы это знаете. Лозоходцы, например, ощущают тончайшие изменения магнитного поля, вызванные подземными водами. Однако у людей эти таланты дьявольски редки и неустойчивы. Поэтому мы направили наши силы на другое. Кому нужен телепат, если есть видеофон?

– Но ведь они могли явиться к людям, вступить с ними в контакт,– сказала Барбро.– Почему они не сделали этого?

– Тому может быть сотня причин. Например, им не повезло в первую встречу с межзвездными странниками в ранние периоды их истории. Ведь вряд ли мы единственная раса космонавтов... Однако я уже сказал вам, что стараюсь не обгонять фактов теорией. Будем считать, что Древний Народ, если он существует, нам враждебен.

– Факты... Достаточно ли у нас фактов для этого?

– Я признаю, что все это очень субъективно.– Он прищурился и посмотрел на нее сквозь пелену дыма от костра.– Вы явились ко мне, Барбро, настаивая на том, что ваш ребенок похищен, но ваша речь о секте похитителей младенцев была просто смешной. Почему вы так не хотите признать реальность негуманоидов?..

– Несмотря на то, что от этого может зависеть жизнь Джимми?..– вздохнула она.– Наверно, просто не смею.

– Итак, я не сказал ничего, что не обсуждалось бы в печати, достаточно подтверждений тому, что Древний Народ есть нечто большее, чем предрассудок. Несколько человек, правда, заявили, что разумные туземцы могли уцелеть где-нибудь в глуши...

– Я знаю...– заверила она.– Так что же заставило вас принять эти доводы всерьез?

– Ну, когда я начал думать над этим, мне пришла в голову любопытная мысль. Отселенцы Роланда – это ведь не изолированные средневековые издольщики. У них есть книги, средства связи, энергоемкие инструменты, транспорт; к тому же у них вполне современное научное образование. Почему они стали суеверными? Что-то должно вызывать суеверия? – Он помолчал.Лучше мне не продолжать. Мои идеи идут и дальше. Но, если они верны, излагать их вслух опасно.

Пасущий Туман ощутил, как у него свело живот. Да, опасность была – в этой голове. Увенчанную надо предупредить. С минуту он размышлял, не отдать ли Нагриму приказ убить их обоих. Если никор прыгнет, их пистолеты не помогут. Но нет. Они скорее всего предупредили своих, или... Он снова прислушался. Тема разговора была уже другой. Барбро спросила:

– Почему вы остались на Роланде?

Эрик ответил ей скупой улыбкой.

– Жизнь на Беовульфе не требовала от меня многого. Хеорот есть – или был, все же прошло десятилетие, помните,– Хеорот густо населен, хорошо организован и дьявольски скучен. Это можно было выносить благодаря неосвоенным землям, этакому предохранительному клапану, через который отсеивались все недовольные. Но я не мог приспособиться к повышенному содержанию двуокиси углерода, чтобы спокойно жить там. Готовились экспедиции, чтобы установить контакты с иными колонизированными мирами, особенно с теми, куда не доходила лазерная связь. Они собирались обогатить науку, искусства, социологию, философию – все ценное. Боюсь, что на Роланде они не особенно обогатились новыми идеями, по сравнению с Беовульфом. Но я, получивший место в корабле по знакомству, решил, что Роланд мне подходит.

– Там вы тоже были детективом?

– Да, государственной полиции. Это семейная традиция. Должно быть, здесь сказывается кровь чероки, если это вам что-то говорит. По боковой линии я веду род от одного из первых известных частных агентов, еще там, на Земле, до эры космоса.

Она огляделась.

– Здесь не бывает утра...

Они вошли в вездеход. Пасущий Туман встал и осторожно вернул мышцам гибкость. Перед возвращением он рискнул заглянуть в окно машины. В мешках бок о бок лежали люди. Но мужчина не дотрагивался до женщины и ничто из происходившего раньше не давало повода думать, что он собирается что-то предпринять.

Странные они, эти люди. Совсем холодные, как глина.

Отдать им этот буйный, прекрасный мир? Пасущий Туман даже сплюнул от отвращения. Этого не будет. Та, Кто Царит, не допустит.

Земли Уильяма Айронса были необъятны. Главным образом потому, что они были ему необходимы. Надо было кормить семью, скот на местных культурах, обработка которых была еще не очень понятна. Выращивал он и земные растения – на солнечном свету и в теплицах. Однако это была уже роскошь. Настоящим завоеванием северной Арктики было сено из йербы, древесина базирхизы, перикуп и гликофиллон. Со временем, когда с ростом населения и промышленности разовьется рынок, можно будет поставлять калкантемум для городских торговцев цветами и шкурки роверов, выращенных в клетках, для городских меховщиков.

Но все это в будущем, до которого Айронс не рассчитывал дожить. Шерринфорда интересовало, верил ли старик, что вообще кто-то доживет?

В комнате было тепло и светло. Дружелюбно потрескивал камин. Свет от флюоропанелей поблескивал на разных шкафах, стульях и столах, высвечивал яркие драпировки и красивые блюда на полках. Отселенец величественно восседал в своем кресле – крепко сбитый, с окладистой бородой, ниспадавшей на грудь. Его жена и дочери внесли кофе, чей аромат дополнил еще витавшие запахи отличного ужина – для него, его гостей и сыновей.

Снаружи ревел ветер, вспыхивали молнии, рычал гром, дождь молотил по крыше и стенам, клокоча по булыжнику двора. Деревья стонали; казалось даже, что в мычание испуганных коров вплетается чей-то злорадный смех. Град забарабанил по черепице крыши.

Уильям Айронс был сильным человеком. Но сейчас в его голосе звучал страх.

– Вы в самом деле хотите идти к Горе Троллей?

– Вы имеете в виду барьеры Ханстейна? – отозвался Шерринфорд, скорее с вызовом, чем отвечая.

– Ни один отселенец не зовет это место иначе, чем Гора Троллей,– сказала Барбро.

– Как могло возродиться это имя из темных веков Земли здесь, за столетия и световые годы от нее?..

– Охотники, поисковики – вы зовете их рейнджерами проходят по этим горам! – заявил Шерринфорд.

– По некоторым частям,– сказал Айронс.– Это разрешено соглашением, заключенным между человеком и Царицей, после того как он вылечил духа гор, которого ранил дьявол. Там, где растет "белое перо", людям проходить можно, если они положат на жертвенник городские товары в уплату за то, что забирают у земли. В других местах...– рука на подлокотнике сжалась в кулак и вновь обмякла,-...ходить неразумно.

– Но ведь это случалось, не так ли?

– О да. Некоторые благополучно возвращались, во всяком случае по их словам, но я слышал, что им больше никогда не везло. А некоторые исчезали. Кое-кто из вернувшихся болтал о чудесах и ужасах. Они не приходили в себя до конца дней своих. Мало кто отваживался нарушить старый договор и переступить границы.– Айронс смотрел на Барбро почти умоляюще. Его жена и дети смотрели точно так же, хотя и молча. Ветер выл за стенами и сотрясал ставни окон.– И вам не надо...

– У меня есть основания считать, что мой сын там,– ответила она.

– Да. Вы говорили об этом, и мне очень жаль. Может быть, что-то удастся сделать. Не знаю что, но я был бы рад. Хотя бы положить двойное приношение на Унварском Кургане этой зимой и вырезать кремневым ножом на торфе нашу мольбу. Может быть, они тогда его вернут...– Айронс вздохнул.– Правда, на памяти людей такого не случалось. Но ведь с ним могло случиться чтонибудь и похуже. Я сам видел их, мчащихся, как безумные, в сумерках. Они выглядят счастливей нас. Возможно, теперь и не стоит возвращать вашего мальчика домой...

– Как в песне про Арвида,– сказала его жена.

Айронс кивнул:

– Угу-м. Или в других...

– Это вы о чем? – спросил Шерринфорд. Острее, чем прежде, он ощутил себя чужаком. Дитя города и техники, он обладал прежде всего скептическим разумом. В этой семье веровали. Тревожно было видеть мелькнувшую искру согласия в медленном кивке Барбро.

– На Земле Ольги Ивановой поют эту же балладу,– сказала она, и голос ее был тревожнее слов.– Одна из традиционных неизвестно, кто ее сложил,– под которые танцуют на лугу.

– Я приметила литару в вашем багаже, миссис Каллен,сказала жена Айронса. Она явно старалась увести разговор от опасной темы, рисковавший оскорбить Древний Народ. Вечер песни мог здесь помочь.– Не хотели бы вы доставить нам удовольствие?

Барбро отрицательно покачала головой; ноздри ее побелели. Старший мальчик тотчас сказал, понимая важность происходящего:

– Я бы мог, если наши гости хотят послушать.

– Буду только рад этому, спасибо...– Шерринфорд откинулся в кресле и набил трубку. Если бы этого и не произошло, он привел бы разговор к тому же исходу.

Прежде ему не доводилось подробно изучать фольклор отселенцев, не было возможности читать скудные ссылки на него, пока Барбро не пришла к нему со своей бедой. Однако он все более убеждался, что должен достичь понимания – не совершить антропологическое исследование, а извлечь саму суть – через постижение отношений между отселенцами и освоителями Роланда и теми, кто преследовал их.

Началась суета, все рассаживались, чтобы слушать песни, разливали кофе и бренди. Мальчик объяснил:

– Последняя строка поется хором. Все вступают, хорошо?..

Он тоже явно надеялся разрядить обстановку. Катарсис через музыку? Шерринфорд подумал и ответил сам себе: "Нет. Заклинание бесов..."

Девочка заиграла на литаре. Мальчик запел, и мелодия победила рев бури:

Арвид-охотник шел с холмов,

Домой с холмов спешил,

Той темной ночью меж цветов,

Среди звенящих рилл.

А медленный танец льется...

Как запах трав пьянит, легко

Полночный ветер пел.

Стояли луны высоко,

Росою склон блестел.

А медленный танец льется...

Он пел, как девушка его

Под солнцем ждет, любя,

Но увидал он звездный свет

И погубил себя...

А медленный танец льется...

Там, где до самых лун встает

Курган, укрывший прах,

Плясал Невиданный Народ

В хрустальных башмаках.

А медленный танец льется...

Огни, и ветры, и поток

Плясали в свете лун,

Струн ледяных звенел рывок,

Неутомимых струн.

А медленный танец льется...

Она к Арвиду подошла

Сквозь дивный тот балет,

Царица Воздуха и Тьмы,

В чьем взоре звездный свет.

А медленный танец льется...

Таил любовь, мечту и страх

Ее бессмертный вид.

Царица Воздуха и Тьмы

Арвиду...

– Нет!..– Барбро вскочила с кресла. Кулаки ее были сжаты, слезы катились по скулам.– Вы не можете... не притворяйтесь! Они украли Джимми!

Она выбежала из гостиной и помчалась наверх, в свою комнату.

И все же она сама допела эту песню. Случилось это семьдесят часов спустя, на привале в тех равнинах, куда не забредали еще даже рейнджеры.

Она и Шерринфорд ничего не ответили семейству Айронсов на их мольбы оставить в покое запретные земли. Отправившись на север, они поначалу мало разговаривали. Однако вскоре он стал расспрашивать ее о том, как она живет. Она почти повеселела, вспоминая о семье и друзьях-соседях. Это привело и к другим открытиям: оказалось, что он, несмотря на свою профессиональную сдержанность, лакомка, любитель оперы и вполне может оценить женскую привлекательность, а она все еще может смеяться и находить очарование в дикой природе вокруг. С долей раскаяния она поняла, что в жизни остались еще надежды, кроме надежды отыскать сына, которого ей дал Тим...

– Я убедил себя, что он жив,– сказал детектив. Он помрачнел.– Честно говоря, я жалею, что взял вас. Мне казалось, что это будет лишь поездка за фактами... но оборачивается все это большим. Если мы имеем дело с реальными существами, похитившими его, они могут нанести и реальный ущерб. Мне следовало бы вернуться к ближайшему посту и вызвать для вас самолет...

– Черта с два это вам удастся, мистер,– сказала она.Вам нужен кто-то, кто знает отселенцев и здешние условия, а уж я в этом разбираюсь.

– М-мм... да ведь это и задержит нас, правда? Кроме того, мы не сможем соединиться с аэропортом, пока не утихнет солнечный шторм...

На следующую "ночь" Шерринфорд устанавливал оставшееся оборудование. Кое-что она узнала, например термодетектор. Другое было ей незнакомо: по его заказу эти приборы скопировали с совершеннейшей аппаратуры его родного мира. Он мало что объяснял ей.

– Подозреваю, что те, кого мы ищем, имеют телепатические способности...– сказал он, словно извиняясь. Глаза ее расширились:

– То есть это может быть правдой – что Царица и ее народ могут читать мысли?..

– Это часть ужаса, окружающего легенду о них, не так ли? Ничего необычного в этом явлении нет. Оно было изучено и определено века назад, еще на Земле. Есть даже материалы в ваших микрофильмах. Вы, роландцы, просто не сумели их отыскать...

– А как оно действует?

Шерринфорд подумал, что она спрашивает, чтобы успокоиться, поэтому ответил намеренно сухо:

– Организм генерирует очень длинные волны, которые в принципе может промодулировать нервная система. На практике слабость сигнала и низкий уровень передачи информации не позволяют зафиксировать их и расшифровать. Наши предки полагались на более надежные чувства – зрение и слух. Телепатические способности у людей – пока исключение. Но исследователи обнаруживали внеземные расы, которым эволюция дала возможность развиться в этом отношении. Они вполне могут улавливать слабые излучения человека и заставлять примитивные наши органы чувств резонировать в ответ на свое сильное излучение.

– Ведь это многое объясняет, правда? – прошептала Барбро.

– Сейчас я поместил наш вездеход в экранизирующее поле,– сказал Шерринфорд,– но оно составляет лишь несколько метров. За ним их разведчик может получить из ваших мыслей представление о моик намерениях, если вы будете точно знать, чего я хочу. Моя подкорка натренирована и проследит, чтобы я думал только по-французски. Ведь чтобы общаться, нужно знать струкуру языка, а у этого языка совершенно иная структура, чем у английского. Английский – единственный язык людей на Роланде. И если Древний Народ существует, он его знает...

Он рассказал ей об общем плане, который был вполне очевиден и не стоил того, чтобы его скрывать. Задачей было установить контакт с чужими, если они существуют. Если же они обладают способностью вызвать галлюцинации, им очень легко скрыться от любой большой и хорошо оснащенной экспедиции, проходящей по их территории. Но два человека, нарушившие все запреты, имеют шанс. Они выглядят не настолько опасными, чтобы не приблизиться к аборигенам. И... тогда это будет первая экспедиция людей, не только исходящая из уверенности, что аутлинги есть, но и снабженная новейшей, инопланетной полицейской техникой.

В эту "ночь" ничего не произошло. Шерринфорд сказал, что и не надеялся на что-либо. Древний Народ до сих пор был осторожен. Но в своих собственных владениях должен быть храбрее.

Следующей "ночью" машина стояла уже в низине. Они вышли. Барбро приготовила еду на походной печке, пока он собирал хворост – хотел порадовать себя костром. Он часто поглядывал на свое запястье. Часов там не было – вместо них был надет датчик, показывающий то, что регистрировали приборы внутри вездехода.

– Здесь чудесно,– сказал Шерринфорд. Они закончили ужин и еще не успели разжечь свой костер.

– И странно...– тихо ответила Барбро.– Интересно: вдруг все это и в самом деле только для нас... Если бы можно было надеяться...

– Человек попадал в места куда более странные.

– Да? Наверно, это просто что-то, оставшееся от моего детства, но вы поймете. Стоя под звездами, я не могу думать только о шарах раскаленного газа, чью энергию можно измерить, по чьим планетам ходят обычные ноги.

Нет... они маленькие, холодные и волшебные: когда мы умрем, они будут шептать над нашими могилами.– Барбро взглянула на него.– Понятно, все это чушь... В сумерках ей было видно, как отвердело его лицо.

– Ничуть,– сказал он.– С точки зрения эмоций физика не меньшая чушь. В сердце своем человек не рационален. Он может перестать верить в науку, если почувствует, что она неверна.

Он помедлил.

– Та баллада, что не допел мальчик...– сказал он, не глядя на нее.– Почему она вас так задела?

– Не могла слышать, как их, этих... восхваляют. Или так мне показалось. Извините.

– Думаю, что эта баллада – одна из очень многих.

– Я никогда их не считала. Антропология культуры – это то, чем у нас на Роланде нет времени заняться, или, точнее, нам это не приходило в голову при всех наших делах... Но сейчас, когда вы сказали... да, удивительно, что очень многие песни и истории несут этот сюжет, об Арвиде.

– Вам не тяжело будет продекламировать ее?

– Я могу и спеть, если хотите. Позвольте мне достать литару и подготовиться...

Она опустила на этот раз гипнотизирующую строку, оставив ее лишь в самом конце.

...Арвиду говорит:

"Скорей отбрось, мой Арвид,

Цепь человечьих уз,

Тебе они без нужды,

Ведь это тяжкий груз.

А он посмел ответить:

"Ведь должен я бежать:

Под солнцем деве милой

Пришлось так долго ждать.

Друзья меня заждались,

И много разных дел.

Я дал вернуться слово,

Сдержать же не сумел.

Сними свое заклятье

Или обрушь свой гром.

Убить меня ты можешь,

Не сделаешь рабом".

Царица Тьмы и Ветра

Стояла перед ним,

А он глаза не поднял,

Ее красой томим.

И зазвенел, как арфа,

Ее чудесный смех:

"И без моих заклятий

Ты стал несчастней всех...

Тебя я отпускаю,

Но помни о луне,

О музыке волшебной,

Росе и обо мне...

И будет тенью память

Днем за тобой бежать,

А кончен день – в кровати

Вблизи тебя лежать.

В досуге ли, в работе

Скорбь ранит, как кинжал:

Ты вдруг поймешь, чем мог ты

Стать нынче,– и не стал.

А глупую девчонку,

Смотри, не обижай.

Ступай домой, мой Арвид;

Ты – человек, прощай".

И в щебете и в смехе

Пропал Чужой Народ...

И до рассвета Арвид

Рыдает и зовет.

Но медленный танец льется...

Она отложила литару. Ветер зашелестел в листьях. После долгого молчания Шерринфорд сказал:

– Эти песни стали частью жизни отселенцев?

– Можно сказать и так,– ответила Барбро.– Хотя не все они полны сверхъестественного. Некоторые о любви или о подвигах. Традиционные темы.

– Не думаю, что эти традиции возникли сами по себе. Большинство ваших песен и историй вряд ли сочинены человеческими существами.

Они рано легли спать.

Несколько часов спустя их разбудил сигнал тревоги.

Жужжание было тихим, но оно мгновенно подняло их. Они спали в комбинезонах, чтобы быть готовыми к неожиданностям. Шерринфорд вылез из своего мешка, надел ботинки и пристегнул к поясу пистолет.

– Оставайтесь здесь,– скомандовал он.

– Что там?..– Ее сердце колотилось. Он посмотрел на индикаторы приборов и сверился со светящимся диском на запястье.

– Трое животных...– сосчитал он.– Не те, что попадались, не дикие... Одно большое, с формами человека, судя по инфракрасному изображению, но отражающее короткие волны. Другое... гм, низкая температура, рассеянное и нестойкое излучение, похоже на... на скопление клеток, как-то координированное... Третье почти рядом с нами, в кустах. Это по всем признакам человек...

Она видела, что он дрожит от возбуждения.

– Собираюсь его поймать,– сказал он.– Тогда нам будет кого допросить... Встаньте и будьте готовы мгновенно впустить меня, но не рискуйте, что бы ни случилось. Держите это на взводе.– Он вручил ей заряженное тяжелое ружье.

Он немного помедлил возле двери, а потом с силой распахнул ее. Воздух ворвался внутрь – холодный, полный ароматов и шелеста. Луна Оливье теперь тоже взошла, теперь они сверкали нереальным светом. Северное сияние горело белым и льдисто-голубым светом.

Шерринфорд снова бросил взгляд на свой указатель. Он должен был дать направление, в котором прятались среди густой листвы посетители. Промчавшись по холодному пеплу костра, он исчез в чаще. Руки Барбро стиснули приклад ружья.

Вспыхнула ракета. Двое боролись посреди луга. Шерринфорд схватил, как в тиски, человека поменьше. В серебряном и радужном блеске она смогла различить, что тот обнажен, мужского пола, длинноволос, юн и строен. Он дрался бешено, кусаясь и царапаясь, воя, как дьявол.

Догадка пронзила ее: приемыш, украденный в детстве и выращенный Древним Народом!.. Это существо – то, во что они превратят Джимми!

– Ха! – Шерринфорд точно попал выпрямленными пальцами в солнечное сплетение противника. Юноша задохнулся и обмяк. Шерринфорд поволок его к машине.

Из леса выбежал гигант. Он был словно дерево, громадное и мохнатое, несущее четыре огромные ветвируки. Земля дрожала и гудела под ним, а его хриплый рев сотрясал небо и черепа людей.