Текст книги "Освобождение животных"
Автор книги: Питер Сингер
Жанр:
Публицистика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)
Благодарности
БЛАГОДАРИТЬ ТЕХ, КТО ПОМОГ НАПИСАТЬ КНИГУ, – обычное дело, но в данном случае мои благодарности носят особый характер, так что мне придется рассказать о них поподробнее.
Осенью 1970 года я был магистрантом Оксфордского университета. Хотя я специализировался на моральной и социальной философии, мне, как и большинству людей, не приходило в голову, что наши отношения с животными представляют серьезную моральную проблему. Конечно, я знал о случаях жестокого обращения с животными, но считал их скорее эпизодическими злоупотреблениями, чем проявлениями принципиально неверного подхода.
Моя убежденность поколебалась, когда я познакомился со студентом Оксфорда Ричардом Кешеном, который был вегетарианцем. За обедом я спросил его, почему он не ест мяса, и он начал рассказывать об условиях выращивания животных, плоть которых я поедал. Через Ричарда и его жену Мэри мы с моей женой познакомились со Стэнли и Розлинд Годлович – тоже вегетарианцами, изучавшими философию в Оксфорде. В ходе долгих бесед с этой четверкой – в особенности с Розлинд Годлович, чья этическая позиция была всесторонне обоснованной, – я осознал, что употребление в пищу мяса делает меня причастным к систематической форме угнетения других видов моим собственным. Ключевые идеи этой книги почерпнуты именно из тех разговоров.
Прийти к теоретическому выводу – одно дело; претворить его в жизнь – совсем другое. Без поддержки и одобрения со стороны моей жены Ренаты, которая тоже осознала правоту наших друзей, я, быть может, до сих пор ел бы мясо, хотя и с чувством вины.
Идея написать книгу возникла после живого отклика на мою рецензию на книгу «Animals, Men and Morals» («Животные, люди и мораль») под редакцией Стэнли и Розлинд Годлович и Джона Харриса. Рецензия вышла 5 апреля 1973 года в журнале New York Review of Books, и я благодарен его редакторам, которые опубликовали присланный мною текст о книге по непопулярной теме. Однако та рецензия никогда бы не переросла в отдельную книгу без помощи и поддержки следующих людей:
Элинор Силинг из нью-йоркской организации United Action for Animals предоставила мне доступ к уникальному собранию документов по теме использования животных в экспериментах; резюме отчетов экспериментаторов, выполненные Алоисом Аковицем, позволили мне найти необходимые материалы за считаные минуты.
Ричард Райдер великодушно поделился со мной материалами, которые собрал для своей книги «Victims of Science» («Жертвы науки»).
Джоанна Боуэр из Farm and Food Society (Лондон) предоставила мне информацию об условиях содержания сельскохозяйственных животных в Великобритании.
Кэтлин Джаннауэй из британского «Веганского общества» помогла с поиском отчетов о пищевой ценности растений.
Джон Нортон из «Лиги спасения животных» (Бостон) и Марта Коу из Argus Archives (Нью-Йорк) снабдили меня материалами о транспортировке и забое животных в США.
Шотландское общество против вивисекции помогло получить фотографии экспериментов на животных.
Дадли Гиль из Animal Liberation (Нью-Йорк) позволил использовать собранные им материалы по проблемам интенсивного сельского хозяйства и вегетарианства.
Элис Херрингтон и Джойс Ламберт из нью-йоркской организации «Друзья животных» помогали в решении многих вопросов, а их коллега Джим Мейсон оказывал содействие в посещении ферм с интенсивными методами ведения сельского хозяйства.
Благодаря предложению временно читать лекции на философском факультете Нью-Йоркского университета в 1973/74 учебном году я обрел потрясающую атмосферу и идеальное место для научной работы и написания книги, где коллеги и студенты делились со мной важными комментариями и критическими отзывами. Я также получил возможность представить свои тезисы на суд студентов и преподавателей философских факультетов в Университете Брауна, Фордемском университете, Университете Лонг-Айленда, Университете штата Северная Каролина в Рэли, Ратгерском университете, Университете штата Нью-Йорк в Брокпорте, Университете штата Нью-Йорк в Стони-Бруке, Университете Тафтса, Калифорнийском университете в Беркли, Университете Майами и Колледже Уильямса; а также в Йельской юридической школе и на встрече Общества философии и обществоведения Нью-Йорка. Первая и шестая главы этой книги во многом навеяны дискуссиями и вопросами, следовавшими за моими выступлениями.
Наконец, я хочу поблагодарить за поддержку этой книги редакторов и издателей New York Review of Books, в особенности Роберта Сильверса, чьи разумные редакторские советы помогли значительно улучшить черновой вариант. Остается добавить, что ответственность за все незамеченные ошибки и неточности лежит только на мне.
П. С.Февраль 1975 года
Благодарности к новому изданию
В ПОДГОТОВКЕ НОВОГО, дополненного издания мне помогало так много людей со всего мира, что мне придется упомянуть здесь не всех, за что я приношу свои извинения. Иногда помощь заключалась в чтении черновых редакций, иногда – в пересылке материалов, позволявших мне быть в курсе ситуации в разных странах. Вот неполный список этих людей (порядок не имеет значения): Дон Барнс и Мелинда Морленд из Американского национального общества против вивисекции; Алекс Хершафт из Farm Animal Reform Movement; Макдональд Уайт и Энн Сен-Лоран из United Action for Animals; Джойс Д’Силва и Кэрол Лонг из Compassion in World Farming; Клэр Дрюс и Вайолет Сполдинг из Chickens’ Lib; Генри Спира из Animal Rights International; Брэд Миллер из Humane Farming Association; Ким Столлвуд и Карла Беннетт из организации «Люди за этичное обращение с животными»; Питер Хэмилтон из Lifeforce; Мария Комнину из Энн-Арборской ассоциации за ответственное обращение с животными; Джордж Кейв из Trans-Species Unlimited; Паола Кавальери из Etica & Animali (Милан); Биргитта Карлссон из Шведского общества против болезненных экспериментов на животных; Детлеф Фольш из Института зоологических исследований Швейцарского федерального технологического института; Чарльз Мейгел, Джон Роббинс, Ричард Райдер, Клайв Холландс и Джим Мейсон.
Отдельно я благодарю Лори Груэн, которая выступила координатором в США, собрала новый материал и помогла мне обновить содержание глав об экспериментах и промышленном сельском хозяйстве. Она также сделала множество ценных замечаний после прочтения черновой версии книги. Лори, в свою очередь, помимо вышеперечисленных, благодарит следующих людей, предоставивших ей сведения: Дайан Халверсон из Animal Welfare Institute; Ави Магидоффа, Джеффа Дайнера и Мартина Стивенса, чьи работы по проблемам экспериментов на животных в США оказались бесценным источником информации; Кена Ноулза и Дейва Маколея.
Внести правки в главу о промышленном животноводстве мне во многом помог отчет о промышленном сельском хозяйстве, подготовленный с большой скрупулезностью и безупречной научной точностью Сьюзен Поуп и Джеффом Расселом для Австралийской и Новозеландской федерации обществ защиты животных. Рассуждая о рыбе и рыбной ловле, я опирался на другой великолепный отчет, подготовленный Пэтти Марк для австралийской организации Animal Liberation Victoria.
Наконец, я вновь благодарю New York Review of Books, и в частности Роберта Сильверса – за поддержку идеи нового издания и применение выдающихся критических навыков в процессе редактуры; Ри Хедермана, руководившего публикацией; и Нила Гордона, который проверял верстку с пристальным вниманием к деталям.
П. С.Ноябрь 1989 года
Глава 1
Все животные равны
или Почему этические принципы, лежащие в основе человеческого равноправия, требуют от нас распространить эти самые принципы и на животных
СЛОВА «ОСВОБОЖДЕНИЕ ЖИВОТНЫХ» могут показаться скорее пародией на названия других освободительных движений, чем формулировкой серьезной цели. Идея прав животных уже использовалась для высмеивания требований предоставить права женщинам. Когда Мэри Уолстонкрафт, предшественница современных феминисток, в 1792 году опубликовала свою книгу «В защиту прав женщин», ее взгляды многим показались абсурдными, а вскоре появилась анонимная публикация под названием «В защиту прав зверей». Автор этого сатирического памфлета (сейчас известно, что им был Томас Тейлор, известный философ из Кембриджа) попытался опровергнуть аргументы Мэри Уолстонкрафт, показав, как их можно расширить: если требование равных прав для женщин справедливо, то почему бы не распространить его на собак, кошек и лошадей? Те же аргументы справедливы и в отношении зверей; но ведь заявлять, что животные должны иметь права, – очевидная нелепость! А значит, нужно признать, что посылы, которые привели к такому умозаключению, должны быть ложными; а если они ложны применительно к животным, то ложны и по отношению к женщинам, ведь в обоих случаях аргументы одни и те же.
Чтобы объяснить, зачем добиваться равноправия для животных, полезно для начала вспомнить о борьбе за женское равноправие. Предположим, что мы хотим защитить эту идею от нападок Томаса Тейлора. Как мы должны ему ответить?
Первый вариант – заявить, что требование равных прав для мужчин и женщин не может быть разумным образом расширено на представителей других видов. Например, у женщин есть право голоса, поскольку они так же, как и мужчины, способны принимать рациональные решения относительно будущего; собаки же, напротив, не в состоянии понять важности голосования, поэтому на них право голоса распространяться не должно. Есть и другие очевидные случаи, в которых мужчины и женщины почти не отличаются друг от друга, а между людьми и животными наблюдаются значительные различия. Поэтому можно сказать, что мужчины и женщины – это очень похожие существа, а значит, они должны обладать одинаковыми правами, в то время как люди и животные серьезно друг от друга отличаются, а потому о равенстве прав в этом случае говорить не приходится.
Такой ответ Тейлору по-своему разумен, но недостаточно глубок. Разумеется, между людьми и другими животными есть значительные различия, и из этого должны вытекать некоторые различия в их правах. Признание этого очевидного факта, однако, не мешает распространить базовый принцип равноправия на других животных. Едва ли кому-то придет в голову отрицать существование различий между мужчинами и женщинами, и сторонники женского равноправия понимают, что эти различия могут обусловливать различия в правах. Многие феминистки считают, что женщины должны иметь безусловное право на аборт; но это не значит, что если те же феминистки выступают за равноправие мужчин и женщин, то они обязаны поддерживать и мужское право на аборт. Поскольку мужчина физически не может сделать аборт, бессмысленно заявлять о его праве на это. Поскольку собаки не могут голосовать, глупо рассуждать об их праве голоса. Борцам за права женщин или права животных абсолютно незачем заниматься подобной чепухой. Распространение базового принципа равноправия с одной группы на другую не предполагает, что мы должны совершенно одинаково относиться к обеим группам или наделять их абсолютно одинаковыми правами. Все зависит от того, кто входит в эти группы. Базовый принцип равноправия не подразумевает равного или идентичного обращения с группами; он подразумевает равное внимание к ним. Равный учет интересов разных существ вполне может вести к разному обращению с ними и различным правам.
Итак, существует иной способ пресечь попытку Тейлора свести к абсурду борьбу за права женщин – при этом мы не отрицаем очевидных различий между людьми и животными, но глубже подходим к вопросу равноправия и не находим в итоге ничего абсурдного в идее применения базового принципа равноправия к зверям. На первый взгляд такой вывод может показаться странным, но если внимательнее присмотреться к аргументам, на которых строятся наши возражения против расовой или половой дискриминации, то станет ясно: требуя равных прав для чернокожих, женщин и других угнетаемых групп людей и вместе с тем отказывая в равноправии животным, мы встаем на скользкую дорожку. Чтобы понять это, нужно для начала разобраться, почему именно неприемлемы расизм и сексизм. Что мы имеем в виду, когда говорим о равноправии всех людей, независимо от расы, вероисповедания и пола? Защитники иерархических, недемократических обществ часто ссылаются на то, что любые тесты показывают: люди вовсе не одинаковы и не равны. Нравится нам это или нет, но факты налицо: все люди обладают разным ростом и формой тела, у них разные моральные и интеллектуальные качества, в разной степени развиты великодушие и чуткость к потребностям других, разные навыки общения и способность испытывать боль или удовольствие. Иными словами, если бы требования равноправия были основаны на истинном равенстве всех людей, нам пришлось бы прекратить борьбу за равные права.
На это можно возразить, что требование равноправия всех людей основано на действительном равенстве различных рас и полов. Хотя каждый человек чем-то отличается от остальных, между полами и расами как таковыми нет принципиальных различий. Из того, что некий человек – чернокожий или женщина, мы не можем сделать никаких предположений о его интеллектуальных или моральных качествах. Стало быть, именно поэтому расизм и сексизм неприемлемы. Белый расист будет утверждать, что белые превосходят черных, но это не так; хотя между отдельными людьми наблюдаются различия, многие чернокожие превосходят многих белых по всем значимым способностям и возможностям. Тот же аргумент может привести и противник сексизма: пол человека не дает оснований судить о его способностях, поэтому дискриминацию по половому признаку нельзя оправдать.
Однако существование индивидуальных различий, выходящих за рамки расы или пола, делает нашу позицию уязвимой к нападкам более изощренных противников равенства, которые, например, предлагают, чтобы интересам людей с IQ ниже 100 придавалось меньше значения, чем интересам людей с IQ выше 100. Скажем, те, кто набрал меньше определенной суммы баллов, при этом могли бы стать рабами тех, кто показал лучшие результаты. Будет ли иерархическое общество, организованное подобным образом, лучше общества, основанного на расизме и сексизме? Полагаю, нет. Но если мы увязываем моральный принцип равноправия с фактическим равенством разных рас и полов, рассматриваемых как единое целое, наши аргументы против расизма и сексизма не дают нам основания возражать против модели неравноправия, описанной выше.
Есть и другая важная причина, по которой не следует основывать борьбу с расизмом и сексизмом на фактическом равенстве любого толка, даже на утверждении, что способности и возможности равномерно распределяются по всем расам и обоим полам: у нас нет четких доказательств того, что эти способности и возможности и впрямь распределяются равномерно и действительно не зависят от расы и пола. Если говорить о реальных способностях людей, то здесь налицо заметные различия как по расам, так и по полам. Эти различия, разумеется, наблюдаются далеко не всегда: речь идет лишь о средних значениях. Важнее то, что мы пока не знаем, насколько эти различия обусловлены разным генетическим наследием рас и полов и в какой степени – плохими школами, жилищными условиями и другими факторами, связанными с дискриминацией в прошлом и настоящем. Возможно, со временем выяснится, что все ключевые различия вызваны не генетикой, а особенностями внешней среды. Любой противник расизма и сексизма будет надеяться на это, поскольку такой факт значительно упростил бы задачу прекращения дискриминации; и все же основывать борьбу с расизмом и сексизмом на убеждении в приобретенном характере межрасовых и межполовых различий весьма опасно. Например, противники расизма, занявшие такую позицию, будут вынуждены признать, что расизм имеет некоторые основания, если окажется, что различия в способностях представителей разных рас хотя бы отчасти обусловлены генетикой.
К счастью, нет необходимости ставить борьбу за равноправие в зависимость от исхода научных исследований. В ответ на возможные заявления о найденных доказательствах генетической природы различий в способностях людей разных рас и полов было бы неправильно фанатично утверждать, что генетики ошибаются. Вместо этого лучше четко понимать, что требование равноправия не обусловлено умственными способностями, моральными качествами, физической силой или другими подобными критериями. Равноправие – это нравственная идея, а не констатация факта. Нет логически убедительной причины считать, что фактические различия в способностях двух людей оправдывают какие бы то ни было различия в уважении их потребностей и интересов. Принцип равноправия всех людей – это не провозглашение якобы действительного равенства между ними, а предписание к тому, как следует обходиться со всеми людьми.
Иеремия Бентам, основатель утилитаристского направления моральной философии, включил основной принцип морального равенства в свою этическую систему посредством формулы: «Каждый считается за одного, и не более чем за одного». Иными словами, интересы каждого существа, которого затрагивает то или иное действие, должны учитываться в той же мере, что и интересы любого другого существа. Сторонник утилитаризма Генри Сиджвик изложил этот принцип следующим образом: «С точки зрения Вселенной (если так можно выразиться) благо каждого индивида имеет не большее значение, чем благо любого другого». Позднее ведущие представители современной моральной философии единодушно указывали в качестве исходной предпосылки своих теорий схожий тезис: интересы каждого должны учитываться в равной степени (хотя этим авторам, как правило, не удавалось договориться о формулировках этого принципа[4]4
О моральной философии Бентама можно подробнее узнать из его «Введения в основания нравственности и законодательства», а о взглядах Сиджвика – из «Методов этики». В качестве примеров современных философов, рассматривающих проблемы морали и равноправия, можно привести R.M. Hare, Freedom and Reason (New York: Oxford University Press, 1963) и John Rawls, A Theory of Justice (Cambridge: Harvard University Press, Belknap Press, 1972). О важной договоренности, достигнутой по этому вопросу между представителями разных позиций, см. R. M. Hare, «Rules of War and Moral Reasonin», Philosophy and Public Affairs 1 (2) (1972).
[Закрыть]).
Принцип равноправия предполагает, что наше уважение к другим и забота об их интересах не должны зависеть от того, что собой представляют эти другие и какими способностями они обладают. Конкретные проявления уважения и заботы зависят от характеристик тех, на кого могут повлиять наши действия: забота о благополучии американских детей состоит в том, чтобы научить их читать; забота о благополучии свиней – в том, чтобы поселить их вместе с другими свиньями там, где будет достаточно еды и места для вольного выпаса. Но главное условие – учет интересов других, какими бы ни были эти интересы, – должно, согласно принципу равенства, распространяться на всех существ: черных и белых, мужского и женского пола, людей и животных.
Это понимал и Томас Джефферсон, по чьей инициативе принцип равноправия людей был закреплен в Декларации независимости США. Он стал противником рабства, хотя сам был не в силах полностью избавиться от своего рабовладельческого прошлого. Он писал автору одной книги, подчеркивавшему значительные интеллектуальные достижения негров и опровергавшему распространенное мнение об их ограниченных умственных способностях:
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
