Текст книги "Александр Македонский. Царь четырех сторон света"

Автор книги: Питер Грин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Возможно, теперь Александр нашел решение вопроса, как ему разумнее поступать с захваченными землями. Два крупных военных соединения под началом Пармениона и Алкимаха были отправлены принимать капитуляции городов Ионии, Лидии, Эолиды. Оба военачальника получили подробные инструкции от царя. Олигархические хунты следовало низлагать, а вместо них учреждать «демократические» правительства; местные законы и обычаи уважать. Города освобождались от дани персам.

Все это выглядит весьма великодушным, но по сути одни марионеточные правители были заменены другими. Кроме того, несмотря на захват сардской казны (большая часть ее, вероятно, пошла на уплату долгов), Александру все же не хватало наличных денег. Совсем отменить дань он в то время не мог себе позволить, но мог назвать ее как-то иначе. Царь требовал, чтобы «освобожденные» греческие города присоединялись к Эллинскому союзу. Раз так, то по договору они были обязаны платить «взносы» на ведение общеэллинской войны. Можно не сомневаться, что теперь они должны были платить не меньше, чем выплачивали персам в виде дани.

Парменион также получил указания укрепить оборону ионийского побережья на случай нападения персидского флота. Эти предосторожности, как выяснилось, вовсе не были излишними.

Стало известно, что из Карии к Милету отплыли флотилии царя Персии. Незадолго до того командир милетского гарнизона, считая свое положение безнадежным, прислал Александру письмо с предложением о капитуляции. Но теперь он вдруг передумал. Царю следовало действовать быстро. Флот союза сразу отплыл из Эфеса. Если бы ему удалось достичь Милета раньше персов, город и гавань были бы защищены. Пармениона и Алкимаха срочно отозвали. Но Александр, похоже, выступил в поход с наличным войском (около 15 000 человек оставались на гарнизонной службе), не дождавшись возвращения своего помощника.

Никанор, командующий греческим флотом, поставил свои корабли на якорь за три дня до прихода персов; у него было 160 кораблей, а у персов – 400, но оборонительную позицию на острове Ладэ он занял отличную. Сам Александр также достиг Милета вовремя и усилил оборону острова хорошим гарнизоном.

Персы вынуждены были оставить свои корабли у Микале, на уязвимой позиции. К тому же они были отрезаны от путей снабжения продовольствием и пресной водой, так как Александр поставил заслон в устье Меандра, чтобы воспрепятствовать высадке персидских интендантских частей. Он уже овладел внешним городом и готовился к штурму акрополя.

Правитель Милета отправил к Александру парламентера с предложением свободного пользования портом и свободного входа в город как для македонян, так и для персов, если царь снимет осаду. Царь отверг эти предложения, и началась осада города. Флот союза блокировал вход в гавань, чтобы защитники Милета не могли получить помощь от персов, а македонские осадные машины начали крушить городские стены. Когда образовались пробоины, македоняне ворвались в город. Часть гарнизона, в том числе 300 наемников, бежали на один из островков, остальные сдались.

Александр, следуя новой политике, милостиво обошелся с гражданами Милета, хотя всех иностранцев, попавших в его руки, продали в рабство. Греческих наемников он предложил пощадить, как говорят, «тронутый их мужеством и стойкостью», при условии, что они перейдут к нему на службу. Некоторое время персидский флот еще находился в районе Милета, ожидая возможности спровоцировать столкновение, но произошло лишь несколько мелких стычек. Наконец, поскольку персы по-прежнему были отрезаны от всех береговых источников снабжения, они сами почувствовали себя в осаде. Кончилось тем, что персидские корабли отплыли в Галикарнас, где персы создали новую линию обороны. Угроза с их стороны оставалась. В этих обстоятельствах Александр принял решение расформировать флот и бросить все силы на военную кампанию на суше. Афинское морское подразделение и еще несколько кораблей он сохранил для транспортного обслуживания, как и флотилию на Дарданеллах. Основной же части контингента союзного флота было выплачено жалованье, и моряков отправили на родину.

Александр сознательно шел на огромный риск. Флот Дария вполне мог совершать рейды на Грецию, мог перерезать коммуникации македонян, причинить им немало неприятностей на Эгейском море. Имея 400 финикийских кораблей, персы вполне могли инспирировать в Греции мятеж, оказав ему поддержку, и тогда шансы Александра в борьбе против Дария свелись бы к минимуму. Но Александр так мало доверял греческим союзникам (и не без оснований), что готов был скорее пойти на риск поражения, чем довериться греческому флоту. Кроме того, он (опять же не без оснований) рассчитывал на то, что полисы Эллады в принципе не способны на согласованные действия, хотя бы и по защите своей свободы.

После Милета

После взятия Милета остатки персидских военных сил отошли в Галикарнас, хорошо укрепленный город с первоклассной гаванью, способный выдержать длительную осаду. Персидский царь назначил Мемнона смотрителем Нижней Азии и начальником флота. Галикарнас стоял прямо на пути армии Александра.

Македоняне подошли с северо-востока, став лагерем в полумиле от Миласийских ворот. Осмотрев городские укрепления, Александр пришел к неутешительным для себя выводам. Со стороны суши город был обнесен мощными стенами с башнями на равных расстояниях и окружен рвом шириной сорок пять футов и глубиной двадцать футов. Было там также не менее трех самостоятельных укрепленных цитаделей, способных долго держаться и после падения города. Одна стояла на старом акрополе как северо-западный бастион, две другие, крепость Саламик и укрепление на островке Арконес, защищали вход в гавань. Теперь здесь находился и флот персидского царя.

Так как Александр обезлюдил собственный флот, он не мог установить блокаду с моря, а следовательно, Галикарнас едва ли можно было взять измором. Осадные машины еще не были доставлены. Пока не прибыли транспортные суда, пытавшиеся ускользнуть от финикийского флота, штурм не мог быть успешным. Наконец кораблям удалось пристать к пустынному участку побережья. После этого началась настоящая осада.

Наемники Мемнона были хорошо подготовлены и имели возможность обстреливать противника с крепостных стен. Несколько попыток штурма после жестокой борьбы были отбиты. Ночью, пока строители пытались заделать пробоины в стенах, Мемнон послал на вылазку отряд, имевший целью сжечь машины и осадные башни Александра. В результате ожесточенной схватки персам пришлось отступить, но около 300 македонян были тяжело ранены.

Александр перенес осадный состав на северную сторону города. Македонянам удалось сокрушить крепостной вал и две башни. Они предприняли новую попытку штурма, но неудачную, так как натолкнулись на внутреннюю заградительную стену. На следующий день Александр даже обратился к Мемнону с предложением о перемирии, чтобы получить тела погибших. Мемнон и другие военачальники, Оронтобат и два афинянина, Эфиальт и Трасибул, собрались на совет. Эфиальт заявил, что для спасения Галикарнаса необходимо самим предпринять наступление. Вместе они выработали, казалось, удачный план.

Они отобрали 2000 наемников, разделив их на два отряда. Первый, с факелами и ведрами со смолой, отпра вился на вылазку из-за заградительной стены с целью поджечь осадную технику Александра. Как и предвидел Мемнон, царь бросил туда пехоту, чтобы покончить с этой угрозой. Тогда второй отряд наемников, выйдя из главных ворот, напал на македонян с другой стороны. Мемнон ввел в дело собственную осадную машину – деревянную башню высотой около 150 футов, на каждой платформе которой стояли метательные машины и метальщики дротиков. Эфиальт, отличавшийся огромной силой, повел своих людей в наступление, а сверху на македонян полетели снаряды. Мемнон бросил в сражение персидский резерв. Начался неравный бой. Положение спасли резервные отряды ветеранов. Они вступили в битву, сомкнув щиты, выставив копья, несокрушимым боевым строем. Людям Эфиальта, уже считавшим себя победителями, неожиданно пришлось столкнуться с новым про тивником. Они дрогнули; македоняне пошли в контратаку, причем им удалось убить самого Эфиальта. За самое короткое время персы были разбиты и стали спешно отступать к городу. Около внутренней стены началось яростное сражение, на мосту через ров скопилось столько людей, что мост рухнул.

Защитники города не выдержали. Мемнон и Оронтобат решили уходить. Лучшую часть уцелевших войск они оставили в укреплениях, охраняющих гавань; остальные были эвакуированы на остров Кос. Перед этим они подожгли арсеналы, большую деревянную осадную башню и оборонительные башни, сооруженные на стенах. Из-за сильного осеннего ветра огонь распространялся быстро. Александр видел это, но не мог ничего поделать, как и помешать эвакуации. Флота у него практически не было, а крепости у входа в гавань находились в руках персов. Македонянам оставалось стоять и смотреть на горящий город, пока Мемнон погружал на корабли людей, припасы, оборудование.

Разделение армии

Всех воинов-молодоженов царь теперь отослал домой на зимний отпуск, что еще увеличило его популярность. Клеандру и Кену, которые их сопровождали, Александр дал указания собрать свежие подкрепления в Македонии и Греции.

Экспедиционная армия была разделена на два контингента. Один, под командованием Пармениона, отправили назад, в Сарды, для ведения военных действий против племен Центральной Анатолии. Сам царь отправился на восток, в Ликию и Памфилию, для установления контроля над побережьем и нейтрализации флота противника. Выполнив эту задачу, он должен был пройти через Писидию и весной следующего года соединиться с войсками Пармениона в Гордии. В это же время должны были вернуться и получившие отпуск.

Александр сначала отправился на юго-восток, в Телмесс, а затем на север, к одному из ксантийских горных перевалов. Там, среди горных снегов, окруженный недружественными племенами, он застрял со своими людьми, далекий от цели – дороги, соединявшей побережье с Фригией, местом встречи с Парменионом. Тем временем к Александру явились послы из Фаселиды и других местных городов, с «золотой короной и предложениями дружбы», а также с полезной информацией о местных дорогах и опасностях.

Обдумав положение, Александр решил пока не прокладывать путь дальше. Он вернулся на побережье, а в Ксанте произошел инцидент, убедивший царя, что он рисковал не зря. Горячий подземный источник поблизости от города вынес на поверхность бронзовую табличку с древними символами. Гадатели сочли, что это знамение свыше. Аристандр, царский прорицатель, истолковал таинственную надпись так: «Настанет день, когда эллины положат конец Персидскому царству». Это толкование вдохновило Александра, который снова двинулся в путь, теперь на восток, в Финикэ, а оттуда – в Фаселиду.

Дорога между Фаселидой и Сидом шла через горы от Кемер-Кая, по узким ущельям, и выходила на памфилийскую равнину к югу от Бельдиби. Александр, помня о своем опыте с горой Осса, велел фракийским разведчикам вырубать ступеньки в горах и расширять проходы в ущельях. Большая часть войска пробиралась по этой дороге, а сам Александр с небольшим отрядом отправился в путь вдоль морского побережья. Этот путь можно было проделать только при сильном северном ветре, между тем здесь бушевали южные ветры, что мешало македонянам добиться цели. Александр все же решил попытать счастья. Согласно Каллисфену и другим источникам, в нужный момент подул северный ветер, и царь с отрядом смогли совершить поход без особых трудностей.

Перевалив через гору Климакс, войско оказалось в красивой и плодородной Памфилийской долине, лежавшей между горами и морем, длиной около шестидесяти и шириной около восемнадцати миль. Отсюда путь Александра лежал на восток, вдоль побережья. От Сида до Киликии простиралась дикая, незаселенная область, без портов и нормальных дорог. Здесь никаких военных действий практически не требовалось. После небольшой стычки с разбойниками экспедиция достигла Перги, которая сразу сдалась. Отсюда Александр отправился в Аспенд. Неподалеку от города его встретила депутация граждан, желавших сдать город, однако просивших избавить их от присутствия гарнизона. Александр, наслышанный о ресурсах этого города и испытывая недостаток в боевых конях, как и в деньгах, согласился не ставить гарнизон в Аспенде, но за высокую плату. Жители должны были передать ему всех лошадей, которых они выращивали для Дария на своих знаменитых конных заводах, а также внести пятьдесят талантов для выплаты воинам.

Узнав о таких условиях, большинство граждан отвергло соглашение, заключенное от их имени. Когда специальный отряд Александра явился за лошадями и контрибуцией, жители заперли ворота и эвакуировали людей из пригорода, находившегося под горой, на берегу реки. Они заперлись в крепости, надеясь, вопреки здравому смыслу, что царь, занятый другими делами, не явится, чтобы рассчитаться с ними. Но они ошиблись. Александру слишком были нужны и лошади и деньги. Вскоре войско Александра встало лагерем в пустом нижнем пригороде. У граждан Аспенда сдали нервы, и они послали парламентера с просьбой о сдаче на прежних условиях. Но теперь Александр счел это недостаточным. Денежная контрибуция была удвоена, а кроме того, городу следовало выплачивать ежегодный налог – не Эллинскому союзу, но непосредственно Македонии. Город также должен был управляться наместником, а это всегда означало и размещение гарнизона. Знатные граждане должны были стать заложниками.

История с Аспендом показывает, какие цели преследовал Александр в Малой Азии. Поскольку с ним сотрудничали по доброй воле, он мог представлять свою экспедицию как священный общеэллинский поход. Но малейшее неповиновение царь сурово пресекал. Поведение Александра в дальнейшем породило мрачную шутку: «Становись моим братом, или пеняй на себя».

На север

Из Аспенда македонское войско направилось на север через Писидию. Последний раз сопротивление Александру было оказано в Сагаласе. Здесь ему пришлось сражаться в очень сложных условиях: штурмовать крепость в горах без поддержки конницы (склон был очень крутым). Но македонская выучка и дисциплина сделали свое дело. После упорной борьбы Сагалас был взят. Вскоре войско Александра оказалось на плато. Обогнув озеро Бурдур, он через пять дней вышел к Келенам у истоков Меандра и Марсия.

Келены, находясь на перекрестке главных дорог, были важным стратегическим пунктом. Отсюда вела и дорога на север, в Гордий. Ксеркс по царскому пути проходил через Келены на запад, в Сарды. Александр не мог продвигаться дальше, не захватив этот город, важнейший коммуникационный узел на пути, связывавшем Средний Восток с Ионией. Город вскоре пал, хотя акрополь продержался несколько дольше.

Отсюда, оставив в Келенах гарнизон под командованием Антиоха, Александр отправился дальше и достиг Гордия в начале марта 333 г. до н. э. Здесь его войско снова соединилось с войском Пармениона, а также с теми людьми, которые ранее отправились в зимний отпуск. С ними пришло и долгожданное пополнение – 3000 македонских пехотинцев, 500 конников, 150 элидских добровольцев. Но вернувшиеся командиры сообщили, что в целом ситуация в Греции заметно ухудшилась, и оправдались худшие опасения царя. И снова виновником оказался самый опасный противник – Мемнон.

После падения Галикарнаса Дарий, наконец, разрешил Мемнону применить тактику, которую тот предлагал с самого начала, – перенести военные действия в Грецию. В его распоряжении находился персидский флот, к тому же он получил от персидского царя средства, необходимые для оплаты профессионального военного контингента. Пока Мемнон совершал рейды на восточные острова Эгейского моря, его агенты в самой Греции раздавали персидское золото потенциальным сторонникам, обещая, что Мемнон скоро появится в Эвбее с большой армией и флотом.

Александру предстояло принять серьезное решение. Продолжение военных действий на Востоке было чревато потерей Дарданелл, да и в Греции мог в любое время вспыхнуть мятеж. А возвращение назад могло сделать напрасными все усилия царя по завоеванию Персии.

Как раз в то время, когда молодой царь решал эту задачу, произошел знаменитый эпизод с Гордиевым узлом. Как многие люди, столкнувшиеся, казалось, с неразрешимой задачей, Александр был склонен довериться судьбе. Сейчас, как никогда, необходимо было знамение свыше.

В Гордии, в храме Зевса, он нашел то, что искал. Там, в акрополе, находилась древняя телега, будто бы переданная сыну Гордия, Мидасу, когда тот наследовал от отца престол Фригии. Ее дышло было привязано к ярму с помощью запутанного узла вроде тех, что моряки называют «головой турка». Оракул некогда предсказал, что тот, кто распутает узел, станет владыкой Азии. Александр не мог не попытать счастья. Долго пробовал он распутать сложный Гордиев узел, но безуспешно. Между тем неудача его означала бы самое скверное предзнаменование. Надо было срочно найти выход. Аристобул сообщает, будто Александр вытащил колышек, находившийся между ярмом и дышлом, что и помогло ему найти свободные концы, но это похоже на пропаганду постфактум. По утверждению Квинта Курция и Плутарха, царь, воскликнув: «Не все ли равно, как я с ним управлюсь!», обнажил меч и разрубил узел.

В тот вечер сверкнула молния и ударил гром, что Александр и его толкователи расценили как одобрение поступка царя Зевсом (хотя это можно было понять и как проявление божественного гнева). Александр принял решение продолжать кампанию. Он назначил Амфотера начальником флота на Дарданеллах, а Гегелоха – командующим наземными силами, базировавшимися в Абидосе. Царь дал им 500 талантов на организацию нового флота греческих союзников и еще 600 послал Антипатру для оплаты гарнизонов на родине. После этого Александр с войском двинулся в Анкару. Там царь получил благоприятное известие: вскоре после осады Митилены Мемнон заболел и умер. Уход из жизни этого единственного первоклассного полководца в армии Дария был большой удачей для Александра. Теперь все планы врага по вторжению в Грецию могли рухнуть.

Наследники Мемнона

После того как не стало Мемнона, командование персидскими войсками перешло к знатным персам: Фарнабазу, его зятю и Аутофрадату. Последний продолжал кампанию на Эгейском море, а Фарнабаз с большим наемным войском отправился по морю в Ликию, чтобы заставить Александра вернуться на побережье. Но эта многообещающая инициатива была пресечена самим Дарием, который не хуже Александра понимал, что стратегия Мемнона без него самого имеет мало шансов на успех. Персидский царь собрал тайный совет, чтобы решить вопрос – стоит ли вторгаться в Европу или лучше нанести прямой удар по македонскому войску?

Советники-персы склонялись к тому, что сам Дарий должен бы вынудить Александра принять бой, но против этого выступил, правда без достаточного такта, афинский наемник Харидем. Он обоснованно считал, что со стороны Дария было бы безумием делать ставкой в этой игре свой трон, что царю лучше оставаться в Сузах, а с Александром пусть воюет профессиональный полководец. Харидем дал понять, что имеет в виду самого себя. Это вызвало резкое недовольство других советников. Они прозрачно намекнули, что афинянин добивается этого только для того, чтобы легче было предать их македонянам. Харидем вышел из себя: его, как наемника, такие обвинения особенно задевали. Совет перешел в свару. Некоторые замечания насчет персидских трусости и невежества так разгневали Дария, хорошо понимавшего по-гречески, что он приказал тут же казнить Харидема. Когда грека уводили, он прокричал, что Дарий за эту несправедливую казнь заплатит троном и царством.

Когда гнев царя остыл, Дарий очень сожалел, что казнил лучшего из своих военачальников, понимая, что подходящей замены ему не найти. В результате плану вторжения в Европу предпочли прямое столкновение с войском Александра. Фарнабаз, правда, был преемником Мемнона, но чисто формальным, так как все его наемники были отозваны, поскольку Дарий нуждался в срочном укреплении своей пехоты. Фарнабазу оставалось только соединиться с Аутофрадатом. Объединив усилия, они отправили десять кораблей в рейд на Киклады, а с остальными силами удалось захватить Тенедос на севере. Македонянам все еще не удалось собрать настоящий флот, так что персы не встретили серьезного сопротивления.

Пока Дарий ждал подкреплений из Вавилона, Александр быстро направился на Каппадокийское нагорье под палящим августовским солнцем. Ему и его людям предстояло перевалить Таврский горный хребет. Идти они могли только по глубокому извилистому ущелью. Случилось так, что персидский правитель Киликии Арсам значительно облегчил македонянам задачу. Если бы он сосредоточил все свои силы у выхода на равнину, Александру оставалось бы только отступить. Однако, пытаясь подражать тактике Мемнона и избегая прямого столкновения, Арсам оставил у выхода лишь небольшой отряд, а основные силы направил на опустошение Киликийской равнины. Все македонское войско прошло по ущелью и вышло на равнину. Сам Александр впоследствии говорил, что больше никогда ему так не везло.

Александру сообщили, что Арсам собирается оставить Тарс. В соответствии с избранной стратегией сатрап решил вывезти из города казну, а город сжечь. Александр сразу послал вперед Пармениона с конницей и легковооруженными воинами. Узнав об этом, Арсам поспешно ушел из Тарса, оставив в неприкосновенности и здания и казну, чтобы соединиться с войском Дария, вышедшего из Вавилона.

Александр вошел в Тарс 3 сентября 333 г. до н. э., страшно усталый и разгоряченный после похода. По городу протекала река Кидн, чистая, быстрая, с ледяной водой. Царь разделся, решив искупаться. В воде у него начались судороги. Телохранители бросились в воду и вытащили Александра в полубессознательном состоянии. До своего купания Александр, видимо, получил какую-то легочную инфекцию, которая быстро перешла в острую пневмонию. Несколько дней он лежал в горячке. Врачи оценивали его состояние как безнадежное и воздержались от дальнейшего лечения, опасаясь обвинений в небрежении или, еще хуже, в убийстве.

Только один из них взялся лечить царя – Филипп из Акарнании, его личный врач, знавший Александра долгие годы. Филипп сказал, что есть некоторые быстродействующие лекарства, но их использование сопряжено с риском. Александр, думавший больше всего о наступлении Дария, не стал возражать. Лечение Филиппа оказалось успешным, хотя действительно нелегким. Поначалу Александр потерял голос, ему стало трудно дышать, а затем он впал в бессознательное состояние. Филипп делал ему массаж и лечил припарками. Сильная конституция Александра помогла ему перенести кризис, а снадобья сделали все остальное. Через три дня он уже был здоров и снова появился перед встревоженным войском.

Царь отправил Пармениона с греческой пехотой и фракийской и фессалийской конницей следить за продвижением Дария, а сам остался еще на две недели в Тарсе до полного выздоровления. Но Александр никогда не был праздным. Впервые он завладел монетным двором и начал чеканить собственную монету. До перехода через Тавр он еще мог выступать как «освободитель» греков. Теперь же Александр превратился в завоевателя. Если он желал, чтобы сирийцы и финикийцы признали его владычество, то должен был построить систему власти, подобную той, что была у царя персов.

Между тем от Пармениона пришли добрые известия. Это значило, что настало время продемонстрировать формальный ритуал покорения Киликии. Александр сначала посетил Анхиал к западу от Тарса, потом соседний город Солы, а затем вернулся в Тарс. Филот с кавалерией был послан вперед и достиг реки Перам. Вскоре туда подошел и сам Александр с гвардией и пехотой. Видимо, он был озабочен тем, чтобы завоевать поддержку близлежащих киликийских городов, но это не слишком задержало его продвижение. Через два дня Александр уже был в Кастабале, где его встретил с последними новостями Парменион.

Дарий стоял лагерем на равнине у Сохи, к востоку от Сирийских Ворот. Парменион уговаривал Александра повести войско в Исс и подождать там Дария. В узкой долине между морем и горами было меньше риска, что противник обойдет македонское войско с флангов; к тому же – о чем не сообщает наш источник, хотя это важно, – из Исса Александру было легче проследить, по какой дороге пойдет Дарий с войском. Но Александр, видимо, решил, что Дарий может пройти только через Сирийские Ворота, и не стал, как известно, ждать его в Иссе. С большей частью войска он отправился на юг, в Мириандр, стал лагерем у выхода на равнину и ждал там противника, который так и не появился.

Очевидно, на это и рассчитывал Дарий. Пока Александр стоял в Мириандре, задержавшись из-за сильной грозы (странная причина, если учесть, что впоследствии македонское войско прошло много миль по индийской земле во время сезона дождей), Дарий стремительно направился на север к Аманикским Воротам (нынешний перевал Богче), не встречая сопротивления, а оттуда – на Исс. Там персы захватили большую часть раненых и больных из армии Александра. Им отрубили руки, прижгли раны, показали персидский лагерь и отправили к Александру, чтобы они рассказали обо всем увиденном. Из Исса Дарий с войском двинулся к реке Пинар и занял оборонительную позицию на ее северном берегу. Теперь он оказался в тылу у войска Александра, лишив его таким образом коммуникаций. Александр неожиданно оказался в ловушке. Оставалось принять бой в невыгодных условиях.

Между тем македонские воины за два дня прошли около 70 миль, а когда они стали лагерем, начался ливень. Люди были очень утомлены и недовольны. Однако непобедимый оптимизм и ораторское искусство Александра оказались заразительными. Когда он закончил речь ссылкой на Ксенофонта и его Десять тысяч ^[7], то войско воспрянуло духом.

На рассвете македонская армия направилась к Иссу; пройдя около 212 миль, Александр с войском достиг реки Пинар. Там он построил людей таким образом, чтобы левый фланг находился близко к морю, а правый – к предгорьям. Большую часть кавалерии он расположил на правом фланге под своим командованием, а Парменион должен был взаимодействовать с греческими союзниками.

Основным слабым местом персов, как обычно, была пехота. Азиатских вассалов Дария нечего было и сравнивать с македонской фалангой, и он предусмотрительно расположил их в резерве. В центре расположилась отборная личная гвардия царя, около 2000 человек, а сам Дарий, как того требовал обычай, находился позади гвардейцев, в большой изукрашенной колеснице.

По обе стороны от гвардейцев царя находились греческие наемники, до 30 000, хотя эти данные источников обычно считаются преувеличенными. На флангах располагалась легковооруженная пехота, обычно состоявшая из персидских юношей, проходивших военную службу.

Пока Дарий выстраивал свою армию, наступил полдень. Постепенно продвигаясь вперед, македоняне подошли уже совсем близко. Они шли не спеша, с остановками для проверки вооружения и наблюдения за врагом. В это время персидский конный авангард получил сигнал вернуться за реку и присоединиться к основным силам. Замысел Дария стал ясен. Александр должен был быстро перестроить свое войско. Вместо того чтобы, как ожидалось, сосредоточить кавалерию против правого фланга Александра, персидский царь явно готовил нападение против Пармениона.

Александр тут же перевел фессалийцев на левый фланг, чтобы усилить его, причем они должны были переместиться позади фаланги, незаметно для врага. Узнав, что часть персов заняла выгодную позицию на одном из горных отрогов, оказавшись практически позади правого крыла македонян, Александр им в противовес направил отряд легковооруженных воинов. Опасаясь обхода с флангов, он послал вперед конные патрули и усилил правый фланг двумя отрядами. Персы на горном отроге, видимо, не собирались драться. Быстрый рейд македонян вынудил их отступить. Александр оставил три конные сотни для наблюдения за ними, отозвав остальных, которыми ранее укрепил правый фланг.

Македоняне:

1– агрианы; 2– лучники; 3– конная гвардия (гетайры); 4– пэонская легкая конница; 5– копейщики; 6– щитоносцы; 7– фаланга, Кен; 8– фаланга, Пердикка; 9– фаланга, Кратер; 10– фаланга, Мелеагр; 11– фаланга, Птолемей; 12– фаланга, Аминта; 13– критские лучники; 14– фракийские метатели копий (дротиков); 15– фессалийская кон ница; 16– конница союзников; 17– группа агриан; 18– отряд легкой конницы; 19– греческие наемники.

Персы:

а– кавалерия Набарзана; б– легкая пехота; в– лучники; г– греческие наемники; д– личная гвардия Дария; е– азиатские вассалы; ж– резерв.

Македонцы продолжали медленно продвигаться вперед. Почти на расстоянии досягаемости вражеской стрелы Александр остановил войско, ожидая нападения персов. Этого не произошло. Дарий занимал выгодные оборонительные позиции и не хотел их покидать. Дальнейшее промедление не имело смысла. Александр снова медленно повел армию вперед. Когда лучники уже могли поражать цель, поднялась туча стрел, «так, что они сталкивались в воздухе». Тогда, под звуки труб, Александр со своей гвардией пошел в атаку, пересек реку и рассеял персидских лучников. Это была на удивление удачная атака: на правом фланге успех был достигнут в первые минуты.

В центре дело обстояло не так хорошо. Сама по себе переправа оказалась для фаланги делом чрезвычайно трудным. Некоторое время ни одна из сторон не могла продвинуться. Потом, вследствие быстрого наступления Александра, на правом фланге образовался опасный разрыв. Греки на персидской службе не могли упустить такого случая. Построив свои силы клином, они атаковали македонян. Завязалась яростная схватка, в которой погибли Птолемей, сын Селевка, и еще около 120 македонян.

Между тем Александр, обойдя персов слева, ударил со своей конницей в тыл наемникам и царской личной гвардии. Теперь он и его люди хотели любой ценой пленить или убить Дария. Царь олицетворял собой центр возможного военного сопротивления в будущем. Если бы его не стало, дело персов оказалось бы почти безнадежным.

Увидев колесницу Дария, Александр со своими людьми бросился вперед, чтобы захватить ее. Брат Дария Оксатр, начальник придворной конницы, ринулся на защиту. Начался жестокий бой. Сам Александр был ранен в ногу (как утверждают, самим персидским царем). В этот момент возникла опасность, что лошади колесницы Дария понесут ее прямо на вражеских воинов. Дарий, забыв в этих обстоятельствах о церемониале, сам ухватился за поводья. Однако кто-то тут же нашел для него легкую колесницу. Царь, спасаясь от прямой опасности, пересел в нее и бежал с поля боя.