Текст книги "Черная багама"

Автор книги: Питер Чейни

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 12 страниц)

Питер Чейни
Черная багама

Девочка с ореховой кожей и блуждающим взором,

Ты молчишь, но ты такая умница,

Молчат твои сладкие губки,

За них говорит танец бедер.

Меня в дрожь бросает, когда ты танцуешь

Перед этими ублюдками с роскошных яхт.

Глава первая

I

На Багамах, в четырнадцати милях от острова Эндрюс, лежит островок под названием Черная Багама, настоящий рай, если путеводители не врут.

Золотые пески, уютные бухточки, пальмы и роскошные кроны деревьев дни и ночи залиты солнцем или луной. Особенно здорово это смотрится в лунном свете. Тут всегда лето, правда, раз в сезон наведываются плевые тайфунчики, – но тогда здешние забулдыги получают повод лишний раз надраться.

Только парни из тех, кто не любит проблем, вдруг поняли, что дерьма полно даже там, где отовсюду прет солнце и счастье, серебро луны и любовь, мягкие мелодии, крепкий ром и все прочее, чего душа желает.

Любовь, счастье и смех расцветают на Черной Багаме, а если порой этот восхитительный хор дополняют нежные вздохи морского бриза в шапках пальм и гротах, эти сладкие звуки не громче визгов леди и джентльменов, до которых доходит, что красоты природы влияют не на всех, и стоит следить на каждым шагом даже в таком раю, как Черная Багама.

Конечно, времена уже не те, что в старые добрые дни сухого закона, когда каждый обладатель шестифутовой моторки и «капусты» вывозил самогон с Ямайки и ловил удачу за хвост, правда, если был ловким малым и умел проскочить мимо «акул» из Береговой охраны, которые рыскали вдоль побережья Майами, поджидая добычу.

Черная Багама – маленький остров. Тридцать шесть миль на одиннадцать, этакий огрызок рая в теплом море. Место сладкого отдыха и исполнения твоих желаний, крошка.

А желания можно исполнить всегда, если хочется, и если другому не хочется этого немножечко сильнее.

Если вам ясно, что я имею в виду.

II

Дул легкий ветерок, когда цветной джентльмен Мервин Джаквес вышел из салуна «Грин Кэт», спустился к причалу, прыгнул в свою рыбацкую моторку, сел на корме и закурил.

Джаквес выглядел довольно привлекательно. Парусиновые туфли, темно-синие габардиновые брюки и тонкая шелковая рубашка. Мускулы играли под тонкой кожей при каждом его кошачьем движении. На кучерявых волосах – красная бейсболка с длинным козырьком. Так он сидел некоторое время, пропуская через легкие длинные затяжки, потом швырнул окурок за борт и начал напевать «Девочку с ореховой кожей». У него негромкий, довольно приятный тенор. Он любит петь. Так он ловит кайф.

Девочка с ореховой кожей и блуждающим взором,

Ты молчишь, но ты такая умница…

Джаквес обернулся на шаги Меллина. Длинный, тощий белый, просоленный и поджаренный на солнце, бросил:

– Привет, шкип…

Он прыгнул на корму, прошел по узкому проходу мимо брезентового навеса на нос и крикнул:

– Где клиент, шкипер?

Джаквес хмыкнул.

– Это ты мне? Когда я, черт побери, уже все придумал, я слоняюсь здесь в ожидании этого треклятого ублюдка…

– Он придет, – буркнул Меллин.

Джаквес услышал щелчок, будто врубили корабельные огни.

– Эй, Меллин, у тебя припасено виски? Бьюсь об заклад, когда он доползет до нас, он будет полон под завязку, и потребует еще. Спорю, он будет вопить про виски.

Меллин спросил:

– Ты видел ремни на сиденье?

– Ну, видел, – отозвался Джаквес. – При чем здесь чертовы ремни?

– Они будто перетерты. А два дня назад были в порядке. Может, кто-то брал эту лодку.

Джаквес пожал плечами:

– Мне это до лампочки.

– Если тебе, то и мне. Чего я рыпаюсь? – угрюмо буркнул Меллин.

– Верно, мальчик. Ни о чем не беспокойся. Я ни о чем не беспокоюсь, а шкипер я. Так зачем беспокоиться тебе?

Меллин стоял на самом носу, облокотившись на тент, и смотрел на причал.

– Приятель, он идет. Черт побери! И пьян в стельку!

Джаквес встал, прошел между обитыми железом банками на корму, прыгнул на неё и позвал:

– Привет, мистер Сэндфорд… Рад вас видеть… я уже думал, может, вы с нами не едете.

Сэндфорд шагнул на борт. Он большой, грузный, больше шести футов росту. Он кое-как вскарабкался на скос кормы и рухнул внутрь. Джаквес, метнувшись кошкой, поймал его на лету.

– Расслабьтесь, босс. Расслабьтесь… Давайте я вам немного помогу…

– К чертям тебя, к чертям твои советы, – у Сэндфорда низкий голос. – И какого черта мы здесь ждем? Давайте убираться к дьяволу отсюда.

Джаквес мягко успокоил:

– Вы босс, мистер Сэндфорд. Эй, Меллин, кровь взял?

– Ага, – отозвался Меллин. – там, впереди… четыре пакета.

– Какого черта вы копаетесь? – взревел Сэндфорд. – Мы что, собираемся торчать здесь всю ночь?

Он на сиденье возле кокпита. Достал фляжку, откупорил и жадно глотнул.

Джаквес сказал:

– Поехали, босс.

Он запустил мотор, вернуся на корму и отдал концы. Лодка сперва разгонялась медленно, затем набрала скорость. В миле от острова Джаквес заложил полукруг, обогнул Эндрюс и направился к острову Кэйт.

Сэндфорд пытался прикурить. Через плечо Джаквес видел его потуги хоть приблизительно попасть сигаретой в зажигалку. После нескольких попыток он кое-как управился, откинулся, затягиваясь, и попытался собраться.

Джаквес тихонько насвистывал под нос.

– Христа ради! – взвыл Сэндфорд. – Почему бы тебе не разучить другой мотив? Когда бы я ни шел мимо, ты насвистываешь или напеваешь «Девочку с ореховой кожей».

– Простите, босс… Просто нравится эта старая песенка. В ней что-то есть, знаете, мистер Сэндфорд.

Из-за туч выглянула луна. Море было спокойно, но в горячем воздухе витала какая-то напряженность. Жару изредка смягчало острое дыхание холодного ветра. Меллин готовил кофе и думал, что это неприятно. Когда дует, словно сидишь в коробке с мороженым, а когда нет, ночь превращается в духовку. Обливаешься потом или дрожишь, но чаще потеешь.

Он принес кофе. Сэндфорд выпил его большими глотками.

Джаквес сказал:

– Мистер Сэндфорд не хочет кофе. У него ещё есть виски. На черта ему кофе?

Сэндфорд чуть оправился и спросил:

– Куда мы едем? Сегодня я хочу большую – настоящую, понял?

Джаквес вкрадчиво заметил:

– Я точно знаю, что вы чувствуете, мистер Сэндфорд. Я знаю… Мы её добудем. Они кружились здесь сегодня – с янтарными башками и всех мастей.

Он занялся лесками. Когда все готово, Сэндфорд вдруг падает на сиденье и его рвет.

Джаквес посоветовал:

– Действуйте не спеша, мистер Сэндфорд, и вы несомненно добудете огромную рыбину. Я обещаю.

Он шагнул к штурвалу и снова запустил мотор. Меллин все так же стоял, облокотившись на тент.

Джаквес скомандовал:

– Бросай кровь за борт, парень. Будем болтаться вокруг.

– Есть, – ответил Меллин.

Сэндфорд сидел на корме, пьяно таращась на эту сцену. Раздался всплеск падающих за борт пакетов.

Джаквес на малой скорости закладывает широкий круг. Меллин просунул голову под тент.

– Он на том сиденье, про которое я тебе говорил.

Джаквес тихо и спокойно отрезал:

– Иди поджарь яичницу, салага чертов. Чего ты дергаешься, а? Почему, черт возьми, ты не заткнешься? Ты меня достал… Да ещё как!

На несколько минут становится светло. Это луна режет тихую воду серебряным кинжалом. Джаквес начинает сужать круг, в центр которого Меллин швырнул кровь. Лодка скользит легко, почти бесшумно. Потом луна опять скрывается, и море чернеет.

Джаквес тихонечко насвистывает, почти про себя: «Девочка с ореховой кожей…». Меллин сидит впереди, спиной к носу и поверх тента смотрит на корму. Он заметил плавник акулы и заорал:

– Она плывет! … Плывет, мистер Сэндфорд…

Плавник возникает в пятидесяти ярдах за кормой. Джаквес полностью выключил скорость. Он стоит вполоборота, одну руку держит на руле и наблюдает за Сэндфордом.

Акула нырнула. Заглотила крючок. Сэндфорд буркнул:

– Черт побери… огромная…

Он рухнул на сиденье, но когда леска натянулась, его срывает с места и тащит к корме. С глупым лицом он скользил на коленях по палубе, пытаясь подняться.

Леска рванулась ещё раз, и Сэндфорд перелетел через транец в море. Долей секунды позже Джаквес (окурок сигареты так и свисал из его рта) увидел плавник и изгиб хвоста. Акула разворачивалась.

Меллин хрипло выдохнул:

– О, Господи!

Он бросился к корме, упал на колени и перегнулся к воде.

Раздался ужасный пронзительный крик, вздыбилась пена, – и воцарилась тишина.

Меллин, весь белый, обернулся, увидел, что Джаквес закуривает новую сигарету, и потащился к негру.

– Ну, она его заполучила. У него не было даже спасательного жилета. Тот бы хоть чем-нибудь помог.

Он мокр от пота.

Джаквес посмотрел на него в упор. Луна выплыла из-за облаков, и Джаквес оглянулся через плечо на море. Тихое, сонное, лунное.

– Какого черта тебя все так возбуждает? Не впервые акула слопала рыбака, правда? Особенно если он надрался и не соображает, что делает! Понимаешь, о чем я?

Меллин буркнул:

– Да чего мне волноваться? Лодка не моя.

– У тебя никогда не будет лодки, – бросил Джаквес. – Нет, у тебя никогда не будет лодки, парень, потому что ты чертовски возбудим. Все может случиться, разве не так? Думаю, не стоит нам тут ошиваться. Мы ничего не можем сделать. Лучше вернемся. Свари чашечку кофе, Меллин. Поверь, я ужасно сожалею… Ужасно! Мистер Сэндфорд был замечательным парнем… все любили мистера Сэндфорда.

– Возможно… – кивнул Меллин. – Когда он не был пьян… а пьян он был всегда.

– Фу, глупость. Бьюсь об заклад, этой ночью мистер Сэндфорд не был пьян. Нет, ни хрена.. он был совершенно трезв. Я никогда не видел его таким трезвым. Понял, Меллин?

Меллин промямлил:

– Ага… ага… Конечно, он был трезв.

Джаквес улыбнулся, оскалив ровные белые зубы.

– Ты хороший парень, Меллин. Никогда не знаешь… может, ты не будешь совать свой нос и однажды получишь лодку – как эта. Шикарная лодка, правда?

– Пойду выпью кофе, – буркнул Меллин.

Джаквес прыгнул на узкий борт, сбросил туфли и зажал штурвал пальцами ноги. Так, придерживаясь за тент, он и правил лодкой навстречу огням Черной Багамы.

И тихонечко напевал:

– Девочка с ореховой кожей и блуждающим взглядом…

Глава вторая

I

Вэллон вышел из лифта и направился к офисам «Ченолт инвестигейшен». Десять часов – слишком рано, Магдалена ещё в театре. Он миновал комнату телефонисток, открыл дверь своего кабинета, включил свет, снял шляпу. Потом сел, закинул на ноги на стол и закурил.

Немного погодя ногой придвинул к себе внутренний телефон, наклонился и снял трубку.

– Мистер Марвин пришел?

– Нет, мистер Вэллон. Он вышел около получаса назад. Сказал, что вернется после одиннадцати.

– Что-нибудь еще? – спросил Вэллон.

– Да, сэр. Я не знала, что вы вернулись. В приемной леди, которая хочет вас видеть.

– Кто она, Мэвис?

– Не знаю… Узнав, что вас нет, но вы вернетесь, она сказала, что подождет. Назваться не захотела.

– Ладно, – вздохнул Вэллон и убрал ноги со стола. – Впусти её, Мэвис.

Боковая дверь, ведущая в контору, распахнулась. Дежурный впустил женщину, вышел и бесшумно прикрыл за собой дверь.

Вэллон поднялся.

– О, мой Бог… Тельма! Вот так чудо!

Она стояла в центре комнаты. Роскошное зрелище! Высокая, стройная, гибкая, великолепная фигура. Иссиня-черные волосы оттеняют кожу цвета камелий и алые губы. Черное облегающее платье для коктейлей с крошечными блестящими кисточками по краю. И норковая накидка сверху. Прозрачные чулки, крошечные ступни в черных атласных туфельках на высоком каблуке. Длинные бледно-розовые перчатки и прекрасно сидящая кожаная шляпка в тон.

– Ну, мой сладкий?

Он обошел стол и замер, глядя на нее.

– Говорил тебе кто-нибудь, что тебя хочется скушать, Тельма?

Она кивнула, сверкая черными глазами.

– Было такое. Ты. Еще до того, как ты заделался таким важным и крутанул динамо.

Вэллон рассмеялся. – Как он хорош, когда смеется, – подумала она. Озорной блеск глубоких глаз, крепкие белые зубы за пухлыми губами…

– Почему бы тебе не сесть и не взять сигарету?

Он придвинул к столу глубокое кожаное кресло. Она села. Он протянул ей сигарету и подал огня.

– Так я тебя бросил, получается? Это клевета.

Она улыбнулась и сказал мягким грудным голосом:

– Это истинная правда, Джонни. Не рвись ты так поскорей удрать и на ком-нибудь жениться, думаю, у нас было будущее.

Вэллон покачал головой и присел на край стола.

– Прошло много времени, это ты сейчас Тельма, говоришь, что я тебя бросил. Видно, забыла, что это ты крутанула динамо и выскочила замуж раньше меня.

Она улыбнулась и очаровательно пожала плечиками.

– Что значат несколько лет для друзей, Джонни? Кстати, как миссис Вэллон? – она подалась вперед. – Ты же не хочешь сказать, что верен одной женщине дольше пары месяцев, а?

– Еще бы! … Откопав такое сокровище, я так и прилип к нему.

Она повела бровями:

– Так она хороша? Во всем? Неужели?

– Даже более, – Вэллон обошел стол и уселся в свое кресло. – Я не ожидал тебя больше увидеть, тем более в такое время. Я здесь просто случайно. Убиваю время до того, как пойду встречать жену из театра.

– Понимаю…, – тихонько протянула она.

Они молча разглядывали друг друга. И внезапно Вэллон резко бросил:

– В чем дело, Тельма? Светский визит или припекло?

Она встала и закружила по комнате.

– Несомненно, она знает, как двигаться, – подумал Вэллон. – Грациозна, как кошка. Необыкновенно эффектна. Знает, как говорить, как держаться, все знает…

– Можешь назвать это делом, Джонни…которое никого не касается!

Он ухмыльнулся.

– Значит так, да? Когда у тебя дело, которое никого не касается, ты идешь в «Ченолт». Смахивает на темную историю. Что ты натворила, Тельма?

– Веришь или нет, Джонни, ничего. После смерти Джима…

– Так он умер? – перебил Вэллон. – Сочувствую, Тельма.

Она пожала плечами.

– Я не слишком огорчилась. Только после замужества понимаешь, что должен был быть кто-то другой.

– В смысле кто? – неловко спросил Вэллон.

– В смысле ты, – ответила она. – Но, как говорит мистер Киплинг, это другая история. В любом случае, это конкретное дело со мной не связано. Оно связано с другой женщиной, моей близкой подругой – очень близкой.

– Да? – он погасил окурок и сидел, положив локти на стол, сцепив длинные тонкие пальцы и глядя на нее. Она продолжала:

– Эта женщина очень красива. Ее зовут Никола Стейнинг.

Неожиданно Вэллон спросил:

– Хочешь выпить?

Она покачала головой:

– Нет, спасибо, Джонни. Но ты выпей. Ты с бутылкой виски всегда был неразлучен.

Он улыбнулся.

– Ты будешь удивлена! Я исправился.

А сам открыл нижний ящик, вынул бутылку «бурбона» и глотнул прямо из горлышка.

Она села в кресло напротив стола.

– Все тот же Джонни…

– Давай оставим меня. Поговорим о Николе Стейнинг. Она миссис или мисс?

– Миссис… Ей сорок три, а выглядит на тридцать.

– Знаю, – кивнул Вэллон. – Такой тип – красивые, очаровательные и милые! Конечно, она красива, иначе у неё не было бы проблем. А у неё проблемы, иначе ты бы про неё мне не рассказывала. Деньги или мужчина?

– Ошибаешься, Джонни. Ее дочь – Виола Стейнинг.

Он ухмыльнулся.

– Бьюсь об заклад, тоже красотка.

Она кивнула.

– У неё все слишком. Слишком хорошая фигура, слишком хорошие ноги и слишком много денег. Знаешь, как это сочетается, да?

– Да. Обычно дурная смесь. Что она натворила?

Она уютно откинулась в кресле, устроив руки в розовых перчатках на подлокотниках, откинула головку и смотрела на него сквозь полуприкрытые веки.

– Немало, Джонни. Ее мамочка решила, что ей хорошо бы попутешествовать. И она путешествует. Никола долго не получает от неё известий. Ты знаешь Багамы?

Вэллон покачал головой.

– Я там никогда не был, но я видел карту. О какой части речь?

– Остров под названием Черная Багама. Она сейчас там.

– И подозреваю, заварила кашу? – поинтересовался Вэллон.

Она кивнула.

– Вот именно. Я не знаю девушки с такой склонностью вляпываться в неприятности.

– Хорошо, давай конкретнее, – сказал Вэллон. – Что такое? Ее шантажируют, или «Ченолт» должно откупиться от оскорбленной жены, чей муж сбежал с нашей крошкой Виолой с прямого и узкого пути истинного?

– Ты опять ошибся, Джонни. Возможно, и это тоже. Но главное, её мамочка хочет, чтобы она покинула остров. Чтобы вернулась домой. Она наслушалась о Виоле всякого – и не слишком хорошего.

– Понятно, – кивнул Вэллон. – Нужно послать агента на эту Черную Багаму, чтобы он приволок красавицу домой подмышкой?

Она покачала головой.

– Нет, Джонни, это не пойдет. Ехать должен ты.

– Понимаю… – протянул он. Повисла долгая пауза. – Почему?

Она пожала плечами:

– Ну… в этом одна из проблем. С девушкой непросто общаться. Нужен кто-то вроде тебя. Я рассказывала Николе, что ты умен, как сам дьявол; что ты мозговитый и очень упрямый; что сколько бы тебя не искушала красотка, если ты на задании, ты её не заметишь.

Вэллон ухмыльнулся.

– Спасибо на добром слове, Тельма. Так ты полагаешь, что мой агент поддастся соблазну, морально погибнет и не вернется?

– Я ничего не полагаю, Джонни. Но я ей сказала, что это задание как раз для тебя, и что ты возьмешься за него ради меня.

– Не думаю, что это было разумным, а, Тельма?

Она серьезно посмотрела на него.

– Что ты подразумеваешь?

Вэллон беспристрастно ответил:

– Я никогда не верил попыткам раздуть старую золу, и у меня сейчас полно дел. К тому же, – он смотрел мимо нее, – я очень счастливо женат.

– Понимаю. Ты не отказываешься, правда, Джонни? Или, вернее, ты мне не откажешь?

Вэллон встал и заходил по кабинету. Через какое-то время он спросил:

– Слушай, Тельма, почему миссис Стейнинг не пришла ко мне сама?

Она смотрела на него через плечо.

– Потому что она не в порядке. Она в частной лечебнице. Ее нервы ни к черту не годятся, она слишком беспокоится об этой девчонке. А я её лучшая подруга. Разве не естественно, что она попросила меня увидеться с тобой?

– Сильно она больна, Тельма? – спросил Вэллон.

– Достаточно. Не скажу, что лежит пластом, но волноваться ей нельзя.

Он остановился и присел на краешек стола.

– Хорошо, она могла написать, верно?

– Слушай, Джонни…в чем дело? Ты как помешался.

– Нет. А если бы да, то только на тебе.

– В каком смысле? – спросила она, сверкая в усмешке мелкими жемчужными зубками.

– Слушай, моя сладкая, мне кажется, миссис Стейнинг могла бы решить это дело сама, если бы хотела. Это делаешь ты, потому что… ну, я не знаю, почему, но ты что-то задумала.

Она улыбнулась.

– Так ты все ещё считаешь меня опасной?

– Я не считаю, – буркнул он, – Я знаю! … Посмотри на себя. Ты никогда не была так хороша и привлекательна. С каждым уходящим годом ты становишься чертовски более опасной и более привлекательной, чем прежде.

– Ты же не хочешь сказать, что испугался, Джонни?

Он покачал головой.

– Я не испуган. Я мудр. Заруби это себе на носу. Доченька миссис Стейнинг кажется мне довольно горячей штучкой. На острове она наверняка создала массу проблем такого рода, которые требуют, – он ухмыльнулся, – мужчины вроде меня – обеспеченного, тактичного и неподкупного. Значит, это действительно проблема, верно? Мне только любопытно, что она наворотила.

– Это ты должен выяснить, – сказала она. Еще одна пауза. Ставки велики, Джонни. Миссис Стейнинг очень богата.

– Насколько велики?

– Тысяча фунтов задатка; ещё тысяча на расходы, и, думаю, когда ты вернешься и притащишь с собой девчонку, устранив все проблемы на Черной Багаме, ты назовешь свою собственную цену. Понимаешь?

– Понимаю.

Он снова закурил и спросил:

– Где ты остановилась, Тельма?

– В Гайд Парк Отеле. Я ненадолго. Уеду завтра вечером. Во Францию.

– Я обдумаю и позвоню тебе завтра утром. Устроит?

– Придется смириться, верно, Джонни? – она состроила гримаску. – Знаешь, мне кажется, ты со мной немного резок. Или нет?

Он покачал головой.

– Если я и резок с кем-нибудь, крошка, то с собой.

Он посмотрел на часы. Она поднялась.

– Ну, думаю, тебе пора в театр встречать жену? По-моему, ей очень повезло. Я никогда не встречалась с ней, но мне кажется, ты для неё слишком хорош.

Вэллон молчал.

Она поправила накидку.

– Ну, до встречи, Джонни. Надеюсь, что действительно до встречи…

Он прошел мимо нее, открыл дверь в коридор и любезно распрощался.

– Пока, Тельма.

Она подошла вплотную.

– Замечательные духи. «Виза», да? – спросил он.

Она кивнула.

– Да. Ты необыкновенный мужчина, Джонни. Все та же память на запахи. Раз учуешь – никогда не забудешь.

Он стоял и улыбался ей.

Она спросила:

– Ты меня не поцелуешь, Джонни?

Он покачал головой.

– Зачем начинать, милая? Беги домой. Я позвоню.

Она вышла в коридор и вспыхнула улыбкой.

– Спокойной ночи, Джонни… и будь ты проклят!

Он смотрел ей вслед.

II

Марвин, управляющий «Ченолт», вошел в «Блю Пойнт Бар» на улице Джермин ровно в десять.

Марвин был средней комплекции и худ. Седеющие волосы тщательно причесаны, пальто хорошей ткани по фигуре, рыжевато-коричневые перчатки и зонтик в руках. Марвин – человек уравновешенный и методичный. Вэллон как-то сказал, что его работа требует уймы тактичности и немалого количества извилин. Каждый, кто когда-либо управлял двадцатью пятью агентами в сыскном бюро, вполне понимает, о чем речь.

Единственным недостатком Марвина был «Блю Пойнт Бар». Он притягивал его по причинам, неясным даже ему самому. На маленькой вилле в Уолтоне он выращивал тюльпаны и жил размеренной и спокойной жизнью с пухленькой, тихонькой, разумненькой женой. Но каждый раз, когда он попадал в «Блю Пойнт Бар», что случалось дважды или трижды в неделю и обычно поздно вечером, у него появлялось смутное ощущение, что однажды ночью он найдет нечто… нечто занятное. И на этот раз так и вышло. Он нашел Айлеса.

Айлес, облокотившись на стойку бара, болтал с девушкой.

Изящная штучка, – подумал Марвин. Пиджачок и юбочка – как вторая кожа. Сидит на высоком табурете, наклонившись вперед, и улыбается. Странные бледно-голубые глаза Айлеса (они были его самой запоминающейся чертой), казалось, постоянно меняли цвет.

Айлес был высок и строен. Фигура – голубая мечта всех портных. И вещи на уровне. Вернее, были. Орлиный глаз Марвина различил следы многих чисток, локти превосходно скроенного серого костюма чуть лоснились. К тому же, один из сверкающих полуботинок – ближний к нему – требовал внимания сапожника. Странно, что же с Айлесом?

Марвин прошел вглубь, нашел место возле стойки и заказал «Уайт Леди». Не успел бармен поставить перед ним выпивку, как позади раздался голос Айлеса:

– Приветик, папаша Марвин. Именно ты мне и нужен.

Марвин повернулся, улыбнулся.

– Привет, Айлес. Не думал увидеть тебя здесь так скоро.

Айлес смотрел на Марвина с открытой улыбкой.

– Почему?

– Мы слышали, у тебя были кое – какие проблемы в Южной Америке. Говорили, ты в тюрьме и выйдешь нескоро. Я бы побеседовал с тобой, но… – он покосился на девушку, – ты не один, верно?

Айлес возразил:

– У меня так редко выдается возможность потрепаться с девушками; а насчет той южноамериканской истории ты прав только наполовину. Святая правда, меня упрятали в тюрьму. Был когда-нибудь в южноамериканской тюряге, папаша? Не очень забавно, уверяю, – лицо его ожесточилось. – Все же есть ещё хорошие друзья, так что меня решили выпустить.

Марвин улыбнулся:

– Бьюсь об заклад, хорошим другом была женщина.

Айлес пожал плечами.

– Сейчас это неважно. Главное, я здесь.

– И я рад тебя видеть, – кивнул Марвин. – Кстати, ты только что сказал, что хотел меня видеть. Чего ради?

Айлес небрежно отмахнулся:

– Ради двойного «бакарди», и только.

– Бог мой! – вздохнул Марвин. – Неужели все так плохо?

– Еще хуже, папаша.

Марвин заказал выпивку.

– Ты надолго в Лондон? – спросил он.

– На несколько дней. У меня комната в номере 14 по Плантерс Роуд, Стритхэм.

Худое лицо кисло сморщилось.

– Если придется искать жилье, туда не ходи. Но это только на пару дней. Потом думаю вернуться в Южную Америку.

Марвин заметил:

– Дела, должно быть, очень плохи, если тебе приходится туда возвращаться? Вряд ли после последних событий ты там слишком популярен.

– Человек предполагает, а Господь располагает, – отозвался Айлес, поднял бокал с «бакарди», отхлебнул и взглянул на Марвина:

– За нашу следующую встречу.

Он допил бокал одним глотком.

– Спокойной ночи, папаша. Увидимся!

И вышел из бара.

Марвин заказал ещё «Уайт Леди». Когда бокал принесли, он сидел, задумавшись. Потом зашел в будку в задней части бара и позвонил в «Ченолт».

– Это Марвин. Мистер Вэллон на месте?

– Да, сэр. Я вас соединю.

Голос Вэллона:

– В чем дело, Марвин?

– Я в «Блю Пойнт Бар» на Джермин Стрит. Как ты думаешь, кто здесь был?

– Ну, говори…

– Айлес… Он почти так же хорошо одет, как всегда, но только почти… Понимаешь? Сказал, что возвращается в Южную Америку, так что дела не очень хороши. Занятно…

Вэллон перебил:

– Ты совершенно прав, Марвин. Интересно, не смогу ли я его использовать. Ты считаешь недопустимым, что человек вроде Айлеса должен возвращаться в Южную Америку только потому, что нет ничего лучшего. Ты, конечно, не поинтересовался адресом?

– Меблированные комнаты по адресу 14, Плантерс Роуд, Стритхэм, – сообщил Марвин. – Он только что пошел домой. Думаю, он разорен.

– Понимаю, – сказал Вэллон. – Допивай и лови такси. Поедешь и привезешь его сюда. Хочу с ним поговорить. Без него не возвращайся.

– Прекрасно, мистер Вэллон.

Марвин вышел из будки. Он привык выпивать только два коктейля, но сейчас позволил себе третий. Ему нравился Джулиан Айлес. Потом вышел на улицу и стал ловить такси.

III

Вэллон посмотрел на часы. Почти одиннадцать. Пора идти к театру, – подумал он. Потом решил, что, на это уже нет времени, и позвонил на пульт.

– Я буду некоторое время занят. Пошлите одного из дежурных к театру Святого Мартина. Пусть встретит миссис Вэллон и проводит её домой. Пусть скажет ей, что я занят. Вернусь в течение часа. Понятно, Мэвис?

– Хорошо, мистер Вэллон, – ответила она.

Вэллон сделал два круга по просторному кабинету, глотнул ещё виски. Потом поднял трубку.

– Мэвис, свяжитесь с Гайд Парк Отелем и, если миссис Тельма Лайон вернулась, соедините меня с ней.

– Хорошо, – ответила телефонистка. – Я вам перезвоню, мистер Вэллон.

Вэллон ещё дважды прошелся и закурил, думая о Тельме Лайон.

Зазвонил телефон. Ее голос в трубке сразу успокоил.

– Привет, Джонни. Так ты решил?

Вэллон ответил:

– Но не так, как ты думаешь. Слушай, сладенькая… не ложись спать. Подожди немного. Я пришлю к тебе человека. Можешь ему полностью доверять. Ты увидишь, он прекрасно справится с заданием. Его зовут Джулиан Айлес. Будет у тебя без четверти двенадцать.

– Хорошо, будь я проклята, Джонни, – голос её стал холодным. – Откуда ты знаешь, что он подойдет?

– Я ещё ни разу не ошибся в человеке, – ответил Вэллон, и к тому же знаю его очень хорошо. Увидишь, если что, он лучше меня. Если у тебя есть голова, ты согласишься. Понимаешь, о чем я?

– Понимаю, Джонни. Ладно… я с ним встречусь. Но, как бы там ни было, ты мерзавец.

Вэллон осклабился.

– Знаю. Обращайся с ним как следует, и увидишь, он умеет быть хорошим.

– Ты когда-нибудь видел, чтобы я обращалась с кем-нибудь не как следует?

– Черта с два я видел, – буркнул Вэллон. – Так пока, мой сладкая.

И повесил трубку.

IV

Лифтер, который показал Айлесу номер 126 на первом этаже Гайд Парк Отеля, позвонил ещё раз, подождал, пожал плечами. Потом сказал:

– Ну, она очень забавная, эта леди, сэр, но она не отвечает.

Айлес небрежно бросил:

– Все в порядке. Не беспокойтесь.

Лифтер ушел.

Айлес вдавил пальцем кнопку звонка. Внутри заливался звонок. Внезапно дверь открылась.

– Добрый вечер. Я Джулиан Айлес. Миссис Лайон?

Она стояла в холле, держа дверь распахнутой. На ней был гранатовый бархатный халат и золотые шлепанцы. Широкие, длинные рукава оторочены шиншиллой. Довольно холодно она произнесла:

– Похоже, вы спешите, мистер Айлес.

Он улыбнулся. Когда он улыбался, лицо его становилось чертовки привлекательным – смешинки в уголках глаз, прекрасные зубы…

– Я – нет, если вы – нет. Мистер Вэллон попросил меня зайти и поговорить с вами. Он думал, это может оказаться крайне необходимо.

– Я переодевалась. Вы войдете?

Она прошел вслед за ней в хорошо обставленную гостиную. Она подошла к пылающему камину, повернулась спиной к огню и принялась его разглядывать.

– Если хотите, оставьте шляпу в холле. Выпить не желаете?

– Спасибо, очень хочу.

Айлес вышел в холл, повесил шляпу и вернулся в комнату. Она колдовала возле бара, а его попросила:

– Расскажите что-нибудь о себе.

У неё очаровательный голос, – подумал Айлес.

– Разве это нас к чему-нибудь приведет? – спокойно спросил он.

Тельма взглянула на него через плечо, все также улыбаясь.

– А его нелегко будет вывести из себя, – подумала она, подала виски с содовой и сказала:

– Разве это не естественно, мистер Айлес, что, когда женщина доверяет мужчине поручение особой важности, она хочет что-нибудь узнать о нем?

Айлес кивнул. Она подошла к столу, вернулась с пачкой сигарет, угостила Айлеса и взяла сама.

– Весьма разумно, – сказал он. – Но предположим, например, мое прошлое не слишком привлекательно. Я вряд ли его вам раскрою, верно? С другой стороны, раз меня прислал к вам Джон Вэллон, вы вполне можете считать этот вопрос не требующим освещения.

Она села на диван. Айлес устроился к кресле возле камина.

– Все зависит от того, насколько хорошо я знаю мистера Вэллона.

– Чепуха, – бодро отмахнулся Айлес, – вы знаете мистера Вэллона достаточно хорошо. Ни одна женщина не будет просить мужчину позаботиться о безопасности, скажем так, строптивой дочери подруги, если она его толком не знает.

– Ну да… Скажите, мистер Айлес, что дословно сказал вам мистер Вэллон?

– Подозреваю, он сказал мне то, что вы сказали ему. Обрисовал мне проблему, которую вы хотите решить. И сказал, что вы захотите поговорить со мной об этом.

Тельма встала и принялась медленно расхаживать взад-вперед по комнате.

Она очень эффектна, когда двигается, – подумал он, – или когда сидит или вообще что-либо делает. Чертовски хороша!

Она сказала:

– Я абсолютно уверена, что вы подходите, если так считает Джон Вэллон. Я пришла к нему сегодня, потому что беспокоюсь о дочке моей подруги, миссис Стейнинг. Она действительно очень милая – очень красивая – девушка. На самом деле от природы у неё прекрасный характер, но боюсь, она немного отбилась от рук. Понимаете?

Айлес решительно, но все ещё улыбаясь, заявил:

– Нет, не понимаю. Я бы хотел точно знать, что вы подразумеваете под молодой леди, которая от природы просто прелесть, но немного отбилась от рук. В чем она отбилась? Деньги, выпивка или любовь? Она путается слишком со многими? Ее шантажируют? Она слишком много пьет? Что с ней за проблемы?

Она спокойно сказала:

– Мистер Айлес, мне не слишком нравится ваше отношение к этому делу.

Айлес пожал плечами.

– Какая разница? Мое отношение ни при чем. Вы поймете, что я пекусь об интересах миссис Стейнинг. В моих попытках что-либо сделать не будет толку, если я не буду знать некоторых вещей о девушке, верно?

Возникла пауза; потом она нехотя выдавила: