Текст книги "Встревоженная официантка"

Автор книги: Петтер Аддамс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 9 страниц)

– При сложившихся обстоятельствах я прошу Высокий Суд предоставить отсрочку до завтрашнего утра, – обратился Гамильтон Бергер к судье Черчиллу. – За это время я смогу собрать дополнительные доказательства и решить, продолжать дело или прекратить его и подождать, к чему приведут травмы Софии Атвуд, а потом рассматривать вопрос перед Большим Жюри.

– У защиты есть какие-нибудь возражения?

– Никаких, – ответил Мейсон.

– Прекрасно. Слушание дела откладывается до десяти часов завтрашнего утра. Суд разрешает отсрочку и надеется, что за это время – с настоящего момента и до завтрашнего утра – будет проведена большая исследовательская работа, если слушание будет иметь продолжение.

Судья Черчилл встал и отправился в свой кабинет.

Гамильтон Бергер развернулся и, не сказав Мейсону ни слова, покинул зал суда.

16

Выйдя из зала суда, Мейсон повернулся к Полу Дрейку. Весь внешний вид адвоката свидетельствовал о возбуждении.

– Пол, ты понял? Ты понял?

– Что я должен был понять?

– Вся картина нарисовалась. Стюарт Баксли сказал правду. Не всю, конечно, но большую часть. Теперь мы представляем, с чем имеем дело.

– Так с чем же?

– Пол, ты так и не догадался? Титан с водой сдвинули.

– Сдвинули?

– Конечно! Он стоял в спальне миссис Атвуд. Возможно, она сидела на диете и пила только дистиллированную воду. Один титан с водой находился и на первом этаже, я его помню. Второй стоял в ее комнате. А его сдвинули.

– Откуда ты знаешь?

– Слепая в него врезалась.

– Слепая?! – воскликнул Дрейк.

– Конечно. Мы потеряли бдительность и не заметили очевидного. Стюарт Баксли пытался отвести внимание от этого дома. Пока полиция считает, что украдена стодолларовая купюра, а София Атвуд лежит при смерти, никто не имеет права поселиться там и взять все в свои руки. А если Стюарту Баксли удалось бы добиться оправдания Катерины Эллис, а затем убедить ее вернуться жить в дом Софии Атвуд, он оказался бы любимцем семьи. Ты понял, Пол?

– Я вижу твой энтузиазм и возбуждение, – ответил Дрейк. – Так что там со слепой?

– Это мы действовали как слепые. Катерина Эллис сообщила мне, что в доме водятся привидения, она слышит шаги по ночам, но свет никто не зажигает. И кто-то находился в доме, когда мы там с тобой дежурили, кроме Стюарта Баксли. Слышались странные звуки, словно кто-то передвигался в шлепанцах.

– В темноте?

– Слепой человек живет в вечной темноте. Слепая женщина знает дом как ладонь своей руки.

Внезапно по лицу Дрейка стало видно, что до него дошло, что имеет в виду Мейсон.

– Да будь я проклят! – воскликнул детектив.

– Быстрее, Пол. Надо выяснить, что произошло с твоей оперативницей, представляющейся слепой.

– Поедем на твоей машине или на моей?

– На твоей, – решил Мейсон. – Мне надо подумать.

– Пока это у тебя неплохо получается.

– Но мне следовало догадаться раньше! Боже, какой я идиот! София Атвуд и эта слепая вместе затеяли какую-то игру. Слепая знает расположение комнат и всех предметов в этом доме – что именно и где находится...

– А зачем было кому-то двигать титан с водой? – не понял Дрейк.

– Вот в этом весь вопрос. Его подвинули, но у миссис Атвуд не было времени поставить его на место, а лицо, стукнувшее миссис Атвуд фонариком по голове, не знало, что титан оказался не на своем обычном месте и его следует вернуть туда, где он должен находиться.

– Но зачем было двигать его изначально?

– Потому что она хотела добраться до стенки, к которой он был прислонен, или поднять ковер, на котором он стоял, – объяснил Мейсон.

– Да, Перри, когда ты берешься за дело, то обычно события развиваются весьма бурно. Ты начал со встревоженной официантки, а заканчиваешь тем, что до меня сразу-то и не доходит.

– Я сам еще не во всем разобрался, – признался Мейсон. – Однако, мне кажется, что дело связано с борьбой за власть в компании "Джиллко".

– Скоро выясним. По крайней мере, услышим, что удалось разузнать моей оперативнице.

Детектив, умело маневрируя в потоке машин, добрался до промышленной части города и припарковался перед зданием, занимаемым компанией "Джиллко".

– Моя сотрудница все еще на месте, – заметил Дрейк. – Очевидно, стычки со слепой не произошло.

Мейсон и Дрейк вышли из машины и направились к женщине, сидевшей с опущенной головой, держа на коленях корзинку.

– Почем карандаши? – спросил Мейсон.

– Сколько вы сами решите дать, – ответила женщина ровным тоном, лишенным каких-либо эмоций, – начиная с десяти центов и выше. Шариковые ручки по доллару каждая, но если хотите заплатить больше – это ваше право. Только, пожалуйста, не просите у меня сдачи.

Дрейк наклонился, чтобы посмотреть карандаши.

Женщина заговорила тихим голосом, чуть громче, чем шепотом:

– Примерно пятнадцать минут назад выходил мужчина и купил шариковую ручку. Он бросил клочок бумаги на дно корзины.

– Вы в состоянии сейчас передать его мне? – спросил Мейсон.

– Пока нет – могут возникнуть подозрения. На нем написаны какие-то цифры. И это все – только ряды цифр.

– Мы в ближайшее время пришлем за вами такси. Берите карандаши и отправляйтесь в контору Дрейка. Приготовьте для него эту бумажку.

– Вы не хотите, чтобы я здесь еще оставалась?

– Вы уже выполнили свою работу, – ответил Мейсон. – Лучше скрыться, пока вас не обнаружила настоящая слепая.

– Я думала, что вам требуется, чтобы между нами произошло столкновение. Чтобы или она, или я начали выяснять отношения, а я бы сделала магнитофонную запись...

– Планы изменились. Теперь мы стали вникать в ситуацию.

Адвокат кивнул Полу Дрейку.

Детектив для виду опустил четыре однодолларовых купюры в корзину, взял две шариковые ручки и протянул одну Мейсону.

– Моя благотворительность на сегодняшний день – на случай, если кто-нибудь наблюдает за нами, – объяснил сыщик.

Мейсон и Дрейк вернулись к тому месту, где детектив припарковал машину. Из ближайшего телефона-автомата Дрейк вызвал такси, которое должно было забрать оперативницу, представляющуюся слепой.

– Что теперь? – поинтересовался детектив.

– Отправляемся в дом Софии Атвуд и попытаемся выяснить, что явилось истинной причиной для изменения местоположения титана с питьевой водой.

– А если нас там поймают? Ты сам прекрасно знаешь, что нам велели держаться подальше от дома.

– Да, велели, – согласился Мейсон. – Но я представляю клиентку, а от нее я не получал указаний не появляться там.

– Если нас там застанет полиция, то церемониться с нами не станут, заметил Дрейк.

– Они, конечно, могут нас там застать. Но мы постараемся действовать быстро, пока они не поняли, что мы задумали.

– Если честно, Перри, я до сих пор еще не вник во все это дело, признался Дрейк. – Частично я ловлю твой ход мысли, но... Разумно предположить, что слепая была каким-то образом связана с Софией Атвуд, но что лежит в основе всего?

– В компании Джиллко идет борьба за власть, – начал объяснения Мейсон. – Хьюберт Дииринг в дружеских отношениях с Джиллманом, президентом компании. Мать Хьюберта Дииринга, Бернис Атвуд, присвоила себе все имущество, при жизни принадлежавшее Атвуду. Даже имея в распоряжении только эти факты, можно прийти к определенным выводам, особенно ввиду того, что кто-то из сотрудников компании, имеющий доступ к информации, держит слепую женщину в курсе хода борьбы за власть.

– Ты считаешь, что в этом все дело?

– Да, я думаю, что это разумное объяснение.

Возбуждение адвоката передалось и Дрейку, что послышалось в его голосе:

– Боже, Перри, если это – решение проблемы, то ты практически завершил дело.

– Давай надеяться, что мы вовремя успеем в дом Софии Атвуд, – ответил Мейсон.

– А кого мы должны обогнать?

– Стюарта Баксли, например. Однако, я сомневаюсь, что до Баксли дошла важность перемещения титана с питьевой водой с обычного места, да и того, что кто-то его уронил.

– Мы попытаемся войти незаметно и...

– Оставляем машину перед входом, – ответил Мейсон. – Открываем дверь моим ключом и прямо заходим.

– А если за домом следит полицейский?

– В таком случае у нас будет пять-шесть минут, пока не вляпаемся по уши, – ответил Мейсон.

17

Когда Мейсон и Дрейк вышли из машины, адвокат заметил:

– Не похоже, чтобы здесь была выставлена полицейская охрана, Пол.

– То, что мы их не видим, еще не означает, что их здесь нет, возразил Дрейк.

– Ладно, винить во всем нам придется только себя, – усмехнулся Мейсон. – Мы поставили капкан, положили в него приманку, а теперь сами в него направляемся.

– Не нравится мне все это, – признался Дрейк. – Мы нарушаем приказ полиции.

– Полиция не имеет права указывать мне, что делать для защиты клиента, – ответил Мейсон, уверенно направляясь по дорожке к крыльцу.

Адвокат вставил ключ, открыл дверь и вошел в дом.

– Эй! – попытался остановить его Дрейк. – Ты не собираешься вначале позвонить? Вдруг кто-то дома и...

Мейсон уже поднимался по лестнице.

Полиция не убрала разбитый титан, и осколки стекла остались на промокшем ковре, впитавшем разлитую воду.

– Ты можешь догадаться, что случилось, Пол, – начал Мейсон. – Титан с водой подвинули. Его слегка приподняли, а потом тянули по ковру: видишь, следы на нем? Потом его не вернули на место, и он так и остался стоять между двумя дверьми, как раз там, где кто-то, входящий в дверь, увидел бы его прямо на пути своего следования.

– Ну и что? Так зачем его двигали?

Мейсон опустился на колени и изучил место, где титан стоял изначально. Затем он достал из кармана перочинный нож, подцепил ковер с краю, подхватил лезвием и оттянул.

– Здесь типичный тайник, Пол, – сообщил Мейсон.

Дрейк наклонился.

Мейсон вставил нож между досками и осторожно приподнял крышку, державшуюся на хитроумно спрятанных петлях.

– Боже праведный! – воскликнул Дрейк. – Здесь все забито деньгами!

Мейсон осмотрел хранилище, оказавшееся под крышкой, и пачки наличных, ровно уложенных в нем.

– Господи! – не мог успокоиться Дрейк. – Ты только взгляни на них! Все стодолларовые. Здесь целое состояние.

Мейсон быстро вернул крышку на место, поднялся на ноги и поправил ковер.

– Ладно, Пол, сматываемся.

– Что значит – сматываемся?

– Уходим из этого дома.

– А с деньгами что будем делать?

– А что с ними можно сделать?

– Мы должны сообщить в полицию.

– И тогда вперед выходит Бернис Атвуд и заявляет, что это часть имущества, принадлежащего ее покойному мужу Джеральду Атвуду. Она забирает деньги себе – и дело сделано.

– Но их нельзя здесь оставлять! – воскликнул Дрейк. – Предположим, их найдет кто-то еще и украдет?

– Во-первых, мы их не клали в этот тайник. Давай надеяться, что София Атвуд в ближайшие дни придет в сознание и мы сможем поговорить с ней по душам. Ты сам понимаешь, что произошло. Каким-то образом ей удалось удержать у себя определенную часть имущества наличными, или она что-то перевела в наличные. Бернис постаралась прибрать все к рукам, но у Софии не было поводов для беспокойства. У нее припрятано целое состояние. Однако, София не хотела, чтобы у Бернис закрались даже малейшие подозрения о том, что ей удалось что-то оставить у себя, так что она вела себя как женщина, потерявшая практически все, что накопила за свою жизнь. Мы в затруднительном положении, Пол. Если она умрет, так и не придя в сознание, мы завязли.

– А если придет?

– В таком случае, у меня с ней состоится конфиденциальный разговор и... Ну, в общем, Пол, мы попали в заваруху.

– Это – самое худшее из твоих дел, Перри. Ты всегда во что-нибудь вляпаешься. И меня тащишь за собой. Если этот тайник обнаружат и обкрадут... Боже праведный, ты положил приманку в капкан, Бернис заявится в этот дом и примется все прочесывать тщательнейшим образом...

– Не забывай и о нашем дорогом друге Стюарте Баксли, – напомнил Мейсон.

– Итак, они находят деньги... И что потом? – спросил Дрейк.

– Нам необходимо, чтобы полицейские установили здесь охрану, причем она должна оставаться, пока не произойдет изменений в состоянии Софии Атвуд – в лучшую или худшую сторону.

– А пока?

– А пока нам надо отсюда сматываться, и побыстрее, – ответил Мейсон.

Он осторожно ступал по ковру, выбирая путь между осколками стекла и мокрым пятном на ковре.

– Смотри куда идешь, Пол, – предупредил адвокат. – Если ты где-то вдавишь стекло в ковер, то это послужит доказательством того, что здесь кто-то был. А пока мы не хотим, чтобы о нашем посещении знали.

Адвокат переступил через последний осколок стекла, вышел из спальни и резко остановился.

Лейтенант Трэгг и еще один полицейский в форме не двигаясь стояли в коридоре.

– О, привет, господин лейтенант, – поздоровался Мейсон, быстро придя в себя. – Вы давно здесь?

– Слышал большую часть разговора, – сообщил лейтенант Трэгг. Давайте делать опись.

– У вас есть сердце? – спросил Мейсон.

– Есть, но еще и голова имеется. Откуда вы узнали о деньгах?

– Я не знал. Я догадался по...

– Как вы догадались? – спросил Трэгг, когда Мейсон внезапно замолчал.

– Мне кажется, что я и так дал вам достаточно ключей к раскрытию этого дела, – заметил Мейсон.

Лейтенант Трэгг со вторым полицейским вошли в комнату.

– Идите сюда, – позвал лейтенант Мейсона с Дрейком. – Рассаживайтесь в кресла и не вмешивайтесь. Давайте посмотрим, что вы нашли. Так, должна быть дверца тайника. Я считаю... А, вот и она!

Лейтенант Трэгг тихо присвистнул, когда поднял ее и перед ним открылось содержимое хранилища – пачки наличных.

– Хорошо, – повернулся Трэгг к полицейскому. – Складывайте их на стол. Прямо сейчас все и перепишем.

– Вы не хотите, чтобы я вызвал подкрепление? – спросил полицейский.

– Не сейчас, – ответил Трэгг. – Вы должны выступить свидетелем моей честности, а я – вашей. Мы сейчас достанем все деньги из этого тайника и сосчитаем, пока с ними ничего не случилось. В таком случае, и вы, и я сможем поклясться, что каждый из нас не оставался один с деньгами даже на пять секунд.

Трэгг начал вытаскивать пачки наличных из тайника, полицейский раскладывал их на столе.

– Так, все, – сказал наконец Трэгг.

– Взгляните хорошенько, лейтенант, – подал голос Мейсон.

– Что еще?

– Нет ли на дне конверта или листа бумаги?

– Ничего нет, – сообщил Трэгг.

– Вы абсолютно уверены? – не отставал Мейсон.

– К чему вы клоните?

– Я ищу завещание, – ответил Мейсон. – Это может оказаться просто сложенный листок бумаги, целиком написанный и датированный рукой усопшего. Это может быть и официальным образом составленное завещание в конверте.

– Здесь больше ничего нет. Все пусто. Теперь требуется пересчитать деньги. Вы, господа, – обратился Трэгг к Мейсону и Дрейку, – оставайтесь на месте и проверяйте, как мы считаем.

– Я вижу только стодолларовые купюры, – сказал Мейсон. – По сколько в пачке?

– По пятьдесят, – ответил Трэгг, сосчитав деньги в одной. – Конечно, нельзя с полной уверенностью утверждать, что в некоторых пачках их не окажется больше или меньше, чем пятьдесят, но, по крайней мере, выглядят пачки совершенно одинаково. Следовательно, по пять тысяч долларов. Начинаем считать.

Лейтенант Трэгг быстро пересчитал количество пачек и с благоговением в голосе объявил сумму:

– Триста тысяч долларов наличными. Что вы об этом знаете, черт побери? – Он уставился на Мейсона. – Не сомневаюсь, что вы в курсе, что это за деньги. Именно их вы с Дрейком и искали. Это...

– Если вы хотите послушать моего совета, лейтенант, – перебил его Мейсон, – то я не стал бы рекламировать находку, выставил бы в доме охрану и подождал, чтобы увидеть, кто придет за деньгами.

Трэгг рассмеялся.

– Закрыть конюшню после того, как лошадь украдена? Я знаю, кто приходил за деньгами, – ваша клиентка Катерина Эллис. Ее поймали, и ей пришлось стукнуть свою тетю по голове, чтобы скрыться. Но ей удалось сообщить вам достаточно информации, чтобы вы с Дрейком предприняли две попытки заполучить эти деньги. У вас бы вышел неплохой гонорар, Мейсон.

– Вы обвиняете меня в намерении украсть эти деньги? – решил уточнить Мейсон.

– Украсть? Нет. Вы собирались их обнаружить. Вы предполагали использовать эти деньги, чтобы сделать Баксли козлом отпущения. Вы хотели представить их как один из активов в имуществе Софии Атвуд, добиться оправдания Катерины Эллис и сделать ее единственной наследницей. Вы свили бы ей уютное гнездышко и себе отхватили бы кое-что. И, черт побери, у меня в настоящее время нет достаточного количества доказательств, чтобы с уверенностью заявлять, что вы не правы. Может, вы на самом деле на правильном пути. Однако, я готов поставить вас в известность кое о чем. При сложившихся обстоятельствах вы сами засунули свою шею в петлю. Гамильтон Бергер использует эти деньги как улику против Катерины Эллис, утверждая, что она о них знала и пыталась до них добраться. Это составит мотивацию к совершению преступления, и, в связи с обнаружением этого тайника, вашу клиентку ждет суд присяжных. Не представляю, что у вас может получиться перед присяжными. Но эта находка вам не поможет. Вам следовало сразу же сообщить полиции, что вам известно.

– Но я не знал о них, – возразил Мейсон, – а только подозревал.

– Мы работаем двадцать четыре часа в сутки. Вы нашли бы возможность с нами связаться, если бы захотели, – сказал Трэгг. – А теперь я намерен позвонить в Управление и вызвать подкрепление.

– Вы собираетесь публично заявить об этой находке? – спросил Мейсон.

– Когда мы обнаруживаем тайник с такой суммой наличных, мы не срезаем углов, – ответил Трэгг. – Мы выкладываем карты на стол и открываем их. В течение следующих двадцати минут Гамильтон Бергер будет поставлен в известность. А теперь, господа, нам нет необходимости вас задерживать. Мы очень ценим ваши услуги, как сыщиков. Не исключено, что до конца дня с вами еще захочет поговорить окружной прокурор, но пока вы свободны. Всего хорошего.

Полицейский проводил Мейсона и Дрейка до верхней лестничной площадки. Они начали медленно спускаться вниз.

– Так, Перри, это твой спектакль, – сказал Дрейк. – Что теперь?

– Я отвечу тебе после того, как мы покинем дом.

Выйдя на улицу, они направились по дорожке к машине.

– Подготовим повестку о явке в суд со стороны защиты в деле по обвинению Катерины Эллис и вручим ее слепой женщине. Это будет чертовски сложно, Пол. Пошлем оперативников, чтобы следили за парадным и черным входами в ее дом, кого-то отправим к компании "Джиллко". Тебе также придется вручить повестку и миссис Гудинг.

– Управляющей тех квартир? – удивился Дрейк.

– Да, – кивнул Мейсон.

– Почему ей?

– Потому что она нас разыграла. Над нами здорово посмеялись. Когда мы звонили в дверь миссис Джиллман, пытаясь встретиться со слепой, та накручивала диск телефона и попросила миссис Гудинг выяснить, в чем дело. Когда стало ясно, что мы намерены или попасть в квартиру слепой, или поднять шум, слепая спустилась по черной лестнице в квартиру миссис Гудинг, а мы отправились обыскивать второй и третий этажи. Вся квартира на втором этаже – большой выставочный зал. На самом деле слепая живет с миссис Гудинг. Мы вскорости выясним, что миссис Гудинг готовит, убирает и вообще делает все по дому, а вторая квартира держится для виду.

– Почему ты так решил?

– Место не кажется обжитым, – ответил Мейсон. – Спертый воздух, пахнет плесенью. Более того, третий этаж никому не сдается. Я не удивлюсь, если окажется, что весь дом принадлежит слепой, а миссис Гудинг только играет определенную роль.

– А разве ты не хочешь переговорить с этой миссис Джиллман перед тем, как она займет место для дачи свидетельских показаний?

Мейсон улыбнулся и покачал головой.

– Пусть все прояснится в суде. Я буду задавать ей вопросы только после того, как она примет присягу и осознает, что дальнейшие попытки все запутать не принесут ей пользы. Если я прекращу маскарад и притащу ее в зал суда, она придет в негодование, и суду это совсем не понравится. Возникнут подозрения. А если я вручу ей повестку, приглашу в суд в качестве свидетельницы и впервые стану разговаривать с ней, когда она сядет в свидетельское кресло, тогда ей придется сказать правду. Может, из этого получится что-то хорошее.

– А пока? – поинтересовался Дрейк.

– А пока, – устало ответил Мейсон, – Гамильтон Бергер сообщит во все газеты о тайнике, полном денег. Да и по радио и телевидению объявят, что триста тысяч долларов наличными найдены в доме женщины, подвергнувшейся нападению и до сих пор находящейся при смерти. Что эта крупная сумма прекрасная мотивация, о которой полиция догадывалась, но не могла доказать, пока в результате блестяще проведенного лейтенантом Трэггом расследования тайна не стала явью, к смущению Перри Мейсона и частного детектива, которые строили на этот счет свои планы.

– И ты собираешься поставить все на показания слепой?

– Да, – кивнул Мейсон. – Здесь слишком много узелков. София Атвуд с коробкой из-под шляпы, набитой стодолларовыми купюрами. Тайник в доме тоже со стодолларовыми купюрами. Стюарт Баксли, друг семьи. Бернис Атвуд, законная вдова Джеральда Атвуда. Тот факт, что слепая, по крайней мере, представляется под фамилией Джиллман. Борьба за власть в компании "Джиллко". Осознание Софией Атвуд того, что Катерина Эллис обнаружила в шкафу коробку, набитую деньгами. София предпринимает усилия обустроить все таким образом, будто одна стодолларовая купюра исчезла у нее из шкафа, в результате чего она могла обратиться за помощью к Стюарту Баксли. Хьюберт Дииринг, сын Бернис Атвуд, появляется в компании "Джиллко". Кто-то из компании передает информацию слепой женщине, а когда слепая по какой-либо причине не может занять свой пост перед зданием, ее подменяет София Атвуд.

– Продажа карандашей служила уловкой для промышленного шпионажа? спросил Дрейк.

Мейсон кивнул.

– Тогда почему тот, кто передавал информацию, не мог просто послать слепой письмо или позвонить по телефону?

– Потому что он в то же время получал задания, – объяснил Мейсон. – И слепая лично хотела отдавать приказы.

– Слепая отдавала приказы? – переспросил Дрейк.

– Вот именно, – ответил Мейсон.

18

– Насколько я понимаю, господин окружной прокурор, – сказал судья Черчилл, – в течение последних суток имело место довольно драматичное развитие событий по рассматриваемому делу?

– Да, Ваша Честь, – ответил Гамильтон Бергер. – Мне хотелось бы пригласить лейтенанта Трэгга для дачи показаний.

– Хорошо.

Трэгг сел в свидетельское кресло и рассказал о том, как они со вторым полицейским подготовили засаду в доме Софии Атвуд. Они предполагали, что адвокат Катерины Эллис получил от своей клиентки определенную информацию, которая должна заставить его вернуться в дом. Пока полицейские ждали, Мейсон и Дрейк вошли в дом, поднялись по лестнице и отправились в комнату, где был опрокинут титан с питьевой водой, нашли тайник и уже готовились покинуть здание, когда им преградили дорогу полицейские. Представители правопорядка сделали опись наличных, спрятанных в тайнике, и подсчитали, что там хранилось триста тысяч долларов наличными в стодолларовых купюрах.

– Вы можете проводить перекрестный допрос, – повернулся Гамильтон Бергер к Перри Мейсону.

– У меня нет вопросов, – объявил Мейсон усталым, бесстрастным голосом.

Гамильтон Бергер пригласил свидетеля, который показал, что на фонарике, использовавшемся для того, чтобы ударить по голове Софию Атвуд, остались отпечатки пальцев обвиняемой, в чем не может быть сомнений.

Когда Гамильтон Бергер закончил со специалистом по дактилоскопии, Мейсон задал лишь один вопрос:

– Вы можете точно сказать, когда были оставлены эти отпечатки пальцев?

– Нет, – признался свидетель. – Возможно, во время нападения, возможно, раньше.

– У меня больше нет вопросов, – объявил Мейсон.

Сосед Софии Атвуд дал показания о полночном визите обвиняемой. Мейсон не стал его ни о чем спрашивать.

Гамильтон Бергер пригласил таксиста, которого Катерина Эллис вызывала для поездки к дому Софии Атвуд. Тот показал, что обвиняемая его специально предупредила, чтобы он постарался не создавать лишнего шума, подъезжая к дому.

Судья Черчилл время от времени бросал задумчивый взгляд на Мейсона, очевидно, убежденный в том, что тоскливый и безразличный вид защитника объясняется тем, что адвокат подчинился неизбежному и считает, что удивительное развитие событий, имевшее место в течение последних двадцати четырех часов, определенно приведет к вынесению обвинительного приговора.

Когда Гамильтон Бергер закончил допрос свидетелей, судья Черчилл показал направление своих мыслей, заявив:

– Теперь, судя по имеющимся данным, доказательства оправдывают проведение судебного процесса над обвиняемой. Я так не считал вчера, но на сегодняшний день...

Судья замолчал, заметив, что Мейсон поднялся на ноги и явно ждал, когда ему предоставят слово.

– Я хотел бы представить защиту, – объявил адвокат. – Я вручил повестку свидетельнице, которая, насколько мне известно, полностью слепа. Ее зовут – или, по крайней мере, фамилия, которой она представляется, миссис Джиллман. Повестка о явке в Суд была должным образом вручена, и, в случае если миссис Джиллман в настоящий момент нет в зале, я требую, чтобы Суд издал приказ о доставлении ее сюда.

На одном из задних рядов с места поднялась женщина и сообщила:

– Миссис Джиллман находится здесь в соответствии с полученной повесткой. Я сейчас ее приведу.

Мейсон кивнул и опустился на стул.

Последовала тишина.

– Вы, конечно, имеете право выставить свидетелей со стороны защиты, наконец заговорил судья Черчилл. – Я надеюсь, вы понимаете, мистер Мейсон, что на предварительных слушаниях мы обычно не пытаемся выяснить надежность различных свидетелей. Суд принимает показания, представленные обвинением, за чистую монету. Имеющихся доказательств достаточно, чтобы передать дело в Суд Присяжных, независимо от противоречий в показаниях.

– Я понимаю, – кивнул Мейсон.

Открылась задняя дверь в зале суда, и появилась Минерва Гудинг. На ее руку опиралась женщина в черных очках, держа впереди себя палку, окрашенную в черно-белые полосы. Она шла довольно уверенно, с чувством собственного достоинства и прямо держа спину.

Минерва Гудинг подвела ее к месту дачи свидетельских показаний. Женщина подняла правую руку, принесла присягу и заявила, что ее зовут София Джиллман.

Мейсон подошел к свидетельскому креслу и обратился к сидевшей женщине:

– Миссис Джиллман, вы видели меня когда-нибудь в своей жизни?

– Последние десять лет я никого не видела, – ответила она.

– Я когда-нибудь говорил с вами?

– Нет. Однако, я слышала ваш голос.

– Когда?

– Вы разговаривали с Минервой Гудинг обо мне, о том, чтобы попасть в мою квартиру, и о моей связи с Софией Атвуд. Не знаю, как вам удалось столько всего раскопать, но я поняла, что колеса завертелись.

Гамильтон Бергер и лейтенант Трэгг обменялись удивленными взглядами. Окружной прокурор поднялся со своего места и спросил судью:

– А это относится к делу, Ваша Честь?

– Я собираюсь связать эти показания с делом, – сообщил Мейсон.

– Тогда я считаю, что нам следует вначале выслушать, что это за связь, – заявил Гамильтон Бергер.

– Хорошо, – согласился Мейсон и повернулся к слепой. – В каких вы отношениях с обвиняемой, Катериной Эллис?

– Я ее тетя София, – с достоинством ответила женщина.

– Что?! – не веря своим ушам, воскликнул Гамильтон Бергер.

Он опустился на свое место. Огонь потух в его глазах. Он явно не хотел больше бороться.

– А что за женщина жила в вашем доме и представлялась Софией Атвуд? спросил Мейсон.

– Медицинская сестра, которая в свое время ухаживала за мной. Ее зовут Милдред Адди.

– Милдред Адди выдавала себя за вас с вашего разрешения?

– Да.

– Вы не могли бы нам все подробно объяснить? – попросил Мейсон.

– Наверное, нет смысла теперь скрывать правду, – устало сказала свидетельница. – Мое полное имя – София Эллис Джиллман. У меня не было родственников, кроме брата – неплохого человека, но транжиры. Он упивался успехом и не желал тратить время на бедных родственников. Единственное живое существо, которое мной как-то интересовалось, – это Катерина Эллис. Насколько я понимаю, она обвиняемая по рассматриваемому делу. Мне очень жаль, что я не в состоянии ее видеть. Милдред Адди была просто поразительно похожа на меня. Она работала у меня экономкой, а потом, когда я ослепла, я попросила ее выдавать себя за меня. Однако, я тороплю события.

– Пожалуйста, продолжайте, – попросил Мейсон.

В зале суда царила тишина, зрители вытягивали шеи, чтобы лучше слышать. Судья Черчилл наблюдал за свидетельницей широко раскрытыми от удивления глазами.

– На какое-то время я полностью потеряла контакт со своими родственниками, – снова заговорила миссис Джиллман. – Затем я поняла, что слепну. Однако, за это время я накопила целое состояние. Я не хотела жалости из-за своего недуга или по какой-то другой причине. Мне также не нужно было, чтобы мой брат, который не желал иметь дело с бедными родственниками, вдруг появился на горизонте и начал пытаться претворять в жизнь свои немыслимые планы. Я вышла замуж за Джерома Джиллмана, который основал компанию "Джиллко". Он умер и оставил мне значительное имущество. Кроме всего прочего, он завещал мне крупный пакет акций компании "Джиллко". У него был сын от другого брака – никчемный, ни к чему не годный бесхарактерный простофиля Спенсер Джиллман, нынешний президент компании. Слепой женщине очень неудобно иметь банковский счет, ей также нежелательно показывать, что она богата, поэтому я договорилась с Милдред Адди, которая представлялась мной, что она сделает в доме тайник. Время от времени я посещала дом и оставляла там деньги или ценные бумаги – по большей части, деньги. Поскольку я много лет жила в том доме, я прекрасно его знала и могла спокойно передвигаться по нему вслепую. Затем Милдред, все еще выдавая себя за меня, влюбилась в Джеральда Атвуда, женатого мужчину, который жил отдельно от своей жены, но официально развод не оформил. Это страшно осложнило ситуацию. Я была вынуждена сообщить брату, что вышла замуж за Джеральда Атвуда. Мне не хотелось этого делать, но, в противном случае, вся созданная мной структура рухнула бы. Затем мой брат с женой погибли в автокатастрофе, а Джеральд Атвуд замертво свалился на площадке для гольфа. Жена Атвуда прибрала к рукам все, что только могла. Катерина, обвиняемая по этому делу, осталась одна на этом свете, без средств к существованию. Я велела Милдред Адди написать письмо Катерине, представиться Софией Атвуд и пригласить Катерину пожить здесь. Я хотела получить возможность оценить, что это за девушка: такая же транжира, как ее отец, или обладает достаточным здравым смыслом. Я дала указания Милдред, как действовать, и все шло прекрасно, пока не поползли слухи, что в доме хранятся наличные. Это вызвало проблемы. Я думаю, что ситуация все равно пришла бы к разрешению, потому что в компании Джиллко началась борьба за власть. Спенсер, которого я презираю, знал, что его отец оставил мне акции и они значатся на мое имя. Однако он не мог догадаться, где я нахожусь. Он пришел к выводу, что Милдред Адди, представляющаяся Софией Атвуд, фактически и держит акции. Изображая слепую нищенку, я поддерживала связь с теми сотрудниками компании, которые знали, что за проходимец Спенсер, и хотели, чтобы он компанию покинул. Но Спенсер не полный идиот. Он сделал так, что на сцене появился Стюарт Баксли, который постарался втереться в доверие к Милдред и узнать, что творится в доме. Я предупреждала Милдред о нем, но она не желала меня слушать. Иногда она бывает очень упряма. Она поплатилась за это. Ее стукнули по голове.