Текст книги "Нептунианские солнцезащитные очки"

Автор книги: Петров Алексей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

Глава 4
Бог рубится в «кости»

Лулу лежала на коленках у Алекса, обхватив его руками, всматриваясь в него, не решаясь прервать эту затянувшуюся на часы тишину, в их сознании все это тянулось эоны. Хотя вопрос до сих пор оставался спорным – в их ли сознании? Или быть может, они и на самом деле подключались к тому пространству с помощью своих сокрытых возможностей восприятия, в котором время теряет свое рождественское волшебство и рассыпается на блестящие осколки, в форме елочной игрушки, упавшей на пол по неосторожности.

– Ты тоже это видел? И ты? – она повернулась к сестре сидевшей рядом в таком же безмолвном безмятежном оцеплении.

– Этих космических улиток? С электрическим разрядом, между усиков?

– Это же мы, да? – она уткнулась носом в его коленку, пытаясь то ли скрыться от того, что хотела произнести, как ребенок, который прячется под одеяло от воображаемых монстров, которые, тем не менее, способны запугать его до смерти, ведь такова сила его веры.

– А этого моллюска огромного видели? – вступила в разговор Луиза. – Он застилает всю Вселенную, все вселенные во всех мирах, и звезды – это блеск его раковины, искры, его слюны, которая пытается воссоздать великолепную жемчужину. Он самоопьяняется до бесконечности, и он бессмертен. И нет никого кроме него в этом мире.

Лу снова уставилась на Алекса, желая услышать хоть что-то в ответ, но, не дождавшись, сама поделилась впечатлениями от видений, которые они, разумеется, видели вместе, и даже воспринимали одинаково.

– По-моему он не огромный, а маленький, и он точно не один во Вселенной, так как лежит в шкатулке, и каждые… – она замолчала. – Такого числа не существует для обозначения срока, но чья-то женская рука залезает к нему, чтобы забрать жемчужину и прикрепить к себе на бусы.

Продюсер оглядел комнату, стянув очки с глаз на нос. Осмотрел он и близняшек. Давно они так тепло не сидели вместе, ой, как давно. Но пора было собираться с духом и посылать их подготавливаться к полету.

– Не знаю точно, ни про улиток, ни про моллюсков. Но то, что Бог, только тем и занимается, что играет в кости, это очевидно.

– Любишь ты откровения, переводить в шутку. Так нельзя ведь, – Лу обиженно отвернулась, но даже и не думала подниматься.

– Он и не шутит, – пояснила Луиза.

– Пора собираться. И прихватите из кладовки немного бурбона, полетим на полуавтоматике. Такое опустошение внутри, надо встряхнуться и приобщиться к нехитрой реальности. Все равно, то, что мы сейчас увидели, в нас оседать еще пару лет будет, а сейчас надо бы чтоб, оно нам мозги не тормошило. По прилету отоспимся. Встреча то у нас на завтра, а сегодня обещали напоить, накормить и уложить отдыхать.

Его танцовщицы заговорщицки переглянулись и пошли подготавливать корабль к полету. Сам же капитан, начал настраивать систему автоматического пилотирования, подбирая маршрут и обновляя базы данных, специализированных программ. За этим занятием время пролетело незаметно вплоть до того момента пока перед ним не оказалась бутылка «Джека» и тройка рюмок. В рубке воцарилась тишина, поэтому было необходимо нажать кнопку «Плей». Заиграла странная психоделическая музыка, сквозь ее глубокие басы и ударные, легко можно было различить фанковые корни.

– Это же те ребята с Марса, которые нам пару альбомов для шоу написали? – Лу чуть ли не завизжала от радости.

– Ага. Они та на Марсе не только оружие умеет шлепать, но и фанк. Кстати, – по этому разговору, кстати, было видно, что его еще толком и не отпустило, вот он и решил выпить. – Фанк всегда тяготел к космической тематике. Прочь из гетто в открытый космос, чтобы там построить новый мир, непохожий на эту помойку для бедных и золотой унитаз для эксплуататоров на Земле. Девки, травка, и межгалактический суперсекс. – Он сделал паузу, и кивнул в сторону бутылки, пора было тяпнуть перед взлетом. Музыка позволяла людям переносить все эти бесконечные скитания, она превращала холодный и враждебный космос за окном, с его отдаленными и чужими горящими атомными вампирами, в поэтическую россыпь блесток, складывающихся в вечно живущих персонажей из мифологии.

– Мы пропустим сегодня, вчера перебрали. А второй день кушать эти психотропы, наши мозги не готовы. Мы же – не ты, – пояснила Лу, наливая бурбон Алексу. Тот неуверенно пробормотал, что главное не напиться, и конечно, когда автопилот, начал настоятельно рекомендовать пристегнуть ремни, он уже был если не мертвецки, то уж в дупель пьян это точно.

***

Взлет и перелет оказались на удивление плавными, скорее всего «Последний рубеж» все же обновил свое оборудование, и автопилот так же. И то и то на этот раз оказалось исправным, ох, уж, эта рулетка техников, каждый месяц не знаешь, что ожидать от них. Мадам Эл оплатила дорогу через секретный потайной тоннель-червоточину, в гиперпространстве, поэтому им предстояло час провести в состоянии безвременья и остановки восприятия. Этот процесс всегда протекал болезненно, но экономил неделю пути, а то и месяц. Правда, пропуск им пробили, только из-за двух пар симпатичных глазок и стройных ножек, которые недвусмысленно намекали на желание покувыркаться в кабинке, если им разрешат пролететь, но на обратном пути. Эти чары действовали, затуманивая мозг, только через пару часов они бы рассеялись, и стал очевиден подлый обман. И, наверное, тот, кто их пропустил, в который раз произнес: – «Сучки. Никакого доверия сучкам. Опять попался». Но пока он учтиво показал в сторону Алекса и прошептал:

– Вы только присматривайте за этим усатым тараканом. По правилам накачиваться в пространстве категорически запрещено. Под ваш страх и риск. Если у него там что-нибудь не выдержит, наша фирма ответственности не несет. Я и так одолжение делаю, пропуская вас.

Когда они остались одни, то сами начали налегать на выпивку вместе с капитаном, чтобы приглушить эти неприятные ощущения при перелете. Мозг не выдерживал перегрузки и начинал давать сбой, что всегда выливалось либо в галлюцинации, либо в тяжелые сновидения с неестественно яркими красками. В их случае им мерещились бесконечные анимированные картинки, причудливые формы которых едва ли возможно было описать человеческим языком. Сад аллегорий, гротески в виде барочных завитков, звери-люди. И все это еще улавливало еле уловимые импульсы от нервной системы, ощутив малейший страх, эти картинки становились воистину ужасающими, а уловив игривость, похотливыми и сладострастными, доведенными до предела. Близняшки подозревали, что подобные «галлюны» им транслируются непосредственно от Алекса, так как его психическое поле было довольно сильным и им невольно приходилось принимать эти сигналы. Сам же он уверял, что у них у всех включается тот отдел мозга, который заведует воображением, только включается он на слишком высокий уровень. Как у художника-визионера или психопата. Что однохуйственно по сути, по его собственным убеждениям. Оттуда, к нам доходят через тонкий мостик над бездной все новшества. Но тут дело в узкой трубке фильтра восприятия, сейчас в этом состоянии она сбита. Как во сне, поэтому либо забудем, все что видим, либо оно будет чересчур лишенным смысла. Ведь там, откуда эти образы транслируются, его не нет. Смысл рождается только на уровнях субъективного восприятия, даже коллективного или культурного, человеческого например. Девушек напрягали и пугали эти разговоры, поэту они дипломатично кивали в ответ, но обычно не задавали вопросов, откуда, например, идут эти сигналы. И кто, в конечном счете, их принимает.

– Мультяшный кот, в превосходном трипе, марширует по планетам, и везде его ждут киски, жаждущие подарить ему любовь, что на Венере, что на Сатурне, – мурлыкали голоса во включенной музыке.

– Сингулярность. Ей все равно, что истинно и воплощено, а что еще по ту сторону воображения, еще в зародыше. А сейчас мы в этом состоянии и находимся. Побочный эффект преодоления скорости света. События во внешнем мире пересекаются с мыслями внутреннего, об этом писали и Юнг и Гроф – пояснил капитан, немного протрезвев, и радуясь, что ему, наконец, предоставили кампанию.

– Фрейд бы констатировал вам, что вы просто озабоченные параноидальные торчки, и был бы прав, – фыркнула Лу.

Глава 5
Осень

– Здравствуйте. Приветствуем вас на планете Лилит. – Раздался стрекочущий голос с экрана. А затем сквозь помехи проявилось изображение огромного металлического богомола. – Через несколько минут, автоматический стыковочный мост будет подсоединен к вашему кораблю. Не беспокойтесь, мы уже обсудили детали маршрута стыковки с вашим автопилотом.

Экран погас.

С моим автопилотом обсудили, – подумал про себя Алекс, – прямо космическая одиссея две тысячи один. – Он скептически относился к любой робототехнике, вплоть до биогенных, полубелковых квантовых дублеров. По его мнению они обречены были оставаться калькуляторами и вибраторами до конца мироздания, а оживать только лишь в воспаленном воображении того, кто проецирует на них свое внимание, придавая в своем уме качества которых у них нет. Роботы так и не разгадали волшебства, и отчаяния такой простой для любого человека вещи как юмор. Он получался у них ужасающим, плоским и машинным, может когда-нибудь это слово «машинный» станет неполиткорректным?

Пока он это обдумывал, в стыковочной части корабля раздался шум. Хотя в ушах звенело не меньше, он забыл о нежелательном употреблении алкоголя в гиперпространстве. Его танцовщиц не было рядом. Он глотнул немного, уже прямо из бутылки и откинул голову на кресло. Его разум уже потерялся. В лесу. В сосновом июльском лесу. Солнце светит сквозь кроны, освещая мхи, а ты счастлив, ты – часть леса, часть жизни, ты – живой…

– Эй, Алекс, проснись. – Извините, он устал после перелета. – Говорила Лу. Продюсер поднял глаза и увидел перед собой близняшек в окружении роботов-насекомых.

– Я извиняюсь, но наши сканеры-анализаторы, распознали во внешнем виде вашего капитана, все клише принадлежности к наркокультуре, – он сделал паузу и добавил, – но наши приборы не совершенны, они не могут с точностью определить принадлежность к той или иной культуре.

– На этой планете запрещены любые формы наркотических веществ, которые можно было бы использовать в рекреационных целях, – продекларировала Луиза, пытаясь подмигивать.

– Это с чего это? Здесь в этой глуши-то.

– Они правы, – выпалила Лулу, – все это дерьмо мозг затуманивает религиозной дребеденью, и отвлекает от реальной жизни.

– От реальной чего? – нарочито пьяной интонацией произнес Алекс. – А бухло значит можно.

– Можно, – ответила Лу, – в небольших количествах алкоголь, улучшает коммуникацию, социализацию, раскрепощает. Он не уводит человека от мирских проблем. – Мы ждем тебя у Мадам Лилит. Она так обрадовалась нашему приезду, что умоляла прийти сегодня к ней на вечеринку.

– Я не тусуюсь с агентами наркоконтроля. Идите без меня, а я возьму еще бутылку бурбона и пойду, поброжу по парку. Я смотрел сверху и заметил что тут осень, почти как в моих краях и снах.

– Что ты такое несешь, придурок? – насупилась Лу.

– Она скупила эту планету целиком. А что за порядки у нее здесь? Мне нечего делать на этой вечеринке, хоть завтра она получит хорошее шоу. Ну, скажите как есть, что я напился.

Они кивнули, и через несколько минут на корабле воцарилась тишина.

Алекс захватил галогенный чип с ретро джукбоксом, еще одну бутылку бурбона и отправился к озеру на берегу лесной опушки, так, во всяком случае, показывала карта.

Так и оказалось на самом деле, водная гладь реверберировала под легким касанием невидимых джазовых щеточек ветра. Осень здесь только вступала в свои права, и Солнцу, еще не до конца потерявшему свое тепло для этих широт, было где играться в зелени деревьев, которую внутренние химические процессы уже окрасили в воздушные оттенки желтого и кое-где уже красного. Этот короткий промежуток времени отличается какой-то призрачной легкостью, но там, на Земле уже почти не осталось мест, где это можно было бы почувствовать, да и, наверное, тех, кто хотел бы это почувствовать. Это не приносило прибыли, и было отвергнуто, эволюцией, за ненадобностью, в угоду выживания… Правда эти инстинкты уже давно не работали, ведь все эти бесконечные застройки и нещадные потребления ресурсов, рано или поздно приведут к коллапсу, который разрешить уже не удастся ни миром, ни войной, ни хаосом, ни порядком. А вот наслаждаясь этой красотой можно было бы сохранить эти краски, гораздо дольше, и самое главное, сохранить свою душу, или что там скрывается на самом деле под этим странным словом?

– Но меры мы не знаем, ни в чем, – пробормотал продюсер и включил джукбокс. Старинный музыкальный автомат был готов к использованию, оставалось только бросить фантомную монетку и выбрать нужную песню. Алекс поставил Twinkle и отхлебнул прямо из горла. Люди, родившееся и дожившие до юности в странах с отчетливыми контрастными временами года, всегда более эмоционально неуравновешенные. Природа, как и у их древних предков-язычников, глубоко вплетается в их нейронные сети, и они вместе с ней, на уровне инстинктов, угасают осенью, уходят в свое подсознание зимой, оживают весной и ощущают полноту жизни летом. Идиллию разорвала навязчивая реклама, ворвавшаяся в песню. Тем самым машина просила еще пару монеток, чтобы ее отключить. Однако Алекс уже прилично набрался, и, бросив монетки, достал телефон, чтобы узнать, что там творится на его планете. Ничего нового не оказалось. Как он и предполагал, выбрали именно ту порнозвезду в президенты всей Земли. Информационное общество давно уступило место публичному, поэтому почти все люди были обязаны, делится со всем миром не только своими мыслями, но и своими сексуальными утехами, чтобы набирать подписчиков и социальные очки. Автоматическая система сама выбирала по популярности кандидата на пост правления. Багровая Блудница, как она себя называла или кандидат под номером семьсот семьдесят семь, даже заказала себе из отдаленной части галактики, инопланетное верховое животное, отдаленно напоминающее дракона с девятью головами. «Хороший пиар, что тут скажешь, она достойна победы, как к этому не относись». Он выключил новости и бросил монетку на песню Destroy that boy.

– Сидишь, дуешься? – услышал он голос Луизы. Она спустилась к воде и села рядом.

– Вовсе нет. Просто ты сама знаешь, что нам нужно время от времени отдыхать друг от друга. Выпить больше не предлагаю – завтра шоу у вас. А я накачаюсь стимуляторами и начну подготовку к нему. Завтра вечером вести корабль вам, я буду полностью выжат.

– Отдыхаешь от нас, и поэтому переслушиваешь девчачьи группы шестидесятых? – Луиза села рядом и обняла его. Он чувствовал ее беспокойство, хоть она старалась этого не показывать.

– Ты замечала, что всегда любая группа, даже имеющая свой неповторимый, новаторский и индивидуальный звук, всегда звучит, в духе своего времени? Как будто звучит само время, через людей… Интонация, настрой, что-то неуловимое, то, что называют духом времени, определенно существует. Все девчачьи группы шестидесятых несут похожую энергетику.

– Не задумывалась. Но может просто, продюсеры всегда пытаются гоняться за модой? Всегда есть клише, которые работают и поэтому используются, – она задумалась. – Но эта одна часть головоломки, на материальном уровне, а так, ты прав, есть еще что-то непонятное, какой-то оттенок, фильтр, или линза, через которую каждый отдельный участок времени окрашивается. Для всех живущих в них людей, для целого поколения.

– Там весело? И как эта Мадам Эл.

– Лилит обворожительна. К ней тянет чересчур откровенно, и она этим пользуется не хуже нас с Лу. Вечеринка на славу, там куча классных мужиков, живая музыка, причудливые, если не вычурные интерьеры.

– Все ожидаемо. Но хоть оттянитесь. Вы любите блеск.

– А ты любишь воду. Куда бы мы не прилетели, ты всегда ищешь ближайший водоем. Ты и правда, рыбы…

Она взяла у него бутылку и сделала небольшой глоток. Поцелуй собутыльников.

– Я знала, что бесполезно было тебя звать, я почувствовала эта по твоему настроению.

– Зачем тогда пришла?

– Тебя повидать, глупый. Точно не присоединишься? Там у Лилит много девочек, и она уверяла, что для вашего усатого импозантного красавчика они бесплатны и легкодоступны. Алекс покачал головой. Он хотел побыть в одиночестве, посмотреть на воду и послушать музыку. Осень очаровала его, соблазнила и не отпускала.

– Тут красиво, ты прав. Тут есть то, что скрывается за блеском, но туда страшно даже заглядывать, а не то что смотреть. Кстати, – добавила она, поднимаясь, – это Лу попросила меня за тобой сходить.

На пару минут продюсер «подвис», эти чертовы близнецы, лишили его законных развлечений на «Последнем рубеже», но компенсировать их здесь казалось ему кощунством. Наркокультуре на планете Земля больше двадцати тысяч лет, а может и больше. Так что никакими шлюхами, эта сутенерша, его не подкупит. Мысли текли неспешно, желтые реки бурбона, омывали их берега и размывали, потихоньку с каждым глотком. Еще пару глотков и эта безумная река выйдет из берегов, а этот поток смоет все на своем пути. Пока же можно было наслаждаться природой. А ведь уже родились на Земле поколения, которые видели это все разве что в занудных детерминистских телепередачах про «дикий мир». Они были обречены прожить всю жизнь в бетонных клетках, веря, что вся Вселенная крутится по законам маркетинга. Человек, обретя самосознание, с одной стороны обрел великую силу, способность подчинять внешнее окружение своей воле, но с другой он начал закапываться в лабиринте иллюзий, своих ограниченных размышлений. В прикладном плане это оказалось выгодно, но в философском и глобальном, едва ли. Оторвавшись от природы, он потерял свою древнюю сущность. Свои корни, инстинкты и, наверное, изначальный замысел. Природа беспристрастна и сильна. В ней нет истерики. Поэтому так приятно наблюдать за ней внимательно, видя в каждом простом ее движении, глубинное понимание всего существования. Все основные принципы заложены, как ни крути именно в нем, а не в бесконечных словоблудиях и математических вычислениях. Алекс представил тот миг, когда доисторические ящеры, огромные, свирепые, и бескомпромиссные, начинали умирать под натиском изменений в природе, им не хватало энергии, и их сила угасал, для того чтобы дать возможность каким-то мелким сумчатым «смышленышам» проторить тропинки эволюции вперед. Но, сейчас он это отчетливо понял, этот импульс древней бездны, последнего дыхания чудовищ, все еще жил в каком-то невидимом метапространстве. Он жаждал воплотиться, он и воплощался порой в полотнах Гигера, например.

– Надо бы его переглядеть, – подумал Алекс. – Да, и пора собирать реквизит, но вначале допить и взбодриться.

Глава 6
Пурпурный порошок

Пурпурный марсианский порошок бодрил как ничто другое на свете, правда, имел ужасные побочные эффекты, вроде странных голосов в голове, но они разговаривали на незнакомых языках, поэтому не напрягали. Да еще и зрачки становились треугольными и фиолетовыми, так что без черных очков, употреблять эту дрянь в общественных местах, было, мягко скажем опрометчиво. Он пользовался дурной славой по всей галактике, но дело свое делал на ура, так что все эти минусы ему прощались с лихвой.

Нельзя было не отметить что, несмотря на идеологические разногласия, организацию к шоу Лилит подготовила на должном уровне. Стоило Алексу набрать нужный номер, как через несколько минут перед ним уже стояла группа механических богомолов и небольшое волосатое нечто, напоминающее двуногого пса, правда отдаленно. Трудно было его хоть с чем-то сравнить. Он протянул лапу, чтобы поздороваться. И представился.

– Шварцкопф, – выпалил он. – Меня назначили вам в руководители группы помощи. Скажите этим ребятам, – он указал на насекомых, – куда и чего нести. – Они поверь, аккуратнее нас все доставят. Пунктуальные до паранойи.

Продюсер повел рабочих в реквизитное помещение. По пути, обдумывая, какую сценку разыграть перед Мадам Эл и ее гостями.

– Ай, берите, вон те оранжевые. – Кивнул Алекс в сторону небольших ящиков. Он сделал выбор в пользу минималистической сценки, за которую тем ни менее они сорвали кучу призов за зрительские симпатии. Его разогнало не на шутку, и он даже в порыве начал было помогать, но тут произошел курьез: очки слетели, и мелкие хитрые глазки Шварцкопфа заметили его состояние, мало того, он даже так прямо и спросил.

– Мне очень неловко, но я так понимаю, вы сейчас под воздействием порошка из слюны Абрамелинской жабы с Марса?

Продюсер кивнул. И только потом добавил.

– Я думал это химия какая-то вообще.

– Ну, так это и есть химия, но сырье-то изначальное должно быть в любом случае.

Этот шерстяной парень оказался эрудированным в нелегальном бизнесе.

– У вас же запрещено любое употребление? – шепотом произнес Алекс, убедившись, что все насекомые вышли из помещения. – Что если ты меня заложишь, и меня тут четвертуют за распространение?

Шварцкопф засмеялся.

– Ничего не будет. На самом деле вы очень почетный гость. По секрету могу сказать, что вам позволено многое. Да и если честно я ни разу не видел, чтобы кого-то наказывали здесь. Но формально это все не приветствуется…. Он опустил голову. Просто я так много читал об этом, но одно дело читать, а другое… К нам редко прилетает кто-нибудь.

– Ладно, друг. Пошли-ка отлучимся на пару минут. Сегодня твой день.

Разведывательная тактика сработала и, употребив марсианский порошок, этот, как оказалось коренной абориген, тут же разговорился. Его даже спрашивать про хозяйку не пришлось. Сам все выдал сразу же что знал, пока богомолы таскали реквизит. Он жил в маленькой деревушке в тишине и покое, почти до зрелого возраста, и только, когда их малочисленную планету продали Лилит, он понял, что так и прозябал бы здесь без перспектив и никогда не узнал бы вкус настоящей жизни. Мадам Эл приняла его очень хорошо, доверив не только связь между его соплеменниками, но и сделав ответственным представителем ее дел, и для многочисленных гостей, которые не так часто, но все же прилетали сюда.

– У меня и среди своих-то соплеменниц девок не было, а теперь, мне все комнаты открыты. Хочешь венерианку, пожалуйста. Девушки с Земли и с Сатурна.

– Значит ты не в таких уж и плохих отношениях с начальством?

– Да, наговаривают на нее лишнего. Она деловая, конечно. Но свои для нее, как свой народ, правда. Может позвать вечером на вино, и болтать до глубокой ночи, о делах и просто, о жизни.

Алексу немного полегчало. Атмосфера, действительно здесь не была такой зловещей, как ему показалось вначале, но темные очки он своему новому знакомому выдал, на всякий случай. Все же этот закон, вызывал у него приступ нервного напряжения, при одной мысли о нем. Их могли и проучить. Стоило быть начеку. Впрочем, это не отменяло плана хорошо провести время. Подготовка к шоу шла своим чередом, и продюсер был доволен организацией, ведь бывало, что им с близняшками приходилось тащить эти ящики на себе, так как даже грузчиков не набрать было в той глуши, в которой они оказывались. Время промчалось настолько незаметно, что продюсер, в который раз зарекся не «юзать» эту дрянь, без особой надобности, но беда была в том, что сейчас как раз вроде бы и был такой случай. Он посмотрел на «шерстяного человечка» который с непритворным химическим энтузиазмом распаковывал коробки и принимал непосредственное участие в расстановке декораций, при этом сверяя все с голографическим планом и одновременно давая указания роботам. Неудивительно, что на этом порошке марс колонизировали за коротких пять лет так, как и не снилось, и не пелась в песнях.

– Мы что Жюстину будем исполнять? – раздался за спиной недовольный голос Лу. – Хотя, в этих старомодных интерьерах, может такое и прокатит.

– Не забывай, что концерт начнется утром по местному времени, так как тут еще месяц сумерки будут, так уж эта планета крутится, вокруг своей звезды, – добавила Луиза. Она осмотрела продюсера и с подозрением посмотрела на его нового друга.

– То, что ты сам накачался, это приемлемо, но зачем аборигена подсаживаешь на красную смерть?

– Никого я не подсаживал. Шварцкопф сам меня попросил… Знакомая у него фамилия какая-то… – начал было оправдываться Алекс, и потерялся в своих мыслях.

– Лилит назвала его в честь мегакорпорации по производству косметических средств. Просто у них тут имена собственные не приняты были у их племени, а она как раз в руках держала шампунь, так и назвали, – пояснила Лу, собирая платья для шоу. – Пойдем, переоденемся и начнем репетировать, тогда успеем еще немного поразвлечься с теми нобийцами после.

Луиза посмотрела на сестру, принимая свои платья, она не показывала свое недовольство, но продюсер считал эти вибрации. Они с сестрой, скорее всего, опять повздорили.

– Эй, Шварки, давай завязывай суетиться тут, а то еще словишь с непривычки переутомление, лучше-ка вспомни, куда мы отгрузили бурбон, прихвати бутылку, две и иди ко мне на первые сидения. Сейчас ты увидишь лучшее в своей жизни кабаре.

Чтобы немного приструнить свою паранойю, Алекс решил ей поддаться, немного, это обычно работало лучше, чем пытаться извести ее на нет.

– Ты только учти, что эта штука вредна. При злоупотреблении у тебя могут отвалиться веки, и волосы выпасть, а в твоем случае, это мягко скажем, не лучший вариант, весь шарм растеряешь, – выпалил он, опускаясь на кресло и откручивая пробку бутылки.

– Я же все это знаю, говорил же, что много читал про эту смесь. Все в порядке, – он уткнулся в полученную им программку, изучая сценарий.

Продюсер оглядел сцену, подмостки, ниши. Все здесь дышало приторностью королевских стилей, напоминающих рококо, только завитки ракушек здесь были вылеплены из какого-то светящегося материала с блестками, и кажется, немного двигались, да и выглядели они чересчур зловеще и «инопланетно». Орнаментальные мотивы, так же имели мало общего с земными, по соответствиям с флорой и фауной. Но ощущение от этого всего было тем же. Излишество, излишество и еще раз излишество для высших мира сего. Наслаждение во всех его формах, визуальных, музыкальных, тактильных.

– И эти бесячие жирные туши пупсов-ангелов, почему даже здесь это ебанатство? – вслух размышлял Алекс. Но тут на сцене появились его близняшки. Насекомые еще продолжали кое-где закреплять декорации, но музыка уже звучала.

– Вот когда этим сучкам надо по-быстрому отрепить, они все сами разбираются, а когда не надо… – он не стал продолжать.

Заиграли Steely Dan. На сцене появились зловещие небоскребы, крыши которых венчались мордами хищных зверей, в сквере на скамейке сидела девушка в костюме горничной с газетой в руках – Луиза. Ее стройные ножки торчали из под короткой юбки. Что уж таить греха, ее прикид больше смахивал на костюмчик ролевых игр для яппи из ближайшего секс-шопа, чем на рабочую униформу. Ветер кокетливо задирал ей юбку, которую она пыталась прикрыть одной рукой, но делала она это очень лениво, так что ее ножки, украшенные белыми кружевными чулками, привлекали внимания прохожих и проезжающих мимо машин. Гротескно вытянутый лимузин черного цвета проезжал от начала до конца сцены несколько минут. Продюсер даже запамятовал, как они добиваются такого эффекта, но потом краем глаза увидел, что по углам стоят богомолы и крутят какие-то механические шестеренки. Их шоу ценят, прежде всего, за механические приспособления прошлых веков и минимизирование использование квантовых компьютерных технологий. «Цифра всегда будет уступать механике в ощущении объема» – так он однажды выразился какой-то журналистке, но он был мертвецки пьян, да и думал лишь о сиськах, за вырезом ее пиджака.

– Сейчас из лимузина ее поманит рука Жульетты, и устроит ее горничной к себе? Тут намек на ее бисексуальность?

Алекс пожал плечами и отобрал программку. – Лучше смотри. Сейчас начнутся танцы. Сюжет здесь не главное если честно. Это же кабаре, а не кинофильм.

– А что здесь главное тогда? Вроде и сюжет интересный и декорации.

Продюсер покачал головой.

– Ножки. Тут главное – ножки.

Шварцкопфа все еще крыло, и он хоть и пил бурбон из горла не пьянел и не оседал. Он включался в шоу всеми клетками своего существа. Если бы всех зрителей перед просмотром накачивать этой марсианской дрянью, то можно было бы превратиться в звезд гораздо большей величины, но сейчас стоял отнюдь не тысяча девятьсот шестьдесят восьмой год по земному летоисчислению.

Горничная робко подошла к лимузину. Все это было гротескно изображено жестами, как в черно-белых немых фильмах. Но режиссура шоу была отработана на ура. Кроме тонкой руки, брильянтового ожерелья и красных ногтей было не понятно кто сидит внутри. Интрига до второго акта.

Шерстяного друга так впечатлило начало второго акта, что он залпом осушил весь бурбон. На сцене танцевали горничные. Пять танцовщиц, которые были голограммами, причем не самого лучшего качества, для того, чтобы подчеркнуть танцевавшую в середине живую Луизу. Посередине сцены же на троне из кожи восседала королева корпорации Лу в строгом костюме деловой дамы и с плеткой в руке.

– Ты сиди, смотри. Я сам схожу за добавкой. Я-то уже миллион раз видел это. Я больше уже смотрю техническую подготовку и все такое прочее.

– Но я не понял… Получается, что королева проиграет горничной?

Алекс поспешно начал продвигаться к выходу, за льдом и выпивкой, на ходу обдумывая план спешного побега с планеты. Он совсем забыл о сюжете, подумав, что антураж этого шоу впечатлит Мадам Эл, а ведь она может обидеться, принять все на свой счет. Эти толстосумы излишне впечатлительны и жестоки.

Адаптированная интерпретация классического произведения Маркиза Де Сада хоть и имела мало общего с оригиналом, все же доносила его основную идею без изменений. Алекс каждую сцену лично контролировал при создании сценария, его имя даже указано среди них. Сюжет, как и многие сценки для двух-трех актеров закрутится после второго акта, когда королева и горничная влюбятся в одного и того же молодого садовника. Тут и начнется самое интересное, в борьбе за его признание, победу одержит именно представительница низшего класса, за счет своей сексуальной энергетики. За годы работы на господ, она хорошо усвоила, что им нужно, к тому же сама поняла, что это выгодно и приятно. А вот владелица корпораций, несмотря на ее властный и эротический антураж, окажется довольно закомплексованной дамой, и все потому, что она считала, что многие сексуальные извращения недостойны элит, а удел дешевых шлюх. Молодого садовника эти размышления, конечно, не впечатлили бы, а вот, умелость и находчивость горничной, другое дело. Вся драматургия строилась, конечно, вокруг постановки танцев и окружения. Даже самые драматические моменты несли отпечаток шутливости, пусть ближе к концу начинали превращаться в кровавые эксперименты парижского театра «Гран-Греньоля». Ближе к финалу королева, переспит с Жюльеттой и влюбится в нее, и тогда в дело троих, вмешается еще и двойная ревность. Криминальная развязка окажется неизменной, и мешки с трупами выгрузят все там же в парке, в мусорное ведро той скамейки.