Текст книги "Контрудар"

Автор книги: Петр Красильников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

Я наспех умылась холодной водой, грустно заметив, что у меня нет даже носового платка, чтобы вытереть лицо, не говоря уже о полотенце. Я вернулась в пустой зал достала из сейфа пистолет, вынула обойму и взвесила ее на руке. «Застрелить тебя, что ли?»-мелькнула у меня в голове дурная мысль. «Дадут за тебя, подонок, лет семь, а после за примерное поведение досрочно освободят, зато на одного негодяя в мире станет меньше».

На мокруху потянуло? – задал свой издевательский вопрос мой внутренний мучитель. Не бойся, не потянуло, – мысленно ответила я ему, и сунула обойму в рукоять пистолета. Потом я достала конверт с деньгами и пересчитала их. У меня в наличности было двенадцать тысяч долларов. Хорошо, что аванс, выданный мне Верхотуровым, я успела положить в сейф, а не оставила в кейсе. Сумма, надо сказать, набиралась солидная, можно было заново обставить квартиру. Но сейчас я этим заниматься не буду, я просто хочу отдохнуть. Слава Богу, у меня есть машина и я не пропаду. Сегодня откинусь, а завтра вплотную возьмусь за дело. А тебе, дорогой мой муженек, я обязательно отомщу, страшной местью женщины.

Я набрала номер телефона фирмы, которая занималась установкой стальных дверей и договорилась с ней о том, что они поставят мне новую дверь с надежным и хитрым замком. Я взяла с собой оружие и все деньги, закрыла сейф и вышла на улицу.

На этот раз мой путь лежал в редакцию газеты «Вести». Здесь я надеялась увидеть Фила, с которым не встречалась уже давно. Фил был ведущим журналистом-обозревателем в нашем городе, кроме того, он еще котировался как эксперт по разного рода политическим и экономическим проблемам. Мы с ним дружили давно, но встречались сравнительно редко.

В редакции я его не застала. Там мне сказали, что Филипп на задании и появится (если появится вообще) в редакции не раньше, чем через несколько часов. Я погнала свою машину к Светке-моей старой подруге по институту, которая так же как и я не закончила его, связав себя обязанностью жены и домохозяйки. Личная жизнь у Светки тоже не заладилась, но она сумела так окрутить своего забулдыгу-мужичка, что у того из богатого дедовского наследства, состоявшего из двух квартир в самом центре города осталась где-то комнатка в коммуналке. Светки дома не оказалось. Как объяснила мне соседка, Светлана Степановна уехали в творческую командировку. Тогда я оставила свою машину на стоянке и отправилась в небольшое кафе, пропустить фужер красного вина.

День клонился к закату, но посетителей еще было мало. Через несколько часов это кафе в центре города с романтическим названием «До рассвета» (оно действительно работало до самого утра), будут переполнено до отказа.

Пока я не спеша потягивала прохладное вино, нервы мои мало по-малу стали успокаиваться. Важно, чтобы внутреннее твое состояние стало напоминать водную гладь высокогорного озера, поверхность которого не тревожит даже легчайшая рябь. Я оказалась не в таком уж бедственном положении как хотелось бы кому-то, ну, например, Вадику. Чтобы совсем не оказаться выбитой из колеи, я думала о том деле, которое мне предстояло распутать за эти дни.

Если верить Леонову, то специалист или должен приехать со дня на день, или уже приехал и начал готовиться к исполнению заказа. Сколько дней ему понадобится для этого-известно только одному Богу, то есть самому князю тьмы. Я могу просто не успеть, поэтому будем считать сегодняшний вечер последним вечером отдыха. Завтра мне будет уже не до того-я так решила. С чего начать? Не знаю. Моя задача действительно усложнялась тем, что у меня не было даже версии, взяв за основу которую я могла бы начать продвигаться по пути установления истины.

Вино кончилось, а вместе с ним истлела последняя сигарета. Пока я повторяла заказ, попросив принести мне еще и пачку сигарет, в кафе стали прибывать посетители. Мой столик находился в самом углу так что мне отсюда было хорошо видно всех, кто входил под темные своды «До рассвета». В основном это были люди моего возраста, молодых отморозков я не заметила. Вероятно, золотая молодежь предпочитала коротать время где-нибудь в другом месте.

Скорей всего специалист уже приехал, – сказала я сама себе. Эта мысль возникла неожиданно как озарение. Если он везет с собой оружие, то самолетом ему лететь не с руки и здесь подойдет поезд. Если же он отправился в путь без оружия, то и здесь лучше продвигаться поездом.

Неожиданно мое внимание привлеки позывные вечерней передачи «Криминальные хроники» с Сергеем Михайловым. Они доносились из телевизора, который стоял напротив меня на небольшом высоком шкафу. Музыка в кафе звучала приглушенно, поэтому я смогла хорошо расслышать, то о чем говорил Серега.

Первоначально его смуглый фейс не сходил с экрана, пока он грозил каким-то мифическим коррупционерам и мафиози, наконец, на экране пошла криминальная хроника. После короткого репортажа о бытовом убийстве, где показали расплющенную голову какого-то бомжа, ведущий хроники вернулся к какому-то запутанному делу о коррупции, которое никак не могут, или не хотят, расследовать наши доблестные чекисты. Ничего, кроме темных переулков, глухих подворотен, черной кошки, обрывков газет и куч мусора, призванных напоминать о злокозненности мафии, я не увидела. Как вдруг на экране возник поезд, тот самый, фирменный поезд, которым мои сограждане отправляются в Москву и возвращаются из нее. Поезд, пассажиры и загробный голос Михайлова, сообщивший о том, что минувшей ночью в одном из вагонов скорого поезда N 17 покончил собой молодой человек. Как сообщает источник, – продолжал вещать Серега, – близкий к руководству МВД на транспорте, это был сотрудник ФСБ. Михайлов напрочь отмел версию о самоубийстве и стал убеждать телезрителей, что офицер из ФСБ погиб от руки северокавказский боевиков, мстивших ему за зверства по отношению к мирному населению, когда тот участвовал в «наведении конституционного порядка в этом регионе».

Ну у тебя и источники, Серега! – подумала я про себя, – искренне восхищаясь его смелости.-Надо же выкопать то, что фээсбэшники хранят как святыню-секрет внутренней партии.

С Сергеем Михайловым мы были знакомы давно, но встречались сравнительно редко. Он работал на местном ТВ и был автором и ведущим самой крутой по нашим меркам телепередачи «Криминальные хроники». Это была едва ли не единственная авторская передача, где Сереге позволяли говорить и показывать много такого, чего не могла себе позволить местная телерадиокомпания. Не знаю, как ему это удавалось, но в рейтинге телепередач его «Криминальные хроники» стабильно держали первое место. Правда, эфир ему предоставляли не раньше десяти вечера, но это было исключением, чаще всего «Хроники», как их успели окрестить телезрители, выходили уже после двенадцати. Хитрый Серега умудрялся появляться на голубом глазу дважды. Первый раз в свое время, а во второй, когда получал какой-нибудь сенсационный материал и назывался этот спецвыпуск «Экспресс-криминал». В программе его как правило не отмечали, но обычно в эфир он выходил в двадцать три тридцать. Это интриговало зрителей, заставляло ждать, а рекламщики, ловя момент, крутили такие рекламные блоки, от которых жирело даже местное ТВ.

Только после того, как я осушила второй фужер вина, моя голова окончательно прояснилась. Поезд. Не на этом ли поезде к нам приехал специалист? – задала я вопрос сама себе. Не связано ли убийство сотрудника ФСБ с ним? Быть может, здесь то и кроется кончик той ниточки, которая выведет меня на исполнителя и заказчиков? Но как это проверить? Мне понадобятся списки всех пассажиров, которые прибыли в наш город именно на 17-м. Но как я смогу их получить?

Размышляя, я так возбудилась от нахлынувших мыслей, что и не заметила, как рядом со мной присел молодой мужчина. Вероятно, он спросил у меня позволения занять столик, но я не слышала его, витая в своих эмпириях.

ГЛАВА 5

Полковник Гринев встретился с прокурором транспортной прокуратуры Дмитрием Сальниковым не у себя в кабинете, а в скверике, недалеко от управления. Он явно торопился, поскольку уже звонили из приемной генерала Вавилова. Павел Сергеевич собирался лично переговорить с Гриневым и сделать соответствующие оргвыводы. Судьба спецподразделения по борьбе с терроризмом, которое в управлении ФСБ возглавлял именно Гринев, висела на волоске. Виктор Иванович намеривался собрать как можно больше первичной информации, связанной с гибелью Дмитрия Минаева, чтобы предстать перед генералом во всеоружии. Заодно он хотел выработать пакет неотложных мероприятий, направленных на поиск убийц своего сотрудника. Как и все офицеры в его подразделении, Гринев был абсолютно уверен, что Минаева убили, а самоубийство-просто фон, попытка запутать следы.

Как водится в таких случаях, дело затребовало к себе следственной управление ФСБ, именно оно и будет вести его, а с прокурором Гринев решил встретиться, намериваясь подключить к расследованию своих ребят, которые жаждали отомстить тем, кто так подло убил лейтенанта Минаева, когда тот исполнял свой служебный долг. Ему важно было услышать мнение человека, который первым оказался на месте преступления для того, чтобы самому оценить картину случившегося.

Дмитрий Сальников-мужчина лет тридцати пяти, крепко сложенный, с правильными чертами лица, несмотря на теплую погоду одет был в серый плащ, накинутый поверх темно-серого костюма. В руках он держал небольшой видавший виды дипломат. После того как они пожали друг другу руки и представились, Сальников предложил Гриневу пойти в ближайшее летнее кафе и попить пивка.

– Роковой выстрел прозвучал где-то между двумя и тремя часами ночи, – сказал Сальников и отпил немного пива.-Я в ту ночь дежурил, мне первому и сообщили о случившемся. Вашего сотрудника обнаружила проводница, она первая и сообщила в милицию. Понимаете, меня сразу сбил с толку отпечаток большого пальца на спусковом крючке. Представьте себе, так удобнее всего выстрелить в сердце.

– Неужели ничего подозрительного, ни одной зацепки, ни пылинки? – непрерывно куря, спросил Гринев.

– Лично я обшарил все купе, проверил каждый угол, каждую щель.

– И ничего?

– Не совсем, – прокурор допил пиво и попросил принести еще.

– Когда я вошел в купе, в нем присутствовал едва уловимый запах духов. Но я тогда не придал этому никакого значения, а теперь уже поздно…

– Жаль, – не скрывая досады, сказал Гринев.

– Но это еще не все, – Сальников закурил, поправил съехавшие на кончик носа очки в тонкой позолоченной оправе и продолжал: – На косяке входной двери я обнаружил следы губной помады. Я приказал ее собрать и приобщил к делу, которое, как вы знаете, передано в вашу епархию.

– Помада, на косяке? – недоуменно пожал плечами Гринев.– Откуда она там?

– Ответ на этот вопрос, товарищ полковник, однозначен. В купе была женщина.

– Но может быть это следы помады оставили прежние пассажиры?

– Ну, во-первых, я уже вам говорил, что почувствовал запах духов, во-вторых, помада была свежей, в-третьих, на косяке она могла быть оставлена не потому, что его, простите, целовали, а потому, что некая дама случайно оставила помаду потому, что она оказалась у нее на руке.

– Но тогда отпечатки!

– К сожалению, их не оказалось.

– А можно ли по следам помады идентифицировать личность?

– Это зависит от ваших специалистов, но скорей всего получить удастся только точную марку помады. Моя версия такова, – Сальников снова поправил очки, погасил сигарету в пепельнице допил пиво, затем испытующее посмотрел на Гринева, словно хотел убедиться, что перед ним человек, которому он может доверять, и продолжал: – Где-то около трех часов ночи, скорей всего в два тридцать или в два сорок, в купе к Минаеву вошла женщина. Вероятно, между ними состоялся какой-то разговор, после которого последовало развитие интимных отношений… Во время этих ласк женщина, как мне представляется, и сделала роковой выстрел. Затем уничтожила отпечатки пальцев, вложила оружие в руку жертве и незаметно покинула купе, оставив только следы губной помады на дверном косяке. Вот и все. Шерше ля фам, как говорят французы.

– Любопытная получается картина, – грустно заметил Гринев, – Минаев был моим подчиненным, добропорядочный семьянин, любил жену и единственного сына, ни в чем подобном замечен не был. И вот он впускает к себе в купе незнакомую женщину, с которой, согласно вашей версии, решил вступить в интимную связь, при этом она берет его табельное оружие и совершает убийство. Но ведь Минаев прошел Карабах, Абхазию, Приднестровье, Чечню имеет высокий разряд по боевым искусствам, прошел школу спецназа, его просто так не завалишь. Может быть, она его траванула чем-то?

– Не знаю, – безразличным тоном ответил Сальников, – вскрытие покажет. Ну мне пора, товарищ полковник, – он поднялся из-за стола, за ним последовал и Гринев.-Дело я передал вашим людям, – сказал прокурор, поправляя свой плащ.

– Большое вам спасибо, – крепко пожимая его руку, сказал Гринев.-Я был должен все узнать, поскольку не мог смотреть в глаза своим ребятам, а Минаев был одним из лучших в моем подразделении, – полковник тяжело вздохнул, – сын вот остался без отца…

– Сожалею, – Сальников опустил глаза, – время такое жуткое. Рад был вам помочь. До свидания, – сказал он и пошел к ближайшей станции метро.

В приемной Гринева уже дожидался Рассадин, который не знал, куда себя деть и бесшумно расхаживал по красной дорожке от одной двери к другой.

– Что нового, Слава? – спросил его Гринев. – О чем мне еще не известно?

– Списки я получил и успел с ними ознакомиться, – обрадовавшись появлению начальника, сказал Рассадин. – В поезде ехало одиннадцать лиц кавказской национальности, но ни одного чеченца. Сейчас наши ребята проверяют этих типов. Может быть, к вечеру будем иметь кое-какие результаты.

– Добро, – кивнул головой Гринев, – результаты вскрытия уже есть?

– Есть! Но там ничего особенного, никаких посторонних элементов не обнаружено.

– Как же она его могла завалить? – буркнул себе под нос Гринев, направляясь в сторону своего кабинета.

– Кто она? – бросился к нему Рассадин.

– Зайди, потолкуем.

Гринев рассказал Рассадину все, что стало ему известно из разговора с прокурором Сальниковым. Пока он излагал услышанное, лицо Рассадина стало каменным, губы сузились до размеров узких щелочек, а глаза наполнились холодным блеском.

– Но это, сам понимаешь, версия, – заключил Гринев, доставая из пачки новую сигарету.-Не могу никак бросить курить, сколько раз пытался, а все не получается. Да, ты не знаешь, кто ведет дело Минаева?

– Майор Белохвостов из следственного управления, – на каменном лице Рассадина появились морщины, словно камень дал трещины. Он мучительно пытался осмыслить случившееся, но горечь утраты друга была настолько сильна, что мысли его теперь рассыпались, продолжая тонут в шквале эмоций.

Гринев набрал номер телефона следственного управления и связался с Белохвостовым. Тот мог только сообщить, что образец губной помады, найденный в купе поезда принадлежит к продукции французской фирмы «Ланком». Помада, надо сказать, весьма дорогая и позволить себе ею пользоваться могут женщины с достатком выше среднего. Увы, ни отпечатков, ни каких-либо иных сведений экспертиза на принесла.

– Вот теперь и думай, – начал полковник Гринев, – что за стерва смогла проникнуть в купе к Димке. Откуда она взялась, ехала ли в поезде, подсела ли на какой-нибудь станции. А может у него любовница была?

– Да вы что, товарищ полковник?! – на лице у Рассадина появилось выражение полного недоумения.-Чтобы Диман своей Ирине изменил, да никогда такого не было. Я точно знаю, что любовницы у него не было.

– Ну-ну, – буркнул Гринев, – любовь зла… Что думаешь делать дальше?

– Надо искать бабу, – заключил Рассадин.

– Значит, ты тоже поверил, что там была женщина? И как ты себе представляешь ее поиски?

– В поезде ехало пятьсот человек, среди них триста двадцать женщин и сто восемьдесят мужчин. Далее среди, женщин, сто пятьдесят возрасте до тридцати пяти. Вот этих сто пятьдесят и надо проверить. Я ознакомился с паспортными данными. Кое-кто из них живет в Москве, кое-кто в том городе, куда направлялся поезд. Но сегодня фактически все они пребывают в этом городе. Надо ехать туда.

– Искать иголку в стоге сена? – Гринев исподлобья глянул на Рассадина.-Что у нас по делу Плетнева? Клюев молчит?

– Как воды в рот набрал. Отрицает свою вину полностью. Его адвокаты озверели совсем. Завалили все возможные инстанции жалобами и заявлениями. Держать его долго мы не можем. Судья, подписывая постановление о продлении содержания под стражей, сказал, что делает это в последний раз и через неделю выпустить Клюева из Лефортово.

– – Так-так, ладно, этим Клюевым я займусь лично, а ты поезжай. Переверни с ног на голову этот городишко, но найди всех баб, которые ехали с Минаевым в том злополучном поезде. А мы здесь еще по своим каналам порыскаем. Он хотел еще что-то сказать, как раздался звонок телефона, по которому обычно звонили из приемной генерала Вавилова. Гринев молча выслушал того, кто говорил на том конце провода и единственное, что он успел сказать было слово «есть».

– Генерал вызывает на ковер, – грустно заметил он, – пойду отстаивать нашу контору, а заодно и пистон за всех вас получать. А ты езжай, не теряй времени, я справлюсь сам.

Поздно ночью в квартиру под номером 35 позвонили двое. Им открыла молодая девушка. Не поздоровавшись, двое мужчин вошли в помещение. Один из них держал в руках футляр, в котором обычно музыканты носят свои инструменты.

В комнате царил полумрак. Только в глубине гостиной горел неяркий ночник, да было слышно, как в трубах шумит вода. Двое прошли в гостиную. Один из них сразу же сел на диван, а второй положил футляр на круглый стол, какие были популярны в семидесятые годы, затем подошел к окну и незаметно отодвинул штору. У подъезда стояла черная «Шкода». Двор был пуст, лишь из соседнего окна этажом выше доносилась легкая музыка.

Вскоре в гостиную вошла девушка, принеся с собой поднос с кофейником, чашками, сахаром и печеньем. Они совсем не общались друг с другом, так что со стороны можно было подумать, что молодые люди глухонемые. Первой нарушила тишину девушка.

– Все спокойно? – спросила она.

– Нормально, – ответил тот, что стоял у окна, – мы целый час петляли по городу, ничего подозрительного.

– Пейте кофе, – сказала девушка, а сама подошла к футляру.

Пока молодые люди угощались кофе, она открыла крышку футляра и стала доставать оттуда металлические части новейшей снайперской винтовки. Какое-то время она тщательно раскладывала все детали, а затем быстро и без суеты собрала винтовку в единое целое.

– Это новейшая разработка наших конструкторов, – сказал ей тот, что сидел на диване, – оптика последнего образца, стреляет почти беззвучно, погрешности в прицеле ничтожны. Магазин с десятью патронами, прицел имеет подсветку и встроенный прибор ночного видения. В комплекте два десятка патронов, убойная сила более трех тысяч метров, скорострельность изумительная, затвор автоматический, работает как часы. Вчера только ее окончательно пристреляли.

– Хорошо, – кивнула головой девушка, – организуйте мне завтра поездку в лес, я сама хочу опробовать оружие. Что передает Центр?

– Центр велел тебе передать, что на осуществление операции «Слон» тебе отводится одна неделя. Кто-то наследил в поезде, убит офицер ФСБ. Органы обеспокоены и сейчас на ногах вся милиция и контрразведка. В городе их уже полно. Ты не имеешь к этому происшествию никакого отношения?

– Нет, не имею.

– Этого допускать было нельзя, нам не нужен лишний шум и повышенное внимание к городу правоохранительных органов.

– Я же сказала, что к этому делу не имею никакого отношения.

– Мы думаем, что одной недели тебе хватит. Ты и в этот раз будешь действовать в одиночку или тебе нужна подстраховка?

– Я предпочитаю действовать одна, но если понадобится, я попрошу вас обеспечить прикрытие.

– Ну, все, – сказал один из них и встал, – если у тебя нет вопросов, то мы уходим.

– Вопросов у меня нет, если, что-то понадобится, я свяжусь с вами.

– Оружие остается у тебя, завтра утром мы будем ждать тебя на остановке седьмого трамвая у парка имени Ленина. До свидания.

Они также незаметно покинули квартиру, как тихо вошли в нее несколько минут тому назад.

Девушка быстро разобрала винтовку, уложила ее в футляр, подошла к громадному сейфу в углу комнаты и поместила футляр туда.

****

– Сашка, ты что, меня не узнаешь? обратился ко мне молодой мужчина, который возник в тот самый момент, когда я находилась в состоянии мыслительного транса.

– Простите, кто вы? – глядя на него широко раскрытыми глазами, какими обычно смотрят на мужиков круглые дуры, спросила я.

– Да я же Славка! Ты что, забыла нашу школу, наш класс?

Только теперь до меня стало доходить, что передо мной сидит мой одноклассник Славка Рассадин. Тот самый Славка, с которым мы сидели за одной партой почти все десять лет учебы. Он сильно изменился, он стал мужественным, поседел, на щеке неглубокий шрам, глаза светятся радостью и тем самым азартом, которым он всегда отличался от всех ребят нашего класса.

– Славка! Я глазам своим не верю! Ты! Откуда ты взялся?! – я бросилась к нему на шею. Он схватил меня своими сильными жилистыми руками и прижал к себе.

– Узнала! А я уже подумал, что обознался, – скалил он свои белоснежные зубы.– Бармен, нам, пожалуйста, водки и закуски, самой лучшей! – скомандовал он, отпуская меня из своих объятий.

– Вот это встреча! Я никогда бы и не подумала, что мы можем встретиться здесь! – не скрывая собственной радости, сказала я.-Ты же уехал из нашего города, где ты пропадал, чем занимаешься теперь?

– Сначала давай выпьем за встречу, – Славка наполнил рюмки, – твое здоровье Александра!

– За нашу встречу!

– Я здесь в командировке, – заедая водку салатом, начал Славка.-Живу и работаю в столице нашей родины городе-герое Москве.

– А где, если не секрет?

– В одной конторе, головной офис которой расположен на Лубянке, знаешь такую? – он засмеялся.

– Так ты фээсбэшник?!

– Контрразведчик, милая.

– Нет, Славка, я с тебя дурею, ну ты даешь! А где же ты пропадал все это время? Я твоих родителей недавно видела, привет передавала, но они сами на тебя в обиде, ни слуху, ни духу, как сквозь землю провалился.

– Эх, Санька, где мне только не приходилось бывать! – Славка вздохнул и снова наполнил рюмки.

– Мне уже хватит, – возразила я.

– Не, дорогая, пока по три рюмочки не пропустим, возражения не принимаются.

Пришлось мне выпить с ним и вторую и третью. После этого Славка попросил официанта принести легкое вино и мороженное. Пока официант суетился вокруг нашего столика, я уже поняла, что язык мой ворочается с трудом. А Славке хоть бы что. Он не стал меня заставлять больше пить, но о себе не забывал.

– Ты же помнишь, что после школы я поступил в училище, потом закончил, попал по распределению на Северный Кавказ. А потом, Сашка, как закрутилось, как началось. Где горячие точки, там и я, где запах пороха и крови, там мое место. Пока вот года три тому назад не осел в Москве, да и то, после ранения. Взял меня к себе мой бывший командир группы, вот и служу теперь верой и правдой отечеству нашему. А у тебя как, где твой компьютерный гений?

– Мой гений уже, наверное, пересек океан и гуляет где-то по улицам Нью-Йорка. Разошлись мы с ним.

– Вот это да, такая любовь, такие перспективы и вдруг банальный развод. Так ты теперь совершенно свободная женщина?

– Как видишь. А у тебя на личном фронте есть успехи?

– Моя семейная жизнь не сложилась. Да и какая баба будет жить с офицером, который по долгу службы пропадает на месяц, два, а то и больше. Веду холостяцкий образ жизни. Квартира в Москве у меня есть, с работы пока не гонят, а так все по-прежнему.

– К родителям заходил?

– Навестил стариков, а потом, думаю, пойду погуляю по родному городу, давно я здесь не был. Вот, прикинь, раньше на месте этого кафе была обыкновенная пивнушка, куда мы с ребятами частенько захаживали, а теперь отгрохали кафе, да еще какое. А ты про наших что-нибудь знаешь?

– Почти все разъехались. В городе никого не осталось.

Славка учился в школе на отлично. Но с дисциплиной у него были всегда проблемы. Надо же было добиться такого сочетания, что по всем предметам у него стояли пятерки, а вот по поведению сплошные неуды. Ему за это и медаль не дали. Рисковый был парень, и кличка у него была соответствующая -Каскадер.

– В командировку надолго? – поинтересовалась я.

– Как дело сделаю, так и уеду.

– Ну, о деле я тебя спрашивать не стану, поскольку догадываюсь, что оно проходит под грифом секретности.

– Совершенно правильно. А вот чем занимаешься ты, мне было бы узнать любопытно.

– Институт я бросила из-за Вадика, проучилась только два курса. Я должна была стать, по его мнению, образцовой домохозяйкой, а он кормильцем и поильцем. Правда, я потом доучилась на вечернем.

– А дети?

– Вадик не хотел, чтобы я родила ребенка здесь. У него, знаешь, была голубая мечта уехать на ПМЖ в Америку и уж там я должна была родить ему наследника. Но получилось так, что он меня предал, потом бросил, а затем сам укатил на берега Гудзона.

– И где ты сейчас? С твоей внешностью, наверное, секретарствуешь у какого-нибудь крупного босса?

– Нет, Славик, я не секретарствую. Я, если можно так сказать, занимаюсь частной адвокатской практикой.

– В каком смысле? Защищаешь маньяков и убийц?

– Ну этих защищать не приходилось, а вот оказывать услуги независимого расследователя, разумеется, в рамках закона об адвокатуре, приходилось. Ну это что-то напоминающее собой частную детективную деятельность.

– Господи, ты Боже мой! Да ты частный детектив? Нет, за это надо выпить, – Славка налил мне вина, а себе водки.– За неутомимых Пинкертонов, Холмсов, Мэгре и Эркюлей Пуаро.

Это была последняя доза спиртного, которая переполнила чашу терпения моего организма. Все, что было потом я слабо помню. Знаю, что мы со Славкой пытались танцевать, потом ходили по набережной, распевали песни нашей юности, несколько раз сталкивались с ментами, которых мой Каскадер очень быстро отшивал, наконец, я проснулась от жуткой головной боли в номере гостиницы.

Кто-то меня терпеливо раздел и уложил в постель. Моя одежда, сумочка лежали рядом на стуле. В однокомнатном номере гостиницы я была одна. Силясь вспомнить, как я сюда попала, я лишь вспомнила, как мы со Славкой поднимались в лифте, где меня, кажется, первый раз стошнило. Чей это был номер и на каких основаниях меня едва тепленькую в нем поселили, я не знала.

Я быстро схватила сумку, достала таблетку, и, дотянувшись рукой до кувшина с водой налила полный стакан стакан, проглотила таблетку, запив ее водой. После этого укрылась одеялом и постаралась уснуть хоть на несколько минут, по опыту зная, что это помогало мне при головной боли.

Но едва только волны божественного Эфира стали окутывать меня, как в дверь постучали. Не поднимаясь с постели, я жалобным голосом спросила:

– Кто там?

– Это я, Александра, Вячеслав.

– Входи, я, кажется, дверь не закрывала.

В номер ввалился Славка, неся с собой коробку конфет, цветы и бутылку шампанского. Он был как огурчик, словно вчера мы и не пили, а по сравнению со мной, он вообще к спиртному не прикасался.

– Ты живая? – скаля свои белые зубы, спросил он.

– Лучше бы я умерла вчера.

– Ничего-ничего, сейчас поправим твое пошатнувшееся здоровье.

– Послушай, Славик, а в ФСБ все так пьют или один ты?

– Ерничаешь? Да разве ж я пью, это так, пригубил немного и все.

– Понимаю, понимаю: чекистов водка не берет, они закаленные, а то вдруг придется пить на спор с резидентом иностранной разведки, что если он тебя перепьет?

– Тогда я застрелюсь.

– Слушай, старик, а как я сюда попала, и что ты со мной делал, пока я находилась по ту сторону добра и зла?

– Ты на что намекаешь? – глаза Славки притворно нахмурились.-Ты на что намекаешь, я у тебя спрашиваю?

– Я временно потеряла память, могу я уточнить, что было со мной?

– С тобой было все в порядке. Это мой номер гостиницы, в который я тебя и доставил, поскольку не мог добиться от тебя адреса твоей квартиры, а сам поехал спать к родителям. Вот и весь секрет. А что касается твоих намеков, то прошу и впредь даже и не подозревать меня в чем-либо подобном.

– А жаль…

– Что жаль? Ах, Сашка, ну ты, блин, даешь! – вместе мы еще долго смеялись, пока Славка не разлил шампанское, пообещав немедленно привести меня в чувство.

Головная боль медленно отступала, а уже через несколько минут я чувствовала себя великолепно.

– Что собираешься делать сегодня вечером, дорогая? – задал вопрос Славка, поедая меня своими черными как уголь глазами.

– Работать, дорогой, работать. Это у тебя, как я посмотрю, не командировка, а отпуск с обильным питием горячительных напитков.

– А может быть питие вин, водок, шампанских и прочего как раз и входит в задачу моей командировки, – улыбнулся Славка.

– Я тоже хочу в такую командировку.

– Подрастешь, поедешь. Слушай, а где ты все-таки живешь?

– Зачем тебе?

– Ну, в гости, может быть, приду.

– Ко мне нельзя, у меня квартира девственно чистая. Мой муженек, перед отъездом за океан, очистил ее напрочь.

– Сволочь какая. Прямо все забрал?

– Даже рулон туалетной бумаги унес.

– Вот гад, а! А почему у тебя такая тяжелая сумка? – подавая мне вещи, спросил Славка.

– Можно подумать ты не изучил ее содержимое.

– Ты опять за свое! Опять эти приподлейшие подозрения?

– Все-все, прости, ради Бога.

Я быстро оделась, наспех причесала спутавшиеся волосы, подкрасила губы, привела в порядок свой туалет, а затем вынула из сумки «Берету», протянула ее Славику.

– Тяжелый, гад, – улыбнулась я.

– О-о, какой у вас вкус, мадам, с такой пушкой вы прямо терминатор.

– Что, нравится? – самодовольно глядя на него, спросила я.

– Хорошая машинка, только зачем она тебе?

– Отстреливаться от всяких нехороших дядей.

– А что, частные детективы сталкиваются с нехорошими дядями?

– Бывает, старичок, бывает, – важным тоном ответила я, взяв у него пистолет и положив его обратно в сумочку.-Как с тобой связаться?

– Вот мой номер телефона, – он протянул мне клочок бумаги.

– Тогда запиши и мой. Созвонимся, если что. Спасибо за чудесный вечер.

– Тебе спасибо, иначе я умер бы здесь со скуки. Но мы не прощаемся, давай вечером я тебе позвоню?

– Звони, – я поцеловала его в щеку и вышла из номера.