Текст книги "Истории, пожалуй, круче, чем у Вашего браузера. Сборник рассказов"

Автор книги: Петр Ингвин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

Главное птичье правило

Басня.

Предыстория: текст написан во время затянувшегося ожидания итогов литературного конкурса. В обсуждении на форуме больше всех перетягивал на себя внимание, выступал с нападками на участников и учил их писать автор, своего творчества не представивший.

В общем, основано на реальных событиях, но слегка переосмыслено.

Мальчики и девочки любили птичек. Птички красиво пели, это приносило людям радость. Еще птички уничтожали насекомых-вредителей, это приносило пользу. Чтобы радости и пользы в мире стало больше, мальчики и девочки сделали скворечники. А один мальчик не сделал.

– Епифан, – спросили его, – почему ты не сделал скворечник?

– Потому что вы все дураки и бациллы! – ответил Епифан, которому было очень стыдно, что он не умеет делать скворечники, но ему очень хотелось в компанию. – Вы ничего не понимаете ни в птичках, ни в скворечниках. Вы даже не знаете, как они устроены. Если меня сильно попросить, я расскажу, как правильно делать скворечники, но вы должны очень-очень сильно попросить, иначе я не раскрою главного птичьего правила.

Ему очень хотелось выглядеть самым умным и самым важным. Но не делать же для этого, в самом деле, скворечник?

Кто-то из ребят спорил с Епифаном, остальные просто ждали, когда в кружке юных любителей природы объявят, наконец, чей скворечник лучше. Тогда другие посмотрят, как делать правильно, и будут на него равняться. Сейчас у одних получалось чуточку лучше, у других – чуточку хуже, но все старались, потому что знали – каждый следующий скворечник будет лучше предыдущего, и всем от этого будет радость и польза.

«Глупые и наивные», – думал о них Епифан. Он знал правду, но он ее никому не расскажет. Как бы ни просили. Ну как такое рассказать? Однажды ему на голову накакала птичка. Смачно так накакала, до глубины души. Епифан залез на дерево, сломал скворечник и убил птичку. Теперь он точно знал, как устроен скворечник, и как устроена птичка. И еще он вывел для себя главное птичье правило. Очень простое. Хочешь, чтобы люди обратили на тебя внимание – накакай им на голову.

Цель

Постельная зарисовка с неправильной философией

Ночь. В глазах – звезды, неизвестно как просочившиеся в темень спальни. В мыслях – гармония. В его руках – она: теплая, желанная, родная. Считается, что если человек счастлив, то обычно не знает об этом. А они знали. И были безмерно бесстыдно счастливы.

– Почему у одних людей есть путеводная звезда, а у других – нет? – спросила она.

Неожиданный поворот в постельной баталии.

– Если ты о любви…

Все просто: без любви жизнь – ничто, но понять это можно только встретив настоящую. Или потеряв имевшуюся. Потому, понявших – единицы, а счастливых в ней еще меньше.

Он набрал воздуха для ответа, но рот запечатали поцелуем, и чуть позже раздалось:

– Я не о любви. О другом.

О другом? Если задавить в себе пытавшегося спошлить поручика Ржевского, то…

Об установленных себе правилах или принципах?

О вере?

О славе?

О карьере или получении еще одного образования?

О национальной идее?

О ране оскорбленной справедливости, после чего хочется жизнь положить на узнавание сладости отсроченной мести?

О желании сделать из детей вундеркиндов либо олимпийских медалистов?

О жажде стать чемпионом мира по чему угодно?

О мечте слетать в космос?

О покорении вершин?

Об «увидеть Париж и умереть»?

Видимо, мимика у него была еще та.

– О цели в жизни, – улыбнулась она. – Не иметь четко поставленной цели – это плохо?

Он задумался. Привести в пример идейных фанатиков? Не разбирая средств, они гонят окружающих туда, куда считают нужным. Чужие желания их не волнуют, и цель у них есть, определенно. Или: заработать миллионы – чем плохая цель? Многих устраивает. И тоже – вперед, по трупам, наплевав на дружбу и прежние отношения. Или – совершить нечто небывалое, чтоб прогреметь в веках, давать интервью, красоваться на обложках, дефилировать на подиумах и выступать на корпоративах…

Люди, прущие к искусственно изобретенным целям, ему не нравились. Цель, которая достойна быть осуществленной, должна родиться в сердце, то есть, прийти сама и изменить жизнь к лучшему. Как любовь.

Впрочем, почему «как»?

– Не иметь четко поставленной цели не плохо, – сказал он, – а хорошо. Имеющий в жизни четкую цель для счастливой жизни потерян.

Ошарашил, да. Ее брови вздернулись:

– Но ты… У тебя есть цель, и ты счастлив.

– Когда-то давно – да, у меня была цель. Я достиг ее, и теперь иду вперед вместе с ней.

Она поняла. Благодарно прижалась.

– А как же прочее? – послышалось тихое.

– Прочее не интересует.

– Но сказанное тобой «вперед» – оно бывает разное.

– Направление как у всех: посадить дерево, построить дом, родить сына, а затем преумножить.

– Теперь это стало целью?

Он покачал головой:

– Это – средство.

– А цель… кроме счастливого семейного очага… она осталась?

– Конечно. Я в нее часто и целюсь… – зашептал он, одной рукой привлекая к себе любимую, другой потянувшись вниз, – и с удовольствием попадаю…

Выйти из тени

Фантастический рассказ.

Сегодня непременно произойдет чудо. Словно знамение, на обоях горел восклицательный знак – сквозь щель между шторами его нарисовало солнце. Ая распахнула занавески, и первое из чудес уже случилось: за окном таяло, сверкало и текло.

Весна – время меняться. Время любви. Поэтому работа в центре логистики, где ближайший живой сотрудник сидел в другом терминале, а роботы-транспортеры понимали исключительно команды и впадали в ступор при вопросе «О чем ты думаешь?» – не для одинокой девушки. Безрадостное соседство с горами товара и не имевшими ни ума ни фантазии железяками превращало Аю в тень. Но у теней хотя бы развлечения на высшем уровне, в один клик. Решение созрело, и весна стала точкой отсчета новой жизни. Хватит замкнутых пространств и темных коридоров. Ая перевелась в курьеры – потеряла в зарплате и престиже, зато – свобода! Люди! Лица! И где-то среди этих лиц – долгожданный суженый, не нашедший ее среди ящиков и погрузчиков.

Улица встретила гомоном птиц и капелью. В щурившемся людской потоке Ая высматривала того единственного, с которым – она верила – сегодня сведет судьба. Мозг заранее накидывал для блога, чтоб вечером, когда чудо произойдет, не мучиться с подбором слов:

«Белесо-чернильная надснежная ночь со вздохом покинула улицы. Все еще противно пахло умирающей зимней усталостью, а из щелей проколотого теплом воздушного шара мироздания потянулись надеждами туманные ветерочки грядущего…»

Слишком приторно. Или не слишком? Любая из теней написала бы гораздо изящнее, но Ая не тень, а подругам и так понравится. И Он, наверняка, оценит – тот, ради которого это все. Не для себя же она старается.

Ая чуть не споткнулась: навстречу легкой походкой двигался высокий красавец в плаще до пят и с ниспадавшей на плечи, чувственно развевавшейся темной гривой. Несомненно, это был Он – именно такой, каким представлялся. Последние сомнения отпали. До чуда оставались считанные секунды.

«В убитой повседневьем толпе я ощущала себя чужеродным, насильно помещенным в нее элементом, и он сразу выделил меня из сгорбленно-серой массы – светлого ангела, летящего в сияющем ореоле…»

Два взгляда встретились, на миг замерли, зацепившись друг за друга, и притянулись, как разноименные магниты.

Следующий шаг оказался судьбоносным. Подошва скользнула по льдистому участку, и Ая не грациозным ангелом, а мешком картошки полетела носом в месиво из песка, грязи и рыхлого снега.

Пальто. Лицо. Прическа. Ладони и коленки. И поза на карачках – совсем не сказочная. «Избушка-избушка, повернись к снегу передом, а ко мне…» Ой, позор…

«Он» вынул смартфон, и на душераздирающую композицию уставился зрачок объектива. Также поступили еще несколько прохожих.

Ая закрыла глаза. Хорошо, что в них попала грязь – может быть, это именно она щиплет?

Случайный мужичок помог подняться и сочувственно вздохнул: одежда Аи превратилась в половую тряпку, с нее текло, как с окрестных крыш, а тщательно уложенные волосы теперь походили на паклю, которой чистили что-то ржавое. Колготки порвались, расцарапанная кожа наливалась красным из-под размазанного серо-коричневого.

Снимать на камеры дальше было неинтересно, и затор мгновенно рассосался. Вместе с остальными сгинул недавний «суженый».

Мужичок, который поднял, теперь крутился вокруг. Его руки, помогавшие отряхиваться, периодически залипали в не очень подходивших для того местах, а заискивающий взгляд сквозил надеждой на чудо:

– Вас проводить или могу еще как-то помочь?

Неказистый, суетливый, немолодой. А с другой стороны: добрый, отзывчивый, не бросит в беде. Что еще нужно для счастья? И кто сказал, что судьба явится именно в облике Аполлона? Аполлонов на всех не хватает. И не Аполлонов-то кот наплакал, если вспомнить, сколькие из них стали тенями. Кто знает, вдруг, если присмотреться, то жизненным выбором окажется именно этот – немолодой и неказистый?

Ая присмотрелась. На пальце спасителя поблескивал желтый ободок.

– Спасибо, не надо, – само вылетело у нее. – Я уже пришла.

Время поджимало, о возвращении домой и речи не было. Ая умылась в рукомойнике офисного туалета, но сказать, что это исправило ситуацию, значило обидеть здравый смысл. Под оттертой грязью на лице, руках и ногах пылали ссадины, одежда выглядела спецовкой работника свалки. Ужас. Не размечтайся она, заглядевшись на длинноволосого мерзавца…

Сожалеть поздно, теперь мужчины, среди которых мог оказаться другой (настоящий!) Он, до конца смены увидят ее такой – вылезшей из хлева чумазой падчерицей.

Золушка. Ну и пусть. Фея оказалась с юмором. Предчувствия не обманули – что-то должно было случиться, и оно случилось. Никто не обещал, что чудо будет хорошим.

Желание видеть новые лица испарилось дымкой лесного тумана, и Ая, проигнорировав ухмылку распределителя, взяла заказы теней. Робот-погрузчик, еще более туповатый родственник «коллег» по прошлой работе, уложил коробки в нутро развозчика, и древнее авто повезло павшую духом жертву обстоятельств по адресам тех, кто за Дверью.

Тенями их окрестили снаружи. Ходили и другие названия: домовые, нечисть, пауки. Последнее чаще всего употребляли сами тени, поскольку необходимое для документов канцелярское «чозоки» в быту не прижилось. Наиболее богатые из чозоков жили в капсульных бомбоубежищах – там ничто не нарушало покой, снабжение осуществляли роботизированные лифты; лечение и другую необходимую помощь – виртуальные консультанты. Капсулы ремонтировали себя сами, большими блоками, при этом живущие внутри неудобств от технических проблем не ощущали, даже не сталкивались с таким понятием Обслуживание теней из тех, кто не дорос до капсулы, выполняли специально обученные бригады и курьеры вроде Аи. Два мира прекрасно уживались на общей территории, никто никому не мешал, симбиоз устраивал обе стороны.

По первому адресу высилась многоэтажка, каких тысячи. С коробкой под мышкой Ая поднялась на лифте на нужный этаж – коды от подъездов и внешних дверей для курьеров тайны не составляли.

Прихожая за дверью клиента ничем не отличалась от сотен других: вешалка напротив входа, подставка для обуви, узкий шкаф и, чуть дальше, пуфик, чтобы присесть. Поражали только ощущение затхлости, спертый воздух и слой пыли везде, куда падал взгляд. И пустота на вешалке и полках.

Опустив коробку на пуфик, Ая обомлела: в стене темнела проемом открытая Дверь. Именно так – с большой буквы – по неписаному правилу назывался вход из коридора в жилую комнату. Те, кто внутри, никогда не пересекались с теми, кто снаружи.

Рука уже тянулась к телефону, но Ая передумала. Мертвых и недееспособных забирала «Чрезвычайка», там работали профессионалы, они за собой закрывали. Случилось нечто другое. Но тоже из ряда вон выходящее.

В любом случае необходимо выполнить то, за что платили – пройти на кухню и разложить заказанные продукты по отделам холодильника.

Подглядывать не только нехорошо, но и запрещено инструкцией, а работодатель за такое… И все же любопытство перевесило. К тому же – вдруг требуется помощь? Проходя мимо, Ая метнула за Дверь косой взгляд – вроде как не специально.

Внутри оказалась обычная, только до безумия захламленная комната. Для передвижения, чтоб ничего не задеть и ни на что не наступить, среди мебели и разбросанных вещей осталась единственная замысловатая тропинка. Не зря теней называют нечистью. Как выяснилось – ничего мистического. Констатация факта. Вот так и умирают легенды.

В глубине комнаты бригада техников снимала со стены невероятных размеров монитор. Внутри него что-то потрескивало и искрило, снаружи тонкий лист экрана покрывали пятна в разводах. Перед стеной стоял стол с клавиатурой, навороченной мышкой и несколькими джойстиками разных видов – от руля до авиаштурвала. На кресло около стола опирался прислоненный рулон нового монитора. Работая курьером, о таком даже мечтать нельзя. Говорят, по технической линии теней дотирует государство. Наверное, правильно, тогда на хлеб они заработают сами. В центре логистики, откуда Ая ушла в курьеры, бухгалтером была тень. Или был – кто их разберет? Про теней не узнать, мужчина это или женщина, из человеческого у них только позывной, редко намекающий на пол (или который может в этом обмануть), и счет в банке, куда перечисляется зарплата.

И вот что-то случилось, Дверь оказалась открыта – невероятно, но факт. Закружились перед глазами фразы, которые после работы Ая напишет в блоге: «Только представьте! Захожу такая…» Стоп. За это уволят и никогда никуда не возьмут.

Открытая Дверь осталась позади, следующий шаг привел на кухню. Инструкция требовала войти и выйти максимально незаметно. Не получилось. Сама кухня была ничем не примечательной, стены заполняли такие же, как у всех, ряды шкафчиков и бытовой техники, но за кухонным столом, опустив лицо на ладони, сидел молодой человек. Не знавшие ножниц сальные волосы спускались на грудь – гладко-белую в разрезе ворота, узкую, абсолютно не знакомую со спортом. Давно нестиранный халат прикрывал сутулые плечи и тонкие ноги. Вялые реакции и отсутствие каких бы то ни было мышц выдавали в парне хозяина квартиры.

Тень.

Изображения теней, которые просочились в паутину, показывали отвратительных амебообразных созданий с колыхавшимися складками жира. Парень был не таким. То ли имел противоположную конституцию, то ли был в начале пути. К тому же он ходил по квартире, пользовался кухней и сантехническими удобствами. Тень, но еще человек. Когда скопит на капсулу, в которой компьютер, туалет, кухонный робот с холодильником и кровать соединены в одном устройстве, все изменится. Впрочем, и без капсулы изменится. Пройдет несколько лет, и все еще привлекательное тело превратится в обычную для теней бесформенную аморфную массу. Жаль, что такой симпатяга станет уродом из числа тех, которых боятся показывать людям.

Аю поразил поднятый на нее взгляд – не по годам мудрый, при этом наивный и кроткий. У живущих снаружи таких не бывает. Когда-то нечто похожее изображали на иконах. Взгляд ждал неизбежного, боялся непоправимого и одновременно на что-то надеялся. Он что-то задел в душе, какой-то нарывавший с началом весны особый нерв. Под сердцем родилось нечто материнское, захотелось прижать и приласкать.

Одновременно чужая неухоженность вызвала улыбку – из-за утренней «аварии» оба выглядели почти одинаково. Она грязная, он давно немытый. Прелестная парочка.

Пауза затянулась. А тень пугать нельзя – любое вмешательство извне для них шок – болезненный, часто смертельный. Поэтому парень и вышел за Дверь – чтоб не находиться в помещении с другими.

Инструкция требовала удалиться до наступления подобного случая, но в момент, когда требовалось смотреть вперед, Ая смотрела вбок – та же проблема, что и с утра, когда надо было смотреть под ноги.

Нужно как-то выкручиваться.

– Привет, меня зовут Ая. – Она опустила коробку на стол. – А тебя?

– Лим две тысячи, через дефис, буквы – латиницей, число – цифрами.

Ая улыбнулась:

– Я видела в формуляре заказа. Ты удивишься, но для общения написание неважно. Можно, буду звать тебя просто Лим?

– К-конечно.

Он не заикался, просто голос сорвался. Интонация вышла сомневающейся, будто парень не утверждал, а спрашивал. Как давно он последний раз говорил с живыми людьми? И вообще, когда именно говорил, а не стучал по клавишам?

Не зная, что делать дальше, Ая протянула руку для пожатия. Лим – тень, но он же видел в паутине, как живут нормальные люди. Наверняка, он смотрел фильмы, играл в игры про реальную жизнь. Жизнь тени так и протекает – в игре в жизнь.

Страдальческий взгляд парня застыл на протянутой руке. Затем его тело само, наперекор рассудку потянулось к ладони Аи.

Он не пожал, только коснулся…

Лима будто током ударило, щеки запылали, и он отдернулся, как от огня.

Ая тоже отступила назад. Надо спасать положение.

– Прости, я даже не представилась. Доставка продуктов, курьер Ая. Мне нужно заняться твоим заказом. Не возражаешь?

Спутанные пряди Лима легонько мотнулись из стороны в сторону. Он не возражал. Увольнение временно откладывалось.

Однако, везет ей сегодня на длинноволосиков. Один другого хлеще.

Под любопытным взглядом хозяина Ая взялась за расфасовку. Для Лима это явилось откровением. Видимо, ему в голову не приходило, что автоматически восполняемые холодильником продукты приносит и раскладывает по отделениям чья-то живая рука.

Стало некомфортно: Аю еще никогда не разглядывали с таким интересом. Если бы не присутствовавшая во всем этом невыразимая детская непосредственность…

Все равно. На нее смотрит мужчина, а она в таком виде. Как можно быть некрасивой, если можно быть красивой? Работа закончена, впереди много новых адресов, и вряд ли выпадет другой шанс почиститься и помыться. А про новый шанс пообщаться с тенью и говорить нечего. Тем более, с такой симпатичной тенью. Эту тень бы да в хорошие женские руки…

Разогнав глупые мысли, Ая решилась:

– Можно привести себя в порядок?

Удивленный взгляд вновь пробежал по ней сверху донизу и смущенно отпрянул.

– Ты в порядке.

Она стояла перед сидевшим парнем во всей «красе», а он не замечал очевидного. Пришлось объяснить, как маленькому:

– Я упала и запачкалась. Домой ехать далеко, а работать еще долго. Я же не тень, которую никто не видит, на меня смотрят, мне хочется нравиться и приносить людям радость.

– Ты приносишь, – тихо проговорил Лим. – А я не тень. Мы называем себя пауками.

– Я знаю, но при таком названии логика хромает. Паук плетет паутину, чтобы поймать добычу, а вы сами пойманы. Прости. Я бы сравнила нас и вас с бабочками и куколками. Мы порхаем, где хотим, иногда попадаемся в липкие нити, но вновь вырываемся. А вы, когда попадетесь, заворачиваетесь в паутину целиком, закукливаетесь и считаете себя бабочками в другом мире, который для вас более реален, чем настоящий. Да, внутри можно считать себя кем угодно, но для мира за Дверью вы только тени людей. Прости, если обидела. Теперь ты, наверное, не разрешишь мне помыться.

Парень медленно поднял лицо, но встретиться взглядом не решился. Повисла новая пауза.

Ая покусала губу, по-детски покачала вперед-назад опущенными по швам руками и уже попятилась потихоньку к двери, когда раздалось:

– Р-разрешаю.

Два выдоха облегчения слились в один.

Ванная комната тени ничем не отличалась от ее собственной, только беспорядком и редкостью использования. Ая бросила вещи чистильщику и с наслаждением встала под душ. Шампунь и прочее оказались высшего качества, а температура, как ни странно, менялась древним ручным способом. У Аи дома – давно голосом, как у всех. Ах, ну да, тени же не пользуются речью в обычной жизни.

Когда она вышла, в квартире ничего не изменилось. Работы за Дверью затягивались, Лим просто сидел под наглухо заколоченным окном и не знал, чем себя занять. Он не представлял жизни без компьютера.

Какой-то бес ткнул под ребро, и Ая предложила:

– Хочешь прогуляться?

Лучше бы не спрашивала. Словно зеленую муху в чай подбросила. Выражение лица собеседника сказало все, что он думает по этому бесконечно глупому поводу.

Ая поинтересовалась:

– Ты никогда не выходил из квартиры?

– Только в далеком детстве, пока не выяснилось, кто я.

– Пойдем, – вновь позвала Ая. – Не представляешь, как хорошо на улице.

– Зачем?

Странный вопрос для нормального человека. Для тени – логичный. Зачем выходить, если можно не выходить?

– Весна, – сказала Ая первое, что пришло в голову.

– И что?

– Весна! – с нажимом повторила Ая. – Знаешь, что это?

– Время года. Я видел.

Видел он. Черта лысого он видел, а не весну. Ая выпалила:

– Экран, сколько бы «дэ» в нем ни было, хоть три, хоть десять, передает картинку, но не ощущения. Одно дело плыть по океану, другое – смотреть на него и морщиться от прыскалок с солеными брызгами. Имитация не заменит истинных чувств, а весна – это чувства. Это рождение новой красоты, это предчувствие счастья, которое витает в воздухе и капает за шиворот. Ощущение весны – нечто невероятное, что нельзя увидеть, только пережить. Ты мог много видеть и, допускаю, знаешь о мире больше, чем я, но поверь мне, ты ничего о нем не знаешь. Что тень знает о солнце, если между ними всегда преграда? Как пауку понять бабочку, если он никогда не летал? Весна – это шанс для каждого начать новую жизнь. Время меняться.

Телефон замигал сообщением – начальство беспокоилось, почему курьер задерживается на объекте.

«Все в порядке, выезжаю», – настучала Ая ответ.

Лим не спускал с нее глаз. Уже не отводил конфузливо, глядел прямо и будто чего-то ждал. В нем что-то изменилось.

– Спасибо, – сказала Ая, забирая пустую коробку, – за разрешение помыться и вообще. Ты хороший. Жаль, что ты тень.

– Я напишу тебе, – вдруг сказал Лим.

Ая на миг прикрыла глаза, и уголки губ провисли в горькой полуулыбке. Паук и бабочка – разные виды, встреча в паутине добром не кончится. Либо летать, либо сидеть внутри.

– Не пиши, – сказала она, уходя. – Я не отвечу. Но если захочешь прогуляться…

***

Лим стоял, будто оглушенный. Что-то случилось. Он не понимал что.

Входная дверь захлопнулась за девушкой. Практически следом из комнаты вышла и бесшумно удалилась, не глядя в его сторону, бригада техподдержки – им категорически запрещено разговаривать с владельцами помещений, если те не обратятся первыми. По сути – странная оговорка. Чтобы чозок заговорил первым?! Если что-то нужно, он напишет и отошлет.

Лим заглянул в комнату. Стену покрывал новый монитор – его привезли взамен залитого соседями сверху. Это издержки жизни в обычной квартире. В капсуле, о которой мечтал каждый чозок – Член Общества, Зависимый От Компьютера – такого не произойдет никогда. Капсула, которой грезил и Лим – спасение от внешнего мира.

Спасение? А зачем? В капсуле они с Аей не встретились бы. Во всяком случае – вживую.

Лим метнулся к клавиатуре.

«Ая». Поисковик удивленно замер, приглашая послать, наконец, набранный запрос.

Пальцы зависли над клавишами. Можно подключиться к уличным камерам и проследить за девушкой. Можно узнать о ней всю подноготную. Можно найти дом, где она живет, все профили и аккаунты, старых друзей и файлы, о которых она давно забыла.

Вот, кстати. Лим вошел в меню, и замелькали поочередно открываемые уровни: «Мой компьютер», «Мой дом», «Камера в ванной», «История», «Последнее посещение».

Электронный мозг привычно предложил: «Открыть». Но чуть ниже стояло: «Удалить». Курсор на экране задрожал. Сначала стрелка нерешительно поползла вверх, затем уверенное движение уронило ее, а щелчок мыши прикончил.

Весна – время меняться. Лим хочет видеть Аю настоящей, а не пиксельной, пусть даже в сверхкачественном формате. Она еще только спускается. Он успеет.

Некая внутренняя сила, о которой не подозревал, бросила его к стеллажу для всякой всячины – тот перегораживал ставни, которые наглухо закрывали окно. Паукам окна не нужны. Но он больше не хотел быть пауком.

Стеллаж отлетел в сторону, ставни со скрежетом и последующим деревянным стуком распахнулись, в глаза ударил слепящий свет. Это заставило отвернуться. Удивительно – в солнечных лучах комната смотрелась по-другому. Она стала большой, яркой и несуразной из-за пыли и хлама – руки даже потянулись навести порядок.

Позже.

Лим выглянул в окно. У прямоугольного автомобиля-развозчика стояла, задрав голову, и махала рукой знакомая фигурка.

Она махала ему – не аватарке на экране, а настоящему, живому. В горле образовался непонятный ком. Лим сглотнул его и махнул в ответ.

Ая села в машину и уехала, а он еще долго смотрел, как другие люди нескончаемым потоком пробирались по своим делам через таявшие сугробы, а весна продолжала вступать в права. Снаружи царила жизнь. А внутри? Лим резко обернулся.

На полу корчилась, цепляясь за мусор, его тень.

Раньше он не видел ее. Раньше он сам был тенью.