Текст книги "Враг у ворот"

Автор книги: Петр Гришин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

                                             Враг у ворот.

                                           Если жаждешь смерти моей – я прощу

                                           Замыслил придать – отомщу

                                           Хочешь войны я готов!

                                           Прав ли я – рассудит лишь Бог.

                                  Нормандия.11:43 Монтегрю-стрит  21 сентября 1944.

    Похоже, что я так и не дождусь солнца этим летом. Промозглая дождевая мгла уже второю неделю витала над старым Лондоном, делая его похожим на город обетованный бесплотными призраками. Вторую неделю…

   Отпуск, столь долгожданный, неожиданный и уже практически закончившийся был безвозвратно испорчен.

    От нечего делать и крайнего нежелания мотаться по холоду улиц я целыми днями просиживал в кресле, курил честерфильд и перечитывал сваленные в углу старые, ещё довоенные, номера Ивнинг стандарт. Прочитанными я исправно подкармливал пузатую буржуйку, что стояла рядом с окном и жутко дымила, словно тем самым выказывая своё презрение к моим тщетным попыткам прочистить засорившийся дымоход.

    Уже вторую неделю.

    Я грустно вздохнул. Отбросив в сторону надоевшую до боли в глазах газету, я потянулся и тут же сморщился от боли. Задетое вражеской пулей плечо ещё ощутимо побаливало, и царящая на улице погода отнюдь не содействовала скорому его выздоровлению.

   Прикурив очередную сигарету, я устало прикрыл глаза, вспоминая события недалёкого прошлого.

   События, благодаря которым жизнь моя уже во второй раз сменяла свой мерный бег, переходя из спокойного русла маленькой речки в изобилующее перекатами жерло горной реки.

                                        12:14 Площадь Британского музея 27 июля 1944.

 Вызов на задание, настоящее боевое задание. Когда не знаешь наверняка, вернёшься ты с него или останешься где-то там далеко. Там, откуда не пришлют твоим родственникам уведомление о смерти, там, где тебя некому будет хоронить. Не будет траурной церемонии,  возвышенных речей священника, торжественного звучания военного оркестра. Там ты останешься гнить, безымянным, забытым.

    Вызов. Он всегда, как удар грома.

    В то памятное утро я вышел немного прогуляться.  Промозглая изморось, подгоняемая порывами холодного ветра к полудню грозилась перерасти в настоящий ливень. Дойдя до Британского музея, что располагался в десяти минутах ходьбы от моего скромного жилища, я остановился, размышляя, куда направиться далее. Неожиданно порыв сильного ветра, едва не скинув с меня клетчатый кепи, пронёсся над площадью. Инстинктивно я вздёрнул руку вверх пытаясь придержать её и тут же почувствовал несильный удар в бок; невзрачный господин в потрёпанном временем котелке и мятой ливрее клерка быстро подойдя ко мне с боку, молча сунул мне спичечный коробок. Глянув мне в глаза, он чуть прикрыл веки, словно подтверждая, что не ошибся, что этот коробок предназначается именно мне и, развернувшись, быстро скрылся в полутьме ближайшей подворотни.

      Глянув ему в след, я пожал плечами. Сунув загадочный коробок в карман, я ещё немного погулял, купил у уличного торговца пачку дешевых сигарет и только после этого направился домой. Я знал, что этот невзрачный тип следит за мной, штаб слишком сильно радел о конспирации и допускать промашек был не намерен.

      Дойдя практически до самого низа Монтегрю-стрит, я, со скрежетом отворив парадную дверь, скрылся в недрах двухэтажного дома.

      Моё жилище располагалось на втором этаже и являло собой маленькую комнатку; кожаный диван,  небольшой комод и кресло посередине. Кинув пальто на вбитый прямо в стену гвоздь, я, вытащив из кармана коробок, осторожно приоткрыл его. Внутри находилась аккуратно сложенный лист бумаги. Девственно белый, на перегибе виднелся оттиск королевского двора, такие остались лишь в правительственных кабинетах да у всяких напыщенных военачальников, рассылавших на них письма об отставке или скоропостижной смерти в связи с выполнением воинского долга.

      Стараясь не помять, я вытащил бумагу из коробка, развернув её, я прочитал выведенные корявым почерком слова: 14-00 Оксфорд-стрит 5. Глядя на эту лаконичную надпись, я ощутил, как в душу медленно закрадывается противный холодок; не страх, он давно не преследовал меня, скорее это был холодок предчувствия. Предчувствия чего-то неизбежного, от чего нельзя ни спрятаться, ни отказаться.

   Глянув на часы, я чертыхнулся: было без четверти два. Быстро накинув только что снятое пальто, я понёсся по лестнице вниз: те, с кем я должен был встретиться, не любили, когда кто-то вне зависимости от обстоятельств, вынудивших его пренебречь указаниям, не выполнял требований изложенных в послании.

     Не став ловить редкое нынче такси, я быстрым шагом направился по указанному адресу. Изрядно сэкономив время, срезая путь по многочисленным дворам и проулкам, я вскоре очутился на Оксфорд-стрит.

      Меня уже ждали: чёрный трофейный мерседес, с многочисленными отметинами от пуль на изрядно помятых бортах, стоял у обочины с включённым мотором. Сквозь запотевшее лобовое стекло просматривались два темных силуэта на передних сидениях. Подойдя к машине со стороны водителя, я осторожно нагнулся, достал сигарету, чуть поводил ею из стороны в сторону показывая, что хочу прикурить. Выждав несколько секунд, водитель, приоткрыл стекло на ширину ладони, неторопливо, чуть прищурив глаза, как это обычно делают констебли из Скотланд-Ярда, прошелся взглядом по моему лицу, после чего молча кивнул назад.

      Кинув не понадобившуюся сигарету на мостовую, я сел в машину. Едва дождавшись, пока я закрою за собой дверь, водитель, стремительно набирая скорость, погнал машину к окраинам Лондона.

      За окном проносились кварталы. Стоявшая вдоль домов бронетехника, солдаты, с нашивкам армии США, британские военные патрули… Словно объезжая их машина постоянно петляя, сворачивала в проулки и снова выскакивая на оживлённые улицы.

    Выждав пока мы минуем очередной блокпост, сидевший спереди пассажир – рыжеватый молодой парень в клетчатой куртке и c роскошными бакенбардами, неторопливо полуобернувшись, спросил.

– Майор Пол Мэклтон?

– Да.

Словно удовлетворившись моим лаконичным да, парень развернулся обратно: оставшаяся часть

пути прошла в полном молчании. Вообще-то если быть честным я никогда не считал себя майором и хоть как-то причастным к военной иерархии. До войны я занимался археологией, с многочисленными экспедициями объездил пол мира: был в Амазонии и Африке, Индии, Мексике и даже в далёкой Австралии.

   Перед самой войной, находясь на раскопках в Египте, я случайно познакомился с одним человеком. Тот был похож скорее на богатого фабриканта, чем на военного, и  хотя я до сих пор не могу с точностью сказать кто он, но то, что он как-то связан с Британскими вооружёнными силами, или разведкой, не вызывает у меня никаких сомнений.

     Тогда он представился как полковник Джеймс Стеффердсон. Мы обменялись рукопожатиями, взяв под локоток, он препроводил меня в ближайшее кафе, где за чашкой препоганейшего местного кофе поведал, что он якобы является тайным советником Британской короны в северно-африканском регионе и что я – доктор Пол Мэклтон могу быть им очень полезен. Если бы я тогда знал, чем обернётся та встреча.

     После долгих уговоров, я, скорее, что бы отделаться от порядком надоевшего мне полковника, согласился. Полковник сунул мне несколько листов, ткнул пальцем, показывая, где мне надо поставить свою подпись, и удовлетворённо качнув головой, крепко пожал мне руку, сказав, что Британия ещё будет гордиться мною. После чего исчез.

     Прошло несколько лет, началась война. Я уже не ездил в экспедиции, устроившись на работу в редакцию газеты Таймс  обычным наборщиком. И вот, однажды, возвращаясь домой, я краем глаза заметил, как от самой редакции за мной едет машина. То, что именно за мной, я понял, свернув на всякий случай в узкий проход между домами. Машина, скрипнув тормозами, едва не задев крыльями стены домов, въехала следом. Я уже собирался дать дёру, подумав, что это какие-нибудь грабители, как вдруг меня окрикнули.

– Пол!

    Это был он, тот самый назойливый полковник. Улыбнувшись, он махнул мне рукой, приглашая сесть в машину.

                                             14:37 Предместья Лондона  27 июля 1944.

    Выехав из Лондона, мы вскоре свернули на одну из просёлочных дорог, в изобилие ответвлявшихся от шоссе. Машина, пыля и сильно подскакивая на ухабах, понеслась в сторону видневшейся невдалеке деревушки. Проскочив её насквозь, она вскоре свернула в небольшой перелесок и, переехав железнодорожные пути, остановилась возле похожего на склад сооружения.

      Следуя сухим указаниям своих попутчиков, я, завернув за угол, пролез сквозь разорванную сетку забора и, пройдя внутренний двор насквозь, тихо постучал в выкрашенную красной краской дверь небольшого кирпичного сарайчика. В ожидание пока мне откроют, я закурил; это было уже седьмое задание, на которое человек, именовавший себя полковником Стеффердсоном, вызывал меня, но я что-то не припоминал, что бы всё было обставлено в такой тайне.

      Обычно меня привозили в небольшую контору неподалёку от Скотланд-Ярда, где полковник выдавал мне пакет с указаниями; там же я читал его, если что-то было мне непонятно, задавал вопросы и после краткого инструктажа, сжигал всё выданное мне. На этот раз всё было по другому, и это мне сильно не нравилось.

       Сплюнув, я откинул в сторону недокуренную сигарету, подождав ещё с минуту, несколько раз сильно стукнул в дверь кулаком. Это ли возымело действие или меня попросту изучали всё это время, но дверь спустя мгновение приоткрылась. Господин в светло сером костюме, изучающее глянул мне в лицо, сдержанно улыбнулся и, отойдя в сторону, уступая мне дорогу, указал рукой куда-то в глубь помещения.

– Прошу вас, майор.

     Помещение было сплошь завалено строительным мусором; вёдра, щётки, плохо закупоренные банки с краской. Господин, видя мою растерянность, быстрой походкой подошёл к сваленным в кучу рабочим спецовкам, нагнувшись, ухватился рукой за небольшую скобу, торчащую прямо из пола, и с силой рванул её на себя. Скоба оказалась ручкой довольно широкого люка.

     Спустившись по шаткой лестнице в подвал, господин дёрнул меня за рукав, приглашая следовать за ним. Пройдя между рядов поржавевших от старости бочек, мы подошли к обитой железом двери. Господин отворил её и, подтолкнув меня в спину, закрыл её у меня за спиной.

      После полутьмы подвала яркий свет ламп поначалу ослепил меня, в носу защипало: в помещении было сильно накурено, в центре его стояли сдвинутые вместе столы, несколько человек склонившись над ними за мгновение до моего появления, приподняв головы, молча уставились на меня. Все они были в гражданском, и я знал из них лишь одного.

– Майор Пол Мэклтон! – полковник, растянув тонкие губы в улыбке, поспешил мне на встречу. Мы

обменялись рукопожатиями.

– Господа! Вот и второй участник нашей авантюры!

     Второй? Я озадаченно подошёл к господам с превеликим интересом разглядывающим мою скромную персону. Второй?! Но ведь я всегда работал один, это был неизменный пункт нашего договора, отступление от которого имело место быть лишь однажды.

– Пол! – полковник, прервав мои размышления, по очереди представил незнакомых господ. –

Стенли Райдл – бригадный генерал из отдела планирования Соединённых Штатов Америки; Скотт Айбрах – полковник Роял Меллоуз – элитного полка Британской армии и… – Чуть в стороне от господ офицеров стоял невысокий человек в элегантном бежевом костюме, руки в карманах, шляпа, по последней моде сдвинута чуть на затылок, ничего не выражающий взгляд  медленно блуждал по мне. Подойдя к нему, полковник дружественно хлопнул того по плечу. – Михаил Савинов– ваш напарник.

Русский! Я удивлённо вздёрнул брови. С каких это пор английское правительство сотрудничает с

Советами.

– Подойдите сюда Пол, – полковник махнул рукой подзывая меня к столу.

     На столе покоилась армейская карта. Вся её поверхность пестрила многочисленными пометками; цифры, буквы, некоторые названия обведены в кружок, стрелки тянущиеся с моря в глубь континента. Полковник, кивнув офицерам, развернулся ко мне.

– Пол, подробные инструкции ты получишь, как и раньше от меня… сейчас общий инструктаж.

Генерал!

  Седовласый американец, кашлянул, с чуть заметным недовольством отложил в сторону

обмусоленный окурок сигары. Хотел, было уже начать говорить, но его опередил полковник Айбрах.

– С вашего позволения генерал… я обрисую майору вкратце то, что вы поведали нам до его

прихода.

 Американец как-то по-отцовски – снисходительно и властно глянул на Айбраха. Кивнул.

– Итак, майор, как вы, наверное, знаете одной из важнейших частей в

подготовки операции Оверлорд была дезинформация  противника…  Некоторые меры, предпринятые в этом направлении, содействовали успеху операции, некоторые не возымели никакого действия, но в целом, по предварительным оценкам экспертов службы внешней разведки дезинформационная компания –  признана успешной (Даже после высадки англо-американских войск в Нормандии, немецкое командование было убеждено, что главный удар союзников будет наноситься в районе Па-де-Кале). – на мгновение замолчав, полковник быстро пробежался глазами по мне, Михаилу, остановившись на генерале, снова взявшемся за свою зловонную сигару, он, поморщившись, продолжил. –  Одной из мер оставившей равнодушными немцев, была отправка одного лейтенанта финансовой службы, в прошлом актёра, в поездку по Средиземноморью под видом главнокомандующего восьмой английской армии генерала Монтгомери. Как мы не старались, немцы не клюнули на эту уловку, но…

   Полковник сделал небольшую паузу, подчёркивая то, что собирался сказать далее.

– Несколько наших разведчиков, курировавших с воздуха ход операции, заметили одну весьма примечательную деталь. Немцы, хоть и не купились, но все же следили, следуя за мнимым Монтгомери по пятам! Четыре субмарины предположительно U-73, вели его несколько сотен миль на перископной глубине, затем неожиданно сменили курс и ушли. Разведчикам, при помощи нескольких противолодочных катеров удалось следовать за ними какое-то время, но видимо немцы заметили это и залегли, – картинно разведя руками, Айбрах продолжил. –  Какое-то время мы пытались вычислить их сонарами – но тщетно. Но все же нам хватило полученных сведений, что бы предположить, что они двигались в сторону побережья Алжира.

    Я глянул на карту: побережье Алжира сплошь пестрело крестиками и пунктирами, обозначавшими расположение англо-американских войск на южном побережье средиземноморья. Прищурившись, я глянул на полковника.

– Вы хотите, что бы мы, обнаружили эти лодки призраки? Послушайте полковник.

– Майор! – русский, говорил по-английски без видимого акцента, достав из пачки сигарету, он неторопливо прикурил её от зажигалки с поблёскивающей на окантованной серебром крышке свастикой. – Скажу кратко, плевать нам на эти лодки – они лишь прелюдия в большой пьесе втайне разыгрываемой немцами в средиземноморье! – наклонившись к карте, он ткнул пальцев куда-то в глубь территории Алжира.

– Лодки найдут и без нас! Наша цель здесь. – я, мельком взглянув на карту, развернувшись к

Стеффердсону, выжидательно замер. Я совершенно запутался в потоке разрозненных, не связанных между собой данных предлагаемых мне. Полковник, словно понимая это, немного замявшись, начал издалека.

– Пол, на этот раз мы и сами не до конца уверенны что за цель предстоит вам найти. Генерал Райдл

командовал небезызвестной второй дивизией рейнджеров высадившейся в квадрате Омаха, – я кивнул, не понаслышке зная об этой операции. – Когда удалось сломить оборону противника, рейнджеры сначала закрепились, а затем, поддерживаемые огнём нескольких штурмовых бригад, сумели проникнуть в подземные коммуникации немецких укреплений. Нападение было столь стремительным, что фашисты, не сумев оказать достойный отпор, ретировались; при зачистке помещений в одном из нижних ярусов рейнджерами были найдены несколько сейфов, в спешке так и не уничтоженных фашистами. Я с интересом оглядел собравшихся в помещении людей.

– И что было в этих сейфах? – полковник, приподняв с края стола довольно увесистый пакет,

перебросил его поближе ко мне.

– Тут подробная информация, можешь изучить её позднее. Генерал, прошу.

– Вкратце… – Райдл выпустив клуб кисловатого дыма, наконец-то притушил

свою зловонную сигару. – … не знаю почему, и по каким причинам эти документы попали в сейфы фортификационных укреплений Нормандского побережья, но в них содержится информация касательная нового направления исследований проводимых учёными рейха, информация о конкретике исследований довольно поверхностна но, предположительно исследования как-то связаны с оккультизмом или чем-то родственным с ним.

  Я едва сдержался, чтобы не хмыкнуть. Оккультизм! На вид Генерал казался мне

здравомыслящим человеком. Достав из скомканной пачки сигарету, я прикурил. Медленно затушив спичку, заметил недовольство на лице полковника. Чуть заметно пожав плечами, как бы извиняясь, за то, что отвлёкся, я снова весь обратился во внимание.

– Также, там содержались сведения о некоем особом отделе недавно образованном при небезызвестном четвёртом департаменте СС – RSHА и созданном в рамках этого отдела  отряде 47-Т (иначе – 47-Труппен – в иерархии званий СС, Труппен приравнивался к армейскому взводу) их должен был принять и взять под своё командование оберфюрер  СС Алекс Клоц, некогда являвшимся одним из руководителей так называемых SS -Totenkopfrerbaende –  специальных отрядов СС действующих на территории концентрационных лагерей. Затем, в звании оберштурмбаннфюрера он командовал диверсионной группой “Фантом”, недавно снятой с армейских операций и в обстановке крайней секретности направленной для усиления охраны штаб-квартиры генерал-фельдмаршала Эрвина Роммеля.

    То, что говорил Генерал, было мне отчасти известно. Однажды я уже сталкивался со спецами из Фантома, но Алекс Клоц. Нет, ни имя, ни фамилия не говорили мне ровным счётом ничего.

– Предположительно Нормандия являлась тренировочным или, подчёркиваю – перевалочным пунктом для этого 47-Т, также имеются разработки о том, что Алекс Клоц являлся негласным консультантом при подготовке береговых укреплений к вторжению союзников – мы не смогли проверить, и хоть как-то подтвердить эти данные. Из остальных документов удалось выяснить, что немцы  имеют несколько лабораторий работающих в области оккультных исследований и генной инженерии.

  Видя мой скептицизм, Генерал глянул мне прямо в глаза.

– И замечу специально для вас майор, добившихся существенных результатов в этой области! Одна

из лабораторий, по-видимому, построенная ещё до войны и являющаяся самой значимой в цепи, располагается в глубине Алжира близ нагорья Ахаггар и субмарины, так удачно ускользнувшие от нас, скорее всего перевозили на своих бортах именно отряд 47-Т, либо материалы для работы лаборатории. Время и их путь указывают с большой долей вероятности на это.

  Старательно затушив сигарету, я внимательно глянул на генерала, затем на полковников и русского,

они все казались мне сумасшедшими. На дворе был двадцатый век, а они всё твердят мне про какой-то оккультизм; я, потратил на археологию пятнадцать лет своей жизни, я объездил почти все чудеса света, и, тем не менее, я ни встречал в жизни ничего такого, чего нельзя было бы объяснить при помощи обычной физики. Придвинувшись к карте, я старательно изучил квадрат, в центре которого был нарисован красный кружочек. Подняв голову, я посмотрел на полковника: если они и были сумасшедшими, то я нет. От линии побережья до предполагаемой цели было ни как не менее полутора тысяч километров раскалённых песков.

– Полковник, вы сами-то верите в эту чушь, все побережье удерживается союзными войсками,

субмарины попросту не смогли бы подойти к берегу, не говоря уже о высадки десанта. – я посмотрел ему прямо в глаза. – Вы что и впрямь думаете, они там мертвецов воскрешают или заручаются поддержкой у дьявола? Да и с чего вы взяли, что субмарины перевозили именно этот загадочный 47-Т? Вы подтвердили это?

– Я не обязан. – перебивая с ходу распалившегося Генерала, в разговор вклинился русский.

– Они воскрешают! – русский, чуть облокотившись на стол, глянул на меня своими ничего не

выражающими глазами. Мне стало не по себе, сейчас, сквозь мутную пелену безразличия, в них ярко горел огонёк угрозы.

   Переведя взгляд на генерала, русский махнул рукой в мою сторону.

– И это, что, ваш самый лучший специалист? – Генерал, разведя руками, кивнул

в сторону полковника: тот, тактично пожав плечами, пробежался пальцами по лежащему рядом со мной пакету.

– Просто майор привык работать, обладая наибольшим и, – полковник старательно подчеркнул

следующее слово. – Проверенным количеством сведений, не так ли Пол?

  Я кивнул.

– Ну, что ж… на данный момент понимания мы не нашли. – полковник подошёл

ко мне в плотную и голосом, не терпящим возражений сухо произнёс. –  Берите пакет, майор, и идите в машину, мои парни доставят вас куда надо.

                            17:23 спец. Авиабаза Британских ВВС 27 июля 1944.

   Мы ехали уже более часа, машина неустанно тряслась, налетая на многочисленные кочки, коими изобиловали просёлочные дороги неведомо по каким причинам выбранные водителем. Я, стараясь особо не выдавать своего интереса, тем не менее внимательно, сохраняя на лице безразличное выражение, изредка поглядывал в окно. Местность была мне незнакома. После часа пути, к моей превеликой радости машина наконец-таки вырулила на шоссе; проехав по нему с километр, она упёрлась в массивные ворота. Из полосатой будки КПП к нам вышел сержант, проверив у водителя документы, он, бросив короткий взгляд в мою сторону, поднял руку, разрешая открыть ворота.

   Сразу за воротами начинались длинные здания казарм, чуть в стороне от них серой лентой тянулась взлётная полоса аэродрома. Тут и там виднелись укутанные в маскировочный брезент хищные туши самолётов.

     Машина,  обогнув по периметру казармы, выехала на взлётную полосу, проехав по ней практически до конца аэродрома, она свернула к небольшому, двухэтажному зданию, увенчанному медленно вращающейся антенной.

     Остановившись около него, водитель заглушил мотор.

– Приехали! – сидящий рядом с ним рыжеватый малый повернувшись ко мне, указал пальцем на

дверь здания. – Вон вход, там спросишь лейтенанта Сколза, он проводит тебя.

     Едва дождавшись, пока я вылезу, машина, обдав меня клубами дыма и пыли, стремительно понеслась по взлётной полосе обратно к воротам. Проводив её взглядом, я, зажав под мышкой заветную папку, направился к двери.

   На ней вместо дверной ручки был приделан небольшой ящичек с единственной кнопкой. Немного постояв в раздумье, но так и не найдя другого способа открыть дверь, я ткнул пальцем в серый металл кнопки. Ничего ни произошло, я ожидал, что внутри зазвонит звонок, но всё было тихо. Я, подумав, что может что-то сломалось или заело, нажал на кнопку ещё пару раз.

  Результат последовал неожиданно быстро. Едва не зацепив меня по носу,  дверь распахнулась и на меня глянули глаза готового убить человека. Смерив меня ненавидящим взглядом, он заорал.

– Чего тебе, парень?

Ничуть не среагировав на его вопль я глянул на его нашивки – рядовой!

– Майор Пол Мэклтон, сэр! – последние слово я выговорил с особой интонацией; рядовой сразу

поник, очевидно огорчённый, что не может применить на мне всю ту толику власти, что была преданна ему в руки, но, надо отдать должное его умению выкручиваться из щекотливых ситуаций, всё же не забыл отдать мне честь.

– Извините, сэр, что вам угодно, сэр?

– Лейтенанта Сколза…сэр.

  Отойдя в сторону, рядовой впустил меня внутрь.

– Посидите немного, сэр, сейчас я его позову, – рядовой указал мне на стул, стоящий рядом с небольшим столиком на котором покоился потрёпанный журнал, ручка и пару чистых конвертов, вероятно, это был столик дежурного.

  Усевшись, я, подождав, пока рядовой скроется за одной из дверей, надорвал пакет. Всю дорогу меня

раздирало любопытство, но при людях полковника, я как-то не хотел проявлять свою заинтересованность в деле, мне хотелось до конца сохранить свою нейтральную позицию. Подцепив один из листков, я прочитал  жирные буквы оглавления. Секретно. Кто бы мог подумать, что будет как-то иначе. Текст документов был на немецком. Занимаясь археологией я больше задавался целью понимать языки древних культур, но три года на военном поприще заставили меня выучить и этот довольно грубый язык.

     Оказать всякое содействие в подготовки и техники спецотряду СС 47-Т. До особого распоряжения командовать отрядом будет оберфюрер СС Алекс Клоц…”. Я перевернул лист, но больше ничего на нём не было. Да не густо. Задумавшись, я перевернул лист обратно. Буква Т после порядкового номера отряда, уж больно она мне  что-то напоминала. Может Т сокращение от Totenkopf – Мёртвая голова, уж больно фашисты любили это словечко взять хотя бы третью танковую дивизию СС.

   Прерывая мои раздумья, послышался шум открываемой двери, подняв глаза, я увидел высокого человека с нашивками лейтенанта. Убрав листок в конверт, я поднялся.

– Лейтенант Сколз?

– Так точно, а вы майор Пол  Мэклтон, полковник предупредил, что вы прибудете, – лейтенант,

скользнув взглядом по моему потрёпанному костюму, чуть задержался на конверте. – Пойдёмте, я покажу вам вашу комнату.

  Пройдя по коридору до конца, мы спустились по лестнице вниз. Миновав небольшой тамбур, мы

очутились в ещё одном коридоре – гораздо шире и длиннее чем, на верху. Остановившись напротив двустворчатых дверей, лейтенант указал  на них рукой.

– Тут столовая, ужин будет в восемь, а это, – он показал пальцем на крайнюю дверь справа. – Это

ваши апартаменты. Располагайтесь, я зайду к вам перед ужином.

     Не говоря более ни слова, он развернулся и скрылся на лестнице, оставляя меня в одиночестве. За те несколько лет, что я работал на полковника, я уже приучил себя к такому обращению к своей персоне. Те с кем я работал, были людьми дела не привыкшими к сентиментальностям.  Дождавшись пока лейтенант не скроется в тамбуре, я неторопливо направился к указанной им двери.

   Слово апартаменты были тут также уместны, как и анекдоты  на похоронах: комната два на два

метра, напоминала более тюремную камеру, чем место, где можно было спокойно отдохнуть; железная кровать, заправленная шерстяным одеялом, тумбочка и лампа под потолком. Завалившись на кровать, я философски заключил, что не всё так плохо, пусть это не гостиничные апартаменты, но ужин-то от меня никуда не денется.

     Вытащив из конверта ещё пару листов, я бегло пробежался по ним глазами; это были по большей части указания по размещению, техническом оснащении и численном составе этого загадочного 47-Т. Отбросив их в сторону, я, порывшись, вытащил из конверта, скреплённые скрепкой листы, по-видимому, это были письма или отрывки дневника.

    Многочисленные пробелы в нём свидетельствовали, что документ из которого они были извлечены был сильно попорчен. Доктор Штайдер утверждает, что последний эксперимент  № 783-S выявили явный прогресс в развитии подвида, они могут двигаться, пока неосознанно, но они явно проявляют признаки агрессии, осталось только закрепить это и направить её в нужное русло. – далее шёл довольно большой пробел. Я перевернул лист. –  Доктор Краус не может поддерживать мозговую и сердечную деятельность подвида слишком  долго, максимум, что мы добились это две недели, затем наступает смерть или полный выход из под контроля. 12.06.44 подвиды А-4 и А-23 полностью вышли из под нашего контроля, сумели прорвать заградительный барьер и успели убить несколько наших солдат из элитного спец. подразделения Зевс, так же были убиты три человека из обслуживающего персонала и тяжело ранены ещё четверо включая офицера. Лишь силами 47-Т удалось загнать их обратно за барьер, они использовали огнемёты, это по моему единственное, чего боятся подвиды. Операция Возрождение находиться ещё в стадии зародыша, но уже видны обнадёживающие результаты. Отряд 47-Т прибыл и уже работает на объекте. Клоц привёз всё необходимое оборудование и материалы, и теперь уже только вопрос времени решает судьбу прототипа Гефест, мы ещё не проводили полевых испытаний, но многочисленные тесты указывают на то, что этот дьявольский механизм действительно работает и может выполнять то, о чём заручался Клоц, при его разработке.

    Далее шёл приказ под номером 12766-Z  об открытие новой лаборатории Убер близ Кёльна, цель и задачи её не указывались. Я открыл последний лист, пробелов на нём практически не было, но, так же, как и ничего полезного для меня – какая-то галиматья про оживших мертвецов и древние захоронения тевтонских рыцарей, найденных недавно под фундаментом замка Гойденштрозе. Наморщив лоб, я перебрал в памяти все известные мне замки в Германии, но название этого я слышал впервые.

    Вздохнув, я отбросил листки в сторону, положив ноги на спинку кровати, закурил. В этой истории мне было ясно лишь одно – я ничего не понимаю! Докурив сигарету, я прикрыл глаза и незаметно для себя уснул.

                           19:58 спец. Авиабаза Британских ВВС 27 июля 1944.

     Меня разбудил стук в дверь. Это был лейтенант. Глянув на меня, он растянул губы в улыбке. Видимо я являл собой не очень героическое зрелище после так некстати прерванного им сна.

– Который сейчас час?

– Без двух восемь! Сегодня на ужин котлеты и свежие булочки – лейтенант, как-то безрадостно

посмотрел на меня, развернувшись к двери,  добавил. – Видно полковник сегодня заявится.

     Столовая являла собой помещение чуть более моей опочивальни: пара столов, каждый  человек на десять, длинные лавки и вешалка с отломанными крючками. За одним из столов, спиной к нам сидел человек. Бежевый костюм! Это был тот русский. Кивнув лейтенанту, я, пробравшись вдоль лавки, уселся напротив. Русский, старательно прожёвывая котлету, вопросительно глянул на меня.

– Приятного аппетита!

– Покорно. – Михаил, отломив вилкой очередной кусок, снова принялся

работать челюстями. Появился повар, увидев, что его клиентов прибавилось, молча поставил передо мной тарелку с двумя котлетами покоящихся на верхушке пирамиды из гречневой каши.

    Покончив с котлетами, Михаил перешёл к булочке; откусив от неё кусок, он указал ею в мою сторону.