Текст книги "Исповедь палача с Лубянки. Эмиссар Берии с особыми полномочиями"

Автор книги: Петр Фролов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Выполняя приказ Берии

Много лет спустя, вспоминая и анализируя свою жизнь перед войной, в процессе написания книги, я понял, что был одним из тех, кого Берия выбрал для выполнения данной миссии – проверки соблюдения норм соцзаконности.

После этого я по-другому начал относиться к его первому поручению – наблюдению за Блохиным. Наркому было важно знать не политические взгляды коменданта (учитывая его многолетнее общение с троцкистами и другими антипартийными элементами), а его отношение к закону. Готов ли комендант поставить выше его над своими чувствами и эмоциями или нет. Ведь среди тех, кого расстреливали подчиненные Блохина, были и его приятели. Дружбой эти отношения назвать сложно – Блохин в наркомате общался со многими, но дружил только с теми, кто не имел отношения к НКВД и занимал скромное положение в советском обществе. Даже наши доверительные отношения сложно назвать дружбой. Я бывал у него дома, он иногда приходил ко мне в гости, но происходило это крайне редко. Возможно, из-за того, что до последнего дня службы Блохин подсознательно ощущал, что любой его коллега может в один миг превратиться во «врага народа» и тогда факт дружбы может сильно повредить ему. Поэтому у меня порой возникало ощущение того, что все «откровения» Блохина во время наших ночных «бесед за жизнь» предназначались не только мне, но и Берии. Тем самым комендант демонстрировал всесильному наркому (даже после того, как Берия перестал занимать этот пост), что он полностью соответствует установленным требованиям (соблюдения норм соцзаконности).

Коллеги Блохина – коменданты областных и республиканских управлений внутренних дел – предпочитали соблюдать «правила игры», установленные своими непосредственными начальниками, а не Берией. Фактически они стали участниками творимых на местах беззаконий. В процессе расследования их деятельности я увидел, к чему могло привести отсутствие дисциплины и грубое нарушение норм соцзаконности. Именно с этими явлениями, находясь во главе государства, боролись Сталин и Берия. Хотя об этом в своем докладе на XX съезде партии Хрущев ничего не сообщил.

Вернусь к разговору с Берией. Чем мне нравился нарком, так это умением четко и лаконично не только сформулировать задачу, но и объяснить, какими средствами ее можно решить. Это не говоря о том, что перед тем, как дать поручение сотруднику, он решал все организационные вопросы.

– Вам будет выделен отдельный кабинет с сейфом. Работать будете только там. В помещение, кроме вас, входить никто не имеет права – охрана предупреждена. Все необходимые материалы будете получать в моем секретариате. Отчеты будете сдавать ежедневно. Когда закончите, то подготовьте справки по отдельным областям и республикам, – произнес нарком. Помолчав, продолжил: – Меня интересуют только все случаи нарушения закона при расстрелах. Даже случаи избиений приговоренных и мародерств. – Заметив удивление на моем лице, он презрительно произнес: – Такое тоже бывает...

В тот момент я не поверил Берии. После возвращения из Ленинграда я уже знал, что должность коменданта мог занять человек с «темными» пятнами в биографии и, соответственно, любое нарушение норм соцзаконности для него было прекрасным способом навредить советской власти. Но чтобы при этом еще присваивать вещи казненных, в это я не поверил. Просто все ценности (деньги, часы и т.п.) изымались во время обыска при заключении под стражу. Оформлялся соответствующий протокол. Если человека потом освобождали, то все ценности возвращались. Если отправляли в ГУЛАГ или расстреливали, то все вещи переходили в распоряжение государства. Расстреливали людей одетыми. Затем тела отправляли в морг, чтобы затем захоронить на территории кладбища – в погребении участвовали могильщики, или зарывали на территории полигона, как это происходило в Москве. Даже если допустить, что кто-то из стрелков решил снять с трупа пиджак или сапоги, то сделать он это без свидетелей не сможет. Поэтому если трупы и раздевали, то занимались этим исключительно могильщики. А они не были штатными сотрудниками НКВД. Свои мысли я не стал высказывать вслух, а лишь кивнул, тем самым соглашаясь с наркомом. На следующий день, когда я начал анализировать присланные в Москву из провинций материалы, то понял, что ошибались мы оба. Размах нарушений норм соцзаконности и падения дисциплины среди комендантов и палачей был огромным.

Одна из проблем, с которой я столкнулся, когда проверял процедуру организации расстрелов в провинции, – хронический алкоголизм большинства палачей. Исполнители напивались с раннего утра, и к вечеру многие из них с трудом стояли на ногах. Последствия были трагичными. Несколько «стрелков» были ранены или погибли в результате нарушения правил обращения с оружием.

Не буду скрывать, что даже подчиненные Блохина употребляли спиртное в больших, по моим оценкам, количествах. Правда, пили они после окончания процедуры расстрелов. Фактически после окончания рабочего дня. При этом никто из них не нарушал правил обращения с оружием (например, не целился из него в коллегу или бегал с пистолетом в руке по коридорам). Хотя один из палачей застрелился из табельного пистолета, но это было самоубийство – человек сознательно пошел на этот шаг, а не несчастный случай.

В провинции палачи пили много и регулярно. Мне кажется, что основная причина этого явления – не необходимость в психологической разгрузке после расстрела (я общался со многими палачами – никого из них не мучили угрызения совести после того, как они лишили жизни другого человека), а низкий культурный уровень. Эти люди регулярно напивались вне зависимости от места службы и выполняемых служебных обязанностей. Для них это прекрасный способ организации собственного досуга. Другое дело, что, работая на заводе или служа в Красной Армии, они бы не могли напиваться с утра и в таком виде выполнять свои обязанности. А расстреливая людей по ночам – могли. Политико-воспитательной работы с ними никто не проводил, организацией досуга (выделить помещение, где они могли бы играть в различные настольные игры) начальство не озаботилось. В результате палачи были предоставлены сами себе.

К чему еще приводило пьянство? Было несколько случаев побегов приговоренных к расстрелу. Причем на свободу вырывались не осужденные по политическим статьям, а бандиты, чьи руки уже были обагрены кровью невинных жертв. В результате «амнистированные» преступники совершали новые преступления, в т.ч. и убийства. Как происходили побеги?

Если бы в провинции соблюдали все требования инструкции о порядке приведения в исполнение высшей меры наказания, то ничего бы не произошло. Вместо оборудованных для таких мероприятий помещений (обычно подвал или камера тюрьмы) или огороженных глухим забором полигонов приговоренных вывозили за город – в лес или в степь. Доставив на место казни, конвой сдавал осужденных палачам. Последние отводили жертв к месту казни и расстреливали. Понятно, что если палачи находились в сильной степени опьянения, то преступник, понимая, что ему все равно терять нечего, пытался сбежать. Иногда ему это удавалось. Коменданты и руководство областного управления, где произошло такое ЧП, при Ежове старались сохранить в тайне от вышестоящего руководства такие инциденты. Часто это удавалось. Беглеца находили быстро и при задержании убивали. А потом «задним числом» оформляли акт о приведении приговора в исполнение. Такому грубейшему нарушению соцзаконности способствовало то, что во время расстрела отсутствовали представитель прокуратуры и врач.

Другое распространенное явление – мародерство. Происходило это по трем причинам. Во-первых, расстрелы происходили без названных выше свидетелей. Во-вторых, палачи сами производили захоронение тел. Коменданты объясняли это тем, что на месте захоронения не было могильщиков. Откуда им там взяться, если для братских могил использовали не кладбища, а специально выделенные территории, как это происходило в Москве, и каждый раз новую площадку. При этом ее точное местоположение не указывали в соответствующих документах, и поэтому каждый раз приходилось выбирать новое место для коллективного захоронения. В-третьих, в палачи попадали случайные люди, в большинстве своем беспартийные. Поэтому сложно говорить о высоких моральных качествах этих людей. Это у Блохина все стрелки имели партбилеты. А в партию перед войной принимали далеко не всех. Критерий отбора – не только «чистая» биография, но и высокие моральные качества кандидата.

Отдельно нужно упомянуть проблемы с психикой, которые отмечались у отдельных комендантов и палачей. Многие из них были патологическими садистами, которые старались умертвить свою жертву изощренным и мучительным способом. Помнится, один из палачей старался убивать приговоренных с помощью веревки, мотивируя это тем, что так он экономит патроны. Другой предпочитал деревянную палку или полено. Несколько человек, перед тем как застрелить жертву, жестоко избивали ее. Еще один палач изнасиловал несколько приговоренных к смерти женщин. Обо всех этих случаях я доложил Берии. Все эти люди были расстреляны за свои злодеяния.

Глава 3
Западный форпост СССР

Берия остался доволен выполненной мною работой по выявлению фактов нарушения соцзаконности. Много лет спустя Блохин признался, что начал подыскивать мне замену. Он решил, что я уйду на повышение. Административная реформа правоохранительных органов, когда из наркомата внутренних дел было выделено несколько управлений и на их базе образован наркомат госбезопасности (3 февраля 1941 года), помешала моему карьерному «росту». Так, по крайней мере, считал комендант. Я придерживался другой точки зрения. Берии было важно, чтобы я в центральном аппарате занимал скромную должность. Благодаря этому мои перемещения по стране происходили незаметно, и только несколько человек на местах знали, что я выполняю личные поручения наркома внутренних дел. Я сам никогда не злоупотреблял оказанным мне доверием и не использовал его в личных целях.

Из-за разделения НКВД на два наркомата возникли проблемы определенного характера. Двум ведомствам постоянно приходилось согласовывать свою повседневную деятельность.

Комментарий Александра Севера

Справедливости ради отмечу, что Лаврентий Берия в результате реформы не только сохранил пост наркома внутренних дел, но и был назначен зам. председателя Совета Народных Комиссаров с поручением курировать работу НКВД, НКГБ, наркомата лесной промышленности, цветной металлургии, нефтяной промышленности и речного флота [13]13
  Колпакиди А., Север А. КГБ. М., 2010. С. 427.


[Закрыть]. Поэтому в неофициальной «табели о рангах» он занимал более высокое положение, чем нарком госбезопасности Меркулов.

Вернемся к рассказу Петра Фролова.

Если в Москве или в столицах союзных республик эта процедура не занимала много времени, то на местах на решение того или иного вопроса могло потребоваться несколько дней. Причина не в том, что начальники райотделов не могли договориться между собой, они-то как раз наоборот, быстро находили общий язык, а в необходимости согласовывать любой вопрос наверху. Многие вопросы по обычному межгороду (позвонить по телефону в другой город. – Прим. ред.) не обсудишь. Ведь линия не защищена от прослушивания! Вот и приходилось ехать в областное управление и оттуда, с аппарата спецсвязи, звонить «большому» начальству.

В такой ситуации я, используя полномочия, которыми меня наделил нарком на время командировок, мог решить те или иные вопросы на месте. Чем я часто и пользовался, стараясь соблюсти интересы обоих ведомств. В результате я завоевал расположение к себе представителей НКВД и НКГБ. Когда началась война и я вместе с группой ленинградских чекистов пытался быстрее добраться до Москвы, то предвоенные связи мне очень помогли.

На самом деле налаживать взаимодействия между двумя ведомствами на местах – это побочная задача. Основная была связана с организацией расстрелов приговоренных к высшей мере наказания. Дело в том, что после присоединения Прибалтики, Бессарабии, Западной Белоруссии и Украины к СССР на новых территориях начали создаваться республиканские, областные и районные управления и отделы НКВД и НКГБ. Кроме этого, начала действовать система судебных органов. Суды и военные трибуналы выносили приговоры, в т.ч. и смертные, не только врагам советской власти, но и бандитам. По закону расстреливать приговоренных к высшей мере наказания должны были члены спецгрупп (обычно комплектовались сотрудниками комендатур), а руководить процессом казни должны коменданты областных и республиканских управлений. Существовала специальная инструкция, где было все подробно и четко расписано. Вот только, например, при Ежове, в чем я сам лично убедился, она часто нарушалась. Поэтому Берия принял решение, чтобы не допускать случаев нарушений норм соцзаконности, периодически проверять работу палачей на местах. Именно этим и предстояло заниматься мне. Миссия специфичная и секретная, поэтому я и был наделен такими полномочиями.

Фильм «Щит и меч» – правда и вымысел

Довоенная ситуация в Прибалтике правдиво показана в первой серии советского фильма «Щит и меч» [14]14
  Советский четырехсерийный художественный фильм о деятельности советской разведки во время Второй мировой войны, снятый в 1968 г. по одноименному роману Вадима Кожевникова режиссером Владимиром Басовым.


[Закрыть]. Убийство агентами германской разведки инженера, который отказался выехать на историческую родину в Третий рейх и решил стать гражданином СССР, было придумано сценаристами. Хотя такое могло произойти в реальности. Оперативная обстановка накануне Великой Отечественной войны в Латвии была напряженней, чем это показано в картине.

Идея направить по каналу репатриации в Третий рейх советского разведчика принадлежала не автору романа «Щит и меч» Кожевникову [15]15
  Кожевников Вадим Михайлович(1909—1984) – русский советский писатель. Лауреат Государственной премии СССР (1971). Герой Социалистического Труда (1974). С 1933 г. после окончания университета работает корреспондентом «Комсомольской правды», журналов «Огонек», «Смена», «Наши достижения», пишет рассказы и повести. С началом войны – фронтовой корреспондент, один за другим выходят его сборники военных рассказов, самым известным из них является «Март—апрель». С 1949 г. – секретарь правления Союза писателей и главный редактор журнала «Знамя».


[Закрыть](по мотивам этого произведения был снят фильм), а сотрудникам Первого управления (внешняя разведка) НКВД.

После войны я познакомился с человеком – назовем его Виктором, – который мог бы стать прообразом главного героя картины «Щит и меч» – советского разведчика Ивана Белова – Йогана Вайса. Он родился в царской России в семье немецкого инженера. До революции вместе с родителями он жил в Петербурге. Когда произошла Октябрьская революция, отец Виктора, как германский подданный (мать была русской), смог вывезти семью на свою родину в Германию. В середине двадцатых годов, когда в стране начался экономический кризис, Виктор вместе с родителями переехал в Латвию. Отцу предложили работу на одном из рижских заводов. В 1940 году Виктор был завербован сотрудниками советской разведки и в качестве репатрианта вернулся в Германию. Его дядя занимал высокий пост в НСДАП и помог племяннику поступить на службу в Абвер. В отличие от сильно мифологизированного Йогана Вайса, который из простого шофера за годы войны превратился в высокопоставленного сотрудника, специализирующегося на выполнении деликатных поручений руководства, карьерный рост Виктора был скромный. Он всю войну проработал чиновником в одном из подразделений Абвера. Не было у него погонь, перестрелок, убийств и всего того, чем занимался на протяжении всей войны Йоган Вайс. В Абвер Виктор попал благодаря знанию русского языка и диплому юриста германского университета, а также протекции брата отца. Отдельно отмечу, что последний умер в 1937 году от рака легких, а не был убит агентами германской разведки, как это было показано в фильме.

Судьба Виктора сложилась благополучно. В 1946 году он вернулся в СССР и поселился в Клайпеде. К сожалению, как и его отец, он умер от рака.

Мы дружили все годы. Дело в том, что я сыграл важную роль в его судьбе. Когда на экраны страны вышел фильм «Щит и меч», то он очень переживал, что история его жизни показана в такой «извращенной форме».

Виктор написал письмо в КГБ с просьбой восстановить историческую справедливость. Как он мне потом рассказал, через две недели к нему приехали двое руководящих сотрудников из ПГУ (Первое главное управление – внешняя разведка) КГБ и беседовали с ним часа три. Гости из Москвы заявили, что сюжет картины придумал сам сценарист. Консультировавшие его сотрудники ничего не знали о Викторе и поэтому ничего сообщить бы Кожевникову не смогли. К тому же оперативное дело Виктора в ближайшие десятилетия рассекречивать не планируется. Поэтому пускай он относится к показанным в фильме событиям как к киносказке.

В процессе подготовки данной книги к печати я рассказал эту историю редактору. Тем более он после войны служил в немецком отделе внешней разведки и слышал о Викторе. «У него необычная и интересная судьба, – заявил тогда редактор. – Жаль, что руководство СВР (Служба внешней разведки) не хочет давать разрешение на рассекречивание его личного дела, а продолжает тиражировать запущенные еще в советское время мифы о разведке, выдавая их за подлинную историю. Пишете вы хорошо. Если есть желание, то можете сделать что-то вроде того, что написали о своей жизни и службе в органах госбезопасности. Уберите из текста все детали, по которым можно идентифицировать Виктора как агента советской разведки. И тогда у вас получится подлинный «Щит и меч», а не что-то из серии похождений советского Джеймса Бонда». Я послушался совета этого человека. Признаюсь, кое-что у меня было написано до нашего знакомства (с редактором. – Прим. ред.). Поэтому я намерен после издания данной книги опубликовать подлинную историю Йогана Вайса...

Комментарий Александра Севера

К сожалению, в переданной мне рукописи отсутствует данный текст. Я не знаю, сохранился этот документ или был утрачен после смерти Петра Фролова.

Вернемся к мемуарам этого человека.

На тайной службе у Гитлера

Накануне войны территория Советской Прибалтики была инкубатором для многочисленных агентов германской разведки. Например, «с июля 1940 г. по май 1941 г. органами НКГБ в Литовской ССР было вскрыто и ликвидировано 75 нелегальных антисоветских организаций и групп, созданных литовскими националистами, которые ставили своей задачей подготовку вооруженных антисоветских выступлений к моменту возникновения войны между Германией и СССР» [16]16
  Органы государственной безопасности в Великой Отечественной войне. Т. 1. Накануне. Книга вторая (1 января – 21 июня 1941 года). М., 1995. С. 141.


[Закрыть].

В отличие от Западной Украины, где большинство противников советской власти воевали с ней с оружием в руках или оказывали поддержку «бандеровцам», в Прибалтике выстрелы звучали крайне редко. Большинство антисоветских элементов затаилось в ожидании начала войны. «Лесные братья» понимали, что, вступив в вооруженную борьбу с органами госбезопасности, они обрекают себя на скорую смерть. При Сталине любые попытки бандитизма, неважно, политического или уголовного, пресекались быстро и жестко.

Когда началась война и советская власть в Прибалтике ослабла, вот тогда и появились многочисленные «лесные братья». Как шакалы, нападали они на небольшие группы военнослужащих Красной Армии, на перевозивший раненых автотранспорт, на представителей советской власти. Почувствовали свою безнаказанность и решили выслужиться перед новыми хозяевами...

Комментарий Александра Севера

Автор ничего не сообщил о многочисленных случаях захвата власти в отдельных населенных пунктах прибалтийскими националистами. Кратко расскажем о нескольких эпизодах.

В Риге 24 июня 1941 года латышские националисты попытались захватить здание ЦК компартии Латвии. На защиту был брошен мотострелковый полк Внутренних войск НКВД, который и отбил атаку. Потери атаковавших: 120 человек убитыми и 457 пленными [17]17
  НКВД против шпионов. Часть первая. // Http://t-44.narod.ru/ NKVD_and_spions1/NKVD_and_spions.html.


[Закрыть].

В провинциальных населенных пунктах, где не было частей Красной Армии и внутренних войск НКВД, операции по захвату власти прошли успешно. Вот пример такой «операции», которую националисты провели в небольшом литовском городке Можейкяй:

«В 1940 году были созданы в гор. Можейкяй и соседних деревнях подпольные националистические организации, ставившие своей целью свержение советской власти в Литве вооруженным путем, приурочивая восстания к моменту возникновения боевых действий между Германией и Советским Союзом».

Часть из них была ликвидирована чекистами, а остальные... за несколько дней до начала Великой Отечественной войны начали распространять антисоветские листовки с призывом к вооруженной борьбе. А дальше интересней. 22 июня 1941 года эти подпольщики захватили власть в городе и «начали расправляться с советско-партийным активом и гражданами еврейской национальности». Захватить власть в советском городе можно было только при двух условиях – когда эта власть отсутствует (сбежала) или операция была подготовлена заранее и все ее участники знали про свои обязанности. В факт исчезновения из города милиционеров, чекистов, партийного и советского актива в первые часы войны верится с трудом. А вот в их аресты по месту жительства или службы, куда они должны были явиться, «узнав о том, что началась война», почему бы и нет?

«В повстанческих отрядах насчитывалось около 300 человек, преимущественно состоявших из кулацкого элемента, членов шаулистских организаций («Шаулист» – «Союз вольных стрелков» – военизированная организация бывших военнослужащих Литовской буржуазной армии. – Прим. авт.) и враждебно настроенных к советской власти лиц.

После захвата власти, по указанию штаба националистической партии, участниками повстанческих отрядов было арестовано около 200 лиц советско-партийного актива и около 2,5 тысячи граждан еврейской национальности» [18]18
  Справка Можейкяйского РО МГБ Клайпедской области по Можейкяйскому повстанческому отряду, участвовавшему в 1941 году в массовом уничтожении советских служащих и евреев. Не ранее декабря 1944 года. // Цит. по: Трагедия Литвы: 1941—1944 годы. Сборник архивных документов. М., 2006. С. 99—102.


[Закрыть].

Почти все советские активисты были казнены в июле-августе 1941 года. Тогда же лишились жизни свыше четырех тысяч лиц еврейской национальности, проживающих в Можейкяе. Члены повстанческих отрядов не только участвовали в расстрелах, но и добивали раненых [19]19
  Акт о злодеяниях и зверствах немецко-фашистских захватчиков и их пособников в гор. Мажейкяй Литовской ССР. 7 декабря 1944 года. // Цит. по: Трагедия Литвы: 1941—1944 годы. Сборник архивных документов. М., 2006. С. 103—108; Протокол допроса Шидлаускиса Е.Е., члена бандгруппы, действовавшей на территории Мажейкяйского уезда Литвы в июне 1941 года. // Цит. по: Трагедия Литвы: 1941—1944 годы. Сборник архивных документов. М., 2006. С. 107—113.


[Закрыть].

Аналогичные события происходили и в других литовских городах. В них активно участвовали не только члены националистических подпольных организаций, но и те, кого Москва считала лояльными к советской власти. Например, сразу же после начала Великой Отечественной войны в 29-м стрелковом корпусе Красной Армии, созданном на основе вооруженных сил независимой Литвы, началось массовое дезертирство, а также борьба с отступающими частями Красной Армии. Не истребленное до конца чекистами местное вооруженное подполье даже взяло под свой контроль покинутые отступающими советскими войсками Вильнюс и Каунас. Уже 24 июня 1941 года в Каунасе начала работу литовская комендатура (в октябре—ноябре ее переименовали в «Штаб охранных батальонов») во главе с бывшим полковником литовской армии И. Бобялисом и началось формирование вспомогательных полицейских «Батальонов охраны национального труда» (сокращенно «ТДА», от литовского «Tautas darbo apsaugas batalionas»). На 1 марта 1944 года в рядах литовской полиции порядка и полицейских батальонов служило восемь тысяч литовцев. Во время немецкой оккупации они «прославились» участием в карательных акциях по уничтожению мирного населения [20]20
  Юсуповский А.М. Современные попытки пересмотра военно-политической роли литовских националистических организаций и военных формирований в период Второй мировой войны. // Сб.: Националистические организации и воинские формирования периода Второй мировой войны, сотрудничавшие с фашистской Германией: прошлое и настоящее. Вып. 2. Литва, Эстония, Белоруссия, Россия, Закавказье. //Аналитический вестник Совета Федерации ФС РФ. 2006 год. 24 (312). С. 10.


[Закрыть].

Истребление земляков литовцы начали с первых дней Великой Отечественной войны, как только Красная Армия покинула города. Уже в июне 1941 года в Форте VII города Каунаса, который был превращен в концлагерь для евреев (вместимость 1500 человек), в качестве охраны служили члены «литовских охранных отрядов». При этом местные националисты, не дожидаясь прихода Вермахта, проявили инициативу.

«После отступления Красной Армии население Ковно (Каунас. – Прим. авт.) спонтанно уничтожило 2500 евреев. Еще одна большая часть была расстреляна службой вспомогательной полиции («партизанами»)».

В общей сложности во время этих акций в Каунасе было уничтожено 7800 евреев [21]21
  Отчет оперативной группы «А» в РСХА. Июль 1941 года. // Цит. по: Трагедия Литвы: 1941—1944 годы. Сборник архивных документов. М., 2006. С. 13—16.


[Закрыть].

Это примеры последствий деятельности городских подпольных националистических организаций. А ведь были еще республиканские структуры! Например, «Союзу литовцев в Германии», чья штаб-квартира находилась в Берлине, подчинялся созданный на территории республики «Фронт литовских активистов» («ФЛА») [22]22
  Цит. по: Крикунов В.П. Палачи. // Военно-исторический журнал. 1990 год. № 7. С. 29—30.


[Закрыть].

Согласно данным чекистов:

«Уже во второй половине 1940 года (точнее, в октябре 1940 года. – Прим. авт.) при непосредственном участии гитлеровских спецслужб был создан «Фронт литовских активистов» (ФЛА), во главе с бывшим литовским послом в Берлине полковником Казисом Шкирпой [23]23
  Шкирпа Казис(1895—1979) – литовский военный, начальник Генерального штаба, полковник, в 1940 г. – посол Литвы в Германии, основатель «Литовского фронта активистов». Во время Первой мировой войны был мобилизован в русскую армию и попытался сформировать литовские отряды в Петрограде. После объявления Литвы о своей независимости в 1918 г. он вернулся и добровольно вступил в отряды борьбы за независимость. Был назначен премьер-министром Временного правительства Литвы в 1941 г., однако, находясь под домашним арестом в Германии, к власти не пришел. После войны жил на территории ФРГ.


[Закрыть], который являлся агентом германской разведки. Для непосредственного осуществления боевых операций и совершения диверсионно-террористических акций против советских войск после начала войны между Германией и СССР ФЛА были созданы военизированные подразделения т.н. «Гвардии обороны Литвы», которые конспиративно размещались в различных городах Литвы и по заданию немецкой разведки занимались вербовкой и непосредственной подготовкой кадров диверсантов и террористов» [24]24
  Маетная Е. Литры пролитой крови. // МК Московский комсомолец. 2004 год. 18 ноября.


[Закрыть].

19 марта 1941 года руководство «ФЛА» направило во все подпольные группы директиву, в которой излагались подробные указания, как надо действовать с началом войны и, в частности, «занимать мосты, железнодорожные узлы, аэродромы, фабрики и др. Немедленно арестовывать местных коммунистов и других советских активистов. Передать евреям, что их судьба ясна. Заберите их имущество в свои руки» [25]25
  Саснаускас В. Закон Сейма: Литва – фашистское государство. // Дуэль. 2001 год. № 33.


[Закрыть].

К ее выполнению члены «ФЛА» и те, кто к ним примкнул, приступили на второй день Великой Отечественной войны. Резко возросла численность организации. По данным отдельных историков, она достигла ста тысяч человек [26]26
  Ямпольский В. П. За что боролись? Как немецкая власть обидела «Фронт литовских активистов» // Военно-исторический журнал. 1994. № 5. С. 47—48.


[Закрыть]. На улицах появилось множество людей с белыми нарукавными повязками. Они хватали евреев, коммунистов, комсомольцев, членов семей военнослужащих Красной Армии, сотрудников учреждений и др. – всех тех, кого они считали противниками независимости Литвы. Начались массовые самосуды. Фактически «ФЛА» захватил власть в республике и поспешил заявить о создании Временного правительства во главе с исполняющим обязанности премьер-министра Юозасом Амбразявичюсом. Амбразявичюс Юозас(1903—1974) – литовский литературовед, историк, коллаборационист и политический деятель. С осени 1940 г. участвовал в деятельности «ФЛА». После нападения Германии на СССР исполнял обязанности премьер-министра Временного правительства Литвы с 23 июня 1941 г. по 5 августа 1941 г., поскольку Казис Шкирпа, которого первоначально планировали назначить премьером, находился под домашним арестом в Германии. С октября 1941 г. – глава подпольной организации Сопротивления «Литовский фронт». С ноября 1943 г. – председатель политической комиссии (фактически вице-президент) объединенной организации литовского подполья «Верховного комитета освобождения Литвы». В мае 1944 г., во избежание ареста Гестапо, выправил себе документы на имя Юозас Бразайтис, под которым с тех пор и жил до смерти. С наступлением советских войск бежал в Германию, где оставался после войны, будучи в 1946—1951 гг. зарубежным представителем сил антисоветского сопротивления в Литве. С 1952 г. до смерти в 1974 г. жил в США. Этот пост должен был занять Казис Шкирпа, но он находился под домашним арестом в Германии. Впоследствии члены «ФЛА» вошли в состав оккупационной полиции.

Первым актом Временного правительства была раболепно холуйская телеграмма Адольфу Гитлеру:

«...представители общественности свободной Литвы шлют Вам, Вождю Немецкой нации, глубочайшую искреннюю благодарность за освобождение Литвы от губительной еврейско-большевистской оккупации и за спасение литовского народа. Ваш гений обусловит участие литовской нации в возглавляемом Вами победном походе за уничтожение иудаизма, большевизма и плутократии... за сохранение западноевропейской культуры и за претворение в жизнь нового порядка в Европе».

Правительством был принят политический «Меморандум о правовом положении Литвы и фактических отношениях после окончания большевистской оккупации». В нем первой строкой была выражена благодарность «канцлеру рейха Великой Германии Адольфу Гитлеру и его доблестной армии, освободившей территорию Литвы». Далее излагалась программа деятельности правительства, на основе которой принимались правовые акты, в частности закон о денационализации евреев и другие [27]27
  Саснаускас В. Закон Сейма: Литва – фашистское государство. // Дуэль. 2001 год. № 33.


[Закрыть].

Казис Шкирпа так и не смог насладиться результатом своей деятельности. Немцы поместили его под домашний арест, а в начале августа 1941 года Временное правительство прекратило свое существование.

Адольф Гитлер никогда не обещал независимость Литве. Другое дело, что руководство «ФЛА» и других националистических организаций испытывало определенные иллюзии в этом вопросе, но это, как справедливо и цинично считали в Берлине, уже их проблемы.

В архивах сохранился один очень любопытный документ. Реакция руководства «ФЛА» на происходящее в Литве в первые недели оккупации.

«ФЛА просит разрешить изложить свои заботы вождю Великой Германии Адольфу Гитлеру и его смелой армии.

После начала борьбы с большевиками ФЛА создал правительство Литвы, которое выполнило ряд задач, не решив которые марш немецкой армии через Литву был бы значительно затруднен. Несмотря на это, не предъявляя работе правительства Литвы никаких претензий, его работа против его воли была остановлена. Литве был назначен генеральный комиссар, который взял власть в свои руки. В своем послании к литовцам он объявил, что назначен «в область бывшего независимого литовского государства»...

Один из вопросов, очень взволновавший литовский народ, это вопрос высшего образования в Литве... Немецкая гражданская власть в Литве не только не разрешает прием новых студентов в высшие школы, но и останавливает деятельность высших семестров (курсов)...

– литовцам в Литве нельзя иметь ни одной газеты на литовском языке;

– с начала войны немецкая цензура не разрешила выпуск ни одной литовской книги в Литве (даже научный словарь литовского языка, отпечатанный перед войной, не мог показаться на книжном рынке);

– в радиофонах Литвы все более вытесняется литовский язык;

– в самом святом месте для всех литовцев, на горе Гедимина в Вильнюсе, снят литовский национальный флаг;

– не разрешается праздновать литовские народные праздники» [28]28
  Цит. по: Житорчук Ю. Прибалтийская килька третьей свежести. // Дуэль. 2006 год. 11 апреля. № 15 (464).


[Закрыть].

Не получив от немцев «самостоятельной Литвы», «Фронт литовских активистов» распался. Большинство членов и руководителей организации начали сотрудничать с оккупантами и своими кровавыми делами (геноцид в отношении местного населения) добились права на сытную жизнь слуг «расы господ». По утверждению отдельных современных литовских историков, кто-то из членов «ФЛА» проявил непокорность и отправился в концлагеря. К сожалению, назвать хоть одно имя они не могут. Зато судьба лидера «ФЛА» сложилась относительно благополучно. Всю войну он прожил на свободе в Германии, а после мая 1945 года перебрался на Запад, где и умер собственной смертью. А вот большинство членов организации погибли во время войны (карательные акции против партизан, бои с частями Красной Армии и т.п.) или были арестованы и осуждены за расправы над мирными жителями.

Если в Латвии и Литве антисоветские выступления в первые дни и недели войны носили неорганизованный характер, то в Эстонии происходило все по-другому.

К лету 1941 года на территории республики были готовы к боевым действиям в тылу Красной Армии как немногочисленные отряды, например «рота Талпака» или «батальон Хирвелаана» (называвшиеся по именам своих командиров – бывших офицеров эстонской армии), так и довольно крупные – во главе с майором Фридрихом (Францем) Кургом, полковниками Антсом-Хейно Кургом и Виктором Кёрном. Эти люди перед войной жили в Финляндии и Германии. Когда Вермахт вторгся на территорию Советской Прибалтики, их спешно перебросили в тыл Красной Армии для активизации «пятой колонны».

Большинство этих группировок эстонских «лесных братьев» состояло из бывших офицеров эстонской армии и членов полувоенной организации «Омакайтсе», которая представляла собой аналог латышских «айзсаргов» или литовского «Союза стрелков» («Шаулю саюнга»).

Один из этих полевых командиров, бывший полковник эстонской армии Антс-Хейно Кург, был агентом Абвера с многолетним стажем. Именно ему поручили возглавить диверсионную группу, укомплектованную проживавшими на территории Финляндии эстонцами.

Диверсионная группа полковника Антса-Хейно Курга получила кодовое наименование «Эрна». В нее вошло 14 человек, закончивших разведшколу в местечке Секе (Финляндия), включая радистов с двумя радиостанциями, и 70 бывших военнослужащих эстонской армии. 7 июля 1941 года первые 40 человек (28 нижних чинов и 3 офицера) во главе с самим Кургом отплыли с побережья Финляндии на трех катерах и благополучно достигли берегов Эстонии в районе села Кабернээме Харьюского уезда (окрестности Таллина). Они должны были организовать шпионско-диверсионную деятельность на шоссейных и железных дорогах в тылу Красной Армии. Позднее к группе присоединилось около 30 местных эстонских националистов.

Оставшийся в Финляндии личный состав группы «Эрна» был пополнен новыми людьми, разбит на подгруппы и заброшен в Эстонию вскоре после высадки «авангарда».

Группа «Эрна-А» была выброшена с самолета в районе Вируского уезда (район г. Раквере) с задачей вести наблюдение за передвижениями Красной Армии.

Группа «Эрна-В» была выброшена в тот же день в районе волости Равила Харьюского уезда с задачей вести наблюдение за передвижениями частей советской 8-й армии и за работой железнодорожной магистрали Тапа – Таллин.

Группа «Эрна-С» была выброшена 21 июля в районе Таллина, получив задание наблюдать за работой на оборонительных рубежах Красной Армии вокруг Таллина. Все четыре группы были также снабжены радиостанциями для связи с Центром. Впоследствии к ним присоединились и участники местных националистических вооруженных формирований.

Помимо группы «Эрна», в конце июня 1941 года из Германии была заброшена самолетом в Эстонию (на территорию волостей Миссо и Руусмяэ Выруского уезда) шпионская группа капитана Курта фон Глазенаппа. Глазенапп, прибалтийский немец, бывший владелец мызы Рогози в Эстонии, незадолго до начала войны выехал из Эстонии в Германию. Одной из его задач была организация деятельности националистического подполья в Выруском уезде и установление связи с вооруженными отрядами эстонских националистов на территории Тартуского уезда. По требованию Глазенаппа немцы организовали выброску оружия и боеприпасов для них.

Группировка майора Фридриха Курга действовала в окрестностях Тарту. Майор Фридрих (Франц) Кург не ограничился организацией повстанческих вооруженных отрядов, а с начала войны приступил к созданию своей администрации в уездах Эстонии, назначив сельского старшину Тартуского уезда и бургомистра города Тарту. Известно, что Ф. Кург поддерживал связь с Юрием Улуотсом, последним премьер-министром независимой Эстонии и главным «претендентом на трон», который прибыл в Тарту несколько позже и, по некоторым сведениям, одобрил все эти меры. Позднее майор Фридрих Кург стал командиром отрядов «Омакайтсе» города Тарту и Тартуской провинции. Именно ему принадлежит приказ о создании Тартуского концлагеря и о назначении его первым комендантом капитана Юхана Юристе. (До сих пор неизвестно, была ли эта мера также одобрена Улуотсом.) 14 июля 1941 года Кург назначил также руководителей повстанческих отрядов в провинциях Тарту, Выру и Валга. Но его претензии простирались дальше – стать верховным главой гражданской и военной власти во всей Южной Эстонии, поэтому 17 июля 1941 года майор Кург «назначил» своего конкурента, полковника Виктора Кёрна, руководителем повстанческих отрядов в провинциях Вильянди и Пярну – причем без ведома последнего!

Германские военные власти, видимо, признавали «полномочия» самозваного правителя Южной Эстонии майора Курга. По крайней мере, так утверждалось в повседневных приказах Курга, публиковавшихся в газете «Postimees», которая начала печататься с 13 июля 1941 года. Все эти факты приводят к мысли, что Фридрих Кург, подобно своему однофамильцу, также сотрудничал с германской разведкой.

Группировка полковника Виктора Кёрна действовала в районе Пярну. Ее командир параллельно с формированием вооруженных отрядов пытался восстановить довоенную административную структуру Эстонии. Есть основания подозревать в связях с германской разведкой и полковника Кёрна. Известно, что в первых числах июля 1941 года немцы выбросили диверсионно-разведывательную группу в волость Тали Пярнуского уезда, которая сразу же установила связь с местным националистическим подпольем (как раз в этом районе действовала группировка полковника Кёрна). По рации в Центр была отправлена просьба переправить вооружение для эстонских националистов в волости Тали. В скором времени немцы с самолета сбросили им 27 винтовок, 2 легких пулемета, 2 снайперские винтовки и 7000 патронов. После захвата Вермахтом волости Тали националисты направили своих представителей в ближайший немецкий штаб в Ригу и получили еще 160 винтовок [29]29
  Крысин М.Ю. Прибалтийский фашизм. История и современность. М., 2007. С. 45.


[Закрыть].

Местные националисты, не дожидаясь эмиссаров из-за линии фронта, сами начинали борьбу с советской властью. Вот цитата из подготовленного чекистами документа:

«Документальными материалами и показаниями арестованных установлено, что с начала возникновения советско-германской войны большинство антисоветских элементов в Эстонии, преимущественно бывшие участники фашистских и военно-фашистских организаций («Кайтселиит», «Вавс», «Исамаалиит»), образовали вооруженные банды, именовавшие себя «лесные братья», которые совершали налеты на мелкие войсковые части Красной Армии и терроризировали низовой советско-партийный актив. Банды «лесных братьев», находившихся в непосредственной близости от фронта, совершали диверсионные акты: подрывали мосты, резали линии связи и собирали для немцев разведывательные данные, касающиеся советских войск...» [30]30
  Доклад об итогах следственных действий НКГБ ЭССР за период с 25 сентября по 31 октября 1944 года.// Цит. по: Эстония. Кровавый след нацизма: 1941—1944 годы. Сборник архивных документов. М., 2006. С. 251—261.


[Закрыть]

Процитируем фрагменты справки (перевод с эстонского, стиль как в оригинале) заместителя начальника Главного управления «Омакайтсе» Я. Ю. Майде о деятельности организации в 1941 году:

«Если в начале (Великой Отечественной войны. – Прим. авт.) «лесные братья» скрывались в лесах по чисто личным соображениям, чтобы уклониться от ареста или мобилизации, то позднее, по увеличению сил, пополнению оружия и с приближением фронта, их деятельность расширялась на более общие задачи. В области имеющихся возможностей старались дезорганизовать тыл фронта Красной Армии: разрушали линии связи, мосты, обстреливали и нападали на группы двигающихся по дорогам команды Красной Армии, милиции и истребительных батальонов, мешали движению автомобилей на шоссе, арестовывали местных волостных исполкомов и препятствовали функционированию коммунистической власти... Скот угоняли в леса... Также выступали силою против групп истребительных батальонов и Красной Армии, являвшихся на места для совершения истреблений или облав на «лесных братьев», из которых некоторые развивались в продолжительные бои... По существующим данным, имели «лесные братья» всего 450 вооруженных стычек, причем неприятель понес крупные потери. Так, сосчитали у него 946 мертвых, 146 раненых и 287 пленных... В вооруженных схватках имели потери также «лесных братьев». Известно 111 павших, 1 умерший от ран, 58 раненых и 40 без вести пропавших... Самостоятельно и вместе с немецкими военными и полицейскими частями «Омакайтсе» арестовало и передало всего 4119 коммунистических деятелей. Для ликвидации остатков Красной Армии, скрывающихся людей из истребительных батальонов и милиции, «Омакайтсе» провело на территории всего 5033 облавы... Посредством облав задержали 14 парашютистов, 5632 партизана и 20 989 красноармейцев. Всего 26 635 человек, действовавших в интересах Красной Армии...» [31]31
  Справка заместителя начальника Главного управления «Омакайтсе» Я.Ю. Майде о деятельности организации в 1941 году. Не ранее 29 января 1942 года. // Цит. по: НКВД – МВД СССР в борьбе с бандитизмом и вооруженным националистическим подпольем на Западной Украине, в Западной Белоруссии и Прибалтике (1939—1956). М., 2008. С. 69—79.


[Закрыть]

Справедливости ради отметим, что количество погибших во время боев между «лесными братьями» и истребительными батальонами, частями Красной Армии и милиции явно завышено. К тому же руководство «Омакайтсе» приписало себе чужие деяния.

Например, 6 июля 1941 года «на перегоне Пука—Палупере участка Валга—Тарту» Эстонской железной дороги произошло крушение «восстановительного поезда». В результате погибло и было ранено около 400 человек. Причина крушения – «подложенная мина под рельсы» [32]32
  Выписка из настольного журнала дежурств аппарата РБ Эстонской ж. д. для начальника ТО НКГБ Эстонской железной дороги. Июль 1941. // Цит. по: Прибалтика. Под знаком свастики (1941—1945). М., 2009. С. 120—121.


[Закрыть]. Найти и покарать диверсантов удалось только весной 1945 года. Перед Военным трибуналом Эстонской железной дороги предстало семеро местных жителей, которые по собственной инициативе организовали крушение поезда [33]33
  Протокол судебного заседания Военного трибунала Эстонской железной дороги по делу А.И. Каллюораги, Э.Х. Раудсеппа, О.Х. Сярева, К.Ю. Придо, М.В. Хейно, Э.П. Лутса и Ю.Г. Артмы. 11—12 мая 1945 года. // Цит. по: Прибалтика. Под знаком свастики (1941—1945). М., 2009. С. 121—136.


[Закрыть]. Все подсудимые были признаны виновными. Двоих приговорили к расстрелу, остальных к различным срокам (от 20 до 5 лет) заключения в ИТЛ [34]34
  Приговор Военного трибунала Эстонской железной дороги по делу А.И. Каллюораги, Э.Х. Раудсеппа, О.Х. Сярева, К.Ю. Придо, М.В. Хейно, Э.П. Лутса и Ю.Г. Артмы. // Цит. по: Прибалтика. Под знаком свастики (1941—1945). М., 2009. С. 137—140.


[Закрыть]. В 1957 году находящиеся в ИТЛ осужденные подали жалобу с просьбой пересмотреть их дело и признать жертвами политических репрессий. В этом им было отказано, и они продолжили отбывать наказание [35]35
  Заключение следователя отдела КГБ при Совете Министров КГБ на Эстонской железной дороге и в Эстонском морском бассейне по делу А.И. Каллюораги, Э.Х. Раудсеппа, О.Х. Сярева, К.Ю. Придо, М.В. Хейно, Э.П. Лутса и Ю.Г. Артмы. 11 марта 1957 года. // Цит. по: Прибалтика. Под знаком свастики (1941—1945). М., 2009. С. 140—145.


[Закрыть].

Вернемся к рассказу Петра Фролова.

Накануне войны оперативная обстановка в прибалтийских республиках была специфичной. Ежемесячно руководители республиканских органов госбезопасности докладывали в Москву об изъятых во время обысков антисоветских элементов огнестрельного оружия и боеприпасов, которое предназначалось для вооружения националистов. При этом крайне редко кто-то пытался применить его. Хотя «миролюбивыми» были только городские жители. Прожившие на хуторах кулаки вели себя по отношению к сотрудникам госбезопасности очень агрессивно. Могли и собак натравить или оказать вооруженное сопротивление при задержании.