Текст книги "Дневник П. А. Валуева, министра внутренних дел. 1861 год"
Автор книги: Пётр Валуев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)
11 марта. В ½ 7-го час. утра фельдъегерь привез изустное приказание государя отложить Совет министров до 14-го числа. Государь сегодня причащался св. тайн и до 3-х часов утра, по словам фельдъегеря, молился. Был утром у Ланского, который довольно здраво говорил о польских делах. Я старался доказать ему необходимость перемены системы. Потом был в Комитете и у кн. Суворова.
Вечером в Политико-экономическом комитете. Многочисленное собрание. Из пустого в порожнее переливали довольно плохие речи по вопросу о колонизации порубежных областей.
Встретил у Ланского гр. Муравьева-Амурского. Il n'a plus allures d'un astro ascendant[57]57
Он себя больше не ведет как восходящая звезда. (фр.)
[Закрыть]. Видно, что ему как-то неловко, что его не прочат в Варшаву.
Гр. Стенбок уведомил меня поздно вечером, что я избран в члены Английского клуба.
12 марта. Утром у обедни. Заходил к Щербатову и Иславиным.
Сегодня нечто вроде организованной властями крестьянской демонстрации. Я не видал ее, но говорят, что у Зимнего дворца собралось до тысячи, до двух тысяч или до двухсот (varias fama voces habet[58]58
Слава имеет разные голоса (исп.)
[Закрыть]) крестьян. Депутация из 12-ти человек была допущена к государю и поднесла хлеб-соль.
Из Варшавы получены от кн. Горчакова новые предположения, составленные, как слышно, марграб'ом Велопольским. Совет министров назначен по сему поводу па завтра. Карницкий, который был у меня вечером, говорил, что они отчасти идут далее, отчасти не столь далеко, как предположения, составленные им вместе с Платоновым и Тымовским.
Был вечером у Ланского. Еще раз встретил там Муравьева-Амурского и еще раз вынес из этой встречи впечатления, что он ниже своей репутации и даже не умеет нести этой репутации с достоинством. Видел Милютина. Кисель.
Потом заезжал в Английский клуб.
13 марта. Совет министров. Вынес из него самое тяжелое впечатление. Кроме обыкновенно присутствующих 15-ти членов, были приглашены гр. Сергей Строганов, бар. Мейендорф. Тымовекий и Платонов.
Государь открыл совещание упреком в несоблюдении тайны насчет того, что в Совете происходит, и сослался на перепечатание в «Колоколе» всего сказанного им в предшедшем заседании Совета по крестьяпскому делу. Потом е. величество вкратце рассказал варшавские события, прочитал письмо и записки, полученные от наместника, и при этом неоднократно дал заметить, что недоволен тем, что делалось и теперь делается в Варшаве и в Царстве Польском. Потом мною была прочитана записка, составленная Тымовским, Платоновым и Карницким, с изъяснением мер, которые, по их мнению, могли бы быть приняты для удовлетворения справедливых просьб и надежд Польши. Сущность их: введение в действие доселе не введенного в действие органического статута 1832 года с некоторыми переменами; восстановление Государственного совета с упразднением кодификационной комиссии, призвание в оный по назначению почетных обывателей и чипов местного управления; образование губернских и уездных советов; образование муниципалитетов в городах. Затем я прочитал проект указа и expose de motifs[59]59
изложение мотивов (фр.)
[Закрыть]. составленные Велопольским и присланные кн. Горчаковым, как предположения, им одобренные и настоятельно рекомендуемые.
Во время чтения гр. Блудов, один из двух еще живых редакторов статута 1832 г. (гр. Нессельроде – другой), заметил, что в сущности ничего не введено было в действие из того, что в статуте было предложено.
Начались толки, не могу назвать их ни совещанием, ни прениями. Сущность заключалась в следующем:
Гр. Адлерберг. Ввиду нынешних обстоятельств и ради спешности дела – в пользу предположения наместника.
Гр. Панин. Находит, что стеснение жителей Царства и недостатки тамошнего управления преимущественно и даже исключительно относятся до части народного просвещения. Избирательное начало в городах опасно. Бургомистров и ратманов лучше назначать от правительства. Различие между дворянами и недворянами должно быть сохранено. Государственный совет следует восстановить; кодификационную комиссию упразднить. Улучшить часть народного просвещения. Действовать постепенно и осторожно в отношении к реформам (je n'ai jamais rien entendu de plus creux que la parole d'ailleurs sonore et coulante du Cte Panine[60]60
Я никогда не слышал ничего более пустого, чем то, что говорит граф Панин, хотя, впрочем, его речь звучит и льется (фр.)
[Закрыть]).
Гp. Строганов. В Варшаве революция. К государю обращаются мятежники. Aucune concession. Wielopolski et Zamoyski au lieu d'avoir voulu etre les martyrs de la bonne cause (!!!) sont les conspirateurs[61]61
Никакой уступки. Велопольский и Замойский, вместо того чтобы быть мучениками правого дела (!!!), являются заговорщиками (фр.)
[Закрыть].
Кн. Горчаков. Un gouvernement fort peut ameliorer. Ses concessions ne sont pas faiblesse. Point de concessions successives pour ne pas exciter d'esperances irrealisables. Il faut sur le champ en tracer les limites et achever l'oeuvre ici, la faire complete sans correspondances preambles avec Varsovie. Il faut se hater. De nos jours le temps devoue mais ne consolide pas[62]62
Сильное правительство может улучшать. Его уступки не являются слабостью. Никаких последовательных уступок, чтобы не возбудить неосуществимых надежд. Нужно немедленно наметить границы этих уступок и кончить дело здесь, завершив его без предварительной переписки с Варшавой. Необходимо спешить. В паши дни время пожирает, но не укрепляет (фр.)
[Закрыть].
Platonoff. Il n'y a pas de concessions. Le statut organique existe. Il s'agit de l'executer[63]63
Платонов. Никаких уступок. Существует органический статут, то следует выполнять.(фр.)
[Закрыть]. Tymowski. To же.
Гp. Блудов. Соединяется с кн. Горчаковым. Кроме того, полагал бы вызвать из Царства для подробной разработки предположений о местных улучшениях экспертов из местных обывателей.
Его величество имел ту же мысль. И он хотел вызвать оттуда благонадежных лиц и писал о том кн. Горчакову. При этом государь недоверчиво отозвался о Замойском и сказал, что кн. Горчакову известно, что он в сношениях с Парижем. Из отрывка письма Горчакову (наместника) видно, что, по отзыву самого Замойского, il a dechaine le diable et ne sait plus comment le dompter ou le conjurer[64]64
Он вызвал дьявола и не знает, как приручить или укротить его (фр.)
[Закрыть].
Бар. Мейендорф. L'une les limites a tracer c'est que l'on ne prejuge pas aux interets de l'Empire. Le Conseil superieur propose par Wielopolski et ou siegeraient des eveques, des representants des villes et des representants des conseils de palatinats, lui semble dangereux. Les sessions par convocation sont une sorte de representation nationale[65]65
Нельзя предрешать интересы империи – вот одно из ограничений, которое следует установить. Верховный Совет, предложенный Велопольским, в котором будут заседать епископы; представители городов и представители советов воеводств, ему кажется опасным. Созываемые сессии являются в какой-то мере национальным представительством (фр.)
[Закрыть].
Ланской. Monosyllabes d'adhesion[66]66
односложные слова, выражающие согласие (фр.)
[Закрыть].
Вел. кн. ген.−адмиpал prefere un Conseil permanent. Pas de convocations[67]67
предпочитает постоянный Совет. Никаких созывов (фр.)
[Закрыть].
Чeвкин. Нельзя торопиться. Выборное начало полезно в низших сословиях, следовательно, в городах. Наши главные враги – высшее сословие. lis font passer pour l'opinion publique leur propre fagon de voir[68]68
Они выдают за общественное мнение свой собственный взгляд на вещи (фр.)
[Закрыть]. Забыто в предположениях статс-секретариата сословие крестьян. У них нет представителей; Восстановить Государственный совет, который может принять в себя, что нужно. Ввести в действие статут 1832 года. Избегать центральных представительств. Лучше 39 уездных. Они мельче. С ними легче оправиться. Кроме того, нужно бы назначить и местные советы коронных председателей.
Гр. Строганов. Нам следует опираться на низшие сословия.
Государь начинает обнаруживать нетерпение. Постановляются вопросы. Кн. Долгоруков три раза указывает на ст. 53 и 54 Органического статута, обещающие представительные собрания областных чинов. Е. величество их сам прочитывает. Кн. Долгоруков намекает мягко и робко на то, что надобно ожидать, что меры, по-видимому, одобряемые Советом, не удовлетворят на местах. Вопросы повторяются. Никто не решается прямо сказать своего мнения. Е. величество говорит, что, по-видимому, все согласны принять предложения статс-секретариата. К ним прибавляют допущения в Государственный совет 2-х епископов или прелатов и, по предположению Велопольского, отделение народного просвещения и дел духовных от Комитета внутренних дел. Допускается эвентуально назначение Велопольского директором этой новой части управления: Под конец все происходит так неотчетливо, что я, перед кем лежат бумаги, не знаю сам, что принято, что не принято. Государь приказывает, чтобы главные черты одобренных мероположений сегодня ж были сообщены наместнику по телеграфу, и возлагает редакцию на кн. Горчакова вместе с Платоновым и Тымовским. Кн. Горчаков предлагает этим господам немедленно заехать к нему и приглашает, неизвестно почему, пр. Панина к участию в этом труде. Гр. Панин отнекивается, но под конец, по-видимому, соглашается. Затем я читаю записку об учебной части.
Гр. Строгано в отзывается весьма неблагоприятно о наших университетах.
Кн. Горчаков, имея в виду, что в записке статс-секретариата предлагаются в разрозненном виде все составные части университета, просит, чтобы совокупность их решились назвать университетом.
Ковалевский слабо поддерживает.
Е. величество passe outre peremptoirement[69]69
решительно не останавливается на этом (фр.)
[Закрыть].
Чевкин восстает против вольных слушателей.
Гр. Строганов тоже.
Муравьев за них заступился, но государь, видимо, не хотел его слушать.
Совещание принимает бессвязную форму. В конце оного я опять не знаю в точности, на чем остановились. Но другие, по-видимому, счастливее меня. Горчаков возобновляет Панину, Платонову и Тымовскому приглашение отправиться к нему. Заседание закрывается. Vous n'etes pas content[70]70
Вы недовольны (фр.)
[Закрыть], – сказал мне, уходя, кн. Долгоруков.
Mon prince, vous verrez les consequences et vous en jugerez[71]71
Князь, вы увидите последствия я вы их сможете оценить (фр.)
[Закрыть].
Заседание началось с признания, что ни одно из заключающихся в статуте обещаний не было исполнено в течение 30 лет. Оно происходило ввиду событий, самым резким и тягостным образом обнаруживших несостоятельность 30-летней системы управления, но ни один голос не возвысился до признания явных, несомненных ошибок и неправд. Ни один голос не обратился к сердцу государя. Ни одна благородная струна души не была затронута. Никто не подумал, не упомянул о том, что вытерпела или перетерпела Польша в это 30-летие, и о том, что если крамолы продолжались и продолжаются, то мы собственными ошибками и неумением вселить ни уважения, ни даже боязни, наполовину тому причиной. Никто даже не признал (кроме кн. Горчакова, и то только мимоходом) крайности современных обстоятельств.
Хотя действия и положения наместника о них свидетельствовали и хотя самый факт созыва Совета для обсуждения не мер подавления крамолы, а предположений наместника и статс-секретариата доказывает, что мы считали себя кое в чем связанными или как бы провинившимися.
Говорили о воспитании, о постепенном образовании какого-то{13}13
Далее уничтожено автором два листа. Последующий текст за 13 и запись за 14 марта восстанавливается по «Отрывкам из Дневника». (Т. 1. лл. 34–35). Прим. ред. 1961 г.
[Закрыть] <несбыточною противодействия средних и низшего сословий высшему, но никто не заикнулся о страшной ответственности кровавых принудительных мер, никто не вспомнил о значении единодушия, ныне обнаружившегося во всех слоях польского народа, и не дерзнул коснуться вопроса о его общечеловеческих стремлениях и правах.
Не хотели делать уступок и не заметили, что их делают, забыли, que des concessions faites de mauvaise grace sont les pires que l'on puisse faire[72]72
что неохотно сделанные уступки – наихудшие из всех, которые можно было бы совершить (фр.)
[Закрыть].
Государь был предрасположен к лучшему результату, голос гр. Панина дал всему совещанию то направление, от которого впоследствии гр. Строганов, Чевкин и другие не позволили ему уклониться.
Меня огорчают преимущественно несостоявшиеся в Совете определения. Быть может, нам необходимо на первый раз выиграть время; быть может, эти определения и удовлетворяют на время Варшаву; быть может, к лучшему и то, что они не удовлетворяют Варшавы и Царства. Меня огорчают речи, мною слышанные, лица, мною виденные. Меня огорчает, оскорбляет и уничижает тот полицейский уровень, на котором так плотно держались все члены царской Думы. Повторяю, ни одного благородного слова, ни одной смелой мысли, ни одного широкого размаха, ни одного возвышенного и ни одного теплого чувства{14}14
Будучи управляющим делами Комитета, а с тем и Совета министров, я не участвовал в совещаниях, а только присутствовал и, следовательно, имел досуг во время заседаний делать заметки, по которым обозначал содержание и даже ход прений г. моем дневнике. Притом первые заседания на меня производили впечатление дела нового и более важного, чем оно казалось мне впоследствии, когда я к нему, так сказать, пригляделся. Следы этой впечатлительности достаточно ясны и в предшедшем очерке заседания 13 марта.
Ввиду позднейших событий это заседание во многом может казаться страшным, но оно хорошо характеризует тогдашнее настроение высших правительственных лиц. Начиная с государя, все члены Совета, кроме гр. Строганова, находили нужным что-нибудь сделать для успокоения и даже удовлетворения умов Польши. Один член, оговоривший мимоходом интересы империи, т. е. России, был немец – бар. Мейендорф. Военный министр (тогда ген. Сухозанет) молчал. Министр внутренних дел Ланской – почти молчал. Ген. Муравьев, впоследствии покоритель мятежа в Северо-Западном крае и всемогущий виленский проконсул, предлагавший заселять поляками Туруханские тундры, сказал толыко два слова, и те в пользу польских вольных слушателей в учебных заведениях. Кн. Долгоруков ближе всех роднился с моими собственными ощущениями и мыслями, что и продолжалось до его кончины, но большею частью держал себя на втором плане и высказывался неохотно и нерешительно. Наконец, кн. Горчаков (faisait la phrase (разглагольствовал (фр.)).) и в то же время, как здесь по вопросу об Университете, смелее других смотрел делу в лицо и называл его по имени. (Карлсбад, 30 мая/11 июня 1868). См. т. I, лл. 34–35.
[Закрыть].
14 марта. Утром в Комитете. Сегодня кн. Горчаков, Тымовский, Платонов, гр. Панин, кн. Долгоруков и Чевкин (двое последних по желанию государя) собирались после заседания Государственного совета у кн. Горчакова для написания грамоты или указа о польских концессиях. Ответа на вчерашнюю телеграмму нет. Но есть известие о некоторых частных беспорядках 13-числа. У ген. Абрамовича, Эноха и на станции железной дороги выбиты стекла. За Мухановым, который уехал на почтовых, до первой станции железной дороги в Пруссию гнались, но не успели его захватить. Платонов посылается в Варшаву завтра с грамотою. Поздно. Кн. Долгоруков, которого я видел у кн. Суворова, говорил, пожимая плечами, о Панине и Строганове, а собственную свою нейтральность или вялость объяснял тем, «que c'etait un parti pris chez l'empereur et que par consequent on aurait pu seulement faire une demonstration de principes sans obtenir d'autre resultat que de rendre la position de s. m. plus embarrassante»[73]73
что это у императора предвзятое мнение и, следовательно, можно было бы только продемонстрировать принципы, не добившись никакого результата и поставив его величество в еще более затруднительное положение (фр.)
[Закрыть]. Он справедливо замечает, что и предложения Велопольского были недостаточны для удовлетворения поляков и что нужно было бы «aller au dela»[74]74
идти дальше этого(фр.)
[Закрыть], но присовокупил «qu'il n'y a pas encore aupres de s. m. de conseilleur qui puisse etre l'organe d'opinions et l'avocat de mesures hardies et larges»[75]75
что еще нет при его величестве советника, который мог бы быть выразителем мнений и защитником больших и смелых мер (фр.)
[Закрыть]. Очевидно, что главную роль в этом деле играет кн. Горчаков.>{15}15
Эту роль кн. Горчаков играл не столько по личному влиянию или по званию министра иностранных дел, сколько по свойству двоюродного брата наместника кн. М.Д. Горчакова. (Карлсбад, 30 мая/11 июня 1868). См. т. I, л. 35 об.
[Закрыть]
<15 марта>…………….
…лась, но сего после долго общая буря, а по делу о переводе в Москву Румянцовского музеума чуть-чуть не вцепились друг в друга гр. Блудов, гр. Адлерберг и пр. Ольденбургский. Обедал у Хрептовичей, между прочим, с лордом и леди Нэпир. Вечером был у меня Эгтинген.
Платонов и Карницкий отправились в Варшаву. Указ или грамота подписан. Из Варшавы ничего нового не слышно.
16 марта. Утром в Комитете. Заходил к гр. Медему. Здесь теперь все четыре остзейские дворянские маршалы. Кн. Суворов вместе с ними намерен поднять вопрос о смешанных браках и о восстановлении des liberies de l'eglise Luterienne dans les provinces de la Baltique[76]76
свобод лютеранской церкви в балтийских провинциях (фр.)
[Закрыть]. Они намерены опереться на Ништадтский трактат. Кн. Суворов меня о том спрашивал. «Si vous parlez au nom des droits imprescriptiblcs de l'humanite, – сказал я, – je serai toujours pour la liberie des croyances; si c'est au nom du traite Nystadt je serai toujour centre son application en cette matiere comme en toute autre»[77]77
«Если вы говорите от имени неотъемлемых прав человечества, – сказал я – то я буду всегда за свободу вероисповеданий; если это от имени Ништадтского трактата, я буду всегда против его проведения в жизнь в этой области, как и в любой другой» (фр.)
[Закрыть].
Вечером у вел. кн. Елены Павловны. Музыка, Kindersymphonie Бетховена, удушливая жара и т. п. Вел. кн. Константин Николаевич спросил меня, доволен ли я результатом совещания Совета по польскому вопросу. Я отвечал уклончиво, что не знаю, можно ли было постановить что другое, но присовокупил, что с прискорбием слышал все то, что в Совете было говорено, потому что оно доказывает, что члены Совета не знают Польши и не видят размеров тамошнего вопроса. Я упомянул о Панине и Строганове. Вел. князь сказал, что Строганов удивил его, что он ожидал человека с либеральными взглядами, а не закоснелого крепостника.
В этом деле, – сказал он, – я защитник системы благоразумных уступок. Я заметил, что когда отдельные человеческие личности делают ошибки, то не допускаются притязания, чтобы эти ошибки им сходили с рук даром; мы 30 лет ошибались и думаем, что можем довольствоваться тем, что, наконец, благоволили заметить ошибки, но не хотим признать и допустить их неизбежных последствий. Да, сказал вел. князь, эти 30 лет мы будем не раз помнить.
Фредро уверяет, что умеренная партия в Варшаве хороши приняла сообщение об уступках 13-го числа.
17 марта. Утром в Комитете и Министерстве, где я председательствовал в Комитете по петровско-разумовскому делу. Обедал у гр. Нессельроде. Вечером в Михайловском театре, куда никто не ездит слушать Levasseur, благодаря назначенным им высоким ценам. Всего занято было пять лож. Видел Тымовского, который говорит, что сегодня послано в Варшаву известие о назначении Велопольского директором de l'instruction publique et des cultes[78]78
народного просвещения и вероисповедании (фр.)
[Закрыть]. У Нессельроде после обеда имел длинный разговор с Тимашевым, который dans les mecontents[79]79
из числа недовольных (фр.)
[Закрыть] и говорит, что скоро оставит службу. По его мнению, статьи в «Колокол» пересылаются Головниным. Pour rester au service a present, – говорил он, – il i'aut un devouement personnel sans limites. Je l'avais pour l'empereur Nicolas. Je ne l'ai pas pour l'empereur Alexandre. Pour les principes, oui, pour la personne, non.
L'empereur se fait illusion sur ce qui se passe. Il est despote au fond de l'ame. Il m'a dit lui meme qu'on lui passerait sur le corps plutot que d'obtenir capitulation, et cependant nous у marchons[80]80
Чтобы в настоящее время остаться на службе, – говорил он, – надо обладать безграничной личной преданностью. Она у Меня была по отношению к императору Николаю. У меня ее нет к императору Александру. Что касается принципов – да, в отношении же личности – нет. || Император строит иллюзии в отношении того, что происходит. В глубине своей души он деспот. Он мне сам сказал, что скорее перешагнут через его труп, чем он пойдет на уступки. И однако мы к этому идем.(фр.)
[Закрыть]. Последнего не вижу. В академических ведомостях и других газетах теперь печатается ряд бездарнейших статей по крестьянскому делу.
18 марта. Утром в Комитете. Обедал в Английском клубе. Обед годовой in fiocchi[81]81
в бантах (ит.)
[Закрыть]. Speech'и герцога Монтебелло, лорда Нэпира, гр. Орлова-Давыдова, Толстого. Ничего особого. Веригин (ex-моряк) также сказал спич, в котором пригласил к более усердной подписке на памятник А.С. Пушкину. Музыка проиграла туш; не расслышавши тоста, слушатели закричали «ура!», и никто не подписался. Кн. Долгоруков сказал мне, что на место Муханова назначен в Царство Польское директором комиссии внутренних дел ген.-м. Гецевич.
19 марта. Утром у обедни. Затем целый день дома, за работой для министра государственных имуществ во исполнение данного ему обещания написать очерк хозяйственного устройства государственных крестьян по части наделов и повинностей.
20 марта. Утром в Комитете. Вечером заходил к гр. Блудову. Остальное время дня за работой. Читал 2-й выпуск материалов по крестьянскому делу, печатаемых в Берлине. В них много фактов умышленно искажено, наприм., весь эпизод о Шувалове и Паскевиче. Этот 2-й выпуск имеет решительно милютинский оттенок.
21 марта. Утром заседание Комитета. Вечером дома.
22 марта. Утром в Комитете и в Министерстве, где было заседание Петровско-Разумовского комитета. Обедал у Карамзина. Потом заезжал в заседание Политико-экономического комитета, где присутствовал вел. кн. ген.−адмирал и были гр. Муравьев-Амурский, Литке, Милютин (товарищ военного министра), Игнатьев junior[82]82
младший (анг.)
[Закрыть] и другие notamlites[83]83
почетные лица
[Закрыть].
Все они довольно бодро переносили скуку слушания произносимых речей о колонизации штрафных и нештрафных, о Нов. Голландии, Ван-Диемене, Амуре и пр. и nip. Вечером заезжал ко мне кн. Урусов (ген.−ад.), отправляемый в Варшаву, чтобы предварить меня о разговоре на мой счет с кн. Горчаковым. Предметом разговора было отправление меня самого в Варшаву. «Gorischakoff est tres frappe de cette idee»[84]84
Горчаков был поражен этой идеей (фр.)
[Закрыть]. Этого недоставало.
23 марта. Утром в Комитете. Вечером у вел. кн. Елены Павловны. Видел вел. кн. Марию Николаевну. Она стареет скорее сестры своей Ольги. Кн. Долгоруков и кн. Суворов по-прежнему font les petits coeurs aupres d'elle[85]85
являются ее обожателями (фр.)
[Закрыть].
24 марта. Утром в Комитете. Дома. Сплин.
25 марта. Утром у обедни. Обедал в клубе. Меж людей грустно.
26 марта. Утром получил известие о рождении внучки Марии. Да благословит ее Бог на поприще жизни. Был у Вяземских утром и вечером. Был у обедни и в Казанском соборе. Сюда приехал варшавский Муханов.
27 марта. Муханов был у государя и, говорят, принят очень хорошо. Он рисуется жертвою не только нынешних событий, но и вообще горчаковской администрации. Впрочем, он отчасти, конечно, не один и не главный виновный. Между тем его приезд сюда и его рассказы не принесут пользы. Он не может не смотреть на вещи и не говорить односторонне.
Коцебу уволен, т. е. фактически, от должности начальника штаба, на его место назначен Крыжановский, начальник артиллерийского училища, под именем помощника.
Утром в Комитете. Вечером у гр. Блудова.
28 марта. Заседание Комитета. По словам Муравьева, из Варшавы получены известия о новых беспорядках. На сей раз будто бы убитых 10-ть со стороны поляков и 5-ть со стороны войск. Еще за два дня пред сим у нас находили, что все в Варшаве идет ладно и радовались закрытию Агрономического общества, не замечая, что это именно <……>
(Из Литвы и Вильно также сведения о разных манифестациях. Заволакивается наш горизонт.
Сегодня в Комитете гр. Блудов не только цитировал, но почти пропел среди заседания стихи Беранже: Plaignez moi, mes amis; j'ai deja cinquante ans…[86]86
Пожалейте меня, друзья мои, мне уже пятьдесят лет… (фр.)
[Закрыть] или нечто в этом роде.
29 марта. Тосканское двустишие. Guelfa non sono ne Ghibellm m'appello. A chi mi paga bene fa di capella[87]87
Я ни Гвельф, ни Гибеллин, кто мне хорошо платит, тому я поклоняюсь (ит.)
[Закрыть].
Утром в Комитете. Потом в Министерстве государственных имуществ заседание Петровско-Разумовского комитета. Сегодня напечатаны в «Journal de St-Petersbourg» и других газетах известия о новых варшавских событиях.
Вилькен, заходивший ко мне вечером, слышал от бар. Розена (шталмейстера вел. кн. Елены Павловны), что снова поговаривают о назначении меня в Варшаву.
30 марта. Утром в Комитете. Вечером был у меня кн. Мещерский (гофмейстер вел. кн. Екатерины Михайловны) и нес всякого рода чушь насчет польских дел.
31 марта. Утром в Комитете. Читал en Revue des deux mondes статью о посмертном творении Линнея Nemesis divina[88]88
Божественное возмездие
[Закрыть]. Во многом словно отголосок моей собственной мысли: Innocue vivito numen adest[89]89
Живи непорочно, Божья воля с тобой (лат.)
[Закрыть].
1 апреля. Утром в Комитете и на выставке художественных произведений в Академии. Обедал в клубе. Какое отталкивающее существо Г…) были одновременно арестованы два других студента: кн. Оболенский и Пащенко. Оболенский был сослан в Пермь. Его сестра сошла с ума и впоследствии умерла. Он сам не выдержал несчастья и упал нравственно. Обвинение заключалось в вольнодумстве, чтении запрещенных книг, связи с профессором Descamps и предосудительных речах насчет государя. Дело было в 1831 году. Доносчиком был другой студент. Петров. В похвалу государю следует оговорить, что он повелел Петрова исключить из университета и в службу не принимать. Gutta cavat lapidem non vi, sed saepe cadendo[90]90
Капля точит камень не силой, а частым падением (лат.)
[Закрыть]
2 апреля. Утром у обедни. У Вяземских, у Иславиных. Сегодня в газетах более подробное извещение о варшавских событиях. Явные недоговорки и вообще изложение неудачное.
Хрущов решительно сходит с ума. Он на днях давал завтрак в день рождения жены и, выпивши за ее здоровье, присовокупил, что хотя ей за 30, она еще не имеет надобности припоминать песню:
Он всем рассказывает свои прежние bonnes fortunes[92]92
успехи (фр.)
[Закрыть], просит о выписке для него зубров из Беловежской пущи и пр. и пр. А Головнин говорил мне в 1858 году, что государь император «reserve a Ghroutschoff un des premiers portefeuilles qui se trouveront disponibles»[93]93
предназначает Хрущеву один из первых министерских портфелей который окажется свободным.(фр.)
[Закрыть].
3 апреля. Утром в Комитете. Говорят, из Варшавы получены неблагоприятные вести. У меня был Муханов. Он слагает вину последних событий па кн. Горчакова, Панютина, Кодебу и пр. До его словам, полиция ничего не знала, ни к чему не приготовилась. Войск было всего три полка Сифианос и Энох наперерыв советовали уступки. Кн. Горчаков ни на что не решался. Но сам Муханов, министр внутренних дел Царства, к чему же был приготовлен и что же знал? В прусских газетах сегодня напечатано, что 27 марта кн. Горчаков по требованию толпы приказал войскам удалиться. Неудивительно, если после того он 28 числа был принужден тем же войскам приказать стрелять.
Вечером был у гр. Блудова и у Мещерских. У гр. Блудова слышал Погодина, читавшего сумасбродную статью об эманципации. Заставь Мишку любезничать, он лоб расшибет. Статья выходит из пределов вероятия. Погодин, ввиду совершившегося у нас чуда, приглашает Вильберфорса, Бентгама и пр. «класть земные поклоны» (sic), затыкает за пояс на бегу Монтескье. Маколея, Гиббона, Гизо и пр., объявляет, что у нас нет уже никаких сословных различий, находит, что завтра крестьянин может сесть на место «любого министра» (sic), говорит, что до 19 февраля мы могли по своему произволу «страмить, истязать и ссылать в каторгу» (sic) 23 миллиона людей, которые теперь, видимо, очутились людьми в полном смысле слова, а прежде были вещами; что, кроме того, у нас 70 миллионов людей теперь поземельные собственники, что Фурье. Овен, Сен-Симон могут у нас теперь видеть готовые «фаланстеры» (sic). а именно село Богоявленское, село Пятница-Берендеева и т. п. и пр. и пр. Нечего сказать, хороши мы, зрелы мы, разумны мы.
Эта чушь читалась у председателя Государственного сонета и Комитета министров при кн. Вяземском, Тютчеве. Делянове и гр. Антигоне, которая во время чтения соблаговоляла предлагать легкие исправления, между тем как г. председатель правительственных конклавов улыбался и выражал по временам сомнения насчет согласия цензуры. На сей раз цензура поможет, она остановит или изувечит статью. Мне почти жаль.
4 апреля. Утром в заседании Комитета, где гр. Блудов с непостижимым упорством защищал интересы откупщика Кокарева. Вечером был у английского посла на официальном приеме. Хрущов признан умопомешанным.
5 апреля. Утром в Комитете и в Министерстве, по случаю заседания Петровско-Разумовского комитета. Обедал у гр. Хрептович с блистательными дамами кн. Меншиковою, кн. Кочубей, кн. Паскевич и некоторыми фешианабельными кавалерами: «а distinguished party»[94]94
блестящее общество (анг.)
[Закрыть]. Кн. Меншикова в воскресенье уезжает в свою баден-баденскую виллу. Она три года не была в России. Приехала на зиму и опять едет. Жаль. Наши дамы – не русские дамы.
Вечером у гр. Блудова. Раут в честь его рождения. «Вы большие, вы очень велики», – оказал мне кн. Горчаков. – Я довольно длинен, князь. – «Будете еще больше: я вам за это отвечаю». Что это значит? Он сегодня обедал во дворце. Недаром эти слова. Да будет мне Бог в помощь.
6 апреля. Утром в Комитете. Вечером у вел. кн. Елены Павловны. На сей раз были и государь, и императрица, которая спросила меня, обедал ли я у цесаревича? Следовательно, предстоит у него обедать на днях. Шувалов (Департамент общих дел) сказал мне, что ему предложено занять место Тимашева. Он, видно, уже решился принять это место (je l'admire mais ne l'imiterais pas[95]95
я восхищаюсь им, но подражать ему не стану (фр.)
[Закрыть]), но говорит, что предъявил в подробности свои условия, заключающиеся, между прочим, в том, чтобы III отделение не простирало своих притязаний на круг действия судебных мест и чтобы Царство Польское не было отделяемо по делам высшей полиции от империи.
7 апреля. Утром у ген. Муравьева по случаю присланной ко мне от государя записки ген.−ад. кн. Васильчикова о крымских делах. Васильчиков во всем подтверждает показания Тотлебена.
В военном министерстве что-то неладно. Сухозанет и Милютин в дурных отношениях. Второй явно высказывает свое неудовольствие. Первый также недоволен. В Министерстве внутренних дел также, должно быть, разладица. Иначе бы Шувалов не вышел. Польские дела in status quo, т. е. не принимают оборота к лучшему. Одним словом, куда ни посмотри, всюду кризис.
Статья Погодина сегодня напечатана, но со значительными пропусками. Остались, впрочем, земные поклоны Вильберфорса и фаланстерии села Богоявленское, Спас-Берендеевка и пр.
8 апреля. Утром в Комитете. Обедал в клубе. Вечером в заседании Политико-экономического комитета, где, по случаю назначенного по программе занятий совещания о последствиях разрешения крестьянского вопроса, было до 150 человек членов и посетителей. Присутствовали вел. кн. ген.−адмирал, гр. Блудов, Чевкин, Княжевич, с. – петербургский губернский предводитель дворянства гр. Шувалов, лифляндский и эстляндский губернский предводители гр. Кейзерлинг и Эттинген и пр. и пр. Председательствовал Левшин. Прения и весь спектакль заседания были самого жалкого свойства. Впрочем, иначе и быть не могло, а если можно чему-нибудь удивляться, то разве только легковерности, с которою вел. князь поддался советам Головкина насчет пользы поддержания Комитета своим присутствием в последние три заседания. В прениях участвовали все одни и те же лица, с тою же комическою самоуверенностью, с тою же бездарностью и с тем же неумением делать дело, за которое они берутся. Все собрание ограничивается присутствием при словесном ратоборстве двух-трех записных языков Комитета: Вернадского, Безобразова, Тернера, Калиновского и еще кое-кого под ту же мерку. Эти господа толкуют каждый по нескольку раз, рассыпаются градом общих мест насчет «науки» Франции, Англии, поземельной собственности, ассоциационных теорий, банков, выкупа и пр. и пр., сами себе выдают грамоту на звание экономистов и передовых людей, не приходят пи к какому практическому заключению, не разбирают никакого противоположного мнения и явно заняты только самими собою и наивным потешением своего самолюбия. Наивное употребление их «я» доходит до комизма.
Таким образом Безобразов заявил, что он «готов содействовать выкупу». Чем? «Серьезным приглашением высших классов к соблюдению их интересов в этом деле». Вообразите, какое бедствие, если бы Безобразов вместо того сказал бы: «я не готов содействовать выкупу и не обращусь к высшим классам с серьезными приглашениями!»
9 апреля. Утром у обедни. Затем целый день дома. Гр. Нессельроде (pater) присылал мне статью, напечатанную в «Курьере варшавском» по распоряжению Велопольского. Из нее видно, что теперь правит делами Царства не кн. Горчаков, но Велолольский. Статья хорошо и ясно высказывает причины упразднения Земледельческого общества. Затем был у меня Нессельроде filius и сказывал, что увольнение Тимашева дело завершенное, как он сам от него слышал. Нессельроде горою стоит за Тимашева и Герштенцвейга. Он говорил: «je suis mtimement lie avec l'un et Fautre»[96]96
Я тесно связан как с одним, так и с другим (фр.)
[Закрыть].
10 апреля. Утром в Комитете. Вечером у гр. Блудова. Он продолжает заботиться о Кокореве.
11 апреля. Утром в Комитете, где заседание продолжалось до 1/2 5-го часа по делу австрийского подданного Токарского, у которого ребенок остается некрещенным другой год, потому что отец, женатый на православной, но сам католик, не соглашается на окрещение оного по обряду православной церкви. Гр. Блудов и Чевкин почти с неистовством настаивали на точном соблюдении закона. С ними согласилось большинство других членов.
Вечером дома. Нездоров.
12 апреля. Целый день дома по нездоровью. У меня был приехавший из Варшавы Блюменфельд. По его рассказам, бестолковость распоряжений местного начальства превышает все, что мы об ней уже знали. Положение дел самое натянутое, и мы еще не сделали ни одного решительного шага к лучшему.
13 апреля. Заседание Совета министров. Кроме двух пустых вопросов о производстве в чины дворянских предводителей и о разрешении ген.−ад. Демидову разыграть в лотерею его Суксунские заводы, обсуживался вопрос о мерах надзора за университетскими студентами и об улучшении вообще состояния и направления наших (университетов. К этому делу был приглашен гр. Строганов. Не постановлено решительного заключения, но поручено особому комитету, составленному из гр. Панина, гр. Строганова, кн. Долгорукова и Ковалевского, рассмотреть предположения, изложенные в читанной сим последним записке. Главные из них: отмена мундиров, 17-тилетний возраст для поступления в университет, строгие приемные экзамены, отмена прав на чин, кроме кандидатов (потому что это первая ученая степень), учреждение университета в Вильне для отвлечения собственно польских студентов от наших университетов и безусловное требование платы за лекции, от которой ныне половина студентов освобождается. Совещание по этому предмету продолжалось 2 1/2 часа большею частью в виде того, что на английском парламентарном языке называется «desultory conversation»[97]97
бессистемный разговор (англ.)
[Закрыть]. Общее впечатление, как и в предшедшее заседание, самое печальное. Мы словно в черной котловине, исходного пути не видно. Государь не замечает, что перед ним дилемма: вести дело новою стезею или не вести его вовсе. Его советники или сами того не видят, или не имеют духа ему это высказать. Гр. Строганов и ген. Чевкин разными путями и по разным побуждениям близко подходили сегодня к этому коренному вопросу, но первый не настоял, а последний отшатнулся. Гр. Строганов сказал, что предлагаемые министром народного просвещения меры недостаточны, имеют только полицейское значение и не устранят зла в его корне; что мы не знаем, к чему нас ведет правительство; что благонамеренные представители консервативных начал не могут писать, пока вместо репрессивных законоположений по делам печати существует превентивная цензура; что для дальнейшего развития на исторической почве нужно твердое установление и последовательное соблюдение известных начал; что уже теперь никто но решится писать в пользу начал безграничного самовластия{16}16
Помнится, это не были буквально слова гр. Строганова, но это положительно был смысл его слов (Карлсбад, 3/15 июля 1868).
[Закрыть] и что нужно знать, имеет ли его величество в виду нас вести к конституционным формам правления или нет. (Все это, впрочем, было высказано в несколько приемов, а не в один раз). Государь сначала не заметил всей важности вопроса и, улыбаясь, сказал, что, кажется, не может быть никаких сомнений насчет видок правительства. Впоследствии он яснее дал почувствовать, что не имеет конституционных планов, но не заметил, что, говоря об улучшениях и соглашаясь, по-видимому, с гр. Строгановым насчет необходимости исторического развития, нельзя было миновать сугубого вопроса: в чем же именно могли заключаться эти улучшения и это развитие? Неужели можно допустить предположение, что все это должно ограничиться кабинетного деятельностью господ министров и что жажда улучшений и развития, однажды возбужденная или проснувшаяся в мыслях, утолится прежними ниспосыланиями законодательных и административных благ в виде сенатских указов и законодательной манны Государственного совета и Комитета министров? Неужели 30-летний опыт не обнаружил, что все это не приносит ожидаемой пользы и что вопрос о конституционных или точнее представительных, или совещательно-представительных учреждениях у нас не есть пока вопрос между самодержавием и сословиями, а между сословиями и министерствами? Государь полагает, что литература развращает молодежь и увлекает публику; он жалуется на то, что цензура не исполняет своих обязанностей, но все, по-видимому, не замечает, что литература есть в то же время и отражение духа большинства публики. Он еще не убедился, но нет ведомства, канцелярии, штаба, казармы, дома, даже дворца, в котором не мыслили бы и не говорили в политическом отношении так, как говорит именно та литература, на которую он негодует. Если направление большинства вредно, если оно стремится далее, чем для блага России ему надлежало бы стремиться, то причиною тому именно инерция правительства, которое хочет не вести и направлять, а только тормозить и удерживать. Консервативные начала нашли бы себе защитников, но для этого нужно, чтобы им дана была возможность стать на стороне правительства, указывать на его деяния и цели и определять те грани, которых оно переступать не намерено. Теперь они могут только молчать, чтобы не увеличивать собою число тех, которые порицают правительство. Защищать его невозможно. Даже за деньги оно не может приискать себе защитников. Гр. Строганов намекнул на это и даже сказал, что покойный государь «хотел все сам делать, а всего самому делать уже нельзя»; но пр. Строганов не сделал дальнейшего шага, по извлек вывода из своих собственных посылок и не объяснил, что именно следует предоставить делать другим, если этого нельзя сделать «самому».
