Автор книги: Петр
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)
Прошло четыре дня, но этого хватило, чтобы понять свою ошибку возвращения сюда. Не ожидал я, что жизнь с мачехой покажется самой худшей в моей жизни. Каждый божий день она заставляла (а если быть точнее, приказывала) убираться по дому, готовить на весь стол завтрак, обед, ужин. За непослушание я получал от мачехи очередную оплеуху в лицо. Из меня получилось некое подобие слуги! Временами даже Эмелина меня так и называла, когда папы не было дома. Папа… а с ним что? Он теперь на работе сидел дольше обычного, а выходной у него всего один, в остальное время он занят в кабинете, утром снова на работу. Я пробовал с ним поговорить, рассказать об поведении Эмелины, но всё время нас что-то отвлекало, например, чёртов телефон, что надоедливо пиликал в самый неподходящий момент. Погода в Испании тоже не радовала, вместо солнечных дней за окном шли частые дожди. Море подымало волны, а ветер развевал листья пальм. Это больше не та Испания, которую я знал, её словно подменили на похожую, хотя не такую и идеальную. Не верится, что всё так изменилось в худшую сторону. А я ещё хотел вернуться сюда обратно. Лучше надо было остаться в России, рядом с мамой… мама… она ведь осталась там совсем одна, без всего, без поддержки, без помощи и… без меня… Вспомнились мои последние слова до побега из дому:
«…ты могла уйти одна и оставить меня с папой!»
О чём я тогда думал?! Что на меня нашло?! Неужели я настолько слепой, что не видел маминой любви. Я понял, я понял…
Жизнь, если честно, странная штука… она всегда ставит перед нами на пути сложные испытания, даже тогда, когда мы вовсе не ждали их. Несмотря на трудности, мы продолжаем жить. Любовь к старым краям останется, но важней больше любовь к родным людям… особенно к моей маме… а я, не замечая её любви, скучал в это время по родине и только делал, что ссорился с ней…
Тот старик сказал, что у меня есть шанс исполнить три желания. Одно было исполнено, осталось два, значит ещё можно всё исправить! Но… как позвать старика… м-да, загвоздка…
Снизу послышался стук в дверь.
– Эй, там, открой дверь.
Я спустился вниз, ругая про себя Эмелину, подошёл к двери, и открыв, никого за ней не обнаружил, не считая клочка бумаги у порога дома. Внутри него косым почерком значилось:
«Ровно в полночь загадай желание и досчитай до десяти».
В этот момент из комнаты вышла Эмелина, с очередной сигаретой в руке.
– Что это за записка? – небрежно спросила она, подходя всё ближе.
– Это… список продуктов…
– А, понятно, – медленно произнесла Эмелина, но по её хмурому лицу нельзя было сказать, что ей всё понятно…
Мачеха снова ушла в гостиную, протяжно вдыхая сигарету. Я, не тратя времени, отправился к себе в комнату. Бумажку решил смыть в унитаз, не то Эмелина полюбопытствует взглянуть на неё и обшарит комнату вверх дном.
***
Сегодняшний день тянулся невероятно долго. Как вскоре я оказался прав, Эмелина пыталась найти бумажку, я видел, как она заглядывала под кровать и проверяла каждый уголок комнаты. Не добившись результата, мачеха громко выругалась и ушла ни с чем.
Я сидел на кровати, сложив ноги по-турецки, и смотрел какую-то передачу по телевизору. Особенно в смысл я не вникал, а только специально тянул время, чтобы наконец наступила ночь.
Долго, но уверенно, день подходил к своему концу. Часы на стене с римскими цифрами показывали без пяти двенадцать. Оставалось совсем чуть-чуть. Я на всякий случай закрыл дверь и лёг на кровать.
Четыре минуты… ну всё, можно ни о чём не беспокоиться…
Три минуты… за дверью кто-то постучался. О, нет, только не сейчас!
– Филипп!
Папа! Ну почему тебе удосужилось поговорить со мной именно в это время, когда все уже спят?!
Две минуты… Постучали намного сильнее…
– Филипп, ты что, спишь?
Я не отвечал и продолжал ждать двенадцати ночи.
– Филипп! Я знаю, что ты не спишь!
Одна минута… В дверь на этот раз барабанили со страшной силой!
– Филипп, немедленно открой дверь, иначе я её выломаю!
Папа не шутил… В дверь не просто барабанили, в нее вламывались, при этом стуча неким тяжёлым предметом.
Одна минута прошла… пора загадывать желание…
– Хочу, чтобы я остался с мамой, а папа был один!
И закрыв глаза начал считать до десяти. Послышался скрежет, значит, дверь комнаты открывали ключом.
– Раз… два…
Дверь открылась, вдруг громкий возглас папы, но из-за того, что шум всего помещения затихал, сложно было разобрать его слов.
– …три… четыре…
Снова то незабываемое чувство полёта, которое у меня снова не получится описать на бумаге.
– …пять… шесть…
Всё та жа тишина, и тоже отсутствие воздуха.
– …семь… восемь…
Слава богу, можно дышать! Да и уши улавливают звуки городской жизни…
– …девять… десять!
Я открыл глаза, и что же увидел? На меня смотрел тёплыми глазами тот же добродушный старичок. Всё передо мной казалось застывшим, время как будто остановилось, пока меня было, но с моим возвращением сюда снова заработало! Я, для убедительности ущипнув себя, обрадовался и готов был танцевать на месте.
– Ну, – сказал он своим скрипучим хрипловатым голосом, с видом умного человека наблюдая за созвездиями, – и как тебе новая жизнь там?
– Ужасно, – с грустью бросил я.
– Такова уж жизнь. Она всегда преподносит нам сюрпризы, тогда, когда мы этого вовсе не ожидаем. Сюрпризы бывают как и хорошими, так и плохими. Несмотря на это, жизнь продолжается. Твой отец теперь живёт с другой женщиной, довольно неприятной, я скажу.
– И не говорите! – согласился я.
– Он сам сделал свой выбор, и ты не должен винить его за это! Твой папа любит тебя, как и твоя мама, что сейчас горько плачет у себя на кухне, зная, что её сын сбежал из дома…
Я встал со скамейки, дрожа от волнения как на иголках.
– Надо быстро добрать ко мне домой, но как? Я нахожусь невесть где!
Старик встал вместе со мной, весело потирая руки.
– Не переживай, у меня для таких случаев есть один хороший транспорт!
К моему великому удивлению, старик пронзительно свистнул. По этому зову, к нам подкатили большие сани, запряжённые живыми оленями. Впечатлённый появлением животных, я не заметил, как одежда на старике вмиг изменилась: чёрный скучный смокинг сменился красными ярким плащом и колпаком с белым помпоном! На нём выросла борода, а рядом появился ледяной на вид посох! Я таки раскрыл рот от восхищения.
– Хо-хо-хо! – весело хохотнул Дед Мороз. – Не ожидал меня встретить, Филипп?
– Дед Мороз! – ахнул я.
– А кто ж ещё? Давай, запрыгивай на сани! Я мигом домчу тебя до дома.
Ущипните меня, если я сплю! Не веря в происходящее, я сел в сани. Дед Мороз взялся за поводья и сказал:
– Вперёд, друзья, нам нужно во чтобы то ни стало домчаться до дома Филиппа!
По велению самого Деда Мороза олени двинулись в путь, а дальше начали подниматься всё выше и выше, оставляя после себя золотую пыль.
Под нами простиралась вся Москва: мы пролетали мимо огромных небоскрёбов, старались в случае опасности скрываться в облаках. В огромном городе жизнь кипела даже ночью. Конечно, я очень сильно боялся высоты, но это не могло помешать мне наблюдать за такой дивной красотой! Мы старались держать высоту, боялись опускаться вниз, вдруг нас кто-нибудь заметит!
– Хочешь поводить санями? – спросил меня Дед Мороз.
– Конечно, – обрадовался я и взял из рук Деда поводья.
Ими не слишком легко управлялось, сложно было с поворотами. Как-то раз я чуть не врезался в один из домов, так что еле справился с управлением! А Дед Мороз, поняв, что доверять мне сани не стоит, взял поводья обратно.
Долго ли, коротко ли, приземлились-таки мы наконец около подъезда моего, оба довольные и весёлые, особенно я.
– Ну, вот и прибыли, – пробасил Дед Мороз, помогая мне осторожно слезть с саней.
– Спасибо тебе, Дедушка Мороз, выручил меня, – без конца благодарил я его.
– Не за что!
Я попрощался, подошёл к своему подъезду и уже было вступил на первую ступеньку подъезда, как Дед Мороз окликнул меня:
– Постой, Филипп, у тебя осталось последнее желание!
Я остановился. Да вроде мне больше ничего и не надо… всё, что нужно было, тёплая постель и пара бутербродов… ну, разве что…
Я повернулся к нему, и ответил:
– Хочу, чтобы выпал снег!
Дед Мороз кивнул, загадочно подмигнул мне и, подняв поводья, взметнулся на санях в ночное небо! Я же решительно зашёл в подъезд.
Мама сидела на диване и горько плакала. Я стоял и наблюдал за ней. Что будет, если я сейчас подойду к ней? Небось начнёт орать, изливать свою душу! Ну, выбора то у меня особого не было…
Я зашёл в комнату, тихо подошел к дивану, где была мама, и сел рядом. Она кажется не заметила. Тогда я положил ей руку на плечо. Мама перестала плакать. Она подняла голову. Какое-то время мы оба глядели друг другу в глаза. Я смотрел на заплаканное лицо мамы… что такое? Почему она не кричит на меня? Где грозное лицо, нахмуренные брови? Ничего не говоря, мама взялась обнимать меня.
– Прости меня, мама, – прошептал я и понял, что тоже плачу.
Мама пока не отвечала. Она по-прежнему крепко держала меня в своих объятиях, не желая больше отпускать.
– Нет, это ты меня прости, не надо было мне тебя оттуда забирать, ушла бы одна!
– Нет, ты правильно сделала! Я знаю, что у папы есть другая! И я вас обоих ни в чём не виню!
Мама обняла меня намного крепче. Время всё шло, никуда не торопилось, а мы всё сидели да обнимались. Потом мама закончила обниматься, и предложила:
– Есть будешь? У меня в духовке жареный цыплёнок.
– Не откажусь, – согласился я.
Мама ушла на кухню, утирая фартуком красное лицо. Пока она готовила, я от нечего делать решил включить телевизор. Не успел я прикоснуться к пульту, как увидел за окном…
– Мама, иди быстрее сюда!
– Что?
Мама прибежала из кухни, вся взволнованная. Она подбежала к окну, встала рядом со мной и тоже выглянула. И её лицо просияло.
Вдвоём мы выглянули из окна. Там происходило настоящее чудо: огромные снежинки, движением, напоминающим взмах пера, падали на землю.
Мы с мамой выбежали на улицу и начали играть в снежки, строить снежные крепости и создавать снежных ангелов. А возвращаясь домой, я готов был поклясться, что слышал чей-то громкий веселый хохот.
Как же давно это было, а я до сих пор помню все до мельчайшей подробности. Временами я люблю рассказывать историю своим внукам.
Конец
