Текст книги "Пираты Новой Испании. 1575–1742"

Автор книги: Петер Герхард

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 11 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Судоходство

Из всего вышесказанного можно сделать вывод, что в период с 1575-го по 1745 год морская торговля на западном побережье Мексики и Центральной Америки происходила по двум основным торговым маршрутам. Первым был маршрут из Акапулько на восток, а второй пролегал между Мексикой и Перу. Кроме того, существовали маршруты, по которым осуществлялась и торговля в локальных масштабах. Этот путь пролегал от Мексики до Центральной Америки, далее от Центральной Америки до Панамы и от Панамы до Перу и обратно. К северу от Гуатулько, если не считать судов, занимавшихся ловлей жемчуга, и одного корабля, ежегодно перевозившего продовольствие из Матанчела в Лорето (после 1697 года), практически не наблюдалось передвижения судов, занимающихся локальными торговыми операциями. С вражеской точки зрения наилучшим трофеем были, безусловно, манильские галеоны.

Эти суда были особенно уязвимы во время своего обратного вояжа, поскольку на пути в Акапулько держались в непосредственной близости от берегов Калифорнии, но груз их в основном состоял из товаров, а на борту было лишь незначительное количество наличных денег. Галеоны же, следующие в направлении Манилы, везли огромное количество наличных денег, в основном серебряных монет, и из Акапулько выходили прямо в океан и на 12° или 13° северной широты ложились на западный курс. Еще одним соблазнительным, с точки зрения пиратов, трофеем были суда, перевозившие перуанское серебро в Панаму, но они были относительно хорошо защищены. Иногда перуанское серебро перевозилось и в Центральную Америку или Мексику. И наконец, в этих водах промышляло довольно большое количество ловцов жемчуга, и, если удача улыбалась пиратам, они могли захватить и ценный жемчужный улов.

Строгий королевский приказ, ограничивающий, а порой и просто запрещающий торговлю между колониями, практически игнорировался на тихоокеанских берегах испанских владений, но отсутствовал и достаточный стимул для бурного развития этого рода деятельности. За исключением Панамы и Акапулько, которые в силу известных причин должны были быть хорошо защищены, на всем побережье было очень мало портов, где добыча могла бы возместить пиратам риск и грозящие неприятности от их посещения.

Елизаветинские пираты

Джону Оксенхаму, или Окснаму, принадлежит слава первого в истории иностранного врага испанской короны в водах Тихого океана. Он был родом из зажиточной девонширской семьи и командовал одним из судов Фрэнсиса Дрейка во время его экспедиции в Карибское море в 1572–1573 годах. В июле 1572 года Дрейк совершил набег на поселение Номбре-де-Диос – конечный пункт карибского серебряного пути вдоль Панамского перешейка. В начале следующего года Дрейк, сопровождаемый Оксенхамом, вернулся и пересек перешеек приблизительно на расстоянии одной лиги от города Панама. По дороге пиратам улыбнулась удача, и они смогли захватить караван из мулов, груженный перуанским серебром, и именно после этого и Дрейк, и Оксенхам поставили себе целью совершать набеги на испанские поселения и грабить суда, крейсируя в девственных водах Южного моря. Об Оксенхаме нам известно очень немногое, но из небольшого количества доступных источников следует, что он был талантливым и компетентным навигатором с большим воображением и храбростью, натурой необузданной и человеком, довольно сильно подверженным власти собственных эмоций.

По возвращении в Англию после панамского набега Оксенхам снарядил судно водоизмещением приблизительно в 140 тонн и выплыл из Плимута в 1575 году с командой, состоящей из 70 взрослых матросов и юнг. К концу года они приплыли к северному побережью Панамы, где Оксенхам возобновил свой предыдущий союз с маронами – беглыми негритянскими рабами, которые жили в джунглях и вели спорадические военные действия против испанцев. Пиратское судно было вытащено на берег и укрыто в зарослях мангровых деревьев, а Оксенхам с командой и маронами через джунгли и горы пешком преодолели путь в 12 лиг к верховью реки, несущей свои воды в залив Сан-Мигель, в Тихом океане. Здесь они провели несколько недель, строя пинас – полубаркас с 45-футовым килем, вооруженный двумя маленьким орудиями, которые пираты буксировали за собой через джунгли. Они пустили свой пинас вниз по течению и, выплыв в Южное море, взяли курс на архипелаг Жемчужных (Королевских) островов, простиравшийся прямо вдоль морского пути в Панаму с юга.

После десяти дней, проведенных в засаде, Оксенхам захватил свой первый трофей – маленькое судно, идущее из Кито в Панаму с 60 тысячами песо в золоте и большим запасом продовольствия на борту. Шесть дней спустя пираты захватили второй барк – большое парусное судно, идущее из Перу, на котором находилось 100 тысяч песо в серебряных слитках. Испанцы не были вооружены, и можно представить себе их изумление при неожиданном появлении врага. Одним из пассажиров на борту захваченного барка была женщина, в которую, со слов сэра Ричарда Хокинса, Оксенхам сразу влюбился. Хокинс в своих воспоминаниях придавал слишком большое значение этому роману, считая его основным источником всех будущих неприятностей и злоключений Оксенхама. Чарльз Кингсли (1819–1875), английский священник и писатель-романист, опираясь на версию Хокинса, сочинил весьма романтичный рассказ об этой любви пирата.

Совершив набег на поселения ловцов жемчуга на архипелаге и вернувшись на материк с трофеями, Оксенхам отпустил захваченные суда и освободил всех своих узников, кроме испанской леди, которая сама пожелала остаться вместе с ним. Это стоило ему дружбы с маронами, которым он ранее обещал передать всех испанских пленников, а слухи о его милосердии быстро дошли до властей Панамы, тем самым известив о его присутствии. (По словам Барни и Мазефилда, Оксенхам ограбил негров – ловцов жемчуга, которые и поведали о нем в Панаме.)

Президент аудиенции Панамы снарядил четыре галиота – быстроходные парусные галеры – с сотней солдат под командованием Хуана де Ортеги, который настиг флибустьера в заливе Сан-Мигель около устья той самой реки, по которой пираты прибыли туда. Сальвадор де Мадариага в своем произведении «Падение испанской американской империи» говорит, что испанцы при Педро-де-Ортеге настигли пиратов «во вторник на Страстной неделе 1577 года», – это единственная точная дата, связанная с экспедицией Оксенхама, которой мы обладаем. Однако Дж. Мазефилд утверждает, что эта стычка произошла годом ранее. К этому моменту в команде Оксенхама царил разлад. По всей видимости, Оксенхам успел рассориться не только с маронами, но и со своими людьми, которые были недовольны дележом награбленного. Во время отступления произошло несколько стычек с перестрелками, в результате которых была убита половина англичан. Остальные же вместе с Оксенхамом бежали в глубь страны, оставив награбленные сокровища, которые позднее были обнаружены испанцами.

Тем временем власти Номбре-де-Диос обнаружили судно Оксенхама, скрытое на северном побережье, и вскоре все пираты, кроме Оксенхама и нескольких человек, которых взяли в плен и увезли в Панаму, были убиты. Некоторые были приговорены к смертной казни, а Оксенхама и трех его офицеров увезли в Лиму и передали в руки инквизиции по обвинению в ереси. К октябрю 1580 года они все еще были живы, но вскоре их казнили. Этими офицерами были Томас Ксервэль [2]2
  Томас Харви?


[Закрыть], капитан судна; Джон Батлер, лоцман; и младший брат Батлера. Единственными оставшимися в живых после этой экспедиции были пять юношей – юнг, которых, вероятнее всего, продали в рабство в Лиме.

Фрэнсис Дрейк родился в Девоншире приблизительно в 1543 году. Много трудов было посвящено изучению документов, имеющих отношение к карьере Дрейка, и в особенности к экспедиции, совершенной им в 1577–1580 годах. Двумя изданными первоисточниками являются: «Мир, покоренный сэром Фрэнсисом Дрейком» (Лондон, 1628) и «Знаменитый вояж сэра Фрэнсиса Дрейка», являющийся частью книги Хаклита «Искусство мореплавания и навигацкое дело» (Лондон, 1589).

Большое количество документов из Центральной Америки относительно вояжа Дрейка перепечатано в труде Мануэля Мария де Пералта «Коста-Рика, Никарагуа и Панама». Не имея никакого образования и будучи почти безграмотным, Дрейк еще мальчиком вышел в море, сопровождая своего кузена, Джона Хокинса, в нескольких торговых морских рейсах в Америку и другие места. Приблизительно в возрасте двадцати четырех лет он командовал своим первым судном, которое держало курс к Мексиканскому заливу, где он чудом избежал участи быть захваченным испанцами. К 1572 году, когда Дрейк предпринял успешный поход на Панамский перешеек, он, возможно, был самым квалифицированным навигатором своего времени и полностью оправдывал славу компетентного тактика в военно-морском деле. Будучи явным лидером, он окружал себя блеском великолепия и, что наиболее важно, его сильной стороной всегда была рассчитанная дерзость, неожиданность, мастерская импровизация в ходе сражений, чем он и впечатлял надменных противников Англии. Уже к началу кругосветного плавания его окружала слава неукротимого пирата, распространившаяся по всей испанской Америке. Порой было достаточно одного слуха о его приближении, чтобы деморализовать противника.

Дрейк покинул Англию 13 декабря 1577 года на четырех маленьких судах и пинасе. Было несколько противоречивых версий относительно цели его экспедиции и степени, до которой эту экспедицию финансировала королева Елизавета и ее двор. Вагнер в своем произведении «Вояж сэра Фрэнсиса Дрейка» предполагает, что ее главной целью было открытие торгового пути между Англией и Востоком.

Вторичной целью, возможно, было открытие пролива Аниан, который, как полагали в то время, соединял Тихий океан с Атлантикой где-то на севере Калифорнии. Наименее вероятными следует признать предположения, выдвинутые некоторыми писателями о планах или инструкциях, данных Дрейку о колонизации земель для английской короны. Очевидно, что основной целью, побудившей Дрейка предпринять свой вояж, была его неутолимая жажда к обогащению и стремление нанести как можно больший урон абсолютно незащищенному тихоокеанскому побережью испанской Америки. Дрейк, безусловно, имел некоторые полномочия от своей королевы, но, вероятнее всего, они никоим образом не выходили за рамки ординарной поддержки и не давали ему полномочий предпринимать или провоцировать открытые военные действия против Испании. Он был финансово поддержан компанией авантюристов, в которых королева Елизавета, по всей видимости, не была открыто заинтересована, так как Англия официально не находилась в состоянии войны с Испанией, но получала как политическую, так и финансовую выгоду от экспедиции Дрейка. Со слов Корбетта, королева инвестировала в вояж Дрейка 1000 фунтов стерлингов.

Первоначальная численность команды Дрейка составляла 164 человека вместе с юнгами, включая нескольких выходцев из аристократических семей. Команды в основном состояли из англичан, но также было много французов, шотландцев, басков, фламандцев, несколько негров и других моряков. Некоторые из них ранее проходили морскую службу на Тихом океане на испанских судах. Флагманский корабль Дрейка «Pelican» («Пеликан»), позже переименованный в «Golden Hind» («Золотую лань»), был приблизительно 70 футов длиной и грузоподъемностью 100–120 тонн. Судно имело один ряд орудийного порта, по семь с обеих сторон, и было вооружено двенадцатью чугунными и двумя медными пушками. В носовой его части также было несколько медных орудий. Команда была вооружена главным образом аркебузами. На борту также имелись большие луки и арбалеты, к этому добавим огромное количество боеприпасов и запас продовольствия, рассчитанный на очень длительный поход. Все это вкупе с командой, насчитывающей более девяноста человек, создавало благоприятные предпосылки для длительного плавания. Для поддержания и увеличения престижа Англии «Золотая лань» была богато меблирована и декорирована, особенно та ее часть, где находились покои Дрейка, а корабельные музыканты должны были услаждать слух команды в часы досуга, во время трапез и в особо торжественных случаях. Дисциплина на борту была достаточно жесткой, и даже незначительные провинности карались с особой строгостью, но при этом Фрэнсис Дрейк, бесспорно, оставался очень уважаемым и чрезвычайно популярным капитаном.

Дрейк не любил больших флотилий, и еще в водах Атлантики два корабля по его приказу были сожжены, а их экипажи распределены между остальными. Оставшиеся три судна относительно легко прошли почти неисследованный Магелланов пролив и вошли в тихоокеанские просторы ранним сентябрем 1578 года. Впервые после Оксенхама английские суда появились в акватории Южного моря. Однако вскоре они были застигнуты несколькими штормами, которые разрушили одно судно, дав капитану другого корабля уважительную причину для возвращения назад в Англию, оставив «Золотую лань» в гордом одиночестве продолжать свой путь на север вдоль побережья Чили.

Не встретив сопротивления, Дрейк захватил и разграбил порт Вальпараисо, а затем, 5 декабря, напал на небольшое испанское поселение. Далее он поспешил на север, по пути заходя в большинство портов от Кокимбо до Кальяо, и почти всюду, используя эффект неожиданности, захватывал испанцев врасплох. Самой богатой добычей в открытом море для Дрейка стало судно «Nuestra Senora de la Conception» («Нуэстра Сеньора де ла Консепсьон», прозванное «Cacafuego» («Какафуэго»), груженное большим количеством серебра, золота, жемчуга и различного рода драгоценными камнями, которое он захватил у Эквадора 1 марта 1579 года.

Вице-король Перу послал вдогонку за Дрейком эскадру, но ее командующий Луис де Толедо, находясь на пути домой в Испанию, очевидно, не испытывал большого желания догонять пиратов. Во всяком случае, он приказал своим судам следовать прямо к Панаме, где «преследование» и завершилось.

16 марта 1579 года «Золотая лань» и маленький полубаркас достигли острова Кано, представляющего собой необитаемую скалу у южных берегов Коста-Рики. Со стороны небольшого залива напротив острова (по всей вероятности, бухта Сиэрпэ) у входа в залив Никоя есть еще один остров Кано, но приведенные описания больше подходят к острову, находящемуся у пункта Сан-Педро.

Дрейк приказал вытащить «Золотую лань» на пустынный берег и заделать швы на ее корпусе. Тем временем пинас с тридцатью людьми стоял на страже позади острова Кано, и 20 марта в поле его зрения попало небольшое парусное судно, идущее с севера. Как выяснилось позже, это судно покинуло Сан-Педро-де-Пальмар, что в заливе Никоя, за три дня до этого и направлялось в Панаму с командой из тринадцати матросов и грузом кукурузы, меда, сарсапарели и древесины. Пинас Дрейка, пустив в ход весла и паруса, погнался за испанским судном для перехвата. Команда, размахивающая аркебузами и стреляющая при этом в воздух, изумила врага требованиями о сдаче. Сначала испанцы не знали, как реагировать на это требование, но, когда пираты поразили двух членов их команды из аркебузов, они быстро сдались и были взяты на абордаж. Это единственный зарегистрированный случаи, когда испанцы были ранены людьми Дрейка во время североамериканского маршрута его набега, если, конечно, не считать того, что они заставили лоцмана манильского галеона нырять в воду с борта своего судна. Люди из команды Дрейка клялись, что ни один испанец не был убит на протяжении всего похода.

Трофейное судно, доставленное в залив, было осмотрено Дрейком, который очень вежливо обращался с пленниками и был особенно рад, узнав, что среди узников находятся два штурмана манильских галеонов, Алонсо Санчес Кольчеро и Мартин де Агиерра, которые находились на борту в качестве пассажиров. Среди их багажа были навигационные карты и лоции к маршруту Акапулько–Манила, которые тут же с нетерпением конфисковал Дрейк. Испанцы были очень напуганы тем, что один из пиратов разбил распятие их судна и сбросил его в море.

Далее Дрейк, с целью разгрузить «Золотую лань» и в то же самое время облегчить ее на время ремонтных работ на ней, перенес все вооружение и часть груза вместе с балластом на борт трофейного судна. Последнее, должно быть, было очень крепким небольшим судном, поскольку Дрейк держал его у себя в течение четырех месяцев. Пираты продолжали затыкать паклей и заливать смолой швы своего судна, а также пополнять запасы воды, древесины и рыбы. 25 марта орудия были вновь установлены на борт корабля Дрейка, и «Золотая лань» с трофейным судном на буксире покинула остров Кано. Пленникам, за исключением пожилого лоцмана Санчеса Кольчеро, был передан пинас Дрейка, на котором они отправились обратно к заливу Никоя.

Слухи о присутствии Дрейка медленно распространялись по побережью. Освобожденные пленники достигли Эспарзы 29 марта. Каботажное судно, которое прибыло в порт Реалейя из Эспарзы 6 апреля, принесло туда весть о злоключениях подвергшихся нападению испанцев. Один из чиновников аудиенции Гватемалы, в это время случайно находившийся в Реалейе, взял на себя полномочия по защите территории. У входа в порт был сооружен бруствер и подготовлены бревна, для того чтобы в нужный момент блокировать доступ судам к городу и верфи, самой стратегически важной точке на западном побережье Центральной Америки. В то же время сообщение о непосредственной близости Дрейка было переслано с судном в Акахутлу, а оттуда уже в Гватемалу, Гуатулько, Акапулько и Мехико. 14 апреля президент аудиенции Гватемалы Лесенсиадо Вельверде писал, что он снаряжает флот из трех судов с экипажем в 200 человек для поимки Дрейка, и с этой же целью отдал приказ о переплавке всех церковных колоколов Гватемалы на пушки. Он надеялся захватить Дрейка по его возвращении с юга.

Но враг оказался проворнее испанских посыльных. В то время как Реалейя готовилась к нападению, Дрейк, не сумевший убедить лоцмана Санчеса Кольчеро ввести судно в гавань, уже прошел мимо нее. В наказание за неповиновение старого лоцмана сбросили с нок-реи «Золотой лани», заставив его искупаться в водах Южного моря. Санчес Кольчеро также отказался от 1000 дукатов, которые Дрейк предложил заплатить ему, если бы тот продолжил служить лоцманом на его, Дрейка, судне. Следующим деянием Дрейка был захват другого испанского судна с приблизительной грузоподъемностью 60 тонн, направляющегося из Акапулько в Перу с грузом китайских товаров. Два судна почти столкнулись друг с другом на рассвете 4 апреля в двух лигах севернее Акахутлы. Приняв «Золотую лань» за испанское судно, экипаж довольно грубо поприветствовал «земляков», на что Дрейк, вежливо ответив по-испански, тут же выслал абордажную команду, которая, не встретив сопротивления, быстро захватила их. За исключением нескольких человек, вся команда, включая владельца судна, богатого торговца и испанского гранда по имени Франсиско де Зарате, еще спала. Команду грубо разбудили, отобрали рапиры и ключи и закрыли в трюме их собственного судна. Зарате препроводили на «Золотую лань», где он предстал перед Дрейком, разгуливающим по палубе.

Дрейк вел себя весьма учтиво, даже радушно, и, пригласив своего высокородного пленника в богато обставленную каюту, продолжал расспрашивать «гостя» о его грузе. Как оказалось, золота и серебра было совсем немного, корабль вез шелка, одежду из хлопка, фарфоровую посуду, а также великолепного золотого сокола с большим изумрудом, украшавшим его грудь. Зарате был весьма впечатлен изысканными манерами и поведением своего пленителя, так же как и богатым убранством его каюты, но больше всего его поразила дисциплина и то уважение, с которым команда относилась к Дрейку. Комментируя поведение команды Дрейка относительно несколько преувеличенного уважения, оказываемого капитану (например, они «не садились или не носили шляп в присутствии Дрейка, если последний не приказывал им сделать это, порой даже несколько раз»), Зарате, подвергая этот факт сомнению, одновременно допускает, что пираты могли это делать напоказ, дабы произвести должное впечатление на испанцев. Тем же вечером Дрейк еще больше поразил Зарате, пригласив его отужинать в свою каюту в обществе Санчеса Кольчеро, полностью оправившегося после купания. Великолепные кушанья были поданы на изысканной английской посуде, а слух трапезников ублажали искусные музыканты.

«Золотая лань» тащила на буксире судно Зарате в течение двух дней и ночей. Этого времени вполне хватило команде Дрейка, чтобы перетащить весь груз, представлявший для нее интерес, на борт своего судна. Видя, как содрогается сердце Зарате при расставании с золотым соколом и многими другими вещами, Дрейк приносил вежливые извинения, объясняя свои поступки исключительно желанием привезти домой сувениры для любимой жены. Взамен он подарил Зарате изогнутый кинжал и серебряное блюдо. Утром 6 апреля Зарате было возвращено его судно, а экипажу и пассажирам в виде компенсации за причиненные неудобства была выдана горсть серебряных монет. Дрейк, оставив у себя лоцмана с судна Зарате, чтобы тот вел «Золотую лань» в Гуатулько, на этот раз отпустил и Санчеса Кольчеро. По некоторым данным, Дрейк удерживал у себя на судне негритянскую распутную девку по имени Мария, у которой позже родился ребенок то ли от капитана, то ли от пиратов и которая впоследствии была высажена на маленький остров. Затем Зарате был отпущен и благополучно добрался до порта Реалейя 15 апреля, а «Золотая лань», все еще сопровождаемая маленьким трофейным судном, захваченным около острова Кано, продолжила свой путь в северо-западном направлении вдоль залива Теуантепек.

В десять часов утра 13 апреля 1579 года (в понедельник Страстной недели) два судна Дрейка вошли в маленький порт Гуатулько. К 1579 году стратегическое значение некогда процветающего конечного пункта морского торгового пути между Мексикой и Перу – порта Гуатулько – начал затмевать порт Акапулько, и, будучи на грани упадка, первый переживал далеко не лучшие дни в своей истории. Во всяком случае, период с апреля по июнь был мертвым сезоном для перуанской торговли из-за неблагоприятных ветров. По прибытии Дрейка в порту на якоре стояло всего одно судно грузоподъемностью около ста тонн. При этом в порту было совсем немного испанцев, 400–500 индейцев, несколько соломенных хижин, пустых складов и никаких фортификационных сооружений. Кроме того, вести о том, что Дрейк бороздит окрестные воды Тихого океана, еще не достигли Гуатулько.

Алькальд-мэр Гаспар де Варгас, увидев «Золотую лань», сначала подумал, что «это корабль из Перу, которого я ждал», а трофейный пинас Дрейка принял за судно местных добытчиков жемчуга. Однако итальянский моряк, стоявший на берегу, сказал, что прибывшие больше похожи на англичан. Услышав это, испанцы вооружились и собрали нескольких индейцев для возможной стычки. Как только Дрейк бросил якорь, он спустил на воду баркас с 25 матросами, вооруженными аркебузами, мечами и щитами. Трофейный пинас следовал позади баркаса и стрелял из перьер. Увидев, что сопротивление бесполезно, Варгас быстро ретировался в ближайший лес на окраине города, оставив только священника и двух испанцев, которые вскоре стали пленниками пиратов. Затем Дрейк сошел на берег в сопровождении большого количества пиратов, которые начали грабить город. На этот раз добыча была небогатой, она составила несколько тысяч песо в золоте и серебре, немного драгоценностей. Пираты обнаружили также одежду, провиант и бочонки с водой, в которой они очень нуждались. Позже один из испанских чиновников жаловался, что англичане «вывезли из Гуатулько все найденные индейские женские блузы»! В типичной для того времени манере пираты осквернили небольшую церковь, разбив все изображения распятия и прихватив с собой церковные ризы, украшения и даже колокола. Испанское судно, стоявшее на якоре, тоже было захвачено, тщательно обыскано, а бушприт и топсели отрезаны.

В тот же вечер Дрейк на борту «Золотой лани» позаботился о поднятии престижа Англии в глазах жителей испанской колонии. Сначала своих пленников, включая священника, он принудил присутствовать на протестантском богослужении, которое вел он сам, а его компания вместе с оркестром со смаком и удовольствием распевала псалмы. Затем, по окончании богослужения, был дан торжественный обед, на котором для гостей танцевал юнга. Дрейк навязал пленникам беседу (он прекрасно говорил по-испански), сообщив им о цели своего вояжа: причинить королю Филиппу и вице-королю Новой Испании как можно больший урон. Дрейк не упускал ни малейшей возможности передать угрозы и оскорбления в адрес вице-королей Перу и Новой Испании. Зарате исполнил пожелание Дрейка, покорно передав все сказанное по назначению. Далее Дрейк сказал, что будет преследовать и наказывать испанцев до тех пор, пока не вернет те 2 миллиона песет, которые были отобраны у его кузена Джона Хокинса в Вера-Круз в 1568 году (в той злополучной экспедиции Дрейк командовал одним из судов). После этого пространного излияния пленники были препровождены в роскошную каюту и посажены под замок.

Следующим утром все были отпущены на берег, а Дрейк, вняв их мольбам, снабдил их небольшим количеством провизии. Вечером 15 апреля группа уполномоченных испанцев, одним из которых был комендант Гуатулько Бернардино Лопес, нанесли визит вежливости на «Золотую лань», позаботившись о том, чтобы прибыть после обеда, дабы не осквернять свой церковный пост поеданием еретической говядины. Они приятно провели время в компании Дрейка и ближе к ночи спустились на берег.

Поздно вечером в четверг 16 апреля 1579 года, в день омовения ног беднякам на Страстной неделе, два судна Дрейка снялись с якоря и покинули порт Гуатулько. Перед выходом из порта от «Золотой лани» по направлению к испанскому кораблю отплыла лодка и высадила на нем португальского лоцмана Нуньё да Силву, которого Дрейк подобрал на островах Зеленого Мыса и который хорошо служил ему в качестве навигатора. Но, попав к испанцам, он был немедленно схвачен и передан инквизиции как пират и еретик. Инквизиция обошлась с ним достаточно сурово, и да Силва, затаив обиду, несколько лет спустя, снарядив свою собственную пиратскую экспедицию в Америку, отомстил испанцам.

Согласно свидетельским показаниям да Силвы, к тому времени, когда Дрейк покидал порт Гуатулько, в его команде насчитывалось 80 взрослых мужчин и 8 подростков. Это означало, что, с того времени как Дрейк вошел в акваторию Тихого океана, он потерял лишь одного или двух членов команды. Из этого можно сделать вывод, что Дрейк знал об опасности поражения команды цингой и предпринял необходимые шаги для предотвращения этой опасности.

В день, когда Дрейк прибыл в Гуатулько, алькальд-мэр города отправил депеши в Мехико и Акапулько, и вскоре все вице-королевство было охвачено суетным беспокойством. Войска наводнили Акапулько, Гуатулько, Гватемалу и даже Вера-Круз на Атлантике. Один из выживших заключенных экспедиции Хокинса, Майлс Филипс, сопровождал две сотни солдат, направленных в Акапулько, где они были погружены на 60-тонное судно и два пинаса и направлены вдоль побережья к югу до самой Гватемалы. В пути большинство солдат сильно страдало от морской болезни, поэтому было принято решение высадить их в порту Гуатулько, с тем чтобы они вернулись по суше в Акапулько. Президент аудиенции Гватемалы Вельверде также оборудовал и укомплектовал флот, который он послал на север преследовать пиратов. А ежегодный манильский галеон вот уже несколько месяцев как находился в плавании и не смог бы возвратиться в Акапулько до ноября. Это было хорошо известно Дрейку, а так как порт Акапулько в то время не имел никаких фортификационных сооружений, слухи о близком нахождении и намерениях пиратов вызвали настоящую панику в Новой Испании. Все были уверены, что целая эскадра вражеских кораблей курсирует в опасной близости.

Тем временем Дрейк спрятал пушки в трюм и направил «Золотую лань» далеко в простор Тихого океана. Удалившись от Гуатулько приблизительно на 500 лиг в юго-западном направлении, он поймал северный ветер и продолжил путь к Верхней Калифорнии. Его желанием было как можно скорее пересечь Тихий океан, направляя при этом свое судно к Молуккским островам, но сезон благоприятных западных ветров для совершения такого круиза к тому времени уже прошел. Кроме того, «Золотая лань» была далеко не в лучшем состоянии и снова нуждалась в кренговании.

3 июня 1579 года погода внезапно испортилась, резко похолодало, и оснастка судна замерзла под моросящим дождем. Со слов Вагнера, самым северным пунктом, до которого доплыл Дрейк, была 40-я параллель северной широты приблизительно в двухстах милях к западу от мыса Мендосино. Тогда два судна направились в сторону берега и бросили якорь в незащищенном заливе, в котором шквалистые ветры и туман чередовались друг с другом. Вершины гор, видневшиеся вдали, были покрыты снегом. Наконец, 17 июня они нашли пристанище то ли в заливе, который на сегодняшний день носит имя Дрейка, то ли, согласно более правдоподобной версии, внутри самого залива Сан-Франциско. Информация об активности Дрейка в Калифорнии слишком объемна, чтобы быть полностью приведенной на страницах этой книги. Дрейк со своей командой провели там более месяца, в течение которого они капитально отремонтировали «Золотую лань» и установили дружественные отношения с местными жителями. Индейцы, короновав Дрейка, предложили ему верховную власть. Воспользовавшись удобным случаем, Дрейк присоединил всю эту территорию к английским владениям королевы Елизаветы и назвал ее Новым Альбионом.

23 июля 1579 года «Золотая лань» покинула калифорнийское пристанище и вскоре пристала к скалистым островам (возможно, это были Фаралонские острова), где команда, чтобы пополнить продовольственные запасы, устроила охоту на тюленей и птиц. Наконец, 25 июля «Золотая лань», оставив позади трофейный баркас, продолжила свой путь по Тихому океану в юго-западном направлении. Удача сопутствовала Дрейку. Ловко используя попутные ветры, он достиг Каролинских островов уже 13 октября. В Ост-Индии он установил хорошие торговые отношения, и 26 сентября 1580 года «Золотая лань», трюмы которой были доверху забиты испанским серебром и золотом, вошла в плимутскую гавань.

Впоследствии Дрейк, который сыграл важнейшую роль в разгроме испанской Непобедимой армады, своей королевой был посвящен в рыцари. Неутомимый мореход скончался от лихорадки во время очередного плавания к берегам Нового Света на борту своего корабля в Карибском море в 1596 году.

Набеги Дрейка заставили испанцев предпринять определенные шаги для защиты своих портов и судоходства на Тихом океане, которые до его появления считались излишними. В то время как «Золотая лань» шла на всех парусах домой через Восток, возможность такой траектории никоим образом не рассматривалась всерьез правителями испанской Америки. Вице-король Перу направил Педро Сармьенто де Гамбоа на юг, к Магелланову проливу, чтобы тот перехватил неуловимого корсара на его обратном пути, а также выстроил фортификационные сооружения, дабы лишить других пиратов возможности входить в Тихий океан этим путем. К тому времени испанцы еще не знали о существовании альтернативного прохода вокруг мыса Горн несколькими милями южнее, и Сармьенто действительно в 1584 году укрепил пролив, хотя небольшая колония, основанная им, была почти уничтожена голодом и покинута всеми оставшимися жителями четыре года спустя. Другой головной болью испанских властей была защита судов, которые везли огромные количества серебряных слитков из Перу в Панаму для дальнейшей транспортировки в Испанию. Было решено конвоировать такие суда одним или двумя хорошо вооруженными кораблями эскорта. Когда эта система конвоя прижилась и укрепилась, она очень эффективно предотвращала повторение инцидентов, подобных тому, что произошел с «Cacafuego». В дополнение к этому для защиты транспортировки серебра в городе Панама было установлено много пушек, направленных в сторону моря.