Текст книги "Яшмовая долина"

Автор книги: Перри Девни

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 18 страниц)

17. ДЖАСПЕР

– Ты шутишь.

Джаспер покачал головой.

– Не-а.

– Ты, должно быть, шутишь.

Он снова покачал головой.

Моя челюсть упала на простыни.

О, как же я ненавидела его бывшую жену. Я ненавидела ее за то напряжение, которое охватывало Джаспера при упоминании ее имени. За то, как менялся его голос, когда он говорил о ней. Он становился грубее, жестче, словно она была зараженной раной, сочащейся гноем, и одна мысль о ней причиняла ему боль. Но в основном моя ненависть была вызвана завистью.

Меня бесило, что он любил ее так долго. Бесило то, что она была для него первой во всех аспектах его жизни, в том числе и в браке. Бесило, что она была с ним в часовне Кловер.

Ночь, когда мы поженились, не была особенной. Я не могла вспомнить, что говорил священник. На мне не было потрясающего платья. Мы не обменялись клятвами в окружении друзей и семьи.

И всё же, после Вегаса, я считала её своей. Нашей. Несмотря на то, что этот брак был фальшивым, я никогда не забуду ту прекрасную часовню.

Теперь на дверях виднелось отвратительное пятно. И его звали Саманта.

Она была уродливой лошадью.

Может, мне следовало больше обидеться за то, что он пригласил меня туда. Но как только он объяснил, почему, что ему нужны хорошие воспоминания, чтобы затмить плохие, что ж... Для меня было честью, что Джаспер считает меня такой хорошей. Что я была той красавицей, которая ему была нужна.

Но я все равно ненавидела его бывшую.

Я слышала о открытых браках из сплетен о знаменитостях и случайных видеороликов в социальных сетях. Но эта идея была не для меня. Идея о том, что мой муж трахает другую женщину? Нет. Категорическое нет. Я была слишком эгоистичной и собственницей, чтобы делиться.

– Так Сэм изменяла? – спросила я.

– Она не считала это изменой, потому что это была просто физическая связь. Она любила меня. Она была предана мне.

Я усмехнулась.

– Значит, ее понимание преданности отличается от моего.

Джаспер опустил взгляд на простыню между нами, и что-то в его напряженной фигуре заставило мой пульс участиться. Словно он боялся того, что собирался мне сказать.

О, твою мать. Неужели он согласился на это? Он был не против открытого брака?

– Что ты сделал? – спросила я, не уверенная, что хочу знать ответ.

Джаспер поднял глаза, и боль в его взгляде разбила мне сердце.

– Я отвел женщину в гостевую спальню. Не знаю, зачем. Возможно, это был шок. Месть. Я был в ярости и подумал, что, может быть, если я трахну другую женщину, Сэм начнет ревновать.

Нет. У меня свело живот.

– Эта женщина начала прикасаться ко мне, – сказал он. – Она разделась. Забралась на кровать. А я просто стоял у двери, смотрел на нее и думал, когда, черт возьми, моя жизнь стала такой дерьмовой. Так что я оставил ее голой в гостевой спальне и пошел к себе. И застал там Сэм и того парня. Сэм была сверху и скакала на нем, как будто это была ее работа.

Я съежилась, новая волна отвращения к его бывшей жене пробежала по моим венам.

– Она даже не остановилась, когда я вошел в комнату, – он хмыкнул, покачав головой. Я была не единственной, кто испытывал отвращение. – Она просто смотрела на меня, как будто ее возбуждало, что ее муж видит, как она трахается с другим мужчиной в нашей постели. Поэтому я подошел к шкафу и собрал сумку

– Ты ушел?

– Да. Поехал в бар. Напился до беспамятства. Отсыпался в машине.

О, Джаспер. Я не была уверена, что и сказать.

– Я не буду делиться, Элоиза, – Джаспер посмотрел мне в глаза. – Не буду.

Я подняла руку и коснулась его заросшей щетиной щеки.

– Если другая женщина прикоснется к тебе, я отрежу ей пальцы и скормлю их собакам моего отца.

Это объявление прозвучало так неожиданно, что я застыла на месте. Он никак не мог упустить то, насколько это прозвучало как заявление моих прав на него. На отношения, которые предполагают более длительный срок, нежели две-три недели.

Но Джаспер только хихикнул, издав низкий, сиплый рокот. Он уступал тому свободному, раскатистому смеху, которого я добилась от него ранее. Может быть, если мне повезет, я услышу этот смех снова, прежде чем он уйдет из моей жизни.

– Что произошло после бара? – спросила я.

– На следующее утро я вернулся домой. Обнаружил, что в доме чисто. Пахло хозяйственным мылом. Сэм постирал постельное белье. И просто притворилась, что ничего не произошло

Я моргнула.

– Серьезно?

Джаспер кивнул.

– Что ты сделал?

– Сказал ей убираться к черту из моего дома. И что с ней поговорит мой адвокат.

Гордость наполнила мою грудь. Скатертью дорожка.

– После этого всё пошло наперекосяк, – сказал он. – Сэм не хотела разводиться. Она все время пыталась убедить меня, что открытый брак пойдет нам на пользу. Что это наш шанс исследовать наши базовые желания, но при этом остаться вместе.

– Конечно же, она такое сказала.

Я закатила глаза. Стерва.

– Та другая женщина? Она солгала. Она сказала Сэм и ее мужу, что я ее трахнул.

– Нет, – ахнула я.

– Сэм поверила ей. До сих пор думает, что это произошло. Ей нравится напоминать мне об этом.

Потому что Сэм была избалованной, склонной к манипуляциям идиоткой. Неудивительно, что Джаспер редко говорил о своем прошлом. Если бы речь шла о его родителях и бывшей, я бы тоже не стала говорить о них. Мудаки.

– Сэм на самом деле не покинула дом, – сказал он. – Несмотря на то, что он принадлежал мне. В итоге пришлось переезжать мне. Я собрал то, что было важным, неожиданно мало вещей, а остальное оставил дома. Выставил дом на продажу, не сказав ей об этом. Однажды, придя домой с работы, она увидела перед домом объявление «Продается».

– У тебя есть злопамятная сторона, – я хихикнула. – Мне нравится.

– Мне тоже, – у уголков его глаз появились морщинки, это подобие улыбки. Она погасла слишком быстро. – Сама Сэм тоже довольно злопамятна.

– О-оу. Что она сделала?

– Закатила истерику. Сказала своим и моим родителям, что у нас трудный период, и что я отказался работать над нашим браком.

– Они знали, что она изменяет?

Это была измена. Если Джаспер не хотел открытого брака, то все, что она делала, было изменами.

Он глубоко вздохнул.

– Я мог бы сказать им, но я просто... не стал.

– Почему? – Эта женщина использовала его, предала, но он не возложил вину на нее. Почему? Ответ пришел ко мне прежде, чем он успел его произнести. – Потому что ты любил её.

– Что-то в этом роде.

Твою мать, как же это было больно – знать, что женщина, которая его не заслуживала, на самом деле заслужила его любовь.

Он все еще любил ее? Мое сердце не выдержало бы такого ответа, поэтому я не стала задавать вопрос.

– Очевидно, ты получил развод.

– Это заняло шесть месяцев, – сказал он. – Я не хотел находиться рядом с ней, а со смертью Дэна мне было легче уйти. Друг моего друга только переехал в Вегас. Я познакомился с несколькими бойцами UFC. Он знал о нескольких спортивных залах, которые искали тренеров и инструкторов. Мне показалось, что это чертовски хорошая идея – переехать на другой конец страны. Я так и сделал и предоставил своему адвокату разбираться с Сэм.

– А как же твои родители? – спросила я.

Он пожал плечами.

– Они отреагировали так, как и ожидалось. То есть им было абсолютно наплевать на то, что их сын проходит через ад

Мои ноздри раздулись.

– Скажи мне, зачем мы едем на эту свадьбу?

В данный момент я бы предпочла проколоть себе ногти побегами бамбука, чем встретиться с Самантой или его родителями.

Взгляд Джаспера упал на простыню, и он принялся теребить хлопчатую ткань.

– Долгое-долгое время я принадлежал Саманте. Она большая собственница.

– И все же она не возражала против того, что ты трахался с другими женщинами? Какой в этом смысл?

– Ее игра. Ее правила.

– Это все равно не имеет никакого смысла, но неважно

Я и так потратила на эту женщину больше энергии, чем она заслуживала, разбив ему сердце. Я не собиралась пытаться понять ее мотивы.

– Сэм редко кто-нибудь говорил «нет». Ни ее родители. Ни даже я. Она... упрямая. Она будет давить, и давить, и давить, пока не добьется своего. Я давным-давно понял, что проще поддаться её воле, нежели бороться.

Было ли это одной из причин, по которой он привел ту женщину в их гостевую спальню? Возможно. Я вздрогнула, собрав все свои душевные силы, чтобы выбросить из головы образы Джаспера с любой другой женщиной. Включая Сэм.

– Когда я ушел от нее, она проиграла. Битва закончилась. Но она всё ещё сражается.

– Что ты имеешь в виду?

– Мы с Сэм всё ещё разговариваем, – он тяжело сглотнул. – Она мне звонит.

– И ты отвечаешь? Несмотря на то, что она снова выходит замуж. Даже несмотря на то, что вы разведены. Почему?

– У нас, гм, токсичные отношения.

Да неужели.

– Что именно ты имеешь в виду, говоря о токсичности?

Наверное, с моей стороны было глупо спрашивать. Вероятно, это давало ему возможность сказать мне, что он всегда будет любить ее. Но если они говорили, если я собираюсь поехать на эту свадьбу, я должна была знать.

– Сэм звонила и спрашивала о женщинах, с которыми я трахался. И я рассказывал ей. Рассказывал ей все до мельчайших подробностей, это была моя месть. Она спрашивала меня, представляю ли я ее лицо, когда я внутри другой женщины

Я ахнула.

– Это...

– Пиздец. Это пиздец.

– Подожди. Ты рассказал ей о нас?

О Боже. Если он ей рассказал, я никогда не оправлюсь от унижения.

Джаспер встретился со мной взглядом, и у меня в груди что-то оборвалось.

– Ты рассказал, – прошептала я.

Он кивнул.

– Как ты смеешь, Джаспер Вейл?

Я схватила единственное оружие, которое было под рукой. Подушку. И врезала ему по голове.

– Прости меня.

Я снова ударила его подушкой. Он даже не попытался воспрепятствовать этому.

– Что ты ей сказал?

– Что ты была лучшей из всех, кто у меня когда-либо был

Я стиснула зубы. Мои руки вцепились в простыни.

– Что ещё?

– Это всё.

Я снова ударила его подушкой.

– Ты не имел права. Это личное, Джаспер.

– Я знаю, ангел. Я знаю, – он наклонился, его руки обхватили мое лицо, а глаза искали мои. – Прости меня.

– Ты говоришь это искренне?

Это казалось таким глупым вопросом перед лицом предательства. Но мне нужно было знать.

– Вне всяких сомнений.

Ну, по крайней мере, это было хоть что-то.

– А ты видишь ей лицо? Когда ты со мной?

Пожалуйста, скажи «нет».

– Нет, Эл. Я вижу тебя. Я вижу только тебя.

Так почему же мне от этого не стало легче?

– Почему ты отвечаешь на её звонки?

Он грустно улыбнулся мне.

– Долгое-долгое время она была всем, что у меня было.

Ко мне приходит понимание. Пока у меня были родители, сестры и братья, на которых я могла положиться, у Джаспера была только Саманта. Она была его человеком. И он отвечал на ее звонки, потому что не был готов с этим расстаться.

– Сэм старается поддерживать во мне связь с нашей прежней жизнью, – сказал он, отпуская меня. – Она рассказывает старые воспоминания, истории. В основном о нас вместе. О поездках, которые мы совершали. О фильмах, которые мы смотрели, или о шутках, которыми мы делились. Но она напоминает мне и о глупостях, которые я совершал в школе. За несколько дней до того, как я нашел додзё Дэна.

– Например?

– О пьянстве. Об употреблении некоторых наркотиков.

– Оу.

– Я не горжусь это. Но это случилось.

– Я понимаю. – В Куинси было много пьющих детей. Некоторые из них пробовали наркотики. Вечеринки в маленьком городке были ритуалом посвящения. – Чем ещё она занимается?

– Она обедает с моей мамой, потом звонит и рассказывает мне какую-нибудь ерунду о том, как мама хотела бы, чтобы я позвонил. Чтобы я поехал домой навестить ее. Она пытается заставить меня чувствовать себя виноватым за то, что я не общаюсь с ними.

– Ты не разговариваешь с родителями?

– Раньше разговаривал. Но перестал.

– Почему?

– Телефон работает в обе стороны, ангел.

Да, это так. И если они не позаботились о том, чтобы связаться, это была их потеря.

– Сэм хорошо меня знает, – сказал он. – Несмотря на то, что мне трудно общаться с родителями, я все еще их ребенок. И все ещё не перестал надеяться, что переключатель повернётся в мою сторону.

Мое сердце сжалось. Ладно, я ненавидел его родителей больше, чем Сэм. Может быть. Я пока не решила.

Джаспер заслуживал внимания и любви. Так вот почему он так нерешительно вел себя с моей семьей? Потому что он даже не знал, как выглядят любящие родители? Черт бы побрал Сэм за то, что она играет на его уязвимости.

– И она звонит, чтобы... что? Вызвать в тебе чувство вины и заставить тебя вернуться?

– В принципе да. После развода я не видел ни её, ни своих родителей.

Ого. Это очень долго.

– В течение многих лет, я думаю, она думала, что если ей удастся уговорить меня вернуться домой, я приму её обратно. Сэм, её родители, мои... Все они думают, что у меня был какой-то психический срыв, и именно поэтому я переехал в Вегас. Но чего никто из них не пытался понять, так это того, что у меня лучшая жизнь. Что я доволен работой тренера. Что я не нуждаюсь и не хочу быть в центре внимания. Что их деньги могут пойти ко дну океана, а мне на это наплевать

Они не видели в нем ничего хорошего. Не видели, что делало его особенным.

Но я-то видела.

– Я все еще злюсь на тебя за то, что ты рассказал ей о нашей сексуальной жизни.

– Я тоже злюсь на себя, – он взял мою руку, поднес к губам и поцеловал кончики пальцев. – Прости меня. Пожалуйста.

– Если ты хоть одной душе расскажешь о нас, я скормлю тебя собакам моего отца.

– Справедливо.

– Отлично. Тогда я тебя прощаю.

Возможно, мне следовало разозлиться сильнее. Я сдерживала свой гнев стальной хваткой. Но как бы сильно меня ни раздражало и ни смущало то, что незнакомка знала о нашем потрясающем сексе, эта незнакомка к тому же была его бывшей.

И отчасти мне нравилось, что он бросил ей что-то в лицо.

Я пошевелилась, простыни зашуршали, когда я это сделала. Мы были близки, но недостаточно. Я забралась к нему на колени, свернувшись калачиком у него на груди.

Это заняло у него какое-то время – обычно так и происходит, особенно когда он спит, – но его руки обвились вокруг меня. Точно так же, как они это делали, когда он спал.

Я прижалась к нему.

И Джаспер обнял меня.

– Я до сих пор не понимаю, почему мы едем на свадьбу.

Если он ушел, если нашел лучшую жизнь, зачем снова лезть в выгребную яму?

– Как я уже говорил, приглашение, которое она мне прислала, было вызовом.

– Вызовом, – моя рука легла ему на грудь, обводя завитки на его коже. – Чтобы посмотреть, хватит ли у тебя смелости встретиться с ней лицом к лицу.

– В общем, да. И я уверен, что она хочет показать мне своего нового мужа.

– Кто он?

Джаспер передвинул нас, откинувшись на подушки, но я осталась сидеть у него на коленях.

– Парень, который учился в нашей старшей школе. Тогда он был придурком. Сомневаюсь, что что-то поменялось.

– Что, если ты просто пошлешь их на хуй?

– Тогда она победит.

Значит, Джаспер тоже продолжал бороться. Все еще держался. Он все еще пытался доказать, что принял правильное решение. Что он не потерпел неудачу, уйдя.

– Я еду, потому что мне нужно увидеть её. Посмотреть ей в лицо.

Потому что он всё ещё любил её?

– Она знает, что ты приведешь меня?

Он кивнул.

– Знает, что мы женаты?

Он снова кивнул.

– Она звонила мне некоторое время назад. Я ей рассказал.

Наверное, в тот же момент, когда он сказал ей, что со мной у него был лучший секс в его жизни. Выкуси, Сэм.

– Твои родители знают обо мне?

– Через несколько дней после нашего разговора я получил электронное письмо от отца. В нем говорилось, что он отправляет свои поздравления. И что он с нетерпением ждет встречи с тобой на свадьбе.

– Эм. И это всё?

– Это всё.

Вежливое, поверхностное электронное письмо. Тем временем мои братья ворвались в мой дом, чтобы противостоять Джасперу. Мои родители, вероятно, писали письма с просьбой вмешаться.

Джаспер сказал, что его родители не были жестокими, но я искренне с этим не согласна. Его родители были воплощением жестокости. Игнорировать ребенка было жестоко. Заводить ребенка, чтобы у твоего богатства была точка опоры... жестоко.

Это было душераздирающе. Неудивительно, что он так цеплялся за Дэна.

Жаль только, что, когда он спросил Дэна, почему он особенный, Дэн не объяснил ему всё предельно ясно. Жаль, что Дэн не сказал Джасперу, что он невероятный. Что он добрый. И хотя оно скрывалось за множеством запертых дверей, у Джаспера было доброе сердце.

Дэн должен был сказать ему, что он важен.

Я не повторю этой ошибки. Прежде чем все это закончится, в жизни Джаспера будет по крайней мере один человек, который скажет ему, что он достоин любви.

– Я использую тебя, Эл, – руки Джаспера сжались еще крепче. – Приглашая тебя на эту свадьбу, я использую тебя, потому что хочу показать им твое прекрасное лицо.

Ожидал ли он, что это меня удивит? Или разозлит? Этого не произошло.

– Да, черт возьми. Мы пойдем вместе, и я буду выглядеть сексуально.

Джаспер уставился на меня сверху вниз, широко раскрыв глаза и не моргая.

– Что?

– Ничего.

Он прижался своим лбом к моему.

– Спасибо.

– Не за что.

– Не уверен, что заслуживаю тебя.

– О, ещё как не заслуживаешь, – поддразнила я, заработав усмешку. Не совсем полноценный смех, но я приму от этого мужчины всё, что угодно.

– Это будет невеселое путешествие, – пробормотал он.

Свадьба должна была состояться в Италии, о чем я узнала около шести недель назад, когда Джаспер спросил, есть ли у меня паспорт. Он лежал в оружейном сейфе в доме родителей. Я взяла его просто так, на случай спонтанной поездки. В нем по-прежнему значилась моя фамилия Иден. Как и в моих водительских правах.

Не было смысла менять их на Вейл, только чтобы поменять обратно.

– Я впервые побываю в Европе, – сказала я ему. – Мне будет весело, несмотря ни на что.

– Хорошо, – он заправил прядь волос мне за ухо. – Тогда мы будем веселиться вместе.

– Я, эм, на самом деле кое-что для тебя приготовила.

Я неделями ждала подходящего момента, чтобы сделать это. Нервозность усилилась, когда я слезла с колен Джаспера и потянулась к тумбочке со своей стороны кровати.

Выдвинув ящик, я ощупала его, пока мой палец не наткнулся на маленький металлический круг. Я зажала его в ладони, затем вернулась на свое место на коленях у Джаспера, позволив ему накинуть простыню мне на плечи.

– Раз уж мы едем на эту свадьбу ради какой-то мести, а ты подарил мне кольцо перед семейным торжеством. Вот.

Зажав его между пальцами, я подняла кольцо, которое заказала онлайн.

Оно было сделано из титана. Простое, но смелое, как Джаспер. Внутренние и внешние края были отполированы до блеска, но серединка отливала матовостью.

Джаспер уставился на кольцо, но не сделал ни малейшего движения, чтобы взять его у меня из рук.

Я напряглась ещё сильнее.

– Ты сказал, что не носишь кольца.

Он продолжал смотреть на кольцо, как будто если бы дотронулся до него, металл обжег бы ему руку.

Ладно, плохая идея. Я уже собиралась бросить его обратно в ящик, притвориться, что его никогда не существовало, когда он двинулся, закрутив нас обоих так быстро, что я едва поняла, что он делает, пока не оказалась на спине.

– Спасибо. За кольцо.

Джаспер навис надо мной, его глаза искали мои.

– Не за что. Тебе не обязательно его носить. Я просто подумала и решила купить.

– Хорошо, – прошептал он. Затем его губы завладели моими, его язык проник внутрь. Он целовал меня до тех пор, пока у меня не перехватило дыхание, пока я не взмолилась о большем.

Мы прижимались друг к другу еще долго после того, как гроза за окном утихла. Пока я не обессилела и не погрузилась в глубокий сон.

В какой-то момент ночью кольцо выскользнуло у меня из пальцев и исчезло. Затерялось в простынях.

На следующее утро, когда я оставила Джаспера спящим, чтобы пойти на работу, я знала только то, что кольца на его пальце не было.

18. ДЖАСПЕР

В вестибюле гостиницы «Элоиза» находились три пары. Две из них болтали друг с другом, а третья стояла у стойки администратора и разговаривала с Элоизой.

Во время разговора она улыбалась, излучая этот великолепный свет, и вручила им карточки-ключи. Сегодня ее волосы были уложены, ни один локон не выбивался из прически. Белая рубашка на пуговицах, которую она надела, была отглажена и плотно облегала ее стройные плечи. Когда она указала на лифты, моё кольцо на ее пальце блеснуло в свете ламп вестибюля.

Я проскользнул внутрь и направился к камину.

Взгляд Элоизы метнулся в мою сторону. Она улыбнулась чуть шире, но в остальном не растерялась, продолжая общаться со своими гостями.

Она ускользнула этим утром. Или, может быть, она попрощалась, а я пропустил это. Вчерашний вечер был одним из самых сложных за последние годы.

Было странно, что мое прошлое стало достоянием гласности. В глубине души я чувствовал облегчение. Элоизе следовало бы знать, во что она ввязывается, еще до свадьбы. Но этим утром, смешавшись с облегчением, во мне шевельнулись беспокойство и уязвимость. Все это вместе выбило меня из колеи.

Никто не знал всей правды о моих родителях или Саманте. И хотя Сэм была рядом, я рассказал Элоизе о Дэне то, чего не знала даже Сэм.

Элоиза хотела знать меня лучше, чем кто-либо другой. Теперь она знала.

Как скоро она поймет, что могла бы найти кого-то гораздо лучше?

Может быть, она уже это поняла. Может быть, она считает дни до того, как закончится эта свадьба и она будет свободна.

Тем временем я начал бояться каждого прошедшего дня. Время летело слишком быстро.

Элоиза закончила с одним гостем и жестом пригласила следующего в очереди пройти вперед. Поэтому я сел на один из кожаных диванов в вестибюле, оглядываясь по сторонам в ожидании.

Утренний солнечный свет струился сквозь кристально чистые окна. Я нечасто бывал в гостинице, но это был мой первый визит, когда в камине не горел огонь. Вместо древесного запаха дыма здесь пахло весной. Свежо. Чисто. Ароматно. На журнальном столике рядом с тремя аккуратно разложенными журналами стоял небольшой букет цветов.

Каждая деталь была продумана так, чтобы гости чувствовали себя желанными. У меня не было сомнений в том, кто купил эти цветы или разложил эти журналы.

– Привет, Джаспер.

Нокс Иден подошел к краю дивана и протянул руку. Сегодня татуировки на его руке были видны из-под коротких рукавов футболки, с эмблемой «Костяшек».

– Нокс, – я встал и пожал ему руку, чувствуя, как напряжение охватывает мои плечи.

Наша первая встреча в старом доме, который снимала Элоиза, была не из приятных. Ужин на ранчо был не намного лучше. Их семья была... другой. Полной противоположностью моей семье.

Прошлой ночью, после того как Элоиза заснула, свернувшись калачиком у меня под боком, я долго и напряженно думал о своей семье. О Саманте. О тех телефонных звонках, на которые я отвечал годами.

Не потому ли я всегда отвечал, что она была единственной, кому я мог позвонить? Потому что Сэм был моей единственной ниточкой, которая напоминала о семье? Не поэтому ли я так сопротивлялся Иденам? Из-за какой-то затаенной обиды на собственную семью, которую проецировал на ее семью?

Может быть.

А может, и нет.

Они по-прежнему не поддерживали ее так, как она того заслуживала. Они всё ещё хотели изменить ее.

– Элоиза сказала, что вы скоро улетаете на свадьбу, – сказал Нокс. – Италия?

Я кивнул.

– Амальфитанское побережье.

Поездка займет двадцать два часа с различными остановками и сменой часовых поясов. Мы вылетим рано утром в четверг и прибудем в Неаполь к полудню пятницы.

– Она взволнована, – сказал Нокс.

– Я тоже, – соврал я.

Свадьба, скорее всего, будет неудачной. И хотя я с нетерпением ждал выходных с Элоизой, отелей и времени, проведенного вдвоем, эта поездка означала конец.

Ее смех разнесся по холлу, привлекая мое внимание. Ее улыбка была ярче любой лампочки. Любой звезды. Она сияла, полностью находясь в своей стихии.

– Она любит этот отель, – сказал я Ноксу.

– Да. Всегда любила.

– Он ее мечта, – на самом деле, я не собирался влезть в семейный бизнес Иденов, но смысл нашего брака заключался в том, чтобы обеспечить ее надежное будущее здесь. Ради этого, ради ее мечты, я готов нырнуть с головой. – Она хочет его больше всего на свете.

– Он принадлежит ей. Может быть, не официально. Еще нет. Но мама и папа знают, что он её.

Я оглянулся на неё, на эту захватывающую дух улыбку.

– Она боится, что они отнимут его у неё.

– Этого не произойдет.

– Ты уверен? – спросил я Нокса.

Он одарил меня извиняющейся улыбкой, как будто то, что я вообще спросил об этом, было упущением со стороны их семьи.

– Ты не очень хорошо нас знаешь. Мы заботимся друг о друге. Может быть, в прошлом время было неподходящим, но наши родители тоже знают, что это её мечта. Они хотят, чтобы она сбылась для нее.

– Ты уверен?

Тот же вопрос, встреченный той же извиняющейся улыбкой.

– Сто процентов.

Он верил в это.

Разве это не все, что мне нужно было услышать? Заверения Нокса означали, что этот брак не испортил репутацию Элоизы. Ее семья по-прежнему считала ее ответственной. Теперь я мог уйти.

Но что-то здесь происходило. Что-то, чего я не мог понять. Казалось, что мои ботинки стали тяжелее. Как будто у меня под ногами выросли корни.

И они тянули меня к женщине за стойкой регистрации отеля.

От мысли, что я снова буду к кому-то привязан, у меня скрутило живот. Но когда мой взгляд снова переместился на Элоизу, на ее улыбку, волнение улеглось. Оно не прекратилось, но успокоилось.

Нокс проследил за моим взглядом и уставился на свою сестру.

– Этот отель – сердце Куинси. А Элоиза – сердце этого отеля. Не разбей его.

– Не разобью.

Дурацкое обещание. Но я все равно дал его. Причинять боль Элоизе? Исключено.

Если она захочет, чтобы я ушел, если захочет обрести свободу, я уйду.

Но если она захочет, чтобы я остался...

Это случилось вчера вечером, когда я стоял на крыльце хижины, наблюдая, как моя жена, одетая только в полотенце, стоит под деревьями, подставляя лицо дождю.

Элоиза была моей женой.

В этом браке не было ни капли фальши. Больше не было.

Так что мы переживём эту свадьбу в Италии. А потом поговорим. Когда она увидит мир, откуда я приехал, она сможет принять решение.

Если она всё ещё будет хотеть покончить с этим браком, я уйду.

Когда последний гость зарегистрировался, Элоиза подождала, пока они заберут свой багаж и направятся к лифтам. Затем она спрыгнула со стула и направилась к нам, ее ноги практически парили над деревянным полом.

Она двигалась грациозно. С легкостью. Как будто у нее были невидимые крылья.

– Привет, ангел.

Я протянул руку, ожидая, пока она не прижалась ко мне. Затем поцеловал ее в волосы.

– Привет, – её глаза заблестели, когда она подняла взгляд, вероятно, она была рада, что я устраиваю шоу для ее брата. Или, может быть, если мне повезет, она была так же рада видеть меня, как и я ее. – Что ты здесь делаешь?

– Подумал, не хочешь ли ты пойти пообедать, раз уж ты ничего не взяла с собой еду.

– Как ты узнал, что я не взяла с собой обед?

Потому что, когда я сегодня утром ставил свою посуду после завтрака в посудомоечную машину, там не было ножа, покрытого арахисовым маслом и джемом.

– А ты взяла?

– Нет, – она улыбнулась. – Я собиралась либо взять что-нибудь у Лайлы, либо умолять моего любимого старшего брата приготовить мне обед.

Нокс хихикнул.

– Гриффин – твой любимый старший брат.

– Да, но это твой шанс выбить его с его места.

– Ты говорила то же самое, когда я в последний раз готовил тебе обед.

– Я? О, – она подняла плечо. – Видишь? Ты уже фаворит. Поздравляю. Так что насчет того обеда...

Нокс покачал головой, его взгляд переместился в мою сторону.

– Тебе нравится желтоперый тунец?

– Да, – я кивнул.

– Только что прибыл наш грузовик с доставкой. Давайте я помогу команде все разложить по местам, а потом приготовлю вам обед. Я давно хотел кое-что попробовать, но Мемфис сейчас не ест тунца, так что вы можете стать моими подопытными. Дайте мне тридцать минут.

– Спасибо, – Элоиза прижалась щекой к моей груди. – Я обязана вам с Мемфис, готова понянчиться с детьми.

– Договорились, – Нокс подмигнул ей, а затем направился к «Костяшкам».

– Хорошо, сейчас я поговорю с экономками и попрошу кого-нибудь посидеть за стойкой, – Элоиза отодвинулась от меня.

– Я побуду здесь.

Я дернул подбородком, чтобы она шла заниматься своими делами, а сам устроился на том же месте на диване, читая онлайн-статью о человеке, который прошел 101 триатлон подряд за 101 день.

Если бы Фостер не дрался, может быть, я мог бы тренировать для участия в забегах.

Работа тренером никогда не была связана с деньгами. Как член семьи Вейлов, я имел собственный трастовый фонд. Это состояние, записанное на мое имя с рождения, по большей части оставалось нетронутым. Я не нуждался и не хотел роскошной жизни.

Но оно дало мне свободу. Свободу купить домик в Монтане. Свободу заплатить наличными за кольцо с бриллиантом у местного ювелира из Куинси. Свободу убедиться, что если Идены когда-нибудь продадут гостиницу, я в мгновение ока куплю её для Элоизы.

И хотя мне не нужно было работать, мне нравилось ставить цели. Бросать вызовы самому семе. Может быть, я смог бы убедить Фостера принять участие в забеге. Мы могли бы тренироваться вместе. В мае в Бигфорке проходила спартанский забег. В этом году мы уже не успели, но, возможно, в следующем.

Если я всё ещё буду в Монтане.

Элоиза появилась из-за моего плеча, положив руки на спинку дивана.

– Готов?

– Ага, – я кивнул, убрал телефон и последовал за ней в ресторан.

– По понедельникам обычно мало народу, – сказала она мне, помахав официантке, которая жестом предложила нам занять любой столик, какой мы пожелаем.

Элоиза выбрала столик в центре зала, поэтому я отодвинул для нее стул, а сам сел рядом.

– Почему ты всегда занимаешь место рядом со мной? – спросила она.

– Что ты имеешь в виду?

– Ты никогда не садишься напротив меня, когда мы едим. Ты всегда садишься рядом со мной. Это что, манеры Восточного побережья?

Нет, мне просто не нравилось, что между нами целый стол. Угла было достаточно.

– Так легче разговаривать.

– Потому что ты так много говоришь, – поддразнила она.

– Я разговариваю с тобой.

Её глаза смягчились.

– Полагаю, это правда.

Вчерашний разговор, казалось, не выходил у нас из головы. Или, может быть, только у меня.

– Фостер знает о твоей бывшей? – спросила она.

– Нет.

– Почему ты мне рассказал?

На ее щеке была ресничка. Я протянул руку и провел большим пальцем по ее коже, собирая её. С ней на пальце, я протянул его ей.

– Ты попросила меня попробовать.

Элоиза долго смотрела на ресничку, словно загадывая желание, затем сдула её, и та полетела на пол. Она развернула салфетку с серебряными приборами, прежде чем расстелить её на коленях.

– Ты собираешься взяться за эту работу?

Только если она захочет, чтобы я уехал из Куинси.

– Не знаю. Парень кажется довольно милым. Он молод. Это означает, что он либо поддается обучению, либо думает, что уже всё знает. Я не провел с ним достаточно времени, чтобы это выяснить.