Текст книги "Фантомас создатель королев"

Автор книги: Пьер Сувестр

Соавторы: Марсель Ален
сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 11 страниц)

1. СПАСАЯ ЭЛЕН

Что случилось с Фандором?

Куда делось тело Элен?

Чтобы ответить па эти вопросы, необходимо вернуться к трагической сцене кончины той, кто только что стала женой Фандора...

Вне себя от горя журналист стоял у изголовья умирающей Элен в палате клиники на улице Мадрид. С трудом он оторвал взгляд от дорогого лица, и вдруг противоречивые чувства страха и надежды затопили его душу... Прямо против него, по другую сторону смертного ложа, стоял санитар Клод, только что расписавшийся в качестве свидетеля в брачном контракте. Неуловимым движением он извлек из рукава коробочку и высыпал ее содержимое в стакан с лекарством, стоявший на ночном столике. Белый порошок тут же бесследно растворился в жидкости. Что мог означать этот жест? Впервые Фандор внимательно вгляделся в лицо санитара, на которого раньше не обращал никакого внимания, – и с трудом сдержал крик, готовый вырваться из его груди.

То ли страдание обострило зрение Фандора, то ли Клод неосторожно повернулся лицом к яркому свету, но журналист вдруг ясно увидел, что этот человек загримирован, что и его растрепанные падавшие на лоб волосы, и густые, скрывавшие глаза брови были накладными! Мысленно он сорвал их с лица мнимого санитара, и тогда понял, кто был перед ним на самом деле. Фандор еще не знал, какую подпись тот поставил в свидетельство о браке, но для него уже не было сомнений: у изголовья умирающей Элен стоял Фантомас! И тут журналист вспомнил, что все это время мнимый Клод находился в клинике, мог свободно входить в палату Элен. Что за порошок всыпал он в стакан с лекарством? Может быть, яд? Может быть, Фантомас хотел отравить Элен?

Но, едва допустив эту мысль, Фандор тут же от нее отказался. Он знал, что ужасный бандит, вопреки всему, продолжал считать Элен своей дочерью. Что любовь к ней была единственным человеческим чувством, которому дано было проникнуть в его каменное сердце. Король злодеяний был готов па все, лишь бы не дать Элен выйти замуж за Фандора. Но даже ради этого он не стал бы ее убивать. «Скорее уж он убил бы меня!» – подумал Фандор. Но подстроить мнимую смерть Элен – это было вполне в стиле Гения преступлений!

Надежда все сильнее разгоралась в душе Фандора. «Фантомас находится здесь, чтобы спасти Элен,– говорил он себе.– Не надо ему мешать! Конечно, он хочет похитить ее у меня, пусть так. Лишь бы она была жива! А там посмотрим...»

После окончания брачной церемонии Элен, казалось, совсем лишилась сил. Врач подошел к ней и дал ей отпить несколько капель из стакана, в котором Фантомас только что растворил таинственный порошок. Больная вздрогнула, глаза ее закатились, и Фандор почувствовал, как дыхание прервалось на ее губах.

– Все кончено! – сказал врач.

Но Фандор знал, что это не так. В его сознании произошло странное раздвоение. Он одновременно и предавался горю, и твердил про себя: «Нет, все это неправда,– Элен будет жить!»

Стоя па коленях в изголовье кровати, он умудрился незаметно спрятать в карман стакан, в котором Фантомас только что растворил белый порошок. Затем оп встал и, шатаясь как человек, убитый горем, приблизился к двери и выскочил в коридор. Прежде чем покинуть клинику, он нацарапал записку для Жюва, поручая ему оставаться возле Элен и охранять ее.

Выбежав на улицу, журналист увидел проезжавшее такси и бросился ему наперерез. Удивленный шофер вынужден был затормозить. Однако в такси уже сидели пассажиры – дама с ребенком.

– Умоляю вас, мадам,– закричал Фандор,– уступите мне машину, я тороплюсь по срочному делу!

– Я тоже тороплюсь! – ответила женщина и дала знак шоферу ехать дальше.

По успел тот дать газ, как Фандор, распахнув дверцу, приказал ему:

– Вылезайте!

И поскольку шофер медлил, оп схватил его за шиворот, выбросил па мостовую и сел па его место. Испуганная дама выскочила с ребенком из машины, громкими криками призывая на помощь. Конечно, в иных обстоятельствах Фандор никогда не позволил бы себе действовать таким образом, но ему дорога была каждая минута.

Между тем к машине уже бежал полицейский, привлеченный криками дамы и шофера. Но журналист дал газ, и машина, едва не сбив с ног блюстителя порядка, рванулась вперед. Фандор слышал, как над ухом у него просвистела пуля. Чудом, избежав столкновения со встречным фиакром, он выскочил па авеню Гранд Арме и помчался в сторону центра. Фандор был отличным водителем, но на этот раз он нарушал все правила уличного движения. Прохожие и экипажи только шарахались в сторону при виде обезумевшего такси, мчавшегося по улицам с сумасшедшей скоростью.

Поравнявшись со зданием республиканской гвардии, расположенным рядом с Дворцом правосудия, Фандор резко затормозил, кубарем скатился с сиденья и взбежал по лестнице. Здесь располагалась муниципальная лаборатория, где у пего были друзья. Он обратился к химику-эксперту, компетентность которого была ему хорошо известна:

– Пожалуйста, скорее, сделайте анализ жидкости, которая была в этом стакане! Я предполагаю, что это какое-то сильное снотворное... Это чрезвычайно важно!

В лаборатории Фандора хорошо знали и как журналиста, и как друга комиссара Жюва. Поэтому ему не стали задавать лишних вопросов. Эксперт приказал помощнику немедленно принести различные реактивы со странными названиями. Разбив принесенный журналистом стакан па кусочки, химик поместил их в разные сосуды, куда влил разные реактивы. Наблюдая за происходившими там реакциями, он хмурил брови.

– Странно! – пробормотал он.– Картина не типичная... Вы уверены, что речь идет о снотворном?

– Абсолютно уверен! – сказал Фандор.

Химик приказал принести новые реактивы, которые он стал комбинировать в новых сочетаниях. Прошло не менее часа. Наконец ученый заявил:

– Да, это действительно снотворное! Но чрезвычайно редкое. В вашем стакане была смесь белладонны с одним экзотическим китайским ядом, название которого вам ничего не скажет…

Никогда, насколько мне известно, никто во Франции не пользовался таким сочетанием...

– А каким могло бы быть воздействие такого лекарства?

– Оно вызывает горячку, высокую температуру, сопровождаемую бредом, а затем погружает пациента в состояние мнимой смерти...

– Мнимой смерти? Какое счастье! – воскликнул Фандор к великому недоумению химика,– А как долго может длиться такое состояние?

– Это зависит от дозы... Дней до трех-четырех...

– Спасибо! Спасибо! Вы не можете себе представить, как я вам благодарен!

Выбежав из здания, Фандор предпочел не садиться в оставленную им машину, а взял проезжавшее мимо такси.

– В церковь в Вожираре! – приказал он шоферу.

В машине он потер руки от удовольствия. Ситуация теперь была ему ясна. Фантомас воспользовался легким ранением, которое Дельфина нанесла Элен, чтобы осуществить один из своих самых фантастических замыслов. Он допустил бракосочетание Элен и Фандора, но лишь для того, чтобы тут же похитить молодую женщину! Он дал ей таинственное зелье, которое погрузило ее в состояние летаргического сна. Он хотел, чтобы все считали Элен мертвой, и тогда, если он выкрадет ее из склепа, никому не придет в голову ее разыскивать. «Но я его перехитрю,– думал Фандор, Я выкраду ее из гроба!»

Возле церкви оп вышел из такси. На углу находилось небольшое кафе. Фандор сел за столик и приказал принести себе дежурное блюдо.

2. В ОЖИДАНИИ

В кафе сидели завсегдатаи особого рода: в основном это были могильщики и служащие бюро похоронных услуг. Фандор огляделся, казалось, он кого-то искал... Время было обеденное, и в кафе заходили все новые посетители. Наконец журналист увидел того, кто был ему нужен. За соседний с ним столик сел высокий, унылого вида мужчина, одетый как служащий похоронного бюро – в черный костюм с черным галстуком и с черным цилиндром на голове.

– Привет, Бидуй! – громко воскликнул Фандор, хлопнув этого человека по плечу.

Тот вытаращил глаза:

– Простите, кто вы такой?

Журналист, быстро склонившись к нему, прошептал:

– Ну же, узнайте меня! Это приказ Жюва!

– Вот так встреча! – закричал на все кафе человек, которого Фандор назвал Бидуем.– Это ты, Фелисьен Монвер?

– А то кто же? – ответил Фандор.

– Это мой кореш по военной службы – громко продолжал Бидуй, явно для сведения окружающих.– Ты здорово изменился, Фелисьен! Раньше у тебя были усы.

– Скорое кончайте обедать, есть срочное дело, – прошептал Фандор и добавил громко: – Ну, как идут дела?

Некоторое время сотрапезники болтали о том, о сем, потом Бидуй спросил, не разжимая губ:

– Пошли?

– Пошли... – так же ответил ему Фандор и громко добавил: – Не пройтись ли нам, дружище? Это полезно для пищеварения...

Завернув за угол. Фандор остановил такси и сел в пего вместе со своим спутником.

– Я последовал за вами, месье,– заговорил Бидуй, едва машина тронулась,– потому что вы сослались на приказ Жюва... Но кто вы такой на самом деле? Надеюсь, я не попал в западню?..

– Я Жером Фандор, журналист из газеты «Столица» и друг Жюва.

– Этого достаточно... Я много слышал о вас и рад с вами познакомиться!

И похоронщик пожал Фандору руку. Но его длинное бледное лицо сохраняло при этом скорбное выражение.

Спутник журналиста не всегда был похоронщиком и не всегда именовался Бидуем. В прежние времена он был одной из самых заметных фигур аристократического квартала Сен-Жермен и носил имя графа де Састо. Совсем молодым он стал наследником большого состояния, но очень быстро все промотал па женщин и на игру. Двери богатых домов и великосветских гостиных захлопнулись перед ним. Тогда он нашел в себе силы коронным образом изменить свой социальный статус и начать новую жизнь. Граф де Састо исчез, а вместо него появился некий господин Миле, скромный служащий префектуры полиции. Однако не так-то просто переделать свою натуру! В нарушение всех законов субординации мелкий служащий влюбился в жену начальника префектуры, более того,– стал добиваться ее взаимности и раскрыл ей свое настоящее имя. Разразился громкий скандал, и служащий был уволен.

Бывший граф впал в глубокое отчаяние и готов был покончить с собой, когда случай свел его с комиссаром Жювом, который предложил ему служить под его началом в качестве инспектора полиции.

– Это нелегкая работа, сказал ему Жюв, и поначалу она, возможно, вам не понравится. Но вы образованны, умны, и, приложив усилия, сможете сделать карьеру.

Мнимый Мило ухватился за это предложение как утопающий за соломинку. В сыскной полиции он фигурировал теперь в качестве инспектора Шарля Лопена. Но здесь ого подстерегало новое падение.

Инспектор Лопен был включен в полицейскую бригаду, которой надлежало наблюдать за работой игорных домов. Комиссар Жюв не отдавал себе отчета, насколько это было опасно для его протеже. И вот однажды Лопен, бледный и дрожащий, явился к нему в кабинет и признался, что проиграл деньги, которые ему было поручено доставить из префектуры в министерство.

– Это было сильнее меня,– говорил несчастный– игрок, – я ничего не мог с собой поделать! Теперь самоубийство – единственный для меня выход... Но прежде чем покончить с собой, я пришел попросить у вас прощения...

– Самоубийство – не выход,– сказал Жюв, – оно не спасет вашу честь... Сколько вы проиграли?

– Семь тысяч...

– Хорошо, что не больше... Возьмите этот чек и бегите в банк! У меня есть небольшие сбережения – их как раз хватит, чтобы вам помочь.

– Вы даете мне эти деньги?..

– Я даю их вам... в долг.

– Как вы можете мне доверять? Ведь перед вами вор...

– Я полностью вам доверяю. Но вместо с тем советую поискать другую работу: в нашей профессии честность человека слишком часто подвергается испытаниям...

Лопен вышел из кабинета, шатаясь как пьяный... С тех пор он жил только одной мыслью: вернуть Жюву долг! Он ушел из префектуры и сменил множество профессий. Франк за франком он копил необходимую сумму. Снова переменил фамилию и теперь именовался Бидуем. В данный момент он работал в похоронной компании, и Фандору это было известно...

– Прежде всего,– сказал он Бидую,– я прошу у вас прощения за то, что сказал вам неправду... Жюв меня к вам не посылал, он понятия не имеет о той просьбе, с которой я собираюсь к вам обратиться... Но, поскольку вам известно мое имя, я умоляю вас сделать для меня то, что вы сделали бы для него!

Похоронщик кивнул головой:

~ Я сделаю все, что вы скажете. Жюву я обязан жизнью. А вы его друг...

– Я знал, что могу рассчитывать на благородство графа де Састо...– сказал Фандор.

Похоронщик сделал протестующий жест:

– Называйте меня Бидуем... Я теперь всего лишь Бидуй!

– И все-таки,– настаивал журналист,– я прошу графа де Састо дать мне свое честное и благородное слово, что о предмете нашего разговора не узнает никто... даже Жюв!

Бледное лицо Бидуя побледнело еще больше.

– Я даю вам свое слово,– сказал он.

– Сударь,– начал Фандор,– вы работаете в компании похоронных услуг и именно в этом качество можете оказать мне неоценимую помощь. Речь идет о том, чтобы вырвать из рук Фантомаса существо, чья жизнь драгоценна для меня и для Жюва. Речь идет о моей жене. Ее необходимо, в буквальном смысле слова, спасти из гроба!

– Я вас не понимаю... – пробормотал похоронщик.

– Положение покойников в гроб входит в ваши обязанности?

– Это дополнительная услуга... Иногда я соглашаюсь на пес...

– Известно ли вам, кто в похоронном бюро обслуживает район Нейн? Могли бы вы устроить так, чтобы вам поручили доставку покойника из клиники доктора Дропа?

– Да... А что?

– То, что я вам расскажу, покажется вам бродом... Но поверьте, это чистая правда...

И Фандор поведал Бидую историю мнимой смерти Элен.

– Завтра или послезавтра ее должны похоронить,– закончил он.– Надо, чтобы эту церемонию поручили вам и чтобы вы нашли способ вместе со мной увезти Элен в безопасное место.

Похоронщик нахмурил лоб и задумался...

Вечером следующего дня Жером Фандор в страшном волнении дежурил у ворот клиники в Нейи. Он видел, как подъехал окрашенный в зеленый цвет фургон компании похоронных церемонии, как из него извлекли тяжелый гроб – место последнего успокоения для Элен, как следом за гробом в ворота клиники тяжелым шагом проследовал Бидуй. Журналист чувствовал, как кровь стучит у него в висках. Сумеет ли похоронщик обмануть бдительность тех, кто находится близ тела Элен? Удастся ли ему осуществить задуманный план?

Медленно тянулось время. Наконец Фандор увидел, как в наступивших сумерках через парк к выходу прошли две фигуры – Бидуй и его напарник. У ворот они пожали друг другу руки и разошлись в разные стороны. Фандор подождал, пока похоронщик отойдет от клиники на достаточное расстояние, и нагнал его.

– Ну, как? – спросил он, задыхаясь от волнения.

– Все в порядке... Она спасена!

Сначала Бидуй намеревался забрать Элен из склепа после захоронения,– это казалось ему самым простым решением. Но Фандор объяснил ему, что именно так, видимо, решил поступить и Фантомас, и что речь идет о том, чтобы опередить злодея. Тогда Бидуй придумал другой план, который и осуществил блистательным образом.

Когда гроб был доставлен в клинику, Бидуй, руководящий всем мероприятием, произвел обмеры и вдруг заявил:

– Здесь какая-то ошибка: гроб не подходит по размерам – он слишком мал!

Напарник Бидуя, который ни о чем не подозревал, сказал:

– У нас в фургоне два гроба. Видимо, носильщики взяли не тот, что надо...

– Так пусть принесут второй гроб,– распорядился Бидуй, который сам подстроил дело так, что в фургоне оказалось два гроба.

Второй гроб был принесен и оказался подходящим по размерам. В него-то с помощью напарника Бидуй и уложил Элен.

– Осталось только привинтить крышку,– сказал Бидуй напарнику.– Принесите, пожалуйста, инструменты!

Когда тот вышел, оп быстро положил в пустой гроб свинцовые болванки, которые должны были имитировать вес тела, и засыпал их песком. Затем он закрыл его крышкой, наживил винты и приказал вернувшемуся напарнику:

– Завинчивайте крышку... А пустой гроб,– и он указал на тот, в котором лежала Элен,– пусть отнесут обратно в фургон!

Была, правда, еще одна трудность: гроб с Элен весил гораздо больше, чем, если бы он был пустым. Поэтому Бидуй добавил, обращаясь к вошедшим носильщикам:

– Я положил внутрь инструменты, чтобы потом за ними не возвращаться...

И носильщики, и второй похоронщик не обратили на это никакого внимания,– они торопились поскорее закончить работу и вернуться домой.

– Так значит, Элен находится в гробу, который сейчас едет в фургоне на склад! – вскричал Фандор,– Но это же чистое безумие: ее там обнаружат и поднимут шум!

– Вы слишком нервничаете, господин Фандор,– спокойно сказал похоронщик.– Все предусмотрено. Кучер фургона – мой хороший знакомый. Я строго-настрого ему наказал не открывать гроб и оставить его в фургоне. Он распряжет лошадей и отправится домой. А мы тут же придем и освободим Элен. У меня есть ключи от гаража, где будет стоять фургон, и от самого фургона.

Фандор вцепился в руку Бидуя:

– Так едем скорей! Не будем терять ни минуты!

– Еще рано... Фургон не успел доехать до места.

Но Фандор не мог успокоиться. Ведь все зависело от случая: кто-то другой мог заглянуть в фургон, открыть гроб... Журналист поминутно смотрел на часы и торопил Бидуя.

– Надо еще немного подождать, – невозмутимо отвечал похоронщик.

3. ДОСТОИНСТВО ФАНДОРА

Только в десять часов вечера, когда все помещения и мастерские компании похоронных принадлежностей опустели, Бидуй и Фандор пробрались в гараж, где стояли зеленые фургоны. Тут же, возле другой стены, высилась пирамида пустых гробов, Фандор дрожал, как в лихорадке.

– Здесь! – сказал похоронщик, указывая на один из фургонов.

В мгновение ока журналист оказался внутри .экипажа. Но теперь страх и нерешительность овладели им. Он медлил открыть гроб, где должна была лежать его возлюбленная и жена. А вдруг ее там нет? Вдруг какая-нибудь случайность помешала исполнению хитроумию задуманного плана? Было и еще одно сомнение, которое Фандор всеми силами гнал из своего сознания: а вдруг смерть Элен не была мнимой и вместо спящей жены он найдет ее хладный труп?

Видя нерешительность Фандора, Бидуй сам снял .с гроба крышку. Крик радости вырвался из груди журналиста: он увидел Элен, тихо спящую в еще более прекрасную, чем всегда. Опустившись на колени, он страстно прижался губами к ее лбу и с восторгом ощутил живую и теплую кожу. Как будто разбуженная его прикосновением, она открыла глаза:

– Вы... Вы...– только и могла произнести Элен, и тут же ее веки сомкнулись, и она снова погрузилась в забытье. Но сон ее уже не был страшным подобием смерти. Ее грудь ровно вздымалась, на лицо были написаны удовлетворение и покой.

– Элен! Дорогая моя Элен! – восклицал Фандор, нежно прижимая ее к груди.

Подхватив ее на руки, Фандор тут же хотел скорее бежать с ней прочь из мрачного каретного сарая, подальше от этого открытого гроба... Но Бидуй удержал его:

– Если вас увидят на улице, несущего бесчувственную женщину в погребальном одеянии, ничего хорошего из этого не получится...

– В самом деле! – воскликнул журналист.– Что же нам делать?

Всегда необычайно сообразительный и находчивый, Фандор сейчас, под наплывом эмоций, пребывал в полной растерянности. Однако Бидуй снова оказался на высоте положения. Пошарив по углам, он нашел старое пальто, оставленное кем-то из кучеров, и пыльную конскую попону. Одетая в пальто и укутанная сверху попоной, Элен превратилась в бесформенный сверток, который можно было без особого риска вынести из сарая.

Пока Фандор с этим свертком в руках ожидал у ворот» Бидуй поймал такси. Вместе они уложили Элен на сиденье, после чего похоронщик сказал:

– Разрешите мне откланяться, господин Фандор. Я полагаю, больше во мне нет надобности.

Фандор низко поклонился:

– Примите мою глубокую благодарность, господин граф. Я знаю, чем вы обязаны Жюву. Но то, что вы сделали сегодня, делает и меня, и его вашими вечными должниками!

Жестом светского человека, странно контрастировавшим с его нынешним положением, Бидуй прервал излияния Фандора, И такси тронулось, увозя молодоженов навстречу их счастью,

Ночь прошла благополучно, Элен спокойно спала, и Фандор, наконец, перестал терзаться страхом за ее здоровье. Однако у него появились новые причины для беспокойства.

Утром консьержка передала ему письмо, которое немало его удивило. Исходило оно из канцелярии Президента Республики, от его личного секретаря, и приглашало журналиста явиться в Елисейский дворец в одиннадцать часов для важной аудиенции.

Прочтя послание, Фандор покривился:

– Что еще надо от меня моему многоуважаемому свидетелю?

Он надел темный костюм и повязал на цилиндр траурную ленту. «Совершенно ни к чему оповещать весь мир, что Элен жива, – подумал он.– Пусть лучше все видят меня удрученного горем!»

По телефону он вызвал Жана, старого слугу Жюва. Тот был немало удивлен, увидев Фандора в трауре, а Элен, которую все считали мертвой, спокойно спящей в кровати. Но многое повидавший за годы своей службы у Жюва, Жан ничем не выдал своего удивления. Фандор поручил Жану ухаживать за Элен во время его отсутствия так же, «как если бы вы ухаживали за Жювом».

– Хорошо, месье,– невозмутимо ответил старый слуга.– Но что скажет господин Жюв, если, придя домой, он увидит, что завтрак не готов, а меня нет на месте? Он устроит мне хорошую головомойку...

– Вам не в первый раз получать головомойку от Жюва! – весело сказал журналист.– Впрочем, могу вас успокоить: сегодня Жюв домой не вернется.

Фандор знал, что Жюв, выполняя его просьбу, ни на шаг не отойдет от тела Элен и что сейчас он находится рядом с пустым гробом, где, как он был уверен, пребывают останки несчастной женщины. Фандор понимал, как терзается его друг, но не считал возможным ужо сейчас сообщить ему, что все происходящее – не более чем комедия. Ведь Фантомас бродил где-то поблизости, и, чтобы обмануть его наверняка, надо было, чтобы все, включая и Жюва, думали, что Элен умерла.

Выйдя на улицу, Фандор купил свежий номер «Столицы» и, внутренне веселясь, прочел большую статью, описывавшую трагическую церемонию его бракосочетания «in extremis». Тут он впервые осознал странный факт, что свидетелем со стороны невесты выступил некий граф д'0беркампф. Газета сообщала, что он прибыл во Францию специально для того, чтобы сообщить французскому правительству настоящее имя Элен – Елена Майенбургская... «Что все это значит? Кто такой этот д'0бсркампф?» – размышлял Фандор. И вдруг он хлопнул себя по лбу: «Какой же я кретин! Ведь вчера мне вручили свидетельство о браке с его подписью! Сейчас мы выведем его на чистую воду...»

Сделав небольшой крюк, Фандор зашел в аптеку и тут же вышел из нее, неся сверток с различными реактивами.

– Что если д’Оберкампф – это...– бормотал он себе под нос.– Нет, не может быть... Надо проверить...

Он завернул в ближайшее кафе и попросил принести себе письменные принадлежности.

– Месье будет что-нибудь заказывать?—спросил официант

– Только стакан воды,– улыбнулся Фандор. Я из общества трезвости...

Но вода была нужна ему совсем не для питья. Развернув пакет с реактивами, он стал растворять их в стакане с водой в определенных, хорошо ему известных сочетаниях. Затем он извлек из бумажника свидетельство о браке, где стояла подпись таинственного графа, «Здесь обязательно должны остаться отпечатки его пальцев...—думал Фандор.—Сейчас посмотрим!»

Долгий опыт общения с сыскной полицией многому научил журналиста. В частности, он владел секретом химической смеси, которая позволяла проявить отпечатки пальцев на простой бумаге. И вот сейчас, смочив копчик носового платка в стакане с раствором, он стал осторожно водить им, как кисточкой, по полям документа. «Д'0беркампф последним ставил свою подпись,– думал журналист,– Значит, его отпечатки будут самыми отчетливыми...»

Под действием реактивов на бумаге, как на фотоснимке, стали проступать отпечатки пальцев. Для Фандора не составило труда определить, какие из них принадлежали д'0беркампфу. Несколько минут он пристально вглядывался в бумагу. Вдруг Фандор вздрогнул и побледнел.

– Так и есть! – прошептал он.– Вот эта бороздка не оставляет сомнений... Я узнал бы со среди тысячи других! Выходит, свидетелем на моей свадьбе был не только Фантомас, но и его сын, Владимир! Но зачем ему это понадобилось? И зачем он объявил Элен Еленой Майенбургской?

Полчаса спустя Фандор входил в Елисейский дворец. По предъявлении письма его немедленно проводили в кабинет, где, кроме Президента Республики, находился высокий чопорный человек, в котором журналист узнал министра иностранных дел. «В хорошенькой компании я оказался!» – подумал Фандор, отвешивая почтительный поклон двум сановникам.

– Я пришел по вашему приглашению, господин Президент, – сказал он, стараясь сохранять торжественное и скорбное выражение лица,– ибо хорошо помню пашу доброту и участие... Вы видите перед собой несчастного, вынужденного в день свадьбы оплакивать кончину своей супруги...

– Прошу вас сесть, милостивый государь, и выслушать нас,– сухо прервал его министр иностранных дел.– И не надо взывать к нашему сочувствию: нам известно, как обстоят дела на самом деле! И учтите, что господин Президент, и я говорим с вам от имени правительства.

«Что это означает? – подумал про себя Фандор.– Неужели им известно, что Элен жива?». Вслух же он сказал:

– Но понимаю, какие могут быть ко мне дела у правительства...

– Не трудитесь отрицать»– продолжал министр.– Мы получили сведения по дипломатическим каналам и теперь прекрасно знаем истинные причины, побудившие вас вступить в брак... Мы не позволим шантажировать французское правительство и осложнять отношения Франции с другими государствами!

Министр повысил тон и почти угрожающим жестом поднял указательный палец:

– Вы должны молчать, месье! И вести себя тихо... Не пытайтесь раздуть скандал и воспользоваться его плодам»!

– Но, милостивый государь...– начал Фандор.

На этот раз его прервал Президент Республики:

– Будет лучше, милостивый государь, если вы воздержитесь от произнесения слов, о которых впоследствии вам придется пожалеть. Ваши замыслы раскрыты, в этом вы можете не сомневаться. Относительно дальнейшего с вами переговорят отдельно... Проводите господина к начальнику секретариата! – приказал он служителю, вошедшему в кабинет по звонку.

Фандор, наконец, оправился от неожиданности» и ответил в ироническом тоне:

– То, что вы только что сказали, господа,– какая-то китайская грамота. А я всю жизнь прожил во Франции и в китайском не силен. Однако слух у меня острый, и некоторых нюансов я не мог не заметить. Я пришел сюда, надеясь еще раз выразить господину Президенту мою признательность за участие и помощь. И если я ухожу отсюда, не выполнив своего намерения, то не моя в том вина. Господин министр! Ваша манера выражаться слишком невнятна, даже для дипломата. Я советую вам поупражняться для приобретения того неоценимого качества французского ума, которое именуется «ясностью»! Ваш покорный слуга...

И он последовал за служителем. «Я вляпался в какую-то темную историю,– думал он про себя.– Надо держать ухо востро и не поддаваться эмоциям...»

В громадном кабинете за письменным столом сидел маленький невзрачный человечек. Это был начальник секретариата Президента Республики. Ни слова не говоря, он указал Фандору па стул.

Повисла длительная пауза, которую прервал Фандор.

– Так в чем дело? – спросил он.

– Ну, так сколько? – в свою очередь спросил секретарь.

– Чего сколько? – не понял журналист.

– Я спрашиваю, сколько вы хотите? Сто тысяч? Или, может быть, двести тысяч?.. Ну, давайте сойдемся на двухстах пятидесяти...

Фандор встал и скрестил руки па груди:

– Извините, а чем вы торгуете? Стоячими воротничками? Или пуговицами для штанов?

Человечек тоже поднялся со своего кресла:

– Оставьте неуместные шутки! Вам было сказано, что французское правительство готово оплатить ваше молчание. Мне поручено договориться с вами о сумме. Поэтому я и спрашиваю: сколько?

Как ни старался Фандор сдержаться, он почувствовал, как в нем закипает страшный гнев. Подойдя вплотную к столу, за которым находился его собеседник, он проговорил:

– Послушайте, вы! Я ничего не понимаю в ваших намеках, как не понял и того, что мне только что плели министр иностранных дел и Президент Республики. Одно мне ясно: вы считаете, что я знаю нечто такое, чего вам бы не хотелось, чтобы я знал... И вы предлагаете мне деньги в обмен на мое молчание. Когда такое предложение делают порядочному человеку, то в ответ получают пятерней по физиономии. Считайте, что вы уже получили...

– Милостивый государь!..

– Помолчите! Иначе тот жест, который я сделал пока что условно, я могу повторить практически... А теперь отвечайте: что происходит? И что вы хотите у меня купить?

Секретарь пожал плечами:

– Вы это знаете так же хорошо, как и я... Нет нужды ломать комедию!

«Меня заносит,—подумал Фандор.—Так я ничего не узнаю толком... Но вся эта история явно связана с моей женитьбой...»

– Итак,– сказал он,– вы отказываетесь мне отвечать. Дело ваше! В таком случае, говорить нам больше не о чем. Если вам будет угодно потребовать удовлетворения за полученную вами моральную пощечину, я готов принять одного из ваших друзей и договориться с ним об условиях.

Фандор почувствовал, что его снова понесло.

– Что же касается моего молчания, то скажу вам следующее: если бы только я знал, о чем должен молчать, я заговорил бы немедленно! К сожалению, я этого не знаю. Но я узнаю – можете не сомневаться! И тогда приготовьтесь к хорошенькому скандалу!.. А с вами, месье, мы еще встретимся!

Выйдя из Елисейского дворца, журналист вытер пот со лба. «Ну и дела! – думал он.– Хотел бы я знать, кто здесь сумасшедший... Но теперь я не успокоюсь, пока не распутаю этот узелок! И для начала я меняю свой тактический план: я перестаю делать вид, будто Элен умерла. Пусть все знают, что она жива!»

И Фандор вскочил в проезжавшее такси.

– Боже! Как мне не терпится увидеть мою Элен! – бормотал он.