Текст книги "Театр французского классицизма"

Автор книги: Пьер Корнель

Нерон, Юния, Нарцисс.

Нарцисс

 
Британник, государь, с принцессой ждет свиданья;
Он рядом.
 

Нерон

 
Пусть войдет.
 

Юния

 
Ах, государь!
 

Нерон

 
Молчанье!
Судьбу Британника решите вы сейчас:
С ним видясь, помните, что я гляжу на вас.
 

Юния, Нарцисс.

Юния

 
Нарцисс! Скорей, скорей! К Британнику беги ты,
Скажи ему… Он здесь! Мы небом позабыты.
 

Юния, Британник, Нарцисс.

Британник

 
Принцесса! Это вы? Поверить ли глазам?
Как! Встречу милую судьба послала нам?
Но радость ту – увы! – печаль сразить готова.
Как знать, когда-нибудь увижу ль я вас снова?
Ужель украдкой брать мне счастье суждено,
Что из любимых глаз я черпал так полно?
Увы, какая ночь! От ваших слез ужели
У злобных стражников сердца не просветлели?
Где был любовник ваш? Какой жестокий бог
Мне не дал умереть за вас у ваших ног?
О, горе! Трепеща в объятиях испуга,
Вы втайне, может быть, шептали имя друга?
Принцесса, обо мне вы вспомнили в тот час?
Подумали с тоской, как я оплачу вас?
Молчите вы в ответ? Какой прием суровый!
Так вот как встречен я в своей невзгоде новой?
Ответьте: мы одни! Наш враг обманут мной.
Он отвлечен сейчас заботою иной.
Используем же миг, не размышляя доле.
 

Юния

 
Здесь все покорствует его могучей воле:
У стен есть уши, принц, внимательные к нам;
И видит нас, незрим, здесь император сам.
 

Британник

 
Давно ли, Юния, и вас тот страх тревожит?
Ужели сдаться в плен и ваше сердце может?
Что сталось с нежностью, не ведавшей препон,
Которой мог бы сам завидовать Нерон?
Но отгоните прочь ненужное сомненье!
Еще во всех сердцах таится возмущенье,
Еще во всех глазах свой гнев я узнаю;
Нам мать Неронова поддержку даст свою.
Он оскорбил весь Рим постыдными делами…
 

Юния

 
Ах, принц, от этих слов откажетесь вы сами!
Не тысячу ли раз вы повторяли мне,
Что всеми он любим и чтим в своей стране:
С величьем дел его мирились вы, не споря.
Как видно, ваш язык ожесточило горе.
 

Британник

 
Принцесса, сознаюсь, я от смущенья нем,
Нет, к Юнии спешил Британник не за тем.
Как! Чтоб поведать вам свой гнев и ужас тайный,
Насильно у судьбы я вырвал миг случайный,—
И что ж, бесценный миг растрачиваем мы
На похвалы врагу в стенах его тюрьмы?
Так измениться вдруг, за день один? То вы ли?
Как! Даже и глаза молчать вы научили?
Вперить во взоры взор уже у вас нет сил?
Вам по сердцу Нерон? Британник вам не мил?
Когда б я это знал!.. Молю вас небесами,
Рассейте этот мрак, куда я ввергнут вами.
Ответьте мне! Ужель я навсегда забыт?
 

Юния

 
Поторопитесь, принц, сам цезарь к нам спешит.
 

Британник

 
Какой удар, Нарцисс! Чего же ждать мне боле?
 

Нерон, Юния, Нарцисс.

Нерон

 
Принцесса…
 

Юния

 
Я была покорна вашей воле.
Но больше, государь, ни слова! Я вольна
Лить слезы, коль ему слеза та не видна.
 

Нерон, Нарцисс.

Нерон

 
Ну, что, Нарцисс! Их страсть, как видишь, безрассудна.
Их нежность и без слов изобличить нетрудно.
Соперник мой любим, я сам себе не лгу,
Но муками его насытиться могу!
Я сделаю себе из слез его забаву.
Сегодня Юнией истерзан он на славу.
Иду за ней. А ты к сопернику ступай:
Его отчаянью еще ты пищи дай;
И если на него здесь пыл и слезы тратят,
Пусть темный свой успех он дорого оплатит!
 

Нарцисс

(один)

 
Вторично, о Нарцисс, фортуной призван ты.
На зов божественный спеши из темноты.
Не будем отклонять ее велений властных:
Чтоб счастьем завладеть, пойдем губить несчастных.
 

Нерон, Бурр.

Бурр

 
Паллант оставит Рим.
 

Нерон

 
А что сказала мать?
Боюсь, ей нелегко гордыню обуздать.
 

Бурр

 
Об этом, государь, узнаете вы вскоре;
Едва ли затаить она сумеет горе.
Но пусть ее гроза к вам близится, шумна,—
Не шумом лишь одним опасна вам она!
 

Нерон

 
Так материнский гнев тревоги стал достоин?
 

Бурр

 
За Агриппину я, мой цезарь, не спокоен.
Солдаты, Рим – все чтят царицы славный род,
В ней дочь Германика приветствует народ.
Вот чем сильна она, ее вам ведом норов!
Достойны, государь, вы всяческих укоров
За то, что сами в ней растите злой порыв,
На собственную грудь оружье обратив.
 

Нерон

 
Я, Бурр?
 

Бурр

 
Верней – душа, что страстью одержима!
 

Нерон

 
Не продолжайте, Бурр. Болезнь неизлечима:
Зов сердца моего мне все поведал сам.
Пора мне полюбить…
 

Бурр

 
Так показалось вам,
О цезарь! Коренясь в одном сопротивленье,
Пугает вас недуг, ничтожный при рожденье.
Но если б высший долг вам сердце укрепил
И побороть врага у вас достало сил;
Когда б вернули вы те доблестные годы,
Когда б, мой государь, припомнили невзгоды
Своей Октавии, лишенной всех отрад,
И чистую любовь позвали бы назад;
Когда бы, наконец, пусть не без тайной муки,
Вы обрекли свой взор хоть временной разлуке,—
Поверьте, государь, будь страсть и впрямь сильна,
Прикажут ей уйти – и скроется она!
 

Нерон

 
Я вам доверюсь, Бурр, среди войны кровавой,
Где честь своих мечей поддержим мы со славой,—
Равно средь той борьбы, где поле нам – сенат,
И копья наших слов судьбу страны вершат:
За вами здесь и там пойду, не рассуждая;
Но, Бурр, поверьте мне, у страсти – стать иная,
У ней иной закон – и было б ни к чему
Спускаться до нее суровому уму.
Иду! Я с Юнией расстался из-за спора…
 

Бурр.

Бурр

 
Свершилось, Бурр; Нерон себя проявит скоро;
Его жестокий дух лишь до поры был тих,
Он скоро вырвется из слабых уз твоих.
В каких неистовствах он может разрешиться!
К кому за помощью, о боги, обратиться?
Один лишь Сенека сумел бы мне помочь,
Но он, в неведенье, из Рима отбыл прочь.
О, если бы к нему я матери участье
Мог вызвать!.. Вот она!.. ее приводит счастье.
 

Агриппина, Бурр, Альбина.

Агриппина

 
Что ж! Не права ль я, Бурр, доверья вас лишив?
Вот – правда ваших дел, пускай язык ваш лжив!
Отослан прочь Паллант; он лишь за то наказан,
Что цезарь ваш ему престолом был обязан.
Вы это знаете; добился он один,
Чтоб волей Клавдия стал царствовать мой сын.
Но мало! Святость уз семейных оскверняя,
Супругу цезаря идет сменить другая;
А честный наш министр, враг лести и забав,
Кто призван был смирить Нерона пылкий нрав,
Потворствует и льстит, питая в юном друге
Презренье к матери и ненависть к супруге.
 

Бурр

 
Таких упреков Бурр еще не заслужил.
Неизвинимых дел наш цезарь не свершил.
Он отвратить не мог Паллантово изгнанье:
Давно тот заслужил за гордость воздаянье,
И цезарь лишь, скорбя, исполнил то, что двор
И римский весь народ решили с давних пор.
Все прочее – недуг, и есть ему леченье:
Слезам Октавии найдется облегченье.
Но укротите гнев. Тишайшим из путей
Супруга тотчас же воротите вы к ней:
Нерону угрожать, поверьте мне, опасно!
 

Агриппина

 
О нет! Зажать мне рот стараются напрасно.
Мое молчание вам смелость придает.
И как вам уважать плоды моих забот?
Но не один Паллант стоит за Агриппину;
Иных отмстителей призвать я не премину.
Уж сыну Клавдия известна та вина,
Которую пред ним я искупить должна.
Так, решено! Его я выведу к солдатам,
В них жалость разожгу к его младым утратам.
Пора нам искупить преступные года!
Сын императора предстанет им тогда
И, дочерью вождя Германика поддержан,
Потребует высот, с которых был низвержен.
И Энобарбов сын предстанет рядом с ним,
Совместно с Сенекой и с Бурром же самим,
Которых для него из ссылки призвала я
И власть верховную которым отдала я.
Не поколеблюсь я казнить наш общий грех;
Пускай борьба за трон раскроется для всех.
Чтоб ополчить народ на власть его и вашу,
Я худшего стыда молчаньем не прикрашу;
Все наши низости огласке я предам:
Убийства, ссылки, яд…
 

Бурр

 
Но кто поверит вам?
Себе и цезарю слепое обвиненье
Невольно все сочтут за злое ухищренье.
Царица, я ль не встал с мечом за вашу честь,
К присяге армию не я ль сумел привесть?
Но злом не помяну борьбы минувшей славу,
Затем что сын отцу наследовал по праву.
С тех пор как Клавдием усыновлен Нерон,
Ваш сын с Британником правами уравнен.
Рим мог его избрать! Так, на заре империй,
Был славным Августом усыновлен Тиберий;
Агриппа[183]183
  Агриппа – внук Августа, оттесненный от престола сыном Ливии Тиберием. Агриппа был убит в ссылке по приказанию Тиберия.


[Закрыть] ж юноша, незаслужённо пав,
Напрасно требовал возврата кровных прав.
Нерона мощь крепка на твердом пьедестале,
Хотя б своей рукой ее шатать вы стали;
И если цезарь наш считается со мной,
Он вскоре вас смягчит сердечной добротой.
Я начал – и, клянусь, закончу начатое!
 

Агриппина, Альбина.

Альбина

 
Куда вас завлекло неистовство слепое,
О госпожа! Теперь все цезарь будет знать.
 

Агриппина

 
Ах, лишь бы он посмел очам моим предстать!
 

Альбина

 
Молю вас, госпожа, да стихнут скорбь и злоба!
Ни брат и ни сестра того не стоят оба,
Чтоб в жертву им отдать ваш царственный покой!
Иль цезарь и в любви не смеет быть собой?
 

Агриппина

 
Как? Иль не видишь ты, в какую сеть нас ловят,
Альбина? Это мне соперницу готовят!
Коль роковую связь не устраню совсем,
Я буду смещена и сделаюсь ничем.
Пока Октавию венчал лишь титул звучный,
Она для цезаря была женой докучной,
Награды, почести дарила я одна,
Я славой при дворе была окружена.
Но нежность цезаря похитила другая,
Власть милой и жены в руках соединяя;
Величье цезарей, плод стольких злых скорбей,
За мимолетный взгляд наградой будет ей.
А мне?.. Иль стану я отвержена, гонима?..
Альбина, даже мысль о том мне нестерпима!
Я рисковала всем для сына моего…
Неблагодарный он!.. Но вот и враг его…
 

Британник, Агриппина, Нарцисс, Альбина.

Британник

 
Еще наш общий враг не одержал победы,
Царица; есть сердца, что делят наши беды.
Честнейшие друзья, – не знали мы о них! —
Пока исходим мы здесь в жалобах пустых,
Питая правый гнев, неправдой разожженный,
Нарциссу вверили порыв свой возмущенный.
Еще неверной той не овладел Нерон,
Которой честь сестры приносит в жертву он.
Коль вы по-прежнему за честь ее скорбите,
Теперь отступника вы к долгу возвратите.
Едва ль не весь сенат нас поддержать готов:
Пизон, Плавт, Сулла[184]184
  Пизон, Плавт, Сулла – эти знатные римляне были известны как противники Нерона. Пизон стоял во главе большого заговора, возникшего в последние годы царствования Нерона; Рубеллий Плавт, который был потомком Августа (как и Нерон), сделался после смерти Британника ставленником Агриппины в ее борьбе против сына; Корнелий Сулла, женатый на дочери Клавдия, возможно, и не претендовал на трон, но тем не менее по подозрению Нерона был выслан из Рима.


[Закрыть]…
 

Агриппина

 
Принц, страшитесь ложных слов!
Как? Сулла, Плавт, Пизон, знатнейшие из знатных?
 

Британник

 
Я вижу, что речей желали б вы обратных,
Что гнев ваш, госпожа, растерян и смущен,
Страшится сам того, к чему стремился он.
Нет! Я обязан вам надежнейшей опалой;
Во всех моих друзьях отваги нет ни малой.
Нет и самих друзей; старались вы о том,
Чтоб даже лучший друг мне сделался врагом.
 

Агриппина

 
Вас увлекает, принц, опасная отвага!
От разуменья лишь зависит наше благо.
Я обещала вам: назло вражде людской,
Сумею совершить обещанное мной.
Не скрыться от меня преступному Нерону;
Он выслушает мать, и я в нем совесть трону;
Угрозой, лаской ли, я приступлю к нему.
А нет – Октавию я за руку возьму,
С ней обойду весь Рим, во все сердца посею
Сочувствие к слезам и ненависть к злодею.
Прощайте! Сыну я не уступлю игры.
А вы доверьтесь мне – и скройтесь до поры.
 

Британник, Нарцисс.

Британник

 
Надеждами меня ты не прельстил ли ложно?
Вполне ль твоим словам довериться возможно,
Нарцисс?
 

Нарцисс

 
О да. Но, принц, не в стенах же дворца
Осмелюсь вам раскрыть всю тайну до конца.
Идем. Что ж медлить?
 

Британник

 
Что же медлю я, о, небо?
Увы!
 

Нарцисс

 
Скажите все.
 

Британник

 
Нарцисс, увидеть мне бы
В последний раз…
 

Нарцисс

 
Кого?
 

Британник

 
Краснею, но, поверь,
Хочу лишь подтвердить печаль своих потерь.
 

Нарцисс

 
Ужели все ж ее готовы звать вы верной?
 

Британник

 
Я звать ее готов злодейкой беспримерной!
Но, гневу вопреки, твердит душа моя,
Что меньше, чем бы мог, уверен в этом я.
Впотьмах блуждает ум, у сердца жизнь иная,—
Все силится понять, прощая, обожая.
Хочу в душевный мрак дорогу дать лучу,
Спокойно презирать изменницу хочу.
О! кто б поверить мог, что дух, высокий с виду,
С младенчества тая на лживый двор обиду,
Вдруг позабудет все, чем горд был до сих пор,
Коварством роковым смутивши самый двор?
 

Нарцисс

 
А может быть, она, в своем уединенье,
Давно замыслила дать цезарю сраженье?
Решив, что глаз своих ей все равно не скрыть,—
Заставить их искать хотела, может быть,
Чтоб цезаря верней пленить искусной лестью
Победы над ее непобедимой честью.
 

Британник

 
Так видеться нельзя?
 

Нарцисс

 
Мой принц, она сейчас
С другим возлюбленным… принять не может вас!
 

Британник

 
Пусть так! Идем, Нарцисс. Но кто там? Не она ли?
 

Нарцисс

(в сторону)

 
О боги! К цезарю, – чтоб правды не узнали!
 

Юния, Британник.

Юния

 
Не подходите, принц, бегите прочь от зла,
Что твердостью своей на вас я навлекла!
Нерон в неистовстве! Ушла я незаметно,
Пока там сына мать увещевает тщетно.
Прощайте же! Молю, щадя мою любовь,
Дождаться дней, когда мы будем вместе вновь.
В душе своей ношу ваш образ неизменно.
Там будет вечно он.
 

Британник

 
Я слушаю смиренно;
Простора ищете вы прихотям своим,
Мне ж следует бежать, чтоб дать дорогу им.
Бесспорно, образ мой докучен вам немного,
Вам в самой радости мерещится тревога.
Что ж! Мне пора уйти…
 

Юния

 
Хотите оскорбить…
 

Британник

 
Ах, вы могли бы все ж хоть день повременить!
Я не ропщу на то, что общее пристрастье
Неразлучимо с тем, кого ласкает счастье;
Что вы ослеплены величьем при дворе;
Что ищете его в ущерб моей сестре;
Но что, пленяясь им, как всякая другая,
Вы лгали мне; что, блеск наружно презирая,
Моим мученьям вы несли такой итог,—
Нет, этого, клянусь, я ожидать не мог!
Я видел всходы зла над собственным паденьем,
И небо вторило врагам моим с глумленьем;
Я думал, бед моих исчерпан весь запас,
Принцесса; но пришлось еще утратить вас.
 

Юния

 
Будь лучше времена, я местью справедливой
Отмстила б вам за то, что я кажусь вам лживой;
Но вам грозит Нерон, и в час беды такой
Не омрачу вас, принц, обидою пустой!
Разубедитесь же и все поймите сами:
В ту встречу сам Нерон тайком следил за нами.
 

Британник

 
Возможно ли! Нерон…
 

Юния

 
Наш слушал разговор.
Он к моему лицу приковывал свой взор,
Готовый обратить на вас всю ярость мщенья
За каждый взгляд иль жест, знак нашего сближенья.
 

Британник

 
Пусть слушал нас Нерон, принцесса! Но – увы! —
Когда бы, лгав ему, меня щадили вы,—
Я мог бы угадать в том происки злодея.
Любовь не ищет слов, все выразить умея.
Ваш взгляд, один ваш взгляд надежду мог мне дать,
Могли б вы…
 

Юния

 
Лишь одно: спасти вас и молчать!
Как много раз, – увы! – коль все сказать должна я, —
Дрожала я за вас, открыться вам желая.
Как робко прятала я вздохи мук своих
И, ваших глаз ища, бежала прочь от них!
Как тягостно молчать наедине с желанным,
Самой его казнить сомненьем непрестанным,
Когда один лишь взгляд все счастье мог сберечь!
Но и слезам тот взгляд велел бы долго течь!
Ах! Тайно трепеща от страсти незабытой,
Себя не смела я считать надежно скрытой:
Тоскующий мой взгляд был вечно начеку,—
Казалось, бледностью предам мою тоску.
Ждала я, что Нерон, глумясь над ложью тщетной,
Вам пожелает мстить за трепет мой запретный,
Страшилась, что любовь прорвется из сердец,
И вовсе не любить хотела б наконец!
Ах! К счастью своему и к нашему, быть может,
Он не постиг огня, что наши души гложет!
Терпение, мой принц, пускай не видят нас,
А больше от меня не требуйте сейчас!
Позднее много тайн поверить вам должна я.
 

Британник

 
О, верю, верю я! Какая весть благая!
Как вы чисты и как тяжка моя вина!
Как много горьких бед для нас несет она!
 

(Падая к ногам Юнии.)

 
Когда у ваших ног раскаюсь со слезами?
 

Юния

 
Что делаете вы? Соперник рядом с вами!
 

Нерон, Британник, Юния.

Нерон

 
Так! Продолжайте, принц, прекрасный свой порыв!
На ваши милости ответ его не лжив,
Принцесса! Юноша благодарил вас страстно.
Меня благодарить он тоже б мог всечасно, —
Ведь вас я лишь затем посмел сюда завлечь,
Чтоб облегчить ему возможность нежных встреч.
 

Британник

 
К ее ногам несу я радость и тревоги
Повсюду, где свести нас пожелают боги,
А этот ваш дворец, вся эта западня
Не могут ни смутить, ни удивить меня!
 

Нерон

 
Иль камни этих стен не всех тут научили
Покорно чтить меня и покоряться силе?
 

Британник

 
Нет, камни этих стен не могут научить
Вас – мною помыкать, меня ж – пред вами льстить!
Им ведомо, кто я и чьим родился сыном.
Позор, что надо мной Домиций – господином!
 

Нерон

 
Так нашей гордости преграду ставит рок:
Тогда смирился я; смиритесь вы в свой срок!
А если бунтовать хотите безрассудно,
Вы молоды еще, вас вразумить нетрудно!
 

Британник

 
Кто ж вразумит меня?
 

Нерон

 
Империя, закон,
Рим.
 

Британник

 
Но при чем тут Рим? Иль дал вам право он
На эти низости, достойные презренья:
Насильственный развод, аресты, похищенье?
 

Нерон

 
Нет, любопытных глаз не простирает Рим
К секретнейшим делам и тайникам моим.
Учитесь у него!
 

Британник

 
Он бед утратил меру.
 

Нерон

 
И все же он молчит: последуйте примеру!
 

Британник

 
Так начал сбрасывать узду с себя Нерон?
 

Нерон

 
Нерон бесстыдными речами утомлен.
 

Британник

 
И все должны хвалить владычество благое?
 

Нерон

 
Мне нужен лишь их страх, – не важно остальное!
 

Британник

 
Иль Юния уже не та, иль нрав такой
Не может никогда владеть ее душой!
 

Нерон

 
Пусть так! Я не берусь лить слезы перед нею,
Зато я обуздать соперника сумею!
 

Британник

 
Какая б участь мне была ни суждена,
Ее немилость мне была б одна страшна!
 

Нерон

 
Добудьте же ее – вот все, что вам скажу я!
 

Британник

 
Быть милым ей – вот все, чего ищу, тоскуя!
 

Нерон

 
У вас – ее обет, ей мил ваш юный пыл.
 

Британник

 
По крайней мере, лгать ее я не учил:
К притворству девушку не принуждал я вздорно
И, чтоб зажать ей рот, не прятался позорно!
 

Нерон

 
Довольно! Стража!
 

Юния

 
О, что делаете вы?
Ведь это брат… Он слеп от ревности, увы!
Молю вас, государь! Иль мало он несчастен,
Что даже и в любви счастливым быть не властен?
Дозвольте ж, уравняв печалью вас вполне,
От вас и от него навеки скрыться мне.
Уход мой усыпит огонь вражды меж вами;
Весталкой, государь, окончу век свой в храме.
Несчастный наш союз простите вы ему;
Отныне я верна лишь небу одному.
 

Нерон

 
И в этом, как во всем, одно притворство злое!
Принцессу, стражники, замкнуть в ее покое!
Британник у сестры пусть будет заключен!
 

Британник

 
Так силой взять любовь пытается Нерон!
 

Юния

 
Одна покорность, принц, нам принесет спасенье!
 

Нерон

 
Немедля, стражники, исполнить повеленье!
 

Нерон, Бурр.

Бурр

 
О, небо!
 

Нерон

(не видя Бурра)

 
Встреча здесь их вдвое разожгла;
Я руку узнаю, что их теперь свела.
Я Агриппиной вновь осмеян и повержен.
Так долго ею был я лишь затем удержан,
Чтоб низкая игра здесь длилась до конца.
 

(Заметив Бурра.)

 
Еще не вышла мать из моего дворца?
Замкните двери, Бурр, засовами глухими
И стражников ее смените вы моими.
 

Бурр

 
Возможно ль, цезарь? Мать? Не выслушав?
 

Нерон

 
Ну, нет!
Остерегитесь, Бурр, вот добрый вам совет!
Уже который день любое приказанье
Встречает в вас судью, родит непослушанье.
От вас ответа жду, а будете молчать —
Я расспрошу других про Бурра и про мать.
 

Агриппина, Бурр.

Бурр

 
Да, защитить себя вы сможете свободно:
Нерону самому вас выслушать угодно.
Быть может, лишь затем и удержал он вас,
Чтоб с вами, госпожа, увидеться тотчас.
Но вам – простите вновь свободное сужденье! —
Не должно цезаря корить за оскорбленье;
Готовьтесь, госпожа, виновного обнять:
В защите вы вольны; но бойтесь обвинять!
Двор приучен глядеть на все его глазами.
Пускай Нерон ваш сын, пусть коронован вами,—
Он император ваш, и власть его сильна,
Хоть вами ж эта власть была ему дана.
Немилостив ли он иль с вами ласков снова,—
Толпа ласкать и гнать вослед ему готова.
Не вы ей надобны, – он, он один, во всем!
А вот и государь…
 

Агриппина

 
Оставьте нас вдвоем!
 

Нерон, Агриппина.

Агриппина

(садясь)

 
Извольте сесть, Нерон, и слушать, что скажу я.
Повинной ждете вы, свиданье мне даруя.
Не знаю, в чем меня могли оклеветать:
Я все свои вины вам поспешу назвать.
Вы заняли престол; вы с детства знали сами,
Какая цепь преград лежит меж ним и вами.
Права моих отцов, возвысившие дочь,
Без помощи моей вам не могли б помочь.
Когда судили мать Британника сурово[185]185
  Когда судили мать Британника сурово… – Мессалина, мать Британника и Октавии, прославилась крайней порочностью и бесстыдством. Была казнена в 48 г. за супружескую неверность.


[Закрыть]
И Клавдий ей вернул супружеское слово,—
Немало девушек искало глаз его,
Придворных, даже слуг, склонив на сватовство.
Я стала в общий ряд, лишь одного желая:
Вам передать тот трон, который обрела я.
Я гордость бросила, – Паллант мне сватом стал,
И Клавдий глаз моих зовущий блеск узнал:
Племянницу свою лаская непрестанно,
От нежности к любви он перешел нежданно.
Но Рим мог заклеймить преступным наш союз:
Разъединяли нас запреты кровных уз.
Я не могла бы стать женой отцова брата.
Но, щедро купленный, привел указ сената
В постель мне цезаря, а Рим – к моим ногам.
Все было мне дано, и ни толики – вам.
В семействе Клавдия родным вы скоро стали;
Дочь цезаря за вас просватала не я ли?
Силан, ее жених, был с нею разлучен,
И кровью оплатил свое паденье он.
Но мало этого! Кто б ждал от властелина,
Что даст он зятю власть, лишая власти сына?
Вновь помощь я нашла в Паллантовых речах:
Вас Клавдий уравнял с Британником в правах,
Нероном вас назвал и произнес решенье
До срока вам вручить права на соправленье.
Отныне цель моя для всех была ясна
И многих трепетать заставила она.
Про скорбь Британника, про будущие беды
Среди друзей отца затеялись беседы.
Я обещаньями задобрила одних;
Изгнанье навлекла на самых заклятых;
Сам Клавдий, вняв словам моих немолчных жалоб,
Отторг от сына тех, чья верность пожелала б,
О жребии его печась, как о своем,
Вернуть его на трон извилистым путем.
Я больше сделала: друзей, вожатых ложных,
Нашла я для него средь слуг своих надежных.
А вам, верна себе, но с умыслом иным,
Дала наставников, которых чтил весь Рим:
Я мудрость избрала, тщеславье отстраняя;
Вернула я из войск, из ссылки призвала я
Тех самых Сенеку и Бурра, кто потом…
Но Рим их чтил тогда, и я ввела их в дом!
Не пощадив казны дворцового подвала,
Я вашим именем щедроты рассыпала.
Приманки зрелищ, игр, подарков и наград
К вам привлекли сердца народа и солдат,
Чья память, верная Германика победам,
Во внуке молодом гордилась славным дедом.
Меж тем к закату шел Британника отец.
От долгой слепоты прозрел он наконец —
Ошибку понял он. И, сетуя о сыне,
Вдруг разомкнул уста, молчавшие доныне,
Хотел созвать друзей, – напрасно! поздний страх:
Дворец, войска, альков держала я в руках.
Его последний вздох от всех оберегая,
Отцовской нежности расцвесть в нем не дала я,
Стеной своих забот сокрыв его вполне
От сына, что рыдал безвестно в стороне.
Он умер. Каждый мог предать меня бесчестью.
Не стала я смущать сердца внезапной вестью;
И вот меж тем как Бурр, желанной цели рад,
Вам тайно присягнуть заставил всех солдат,[186]186
  …Бурр… вам тайно присягнуть заставил всех солдат… – Афраний Бурр был долгое время префектом претория, то есть начальником императорских когорт в Риме. Успех претендента на престол зависел от настроения в этих когортах; поэтому, желая добиться власти, наследники трона старались прежде всего обеспечить себе поддержку префекта претория, а через него и всей императорской гвардии. Фактически после Октавиана Августа все римские императоры вступали на престол при посредничестве префекта преторианских войск.


[Закрыть]
И я, его рукой, вас близила к победам,
Конец властителя здесь в Риме был неведом:
Курились алтари, и, Клавдию верна,
О здравье мертвеца молилась вся страна:
Но, укрепив свой трон признаньем легионов,
Вы возвратились в Рим вершителем законов,
И должен был народ узнать двойную весть:
Оплакать Клавдия – Нерона превознесть.
Вот исповедь во всем, свершенном мной когда-то,
Вот все мои грехи! А вот за них расплата:
Всего полгода лишь, став баловнем в стране,
Вы, благодарностью платить умели мне;
Потом, утомлены стеснительным вниманьем,
Вы предпочли платить мне дерзким непризнаньем.
А Сенека и Бурр щадили тот порок,
Давая, что ни день, вам низости урок,
Хвалясь, что их самих в науке превзошли вы.
Но, верно, и они еще не слишком лживы,—
Отон, Сенецион[187]187
  Отон, Сенецион – приятели молодого Нерона, участвовали во всех развлечениях императора.


[Закрыть] вам стали ближе тех,
Пособники бесчинств и низменных утех.
Когда же, возроптав на ваши козни злые,
Обидчика на суд я призвала впервые
(Злодей вдвойне жесток, раз совесть смущена!),—
Я цезарем была вдвойне оскорблена.
Но мало! Юнию помолвив с вашим братом,
Я обещала им поддержку пред сенатом.
Что ж делаете вы? В тюрьму заключена,
В вас пагубную страсть рождает вдруг она.
И вот в одну лишь ночь Октавия забыта,
Скрепленный мной союз ей больше не защита;
Отослан прочь Паллант, Британник заключен;
Простерт и на меня преступный ваш закон,—
Бурр дерзко предо мной велел замкнуть ворота,
А вы, кто виноват в предательствах без счета,
Забыв, что долг ваш в том, чтоб оправдаться в них,—
Вы ждете от меня признанья вин моих.
 

Нерон

 
Я не забыл, что власть была дана мне вами.
Не тяготя мой слух ненужными словами,
Могли б спокойно вы, без вздохов и скорбей,
Вкушать плоды любви и верности моей.
Но ваша неприязнь и этот вечный ропот
Невольно при дворе родит упорный шепот
О том (я все скажу – друг другу мы не льстим),
Что о себе пеклись вы именем моим.
«Ужели, – шепчут здесь, – всем царственным почетом
Еще не отдан долг былым ее заботам?
В чем провинился сын? За что он осужден?
На то ль, чтоб угождать, был коронован он?
Опять она царит; он – лишь наместник новый?»
И вправду, до сих пор, вам угождать готовый,
Я честь свою и власть вам уступить был рад.
Нетрудно было б мне отдать их вам назад.
Но мужественный Рим не хочет женской власти.
Пока я робок был, здесь бушевали страсти:
Сенат и весь народ вдвойне возмущены,
Что в образе моем вас чтить они должны,
Кричали про меня, что Клавдий, вам послушный,
Мне с властью завещал и нрав свой простодушный.
Когда у ваших ног склонялся лес значков,
Вы слышали не раз мятежный гул полков:
Роптали воины, напрасно удостоив
Вас этим зрелищем простертых ниц героев.
Другая женщина была б не так горда:
У вас же – или власть, иль слезы без стыда!
Теперь, Британника одушевив на мщенье,
Вы Юнию ему даете в подкрепленье
И снова ткете сеть Паллантовой рукой.
Когда ж я принужден свой оберечь покой,—
От ярости себя не помните вы сами,
Грозя Британника явить перед войсками.
Уже до лагерей донесся шум молвы.
 

Агриппина

 
Я? За него? Злодей! Могли поверить вы?
Чего достигла б я, вас на него сменяя?
Чем стал бы мой удел? Чего бы ждать могла я?
Ах, если и меня наветчик не щадит,
Раз взор доносчиков и здесь за мной следит,
Раз нет и здесь оград от их наветов черных,—
Что ж сталось бы со мной в толпе чужих придворных?
Судили б там меня не за бессильный гнев,
Что в сердце умирал, родиться не успев,
Но за мои вины пред всеми ради сына.
Их искупила бы сторицей Агриппина!
Я разгадала вас, мне ваша лесть чужда:
Вы нерадивый сын, вы были им всегда;
Когда вас, отрока, я пестовала нежно,
В ответ был поцелуй, заученный прилежно.
Все было вам равно, все жесточал ваш нрав,
Самой моей любви преградой вечной став.
О, как несчастна я! Какая участь злая:
Заботливо любить, заботой докучая!
Сын у меня один: о небо, знаешь ты,
О ком, как не о нем, мой плач, мои мечты?
Опасность, совесть, страх меня не удержали,
Я подавила гнев; от будущей печали
Непостижимый рок глаза мои отвел;
Я сделала свое: вы заняли престол.
К свободе, что теперь я под замком оплачу,
Вы можете отнять и жизнь мою в придачу.
Но бойтесь, чтоб народ, оплакав мой конец,
С вас вскоре не сорвал надетый мной венец.
 

Нерон

 
Чего ж хотите вы? Что должно мне исправить?
 

Агриппина

 
Моих обидчиков раскаяться заставить,
Отчаянье и гнев Британника унять,
На выбор Юнии цепей не налагать,
Чтоб с ними и Паллант был возвратиться волен,
Чтоб доступ к цезарю всегда мне был дозволен,
 

(замечая Бурра в глубине сцены)

 
Чтоб этот самый Бурр, кто слышит нашу речь,
У входа в ваш покой не смел меня стеречь.
 

Нерон

 
Готов я тотчас же, с настойчивым стараньем,
Заверить вашу мощь безмерным послушаньем;
И я благодарю счастливый наш разлад
За то, что прежний мир он нам вручил назад.
Что б ни свершил Паллант, я все забыть согласен;
Британнику мой гнев отныне не опасен;
Что ж до моей любви, разъединившей всех,
Рассудите вы нас и в этом без помех.
Порадуйте друзей моих благим решеньем.
Покорность, стражники, царицыным веленьям!