355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Пьер Амбруаз Франсуа Шодерло де Лакло » Манон Леско. Опасные связи » Текст книги (страница 1)
Манон Леско. Опасные связи
  • Текст добавлен: 29 сентября 2016, 02:01

Текст книги "Манон Леско. Опасные связи"


Автор книги: Пьер Амбруаз Франсуа Шодерло де Лакло


Соавторы: Антуан Франсуа Прево д'Экзиль
сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 40 страниц) [доступный отрывок для чтения: 15 страниц]

Аббат Прево МАНОН ЛЕСКО
Шодерло де Лакло ОПАСНЫЕ СВЯЗИ

Перевод с французского

Ю. Виппер Два шедевра французской прозы XVIII века

«Манон Леско» аббата Прево и «Опасные связи» Шодерло де Лакло объединены в одном томе не случайно. При всем различии, которое существует между обоими произведениями, многое их и сближает.

Каждый из этих писателей завоевал литературную славу как автор одного-единственного произведения. Прево был в действительности литератором весьма плодовитым. При этом и другие его романы (например, «Записки знатного человека» или «История Кливленда») пользовались большим успехом у современников. Однако в наши дни широкие читательские круги знают его только как автора «Манон Леско».

Артиллерийский офицер Шодерло де Лакло увлекался на досуге литературным творчеством. Задумывая свой роман «Опасные связи», Лакло, по словам очевидца, «намеревался написать книгу из ряда вон выходящую, которая имела бы отзвук и тогда, когда его самого уже не будет в живых». Он достиг этого. Когда же страсти, вызванные выходом в свет его книги, несколько затихли, этот многогранно одаренный человек направил свою энергию на другие цели. То, что он сочинял после 1782 года, принадлежит истории военной мысли и техники, политике и публицистике. Литературные же опыты, предшествовавшие «Опасным связям» (легкие галантно-эротические стихотворения, анонимный пасквиль «Послание Марго», метивший во всесильную Дюбарри, либретто оперы «Эрнестина» и др.), не оставили сколько-нибудь заметного следа.

Жизненный охват в «Манон Леско» и в «Опасных связях» не отличается особой широтой. Внимание писателей сосредоточено как будто целиком на анализе любовного чувства. Но этот анализ так глубок и ярок, что бросает свет далеко вокруг себя: он раскрывает общественную сущность героев, заставляет задуматься над природой жизненных закономерностей, определяющих их судьбу. И то и другое произведение содержало в себе резкое осуждение окружающей социальной действительности. Господствующие дворянские и церковные круги великолепно отдавали себе в этом отчет. В 1733 году, сразу же после выхода из печати французского издания «Манон Леско» (впервые это произведение Прево было опубликовано двумя годами раньше в Голландии), оно было конфисковано и предано сожжению. Появление в свет в 1782 году «Опасных связей» вызвало волну негодования в светских кругах и среди благонамеренно настроенных литераторов. Противники Лакло кричали о безнравственности романа, а на самом деле опасались его разоблачительного звучания. Им было ясно, какой мощный заряд был заложен в книге, созданной почти одновременно с такой бунтарской вещью, как «Женитьба Фигаро» Бомарше.

Шодерло де Лакло в начале 80-х годов XVIII века мог выявить свою враждебность дворянскому обществу лишь в литературной форме – постигнув нравственный облик этого общества и воспроизведя его в образах. Однако уже через несколько лет скромный, но лелеявший смелые замыслы офицер проявил свои общественные убеждения более непосредственно – в политических бурях и военных схватках революции.

Оба произведения, будучи тесно связанными с художественными традициями и идеологической жизнью своего времени, вместе с тем занимают в какой-то мере обособленное место в литературном процессе XVIII столетия. Разумеется, Прево соприкасался во многом со своими современниками-просветителями. Шодерло де Лакло многое у последних воспринял. Однако ни тот, ни другой не являлись прямыми участниками просветительского движения. В то же время и «Манон Леско» и «Опасные связи» знаменуют собой важный этап в становлении реалистического романа как жанра. В обоих произведениях можно обнаружить попытку осуществления некоторых из тех принципов художественного видения действительности, тех способов раскрытия внутреннего мира человека, которые получили свое дальнейшее развитие позднее, в пору полной зрелости романа, в литературе критического реализма. Не удивительно поэтому, что «Манон Леско» и «Опасные связи» сохраняют свою эстетическую жизненность вплоть до наших дней, продолжая и поныне питать ум и волновать воображение читателя.

* * *

Несмотря на наличие точек соприкосновения, многое, естественно, и различает эти романы – тем более, что они отделены друг от друга промежутком в полстолетия. Причина этих различий многообразна. Весьма несхожими были, прежде всего, характеры обоих писателей, по-разному складывался их жизненный путь.

Антуан-Франсуа Прево (1697–1763) был человеком чувствительным, одаренным душой пылкой, но непостоянной, не выдерживавшей длительного напряжения борьбы. В течение довольно долгого времени он метался между двумя противоположными жизненными решениями – между затворничеством монастырской кельи и треволнениями светского существования. Жизнь его изобиловала волнующими, а зачастую и рискованными авантюрами, неожиданными переломами. Однако, когда окидываешь взором пеструю и беспокойную биографию аббата Прево, складывается впечатление, что чаще не он сам определял течение своей жизни, а судьба распоряжалась им в зависимости от своих прихотей.

Пьер-Амбруаз-Франсуа Шодерло де Лакло (1741–1803) был человеком иного склада – целеустремленным и волевым, обладавшим железной выдержкой. Выходец из среды мелкого дворянства, недавно возведенного в звание (его отец состоял в должности секретаря интендантства провинций Артуа и Пикардия), он избрал для себя службу в армии. По примеру других молодых людей, интеллигентных и знающих, но не располагавших связями и протекцией, он поступил в артиллерийское училище. Лакло рано проникся оппозиционными настроениями по отношению к существующему режиму. Нравы господствующих кругов его отталкивали, порядки, царившие в стране, где общественное брожение принимало все более грозный характер, возмущали. Решив бороться за свои убеждения, он избрал своим оружием перо. Лакло стал собирать сведения, разоблачающие нравы представителей именитых аристократических семей. Есть основание предполагать, что у него было намерение написать резкий политический памфлет. Затем, однако, весь этот накопленный материал он переплавил в художественные образы. Взяв в 1781 году отпуск и обосновавшись на некоторое время в Париже, он создал «Опасные связи». Воплотив в этой книге роившиеся у него в сознании мысли, настроения и жизненные впечатления, Лакло отошел от литературного творчества. Его влекли к себе другие перспективы.

Необходимо, хотя бы очень кратко, обрисовать основные этапы его последующей, недолгой, но бурной жизни. Без знакомства с ними трудно составить себе представление о личности и мироощущении создателя «Опасных связей». В 1786 году, в знак протеста против духа кастовости и казенной рутины, царивших в старорежимной армии, Лакло обратился с письмом к Французской Академии. Последняя задумала объявить конкурс на похвальное слово Вобану, мастеру военно-инженерного и фортификационного дела времен Людовика XIV. Вобан был кумиром консервативно настроенного руководства королевской армии; Лакло же, вдохновляясь идеями своего учителя в области военной техники Монталамбера, подверг язвительной критике культ Вобана. Начальство Лакло, которое недолюбливало вольнодумного офицера еще со времен скандальной публикации «Опасных связей», на этот раз проявило решительность.

Лакло был лишен возможности продолжать свои экспериментальные военно-инженерные работы. Ему было предписано вернуться в воинскую часть, но он предпочел отставку.

Ему не пришлось, однако, долго сидеть сложа руки. Вспыхнуло пламя революции. Лакло немедленно окунулся в гущу политической борьбы. Он стал главным советником герцога Орлеанского, фигуры популярной в оппозиционных кругах, претендента на возможный пост главы конституционного правительства. Затем, по мере углубления революции, автор «Опасных связей» выдвинулся в число ведущих деятелей Якобинского клуба и вел напряженную журналистскую деятельность как один из редакторов газеты «Журналь дез ами де ла Конститюсьон». В дни, когда против Франции выступила первая контрреволюционная коалиция, Лакло вернулся на военное поприще. Он принимал активное участие в выработке общих стратегических планов кампании. Исполняя обязанности комиссара революционного правительства при главнокомандующем войсками, он внес немалую лепту в разгром врага при Вальми. Затем ему было поручено укрепление обороны республики на юге страны, после чего он был назначен генерал-губернатором французских владений в Индии.

Начались гонения на герцога Орлеанского и его приверженцев, и Лакло был арестован. Но предложенное Лакло изобретение – создание «полых ядер», значительно увеличивавших ударную силу морской артиллерии, – заинтересовало военные власти республики; Лакло был освобожден и получил возможность работать над своим проектом. Однако вскоре, в ноябре 1793 года, в период разгрома жирондистов, Лакло был вновь заключен в тюрьму, на этот раз надолго. Его жизнь висела на волоске. Особенно угрожающим его положение оказалось после казни Дантона, к которому он был близок. Вышел он из тюрьмы лишь после 9-го термидора. Его здоровье было подорвано. В течение нескольких лет он был вынужден оставаться в тени; занимался журналистикой, служил в финансовом ведомстве. Приход к власти Бонапарта, с которым он был лично связан, вновь открыл ему доступ в армию. Стремление материально обеспечить семью было основным мотивом, побудившим Лакло, несмотря на возраст и недомогания, вновь взвалить на себя нелегкое бремя походной жизни. Первый консул присвоил ему звание генерала. Лакло работал в Центральном артиллерийском комитете и наконец получил назначение на должность командующего артиллерией Неаполитанской армии. Прибыв в Таранто, он вскоре заболел дизентерией и скончался 4 сентября 1803 года.

* * *

Причины, по которым Прево и Шодерло де Лакло оказались – каждый – авторами единственного произведения, также были несхожи.

Прево пережил кратковременный творческий взлет, вырвавшись в конце 20-х годов на свободу из монастырского плена. В «Манон Леско» этот взлет отразился с наибольшей художественной силой. Это произведение было создано в какой-то необычайный, не повторявшийся более в жизни писателя момент исключительного расцвета всех его душевных сил. В этот момент – возможно, под влиянием чувства любви (увлечение авантюристкой Ленки, послужившее непосредственным толчком для написания романа) – в противоречивом мироощущении Прево возобладала жажда земного счастья, воля к борьбе за него.

Шесть лет, с 1728 по 1734 год, провел Прево в эмиграции, за пределами абсолютистской Франции – сначала в Англии, затем в Голландии и, наконец, снова в Англии. Пребывание в этих странах, значительно опередивших Францию в общественном развитии, расширило и углубило жизненный опыт Прево. Плодотворное воздействие оказало на него и знакомство с достижениями английской реалистической литературы, и в первую очередь с романами Дефо. Они привлекли внимание Прево правдивым изображением социальных контрастов и сочувствием к тяжелой жизни низов общества. Все эти предпосылки, вместе взятые, и позволили полностью раскрыться богатейшим творческим возможностям художественной натуры Прево.

На первый взгляд, между «Манон Леско» и другими, ныне забытыми произведениями Прево, есть много общего. И здесь перед нами снова тот же излюбленный писателем тип героя – человека импульсивного и чувствительного, обладающего богатым внутренним миром. И здесь, как и в «Записках знатного человека» и в «Истории Кливленда», рассказ ведется от первого лица. Эта форма позволяла писателю согреть изложение лирическим теплом, придав ему характер задушевной исповеди. Не случайно от художественных произведений Прево тянутся прямые нити преемственности к «Исповеди» Руссо и многим выдающимся образцам «личного» романа XIX века.

Однако в «Манон Леско» все эти обычные для романов Прево черты приобретают иное качество. «Манон Леско» – это тоже роман о роковом и всепоглощающем чувстве, о страсти, не нуждающейся в согласии с разумом и даже в уважении к своему объекту, – о любви, которая повергает героя в пучину бедствий и обрекает его на неисчислимые страдания. Но в «Манон Леско» это чувство проанализировано глубже, а социальные истоки зла, которыми обусловлена жизненная трагедия героя, обрисованы более рельефно и более отчетливо, чем в прочих книгах аббата Прево. В «Манон Леско» писатель наиболее полно проявил способность объективно воссоздавать жизненную правду, какой бы запутанной и суровой она ни была.

Новаторское достижение Прево-художника заключалось прежде всего в том, что он сочетал в единое органическое целое проникновенность психологического анализа и достоверность в изображении бытовых и материальных условий существования своих героев (при этом ни одно из этих начал не подавляет другого: оба они гармонично уравновешены в «Манон Леско»). Душевные страдания людей и их повседневные заботы о деньгах оказались в романе Прево связанными воедино. До него эти два начала были обычно разобщены. На одном полюсе царила классицистическая трагедия, создававшая одухотворенные, преисполненные возвышенного содержания образы, страшно далекие, однако, от реальных условий жизни простых людей. На другом полюсе подвизались авторы бытовых и плутовских романов, старательно фиксировавшие «низменные», прозаически неприглядные стороны повседневной действительности, но делавшие это во многом натуралистично и поверхностно. У Прево же носителем поэтического начала оказываются не верхи общества, а представители его деклассированных, «плутовских» низов. Именно они в «Манон Леско» обладают сложным внутренним миром, им доступны глубокие трагические переживания. Контраст между внутренними побуждениями де Грие и возможностями, предоставляемыми ему тем незавидным общественным положением, в котором он оказался, и является одной из основных причин драмы, переживаемой героем. Осознавая это противоречие, де Грие и восклицает горестно, обращаясь к Манон: «Почему не наделены мы от рождения свойствами, соответствующими нашей злой доле? Мы одарены умом, вкусом, чувствительностью; увы, сколь печальное применение мы им находим, в то время как столько душ, низких и подлых, наслаждаются всеми милостями судьбы!»

Изменения, произошедшие в мироощущении писателя, обострили его художественное зрение. Это обстоятельство позволило Прево отразить в своем романе существенные, хотя и не лежавшие на поверхности противоречия французской действительности первой трети XVIII века. Произведение Прево от начала до конца пронизано протестом против социальной несправедливости.

Действие романа происходит в годы Регентства, то есть после смерти Людовика XIV, последовавшей в 1715 году (в это время страной правил его племянник герцог Филипп Орлеанский). В романе очень точно воспроизведены внешние приметы, отдельные черты быта французской столицы тех лет. Названия упоминаемых автором улиц, описания предместий Парижа, распорядка Сен-Лазарского исправительного дома, нравов, царивших в женской тюрьме, – все эти подробности в романе вполне достоверны. Но важно не это. Писатель сумел воспроизвести дух эпохи, когда верхушка общества предалась вакханалии стяжательства, бешеной погоне за деньгами и наслаждениями.

Путь де Грие к любви и счастью преграждают прежде всего деньги. В обществе, в котором живет кавалер, любовь завоевывается не любовью, а золотом, там все покупается и продается. Ни в чем себе не отказывающие откупщики отнимают у де Грие его возлюбленную, подчиняя ее власти денег, растлевая ее сознание. Идя дальше большинства просветителей первой половины XVIII столетия, Прево показывает, как новые жизненные отношения, развивая личные интересы человека и пробуждая у него жажду земных благ, ввергают его в еще более тяжелую зависимость, чем сословные различия, подчиняют его еще более темным и враждебным силам.

В «Манон Леско» звучит характерная для будущих романтиков тема рока, который неуклонно преследует героя, обреченного на несчастья. У Прево она получает реалистическое решение.

Роман Прево разоблачает лицемерие господствующих кругов. Те же поступки, за которые де Грие бросают в тюрьму, а Манон отправляют на каторгу, остаются безнаказанными, если их совершает человек, обладающий состоянием и связями. В обществе, где царят деньги и звания, нет одной общей морали. Их две: одна – для господ, а другая – для их жертв. Эта истина очевидна для де Грие, и он разражается по этому поводу горькими филиппиками.

Взывая к законам морали, богач-совратитель г-н де Г*** М*** обрекает Манон на каторгу. На самом деле сурового наказания заслуживает он сам. Манон прежде всего жертва зла, которое влечет за собой воплощенная в личности г-на Г*** М*** всемогущая власть денег. Невыносима для де Грие и мысль о том, что он сам в результате своего происхождения оказался далеко не в одинаковом положении по сравнению с Манон. Они сообща совершали проступки, но Манон, родную сестру простого солдата, не задумываясь осуждают на принудительную и позорную высылку, а ему, из-за вмешательства влиятельных лиц, предоставляют свободу. Привилегированность здесь оказывается морально неприемлемой для того, кто, казалось бы, предназначен извлекать для себя выгоду из нее.

В «Манон Леско» обнаруживается также новый подход к изображению жизни в колониях (весьма распространенный мотив в литературе XVIII столетия). У Лесажа, автора «Капитана Бошена», у Дефо в «Робинзоне Крузо» и позднее, скажем, в «Родерике Рэндоме» Смоллета, заморские колонии предстают в конечном итоге как некая обетованная земля, к которой герой пробивается в результате нечеловеческих усилий. Оттуда, в конце концов, приходит богатство, избавляющее героя от лишений и обид, которые он терпит у себя на родине. В американских эпизодах «Манон Леско» воплощены иные идейные мотивы.

Вначале представления героев о жизни в далекой заокеанской стране окрашены в тона типичной для века Просвещения поэтической мечты о первобытном обществе как некоем оазисе, хранителе истинно гуманных, чистых отношений. Однако уже вскоре реальная действительность разбивает вдребезги эти мечты. Жизнь в Америке ничего не изменяет в судьбе героев. В далекой колонии строятся те же отношения, господствуют те же нравы, что и в Европе. Похотливые и завистливые люди, используя власть и деньги, опять стремятся отнять Манон у де Грие. Здесь, за пределами Европы, эти отталкивающие нравы оказываются, пожалуй, еще более жестокими и грубыми, ибо они лишены той внешней оболочки утонченной цивилизованности, которая прикрывает их внутреннюю неприглядность во Франции. Единственным средством спасения для героев оказывается бегство в пустыню. Заключительные эпизоды романа Прево вырастают в художественное обобщение большой поэтической силы, – они звучат гневным осуждением современной писателю действительности.

Прево в период своего разрыва с католической церковью не только склонялся к сочувствию протестантизму, но временами, как можно, например, судить по «Манон Леско», отдавал дань и вольномыслию в настоящем смысле этого слова. Надо полагать, что основная причина запрещения французского издания Прево заключалась не в отдельных идейных мотивах, напоминающих учение янсенизма, а в проскальзывающих в этом романе вольнодумных настроениях, в опасности, которую его распространение представляло для церкви.

Носителем утверждаемых религией этических принципов выступает в романе Тиберж, верный друг кавалера. В психологически сложном и по-своему трогательном облике Тибержа есть черты, которые роднят его с де Грие. Если кавалер – жертва фатальной власти любви, то жизнь Тибержа – пример всепоглощающей силы дружбы. Однако, преданно любя де Грие, Тиберж является одновременно и его своеобразным идейным антагонистом. Прево как бы ставит своей книгой вопрос: кто же человечнее – Тиберж, с его аскетическим пониманием долга и морали, с его нравоучительством, невозмутимым спокойствием, молитвами и монастырским затворничеством, или грешный де Грие, с его страданиями, нищетой, преступлениями, с его печальной судьбой и безграничной любовью? Прево на разных этапах своего жизненного пути различно отвечал на этот вопрос. В образе Тибержа он воплотил настроения, в которых временами сам пытался найти спасительное прибежище. В Тиберже, как и в де Грие, отразились различные стороны противоречивой натуры аббата Прево. Бесспорно, однако, что в момент создания «Манон Леско» внутреннее смятение, переживаемое кавалером де Грие, было неизмеримо ближе писателю, чем аскетические идеалы Тибержа.

Но роман Прево наносил урон религии не только косвенно. Он заключал в себе местами и прямые, очень смелые для своей эпохи вольнодумные выпады. Так, например, во время спора с Тибержем в Сен-Лазарской тюрьме де Грие отваживается сравнивать счастье, которое сулит в загробной жизни религия, и блаженство, которое приносит на земле людям любовь. Это сопоставление звучало в XVIII веке как проявление подлинного вольномыслия. Наконец, с особенной силой это крамольное начало прорывалось в проклятии небесам, которое бросает де Грие, переходя к рассказу о бедствиях, пережитых им в Америке.

Умение Прево создавать сложные характеры наиболее ярко проявилось в фигурах центральных героев. Образы Манон и де Грие даны писателем в развитии. Манон, какой она проходит перед нами на протяжении многих эпизодов романа, – беспечная, легкомысленная, непосредственная и одновременно циничная, – не похожа на умирающую Манон – с ее глубокими чувствами, серьезным взглядом на жизнь. Действие романа охватывает всего несколько лет. За это время де Грие успевает превратиться из наивного семнадцатилетнего юноши в мужчину с большим и тяжелым жизненным опытом.

Герои повести развиваются, борясь не только с окружением, но и сами с собой (в этом их принципиальное отличие от персонажей плутовского романа). В их сознании сталкиваются чуждые друг другу начала. Герои показаны, в первую очередь, как жертвы окружающего их порочного общества, которому они не способны противостоять. Они слабы и легко поддаются губительному воздействию царящего вокруг них цинизма. «Манон Леско» – это роман о порче молодежи, развращенной соблазнами «легкой» жизни. Манон так ослеплена чувственной красотой мира, так неудержимо жаждет наслаждаться музыкой, нарядами, красивыми вещами, что способна, слепо подчиняясь господствующим вокруг нее законам купли и продажи, стать жрицей любви. Де Грие так страстно увлечен Манон, что может потерять самообладание, стать рабом своего чувства и совершать поступки, противоречащие понятиям о чести и достоинстве.

Однако, если видеть лишь одни прегрешения героев и игнорировать роль, сыгранную в их судьбе общественными обстоятельствами, можно значительно обеднить содержание романа, сведя его к довольно банальному нравоучительному рассказу о том, как милый, но слабовольный молодой человек, увлеченный негодницей, сбился со стези, на которой его не смогли удержать порядочные и достойные люди. Своим произведением Прево не только показывает, как разлагает сознание людей порабощающая их власть денег. В «Манон Леско» одновременно находит свое выражение и гуманистическая вера автора в человечество, в его способность противостоять губительной власти золота. Как бы ни были слабы, простодушно-наивны и подвержены жажде наслаждений, привязаны к чувственной красоте мира герои Прево, деньгам не удается растлить в их душе человеческую сущность.

Разными красками переливается образ Манон. Об этом хорошо сказал Мопассан. Он писал о Манон: «Это – полная противоречий, сложная, изменчивая натура, искренняя, порочная, но привлекательная, способная на необъяснимые порывы, на непостижимые чувства, забавно расчетливая и прямодушная в своей преступности, и в то же время необычайно естественная. Как отличается она от искусственных образцов добродетели и порока, столь упрощенно выводимых сентиментальными романистами, которые воображают, что это характерные типы, не понимая, какой многосторонней я изменчивой бывает человеческая душа».

Душевная чистота не вытравлена из сознания Манон. Подчиняясь и подражая нравам, которые она наблюдает вокруг себя, она вместе с тем не заражается духом стяжательства. Она не стремится к деньгам ради денег. Де Грие и Манон не могут обойтись без золота, ибо им кажется, что оно необходимо им для полноты счастья; но одновременно они презирают его.

Тема неистребленной душевной чистоты находит, однако, свое основное выражение, конечно, в образе де Грие. Он и есть центральный и истинно проблемный герой повести. Не случайно в ее заглавии, вплоть до переработанного издания 1753 года, на первом месте стояло имя кавалера де Грие.

Враждебные силы не могут сломить де Грие, подчинить себе окончательно. Им не удастся разлучить кавалера и Манон. Свои падения он искупает ценой жестоких страданий и тяжелых лишений. В то же время его любовь к Манон – не только источник присущих ему слабостей, но одновременно и источник его силы. Борьба за Манон является для де Грие борьбой за человека и за собственное право на человечность. Самое существенное и важное – не то, что, увлеченный своим чувством, он может стать на время карточным шулером, а то, что во имя чувства любви он может и пожертвовать своим личным благополучием, пойти добровольно в ссылку, обречь себя на муки и нищету.

Принципиальное значение этого момента в образе де Грие было подчеркнуто самим автором в предуведомлении к книге. Писатель указывал, что его внимание было в первую очередь привлечено жизненным случаем, который большинству современников мог показаться странным и исключительным. Прево писал, что он хотел изобразить «ослепленного юношу, который, отказавшись от счастья и благополучия, добровольно подвергает себя жестоким бедствиям; обладая всеми качествами, сулящими ему самую блестящую будущность, он предпочитает жизнь темную и скитальческую всем преимуществам богатства и высокого положения…».

В решении де Грие сопровождать свою возлюбленную в ссылку очевиднее всего и проявилась эта наиболее существенная черта его внутреннего облика. В то время как всесильные противники де Грие оказываются отъявленными эгоистами, кавалер один способен на самопожертвование. Поэтому из борьбы со своими преуспевающими врагами моральным победителем выходит именно он. Раз люди способны так самоотверженно любить и так упорно бороться – прекрасное неистребимо в душе человека. Это и утверждает роман Прево.

Глубокое содержание отлито писателем в чрезвычайно прозрачную и четкую форму. Говоря о стилистических особенностях «Манон Леско», следует отметить прежде всего два момента: их национальное своеобразие и новаторский характер. В «Манон Леско» нашла свое воплощение одна из отличительных черт французского искусства – сочетание внешней хрупкости и изящества произведения со скрытой в нем большой внутренней силой. Не случайно эта маленькая книжка объемом около двухсот страниц оказалась способной привести в содрогание реакционные общественные круги.

В рассказе де Грие привлекает простота, скромность. Героям Прево чужда поза, стремление казаться лучше, чем они есть на самом деле. Де Грие не пытается обелить себя, и Манон не стремится громкими фразами замаскировать свою слабость. Кавалер называет только факты, рассказывая голую правду, какой бы жестокой и тягостной для него она ни была. Но именно поэтому его повествование приобретает оттенок целомудренной чистоты и мужественности, становится захватывающим человеческим документом.

Весьма многообразны и смелы для своего времени художественные средства, которые Прево использует для раскрытия внутреннего мира героев. Так, например, необычную для французских романистов первой половины XVIII века гибкость и динамичность приобретает у Прево такой еще очень слабо развитый к этому времени в повествовательной прозе художественный прием, как внутренний монолог. Присущее Прево умение проникать в сокровенные уголки сознания героев особенно ярко проявляется, когда он воспроизводит переживаемые ими душевные противоречия и характеризует психологически сложные состояния. Видоизменяется под пером Прево и широко распространенное во французском романе этого времени повествование от первого лица. Оно теряет в «Манон Леско» свой условный характер, становится источником глубокой внутренней правды. Поэтическое обаяние, присущее «Манон Леско», связано с умением автора применять в своих описаниях полутона, возбуждая воображение читателя. Образ Манон Леско привлекает нас своей неуловимой зыбкостью. Ее внешний облик почти не конкретизирован писателем. Манон предстает перед нами в ореоле чувств, которые она вызывает в душе влюбленного в нее юноши. Читатель видит Манон глазами самого де Грие.

Наконец, говоря о художественной форме «Манон Леско», следует отметить слог, которым написан этот роман. Он типичен для лучших произведений французской прозы XVIII века: легкий, свободный от тяжеловесных синтаксических конструкций, он словно крылат. Этот слог несет на себе отпечаток прозы классицизма. Но в нем проявляются и совсем иные художественные тенденции. Это, во-первых, отличающее стиль Прево лирическое, эмоциональное начало. И во-вторых, это – стремление автора «Манон Леско» значительно расширить свой словарь. Оно было обусловлено интересом писателя к «низменной», с точки зрения канонов классицизма, обыденной сфере действительности.

* * *

«Опасные связи» переносят читателя в иную социальную обстановку. Действие романа Прево протекает большей частью в среде «плутовской», которая была своего рода изнанкой господствующего общества начала XVIII века. Шодерло де Лакло сосредоточил свое внимание на нравах высшего светского общества Франции в конце века – в канун революционного взрыва.

Образ безнравственного дворянина, соблазняющего девушек из добропорядочных буржуазных семейств, – тема широко распространенная в западноевропейской литературе XVIII века. Лакло решает ее своеобразно. Ему чужды мелодраматизм и нравоучительная декламация, свойственные творчеству сентименталистов. Он далек и от поверхностной анекдотичности, от любования пикантными деталями, свойственного светским эротическим романам. Лакло раскрывает внутренний мир персонажей реалистически. Он выступает в этом отношении продолжателем художественной традиции, которая была заложена Мольером – создателем образа Дон-Жуана. Следуя примеру Мольера, Лакло не схематизирует, но и не мельчит и не приглаживает характеристики тех циничных и черствых людей, нравы которых он анализирует и рисует. Но именно поэтому ему, как и его замечательному предшественнику, удается проникнуть в самую сердцевину сущности изображаемой им среды; создав живые и полнокровные характеры, он достигает обобщения большого масштаба.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю