Текст книги "Мятежное сердце"

Автор книги: Пенелопа Уорд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

Глава 3
Джиа

Ни одной живой душе я не сказала о своем открытии. И это сжирало меня изнутри. Глядя на прекрасное лицо спящего Раша, я задавалась вопросом, сколько еще мне осталось просыпаться вот так утром, с ощущением счастья и защищенности? Пока Раш еще не сломлен и не опустошен…

Если бы не чудовищное чувство вины, каким чудесным был бы вчерашний вечер! Мы занимались любовью, потом Раш накормил меня вкуснейшей лазаньей. Смотрели киношку, поедая мороженое прямо из контейнера. Я заснула прямо на тахте, пока любимый делал мне массаж стоп. Не помню, как оказалась в постели: должно быть, Раш перенес меня туда на руках.

Сквозь ведущую на балкон французскую дверь пробивалось раннее солнце. Волны океана разбивались совсем рядом под утренние крики чаек. Просыпаться в доме Раша было истинным раем. Я дорожила каждой секундой этого драгоценного покоя. Но сквозь сладость пробивалось горькое осознание того, что нашему миру, возможно, не суждено просуществовать долго.

Я мучительно размышляла, как же поступить. То решала никогда не открывать Рашу правду, то не могла представить, как жить под тяжестью такого груза. В какое-то мгновенье совсем уже было решила сбежать и никогда не показываться Рашу на глаза: так стало стыдно.

В моей голове мучительно звучал вопрос: а не смогу ли я жить, ничего никому не говоря? Может, Эллиот никогда не спросит про ребенка, и ни одна душа не заподозрит, что это ребенок не от Раша?

Но гораздо сильнее было чувство, что жить, нося в себе такую тайну, я не смогу. Чувство вины убьет меня. Каждый раз, глядя в доверчивые глаза Раша, я буду медленно умирать. Я готова на все, чтобы защитить своего любимого. Кроме того, если Эллиот когда-нибудь заикнется о нашем с ним свидании, Раш сложит два и два. Этот типчик прекрасно сможет придержать эту новость, чтобы обрушить ее в подходящий момент. Он не из тех, кому можно доверять.

Другого выхода не было: я должна рассказать Рашу, что его брат – отец ребенка. При одной мысли об этом я съежилась, не в состоянии даже представить, какими словами сообщу Рашу такую новость. Это было абсолютно невозможно. Неважно, сколько раз я проговаривала их про себя – осуществить свое намерение было нереально.

Я чувствовала, что сначала должна довериться кому-то, но таких людей было совсем немного – только Раш и отец. Райли – хорошая подруга, но я не могла рисковать: вдруг ей взбредет в голову поделиться с кем-нибудь? Признаться в том, что беременна, – одно дело. Но такое? Нетушки.

И вдруг стало ясно: я должна обо всем рассказать отцу.

Раш зашевелился, отвлекая меня от тревожных мыслей. Перевернувшись, он притянул меня к себе для поцелуя. Как часто бывало по утрам, его член был восхитительно тверд.

– Как ты хорошо спал…

– А ты нет? – хриплым спросонья голосом спросил Раш.

– Не особенно. Изжога мучила, да и мыслей в голове много скопилось.

Не давало спать раненое сердце, так будет честней.

Раш неожиданно вскочил с постели.

– Куда ты собрался?

– Я мигом.

Он вернулся еще с одной куклой. На этот раз игрушка выглядела как настоящий ребенок. И совсем не была уродливой.

– Что это?

Раш опустил глаза и ухмыльнулся.

– Мамашина идея. Я говорил, что это глупость, но она настояла. Эта штука – совсем как настоящий малыш. Можно запрограммировать, чтобы она орала в определенное время, и все в таком духе. Мама сказала, что хотела иметь такую куклу, когда носила меня под сердцем.

Раш сунул игрушку мне в руки. Было похоже, будто я держала настоящего ребенка. Мальчика, одетого в светло-голубую пижамку.

– Можно установить программу так, чтобы он просыпался в нужное время. Так мы привыкнем вставать и перепеленывать его, ну а потом будет не слишком напряжно.

– Надо же, я и не знала, что такие штуки существуют. Он совсем как настоящий: и выглядит, и весит, – сказала я, вглядевшись в нежное личико и прелестные губки бантиком.

– Так он еще даже не включен. Ручки-ножки тоже двигаются.

Он отобрал у меня пупса и нажал кнопку на его спинке. Тот начал шевелиться и даже воркотать что-то на своем языке.

– Раш, это очень странно: будто ты держишь на руках настоящего малыша.

– Ну, наш-то малыш будет не в пример милее. – Мой любимый подмигнул.

Наш малыш.

Эти слова ранили меня прямо в сердце.

– Еще он рыгает и проделывает до фига всего, – продолжал он, стоя напротив кровати и покачивая пупса, – во всяком случае… я думал, что, может быть, слишком рано. Но когда ты сказала, что размышляешь об этом, решил: чем быстрее мы привыкнем, тем лучше.

Раш бережно баюкал куколку. Не знаю, представлял ли он, насколько это ему шло. Созерцание этого могучего татуированного богочеловека, укачивающего игрушечного ребенка, было самым прекрасным сладко-горьким переживанием в моей жизни.

Ох, Раш, ты убиваешь меня…

Сердце разрывалось на части при мысли о том, что увидеть, как этот мужчина качает настоящего ребенка, мне, может быть, и не придется.

На следующий день, сидя в гостиной в Квинсе, я наблюдала, как напротив меня плачет мужчина, который всегда был моим героем, моей надеждой и опорой.

Мы не заметили, как закончился день, наступили сумерки, и даже не позаботились о том, чтобы включить свет. До сегодняшнего дня я не видела своего отца плачущим. И не думала, что могу стать причиной его слез. И это была всего лишь подготовка к той боли, которую вскоре придется испытать.

За последний час я не только сказала отцу, что беременна, но и посвятила его в немыслимую ситуацию с братом Раша.

– Скажи же что-нибудь, – попросила я папу. Вот уже долгое время он в полицейской форме сидел, обхватив голову руками, и молчал.

– Я так сочувствую, дорогая, – наконец произнес он, – не знаю, что сказать, чтобы тебе стало легче. Ты просто должна пройти через это. И рассказать все, глядя в глаза Рашу.

– Ты не проклинаешь меня? Чувствую себя так, будто полностью разочаровала своего отца.

– С ума сошла? Нет, конечно. Может, немного расстроен. Знаю, что эта история осложнит твою жизнь. Я искренне хотел бы помочь вам с Рашем, но не знаю как. Ты должна сказать ему. И как можно быстрее.

Мысль об этом наполнила меня ужасом.

– Знаю, – прошептала я и положила голову на подушку. – Не знаю только, что буду делать, когда Раш уйдет. Он для меня такая опора.

Папа встал и налил нам обоим по стакану воды. Потом сел рядом и сказал:

– Хочешь, расскажу историю о твоей матери, которую ты еще не слышала?

Я села и отпила глоток.

– Давай.

– С самого начала, когда она забеременела, меня не покидало странное предчувствие, что она не останется. Не спрашивай, откуда оно появилось… может, это была интуиция. Она не была создана для материнства. И знаешь… сначала, когда узнал о тебе, я сам был чертовски напуган. До ужаса. Но, девочка, когда ты появилась на свет и я посмотрел на твое личико… весь страх мгновенно превратился в нечто совсем другое. Опасение, смогу ли я полюбить тебя, исчезло без следа. Его место заняло стремление защищать, беречь. Ведь я сразу так полюбил тебя. И до сих пор люблю…

– Благодарю, папочка.

– Но дело еще вот в чем… я очень быстро понял, что нет ничего в целом мире, чего я не мог бы для тебя сделать. И что мне действительно больше никто не нужен. Сила была внутри меня самого. Ты переняла это. И я знаю: как бы тяжело все ни казалось, у тебя внутри та же самая сила. Ты не нуждаешься в Раше или ком-нибудь еще. С тобой все будет в порядке, Джиа. И с сыном или дочкой тоже. Он или она помогут тебе обрести эту силу.

– Надеюсь. Надеюсь, что ты прав.

– Но знаешь, что есть у тебя, чего не было у меня?

Я вытерла глаза.

– И что же?

– У тебя есть я. И я помогу тебе, ясно? Даже если придется выйти на пенсию чуть раньше, чем собирался. Я позабочусь, чтобы с тобой и моим внуком или внучкой все было в порядке. Так что не трусь.

– Это не твоя зона ответственности, – повысив голос, возразила я.

– Ты моя зона ответственности, смысл моей жизни. Всегда была. И мне все равно, сколько тебе лет.

Слезы градом хлынули из моих глаз.

– Не представляешь, как много значит твоя поддержка. Я так боялась признаться тебе. А тут еще эта новость. Мне было так стыдно…

– Никогда не стыдись признаться мне в чем-либо. Можешь рассказывать что угодно. Рад, что ты не стала тянуть слишком долго.

Отец положил ладонь на мою руку.

– Хочешь, буду с тобой, когда ты станешь рассказывать Рашу?

Мне было приятно, но принять папино предложение я не могла.

– Нет. Мне надо пережить это самой.

– Мне он нравится, Джиа. Правда нравится. Похоже, он по-настоящему хороший парень. Так жаль, что все это случилось.

– Знаешь, есть одна вещь, которую я обожаю в Раше. С ним я чувствую себя такой же защищенной, как с тобой. Уверена, если бы все это не случилось, он стал бы лучшим в мире отцом.

Неважно, осознавал бы он это или нет. И не имеет значения, его это ребенок или нет. Раш стал бы отцом во всех смыслах этого слова.

– Говоришь так, будто нет ни малейшего шанса, что он примет это.

Я запретила себе надеяться.

– Ты правда думаешь, что он справится с таким?

Отец глубоко вздохнул и задумался.

– Думаю, ему будет непросто. Очень непросто. Потребуется немало времени, чтобы горечь растворилась. Но я бы взял в расчет его чувство к тебе. Не исключаю возможность, что между вами все будет кончено. Но суть в том, что… ты не знала о его брате. Он не может винить тебя… ведь ты же не знала. Это был не твой выбор.

Меня раздражали неуклюжие попытки отца внушить мне надежду. Нутром я чувствовала, что Раш ни за что на свете не примет такой оборот.

– Я не смогла бы справиться с ситуацией, окажись я на его месте. Если бы у меня была сестра и вдруг забеременела от него, не могло быть и речи о том, что я буду растить их ребенка. Слишком больно. Глупо ожидать от Раша, что он поступит по-другому.

Я всхлипнула и снова вытерла глаза.

– Знаешь… я думала, что моей самой большой проблемой станет беременность… но постепенно привыкла к идее материнства, даже воодушевилась… И все благодаря Рашу. Потому что почувствовала его поддержку. Но такая шутка судьбы выбила меня из колеи, и теперь… вообще не представляю себе будущее, по крайней мере, будущее вместе с ним.

Папа притянул меня к себе.

– Так больше не может продолжаться. Обещай, что расскажешь ему все сразу по возвращении. Покончи с этим, Джиа. Иначе дальше будет хуже.

Путь назад был темным и дождливым. Вполне подходящим для моего состояния. Для поездки в город Раш снова арендовал мне отличное авто. По дороге домой я набрала его номер.

Он взял трубку.

– Привет, детка! Ты в пути? Не следует разговаривать, когда ведешь машину.

– Я на громкой связи. Все нормально.

– На улице дождь, так ведь?

– Ага. Довольно сильный.

– Будь осторожней.

– Буду, не волнуйся.

– Как прошла встреча с отцом?

– На удивление хорошо. – Я вздохнула.

– Нормально воспринял новость?

– Ну да… как и следовало ожидать.

– Боже, какое облегчение! Должно быть, камень с души упал?

Если бы он только знал, какой величины камень сейчас лежал на моей груди. Беседа с папой только увеличила его вес, ведь он сказал, чтобы я не затягивала разговор с Рашем. Закрыв на мгновение глаза, я смогла удержать подступающие слезы. Если бы разговор с отцом о беременности был единственной трудностью, с которой я должна справиться на этой неделе!

– Хочешь, приеду сегодня? Или устала?

– Думаю, отправлюсь сразу в постель. Совсем вымоталась.

– Веди поосторожней, если хочешь спать. Притормози у какого-нибудь отеля, если нужно. У тебя моя кредитка. Не хочу, чтобы ты…

– Раш, – перебила я.

– Да?

– Мне надо с тобой кое о чем поговорить. Завтра. Сегодня слишком поздно. Сможешь завтра после работы?

– Джиа, что случилось? – встревоженно спросил Раш.

– Не телефонный разговор. Люблю тебя. Мои чувства не изменились. Просто хочу сказать тебе что-то важное.

– Я собирался поехать завтра в город на деловую встречу. Хочешь, отменю ее?

– Нет, не надо.

Мне нужно было время, чтобы набраться сил.

– Ничего не отменяй. Приезжай после встречи, окей?

После долгой паузы он ответил:

– Окей.

Глава 4
Раш

Казалось, ничто не в силах испортить мне настроение.

В ожидании, когда женщина за прилавком закончит болтать по телефону, я разглядывал развешенные на стене портреты. Если тот факт, что я случайно наткнулся на это место, не был знаком свыше, тогда не знаю, что это было…

– Простите. – Женщина оторвалась от телефона и подошла ко мне.

– Без проблем. У нас не назначена встреча или что-то в этом роде. Просто встречаюсь кое с кем в этом квартале, и фотографии на витрине зацепили взгляд. Это вы фотограф?

Чем-то эта дама напомнила мою маму. Крошечная, с длинными струящимися пепельными волосами, она излучала атмосферу в стиле Стиви Никса.

– Да, все мои. Это моя портретная студия. Я тут на все руки мастер: отвечаю на звонки, фотографирую, печатаю, оформляю. Ничего не могу с собой поделать: помешана на контроле.

– Что ж, это неплохо работает. Фотографии невероятные.

– Благодарю, – тепло улыбнулась она, – вы хотите индивидуальную съемку? Для самого себя? Или что-то вроде семейного портрета?

– Хочу устроить фотосессию в качестве… подарка. Для своей девушки… что-то в этом роде.

Я указал на огромный портрет в рамке. На нем была глубоко беременная женщина, смотрящая на свой внушительный живот. Одной рукой она прикрывала грудь, а другой поддерживала круглый шар под ней. Это было прекрасно: качество и мягкость съемки придавали женщине почти ангельское свечение.

– В последнее время она немного подавлена, думаю, начинает заморачиваться насчет своего тела. Хочу, чтобы она видела себя такой, какой я ее вижу.

– Замечательная идея. Классный будет сюрприз. Многим женщинам во время беременности не нравится их внешний вид. Подарок вроде этого покажет, что вы гордитесь ее телом, и она поймет, что стесняться нечего.

– На это и расчет. Беременная она великолепна.

– Уже решили, когда приведете ее? Сейчас принесу свой календарь и покажу варианты. Я скоро…

Мой взгляд скользнул по портрету рядом с обнаженной беременной. Именно эти две фотографии привлекли мое внимание на улице. Их сочетание заставило меня остановиться и свернуть с пути, ведущего на деловую встречу. Рядом с изображением беременной женщины висел большой портрет малышки. Девочке было от силы несколько месяцев. Она спала на белом пушистом одеяле, забавно приподняв крошечную попку, подогнув коленки и положив на ладошки пухлые щечки. Но что привело меня сюда, так это крылья. На спинке спящего ангела были белые крылья с пушистыми перьями. Девочка казалась самым настоящим ангелом.

– Кстати, я Дженни. Наверное, надо было представиться раньше.

Я протянул руку.

– Приятно познакомиться, Дженни. Я Раш.

Она открыла ежедневник, каждая страница которого была густо исписана сверху донизу. Дженни была чертовски востребована.

– Похоже, у вас все занято.

– Не беспокойтесь, запишу вас на то время, которое хотите. Мужчине, для которого его беременная подружка прекрасна настолько, что он готов оплатить ей фотосессию, у меня всегда найдется местечко.

Дженни не угадала и половины. Прекрасна настолько, что я отчаянно хотел Джию двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю. Пусть пообещает мне личные копии с этой фотосессии. Возможно, Дженни перестанет думать, что я такой уж милый, если признаюсь, для каких грязных воспоминаний мне нужны эти фотографии.

– Спасибо. Я ценю это.

– Так вот, все наборы предполагают часовую сессию. Через несколько дней я пришлю ссылку на фото, вы выберете те, которые хотите, и я их напечатаю. Есть предложения от двух до восьми выбранных фотографий.

Я поскреб щетину на подбородке и вновь посмотрел на портреты.

– А у вас имеются наборы, которые включают две сессии? Одну для моей девушки, другую для малыша, когда он родится.

– Конечно. У меня есть предложение из двух сессий и последующим выбором десяти фотографий из обеих.

– Беру этот.

– Ваша девушка – счастливица. – Дженни улыбнулась.

– Поверьте, это я счастливчик!

Выходя из фотостудии Дженни, я насвистывал как полоумный какую-то глупую песенку. Хотя давно уже должен был сидеть на встрече в компании отца и братца.

Дженни вручила мне небольшой пакетик с подарочным сертификатом и крошечной фигуркой золотого ангела. Прекраснее ничего не могло и быть. Я надеялся, Джии подарок понравится не меньше, чем мне.

Мое блаженное насвистывание прервал вошедший в лифт братец. На двадцать третьем этаже предстояла встреча с нашим банкиром и еще парой персон относительно потенциальных инвестиций.

Эллиот ослепил меня фальшивой улыбкой и, как только двери лифта закрылись, повернулся спиной.

– У меня есть на примете хороший портной. Он может помочь тебе с приличным костюмом, – сказал Эллиот, застегивая свой дорогущий пиджак. – Хочешь, дам его номер?

Из уважения к банкиру Роберту Хармону, хорошему другу нашего деда, я надел сегодня парадную рубашку и слаксы. Роберт заслуживал, чтобы я оделся поприличней. Но придурок-братец не заслужил ничего.

– В отличие от тебя мне нет надобности выбрасывать кучу налички, чтобы нравиться себе по утрам в зеркале. Личность и такт обходятся гораздо дешевле, чем четыре штуки за костюм.

– С удовольствием провел бы время, пикируясь со своим братом-ублюдком, но у нас есть дело, которое надо обсудить, прежде чем мы поднимемся наверх.

В отражении блестящих металлических дверей я увидел, как Эллиот, прежде чем начать, смахнул с лацкана пиджака несуществующую пылинку.

– Это не просто обычная ежегодная встреча с Робертом. Необходимо, чтобы для этих инвестиций он увеличил нашу кредитную линию.

– Для каких инвестиций?

– Для отеля в Коста-Рике. – Он вздохнул.

– Для чего? – нахмурившись, переспросил я.

– Это недвижимость, которая выставлена на продажу в Коста-Рике. По цене намного ниже рыночной. И это великолепная инвестиция. Двое собственников, которые продают все это, придут сегодня к нам. Покажут вам с Робертом настоящее цирковое представление.

– Окей… а меня зачем впутываешь во все это? Хочешь инвестировать – инвестируй.

– Чтобы приобрести недвижимость, мы должны увеличить кредитную линию. Что для нашего маленького семейного бизнеса означает наличие решающего голоса.

– А зачем вам вообще для этого дела увеличение кредитной линии? Возьмите ипотеку на эту недвижимость, как и на любое другое здание.

– Нужно все оплатить наличными. Никакой ипотеки.

– Почему?

– Потому что так хотят продавцы. У них уже есть другое предложение. Но они примут наше за ту же цену. Это возможность, которая встречается раз в жизни. Коста-Рика – развивающийся туристический рынок.

– А что ты вообще смыслишь в управлении гостиницей?

– Там есть команда. Но я не уеду оттуда, пока не увижу, что все идет как надо.

– Дай-ка угадаю… Твоя жена наверняка останется в Нью-Йорке. А ты проведешь в Коста-Рике свои гаденькие райские каникулы. Нет уж, спасибо.

Двери открылись, и братец повернулся ко мне:

– Прежде чем делать поспешные выводы, послушай презентацию. Увидишь, что это почти слишком хорошо, чтобы быть правдой.

Покачав головой, я вышел из лифта раньше Эллиота, оглянулся и посмотрел на него.

– Знаешь, что обычно говорят о том, что «слишком хорошо, чтобы быть правдой»? Что возможно, так и есть.

Что-то тут не сходилось… Полуторачасовая презентация собственников больше походила на рекламную кампанию таймшера для курортного отдыха, чем на бизнес-предложение. Нельзя отрицать, что отель был очень даже ничего. Но я не мог понять две вещи: зачем они продавали столь прибыльный бизнес и почему его нельзя было приобрести по ипотеке?

– Место чудесное, но у меня есть пара вопросов.

Физиономии папаши и братца сразу скривились.

– Жгите, – сказал собственник, который большей частью и вел презентацию, – мы здесь для того, чтобы ответить на любые вопросы.

– Отлично. Эдвард и Эллиот заинтересованы в приобретении, я же не очень стремлюсь покупать кота в мешке.

– Раньше это тебя не останавливало, – пробурчал братец.

Я не сделал ни малейшего движения в сторону Эллиота.

– Тем не менее. Насколько я понял, сделка должна оплачиваться наличными, а не по ипотеке. Это означает, что финансирование будет связано с деловой кредитной линией. А это, в свою очередь, затрагивает мои интересы в Вандерхаус-Холдинг. Поэтому я хочу знать, почему собственность не может быть куплена в ипотеку.

Оба мужчины посмотрели друг на друга, потом на Эллиота. Тот и ответил на мой вопрос.

– Некоторые владельцы-инвесторы предпочитают дискретную транзакцию. Они не указаны в юридических документах как владельцы. А у одного из законных собственников имеются небольшие проблемы с налоговым управлением.

– Насколько небольшие? – Я прищурил глаза.

– Сделка должна быть оплачена наличными, иначе средства будут конфискованы по решению суда, – ответил один из владельцев.

– Не беспокойтесь – на самой недвижимости в Коста-Рике долгов по налогам нет. Только на одном из инвесторов.

Интересно, случалось моему братцу хоть когда-нибудь впутаться во что-то, не пахнущее дерьмом?

Я был спокоен. Решение принято. Никогда не стремился выкладывать всю правду перед налоговой, когда речь шла о бизнесе или расходах на содержание офиса. Но тут меня втягивали в огромную аферу с наличными, чтобы кто-то избежал уплаты долгов по налогам. И бог ведает, почему другим инвесторам понадобилась дискретная транзакция.

Встреча закончилась, и оба владельца отеля попрощались. Наш банкир Роберт задержался, чтобы поболтать с Эдвардом, оставив меня один на один с ослом-братцем. На столе Роберт оставил несколько бланков, которые мы должны были подписать, чтобы увеличить кредитную линию на миллион долларов.

Вытащив из внутреннего кармана пиджака ручку, Эллиот швырнул ее через стол ко мне.

– Почему бы тебе не подписать бумаги прямо сейчас? А потом катись своей дорогой.

– Ничего подписывать не буду, – оттолкнув упавшую передо мной ручку, возразил я. – Может, я и не разбираюсь в бизнесе, но темные делишки вижу сразу. Это как раз одна из тех сделок, от которых дед старался держаться не менее чем в десяти футах.

Физиономия брата искривилась.

– Прекрати строить из себя невинность и подпиши чертову бумагу. Тебе не придется и цента платить из своего кармана. Прибыль покроет все расходы.

– Не думаю, что поставить на карту остальной бизнес Вандерхаусов ради одного отеля в Коста-Рике – хорошая идея. Во-первых, ты даже не представляешь, каково это – управлять отелем. Во-вторых, сделка темная. Владельцы только что на голубом глазу признались, что наличка им нужна для того, чтобы избежать штрафов за долги по налогам. Думаешь, с тобой они будут более честны, чем с правительством?

Эллиот вскочил так быстро, что стул, на котором он сидел, опрокинулся.

– Мало того, что мы должны делиться прибылью, так ты еще собираешься помешать ее заработать? Ты должен ценить все, что получаешь от нас.

– Полагаю, ты забыл, что лично от тебя не получаю ни цента. Наш дед оставил мне долю в своей компании. Если бы ты не был так избалован и высокомерен, наверное, понял бы разницу.

– Ты просто мстишь. Может, пора уже смириться с тем, что твоя семейка всегда будет довольствоваться жалкими объедками, которые ей дарят мужчины из рода Вандерхаусов?

Я встал со стула.

– Иди ты в ….

Эллиот насмешливо потрогал свои дорогущие часы.

– Твоя подружка, которую ты наверняка вытащил откуда-то из мусорного бака, даже не очень-то хороша в постели.

Кровь бросилась мне в голову. Я наверняка ослышался.

– Что, черт возьми, ты только что брякнул?

– Даже не вспомнил, что имел ее, пока сама не намекнула. Совсем из головы вылетело. – Он покачал головой.

Грохнув обоими кулаками по столу, я перегнулся через него к братцу.

– Что ты, мать твою, мелешь, придурок?

Эллиот старался не смотреть в мои полные ярости глаза. Злобная усмешка пробежала по его лицу.

– Она ведь не сказала тебе, да? – Он наклонил голову.

– Не сказала чего?!

Одно дело, когда этот засранец унижает мою деловую хватку и меня лично, но оскорблять Джию – это уж слишком. Я еле сдерживался.

– Должно быть, у Рашморов это в крови. – Он цыкнул. – Сначала твоя мать пыталась воспользоваться тем, что уже принадлежало моей, а сейчас ты трахаешь один из моих объедков.

Прежде чем Эллиот смог пошевелиться, я перескочил через стол. Усмешка не успела сойти с его рожи, когда я припечатал его к стене и сдавил рукой горло. Эдвард и Роберт пытались оторвать меня от мерзавца, но я не сдвигался с места.

– Не смей произносить имя Джии. Она бы даже не обратила на тебя внимания.

Этот ублюдок, красный от удушья, все же умудрился заговорить:

– Как же, не обратила, очень даже обратила. Дважды за ночь, если правильно помню. Кстати, мне весьма понравилась маленькая родинка в форме сердечка на ее заднице. Увидел, когда ставил твою подружку раком.

Мне вдруг показалось, что это меня душат. Хватка немного ослабла. Но не потому, что я решил дать ему подышать, а потому что не мог вдохнуть сам. Эллиот воспользовался моим замешательством и столкнул мою руку со своего горла.

Он закашлялся, а я стоял как замороженный. Не может быть, чтобы Джиа переспала с моим братом. Она бы никогда так со мной не поступила. Эта скотина каким-то другим образом узнала о родинке в форме сердца.

Эдвард обнял сына и злобно посмотрел на меня.

– Ты просто животное.

Потом перевел взгляд на Эллиота.

– Ты в порядке?

– Да.

Его голос был хриплым. Еще бы – ему чуть было не раздавили горло.

Посмотрев на меня, братец добавил с иезуитской ухмылкой:

– Передавай подружке привет от Харлана.