Текст книги "Бессознание (2 часть) (СИ)"
Автор книги: Павел(Волхов) Ломовцев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)
23. ДО СМЕРТИ ЗАБАВНАЯ ИГРА
Миновав узкую деревянную лестницу и еще один потайной шкаф, друзья попали в помещение, которое явно было предназначено для отдыха. На круглом резном столике, инкрустированном янтарем и перламутром, рядом с роскошным бронзовым подсвечником, были небрежно разбросаны карты. Стол по соседству хранил на себе следы былой вечеринки: бокалы, пустая бутылка, остатки десерта и косточки от фруктов. По полу были разбросаны кегли и биты. В углу стоял камин, в котором тоже лежали кегли, правда уже наполовину сгоревшие.
Периокл поднял со стола карту:
– Вот тебе еще один набор символов власти...
– Так это же... просто игра... – удивился Егор.
– А ты присмотрись внимательно: крест, пика, бубенцы, чрево... Четыре масти – четыре мощных орудия воздействия на толпу. Этими инструментами посвященные мастера четырех мистерий многие годы эффективно управляли сознанием масс, разделив меж собой монополию на тело и душу, и расколов каждое из них на горькое и сладкое. Ну а карты служили им тайным языком обмена информации и координации действий. Правда, потом появились более совершенные средства коммуникации, и карты были отданы на потеху праздной толпе. А мастера с легкой подачи жрецов и их незримых покровителей освоили более крупные игры, запросто ставя на кон судьбы и жизни всего человечества.
24. НИКТО, ПОСЯГНУВШИЙ НА ВСЁ
– Кто такие эти мастера?
– Сломанные, разоренные, растоптанные души, в удобный момент подобранные бесами. Твари выбирают в адепты маргиналов, крепко обиженных судьбой, умом или здоровьем. Такие души очень легко доступны и крайне легко управляемы.
– Так вот почему все эти глобалисты – полные ничтожества!
Периокл только улыбнулся в ответ и после небольшой паузы продолжил:
– Как ты знаешь, бесы не имеют ни рук, ни ног. А значит, сами они не способны принудить человека к подчинению. Поэтому им очень нужны посредники, готовые выполнять всю необходимую им грязную работу. Твари вышибают остатки Света из нищей души, а потом в эти пустые упаковки вкладывают нужные мысли, слова и поступки. Так из них готовят армию вторжения во все остальное человечество.
– Погоди, а... как они всё это внедряют?
– По разному. Кого-то 'вдруг' осеняют 'гениальные мысли'. Кто-то находит 'неожиданные подсказки' во сне. А 'самым из самых' в нужный момент могут 'снизойти' 'великие послания' и 'пророчества'. То есть, директивный план на отдаленную перспективу.
– А откуда они берут всю эту информацию?
– Воруют, проникая в единое информационное поле человечества. И украв, пытаются стереть исходник. А по случаю – и самого носителя, если тот 'слишком много понимает'.
24.1. ПРИВОРОТНЫЕ ЛАКЕИ
Разворошив колоду карт, Егор поднял со стола пару тузов:
– Вот они, вроде бы, всех и всё поимели, всех обманули... А не похожи они как-то на победителей. Не видел я ни одного миллиардера, в чьих глазах светилось бы счастье. Пустота какая-то в них ледяная и тоска смертельная. И чем больше богатства и власти, тем страшнее тоска. Почему так?
– Да все очень просто. Это для вас они – хозяева жизни и вершители судеб. А им-то самим хорошо известно, где их место и сколько им цена.
– Поясни...
– Так называемые мастера мистерий, повелители ваших элит, вступая в сделку с бесами, получают от них некоторое количество тайных знаний, дающих ценный набор ключей управления миром. Каждый мастер имеет по ключику. Делиться ими нельзя: за это они платят головой. Поэтому всякий раз им приходится как-то договариваться между собой...
– Хитро придумано... Ведь в таком раскладе никто из них в одиночку не имеет власти. А это значит, что все рычаги управления остаются у бесов!
– Ты все правильно понял. При всем их великом могуществе, они всего лишь лакеи, ключники, послушно исполняющие приказы. И конечно же, они это прекрасно понимают. Ну а ваши элиты... жестокие диктаторы, ненасытные олигархи и двуличные политтехнологи – это всего лишь перчаточные куклы, слуги лакеев. Души их давно разворованы, а опустевшее место присвоили бесформенные черные пиявки, вечно голодные и люто ненавидящие все живое.
24.2. ДЕЛО – ТРУБА
Егор бросил карты на стол и обвел взглядом комнату отдыха, богато обставленную изысканной мебелью:
– Вот ты говоришь: 'Лакеи, куклы'... А при этом они почему-то имеют все, что только хотят!
– Не совсем... Любой из них в один миг лишится всего, если раздумает служить тем, кто водрузил на них корону. Может даже и жизни лишиться. Зависимые от власти и денег, они сами заперли себя в золотой клетке. И, согласно договору, выбросили от нее ключ. Это и есть 'получить всё'?
Периокл поставил лежавший на боку хрустальный бокал. Капля красного вина медленно стекла на дно.
– И неужели ты думаешь, что те, кто привел их ко власти, так щедро с ними поделятся? Да, через них проходят несметные богатства. Но... Один только пример:
– – В вашем мире нефть – это власть и огромные деньги. Как ты думаешь, сколько нефти проходит через трубу транзитной магистрали? Наверное, многие миллионы тонн. Но ты же не будешь утверждать, что железная труба – хозяйка нефти? Да, черное золото бесконечным потоком омывает стенки трубы. Но она лишь труба, а нефть пролетает насквозь, уходя к своему адресату.
– – Ваши магнаты и вся их прислуга – те же транзитные трубы, качающие кровь Земли, природы и человечества в ненасытные глотки бесформенных тварей. ...Наверное, это очень почетно быть трубой и скармливать себе подобных пришлым паразитам.
Егор мрачно посмотрел на разбросанные по столу карты:
– Ты мне только одно скажи: есть на них управа?
– Конечно. Если сознание включите и цели поставите реальные.
– В смысле?
Периокл провел ладонью по пыльному столу:
– ... Как ты думаешь, в этой пыли много заразы?
– ... Наверное... А при чем тут это?
– Да так, к слову... Те, кого в медицине принято называть паразитами, по сути своей те же самые транзитные трубы. И имеют они не так уж и много от того, что у вас отнимают. Они – такие же безвольные инструменты, пусть даже порой очень опасные. Но ваши медики, политики и идеологи по прежнему слепы. И потому вся ваша борьба с болезнями человека, семьи, общества и цивилизации дает такие ничтожные и нелепые результаты. Ведь вы все это время воюете с инструментами, а не с теми, кто их держит и направляет.
24.3. СТАКАН НА ЗАКУСКУ
Егор подошел к столику, хранившему память о недавнем фуршете:
– ... Я не знаю, как ты это делаешь, но все, что встречается на нашем пути, как-то вплетается в тему разговора. Вот этот недоеденный десерт, он тоже – иллюстрация к какой-то теме?
Периокл сделал удивленное лицо:
– Ну, во-первых, за пределами внимания остается очень много вещей. Ты просто их не замечаешь. А во-вторых, ... давай посмотрим, что у нас тут может быть интересного...
Бокалы и пустая емкость из-под вина были сразу отставлены в сторону. Перед ними остались пара шоколадных бутылочек с ромовой начинкой и надкусанный вафельный стаканчик, в котором когда-то побывало мороженое.
– А теперь скажи, – обернулся к Егору Периокл. – что между ними общего?
– То, что это десерт...
– А еще?
– Ну... оба сладкие...
– И всё?
– ... Наверное...
– Да, небогато у тебя с аналитикой, – покачал головой Периокл. – Тогда, позволь, я продолжу. В шоколадных бутылочках – ром. Выпив содержимое, ты съедаешь упаковку. Так же и мороженое в вафельном стаканчике: все уходит в пищу, включая посуду.
– Точно, а я не догадался! ... А к нашей теме это какое отношение имеет?
– Самое прямое. Ведь так называемые 'хозяева жизни' и есть те самые столовые приборы из съедобного материала. Ими нас режут, фасуют, сервируют и подают к столу прожорливым тварям. Эта посуда свысока и с презрением смотрит на тех, кого уготовили в пищу. А то, что, мы, тем не менее, все из одного теста, подумать, видимо, нечем. И то, что твари эти вечно голодны, а значит, в неурочный час и посудой не побрезгуют. ...Так что служите, лакеи, старайтесь, выращивайте ваших монстров. А завтра они с чувством великой благодарности сожрут вас со всеми вашими особыми достоинствами. Ну а там, за гранью бытия, каждому придется по всем долгам с лихвой рассчитываться. Так что все нормально: перспективы у вас блестящие!
Егор молча направился к окну. Нечаянно пнув лежавшую под ногами кеглю, он на миг остановился и, чуть подумав, поставил ее перед камином. Потом прошелся по всей комнате и собрал остальные. Поставив кегли клином, он достал из камина полусгоревшую биту и, отойдя в дальний угол, запустил ей по фигуре. Кегли вместе с битой улетели в камин.
– Вот так, – покачал головой Периокл. – И те, кем бьют, и те, кого бьют, в конечном итоге оказываются в топке. ... Ну а карты... Кем бы тузы себя ни мнили, они лежат в одной колоде с шестерками. И в печку по мере износа их выбросят всей колодой. Кому нужны отдельные карты, пусть даже самые что ни на есть важные?!
24.4. ОДНОРАЗОВАЯ ТАРА
Егор посмотрел на облачко серого пепла, медленно оседавшее в камине:
– Говорят, что мы, умирая, снова рождаемся. Как там это называют... Реинкарнация...
А эти, ... лакеи... Наворуют, нагадят, а потом опять как ни в чем ни бывало чистенькими родятся? Или что их там ждет в новой жизни?
– А ничего.
– Что, совсем ничего?
– Преклонившись перед бесами, они отдают им все права на владение теми 95% своего Я, которые обычно у вас душой называют. То есть, иными словами, продают душу. Поэтому снова рождаться уже нечему. Да и эту жизнь они проживают ущербно и примитивно. ...Вот представь: у него был вечный билет на все мыслимые виды транспорта. И он с великой гордостью обменял его на право владения VIP-креслом в зале ожидания. ... На целые сутки!
– Забавный пример, – усмехнулся Егор. – И до смешного простой.
– Да здесь всё предельно просто. ... Люди чести смотрят в вечность и поэтому ищут во всем добро, правду и справедливость. А всякие бродяги, воры и проститутки – буквальные и фигуральные – живут одним днем и спешат урвать лишь выгоду и корысть. Живущие вечными ценностями сами становятся вечными. А торгаши и потребители – они все одноразовые, смертные. Смерды, как их звали на Руси. И жалели, как слабоумных или калек.
Егор подошел к камину. Какое-то время он стоял, молча глядя на обгоревшие кегли, присыпанные светло-серой золой. Потом, резким движением зашвырнув вглубь деревянную биту, он обернулся к Периоклу:
– Ты говоришь, они одноразовые... Значит, и тут они легко отделаются: не придется им в новой жизни по́том и кровью грехи искупать?
Периокл только грустно улыбнулся:
– Да, они не родятся снова. Душа их рассыпется в прах и развеется пылью. Сначала всё, что чужого присвоено и лишнего прихвачено, будет изъято. А прирастает-то оно ой как крепко! И рвать-то ой как больно! Но чужое не унесешь, и ничего тут не поделаешь! Вселенские законы Причины и Следствия никто отменять не научился. Разве что сроки оттягивать наловчились. Только вот часики тикают, а проценты за неуплату неумолимо капают...
– – Так что заберут чужое с долгами в придачу, а потом и самих отправят на разделку. Если же боль или вред кому нанесли, и этим, уходя, расплатятся.
– – Вот только душа-то – она живая, даже если совсем мелкая и ничтожная. И разрывать ее на части тоже живую будут! Не потому, что кому-то нужны их жалкие страдания: просто нельзя никак по другому. ... Я бы такой участи не позавидовал... И никому бы такого не пожелал.
– ... И все равно, – продолжал упрямиться Егор. – Всю жизнь проживут паразиты всласть на чужом горбу, а потом раз – один момент помучился – и всё?!
– Это только здесь время по часам измеряется, а там каждый миг мучений им целой вечностью станет!
24.5. ЯД В ШОКОЛАДЕ
Постояв некоторое время в раздумье, Егор взглянул на свои руки, перепачканные сажей и поискал взглядом, чем бы их вытереть. Все, что он нашел подходящего – это потерянная кем-то перчатка. Тщательно отерев пальцы, он бросил ее в топку камина.
– Я вот только одно не пойму: судьбы у них ущербны, перспективы более чем незавидны... Как же твари ухитряются затащить их в этот капкан?
– Видимо кое-кого есть за что цеплять. Если ты совершенный и полноценный, то ты ни в чем не нуждаешься. А жалким, поломанным душам нужно очень много всего, чтобы чувствовать себя уверенно и комфортно. И за эти ниточки очень удобно дергать. Ловкими средствами внушения разный никчемный хлам наделяют статусом роскоши и престижа, а потом обеспечивают доступ к этому барахлу особо преданным и 'особо избранным'. Ну а массовое поклонение материальным ценностям позволяет без особых усилий выстраивать на этом пирамиды власти и авторитета. А это – почти все, что нужно.
– Почти? Что же еще?
– Имея жирный кусок сегодня, они ведь хотят и на завтра иметь привлекательные перспективы. Значит им что-то надо пообещать. Тварям очень нужны беззаветно преданные рабы, и поэтому сулить золотые дворцы в облаках они будут очень щедро, вплоть до последнего чиха. Пока не высосут Землю и все живое на ней до конца, не оставив ничего, корме пыли и пепла. ... А дальше – новые миры и новые жертвы...
– ... Похоже, те, кто им служит, уверены, что их заберут с собой.
– Да, конечно. Но давай с тобой помыслим логически. Новый мир – это всегда непочатый край работы. И чтобы построить очередную техно-промышленную цивилизацию, нужно будет день и ночь в поте лица и кровавых мозолях пахать землю и копать недра. Как ты думаешь, привыкшие жить за счет других и ходить по чужим горбам годятся на что-то подобное? Думаю, такой груз им будет совсем ни к чему. И будет куда полезнее просто подкрепиться ими напоследок. Хоть паршивая, но все же еда...
Егор только молча усмехнулся.
– Ну а если что-то пойдет не так, и паразитам придется экстренно эвакуироваться, своих придворных холуев они грохнут в первую очередь.
– Интересно, почему?
– Когда оккупанты, проигравшие войну, уходят с захваченных земель, первым делом они избавляются от местных предателей, угодливо служивших пришлым господам. Слишком хорошо они знают, что, когда ветер переменится, те не задумываясь им в спину выстрелят. Предатель – он ведь всегда и во всем предатель. И если уж они с такой легкостью продали свой собственный род ради безликих, бесформенных тварей, то их уж и подавно не пощадят при случае.
Егор медленно покачал головой, и подойдя к столу с остатками десерта, взял в руку шоколадную бутылочку с ромовой начинкой.
– Только есть не вздумай, – предостерег его Периокл. – Конфеты могут быть пропитаны ядом. Это у них в порядке вещей. ...Кстати, засиделись мы что-то. Пойдем-ка лучше на свежий воздух.
Егору это заведение было явно не по вкусу, и он с радостью согласился. Подойдя к выходу, он на миг остановился и, чуть подумав, вернулся к игровому столу.
– Что ты там забыл? – удивился Периокл.
– Да вот подумал: нехорошо как-то весь этот бардак оставлять, – ответил Егор, собирая разбросанные по столу карты, Он аккуратно сложил колоду в коробку и, слегка подбросив ее на ладони, зашвырнул в самую глубину камина.
– Вот теперь порядок, – улыбнулся он и, отряхивая руки, вышел вслед за другом на улицу.
24.6. ДОБРЫЕ ЗЛОДЕИ
Свежий теплый ветерок приятно дул в лицо. Солнце еще было высоко, но уже успело немного склониться к западу. Где-то в траве стрекотали кузнечики и по всему лесу разносились голоса птиц. У Егора было такое ощущения, что он только что вышел на волю после долгого заключения. Он с удовольствием потянулся и с любопытством огляделся по сторонам:
– Ну что, куда мы теперь?
– За этой рощей – небольшой городок. Там мы обязательно найдем что-нибудь интересное.
– Ладно, хорошо. ...Слушай, я все хочу спросить: мы уже столько времени ходим, но так и не встретили ни одного человека. Тут что, вообще никого нет, кроме нас?
– Помнишь, я как-то сказал тебе, что адаптирую образы под твое сознание?
– Это... когда мы в тумане с тобой встретились?
– У тебя хорошая память. ... Так вот, я скрыл для тебя всех персонажей, чтобы не отвлекать от главной темы. У нас и без того непростые вопросы, а время очень ограничено.
– Понятно... – неопределенно ответил Егор и, неуверенно спустившись с порога, обвел взглядом чугунную ограду в поисках калитки. Найдя желанную дверь, он поспешил к выходу:
– И все-таки одно радует, что нормальных людей на порядки больше.
– Можно тогда вопрос? – полюбопытствовал Периокл. – Почему же тогда вас, таких многочисленных, правильных и умных эта жалкая кучка блох с такой легкостью к ногтю прижала?
– Да мы..., – немного замялся Егор. – Ну... Да ты же сам всё объяснял!
– А может, не всё? Тебе самому, разве, нечего добавить?
– Ну... Так, чтобы сразу, ... не знаю даже...
– Так, чтобы сразу?! – усмехнулся Периокл. – Вы годами кричите с трибун о неравенстве и несправедливости, а простой вопрос: 'Как эта проблема в принципе могла возникнуть?' всякий раз застает вас врасплох!
– Ладно уж стыдить, – хмыкнул Егор, – Объясняй давай.
Периокл остановился у ворот, отделяющих темную магию особняка от залитых светом просторов березовой рощи:
– А не в том ли вся причина, что вы и сами страшно обмельчали? И так же вольны всего лишь над пятью процентами себя. Над туловищем. А что до высших тел...
– – Либо вы, как убежденные атеисты, однажды произнеся приговор 'Души нет', одним ударом ампутируете свое большое Я, бросая его на съедение ... сам знаешь, кого...
– – Либо, считая себя верующими, радостно отдаете душу служителям профильного культа. По сути, так же отрекаетесь, разве что в последнем случае хотя бы посредников знаете, уводящих ее в неизвестном направлении.
– – Вот и приходится как-то ютиться в маленьком, беспомощном тельце, зависимом от всех и от всего. И насыщать свою ущербную плоть, обирая и убивая других живых существ, попутно разоряя землю. Причем, далеко не всегда от нужды или голода. Так намного ли вы лучше тех, кого ты так горячо не любите? Нет, мой друг, в прошлом великие и славные Дети Богов, вы стали такими же примитивными и бездушными транзитными паразитами.
– – Кто-то из вас лично грабит и губит планету, кто-то прямо или косвенно обслуживает их преступления, а кто-то обеспечивает информационно-идеологическое оправдание этого беспредела. Ну а вся прогрессивная общественность, одержимая жаждой потребления, организованно и дисциплинированно оплачивает процесс уничтожения собственного мира. И в итоге выходит, что к преступлениям против Природы сегодня причастен каждый из вас, каким бы святым и правильным он себя ни почитал.
Периокл вышел за ворота, и пропустив вперед Егора, закрыл за собой тяжелые чугунные створки:
– Если бы вы были из другого теста, они бы ничем не могли вас зацепить. Простой закон соответствия. Но вы, к сожалению, не лучше. И даже мельче, чем те, кто сидит на вашем горбу. Ведь на этом тесном пятачке Вселенной, именуемом материальным миром, в их руках все средства и ресурсы, а вы имеете только лишь то, что блохи вам любезно позволили иметь. К тому же вы видите, сознаёте и желаете только то, что вам положено и только так, как вам разрешено.
25. ПРОСТО ПЕПЕЛ
Особняк уже был далеко позади. Они молча шли по широкой тропинке среди молодых осин и берёзок. Под деревьями мягко шелестела высокая трава, и из нее то тут, то там пестрыми островками скромно выглядывали лесные цветы. Беззаботно порхали бабочки, никуда не спеша и ни о чем не тревожась...
Егор ничего этого не замечал. Он угрюмо смотрел под ноги, перемалывая тонны переполняющих сознание мыслей. Он был зол на себя, свою жизнь и вопиющее несовершенство этого мира. Машинально подобрав большую палку, лежавшую на дороге, он мимоходом ударил ей наотмашь по растущему на обочине грибу с большой красной шляпкой. Хрупкий гриб рассыпался на множество мелких кусочков, беспомощно разлетевшихся по дороге. Периокл, до этого шедший чуть позади, поравнялся с Егором:
– Пожалуй, это очень обидно сознавать, что кто-то, имеющий власть, играет тобой как игрушкой. Правда?
– Ну... – неопределенно подтвердил Егор, подозрительно покосившись на собеседника, ожидая нового подвоха.
– Наверное, потому что вы для них ничто... И вам даже нечем на это ответить...
– Ну... А ты к чему это?
– ...Да так... Странно, что многие осуждают других за то, что с легкостью делают сами. И даже не замечают этого.
– Ты о чем вообще? – покосился исподлобья парень.
Его собеседник только молча кивнул на мелкие белые кусочки, разбросанные по дороге.
– Ты чего, об этом, что ли? – искренне удивился Егор. – Так это же... просто гриб!
– Он... живой.... Только что был... живым... – Периокл аккуратно перекинул в траву самые крупные обломки шляпки. – ... А ведь для ваших элит вы тоже... 'просто' народ, 'просто' толпа, ... 'просто' пыль, ...пепел... Знаешь, в ряде языков Запада слово 'народ' звучит как 'пёпл', 'пипл', 'по́поло'. Не кажется, что на 'пепел' очень похоже?
Поднявшись и медленно отряхнув руки, он испытующе взглянул на Егора:
– Этот гриб ни в чем не был виноват и плохого тебе ничего не сделал. Он всего лишь рос на обочине, в мире и гармонии с лесом, просто греясь в лучах летнего Солнца. Но кто-то проходил мимо не в том настроении, и... Как бы это сказать... Не в силах вылить злобу на сильных, решил выместить ее на слабых. ... Да, это просто гриб. Но, совершив что-то в малом, завтра ты не заметишь, как замахнешься на большее. А значит, гриб – это совсем не мелочь.
– – Вы злитесь, негодуете, что мир несправедлив и несовершенен. А сами на каждом шагу бездумно и жестоко своими собственными поступками, словами и мыслями рушите и рвете его хрупкое равновесие. И даже не видите, что каждый свой день понемногу и незаметно вы убиваете Жизнь. А с ней и самих себя...
26. НЕСНОСНЫЙ ДОМ
Остаток пути они шли по лесной тропинке молча. Каждый думал о чем-то своем. Лес тоже молчал. Как и все живое, он, видимо, также переживал какие-то чувства и мысли, понятные только ему одному. А может быть, кто-то просто его не слышал...
Но вот лес закончился, и друзья вышли на открытое пространство. Впереди на некотором удалении виднелся небольшой городок, застроенный добротными старинными домами. К этому городку примыкал уютный, ухоженный парк, украшенный по центру красивым фонтаном. Парк был обнесен кованой оградой. Ворота были заперты на замок.
Егор, до этого уже привычно погруженный в мрачные раздумья, с размаху отбросил в сторону палку и резко обернулся к своему спутнику:
– Ты мне лучше вот что скажи: как эту гнилую систему уничтожить?
Периокл прищурился, как будто пытаясь сформулировать мысль. Но из внезапно нависшей тучи вдруг закапали крупные капли. Он посмотрел вверх:
– Дождь начинается. Надо бы успеть спрятаться.
Они огляделись вокруг в поисках убежища. Рядом с воротами парка стояла старая облезлая будка, в которой при большом желании можно было уместиться вдвоем. К счастью, дверь была не заперта, и друзья успели заскочить под крышу до того, как начался настоящий, хороший ливень. Изо всех щелей поддувало прохладой и свежим ароматом летней грозы. В маленькое окошко, покрытое неровным слоем копоти, в будку проникало немного света, но за плотной пеленой дождя абсолютно ничего не было видно.
Потолок в двух местах начал течь, и Егору пришлось слегка прижаться к стене. Правда, и это его тоже не очень устроило: все стены были в пыли и плесени. Вдобавок ко всему, прямо под ним на полу было какое-то липкое пятно.
– Вот зараза! – выругался. Егор. – не удивлюсь, если тут еще тараканов куча!
– Плохая будка? – почти безразлично спросил Периокл.
– Да уж надо полагать... – усмехнулся парень.
Периокл внимательно оглядел стены и ... вдруг начал отчаянно ломать будку, вышибая хлипкую крышу и выбивая доски в стенах. Несколько мгновений – и каркас будки разваливается подобно карточному домику. Егор, до этого в шоке глядевший на действия друга, в ужасе закричал:
– Ты чего натворил?!
Периокл спокойно обернулся, отряхивая руки:
– Сам же сказал, что будка дурацкая.
– А ты вообще подумал, что мы тут промокнем насквозь?! – истошно пытался перекричать Егор шум дождя, ежась в потоках холодной воды.
– Я всего лишь сломал будку, и ты всего лишь попал под ливень. А сколько ужаса я вижу на твоем лице. И передо мной человек, который рвется сломать систему, в которой живет его страна и всё человечество!
Периокл отошел в сторону, перешагивая через сломанные доски. Ливень закончился так же быстро, как и начался. Егор остолбенело стоял, растерянно глядя на друга. С его головы и одежды ручьями стекала вода. А Периокл каким-то чудесным образом остался совершенно сухим.
Небо быстро очистилось, и над лесом раскинулась яркая радуга. Где-то недалеко запели птицы.
26.1. РАЗОРВАННЫЙ ЦВЕТОК
Егор вытер свисающую с носа каплю воды и угрюмо пробормотал:
– Так это что, новый урок был? Можно было, вообще-то, просто словами объяснить...
– Если бы вы понимали слова, – вздохнул Периокл, – то не было бы нужды что-либо ломать или спасать.
Он прошел еще пару
шагов и снова продолжил:
– Вот вы всё боретесь против. А много вы готовы дать взамен тому, что спешите уничтожить? Да, сегодняшний мир несправедлив и далек до совершенства. Но сейчас это ваш дом, каким бы он ни был. И все ваши призывы к сносу прогнившей системы – это то же самое, что выгнать людей на улицу под дождь, мороз и палящую жару.
– – Вам хочется всё быстро и сразу. В одном месте сверлит, а голова за ногами не успевает. И нечем подумать, что спешка еще никогда и никого к добру не приводила.
Периокл присел и осторожно дотронулся до невысокого растения, росшего у ограды:
– Вот посмотри на этот бутон. Наверное, красивый цветок будет, когда распустится. Представь, что мне не терпится поскорее его увидеть. Я возьму и расковыряю его ногтями, чтобы 'наконец-то освободить из неволи' скрытые от Солнца лепестки. Попробуй догадаться, какая судьба уготована такому цветку?
– Так это же... просто цветок... – не очень уверенно отпарировал Егор.
Периокл внимательно поглядел на Егора, словно пытаясь заглянуть вглубь его упрямых серых глаз:
– Просто цветок... Просто гриб... Кого волнуют чьи-то там жизни, когда на кону 'великие идеи'? Правда?
Не дождавшись ответа Егора, он продолжал:
– Разные горячие головы рвутся изменить мир. Вполне возможно, что у многих из них самые лучшие намерения. Но ведь общество – это тоже живой организм, очень сложный и очень ранимый. И всякое резкое движение, будь то революция или другой экстремальный проект, может крепко его покалечить, а порой и вовсе убить. Всё, конечно, начинается очень красиво и заманчиво: громкие лозунги, великие задачи, щедрые обещания. А на выходе – кровь, разруха, голод, нищета и бандитский беспредел на многие годы. Зато быстро...
26.2. КУДА ДЕВАТЬ МЯСО?
Егор молчал. Но ему очень хотелось чем-то возразить. Наверное, было слишком обидно признаваться в том, что путь, по которому идут многие, считающие себя настоящими патриотами, ведет прямиком в пропасть. Видимо, поэтому он попытался хоть как-то оправдаться:
– Но есть и серьезные люди, трезво и спокойно готовящие перемены в обществе и власти...
– А не кажется ли тебе, что реформировать мир, полностью построенный на мертвых ценностях, так же умно, как лечить покойника? Да и хочет ли вообще эта 'цивилизованная' биомасса что-то менять?
– Значит, будем будить людей! – не сдавался Егор.
– Хороший план. Только вот души людей реформами, субсидиями или переворотами не разбудишь. Каждый раз красивое начало, а в финале – тупик, кризис или полная катастрофа. Но снова и снова с тупым упрямством вы бьетесь лбом о те же ворота.
– Вообще-то, есть разные проекты... – расплывчато возразил парень.
– Хорошо. Тогда просвети, к примеру, куда ваши 'серьезные' люди планируют девать миллионы дебилов и отморозков? Куда собираются запихать миллиарды пустых и никаких, которых мы в свое время называли 'мясом'? Тех, для кого весь смысл жизни – жратва и тупые развлечения. Стены от них будете строить или оптом под расстрел без суда и следствия, как в вашу 'великую революцию'? (Помнится, бесы тогда ой как сытно нажрались и окрепли безмерно!) ... Или, может быть, у этих 'гениев' есть ответ, как всё это мясо в людей превратить?
– – Вот ты лично знаешь, как избавить общество от злости, зависти, ненависти, страха, агрессии? У тебя есть рецепт, как спасти половину человечества от наркозависимости к потребительству? Ты уже знаешь, как вытащить из сети сотни миллионов придурков?
– В смысле, какой сети?
– Цифровой, виртуальной. И объяснить им наконец, что их имеют во многие разы больше, чем имеют они сами. Если ты рвешься в бой, значит ты всё уже продумал до мелочей и готов к любым поворотам событий? ...Нет? Что же тогда мир ломать торопишься? ... Ну, чего молчишь? Где ваше любимое 'шапками всех закидаем и газетками отметелим!'?
26.3. МИР В СЕБЕ
Егор насупленно стоял, вытирая кулаком стекающую с носа воду:
– А ты чего предлагаешь?
– Для начала вспомнить один очень простой закон Мироздания: 'Природа не терпит пустоты'. А это значит, что даже порочный и уродливый мир нельзя разрушать, не построив ему замену.
– То есть...?
– ...Наверное, было бы разумнее сначала новый дом воздвигнуть? Надежный, просторный, уютный. Тогда и из старого никого выгонять не придется: все сами с радостью прибегут и в очередь построятся.
– Ну и ...как ты собираешься его строить? Где и из чего?
– Для начала в себе. В своем сознании и в собственной душе. Задать себе вопрос: что ты ждешь от нового мира? Каким он должен быть? Чего ожидаешь от людей в этом лучшем будущем? А потом ответь себе честно и откровенно: соответствуешь ли ты сам всем этим идеалам? Нет? Тогда будь добр, начни с себя. А как выстроишь в себе дом, добротный, светлый и красивый, так и все вокруг твоим примером загорятся, без всяких лозунгов и агитаций.
– ...Где-то я уже слышал похожее, – не сразу ответил Егор. – Что-то вроде: 'Спасешь себя сам, и вокруг тебя спасутся тысячи...' И... еще о том, что храм в своей душе построить... Ты это оттуда прочитал, что ли?
– Учение, о котором ты говоришь, появилось гораздо позже. А истина эта так же стара, как и весь наш мир.
27. ПОБЛИЖЕ К ОГНЮ
Подул легкий ветерок, и Егор, все это время стоявший в мокрой одежде, уже совсем продрог. Периокл предложил оставить на время разговоры и пойти поискать, где можно согреться и обсохнуть. Они обогнули парк и подошли к большому, красивому дому, чем-то напоминавшему средневековый замок в миниатюре, служивший одновременно дворцом и крепостью. Высокая дверь, изящно отделанная кованым железом, была слегка приоткрыта. И друзья зашли внутрь.
