Текст книги "Явь"

Автор книги: Павел Воронцов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Воронцов Павел
Явь

Павел ВОРОНЦОВ

ЯВЬ

Ключ долго не хотел входить в замочную скважину, а когда вошел, то повернулся с натугой, словно был хорошо осведомлен о всех неприятностях обратной стороны двери. Но открывавший дверь только-только выбрался из-под темного осеннего дождя, а по ту сторону хлипкой конструкции из ДСП и фанеры должна была найтись как минимум одна чашка кофе, сосиски в холодильнике и, если это не поможет, горячий душ. Он не внял предупредительному ключу. Зря, вещи зачастую оказываются прозорливее нас.

Сергей ввалился в свою квартиренку мокрый, казалось, вместе с ним в прихожую вплыло скромное такое облачко пара. Ботинки тот час же испохабили паркет грязноватыми лужицами песчаного цвета, но здесь было тепло. Одного этого было достаточно. Сергей сбросил плащ, который, вообще-то говоря, следовало-бы очистить от капели где-то на площадке, растер по паркету лужи тапочками и открыл дверь в комнату.

Усталое подобие улыбки на его лице стаяло испугом. В наше недоброе время никто не жаждет застать в своей квартире троих незнакомых.

Сидевший в кресле прямо напротив него сумрачный гражданин бросил на журнальный стол багряную книжицу документа, которую вертел в руках.

– Вот, наконец, и вы. Проходите, Сергей Вадимович.

Наверное, герою порядочного кино-боевика следовало бы запустить в пришельцев подвернувшейся под руку прабабушкиной швейной машинкой. Сергей же вместо этого молча развернулся и, как был босиком, ринулся вон. К сожалению ДСП и фанера с первого удара не поддались, а второго не последовало.

– Ну что же вы, Сережа, – сказал ему Сумрачный, который даже не двинулся с кресла пока двое его сотоварищей усаживали Сергея напротив. Казалось, поведение Сергея печалит его, старого доброго человека.

– Кто вы такие? – взвинченный, Сергей как-то сразу перестал рыпаться.

– Сережа, давайте не будем притворятся. Вы прекрасно знаете, кто мы такие, а мы не хуже – кто вы.

– Я вас никогда не видел.

– Послушайте, мы с вами представляем одну и ту же фирму, пусть даже вы и решили уволится таким, мнда, странным способом. Тот факт, что я представляю пятое управление, а вы – тринадцатое не играет существенной роли. И...

– Какая фирма?

Сумрачный глубоко вздохнул, думая о том, зачем в такой ситуации ломать комедию столь глупую, подобрал красную книжицу с разделявшего их журнального столика и толкнул ее к Сергею. Сергей подался вперед, тут-же тяжелая ладонь легла ему на плечо. Но сумрачный чуть заметно кивнул, ладонь исчезла и Сергей смог взять корочку. Затем Сумрачный заговорил:

– Вы – Сергей Вадимович Нагиревский, бывший наш сотрудник, два месяца назад вы участвовали в проекте Полимер-2, выполняя функцию сновидца. Вы помните это?

Сергей оторвал от удостоверения наивные детские глаза и Сумрачный не глядя продолжил:

– Примерно два месяца назад, а точнее – двадцать второго августа, вы исчезли и больше на работе не появлялись. Вы продали свою квартиру и покинули Москву. В Москве у вас осталась невеста и мать, обе ничего не знают о вашем нынешнем месте пребывания. Мне, а точнее фирме, хотелось бы знать – почему? – несколько секунд Сумрачный смотрел на Сергея в упор, словно бы ожидая оправданий. Ему не нравился Сергей, нарочито косящий под дурака, не нравилось то, что могло быть сказано в ответ, не нравилась вся эта история с "Полимером-2".

Прождав с минуту, Сумрачный хлопнул себя по коленке ладонью: – О`кей. Витя, Саша, заберем това-рис-тча.

При этих словах Сергей вскинулся, как внезапно пробудился:

– Нет! – И, тише: – Не надо меня забирать...

Сумрачный только рукой махнул.

В подъезде Сергей пытался сбежать, за что получил несколько зуботычин.

Фотография. Молодой, полнощекий парень с достаточно интеллигентной мордашкой.

– Вы знаете этого человека?

– Нет... Да... Не помню.

– Где он сейчас?

– Да я даже не помню, знаю я его или нет.

– Вы с ним вместе работали.

Сергей уже устал объяснять, что это какая-то чудовищная ошибка.

– Я не знаю его, никогда не видел и не знаю, где он сейчас может быть.

Скрип пера. "Не зна-ю". Шел третий час допроса.

Видимо, утомившись, Сумрачный ушел пить кофе. Остался один Сухопарый.

– Согласно документации АО "Триза" вы продали свою московскую квартиру за двадцать шесть миллионов рублей. Куда вы дели эти деньги?

– Купил квартиру в Симбирске.

– А остальное?

Скрип-скрип... Пометка на полях: "Проверить".

– Видели-ли вы этого человека после двадцать второго числа?

– Нет.

Скрип-скрип.

– Каков был ваш с ним характер взаимоотношений?

– Не помню. У нас с ним не было взаимоотношений. Почему-то все это перемежалось совершенно не к селу ни к городу темой снов.

– Что вы видели во сне двадцать первого августа?

– Послушайте, – взмолился Сергей. – Какое это-то отношение имеет к делу?

– Большое.

– Не помню я.

Сухопарый оторвал лицо от измаранного листа бумаги.

– Имейте в виду, если вы и дальше будете упорствовать, мы будем вынуждены применить к вам спецсредства.

Сергей, у которого в Белокаменной на полке остались стоять семь томиков Солженицына, поежился. Странно, но свою квартиру в Москве он помнил смутно, как через туман.

Вернулся Сумрачный, с Сухопарым на пару, попеременно сменясь, они провозились с Сергеем еще часа два. Потом его отвели в камеру. По голой бетонной стене струились ржавые подтеки.

Два часа Сергей провел уткнувшись носом в жесткий лежак, переживая и успокаиваясь. А когда за ним пришли, по ту сторону двери обнаружился человек в белом халате...

– Не бойтесь, это не больно, – сказал врач, наполняя шприц. Сергей полулежал, прибинтованный к анатомическому креслу. – Времена подвалов давно прошли.

– Между прочим, – добавил он, когда тонкая струйка прочертила дугу под потолком, – это одно из средств "Полимера".

– Оно ничего вам не сделает, – игла коснулась беззащитной кожи предплечья. – Только поможет вспомнить кое-что... Ну и развяжет язык.

– Но я не хочу... – прошептал Сергей, пока бесцветный раствор входил в его кровь.

Распластанный, он лежал на кушетке. Он был – нигде. Он был – память. Он вспоминал. Голоса говорили ему – что.

Голос Сумрачного:

– Где вы работали последние месяцы до августа?

– В проекте Полимер-2.

Сергей вспомнил белые халаты, кушетки, люди на них, он сам... Это проснулось в его памяти и он сам удивился тому, как не помнил этого раньше. Пропуска, ежедневные проверки здоровья, инструктажи, генерал-майор, слишком молодой для своих погон, говорит: "Есть шанс, что вы открываете новые горизонты для человечества".

– Какова была ваша задача?

– Сканирование информационно-энергетического поля в режиме повышенного восприятия в поиске новых информоформ.

Врачи, запах камфорного спирта, шприцы и уколы, открывающие дверь. Разные уколы – разные двери. Но за каждой из них лежит вселенная. Как он забыл такое? Но – страх, как жаба он заворочался где-то внутри. Почему?

– Чем вы занимались в августе?

– Отрабатывали новый препарат.

Голос Сухопарого:

– Какой?

– МБС-4.

"Никогда не надо забывать: вы – разведчики. Разведчик должен хорошо видеть и хорошо слышать. Для этого вам нужны соответствующие инструменты" – кто это сказал? Не помню.

Таскать мысли из небытия – бред. Но им случалось вытягивать "оттуда" любопытные идеи и оригинальные технические решения. Настолько, что хватало на финансирование Проекта. С лихвой.

Но почему – страх?

– Двадцать второе августа?..

Молчание

– Двадцать второе августа?

Страх.

– Что вы делали двадцать второго августа?

Страх, страх. Сергей прошептал: – Ну пожалуйста...

Голоса замолчали на секунду. Затем:

Голос Сухопарого:

– Ну что вы на это скажите?

Голос врача:

– Нетипичная реакция. Однако, надо продолжать. Если вы нажмете – он ответит.

Снова – голос Сухопарого:

– Что было двадцать второго августа?

Клыки и когти – детские игрушки. Запах огня. Страх.

– Я видел...

– Что вы видели?

Это был последний вопрос. Рухнули последние барьеры, поставленные сознанием и голос врача потонул в пробудившемся воспоминании. Медленно, словно подводный ракетоносец, всплыло оно на поверхность, и так же неотвратимо. Бивнем пробило оно мысли, телом своим раздавило оба полушария. Знание о нем, о его существование, о том что это есть, что оно живет, память его взгляда заполнили Сергея до самых корней волос. И тогда Сергей закричал. Он кричал долго, пока не сорвал голосовые связки. И продолжал кричать после.

– Ну и что говорят эксперты, Виталий Николаевич? – Сухопарый стоял отвернувшись к окну, и глядел на Солнце, садившееся куда-то за крыши окрестных домов. За его спиной сумрачный человек, которого он назвал Виталием просматривал документы, скопившиеся с самого утра.

– Эксперты говорят, – ответил Виталий после недолгого молчания. Эксперты всегда говорят, – несколько секунд еще он тасовал в руках листки бумаги. – "По всей видимости у всех наблюдаемых имела место частичная амнезия, вызванная рефлекторной психологической блокадой памяти", прочитал он. – "Вероятно, причиной, вызвавшей этот результат был стресс, в свою очередь вызванного, сильным всплеском эмоций, как показывают результаты снятия блокады – скорее всего – страхом." – Он потянулся за новым листком в пачке. – Ч-черт...

– Что такое?

– Четвертый.

Сухопарый повернулся от окна и посмотрел на Виталия чуть подняв бровь, как через монокль. Виталий протянул ему бумагу.

– Неделю назад. В Белоруссии. Нам они, естественно, ничего не сообщили. Видимо, подвергли его процедуре аналогичной нашей.

– Тыр-тыр-тыр, – прошелся по докладу Сухопарый. – Так... Седьмого октября... Тема... Контакт невозможен... По косвенным данным... Был подвергнут... Так... Минский военный психиатрический госпиталь... Сухопары посмотрел на Виталия поверх листа. – Не сказать, чтоб они добились больших результатов.

– Так же, как и мы.

Сухопарый кивнул. Повернулся к окну.

– Осталось еще семеро.

– Мне не нравится эта история.

– Мне тоже.

– Мы ничего не узнаем.

– Любой наркотик может быть побежден другим наркотиком.

– Ты же знаешь, им всем кололи разные наркотики.

– И?..

– Такое впечатление, что они наткнулись на нечто, что сделало с ними это. Нечто реальное, – выдержав паузу Виталий закончил: – Мне это не нравится. Полимер-2 – это только первая встреча. Мы растем и расширяемся. Когда нибудь нам придется столкнутся с этим всерьез.

Сухопарый снова отвернулся от закатывающегося Солнца и алых вечерних крыш.

– Ты боишься?

Виталий наклонил голову, подбирая слово.

– Я беспокоюсь.