Текст книги "Отложенный платеж (СИ)"

Автор книги: Павел Клюкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

  Огромные ели расступились, и в лицо всадникам, вырвавшимся на простор широкого песчаного берега, дохнуло студеной сыростью.

  – И чего это Рагнвальда-конунга понесло в путь на ночь глядя?– низенький толстяк, выехавший из леса почти последним, с недовольным вздохом запахнул теплый шерстяной плащ и поспешно прикрыл плохо выбритую тонзуру капюшоном. – Спокойно переждали бы эту дурную погоду в Смолланде.

  – Сразу видать, что ты недавно приехал в наши края, отец Вульфстан,– его собеседник, рыжий здоровяк, только со смехом мотнул гривой спутанных волос, когда осенний ветер, набравший силу над гладью озера Веттерн, швырнул в путешественников холодной моросью.– В земле англов-то, небось, и слыхом не слыхивали про Эриксгату?

  – Почему же, Торкиль-хевдинг? – монах придержал свою смирную лошадку, покорно остановившуюся у самой воды, судорожно сдернул перчатки и, согрев дыханием, растер замерзшие ладони. Затем, порывшись в притороченной к седлу сумке, достал небольшую глиняную бутыль. – Будешь?

  – Не откажусь,– глоток, другой, и почти опорожненная посудина вернулась обратно к владельцу.

  – Так вот, про дорогу короля Эриха,– допив вино, священник аккуратно убрал пустую бутыль обратно.– Даже у нас в Англии известно, что каждый новый король свионов должен объехать все свое королевство по кругу, чтобы считаться законным владыкой страны. Но я не очень понимаю, почему надо так торопиться? Куда как лучше и быстрее передвигаться не по раскисшим от дождей дорогам, а по хорошему зимнему пути.

  – Поговаривают, что многие гёты хотели бы видеть королем ярла Магнуса, сына Маргарет, сестры Рагнвальда. Той самой, что замужем за Нильсом Датским.

  – Тогда тем более нужно было подождать и собрать побольше воинов.

  – Но ведь и его соперник тоже не будет сидеть сложа руки. А сейчас есть надежда, что первый тинг зимы поддержит выбор Уппсалы. Арманн Офейг – старый управитель усадьбы рода Стенкилей, что заложил еще дед нынешнего конунга неподалеку от столицы епископов Скары, прислал сказать, что пока в Гётланд не вернулись из морского похода главные сторонники Магнуса, и слышны только редкие недовольные голоса,– зная, что отец Вульфстан еще слабо понимает хитросплетения местных взаимоотношений, хевдинг старался описывать все поподробней.– А епископ Херверд пообещал уговорить Карла из Эдсвэры, хранителя законов ланда. Теперь понимаешь?

  – И все же как-то неосторожно...

  – Ну, по правде говоря,– Торкель бросил взгляд на уже отъехавшего довольно далеко конунга, но все равно понизил голос, чуть наклонившись к собеседнику,– еще есть такая вещь, как годовой генгерд. Наш Рагнвальд очень охоч до чужого добра. А по обычаю бонды кормят конунга и его ленсманов только раз в году. Вот он и торопится приехать до первого снега – чтобы успеть ухватить хотя бы часть положенного содержания за этот, уже почти закончившийся год.

  – Судя по здешней холодине,– монах зябко поежился, натягивая перчатки,– до настоящей зимы совсем недолго.

  – Ничего, святой отец, до Карльэпита уже рукой подать. У тамошнего бонда прекрасная усадьба, полная припасов. Вот уж где никакой холод и дождь не страшен.

  – Дай Бог, сын мой, дай Бог!– и понукаемые седоками лошади, словно почуяв близость жилья, резво устремились следом за основным отрядом...

  ***

  – Эгей, липа обручий, кто это там толпится у дверей?– насытившийся Рагнвальд удовлетворенно откинулся на спинку почетного кресла и дал знак прислужнице наполнить вином свой серебряный кубок.– Гони всех голодранцев в шею!

  – Мой господин,– фру Асдис, хозяйка усадьбы, в отсутствие мужа принимавшая знатного гостя, пропустила в гридницу странника в насквозь промокшем плаще грязно-синего цвета и нахлобученной войлочной шапке с широкими полями,– ведь ущерба твоей чести не будет, если путник с полудня просто обогреется у очага. А может, и расскажет нам что интересное...

  – Ладно, пусть подойдет,– конунг расслабленно махнул рукой,– все какое-никакое развлечение. Торкель, ну-ка повтори загадку, что мы слышали на побережье. А ты, как тебя?

  – Зови меня просто Гест,– откликнулся вошедший, еще больше надвигая на глаза свою нелепую шапку, так что посторонним взглядам осталась видна лишь полуседая борода.

  – Ну, гость, так гость. Отгадаешь, позволю посидеть за нижним столом, а нет...

  – Из дому ты шёл, – вмешался хевдинг, боясь, как бы не прозвучали непроизносимые слова, чреватые кровью,– из дому ты путь держал, видел на дороге дороги; была дорога внизу, и дорога вверху, и дорога по сторонам. Думай, почтеннейший Гест, над загадкой.

  – Хороша твоя загадка, достославный Торкель, отгадана она: я шёл по мосту, и под ним была речная дорога, а вороны летели над головой и по двум сторонам от меня; это была их дорога. Разгадайте теперь вы мою. Иметь хочу то, что я имел вчера, узнай, что это было: людей сокрушающий, словам мешающий и слова начинающий. Ярл Рагнвальд, думай над загадкой.

  – Что-о?! Как ты меня назвал?!– побледневший от бешенства конунг в гневе привстал с кресла.

  – Тайный тинг гётов вспомнил пророчество Арнира-однорукого скальда, которого еще звали последним йомсвикингом. В нем говорилось о проклятии рода Стенкилей. Тинг долго совещался и все же выбрал конунгом Магнуса Датского. Так что возвращайся в свою Уппсалу, покуда цел, Рагнвальд-ярл.

  – Ни за что! Я войду в Скару еще до начала зимы и поступлю со всеми приверженцами моего племянника точно так же, как мой отец поступил с Блот-Свеном и его людьми!

  – Гляди, как бы они не поступили с тобой так же. И между прочим, у тебя есть всего три дня,– странник решительно повернулся и, не обращая никакого внимания на замерших в тягостном недоумении воинов, направился к выходу.

  – Прости, почтеннейший Гест,– запыхавшийся Вульфстан догнал незнакомца почти у самого порога,– ты говоришь одними загадками. Не мог бы ты хоть немного пояснить, что имел в виду?

  – Только ярл с приором двое

  Пьют вино, и недурное,

  А ячменные помои

  Грустно тянет братия...

  – Ты знаешь латынь? Откуда?– монах даже задохнулся от изумления.

  – Да уж не раз приходилось иметь дело со служителями Распятого. Однако, скоро тут станет слишком жарко. Как бы тебе не попортили шкуру, Каменный Волк! Прощай,– последний раз мелькнул в проеме крылом неведомой птицы плащ, и удивительный странник растворился в грозовой ночи, что неистово швыряла на размокшую землю потоки воды.

  А монах так и продолжал в недоумении стоять у распахнутой двери, вглядываясь в темноту, которую изредка озаряли далекие вспышки молний. Продолжал стоять до тех пор, пока вечерний покой усадьбы не прорезал отчаянный женский крик:

  – Горим!!!

  ***

  – Глядите, глядите, факелы! Нас ищут! – едва-едва половина растерянных и перепуганных спутников Торкеля собралась на лесной поляне, в полулиге от полыхающего жарким пламенем Карльэпита.

  Одного упоминания имени Магнуса Датского и участи Блот-Свена, последнего языческого конунга свеев, заживо сожженного в пиршественной зале со всей своей дружиной, хватило, чтобы все – и обитатели усадьбы, и пришлые гости во главе с Рагнвальдом – в панике ринулись, куда глаза глядят. И вот только теперь немного опомнившиеся беглецы начали с трудом приходить в себя, обретая возможность хоть сколько-нибудь критично воспринимать окружающее.

  – А вдруг это и впрямь даны Магнуса? – фру Асдис, единственная женщина среди дюжины вооруженных мужчин, не смогла сдержать испуганного восклицания и в ужасе уставилась на конунга.– Они же всех перебьют!

  – Не пугайся, омела злата,– Торкель успокаивающе погладил ее по полной руке, и сорокалетняя женщина, всхлипнув, как маленькая девочка, со слезами уткнулась в широкую грудь хевдинга, единственного, кто сохранял какое-никакое самообладание посреди этой ужасной ночи.– В такой кромешной тьме нас даже с собаками не найдут.

  Пойдемте, укроемся на холме у дороги. Под тамошними елями не страшен дождь, да и оборониться от врагов там будет полегче. Что скажешь, конунг?

  – Идем,– Рагнвальд мрачно кивнул головой, и спустя несколько минут небольшой отряд уже располагался в относительной сухости под зелеными лапами колючих великанов. Но не успели мужчины нарубить достаточно лапника для обустройства ночлега, как Асдис снова негромко вскрикнула:

  – О, господи Иисусе, они уже совсем близко!

  Спустя мгновение взорам залегших на холме предстал конный отряд, во главе которого мелькнул на мгновение всадник в знакомом синем плаще, только вместо войлочной шапки на нем был глухой шлем, полностью скрывший лицо.

  – Тридцать, сорок, пятьдесят, шестьдесят,– до закаменевшего от ужаса Вульфстана донесся сдавленный шепот Торкеля.– И все как один из семей сторонников Блот-Свена, о которых уже столько лет ни слуху ни духу... Вон же родовой узор Эскилей, который ни с каким другим не спутаешь.

  – Так что же, это все мертвецы? – монах еле сумел поднять руку, творя крестное знамение.– Свят, свят... Господи Иисусе... Отче наш, Иже еси на небесех! Да святится имя Твое, да приидет Царствие Твое, да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли...

  – Молись, не молись, не поможет,– мрачный Торкель проверил, насколько легко выходит меч из ножен.– От Дикой Охоты нет спасения.

  – Ибо Твое есть Царство и сила и слава во веки,– Вульфстан закончил горячую молитву и поднял на хевдинга недоумевающие глаза,– тогда, выходит, в синем плаще был...

  – Ну, да, Отец Битв,– согласно кивнул здоровяк,– тот самый, от которого отрекся Инге Старый за себя и за весь свой род тридцать восемь лет назад. Вот и пришел час расплаты. И вправду для богов прошло всего лишь мгновение...

  – Не верю! Сила Одноглазого кончилась, – Рагнвальд, слышавший их шепот, вскочил, вздымая кулак с нагрудным распятием. – Святой крест защитит нас, как он защитил моего отца, уничтожившего Рощу Уппсалы...

  – Погляди на меня, старик, я плюю тебе в лицо!– лица всадников повернулись к беснующемуся конунгу, но он продолжал выкрикивать проклятия, казалось, уверовав в свою неуязвимость перед силами древних Богов Гёталанда.

  Но вот едущий впереди всадник повернулся, медленным движением снял свой древний шлем и...

  Ужасающий грохот разодрал черные небеса, и холм исчез в огненной вспышке...

  ***

  – Лежите, лежите, святой отец,– молодой парень заботливо накрыл монаха меховым одеялом,– вам еще рано вставать.

  – А где я? Сколько времени прошло?– слабость накатывала волнами, но Вульфстан, приподнявшись на лавке, стиснул зубами большой палец левой руки, чтобы снова не провалиться в беспамятство.– Где конунг Рагнвальд? И где все мои спутники?

  – В Фальчёпинге, мой господин, – деревянная кружка с подогретым травяным настоем перекочевала в правую руку больного.– Уже скоро десять дней. А конунга, от страха так и не смогшего взять оружие, уже затворили в здешнем кургане.

  – А остальные?

  – Так больше никого и не нашли. Кроме умершего плохой смертью Рагнвальда. Говорят...

  – Кто говорит? – священник сделал большой глоток лечебного питья и требовательным взором уткнулся в собеседника. – Ну, люди говорят... Точнее, пересказывают слова Снорри Хельгерсена, скальда, совсем недавно уехавшего на полночь, в Тиведан. Дескать, Отец Битв, наконец, стребовал с рода Стенкилей последний отложенный платеж...