Текст книги "И бысть тут сеча зла и люта (СИ)"

Автор книги: Павел Клюкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

  «В лѣто 6607 Ярославъ, сынъ Святополчь, прииде съ угры, и король Коломанъ и 2 епископа, и сташа около Перемышля по Вягру».

  Ипатьевская летопись

  Теплая майская ночь уже вступала в свои права. Три всадника в богатых одеяниях ехали по узкой дороге, петляющей среди высоких холмов. Позади остался воинский лагерь, разбитый на берегу быстрой речки. Остановившись на опушке небольшой рощицы, все спешились.

  – Скажи, пресветлый хан, правду ли говорят, что тебе дано видеть грядущее?– средних лет мужчина, в червленом корзне и круглой, отороченной мехом, шапке, вопросительно взглянул на одного из спутников.– Чем закончится наш поход?

  – Если позволит великий Тенгри-Небо, то духи предков дадут ответ на твой вопрос, коназ! – хан Боняк отошел от собеседников на десяток шагов и припал к сырой земле. Роскошный малиновый, шитый золотом и жемчугами, кафтан половецкого владыки измазался в грязи, но тому не было до этого никакого дела. Несколько мгновений он напряженно вслушивался в ночную тишину, а затем...

  Громкий заунывный волчий вой заставил вздрогнуть и нервно заплясать коней. Хан с величайшим искусством подражал вожаку стаи, и волки откликнулись. В дальнем лесу, что простер свои дебри до самого Сана-реки, в ответ зазвучало множество голосов серых хищников. Двоим спутникам Боняка стоило больших трудов успокоить испуганно всхрапывающих жеребцов.

  – Бури, наш великий предок-волк, по соизволению Тенгри дал ответ,– благоговейно прошептал второй половец.

  – И в чем же он? – князь торопливо осенил себя крестным знамением, все происходившее казалось ему происками врага рода человеческого, но выбирать не приходилось – без степных союзников ему нечего было делать на Руси.

  – Послушай же ты, Алтунопа, любимый племянник мой и ты, Давид сын Игоря, назвавшийся мне братом десять дней назад,– вой прекратился также внезапно как начался, и вот уже хан Боняк снова стоял рядом со своими спутниками, обнимая их за плечи.– Тенгри в своей великой милости дал ответ, что победим мы завтра, если бросим на весы Судьбы все что есть у нас, без остатка. А потому сейчас нам надо дать отдых коням и людям – утром их ждет славная битва.

  Король Кальман Книжник встал с утра в хорошем настроении. Свежий ветерок нес последние клочья утреннего тумана на лагерь, день обещал быть ясным и солнечным. Правда, разведка доносила вечером о подходе на помощь засевшему в Перемышле князю Володарю войска куманов, но никто из его военачальников не принял степняков всерьез. Ведь силы мадьярского королевства приведенные сюда, к главному городу Червоной Руси, в несколько раз превосходили кочевников, над которыми всего несколько лет назад была одержана блестящая победа на реке Темеш.

  – Ваше Величество! – подошедший епископ Купан, один из двух высших церковных иерархов королевства, что сопровождали войска, осенил крестом склонившего голову монарха.– Язычники-куманы строятся для битвы, прикажете отслужить мессу о даровании победы христолюбивому воинству?

  – Достаточно будет просто общего благословения перед битвой, чтобы не дать поганым уйти от наших мечей. А мессу отслужим – после победы!

  – Мудрость господня говорит вашими устами, государь! – епископ повернулся и, вздымая крест, поспешил к строящимся в боевой порядок всадникам.

  Кальман недолгое время вслушивался в его речи, обращенные к воинам, а потом поспешил подняться на холм, откуда открывался вид на долину Вагра, по левому берегу которого, в клубах пыли надвигались на его войско куманы. Они безостановочно стреляли на скаку и в рядах мадьярского войска появились первые павшие. Но опытных, привыкших к боям, воинов трудно было смутить этим. Тяжелая, закованная в броню конница начала разгон и король с радостью увидел, как поворачивают на бег, не выдерживая удара степные всадники...

  Князь Давид Игоревич в этот час тоже глядел на битву с вершины холма, только другого, возвышающегося в нескольких верстах на полдень, у самого берега реки. Почти вся его невеликая дружина стояла в готовности на склоне. Рядом с ними под стягом с золотой волчьей головой Бурчевичей расположились две сотни половцев под командой Тааз-хана, младшего брата Боняка.

  Вот передовой полк, коим началовал Алтунопа, по праву слывущий храбрейшим воином в степи, пошел внапуск, обрушив на врага тучу стрел. Казалось, угорское войско, построенное в несколько рядов, заколебалось под бешеным натиском удальцов, но все же выровнялось и, все ускоряя ход, устремилось на дерзкого противника. А тот, не принимая боя, пустился наутек, выжимая все силы своих степных коней.

  Как приятен вид бегущего врага! Сколько раз преследователи, сломя голову, бросались вдогон и попадали в расставленную ловушку! И сегодня не нашлось в угорском войске никого, кто бы остановил потерявших разум от предчувствия близкой победы воинов.

  Едва воины Алтунопы проскочили мимо холма, где стояла дружина Давида, как на противника, что растянулся в погоне вдоль обрывистого берега Вагра, обрушилась рукотворная лавина. С крутых склонов холмов на ошеломленных угров покатились массивные, крушащие все на своем пути, каменные глыбы. Первые ряды были буквально сметены ими. И почти сразу же справа, из горного леса ударил в уши торжествующий волчий вой – это хан Боняк во главе своих отборных воинов ударил в спину врагу, «сбивая угров в мяч, яко сокол галок сбивает». И свершившееся далее было уже не битвой, а немилосердным избиением обезумевших от ужаса врагов. Сколько их было убито в тот день, сколько утонуло, свалившись с береговых обрывов в воды Вагра, не знает никто. И еще долго хронисты дунайского королевства будут оплакивать многих знатнейших вельмож, павших в том злосчастном походе...

  – По сердцу ты пришелся мне, батыр! – торжествующий Боняк похлопал по плечу молодого русича, которому рано утром перед битвой поручил с двумя десятками воинов засесть на горном склоне у дороги. – Видит великий Тенгри, что ты, Жур, не пожалеешь, если перейдешь ко мне!

  – Благодарю за лестное предложение, великий,– воин склонился перед ханом и, кинув мимолетный взгляд на подошедшего вместе с ханским племянником Давида Игоревича, продолжил.– Но я клялся служить своему князю, когда он был в силе и в чести. Как же я покину его в несчастии?

  – Что ж, вольному – воля! – А в память о нынешнем дне – держи! – Алтунопа, быстро расстегнул свой наборный пояс, и сабля в украшенных каменьями ножнах перешла из одних рук в другие. – И помни, что отныне ты желанный гость в степи...