Текст книги "Отзовитесь, марсиане!"

Автор книги: Павел Клушанцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)

ГДЕ МОЖНО ЖИТЬ?

Не увлеклись ли мы? Увидели, что серые пятна на Марсе каждую весну зеленеют, и расфантазировались. Уже рисуем в своём воображении густые марсианские леса. Уже слышим шелест их листвы и щебетание марсианских птиц. Уже чувствуем запах марсианских цветов. Уже уточняем, как выглядят диковинные марсианские муравьи.

Не рано ли? Разве мы забыли про суровый марсианский климат? Или марсианским зверушкам не нужен кислород? Или они «каменные» и им всё равно, что кругом – мороз или жара? Или они могут не пить и не мыться и довольствоваться одной каплей воды в год?

Вот то-то и оно. Поэтому прежде чем говорить о марсианских лесах и живущих там животных, давайте пройдёмся по нашей собственной Земле и посмотрим, где вообще можно жить? Где кто живёт? И где никто не живёт и не желает жить.

Конечно, на берегу Чёрного моря очень уютно. Приятно припекает солнышко. Под горой не дует. Тёплые волны плещутся рядом. Тихо шелестят стройные деревья. С кустов свешиваются грозди сладкого винограда. Хорошо! Тут всякий согласится жить. И уезжать не захочет.

Но ведь не всюду на Земле так. Идёмте!

Входим в Африку. Спрашиваем: «Где тут пустыня Сахара?» Говорят: «Прямо, потом направо». Приходим.

До самого горизонта тянутся унылые пески. Кое-где торчат голые камни. На небе ни облачка. Дождя здесь не было уже несколько лет. Всё пересохло. Всё раскалено. До песка и камней не дотронуться. Спрятаться в холодок некуда. Да и какой тут может быть холодок. Солнце прямо над головой. Под камнем крохотный кусочек тени. Но и там, в тени, жарища свыше 50°.

Мы бы здесь жить не смогли. Изжарились бы. Тут намучаешься от жажды. Сгоришь на солнце. От жары и ноги не хотят идти, подгибаются. Ни выкупаться, ни передохнуть, ни напиться.

Но посмотрите вокруг. Пустыня вовсе не пустая. Вон промчалась среди камней юркая ящерица. Там, дальше, под скалой зашевелилась змея. Она увидела мышку, которая в ямке среди песка умывает мордочку. Забравшись на песчаный бугорок, оглядывается тушканчик.

А если пойти в глубь пустыни, может повстречаться лев.

И не ложитесь спать прямо на землю, здесь много скорпионов.

Подойдите ближе к камням. На них много всяких крохотных растений. Они торчат из трещин, ютятся в ямках, протянулись по канавкам.

Учёные говорят, что в этой пустыне живут 28 разных сортов грибков. 84 сорта сухопутных водорослей!

Одним словом, в этом пекле кишит жизнь. Пекло казалось совсем не пригодным, не приспособленным для жизни. И вдруг! Кто мог думать?

Пекло, конечно, не приспособлено для нас с вами. Оно, пекло, и не станет приспосабливаться к нашим требованиям. Оно не может стать другим. Зато мы, живые существа, можем изменяться, приспосабливаться к нему, к пеклу.

Все растения, которые здесь растут, все зверушки, которые здесь бегают, все насекомые, которые здесь ползают и летают, все они уже приспособились. А потому прекрасно себя здесь чувствуют.

Лучших условий им теперь и не нужно. Пустыня Сахара для них стала самым уютным, самым лучшим уголком нашей планеты.

А ведь по своей сухости эта пустыня, пожалуй, перещеголяла Марс!

Идём дальше. Плывём к Южному полюсу. «Где тут самая холодная страна Антарктида?» – «Вот там, – говорят, – за седыми волнами, под чёрными тучами».

Приплыли. Суровые скалы почти сплошь закрыты льдом и снегом. В студёном море плавают огромные льдины. Вершины промёрзших гор скрыты в тёмных тучах. Свирепый ветер со свистом гонит снежную пыль.

Куда ни глянешь, ни клочка зелени. Только скалы, снег и ураган. Ураган, снег и скалы. Больше ничего.

Мороз 85°!

Люди забились в тёплые домики, сидят у печек. А когда приходится выйти на улицу, закутывают лица шарфами, идут спиной, нагнувшись и зажмурившись, держась за натянутую верёвку, чтобы не унёс ветер.

А если пробудет человек на таком морозном урагане несколько лишних минут, свирепая стихия уничтожит его, превратит в ледяной столб, занесёт снегом.

Но посмотрите кругом. И в этом суровом мире есть живые существа.

Копните снеговой сугроб. Под снегом притаился крохотный цветочек. Он терпеливо ждёт, когда весеннее солнце растопит над ним снеговую крышу и покажет ему всего на несколько дней голубое небо. Ни о чём большем он не мечтает. Ему этих нескольких дней холодного лета вполне достаточно. Он привык.

Как ни в чём не бывало кружит в небе буревестник. Ловят рыбу на гребнях седых волн чайки. Нежится на берегу после сытного обеда жирный тюлень. Важно шагают к воде степенные пингвины. Им стало скучно, и они решили выкупаться. При этом, заметьте, шагают босиком. И не жалуются.

Никому из этих обитателей Антарктиды и в голову не приходит переселяться куда-нибудь в более тёплые края. Они совершенно уверены, что лучшего места на земном шаре нет.

А ведь морозы в Антарктиде бывают почти такие же, как марсианские.

На Земле холодно не только около полюсов. Холодно и в наших странах зимой. В горных районах даже летом бывает холодно по ночам. Но растения и животные привыкли к этим холодам, приспособились к ним. Животные покрываются толстым слоем подкожного жира, обрастают тёплой меховой одеждой. А когда становится уж очень холодно, забираются куда-нибудь в укромное местечко и, свернувшись калачиком, засыпают до наступления тепла.

Так, например, всю зиму в своей берлоге спит медведь.

Так спят, прямо вмёрзнув в лёд наших прудов, водоросли, разные паучки, черви.

Очень многие растения засыпают на время морозов. Некоторые при этом промерзают насквозь. Все соки в их толще превращаются в лёд. Потом весной эти растения оттаивают и возвращаются к жизни как ни в чём не бывало. Есть растения, которые умеют замерзать только на ночь. Каждое утро они оживают. А по ночам их можно «разбить». Ночью они – хрупкие «сосульки».

Мы можем обойти с вами весь земной шар. И всюду найти жизнь. В самых неожиданных местах.

Спускаемся на дно океана. Здесь вечная тьма. Над головой десятикилометровая толща воды. Десятикилометровая! Она давит так, точно навалилась огромная каменная гора. И всё же в этом молчаливом, мрачном, чёрном мире полно рыб и других обитателей океанских глубин. Они здесь у себя дома.

Поднимаемся на высокие горы. Под нами остались облака. Совсем близко – покрытые вечными снегами вершины. Уже никуда не укрыться от холодного ветра. И всё-таки жизнь здесь есть.

Лишайник прилепился к скале. Серая мышка нюхает воздух. Чёрный коршун кружится в небе.

Мы поднялись на воздушном шаре над вершинами самых больших гор. Высота свыше 30 километров! Воздух разрежен в сто раз! Холод. Вокруг ничего нет. Пустота.

Но даже здесь есть жизнь. На этой сумасшедшей высоте носятся пылинки, поднятые ветрами с поверхности Земли. На них, как на самолётиках, летают бактерии. Летают и прекрасно себя чувствуют.

В суровых горах пробивается из недр Земли вода. Она поднялась с такой большой глубины, где камни раскалены докрасна. Нагретая вода, перемешанная с паром, бьёт фонтаном к небу. Потом стекает в озерко. Температура её – 80°! Почти кипяток! Палец не сунешь – ошпаришься. Над озерком стоит пар.

И в этом «почти кипятке», в котором за час сварится курица, живут водоросли. И не свариваются. Живут годами и прекрасно себя чувствуют.

Можно жить в горячей воде, а можно, оказывается, жить и вообще без воды. Не надо далеко ходить. Личинка моли, которая поедает наши шерстяные вещи, живёт без капли воды. Не видя воды, живут и жучки, питающиеся сухой древесиной, жучки, питающиеся мукой.

Может быть, нельзя жить без кислорода? Можно, оказывается, жить и без кислорода. Обыкновенные дрожжи – это грибки, которые живут, не нуждаясь в кислороде. Живут без кислорода и некоторые черви.

Крохотные, не видимые глазом живые существа, бактерии, встречаются глубоко под землёй, в нефти, где нет ни воды, ни воздуха, ни света. Бактерии встречаются в цистернах с бензином, в урановой руде, в баках с серной кислотой, в растворах сулемы.

Учёные пробовали найти границы жизни. Пробовали найти такие условия, которые для живых существ были бы совсем невыносимыми.

На земном шаре такие условия найти оказалось не так-то легко. Тогда пришлось создавать «невыносимые» условия в лабораториях. Но и здесь трудно было одолеть жизнь.

Взяли, например, личинки комара, живущего в Африке. Высушили. Они стали сухие-сухие, как крошки сухаря. Их можно было бы пальцами растереть в муку. В таком высушенном виде личинки пролежали несколько лет. А когда их потом увлажнили, они ожили.

Некоторые из этих высушенных личинок помещали на мороз в 270°! После отогревания они оживали так же хорошо, как и остальные!

Сделали такой опыт. В больших стеклянных сосудах создали искусственно атмосферу, похожую на марсианскую. Без кислорода и очень разреженную. Положили в сосуды сухую, как на Марсе, почву. И поддерживали марсианскую температуру. С такими же «жуткими» морозами по ночам.

В эти условия поместили некоторых насекомых, различные бактерии. И стали смотреть, что с ними будет.

Вы думаете, все они погибли? Ничего подобного.

Личинки кукурузного мотылька заснули, оцепенели, но не погибли.

Особые черви, которых учёные называют «нематоды», жили как дома.

О бактериях и говорить не приходится. Они жили, как раньше на Земле.

Почти невозможно найти условия, невыносимые для жизни. Живое существо «ничем не удивить». Пожалуй, только огонь в состоянии уничтожить любую жизнь. Всё остальное – не страшно. Ни холод, ни жара, ни сухость, ни недостаток кислорода, ни разреженность воздуха, ни вечная тьма, ни тысячетонные давления.

Многие живые существа, сегодня живущие на Земле, могли бы хоть сейчас переехать на Марс и жить там.

Но всё живое не просто живёт. Оно всегда, обязательно, понемногу, из поколения в поколение развивается, становится лучше, сложнее.

На нашей планете миллиард лет тому назад жили одни лишь бактерии, крохотные комочки слизи, которые без увеличительного стекла и заметить-то невозможно. Потом из них постепенно развились всё более сложные живые существа. Сперва черви. Потом раки, рыбы, ящерицы. И наконец – современные звери.

То же самое происходило и с растениями. И теперь, через миллиард лет, наша Земля сплошь заселена самыми удивительными и необычайно сложными растениями и животными.

Миллиард лет тому назад, когда бактерии появились на Земле, они могли появиться и на Марсе. И если это было так, то навряд ли время, прошедшее с тех пор, пропало там даром.

Жизнь развивалась на Земле. Она должна была развиваться и на Марсе. Только наши растения и животные постепенно привыкали и приспосабливались к нашим земным условиям. А марсианские к марсианским.

И если на Марсе действительно есть жизнь, марсианским живым существам живётся вовсе не трудно. Они там у себя дома. Зато всё немарсианское покажется им неуютным и не пригодным для проживания.

Про нашу Землю они, наверное, рассуждали бы так:

«Ну как там, на этой несчастной Земле можно жить? Там вечно стоит нестерпимая жара. От неё не отдохнёшь даже ночью. Там столько воды, что можно захлебнуться. Там такой густой воздух, что сквозь него трудно двигаться. А если попробовать дышать их воздухом, то сожжёшь себе все внутренности кислородом. Его там ужасно много в атмосфере.

И как они, земные живые существа, могли бы подолгу жить без Солнца? Ведь всё небо у них по многу дней бывает закрыто облаками. И потом у них там, на Земле, вечно льют с неба целые потоки всё той же страшной воды. Эти потоки, наверное, смывают в море всё, что попадается на их пути».

Взвесив всё это, марсианские обитатели сказали бы: «Нет, не может быть жизни на Земле. Слишком там трудные, суровые условия. Земля совершенно не приспособлена для жизни».

Не будем уподобляться этим воображаемым жителям Марса. Лучше скажем – жизнь на Марсе вполне может быть. И даже почти наверняка есть. Потому что жизнь никогда не пропускает уголков, где можно обосноваться. И всегда сумеет приспособиться. И к холоду, и к сухости, и к составу воздуха.

Мы почти уверены, что Марс – не мёртвый, безжизненный шар. Почти уверены, что он обитаемый. И потому он – близкий нам, родной.

НА МАРСЕ – НЕПОНЯТНОЕ

До сих пор мы смотрели на Марс в небольшой телескоп. Видны были только самые крупные пятна, размером в тысячи километров. Мелкие пятнышки было не разобрать. Они сливались.

Теперь мы садимся за более мощный телескоп. Это огромная труба свыше десяти метров длиной, метр в поперечнике. Сложные механизмы тихо шумят, плавно поворачивая величественную махину. Это замечательный инструмент. Он приближает планеты в сотни раз!

Раздвигается крыша купола, открывая звёздную бездну. Прямо перед нами сияет яркая немигающая красноватая звезда.

Марс сейчас в противостоянии. До него несколько десятков миллионов километров. Телескоп приблизит его примерно до ста тысяч километров. Это для космоса пустяковое расстояние. Вчетверо меньше, чем до Луны. На Марсе можно будет рассмотреть уйму разных любопытных мелочей размером «всего» в сотни километров.

Смотрим в окуляр.

В телескоп виден знакомый красноватый диск, с тёмными пятнами «морей» и белой шапкой на полюсе.

Он в несколько раз крупнее Луны на нашем небе.

Но вот досадно – диск всё время дрожит, колеблется. Никак не удаётся рассмотреть его подробно. Такое впечатление, что между нами и Марсом стоит жаровня с горячими углями и мы смотрим на планету сквозь струйки горячего воздуха.

К сожалению, это неизбежно. Это беда астрономов. Как только они сделают телескоп помощнее, изображение начинает вот так дрожать. Становится заметно, как перед трубой телескопа струится земной воздух.

Что только не делают астрономы, чтобы улучшить изображение. Строят обсерватории в горах, где воздух чище и спокойнее. Выбирают для наблюдений тихие ночи. Немного помогает. Но получить изображение совершенно спокойное не удаётся. Потому что воздух никогда не бывает совсем неподвижен.

Вот если бы можно было построить обсерваторию на Луне, где никакого воздуха вообще нет! Когда-нибудь это будет. А пока…

Пока приходится терпеливо ловить моменты, когда воздух становится спокойнее.

Вот! Как будто изображение прояснилось. Смотрите скорее!

Контуры «морей» стали резче. И… что это?

На планете проглянули тонкие прямые линии!

Марс стал похож на растрескавшийся глиняный горшок – вот-вот рассыплется на кусочки.

Или на мяч в реденькой сетке, сплетённой из тонких ниток.

Прямые линии, точно процарапанные острой иглой, пересекают красноватые пустыни, соединяют между собой отдельные тёмные пятна. Кое-где они идут даже по самым «морям». Они темнее «морей» и поэтому видны на их фоне.

Таинственные линии нигде не обрываются на полдороге. Начавшись в одном из «морей», они обязательно доходят до другого. Кажется, что они нарочно сделаны для того, чтобы связать между собой «моря». Кое-где линии пересекаются. И тогда в этом месте всегда виден тёмный узелок.

Линии нигде не ломаются, не изгибаются. Они всегда, всюду прямые. Только прямые! Как натянутые нитки.

А кое-где – это самое удивительное – они двойные. Особенно у экватора планеты. Как будто через пустыни тянутся железнодорожные рельсы.

Снова усилилось движение струек воздуха перед телескопом, и таинственная сетка пропала. Перед нами обычные пятна «морей». Обычные красноватые пустыни, на которых не видно никаких деталей.

Что это было? Призрак? Видение? Обман зрения?

Мы с нетерпением смотрим в телескоп. И вот снова на миг успокоился воздух. Видение повторилось. Опять проступила странная паутинка прямых линий, покрывающих всю планету.

Удивительная картина! Просто не веришь своим глазам!

Первым увидел таинственные линии в 1877 году итальянский астроном Скиапарелли. Он назвал их «каналами».

Открытие Скиапарелли произвело шум во всём мире. «Каналы» были совершенно не похожи на то, что мы привыкли видеть у себя на Земле и что могли ожидать увидеть на других планетах. Они были совершенно непонятны.

Через некоторое время, в 1909 году, изучать Марс стал французский астроном Антониади. Его телескоп был сильнее. Даже сильнее того, в который только что смотрели мы с вами. Он увеличивал уже не в сотни раз, а в тысячу раз! Антониади посмотрел на Марс и… не увидел вообще никаких «каналов».

На их месте Антониади различил лишь цепочки отдельных пятнышек, разорванных, разной формы и размера. Никаких сплошных линий с ровными краями не было.

Это была новая сенсация. Марс стал ещё загадочнее.

Таинственную планету начали наблюдать и фотографировать в лучшие телескопы по всему миру. И странно – одни видели каналы и фотографировали их, другие не видели, и на их фотографиях каналы не получались.

Много лет шёл спор, кто же прав? Есть каналы или их вообще нет?

Может быть, они просто мерещились людям?

Нет. Каналы не мерещились. Терпеливо выжидая моменты спокойной атмосферы, астрономы, сторонники каналов, получили тысячи снимков Марса, на которых были отчётливо видны тонкие прямые линии. Они снимали Марс при разных поворотах его к Солнцу, в разное время года. Иногда были видны одни каналы. Иногда другие.

Всего с тех пор открыто несколько сот каналов. Некоторые из них тянутся через пустыни на тысячи километров. Иногда они бледнеют, иногда становятся темнее. Но никогда совсем не пропадают и не появляются на новом месте. Они не перемещаются. Можно быть уверенным, что это не что-то, плавающее в атмосфере, как облака, а что-то, находящееся на твёрдой поверхности планеты.

А как же с Антониади? Дело объяснилось просто. Каналы действительно не ровные полосы с чёткими прямыми краями. Они похожи на дорожку зерна, просыпанного с едущей телеги. Вблизи – отдельные зернышки. Издалека – полосы. Антониади смотрел «вблизи». У него ведь был самый сильный телескоп. Он видел «зёрнышки». А Скиапарелли смотрел в более слабый телескоп. Смотрел «издалека». И видел «полоски».

Давайте теперь последим за «каналами». Может быть, с ними что-нибудь происходит?

Следим за тем полушарием Марса, где сейчас зима. Белая шапка снега закрыла полярную область. «Моря» бледны, еле заметны. «Каналов» совсем не видно.

Но вот пришла весна. Снеговая шапка начала таять. Через некоторое время стали наливаться соком «моря». Знакомая картина. Тёмный зеленоватый тон разливается по «морям», движется от тающей шапки к экватору планеты.

И смотрите! Одновременно с «морями» проступают «каналы». Точно проявляется фотографический снимок. На ровных красноватых пустынях с каждым днём всё более чётко проступает тонкая сетка прямых линий. Волна потемнения этой странной сетки катится к экватору вместе с волной потемнения «морей». «Каналы» и «моря» явно сделаны из одного материала.

«Каналы» так тонки, что цвет их разобрать невозможно. Но, наверное, они сейчас тоже зеленеют!

Значит, «каналы» – полосы растительности.

Но как могла природа создать заросли, вытянувшиеся такими тонкими цепочками? На Земле так не бывает. Не выстраиваются наши леса шеренгами.

«Каналы» – жгучая тайна красной планеты.

ЖГУЧУЮ ТАЙНУ НАДО РАСКРЫТЬ

Бывает, смотришь на бескрайнюю степь сверху, с какого-нибудь холма, и ни одно деревцо не радует глаз. И вдруг замечаешь – темнеет извилистая, рваная полоска густой зелени.

В чём дело? Оказывается, в этом месте тянется через степь низинка. В ней сыро. Где под зеленью спрятался крохотный ручеёк, где скрылось небольшое болотце, где просто почва чуть влажнее, чем на окружающих пригорках. Вот растения и тянутся к влаге.

Может быть, и на Марсе так? Может быть, таинственные полоски растительности обозначают сырые низинки?

Но почему эти низинки такие прямые! Наши ведь обычно зигзагом.

Тонкая паутинка марсианских «каналов» напоминает трещинки.

Чего только не придёт в голову, правда? Воображение рисует нам эдакую зияющую пропасть, прямую как стрела, протянувшуюся через марсианскую пустыню до самого горизонта. Подойдёшь к краю, глянешь вниз, голова кружится. Дна не видно, такая глубина.

Потом, наверное, края такой трещины обваливаются. Обломки засыпают пропасть. И на месте узкой щели появляется широкая долина. В ней сыро. И долина покрывается растительностью, которой нет в окружающей пустыне. Вот вам и марсианский «канал».

Хорошая вещь – фантазия. Но в науке надо с ней быть очень осторожным. Давайте разберёмся, может ли быть так, как мы написали?

Треснуть планета может. Она хоть и каменная, но не сплошная. Не из целого куска. Она «спрессована» из отдельных глыб. Её можно себе представить как огромный шарообразный ком плохо промешанного крутого теста. Очень крутого. Если такой ком немного сжать, он треснет.

Планету, конечно, никто не сжимает, нет таких великанов, которым это было бы под силу. Но сама планета со временем свою форму немного меняет. Она, конечно, не становится из шара кубиком, столбиком или лепёшкой. Но она может, например, чуть вытянуться и стать похожей на яйцо. Или на ней появятся выступы и вмятины, и планета начнёт напоминать картофелину. Или шар чуть-чуть сплюснется и приобретёт сходство с репкой.

И при каждом изменении формы «крутое тесто» трескается то тут, то там.

Такие неприятности происходят и с нашей Землёй. Даже сейчас, в наши дни. Мы в таких случаях вскакиваем и в испуге кричим: «Землетрясение!» А что такое – землетрясение? Просто где-то в толще планеты образовалась новая трещина. Или по старой трещине произошёл сдвиг. Что-то осело, что-то съехало, что-то сместилось.

В теле нашей планеты много таких трещин. Их называют «тектоническими разломами». Они тянутся на сотни и тысячи километров.

Но вот что интересно. Во-первых, эти разломы никогда не бывают прямыми, как марсианские каналы. Они всегда изогнуты, извилисты.

Во-вторых, они никогда не видны с поверхности, они в глубине. «Берега» разлома не расходятся, не образуют зияющей пропасти. Наоборот, «берега» всегда с невероятной силой жмут, давят друг на друга. Как льдины, напирающие друг на друга во время ледохода. На месте трещины никогда не образуются щели, а потом долины. Всё происходит как раз наоборот. На месте трещины обычно образуются горные хребты. Подобно тому, как на границе двух трущихся льдин громоздятся торосы.

Как видите, трещины в теле планет возможны. Но к марсианским «каналам» они, по-видимому, никакого отношения не имеют.

Иногда говорят – поверхность Марса могла растрескаться от столкновений с метеоритами. Среди них бывают огромные, размером в сотни километров. Их называют астероидами. Около Марса их особенно много. Встречи вполне возможны. Такая глыбища стукнет с разгона – наверное, планета треснет, как глиняная посудина, в которую попали камнем.

За миллиарды лет астероиды могли расколоть несчастный Марс на мелкие кусочки. Может быть, он весь еле держится, как разбитый горшок? Ткнёшь – развалится!

Едва ли это правда. На Земле и на Луне много мест, где падали крупные метеориты. Там сохранились огромные ямы – метеоритные кратеры. На Земле есть кратеры с поперечником до 70 километров. На Луне – ещё более крупные. Но нигде вокруг этих кратеров нет трещин. По-видимому, «крутое тесто» планет довольно вязкое. И от ударов не трескается. А кроме того, если бы даже трещина и образовалась, то сырая долина на её месте всё равно не получится. Об этом мы уже говорили. А значит, не получится и полоска растительности. А вот что предполагает наш советский учёный В. Д. Давыдов. Может быть, он прав?

Помните, мы рассказывали, что под толстым слоем песка и пыли, нанесённых ветрами, на Марсе могут оказаться замёрзшие океаны? Лёд – вещь более хрупкая, чем «крутое тесто». И Давыдов считает, что лёд этих «подземных» океанов может трескаться. Причины могут быть разные. Например – ударит крупный астероид. Или сдвинутся ледяные массы. Наконец его может взломать изнутри вулкан, пробудившийся на дне океана.

От раскалённой лавы закипит вода. Лёд в этом месте на поверхности океана подтает, ослабнет. Горячий пар поднимется чудовищными пузырями и ударит снизу в ледяную крышу. И она лопнет, разрушится. Во все стороны пойдут трещины.

Вдоль трещин выступит наверх вода. И смочит грунт, которым засыпан замёрзший океан. Если смотреть сверху, то самой трещины даже не будет видно. Просто на песчаной равнине проступит мокрая полоса. И на этой полосе под лучами солнца появится растительность.

Давыдов считает, что марсианские каналы – это вот такие, скрытые под грунтом трещины в ледяных полях. Любопытная мысль, правда? Но и Давыдову можно возразить.

Ну почему, например, лёд должен трескаться обязательно по прямым линиям? А самое главное возражение – если зелень «каналов» питается местной, «подножной» водой, то как объяснить загадку зелёной волны? Почему же марсианские растения не распускаются вдоль трещин с приходом тепла, а ждут чего-то, идущего с полюса планеты? По-видимому, «привозной» воды.

Выходит, что и замёрзшие океаны не помогают нам разгадать «каналы».

Таинственная паутинка тёмных линий на Марсе и «нелепая» зелёная волна по-прежнему непонятны. И чем больше думаешь о них, тем непонятнее они становятся.

Влага явно передаётся по планете от тающего на полюсе снега. А как она передвигается через тысячи километров? Дождевых облаков, которые могли бы перенести её по воздуху, на Марсе нет. Длинных, полноводных рек нет. И в то же время влага движется.

Может быть, она течёт вдоль таинственных полосок по каким-нибудь желобкам?

Трудно поверить. Потому что не может быть Марс ровным, как мячик. Не могут его пустыни быть гладкими, как стол. А «каналы» всегда прямые. Нигде не видно, чтобы они обходили какие-нибудь препятствия. Хотя на их пути обязательно должны попадаться горы и долины, возвышенности и низменности.

Чтобы двигаться не обходя препятствия, вода должна, например, течь сквозь горы. Значит, там должны быть какие-то совершенно непонятные тоннели.

Чтобы не растекаться в низинах, вода должна пересекать их по каким-то фантастическим, поднятым на столбы, желобам.

Чтобы вода по дороге не впитывалась в почву, ей необходимо течь по твёрдому руслу. А чтобы она не испарялась, – пожалуй, даже по трубам. Наконец, трудно представить себе, чтобы вода двигалась всегда самотёком, только под уклон. Значит, её там всё время что-то подгоняет. Но что? Не могут же там быть наносы или какие-нибудь другие подобные приспособления. Откуда им быть на Марсе?

А между тем, вода движется по «каналам» всюду и всегда с одной и той же скоростью, около сорока километров в сутки. Ни больше и ни меньше.

Мы не говорили вам ещё про одну загадку. Дело в том, что, докатившись до экватора планеты, зелёная волна не останавливается. Она идёт дальше, в другое полушарие, постепенно ослабевая. А в это время в том, другом полушарии наступает весна. С того, другого полюса начинает катиться своя зелёная волна. Она катится навстречу первой. Сталкивается с ней, захлёстывает её, докатывается до экватора, пересекает его и идёт дальше, в наше полушарие, постепенно ослабевая. Пока её не захлестнёт зелёная волна следующей весны.

Вы понимаете, что получается? Через экватор зелёные волны прокатываются попеременно, то туда, то обратно. Значит, вода проходит по одному и тому же месту то в одну сторону, то в другую. Но что же это за такие странные потоки воды, которые сегодня текут под уклон в одну сторону, а завтра, тоже под уклон, в обратную? Не может же уклон меняться. Не может русло перекидываться, как бревно качелей.

И всё же вода на Марсе каким-то непонятным образом идёт точно по адресу, точно по расписанию. Идёт, не сворачивая, не запаздывая, не теряясь по дороге.

Идёт туда и обратно.

Как это может быть? Ведь на Земле мы не видим ничего похожего. Мы считаем, что в природе «так не бывает».

Как видите, не так-то легко разгадать тайны красной планеты.

Непонятен сам рисунок «каналов». Ведь не под силу природе создавать прямые линии. Нет у неё линейки.

Посмотрите на землю с самолёта, с большой высоты. Берега морей изрезаны.

Горные хребты изорваны.

Реки извилисты.

Пятна лесов – как беспорядочные кляксы.

Озёра – как прорванные дырки.

Но с самолёта видны и прямые линии.

Это натянутые нитки шоссейных и железных дорог.

Это ленточки оросительных каналов.

Это ограды заводских территорий, улицы городов, шеренги зданий.

Это очертания колхозных полей, просеки лесов.

Всё это создано человеком. Его сооружения сразу отличишь от «сооружений» слепой, дикой природы. Отличишь именно благодаря прямым линиям.

И вот в голову, как молния, вонзается дерзкая, озорная мысль! А что, если марсианские «каналы» построили…