Текст книги "Матрица Теплухина. До и после первого миллиона"

Автор книги: Павел Теплухин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]

Я думаю, все дело в лидерах

Я думаю, все дело в лидерах – таких как Гайдар, Ясин. Они вели за собой, делали любую тему интересной. Скажите, что любопытного в либерализации цен на бензин? А они задавались вопросом – а какой от этого макроэкономический эффект? А микроэкономические последствия? Смоделируем-ка эту ситуацию, как поведут себя предприятия… Однако, видимо, не всё смогли просчитать: вернувшись со Старой площади домой, я обнаружил, что либерализация прошла. Как и у всех, мои сбережения в Сбербанке девальвировались, но для меня это было уже не важно, ведь мы сделали экономическую революцию в стране! Еще через некоторое время Егора Гайдара из правительства убрали. Понятно, что должность министра финансов в новом кабинете мне не светила. Я продолжал учиться…

Чек от Сороса

1992 год был одним из самых тяжелых в новейшей истории России: Советский Союз развалился, республики разбежались, система межреспубликанских торговых связей, которыми до этого занимался Госснаб, сломана. Кто, кому и что должен продавать? Кто и что покупать? Непонятно. Экономика всех бывших союзных республик катилась в тартарары. «Парад суверенитетов» на деле оказался траурной процессией.

«Парад суверенитетов» на деле оказался траурной процессией

Сорос, всем этим обеспокоенный, решил собрать всех министров торговли республик в одном месте: пусть обсудят, может, какие идеи родятся. Он пришел с этой мыслью к профессору Лэйарду. Тот сказал: «У меня тут есть русский, он мог бы организовать встречу».

Так я стал организатором конференции по межреспубликанской торговле всех министров торговли бывших советских республик. Она состоялась в Брюсселе весной 1992 года. Сорос участия в дискуссии не принимал, он только обеспечил возможность этой встречи и профинансировал ее. Конференция оказалась удачной, она позволила наладить диалог, сделать первые шаги к созданию новой системы межреспубликанских связей с учетом новых условий «игры».

После конференции, на прощальном ужине мы оказались с Соросом за одним столом и разговорились. Ужин закончился, но разговор продолжился далеко за полночь. Я рассказывал Соросу о состоянии дел в российской экономике, реформах и программах правительства. Для Джорджа Сороса, родившегося в Венгрии и покинувшего с семьей эту страну в целях спасения от наступающего социализма, многие проблемы российской экономики были понятны и вызывали профессиональный интерес. Оказалось, что и Лондонская школа экономики для него – не пустой звук. Он учился в этой Школе и многие годы выделял средства на различные проекты, связанные с посткоммунистическими экономиками.

Потом Джордж Сорос поинтересовался моими планами. Узнав же, что Лондонская школа экономики может профинансировать лишь часть моего обучения, он взял с меня обещание обязательно вернуться в Россию. «Моему фонду уставом запрещено давать средства на получение полной степени, потому что, по нашей статистике, люди потом, как правило, оседают в других странах». И он выписал личный чек. Эти деньги позволили мне провести еще один год в Лондоне и завершить образование.

Интересное было время. Я выступал с лекциями в разных университетах в Лондоне, в Бирмингеме, ездил на конференции в Брюссель. Мою научную работу довольно хорошо принимали. Статус соискателя магистерской степени в Лондонской школе экономики высоко ценится.

Спустя несколько лет, когда я вновь стал прилично зарабатывать, я выписал уже свой личный чек на сумму того самого чека Сороса и набежавших по нему процентов и решил вернуть его Соросу. Мы долго согласовывали графики перемещений, место встречи. Встреча состоялась в его поместье на Лонг-Айленде (Long Island). Ему было приятно услышать, что я выполнил данное ему обещание вернуться в Россию и использовать полученные в Лондонской школе экономики знания для продолжения экономических реформ в стране. Мне пришлось в деталях рассказать ему о своей работе, успехах и ошибках.

Конечно, сумма чека вряд ли могла изменить материальное положение миллиардера, но важнее была моментальность его реакции. Он сказал, что нужно направить эти деньги на поддержку других молодых ученых. Так на чеке появилась передаточная надпись (индоссамент) в пользу Российской экономической школы, что позволило еще одному молодому ученому поехать на учебу в Лондон.

Как я не стал экономическим советником Островов Кука

Я участвовал в работах Всемирного банка по разным странам и чуть не стал экономическим советником островов Кука по составлению первого торгового баланса этой страны. Острова Кука – это нормальное государство, которое территориально расположено на нескольких островах. Бизнес там небольшой: туризм да кокосы, и больше ничего, но, тем не менее, торговый баланс составлять надо, кто-то эту работу должен делать.

Страна объявила о получении гранта на выполнение этой ответственной работы. Был конкурс, о котором я узнал из студенческой газеты Лондонской школы экономики. Несмотря на довольно большое количество соискателей, желавших провести полгода под пальмами на островах Тихого океана, я дошел до финала. Тут-то и выяснилось, что эту вакансию финансирует Министерство по делам содружества Великобритании. Кто-то спросил: «Подожди, а ты кто – русский? Но у нас только граждане стран—членов содружества имеют право на этот грант»…

Снова в Москве

В России продолжали происходить революционные события, менялись экономический и политический строй, все менялось. Я вернулся в Россию, горя желанием действовать, но здесь меня никто не ждал.

Я вернулся в Россию, горя желанием действовать, но здесь меня никто не ждал

Министр финансов Борис Федоров предложил мне поработать у него. Правда, жилья не было, только общежитие где-то на окраине, зарплата в пересчете – 10–13 долларов, а мне семью содержать надо. Вместо этого я присоединился к группе иностранных советников российского правительства, затем возглавил московский офис Лондонской школы экономики. Мы издавали журнал Russian Economic Trends: мир впервые увидел публикации об экономике России в международной терминологии, на западном языке статистики. Задача стояла нетривиальная. В СССР вся система государственной статистики прочно стояла на материалистических принципах учения Маркса и Ленина. Поэтому в качестве главного показателя выступал Национальный Доход как сумма продуктов, произведенных товаропроизводителями. Международная статистика основана на Системе Национальных Счетов и на главенстве понятия Валового Внутреннего Продукта (ВВП), который является суммой произведенных товаров и услуг. Пересчитать один показатель в другой напрямую практически невозможно, а значит, сравнение уровня экономического развития страны с другими странами так же продуктивно, как сравнение яблок с апельсинами. Помню один из диалогов в Госкомитете по статистике. Специалист с многолетним стажем объяснял мне причины падения ВВП и ссылался на то, что многие сферы деятельности попросту перестали существовать. Например, услуги городского такси. Мой аргумент состоял в том, что услуга как таковая не исчезла – пропали лишь желтые «Волги» с шашечками на борту. При этом стоит выйти на улицу и махнуть рукой, как сразу большое количество «частников» будет готово отвезти вас в любую точку по сходной цене. То есть услуга осталась, просто Госкомстат не научился ее учитывать.

В СССР вся система государственной статистики прочно стояла на материалистических принципах учения Маркса и Ленина

Более того, органы статистики в борьбе за чистоту информации совершенно справедливо не использовали в своей работе налоговую отчетность предприятий, понимая, что реальная экономика не испытывает большого желания показывать реальную отчетность налоговикам. Дисциплина же подачи своевременной отчетности статистическим органам сохранилась лишь на крупных предприятиях, которые по старинке заполняли необходимые формы. Надо было переходить на оценку потреб ленного ВВП, а не держаться за теряющую свое качество информацию о произведен ном ВВП. Но для такого перехода требовалась совсем другая система сбора информации, которую только предстояло построить.

Кто-то в стране продолжал потреблять электричество в промышленных масштабах, перевозил произведенные товары, а данные производителей продолжали демонстрировать отрицательную динамику

Еще больший конфуз был связан с тем, что косвенные показатели динамики ВВП – объемы потребленной электроэнергии и объем железнодорожных перевозок грузов – не подтверждали столь глубокого падения объемов производства. То есть кто-то в стране продолжал потреблять электричество в промышленных масштабах, перевозил произведенные товары, а данные производителей продолжали демонстрировать отрицательную динамику.

К моменту прихода к власти Ельцина и Гайдара экономика страны уже многие годы катилась по наклонной плоскости

Проблема имела не только экономический, но и массу политических аспектов. Коммунистическая партия в течение всех 1990-х годов утверждала, что «демократы развалили экономику страны» именно потому, что сопоставимых данных о ВВП РСФСР в период господства компартии в 1980-е годы никто просто не имел. На самом же деле, к моменту прихода к власти Ельцина и Гайдара экономика страны уже многие годы катилась по наклонной плоскости. Перед нами не стояло политических задач, но корректный расчет показателя ВВП, а также его динамики, международные сравнения, анализ природы инфляции и последствий фискальной политики были главными темами журнала. Очень быстро журнал стал основным источником статистической и аналитической информации для иностранных банков, посольств, Всемирного Банка и Международного Валютного Фонда. Именно на него как на первоисточник ссылались все исследователи и журналисты, которые анализировали и описывали события в нашей стране.

Параллельно мы вели исследовательскую работу, консультировали руководителей экономического блока правительства. Анатолий Чубайс был министром приватизации. Евгений Ясин – министром экономики. Центр по экономическим реформам возглавлял нынешний сенатор Сергей Васильев. Мы исследовали множество возникавших тогда проблем. Например, макроэкономический эффект замены квот на экспорт нефти тарифами. Что значит квота? Это коррупция. А тарифы? Все прозрачно, понятно, их можно регулировать.

На моем ноутбуке был смоделирован бюджет всей страны

Можно подсчитать экономический эффект. Помню, на моем ноутбуке был смоделирован бюджет всей страны, его в виде законопроекта выносили в Госдуму. В Минфине над бюджетом тогда работали сотни человек. А наша группа из трех человек могла мгновенно выдать ответ, как изменятся показатели бюджета, если, например, обменный курс доллара будет такой-то. Тогда-то я познакомился с известным экономистом Джеффри Саксом. И это уже была совсем иная, не менее интересная жизнь.

Глава вторая. Чемодан дензнаков СССР

Величайшая ошибка * Общинность против индивидуализма * Экономическая безграмотность * Чемодан дензнаков Советского Союза

Величайшая ошибка

Советская экономика была большой ошибкой. В основание этой ошибки была положена иллюзия под названием «государственный план». Советские экономисты искренне заблуждались, считая, что можно создать работающую модель экономики в рамках государственного плана.

Советская экономика была большой ошибкой

Согласно теоретическим моделям, получалось, что построение народно-хозяйственной матрицы возможно. Модели были красивыми, даже элегантными, позволяли вычислить огромное количество интересных закономерностей, выводов, трендов, динамик. Все это, конечно, важно, нужно и интересно…

Но потом кто-то сказал: «А теперь, товарищи, давайте впишем все это в Госплан, который, собственно, единственно правильным образом будет определять какие подшипники и с какого предприятия станут поставляться на тот или иной машиностроительный завод…»

Казалось бы, все просто: согласно народно-хозяйственной матрице, надо определить какие изделия и в каком количестве нужно производить тому или иному предприятию. Все будут знать, что и в каких количествах требуется от них, – все будут довольны и никакого дефицита или перепроизводства быть не должно…

Абсурдная ситуация – на планирование одного «экономического года» нужно тратить все тот же год…

В 1970-х годах советский экономист Канторович доказал, что составить матрицу годового плана можно, но для того, чтобы рассчитать ее имеющимися на тот момент вычислительными машинами, потребовалось бы не меньше одного года (!). Абсурдная ситуация – на планирование одного «экономического года» нужно тратить все тот же год…

Тогда-то всем и стало очевидно, что плановая экономика – это ошибка; наука вынесла вердикт о безнадежности планового хозяйства.

Но делать было нечего, жить-то как-то все равно надо… Тогда планирование свелось к формированию товарных групп. Грубо говоря: какая разница, какие там подшипники, – главное, что они у нас есть, – наши, советские подшипники! Понятно, что, например, машиностроительному заводу нужны подшипники строго определенных типов и размеров, а не какие попало. Заработал принцип: «Берите что есть, а то завтра и этого не получите…» Началась полная неразбериха, пришла «эпоха странствующих снабженцев», которые ездили по всей стране и всеми доступными средствами «выбивали» то, чего не хватало на их предприятиях. Ситуация все больше и больше становилась похожей на театр абсурда с элементами острой социальной сатиры. Теоретическая несостоятельность плановой экономики подтвердилась практикой.

Теоретическая несостоятельность плановой экономики подтвердилась практикой

Хозяйство государства, будто гнилая дерюга, стало с треском разваливаться, но страна у нас большая, земли много, народ молчаливый, терпеливый, может и поголодать. Симптомы будущего краха были не столь явными, положение амортизировалось за счет удаленных территорий и населения провинций.

Для работы планового механизма были необходимы внутренние регуляторы процессов, а таким регулятором мог быть только рынок. Рынок приводит к изменению цены, что, в свою очередь, обеспечивает равновесие спроса и предложения, но… тотальный госплан отрицал рыночные отношения… Конец был вполне предсказуем.

Для работы планового механизма были необходимы внутренние регуляторы процессов, а таким регулятором мог быть только рынок

Пятилетние планы были полной утопией – советская экономика была попросту не в состоянии просчитать саму себя хотя бы на один год вперед.

Общинность против индивидуализма

Мне ничего не известно об удачном опыте экономических реформ в истории России. Не складывалось у нас в прошлом это дело, не шло… Одна из главных причин, как я думаю, – это общинное отношение к жизни, вера в «стороннего» заступника: вера в «доброго царя», партию, государство, которые всегда защитят, накормят, согреют, заплатят положенную «получку» или пенсию. В реальности такого почти никогда не случалось, однако вера эта и до сих пор остается очень сильной – такова ментальная психология нашего народа, который верит в чудеса и тяжело отказывается от устоявшихся веками коллективных иллюзий. Но это, пожалуй, из темы о «загадках русской души» – об этом уже написаны и будут еще написаны сотни томов, и точку в этом вопросе, как видно, ставить еще рано…

Мне ничего не известно об удачном опыте экономических реформ в истории России

Противоположность общинности: жесткий, прагматичный и агрессивный индивидуализм.

Полный индивидуализм, применительно к экономике, приводит к жесткой конкуренции. Жесткая конкуренция, в свою очередь, порождает высокую эффективность. Очень четко работают законы социального дарвинизма, согласно которым выживают сильнейшие. Благодаря этому западное (и в какой-то мере восточное) общество развивается относительно хорошо.

Разница в подходах бросается в глаза даже на уровне пропагандистских тезисов. В советские времена было много лозунгов, смысл которых сводился к следующему: «То что хорошо для страны – хорошо для меня!» Американский аналог призывал, по сути, к тому же, но только приоритеты менялись местами: «То, что хорошо для человека, – хорошо для государства». Налицо, по аналогии с «главным вопросом философии», «главный вопрос экономики»: кто главнее – человек или общество? СССР остановился на приоритете «общества» в ущерб интересам отдельной личности. Сначала это декларировалось как наше «главное конкурентное преимущество», но в итоге привело гигантское государство к полному краху.

Полный индивидуализм, применительно к экономике, приводит к жесткой конкуренции. Жесткая конкуренция, в свою очередь, порождает высокую эффективность

Однако из низкой экономической эффективности «общинности» не следует, что она хуже индивидуализма. Существующие явления надо воспринимать такими как есть, ибо подеваться от них никуда нельзя. Российская общинность – это одна из «экзотических» особенностей нашего народа, поэтому ее надо воспринимать как данность. На данном историческом этапе общинность показывает себя менее эффективной по сравнению с индивидуализмом. Индивидуализм, однако, не всегда был лучшей формой существования личности и государства, и вовсе не обязательно, что он навсегда таковой и останется. Но последние двести лет индивидуализм работает эффективнее: экономический развал СССР – прямое тому доказательство.

Экономическая безграмотность

Экономическая грамотность – это элемент общей грамотности; так, по крайней мере, относятся к ней на Западе. В СССР экономическая грамотность была сферой, доступ в которую имела узкая группа соответствующих специалистов. Массы в экономику не лезли – у них и без этого забот было более чем достаточно…

Экономическая грамотность – это элемент общей грамотности

Раньше, когда деньги были лишь средством платежа, мерилом ценностей в СССР был объем фондов. Сумел выбить фонды для своего предприятия, смог достать дефицит, значит – ты лучший! А не сумел выторговать подшипники для любимого завода – ты худший! Деньги при этом выполняли лишь учетную функцию, были системой измерения, но при этом – системой измерения очень странного свойства. Рубль в кармане металлурга и рубль в кармане члена Политбюро ЦК КПСС, при полной внешней идентичности, были совершенно разными денежными единицами, так как имели разное товарное наполнение. В этой связи всеобщая экономическая грамотность в СССР была не нужна, а в чем-то даже и противопоказана «широким народным массам».

Всеобщая экономическая грамотность в СССР была не нужна, а в чем-то даже и противопоказана «широким народным массам»

Сегодня, когда деньги вновь обрели свою первоначальную функцию, экономическая грамотность стала одним из самых важных и нужных элементов общей грамотности. Говорим: низкий уровень экономической грамотности, подразумеваем – низкий уровень подготовки к реальной жизни…

Чемодан дензнаков Советского Союза

Я лично пострадал от советской экономики, а точнее, стал «жертвой дутого рубля» – денежной единицы, не обеспеченной товаром. Анекдотичная история на тему: «Счастье не в количестве денег, а в их покупательской способности».

Дело было так: в девяносто первом году я создал консультационную компанию под названием «Академия», которая была зарегистрирована в городе Таллине, столице Эстонской Советской Социалистической Республики. Очень мне понравился этот красивый город. «Академия» оказывала консультации различным предприятиям Советского Союза по переводу их на особую форму аренды с правом последующего выкупа. Была такая форма первичной приватизации. Это когда коллектив арендует предприятие у соответствующего министерства, а потом имеет право постепенно это самое предприятие выкупить. Это аналог того, что в Америке существует под названием ESOP (Employee Stock Ownership Plan) – народное предприятие – переходная форма собственности. Понятно, что по этому поводу существовало постановление правительства, юридически это было возможно. И мы ездили по всему Советскому Союзу и предлагали предприятиям переходить на эти самые новые отношения.

Профессиональные услуги «Академии» хорошо оплачивались, и мы зарабатывали очень много денег. По тем временам, ну просто очень много. Например, в сентябре девяносто первого года, когда среднестатистическая зарплата по стране была сто– сто двадцать рублей, я ежемесячно зарабатывал около двадцати тысяч рублей.

В общем, я, теоретически, на свою зарплату (официальную, с которой налоги платил) три «жигуля» мог бы ежемесячно ставить в свой гараж. Но это в том случае, если бы их можно было купить. Очень много «если бы да кабы», но куда денешься?! Тогда же в свободной продаже автомобилей не было! Вообще ничего не было, все по той же самой причине «неравномерной» товарной наполненности рубля.

Осенью 1991 года, заработав добрую «тонну» рублевого «неликвида», я уехал в Лондон. Денежки, проку от которых в туманном Альбионе не было никакого, я перед отъездом складировал в чемодан типа «кейс» и положил его под кровать.

Я был очень занят тем, что много зарабатывал

На рождественские каникулы я прибыл в родной СССР. Мои коллеги – «Гайдар и его команда» – к тому времени уже обосновались на Старой площади и активно занимались подготовкой либерализации цен. Как только я явился к ним с визитом вежливости, мне тут же было сказано: «Во-о, замечательно! Приехал! Ну давай, Павел Михайлович, – подключайся, работы невпроворот…» Я, разумеется, согласился и живо включился в этот «исторический процесс». А было это все в последних числах декабря 1991 года. До публикации постановления о либерализации цен нас натуральным образом заперли в офисе в целях соблюдения секретности.

Так мы и работали в совершенной изоляции от внешнего мира. И все было нормально, тем более что условия были на уровне – кормили-поили нас сытно и вкусно. И мы работали как ошалелые…

И вот, третьего января 1992 года, когда цены уже выросли в пять – восемь раз (!), нас выпустили «на волю». Я пришел домой и только тут вспомнил: «Елы-палы, а у меня же под кроватью чемодан с деньгами…»

Понимаете, я только тогда о них и вспомнил. Когда они уже превратились практически в фантики. Ну, может быть, не совсем в фантики, а почти, но – все-таки в фантики… А я не смог их потратить, потому что… уж слишком занят был. Теоретически, зная, что идет денежная реформа, либерализация цен, я, конечно, мог бы на них чего-нибудь там купить. Но вспомнил я об этом, когда было уже поздно.

Мы использовали наше серое вещество, решали конкретные задачи и получали от этого колоссальное, ни с чем не сравнимое удовольствие

Этот эпизод очень характерный, показательный. Да, я был очень занят тем, что много зарабатывал. Но вот если спросить: «Зачем это мне было нужно? Куда столько денег?» Четкого ответа у меня нет.

Просто мы использовали наше серое вещество, решали конкретные задачи и получали от этого колоссальное, ни с чем не сравнимое удовольствие. Может, это и есть самое главное? И когда мы говорим об оптимальной мотивации человеческой деятельности на пути к успеху, я думаю, что ответ нужно искать именно в этом направлении, а отнюдь не в черном «кейсе», пылящемся под кроватью…

После либерализации цен в России я вернулся в Лондон, чтобы закончить дела и сдать экзамены. Работы стало еще больше. Экономическая революция в России стала интересной решительно всем – студентам, ученым, политикам по обе стороны Атлантики. Приходилось много писать, анализировать, выступать с докладами на научных конференциях и практических семинарах. Очень хотелось поскорее все доделать и вернуться домой для практической работы. Тут-то и пришла информация о том, что правительство Гайдара отправлено в отставку. Причем это-то как раз не стало неожиданностью. Егор Тимурович часто повторял, что его правительство – правительство камикадзе. Ну очень уж трудно было представить, что правительство, которое вынуждено было принять столько непопулярных мер, применить шоковую терапию к безнадежно больной экономике страны, останется у руля надолго. В тот момент было обидно, что я, казалось, не успел применить все свои знания в реализации экономической реформы.