Текст книги "Адам и Ева — 2"

Автор книги: Павел Шумилов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)

– Я не стреляю в парламентеров.

– Она тебя … … душу … твою мать! Зубы заговорит, в чем угодно убедит. Они драконы! А ты всему веришь.

– Тебя часто обманывали драконы?

Теперь – слезы. Ненависть и слезы. Мудрые драконы планировали всеобщее счастье, а получили ненависть и слезы. Прелестно!

– Не хочешь ее, меня убей, – кричит Шейла и настойчиво сует в мою руку пистолет.

– У меня свой есть.

Когда вхожу в комнату, Шейла уже там. Обогнала меня на флаере. Что-то шьет. Нет, отпарывает. Хлюпает носом и яростно перерезает нитки. Уши от капюшона отпарывает. Больше она не Медвежонок, так надо понимать.

Сажусь за компьютер, надеваю шлем сенсовизора, вызываю информаторий. Посылаю запрос о драконах от имени администратора отряда квартирьеров. Благо, его код и пароль на компьютере карандашиком нацарапан. Запрос переадресуется куда-то в удаленную сеть. Вот это сюрприз! Пока в ответ на мой запрос плывут крутые мегабайты, вхожу в сеть под своим именем. Тут же получаю восемь писем. Одно – от родителей, семь – от ребят из нашей группы и параллельного потока. А ведь месяц еще не прошел…

Полный самых нехороших предчувствий, читаю первое письмо. Так и есть. Семен завалил зачет. Утопил в трясине всю связку баллонов с кислородом и вызвал спасателей.

Паула завалила зачет. Это – на старом, добром, обжитом Сэконде. Перепутала крыжак с красной одурью. Подумала, что отравилась и дала SOS. А когда поняла, что к чему, было поздно. SOS не отменить.

Джан завалил зачет. Провалился в трещину на леднике, повредил скафандр и обморозился. Уже вышел из госпиталя.

Линда завалила. Сломала ногу, но хотела дотерпеть до конца срока. Такое не противоречит правилам – если дать SOS после окончания срока. Хоть на минуту, но после. Линде не повезло. Началась гангрена. Теперь отращивает новую ногу. Всем им придется сдавать зачет заново. Прощай, каникулы. А Линде – даже в следующем году. Если серьезно, сама виновата. Открытый перелом – не надо было рисковать. Через три дня все бы зажило, успела бы пересдать в этом году.

А Толян пропал… Сгинул. Не нашли даже маяков. Мы все знали, на что идем. По статистике гибнет каждый сотый, тридцать процентов дают SOS. Толян пропал… Рядом с его именем могло появиться мое. Могло. Но не появилось. Бесшабашный, веселый парень Толян… Мой друг.

С головой погружаюсь в работу. Информации о мракобесах нет. Она закрыта для простых смертных. Кто сказал, что космодесантник – простой смертный? Завалил зачет по выживанию, буду сдавать зачет по информатике.

За окном начинает темнеть. Включаю свет, с хрустом потягиваюсь и возвращаюсь к работе. Кроме почтового индекса и сетевого адреса о Мраке ничего не узнал. Вспыхивает окошко уведомления о срочном почтовом сообщении. Читаю:

«Кир, для тебя и Шейлинки информация о нас, мракобесах открыта. Просто войди в сеть под своим именем.» Подпись – Катрин. Та-ак… Зачет по информатике я тоже завалил. Более того – попался. Меня ласково шлепнули по попке.

Вхожу в сеть под своим именем и скачиваю информацию по семейству Мрака. Неудивительно, что я засыпался. Мрак – верховный куратор Зоны. Очень высокий и очень неприятный пост. Дракон, занимающий такой пост, сам нарушает закон. ЧЕЛОВЕЧЕСКИЙ закон. А драконий?

Роюсь в информатории. Нету закона для дракона. Есть множество поправок в человеческих законах, учитывающих особенности драконов, но последняя поправка была принята лет триста назад. С тех пор – тишина. То ли драконы живут по человеческим законам, то ли им закон не писан.

Снимаю шлем, выключаю компьютер, иду на кухню. Ужин давно остыл. Или это был обед? Суп подернулся корочкой застывшего жира. Выливаю его в утилизатор, туда же отправляю картофельное пюре. Молоко выпиваю. Молоко и пюре – со склада, а суп Шейла сама варила. Теперь обидится. Но ведь не позвала.

Толян пропал…

В спальне Шейлы нет. Не успеваю начать беспокоиться, как в стену ударяет что-то мягкое. Скорее всего, тапок. Понятно, Шейла за стенкой. Иду в соседнюю комнату. Тоже понятно. На такой узкой кровати двоим делать нечего. Сажусь верхом на стул и, глядя в злые глаза, старательно вспоминаю разговор с драконой. Потом – все, что узнал за компьютером. В мыслях все время путается Толян.

– Так и будешь колебаться между мной и драконами?

Молчу. Что на это ответить?

– Маятник!

Маятник… Справедливо. А кем мне еще быть? Для войны нужна уверенность в правоте. Есть она у меня? Нет. Вот и выбираю тактику глухой обороны. Чтоб – не навредить. Ни нашим, ни вашим. Порочная тактика по самой своей основе. Пораженческая. Нельзя победить обороняясь.

– Зачем ты мне это рассказываешь?

– Мы – команда, – отвечаю я мысленно.

– Мы больше не команда. Драконы взялись за тебя. Завтра они тебя с потрохами купят. Давай попрощаемся по-хорошему. Я ухожу жить на метеостанцию.

– Больше ста километров!

– Два дневных перехода.

– Возьми флаер.

– Он тебе нужнее. Ты не привык ножками топать.

– Будет нужен, свяжусь с тобой по рации. Ты скажешь автопилоту, куда лететь.

– Хорошо. Спасибо. Спокойной ночи.

Надо понимать, меня вежливо просят за дверь. Вежливо ухожу, раздеваюсь, ныряю под одеяло. Получил развод. Без слез, без истерик. Интеллигентно, по-английски. Кладу руки под голову, любуюсь полярным сиянием на потолке. Полярное сияние создает ночник. Его где-то Шейла разыскала. Стеклянный шар с подсветкой, в нем три несмешивающиеся жидкости. Снизу зеленая, над ней – голубая, выше всех – прозрачная. Если его включить, жидкости меняются местами. Голубая, нагреваясь, шариками поднимается вверх. Там шарики остывают и опускаются. Но вверх поднимаются другие, их больше. Постепенно вся голубая жидкость скапливается сверху. Она мягко колышется, выбрасывает и втягивает ложноножки. А навстречу им вырастают зеленые ложноножки. Разноцветные блики бегают по стенам и потолку. На это можно смотреть часами.

Толян пропал…

Все зло от женщин. Какого черта прилетела эта Катрин? Так толком ничего и не объяснила. Все испортила и исчезла. А Шейла… Что я, по ее мнению, должен был сделать? Стрелять в парламентера? В женщину? Нет, в десант я бы с ней не пошел. Ненадежная. Верить нельзя. На порогах обманула. И с Паулой бы не пошел. Ветер в голове. На Сэконде зачет завалить – на такое только она способна. Да еще я. А с Линдой бы пошел. Зубы стиснет, глаза прищурит. Вылитая Шейла. Только без закидонов. Спокойная, ровная, уверенная. Упрямая. Черт! Не могу ее глаза вспомнить. Шейлины глаза – словно взгляд над мушкой прицела.

Дверь распахивается, врывается Шейла, закутанная в простыню. С грохотом роется в тумбочке, выдвигает и заталкивает на место ящики. Находит медальон, пытается надеть. Цепочка путается в волосах. О чем я сейчас думал? О, господи, что в десант с ней не пойду.

– Медвежонок, извини.

– Все правильно. Сама виновата. – Уходит.

Толян пропал. Одно к одному.

Завтракаем вместе. Молча. У Шейлы красные, опухшие глаза. Нос тоже красный.

– Шей…

– Так будет лучше обоим.

– Так будет хуже обоим.

– Ты опять ничего не понял! Сейчас тебя начнут ненавязчиво покупать. Я не хочу на это смотреть.

– Я не продаюсь.

– Кир, если через неделю ты сможешь это повторить, я вернусь.

Провожаю ее до флаера. Провожу диагностическую процедуру, убеждаюсь, что в памяти автопилота есть нужные карты. Проверяю, взяла ли она рацию.

Провожаю машину взглядом. Брожу по дому. Пусто.

Все! хватит нюни распускать. Космодесантник! Смотреть стыдно. Сажусь за компьютер. Перед десантом на планету десантник должен знать о ней все. Мелочей нет. Здесь драконы, не планета, но одно другого стоит.

Новое письмо. Мне от родителей Толяна. Я еще на старые не ответил. К черту! Остальные подождут.

Милый Кирьяша! Даже не знаем, как тебя благодарить. Дай Бог тебе счастья и здоровья. Тебе, и твоим друзьям драконам. Толик будет жить. Сегодня опять прилетали Артем с Шаллах, сказали что теперь точно известно: головной мозг абсолютно не поврежден. А что руки-ноги поломаны, так не беда. Вырастут новые, лучше старых. Главное ведь, чтоб головной мозг был цел.

Кирьяша, как же так получилось, что ты всех драконов поднял, даже Великого Дракона от дел оторвал, а в училище забыл сообщить. Люди же переволновались. Толик неделю как в госпитале лежит, а ваши все его искали.

Мы понимаем, что ты теперь очень занят. Но, как будет время, обязательно приезжай. А уж баночку твоего любимого варенья из апельсиновых корочек я никому не дам.

Анастасия Семеновна, а для тебя баба Настя.

Снимаю шлем, выключаю комп и долго-долго смотрю в пустой экран. Толян жив. Его спасли драконы. Драконов, надо понимать, поднял по тревоге я. Это произошло неделю назад. То есть, именно тогда, когда замолчал его маяк. Значит, драконы спасли настоящего Толяна, а не копию из прошлого. Какая, к черту, разница. Главное – жив! Но как они узнали, что его нужно спасать? Меня – ладно. За мной наблюдали. А за ним? Зачем им наблюдать за Толяном, если Шейла здесь. Разве только этот оползень не был случайным. Сложно ли в горах – тихонько подтолкнул камешек… Потом – спас.

Шейла говорила, что меня будут покупать с потрохами. Как я должен реагировать на спасение друга детства? Как бы я реагировал, если б Шейла меня не предупредила?

И тут вдруг понимаю, что все намного сложнее и страшнее. Даже страшнее, чем предполагала Шейла. Толяна спасал сам Великий Дракон. Последняя надежда Шейлы. Все, что тут происходит, происходит с его ведома. Вот об этом ей знать никак нельзя. Нельзя отнимать у человека последнюю надежду.

Роюсь в тумбочке в поисках щита. Нигде нет. Вырываю ящики и высыпаю их содержимое на кровать. Шейла взяла! Ночью!

Гадство!!!

Остается один выход. Срочно заказать второй щит у драконов. И никогда не снимать. Через неделю прилетит Шейла и попросит снять щит. Я не сниму, и она снова улетит. Навсегда…

Чего я волнуюсь? Я же ее не люблю. Между нами только дружба. Я! Ее! Не! Люблю! Только дружба! Я люблю Линду.

Кого пытаюсь обмануть? Идиот! Думай!

Как за такое короткое время я сумел стать фокусом всех тайн? Словно на цирковой арене в лучах прожекторов. Клоун, забывший текст репризы. Беру лист бумаги, карандаш, рисую множество квадратиков, соединенных стрелочками. Это граф ситуации. На половине стрелочек знаки вопроса. Много пользы от такого графа! Да не умею я мыслить графами. Это тоже искусство. Сажусь за компьютер, сочиняю послание Катрин. В графе «срочность» ставлю высший приоритет и отправляю.

Буквально через минуту раздается стук в окно. Катрин уже здесь. Выхожу на крыльцо.

– Кир, это рок. Теперь ты видишь, что бы мы ни делали… Только хуже.

– Вы привезли щит?

– Да, но первый тоже где-то здесь. До него девять метров, – дракона указывает лапой на окно спальни Шейлы.

– Э-э?

– Это многофункциональное устройство. Маяк, рация, пеленгатор, компьютер-справочник. Щит – только одна из функций. Кир, я хочу закончить вчерашний разговор. Шейлинку нужно вернуть в мир людей. Сложившаяся ситуация ненормальна. Это наша вина, и мы предлагаем такие варианты:

Первый – мы выращиваем для Шейлы новый мозг, или полностью новое тело, переписываем всю ее память…

– А старый мозг?

– Кир, таким способом я стала драконом. Переписывается память, мозг уничтожается.

– Смысл?

– Мы исправим старые ошибки. Новый мозг будет сконструирован по типу мозга драконов. Он будет быстрей человеческого, мощней человеческого. Шейлинка ничего не потеряет, только приобретет.

– Что приобретет?

– Сможет без напряжения читать мысли драконов. Сможет жить в мегаполисах. Здесь масса технических проблем, но я клянусь, что за год мы все их решим. Слово дракона.

– Сомневаюсь, что Шейла на это пойдет. Какие еще варианты?

– Мы можем дать ей тело дракона.

– Она останется телепаткой?

– На ее выбор. Да, Кир, разумеется, к тебе это тоже относится.

– Еще есть варианты?

– Все, что предложит Шейлинка. Тут очень много зависит от тебя. Постарайся убедить ее, что мы не враги. Кир, мы хотим одного: чтоб девочка была счастлива.

– Вам придется самим сообщить все Шейле. Я выпал из доверия. Шейла считает, что вы купили меня с потрохами.

– Но почему?

– Вы спасли Толяна. Каким-то образом приплели к этой истории меня.

– Кир, это целиком инициатива Шаллах. Она ни к чему тебя не обязывает. После того, как вы с Шейлой упали в пропасть, Шаллах решила взять шефство над вашим потоком. Вы ведь такие неуклюжие – это не мои, это ее слова. Но круглые сутки следить за восемьюдесятью курсантами – это свыше сил дракона. Вытащить Толика из-под оползня она не успела, поэтому подняла всех знакомых драконов. А что касается тебя, это была сплошная импровизация. Нужно же было как-то объяснить Командору наш интерес к судьбе паренька. Шаллах сослалась на тебя. Тем более, что в вашем деканате считают, что ты выполняешь наше задание.

– Кто такой Командор?

– Великий Дракон. Ты же на его спектакль ходил.

– Что знает Командор о нас с Шейлой?

– Ничего.

– Почему?

– Кир, Мрак опасался, что Командор мог запретить эксперимент. У него могли быть обязательства перед человечеством.

– А у вас?

– Мрак считает, что… После стольких лет на Зоне… Давай, оставим эту тему.

– Мне надо подумать.

– Конечно, конечно.

Опять ничего не знаю. Кому верить? Шейле или драконам? Или никому? Почему так трудно решать, когда дело идет о людях? По технике я же первый в группе.

Беру в руки рацию.

– Второй, я первый. Прием!

– Кир, слышу тебя!

Сразу ответила. Словно ждала, что я вызову.

– Сейчас я прилечу к тебе вместе с Катрин. Она парламентер. Я гарантировал ей безопасность.

– Уже продался?

– Глупая. Говорить будешь ты. Я обеспечиваю безопасность сторон, и только. Чтоб не влиять на твое решение, надену щит. Согласна?

– Нет!

– А я все равно лечу!

– Я буду стрелять!

– Тогда начинай с меня. Конец связи.

Иду в спальню Шейлы, нахожу медальон под подушкой. Вытряхиваю подушку из наволочки. Высоко подпрыгнув, повисаю на карнизе для штор. Длинный металлический прут выскакивает из гнезд, тяжелая ткань стелется по полу.

– Почини карниз, – бросаю на ходу киберу. Катрин сгибает лапу, влезаю на нее, усаживаюсь на основание шеи. Никогда не летал на драконе. Это как в яхте по волнам – вверх-вниз, вверх-вниз. Привязываю за углы наволочку к железному пруту. Теперь это белый флаг парламентера. Сую его в лапу Катрин.

– Спасибо, Кир.

Свежий ветер раздувает рубашку. Слишком свежий. Нужно было надеть куртку. Замечаю, что на земных березках начинает желтеть листва.

– Здесь зимы холодные?

– Нет. Туманные. Здесь жуткие туманы зимой. Океанологи напутали с течениями, а дамбу для корректировки насыпать не успели.

– Почему Шейла не ладит с родителями?

– Видишь ли, ее мать…

– Про мать я знаю. А отец?

– Он не пускает ее в свои мысли.

– Почему?

– Это такая же трагичная и глупая история, как и все остальное. Мы все хотели, чтоб душа Шейлинки была чистая и звонкая – как горный хрусталь. А отец… Он преступник. Возглавлял мафию, пока не попал в лапы Командору. Кир, он просто до смерти боится, что девочка наберется от него плохого. Понимаешь, Кир, мой муж… Мрак очень хорошо умеет предвидеть поступки людей. Но в случае Шейлинки его опыт дает осечку за осечкой. Он не верил, что малышка тебя полюбит. Это я настояла…

Отец носит медальон, и Шейла его ненавидит. Теперь и я буду носить медальон… Не сниму медальон – убью любовь. Или – сниму медальон и убью надежду. Выхода нет. Говорят, в древнем метро на дверях была такая надпись. И слабые духом бросались на рельсы. Надпись заменили. Выход рядом. Может, на самом деле – на рельсы. Малышка сохранит надежду. Но потеряет любовь. Еще на драконов подумает. Нет, это не выход. Что же делать? Я на все готов. Что делать?..

Шейла встречает нас на площадке перед домом. В руке – лазерный пистолет. Настроек не вижу, но готов спорить, узкий луч, полная мощность, непрерывный разряд. Чтоб нарезать дракона ломтиками. Катрин машет белым флагом и садится рядом с флаером. Соскакиваю с нее, прижимаю к себе Шейлу, увожу за угол.

– Медвежонок, обстоятельства изменились. Драконы согласны на все. Сегодня ничего не решай. Только выслушай. Договорились?

– Ты дурак. Она тебя слышит.

– А что я такого сказал?

Шейла морщит лоб, кисло улыбается, кивает и идет на переговоры с энтузиазмом всходящего на эшафот. Откидываю колпак флаера и сажусь на ступеньку. Отсюда видно обеих, но не слышно, о чем они говорят. Делать нечего, поэтому обдумываю систему противодраконовой защиты. Все оказывается черезвычайно просто. Драконы используют нуль-т. Перед любой пересылкой идет интенсивный обмен информацией между элементами нуль-транспортной системы. Достаточно забить нуль-эфир помехами, и система не работает! Генератор случайного кода с адаптивной настройкой под частоту, фазу и поляризацию информационных каналов нуль-транспортной системы драконов! Ничего сложного. Если б эту идею – да неделю назад! Я бы умер от зависти к самому себе. Сегодня это чистая теория. При условии, что я верю драконам. А я им верю?

– Ты очень занят? – Поднимаю глаза – Шейла. – Кир, ты хотел бы стать драконом?

– Хотел бы. Только это невозможно.

– Но… А Катрин…

– В инкубаторе вырастят тело дракона. Тебе наденут на голову колпак, перепишут твою память в компьютер. Потом колпак наденут на голову дракону. И из компьютера перепишут память в дракона. Ты останешься сама собой. Дракон будет знать все, что знаешь ты. Но ты не станешь драконом.

– А мое тело?

– Мгновенно и безболезненно. На атомы.

– Я все поняла. Дальше не объясняй. Кир, зачем они мне это предлагают?

– Хотят, чтоб ты была счастлива.

– Ты им веришь?

– Не знаю.

– Врешь! Веришь. Кир, ты зачем щит надел?

– Чтоб ты не узнала того, что тебе знать не следует.

– А что мне знать не следует?

– Я тебе потом скажу.

– Глупенький! Перед тем, как надеть щит, его включить надо!

Кто я теперь? Голова – два уха.

– Кир, не сердись, пожалуйста. Я же слово дала – когда ты без щита, говорю только правду. А насчет Великого Дракона не беспокойся. Он не в курсе. Еще предупредить хочу. Будь осторожен с Катрин. Она не простой дракон. Она чувствует ложь. Это не телепатия, но что-то близкое.

Месяц назад я думал, что живу в простом и понятном мире. Куда он делся, а? Летим домой, Медвежонок.

– Кир, прости, но я не могу, – отвечает вслух Шейла. – Мне надо решить, как жить. Я уже хотела согласиться стать драконом, а ты все испортил.

– Вот ты и решила. Менять мозг – это то же самое. Это уже будешь не ты, а кто-то с твоей памятью. Ты – это мозг.

– Блин!

– Не ругайся.

– Не ругайся, да? Ты понимаешь, что ты наделал? Что мне, теперь всю жизнь торчать на этой гребаной планете? Катрин обещала, что с новым мозгом я смогу в любой толпе хоть сутками! Без всякой головной боли! Мир посмотрю! Драконов смогу слышать. А ты!!! Подвинься!

Сдвигаюсь, и она садится рядом.

– Кир, не волнуйся за меня. Я тебя очень люблю, просто должна побыть одна. Я решу, и вернусь к тебе. Я всегда в тайгу ухожу, когда что-то обдумать надо. Специфика организма такая. А драконов больше не ненавижу. Но они все равно сволочи! Они отняли у меня победу!

– Не понимаю.

– Сдались без боя! Это же не победа, это мечта всмятку, когда противник сам на лопатки ложится.

– Теперь понимаю.

– Ты неправильно понимаешь. Раньше я была слабее их, и ничего не могла сделать. Они огромные, сильные, а я маленькая. А теперь я у тебя научилась сражаться, а сражаться не с кем. Они передо мной брюхом вверх стелятся. Это ты виноват. И планета эта дурацкая. На ней не получается ненавидеть. Лети домой, Кир. Я вернусь. Все обдумаю, и вернусь.

Назад лечу на флаере. В гараже метеостанции есть еще один. Я велел киберам привести его в порядок.

В прихожей киберы кончают монтировать нуль-кабину. Достаю рацию и сообщаю об этом Шейле.

– Я знаю, – отвечает она. – Это я велела. Чтоб ты мог с друзьями видеться. Об энергии не беспокойся, за все платят драконы.

Сажусь за компьютер и вызываю на связь Катрин.

– Как прошли переговоры?

– Скверно, Кир. Она требует невозможного. Хочет видеть Вредин и ящеров. Не знаешь, зачем ей ящеры?

– Догадываюсь. А вы?

– А я согласилась. Дура, правда? Мрак еще не знает. Ох, боюсь, боюсь, боюсь…

– Я хочу поговорить с Гребом.

– Это просто. Запиши код…

– … Вы должны снять щит и открыть душу дочери.

– Ты что, не понимаешь, что ты – моральный урод! Ты даже не рассердился, когда узнал, что она твои мысли читает. Это ТВОИ мысли! Твое нутро! Или в тебе нет ничего такого, что от других спрятать хочется?

– От других – да. Но не от дочери же!

– От нее – в первую очередь.

Я перевел взгляд с циновки, на которой, неимоверно изогнувшись, готовились к схватке два тигра, на шелковый халат хозяина, расшитый черными драконами. Почему-то подумалось, что из таких широких руковов вышла бы отличная юбка для Шейлы. Две юбки. Подошла Мириам, плавным текучим движением опустилась на колени, поставила перед нами крохотные чашечки с сакэ. Нет, не похожа она на киборга. И на островитянку не похожа, несмотря на кимоно, палочки в прическе и белые носки, заменяющие тапочки.

– Кир, пойми пожалуйста, – убеждает меня Мириам, – она – представитель новой цивилизации. Это не важно, что вся цивилизация состоит из одного человека. Между цивилизациями должно быть равноправие, согласен?

– Да.

– Мы не можем читать ее мысли. Она наши – может. Это нарушает гармонию. Щит восстанавливает гармонию – и только. Есть еще такое понятие, как менталитет. Острова – очень маленькая, густонаселенная страна. В ней очень ценится уединение, потому что физически уединиться практически невозможно. Из-за этого еще выше ценится духовное уединение. Даже лицо – оно для других, напоказ. Недаром ведь о нас говорят, что у японцев шесть лиц и три сердца. Душа – это маленькая крепость, куда нет входа никому.

– Но я же не прячу от нее ничего.

– Ты – блаженный, – резко говорит Греб. – Человечество велико, в нем встречаются любые отклонения. Если отклонение велико или опасно, человека пытаются лечить. Твое отклонение незаметно и неопасно.

– Спасибо, – только и нашелся я.

– Нет, тебе спасибо. Шейле очень повезло, что драконы нашли тебя. Кстати, искали два с половиной года. Я был против твоей кандидатуры, но сейчас вижу, что ошибся. Твое здоровье.

Выпиваю подогретое сакэ за свое здоровье. Гадость эта сакэ. Можно считать разговор оконченным, пора прощаться. Друг друга не поняли.

– Могу я посмотреть на комнату, где жила Шейла?

Так же плавно, как села, Мириам поднялась с колен. Иду за ней на другую половину дома. Здесь нет ни ширм, ни раздвижных стенок из промасленной бумаги. Европейский стиль. Мириам по дороге надевает тапочки, буквально на секунду скрывается за дверью и появляется уже в ковбойке и потертых джинсах.

В комнате Шейлы бардак не хуже, чем в моей. На стене висит меч в ножнах. Взглядом спрашиваю разрешение и обнажаю грозное оружие. Можете мне не верить, но этим мечом сражались! Им убивали. Это не бутафория, это боевое оружие, грубо выкованное, с выбоинами и зазубринами на лезвии. И взято оно не из музея. Сталь клинка может пережить века, но дерево рукояти стареет. Лет двдцать-тридцать, не больше. Ошеломленно оглядываюсь.

– Меч Всемогущего, – говорит Мириам. По лицу вижу, что лучше не развивать эту тему. – Кир, сынок, оставайся ночевать у нас. Комната для гостей свободна. А хочешь – в поселке несколько незанятых коттеджей. Выбирай любой.

– Спасибо, но Шейла беспокоиться будет. Она не знает, где я.

До моего дома отсюда ровно столько, сколько до нуль-кабины. Меньше ста метров и пять цифр. Сходил в гости к родственникам. Зря сходил. Моя теща – киборг… Умереть, не встать.

Пишу ответы на все письма, посылаю. Комп минуты на две задумывается, потом отвечает, что связь установить невозможно. Еще минуту тупо смотрю на экран. И – взрываюсь. Ремень с кобурой – на пояс, куртку – под мышку, рация, кнопка вызова – это уже на бегу, по дороге к флаеру. Шейла отзывается очень быстро.

– Нет связи! – кричу я. – Готовь оружие, лечу к тебе.

– Какой связи?

– Со внешним миром.

– Успокойся, – смеется Шейла. – Это я устроила.

– Как?

– А я знаю? Ты придумал, я слово в слово киберам пересказала. Они сделали.

Я придумал? Я??? Ну да, придумал… Было такое. Когда щит забыл включить.

– Зачем, Медвежонок?

– Как ты не понимаешь? Я хочу победить по-настоящему. Чтоб никаких поддавков! Чтоб они поняли! Иначе я всю жизнь буду ходить как в душу плюнутая.

– Как-как?

– Фу на тебя! Это наша планета, пусть не подглядывают! Я обещала думать две недели. Пусть пока хвосты грызут.

– А я? У меня нет хвоста…

– Соси лапу. А что у тебя?

– Почту отправить.

– Это долго?

– Минута.

– Отключаю. Скажи, когда снова можно включить.

Возвращаюсь в дом, разбираю свежую почту. Вновь тянусь к рации.

– Медвежонок, тут половина писем – тебе.

Крепко обнимаю эту несносную девчонку. Господи, как я успел по ней соскучиться.

– Кир! Раздавишь опытный экземпляр! – жалобно пищит она. – Я же ненадолго. Всего неделя… Честное слово, ничего не натворю! Кир, мне еще грустней. У тебя один повод, а у меня два.

– Как – два?

– Ты опять не так понял. Первый – это ты, угадал. А второй – детство кончилось. Я теперь взрослая и очень сознательная. Почти как ты. Потому что от тебя научилась. Ты – космодесантник, а я – испытатель. Пилот-испытатель Шейла Камурава! Познакомься.

– Со справкой?

– Глупенький! – прижимается ко мне и водит пальчиком по груди.

У меня тоже куча дел. Надо навестить родителей Толяна. Им сейчас тяжело. Надо заглянуть хоть на денек к своим предкам. Под каким-то соусом вытащить их из города и познакомить с Шейлой. Надо посочувствовать завалившим зачет и придумать кучу баек про драконов и мою секретную миссию. И в деканат надо зайти, перевестись на заочное отделение. Заочное отделение космодесанта. Мар-разм! Сесть, не встать!

А Шейла собралась на планету разумных динозавров. Артем с Шаллах каким-то образом пробили ей визу. Вредины тоже обитают на планете динозавров. Для Шейлы они вроде как родные тети.

– Ты еще не все знаешь! – хвастается она. – Вредины Великого Дракона зовут папой!

– Ну и что?

– Не понял?! Подумай, кем тогда он мне приходится!

– Ну и в семейку я попал! Слушай, никак ты боишься? Родного дедушки?

– Боюсь. Только не его. Артем специально время выбрал, чтоб его там не было.

С негромким хлопком над площадкой появляются два дракона, и падают метров с двух. Самка испуганно взвизгивает, распахивая крылья. На обоих надеты вязаные шапочки шлемов-глушилок.

– Познакомься, – представляет их Шейла. – Шаллах и… Кто это?

– Бенедикт, мой муж, – представляет Шаллах спутника. Тот вежливо кивает.

Шейла с недоверием смотрит на незнакомого дракона и лезет на спину Шаллах. Машет мне рукой. Шаллах разводит крылья, приподнимается на метр над землей и с хлопком исчезает. Бенедикт еще раз кивает мне, приседает, подпрыгивает на всех четырех лапах и тоже исчезает. Все, что я знаю о нуль-т, говорит о том, что это чудовищное нарушение техники безопасности. Финишировать можно где угодно, но стартовать полагается из кабины. Иначе может пополам разрезать. Видимо, драконам на самом деле закон не писан.

Возвращаюсь в дом и набираю код родного мегаполиса. Противно! Придется скрывать от родителей, что женат. Шейле еще нет восемнадцати.

– … В полной безопасности. Все процессы в норме, но пусть поспит дня три-четыре.

Смотрю на лицо Шейлы под толстой прозрачной крышкой биованны. С него медленно исчезает гримаса боли и испуга. Что же ты наделала, любимая моя.

– Как же вы…

– Нелепая случайность, – оправдывается Артем. Шаллах плачет.

– Ей было очень больно?

– Очень, – сознается Катрин. – Словно кипятком по мозгам.

Хвост ее нервно метет по полу. Два динозавра, габаритами побольше медведей гризли, стоя за пультами, наблюдают за экранами. В углу тихо переругиваются Вредины – Мириван и Мириту, сестры Мириам.

– Кир, честное слово, я не виновата, – всхлипывает Шаллах. – Командор должен был вернуться через два дня.

– Это мы вызвали Командора, – сообщает одна из сестер-Вредин. – Вина на нас.

– Как это произошло? – спрашиваю я.

– Я могу показать, – отзывается Артем. Иду за ним. Вредины и Катрин идут с нами. Шаллах остается. Она суетится у медицинской аппаратуры. Планировка базы знакомая, типовая. Если не ошибаюсь, проект 3(Д). Сворачиваем к экранному залу. Дракон включает панорамный экран, отдает голосом команды компьютеру.

На экране – Шейла в окружении драконов беседует о чем-то с динозаврами. Ко взрослому динозавру подбегает детеныш, тот берет его на руки и опускает в сумку на животе. Из сумки тут же высовывается головка детеныша. Шейла протягивает руку и гладит ее.

– Сейчас по нуль-т на базу прибудет Командор, – комментирует Артем. Динозавр с детенышем куда-то уходит, Шейла оборачивается к Шаллах. Вдруг лицо ее искажается гримассой, она зажимает уши ладонями и падает на колени. Рот открыт в беззвучном крике. Ракурс меняется, вижу, как по коридору к застывшей группе крупными прыжками несется дракон.

– Командор услышал крик боли и бросился на помощь, – поясняет Артем. – Он же не знал, что причина в нем.

От толпы отделяются два дракона и устремляются ему навстречу. Это Катрин и Шаллах. Катрин бросается на Великого Дракона грудью, тот, изумленный, отлетает к стене. Шаллах хватает его за хвост и, напрягая все силы, тащит по коридору. Катрин спешит ей на помощь, и они быстро удаляются. Артем останавливает кадр. Это могло бы быть смешным – отвалившаяся до пола нижняя челюсть и круглые от изумления глаза Великого Дракона, которого две правнучки бегом волокут куда-то за хвост.

– Так что же все-таки произошло? – спрашиваю я.

– У Командора очень мощное биополе. Настолько мощное, что обычные женщины, не телепаты, чувствуют его на расстоянии больше ста метров. Он обжег Шейле нервные окончания.

Глупо, как глупо. Бросился спасать и чуть не убил. А кто бы не бросился?

– Кир, мы не знали, что происходит, – подходит ко мне Мириту. – Командора на базе нет, а все драконы поголовно в шлемах-глушилках. Никто ничего не объясняет…

– Шейла просила не говорить ничего сестренкам. Что-то насчет чистого эксперимента, – сообщает Артем. – А для сестренок тайна – что красная тряпка для быка.

– Кир, не волнуйся. С Шейлинкой все будет хорошо.

– Слово дракона?

Катрин молча изучает пол. Тоже ответ.

– Это рок, Кир, – наконец говорит она.

Выхожу на крыльцо, сажусь рядом с Шейлой. Туман. Сыро и прохладно. Наступил сезон туманов.

– Сто часов счастья, чистейшего, без обмана… – бормочу я.

– Что?

– Стих привязался… Сто часов счастья… Разве этого мало? Я его, как песок золотой, намывала. Собирала любовно, неутомимо, по крупице, по блестке, создавала его из тумана и дыма…

– Выключи, пожалуйста, щит, – просит она.

– На мне нет щита. Он в спальне, в тумбочке.

– Понятно.

Молчим.