355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Павел (Песах) Амнуэль » Авраам, сын Давида » Текст книги (страница 1)
Авраам, сын Давида
  • Текст добавлен: 7 сентября 2016, 17:19

Текст книги "Авраам, сын Давида"


Автор книги: Павел (Песах) Амнуэль



сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Песах Амнуэль
Авраам, сын Давида

Он пришел рано, как и договаривались.

Солнце стояло низко, но песок еще не остыл после вчерашнего, и ступать босыми ногами было трудно – будто по остывающим углям. Мальчишке хоть бы что – стоит, переминаясь, смотрит в глаза, ждет.

– Пошли, – вздохнул Доминус. – Хотя смотреть там особенно не на что. И опасно. Скорпионы, змеи.

– Я хочу видеть, – упрямо сказал мальчик. Он приставал к Доминусу уже третью неделю: сведи, да сведи. Почему на Холмы? Есть замечательные места к востоку – и ближе, и красивее, и опасности никакой. Дети бывают ужасно упрямы, хотя этот мальчишка наверняка точно знает, чего хочет. Развит не по годам, да и физически крепок – можно дать все двенадцать. Когда Доминусу исполнилось девять лет, он был хилым, как и все дети. Постоянно хотелось есть, а этот неизвестно откуда берет силы – богатырь, залюбуешься.

– Пошли, – повторил Доминус и, отмерив на глаз расстояние до ближайшего дерева, пустился вприпрыжку. Под солнцем сразу защипало в спине, побежали мурашки, забухало сердце. Ничего, днем было бы хуже. Прошлым летом Карон, сводный брат Доминуса, умер, выйдя в полдень из селения, чтобы взять оставленную в поле с вечера корзину с плодами лимонеллы. Солнце не любит, когда забывают о его силе.

Они миновали три дерева, и Доминус позволил себе остановиться. Ноги гудели. Мальчишка стоял на границе тени и света, из-под ладони смотрел на селение. Люди еще спали. Хижины издалека казались игрушечными, животные бродили под тентами, лакали густое питательное варево из низких кормушек. У Камня видно было какое-то движение, но Доминус не мог разглядеть – то ли уже поднялся Первосвященник, то ли дебильный Ксант посыпает жертвенник свежим песком.

– У старика опять спина болит, – сказал мальчик, – согнулся весь.

Доминус поразился (в который раз!) остроте его зрения.

– Не называй Дагора стариком, – наставительным пастырским голосом сказал он. – Какой он старик, если один поднимает большого жертвенного барана?

Мальчик промолчал, улыбка его была странной. Он не любил Первосвященника. Неприязнь была взаимной, потому что мальчик предпочитал молиться в одиночестве, и это, по мнению Дагора, могло привести род к беде. Мальчик молился один, даже когда стоял рядом с отцом, и это так бросалось в глаза, что неприязнь Первосвященника становилась вполне понятной. Доминусу временами казалось, что мальчик и не молится вовсе, а произносит слова, не вдумываясь в их смысл. Грех. Возможно, простительный для ребенка.

Доминус приготовился к тяжелому броску – ближайшее к северу дерево находилось на расстоянии не менее тысячи локтей: значит, придется бежать изо всех сил, иначе за пять отсчетов водомерки не успеть, и тогда захлебнешься в кашле, а солнце так исколотит, что спину придется оттирать соком кактусовых игл – целебным, но ужасно вонючим.

– Готов? – спросил он. – Вон то дерево, с высокой кроной.

– Лоредан, – сказал мальчик.

– Что? – не понял Доминус.

– Лоредан. Я придумал названия для всех деревьев, что видны из селения. Легче объяснять дорогу.

– Вот за это тебя и не любят многие, – пробурчал Доминус. – Деревья – это деревья. А тебе лишь бы что-то свое…

– Интереснее, – коротко сказал мальчик.

– Вперед! – приказал Доминус.

Так они и двигались – перебежками, а солнце поднималось все выше, воздух раскалялся, даже в тени деревьев мир казался сковородой, на которой жарилось мясо. Их собственное.

Привал сделали только тогда, когда с неба начали опускаться легкие белесые хлопья, оставлявшие на песке красноватые следы, будто на коже после ожога. Следы медленно бледнели и исчезали. Первосвященник утверждал, что хлопья – облака – выдувают Творцы, чтобы немного охладить пылающее солнце. Небо было густо-голубым и пустым до самой тверди, облака рождались из пустоты и, наверно, действительно понемногу охлаждали солнце – к вечеру, перед закатом, оно становилось не таким грозным и даже темнело по краям.

Они сидели в тени дерева, жевали вязкий и на такой жаре невкусный сыр, Доминус постарался найти местечко поукромнее, чтобы падавшие облака не попали ни на одежду, ни тем более на открытые части тела.

– Дались тебе эти Холмы, – вздохнул Доминус. Мальчишка поперхнулся, закашлялся, и, отдышавшись, сказал укоризненно:

– Ты же обещал мне…

– Да, это я так… Жарко. И можем до вечера не успеть вернуться.

– Далеко еще?

– Кажется, больше половины пробежали. В общем-то, теперь должно быть легче. Сейчас появится коридор, я тебе рассказывал.

– Пошли, – сказал мальчишка и вскочил, дожевывая кусок. – Уже не падает, видишь?

Выходить в жару не хотелось. Но после полудня под деревьями становилось даже опаснее, чем под прямыми лучами солнца: кора начинала выделять сок, не только дурно пахнущий, но способный и отравить.

– Сюда, – Доминус показал направление на старый могильный камень. – Здесь был когда-то похоронен один из Старейшин, звали его Арье-основатель. Великий был человек, он и селение, где жил Доминус, поставил, и имя ему дал – Счастливая юность, но имя это Доминус не любил, никакого счастья в юности не испытал, да и не знал, бывает ли оно вообще, или это выдумка Творцов, чтобы поставить перед человеком цель. Иначе – зачем жить?

Когда в самую жару они, наконец, поднялись на Холмы, оба валились с ног. Здесь через каждую сотню локтей стояли навесы из сушеной коры, да и деревья росли не так далеко друг от друга, как в Долине.

Они проковыляли мимо огромного каменного жертвенника высотой в два человеческих роста, миновали длинную аллею деревьев, которые, как утверждал Верховный, были когда-то специально высажены вдоль дороги, хотя, конечно, поверить в то, что деревья кто-то мог высадить, было трудно.

В хижину Верховного их не допустили, и Доминус, передав по цепочке послание от старейшин селения, побрел было к знакомому служке – устраиваться на отдых.

– А книги? – спросил мальчик.

– Ах да, – Доминус совершенно забыл, что именно книги и были причиной путешествия. – Я не обещал, что поведу тебя в Хранилище, как только мы придем! Я устал.

– Ты обещал.

– А, чтоб тебе… – Доминус по опыту знал, что от мальчишки не отвяжешься, придется идти.

К счастью, Хранилище располагалось не очень далеко, Доминус трижды прочитал Благодарение, а они уже дошли до узкого прохода между двумя вертикально стоявшими каменными плитами. Проход, в отличие от хижины Верховного, никем не охранялся, и они нырнули в темноту и тишину, будто в царство мертвых.

Шли наощупь, и мальчишка несколько раз наступал Доминусу на пятки. Они вышли в казавшуюся бесконечной комнату с низким потолком, под которым на коротких цепях подвешены были масляные лампады, освещавшие столы с лежавшими на них книгами.

Из темноты выступил тощий старик, единственной одеждой которого была грубая набедренная повязка. Старик выглядел едва живым, и только взгляд его, внимательный и острый, заставлял подумать о скрытой силе.

– Доминус из Счастливой Юности, – сказал старик. – Последний раз ты поднимался на Холм двенадцать лет назад. А мальчика вижу впервые.

– Ты меня знаешь? – поразился Доминус.

– У меня хорошая память, – улыбнулся Хранитель. – Я запоминаю все и всех. Собственно, это моя профессия. Я записываю свои наблюдения специальными знаками, пополняя Хранилище. Так делал мой отец, а до него мой дед, сейчас я учу этому внука, потому что сына у меня нет. Итак, Доминус, как зовут этого мальчика и почему ты привел его сюда?

– Авраам, – сказал Доминус, – сын Давида. И не я его привел, а он меня.

– Авраам – редкое имя, – пробормотал старик, – а Давида я знаю, потому что он единственный с таким именем. Но мне никто не говорил, что у Давида есть сын.

– Шустрый малый, – осуждающе сказал Доминус, – но плохо чтит старших и…

– Ты сказал, – прервал его старик, – что он привел теб

...

конец ознакомительного фрагмента


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю