Текст книги "Чисто научное убийство"

Автор книги: Павел (Песах) Амнуэль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 27 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Интерлюдия 2

Агата Кристи
БЫК ПОСЕЙДОНА

I

Девушка, ожидавшая Пуаро в гостиной, не выглядела испуганной. Она с любопытством оглядывала помещение, взгляд ее скользил по корешкам книг, по коллекции оружия на стене, и наконец, остановился на хозяине квартиры, тихо вошедшем в комнату.

– Месье Пуаро? – сказала посетительница, и голос ее прозвучал напряженно, хотя и без тени робости.

– Эркюль Пуаро, к вашим услугам, – отозвался великий сыщик и, пройдя к своему креслу, сел так, чтобы видеть не только лицо неожиданной гостьи, но и всю ее ладную фигуру. – Вас зовут…

– Диана Мейберли, – быстро сказала девушка, – я живу в Лойд-Мейноре..

– И дело, которое привело вас ко мне, касается вашей семьи, причем вам бы очень не хотелось какой-либо огласки.

– Да… – протянула Диана и неожиданно выпалила на одном дыхании: – Месье Пуаро, он не мог сделать того, в чем его обвиняют!

– Его? – Пуаро сложил руки на животе и с интересом посмотрел на посетительницу. – Вашего жениха? Брата?

– Моего отца, месье! Чарлза Чендлера.

– Чендлер, – Пуаро приподнял брови. – Ваша фамилия – Мейберли, сказали вы?

– Да… Видите ли, месье Пуаро, Чарлз мне не отец, а отчим, он женился на моей матери, когда мне было всего три года, и всегда относился ко мне, как родной отец… нет, даже лучше, чем мог бы…

Девушка запнулась, и Пуаро подбардивающе кивнул:

– Продолжайте, пожалуйста. Кто же и в чем обвиняет вашего отчима Чарлза Чендлера?

– Трудно сказать в двух словах… Началась эта странная история довольно давно…

– В таком случае, начните с самого начала. И прошу вас, не нужно волноваться.

– Хорошо, месье Пуаро. Наш дом, Лойд-Мейнор, находится в Кавершеме, это в десяти милях от Лондона, в Оксфордшире. Кавершем – городок небольшой, там редко что случается. И поэтому, когда три месяца назад разгромили квартиру миссис Лоуренс, город обсуждал это целую неделю.

– Разгромили? – заинтересованно спросил Пуаро.

– Ночью кто-то проник в дом через заднюю дверь и учинил настоящий разгром в комнате, которая примыкает к спальне. Сбросил на пол книги, вытащил ящики из столов, повалил торшер и стулья…

– Я полагаю, в доме в этот час никого не было?

– Там живет старая миссис Лоуренс, ей семьдесят, и она глуха, как тетерев. Она утверждала, что слышала сквозь сон какой-то шум, но так и не поняла, то ли это ей снится, то ли что-то на самом деле падает и грохочет… Во всяком случае, она не встала, и обнаружилось все только утром, когда пришла служанка, чтобы приготовить миссис Лоуренс завтрак.

– Что-нибудь украли?

– По словам миссис Лоуренс – ничего. Во всяком случае, драгоценности, которые она хранила в нижнем ящике стола, остались на месте, хотя сам ящик лежал на полу.

– Возможно, вор искал какой-то документ? – сказал Пуаро.

– Полиция сначала тоже высказала такое предположение, – кивнула девушка. – Но неизвестный разгромил не только комнату, но еще и на кухне все перевернул вверх дном. А там никогда никаких бумаг не было в помине, разве что книга кулинарных рецептов мадам Турень, но ее не тронули. Зато все кастрюли оказались на полу, половина тарелок побита, соль и сахар рассыпаны… Но самое странное…

Мисс Мейберли неожиданно замолчала, прикусив губу.

– Да, да, – встрепенулся Пуаро. – Самое странное, сказали вы…

– На полу возле двери, которая вела из кухни в коридор, полицейские нашли носовой платок, который не принадлежал миссис Ларсон. Мужской платок с вензелем. Три буквы: Ч.М.Ч.

– Ч.М.Ч. – повторил Пуаро. – Чарлз…

– Майкл Чендлер, – удрученно сказала мисс Мейберли. – Это был платок моего отца.

– Замечательно! – воскликнул Пуаро.

– Замечательно? – растерянно переспросила Диана.

– О, – Пуаро взмахнул руками. – Я полагаю, мадемуазель, что в ту ночь ваш отчим Чарлз Чендлер спал крепким сном в своей постели? В конце концов, согласитесь, платок – очень ненадежная улика. Его могли потерять, кто-то мог им воспользоваться… Но продолжайте, прошу вас!

– Инспектор Драммонд пришел поговорить с отцом и спросил о платке. Все разъяснилось, как вы и предположили: у отца несколько недель назад потерялся платок, наверное, просто выпал из кармана… А ночью отец спал.

– И это подтвердили по крайней мере два свидетеля…

– Да… То есть, нет, кто мог это подтвердить? Все спали, никто ничего не слышал, а утром двери в доме были заперты изнутри, как всегда… Но самое ужасное, месье Пуаро… Уходя, инспектор Драммонд обратил внимание на туфли, которые стояли в прихожей. Черные туфли… На них был какой-то белый налет… Инспектор поднял их и стал рассматривать. И сказал, что кто-то наступил в этих туфлях на просыпанную соль… Вы понимаете, месье Пуаро? Это были туфли моего отца!

– Вполне достаточно для провинциального полицейского, чтобы придти к вполне определенным выводам, – вздохнул Пуаро. – Вероятно, еще у двух десятков жителей Кавершема можно было обнаружить туфли, выпачканные в соли или сахаре.

– А платок, месье? Был еще платок…

– И что же? Инспектор предъявил вашему отчиму обвинение?

– Нет, он только сказал, что все это очень подозрительно. И потому, когда подобное произошло во второй раз…

– Во второй? – поднял брови Пуаро. – Вы хотите сказать, что в доме миссис… э-э… Лоуренс…

– Нет, это произошло у Паркинсонов. Прошло почти полтора месяца, все начали забывать о том, что случилось. У миссис Лоуренс, в конце-то концов, ничего не пропало. Но слухи в городе ходили… Вы же знаете эти провинциальные города, где из любой мухи делают слона, а каждый намек, особенно неверно истолкованный, воспринимается как надежное доказательство…

– Да-да… – пробормотал Пуаро. – А ваш отчим, мадемуазель, в каких отношениях он был с этой мадам Лоуренс?

– Ни в каких, месье! Он и не подозревал о ее существовании до того утра, как… Да и сама старуха Лоуренс, когда инспектор начал расспрашивать ее об отце, твердо сказала, что никогда не встречалась с мистером Чендлером, хотя, конечно, слышала о нем. Семья Чендлеров много лет живет в Кавершеме, и нет ничего удивительного, что…

Диана замолчала, глядя на солнечный зайчик, смело перебравшийся с потолка на книжную полку.

– Вы сказали, – напомнил Пуаро, – что второй раз это произошло в доме…

– В доме Паркинсонов. Полтора месяца спустя. Кто-то проник через черный ход…

– Похоже, – пробормотал Пуаро, – что черный ход в ваших домах специально существует для того, чтобы им пользовались грабители.

– В Кавершеме, – с некоторой гордостью в голосе заявила Диана, – многие не запирают на ночь черный ход. А некоторые – и главный. У нас нет воров, месье Пуаро. То есть, не было до…

– Значит, у Паркинсонов что-то украли? – заинтересованно спросил Пуаро.

– Это неизвестно, – покачала головой Диана. – У них в доме такой тарарам, что сами хозяева порой не могут найти вещь, которую держали полчаса назад. Не пропало ничего ценного – это точно. Просто потому, что ничего ценного Паркинсоны в доме не держат. Это муж и жена, обоим под шестьдесят, не очень приятные люди, живут на доходы с каких-то акций, но толком об этом никто не знает…

– И что же произошло в их доме?

– Такой же разгром, как у миссис Лоуренс.

– Паркинсоны спали без задних ног и ничего не слышали?

– В тот вечер они были в гостях и вернулись очень поздно. В кабинете мистера Паркинсона все было перевернуто вверх дном, в спальне тоже, и даже из чулана часть вещей кто-то выбросил в коридор.

– А на кухне?

– Нет, на кухне все осталось на своих местах. Кухня – это единственное место в доме, где есть порядок, потому что их кухарка, старая Мэри Бирст, никому не позволяет прикасаться к кастрюлям… А по остальным комнатам будто разъяренный бык пробежал.

– Разъяренный бык… – пробормотал Пуаро, и глаза его заблестели. – Бык, посвященный Посейдону. Критский бык…

– Что вы сказали? – недоуменно спросила Диана.

– Ничего, мадемуазель. Я берусь за это дело. Критского быка можно поймать только в тонкую сеть, если… Но продолжайте, прошу вас. Я полагаю, что и в доме Паркинсонов полицейские нашли какие-то улики, показавшие на вашего отчима, верно?

– След башмака, месье. В тот вечер шел дождь, а позади дома Паркинсонов непролазная грязь. И этот… неизвестный… изрядно наследил. На следующее утро инспектор Драммонд имел наглость явиться в Лойд-Мейнор и потребовать, чтобы отец показал ему свои туфли. Будь моя воля, я бы просто выставила инспектора за дверь – у него с собой не было ни ордера, ничего. Но отец утверждал, что ему нечего скрывать, поскольку он всю ночь спал и даже может рассказать, какой кошмарный сон ему снился…

– Рассказать сон, о Господи… – вздохнул Пуаро.

– Вот и инспектор тоже… В общем, месье, на туфлях отца не было грязи, как, видимо, надеялся инспектор, они оказались тщательно вычищены, причем вакса еще блестела. А наш слуга Стивен, который всегда чистит обувь, утверждал, что последний раз чистил эти туфли вчера утром, после этого отец несколько раз выходил из дома, дождь уже и днем накрапывал.

– То есть, – прервал девушку Пуаро, – кто-то тщательно почистил туфли вашего отчима вечером или ночью.

– Видимо, так, и это очень озаботило инспектора.

Диана замолчала, пытаясь справиться с волнением. Пуаро покачал головой.

– Не очень приятная история, – сказал он. – Я полагаю, что Критский бык проявил свой нрав еще раз?

– Критский бык? – Диана недоуменно подняла глаза на Пуаро.

– О, мадемуазель, это всего лишь оборот речи, но, судя по вашему взгляду, я прав, не так ли?

– Да, – неожиданно всхлипнув, сказала девушка, – был еще и третий раз, и четвертый…

– Четвертый! – воскликнул Пуаро. – Представляю, как взбешен инспектор… э-э… Драммонд. Предполагаю, что и в этих случаях имеются косвенные улики против вашего отца.

Диана кивнула.

– Неделю назад разорению подвергся дом Летиции Пембридж, он стоит на отшибе, а задняя дверь выходит на пустырь и потому постоянно закрыта. Миссис Пембридж живет одна, муж ее умер лет десять назад, оставив ей скромную ренту. В ту ночь ее не было дома, она гостила у дальних родственников в Рочестере. Вернувшись, обнаружила, что в комнатах вещи разбросаны как попало, в общем… все то же самое… А задняя дверь открыта.

– Там был надежный замок? – спросил Пуаро, думая, казалось, о чем-то своем.

– Инспектор Драммонд утверждает, что дверь можно было открыть практически любым ключом. Он говорит, что жители Кавершема очень беспечны…

– А улики?

– В кладовой была пролита синяя краска, месье. Инспектор Драммонд явился в Лойд-Мейнор, когда еще все спали, и попросил экономку, миссис Девоншир, показать корзину с грязным бельем. Хозяев просил не будить, мол, зачем беспокоить их по такому пустяковому поводу. И в корзине он обнаружил брюки отца с несколькими синими пятнышками. Правда, брюки лежали в глубине корзины, а не сверху, как ожидал инспектор, а отец, который проснулся и спустился вниз, устроил скандал и на этот раз действительно прогнал Драммонда, а тот кричал, что найдет на отца управу и докажет…

– Мистер Чендлер как-то объяснил наличие синих пятен?

– Дня за два до происшествия он красил сарай во дворе и запачкался. Тогда же и положил брюки в корзину с бельем.

– А в ту ночь?

– Все спали, как обычно, никто ничего не слышал.

– И, наконец, четвертый случай? – спросил Пуаро.

– Четвертый случай произошел вчера. Разорена была квартира мистера Клейтона, хозяина магазина «Все для дома». На этот раз дело оказалось серьезнее, мистер Клейтон упал с лестницы и сломал два ребра. Дело в том, что спальня расположена на втором этаже, и ночью он услышал грохот внизу. Миссис Клейтон перепугалась, ведь уже весь город знал об этом… быке… Она попросила не выходить, но мистер Клейтон решил вызвать полицию. Телефон находится в холле на первом этаже, мистер Клейтон начал спускаться по лестнице, в это время кто-то толкнул его в спину, и он покатился по ступенькам…

– И опять ничего не взяли?

– Ничего.

– Какие же улики на этот раз указывали на вашего отца?

– Никакие, месье, это и насторожило инспектора больше всего.

Брови Пуаро удивленно поползли вверх.

– Понимаете, месье, – торопливо сказала девушка, – мистер Клейтон очень осторожный и мелочный человек. В Кавершеме его хорошо знают, отец время от времени сам покупает у мистера Клейтона гвозди и прочую мелочь. Когда начались эти странные истории, а особенно, когда пошли слухи об отце… Как-то отец зашел в магазин, и мистер Клейтон стал громко говорить о том, что сменил в доме все замки, и ему не страшен теперь никакой взломщик. Отец послушал и сказал, что, будь он на месте неизвестного взломщика, то непременно в следующий раз показал бы мистеру Клейтону, чего стоят эти хваленные замки. Это слышали несколько человек. Но в следующий раз разгромили дом миссис Пембридж, и разговор в лавке как-то подзабылся. А когда это случилось с Клейтоном…

– Во всей этой странной истории, – задумчиво произнес Пуаро, – есть один момент, о котором вы не сказали ни слова. Если кто-то что-то искал в этих домах, должно быть нечто, объединяющее эти дома или эти семьи.

Диана покачала головой.

– Инспектор Драммонд думал так же, произнесла она. Но нет, месье, никто из этих людей даже не был знаком друг с другом.

– А ваш отец был знаком только с хозяином магазина?

– Да.

– Не обнаружив связи и логического мотива, – сказал Пуаро, – инспектор наверняка решил, что ваш отец просто сбрендил и совершает эти набеги, будто лунатик?

– О, месье, именно так он и сказал после того, как учинили разгром в доме миссис Летиции. «Я не утверждаю, сказал он, что вы, мистер Чендлер, делаете это в здравом уме и твердой памяти. В вашей семье были люди, страдавшие душевной болезнью…» После этого отец открыл дверь и выставил инспектора на улицу.

– И что инспектор? – с усмешкой осведомился Пуаро.

– Поставил своих людей около нашего дома. Два констебля дежурили с вечера до утра. Но это не помешало кому-то учинить разгром в доме Клейтонов.

– И это означало, что подозрения с вашего отца должны быть сняты?

– Нет, месье… Та ночь была очень темной, освещения позади дома нет. Полицейский утверждает, что ничего не слышал, а инспектор Драммонд уверен, что он просто задремал…

– Очень любопытная история, – пробормотал Пуаро. – Ясная и непонятная одновременно. И боюсь, что…

Он замолчал, и выражение его лица становилось все более мрачным.

– Да, – сказал он наконец, когда мисс Мейберли стала проявлять признаки нетерпения, – да, конечно, это так и есть.

Он неожиданно вскочил на ноги.

– Скорее! – бросил он. – Я очень надеюсь, что мы не опоздаем.

– Что… что вы решили? – со страхом спросила девушка. – О чем вы?

– Об убийстве, черт возьми. И мы должны успеть, понимаете?

II

Поезд отошел от вокзала Виктория, и за окном потянулись мрачные пригороды юго-запада. Пуаро молчал, постукивая тростью о пол, а Диана не решалась прервать раздумья великого сыщика. Когда поезд миновал Мейденхед и вырвался на зеленые просторы Беркшира, Пуаро неожиданно улыбнулся и сказал отеческим тоном:

– Ну-ну, молодая леди, не нужно так нервничать. В вашем возрасте думать о плохом попросту неприлично. Нам ехать еще полчаса, расскажите-ка мне пока о семье. Вы очень любите отчима, верно?

– Он мне как родной отец, – горячо сказала Диана. – Да что это я, даже родной отец не так заботился бы обо мне, как Чарлз…

– Вы хотите сказать, что мать не очень-то обращает на вас внимание, верно?

– О, месье Пуаро, у нее много проблем. Вечные нелады с прислугой, вы же знаете, как трудно сейчас найти людей преданных и трудолюбивых…

– Вы живете втроем?

– Нет, с нами живет еще Хью, это брат Чарлза, он художник, и говорят – неплохой. Я ничего не понимаю в живописи, месье Пуаро, а дядя Хью ни о чем, кроме картин, не говорит. На чердаке он оборудовал себе мастерскую. Он хороший человек, но ужасный домосед. По-моему, он подрывает себе здоровье, все время смешивая краски. Они так неприятно пахнут…

– К сожалению, – философски заметил Пуаро, – мне тоже не по душе современная живопись. А что, дядя Хью не женат?

– Нет. По-моему, у него в юности была какая-то романтическая история, он был влюблен, и девушка его бросила, он очень страдал и с тех пор не любит никого и ничего, кроме своих картин.

– А как ваша мать и дядя отнеслись к обвинениям инспектора Драммонда?

– Мама готова засвидетельствовать где угодно, что отец спит, как сурок, и никуда не выходил из дома по ночам.

– Жена не может быть свидетелем в деле мужа, – покачал головой Пуаро.

– Вот и инспектор говорит то же самое… А дядя Хью утверждает, что большей чепухи не слышал за всю свою жизнь. Но советует отцу вести себя с инспектором осторожнее, чтобы не давать ему лишних поводов для обвинения.

– А почему дядя Хью живет с вами?

– У него была своя студия в Лондоне, но в последнее время дела шли неважно, ему не удавалось почти ничего продать… В общем, он оказался на мели, и отец вытащил его к нам. Это было года два назад…

– Подъезжаем, – прервал Пуаро рассказ девушки. – Давайте поторопимся.

III

Лойд-Мейнор оказался, как и ожидал Пуаро, викторианским домом довольно мрачной архитектуры, не ремонтированным еще со времен войны. Дом окружал сад, о котором хороший садовник сказал бы, что это насмешка над принципами садоводства. В полутемном холле их встретил слуга, принявший у Пуаро пальто, шляпу и трость.

– Мистер Чарлз хочет вас видеть немедленно, мисс Диана, – обратился он к девушке. – Прошу вас, сэр, – слуга повернулся к Пуаро и сделал приглашающий жест, – подождите в гостиной.

– Сейчас, Стивен, – сказала Диана, – я иду.

Девушка поднялась наверх с озабоченным выражением на лице, а Пуаро прошел следом за Стивеном в большую гостиную, интерьер которой не свидетельствовал о высоком вкусе хозяев.

Тяжелая дверь распахнулась, и в гостиную широким шагом вошел – а точнее сказать, ворвался – сам мистер Чендлер, в точности соответствующий тому представлению, которое составил себе о нем Пуаро. Ростом чуть выше шести футов, двести фунтов веса, неуклюжие движения и проницательный взгляд.

– Мистер Пуаро! – воскликнул Чарлз Чендлер. – Я и раньше говорил Диане, и теперь повторяю, что она совершенно напрасно потревожила вас. Все это – совершеннейшая чепуха, у инспектора Драммонда мозги набекрень.

– Отец, – тихо сказала Диана, появившаяся следом, и Чарлз мгновенно умолк, обернувшись к падчерице, – отец, позволь месье Пуаро составить свое представление об этом деле.

– Ну конечно, – смутился Чендлер, превратившись из неповоротливого медведя в огромного домашнего кота. – Конечно, Диана, раз ты так считаешь, то я готов ответить на любой вопрос мистера Пуаро. Вот только толку от этого, я думаю…

Пуаро так и не узнал, о чем еще думает Чарлз Чендлер, потому что в дверь начали трезвонить с таким неистовством, будто здание охватило пламя. Из прихожей послышались возгласы Стивена, чьи-то возбужденные голоса, дверь распахнулась, и на пороге возник плотный человечек с глазами навыкате. Из-за его спины выглядывали два дюжих констебля.

– Послушайте, Драммонд, – неприязненно сказал Чендлер, – вы, прости Господи, взяли уже за дурную привычку врываться в мой дом, и я…

– Сэр, – торжественно заявил инспектор, – протяните-ка руки, чтобы я мог защелкнуть наручники.

– Что?! – вскричал Чарлз Чендлер, но констебли выступили вперед, и не успел ошеломленный хозяин пошевелиться, как руки его оказались скованными.

– Отец! – закричала Диана и повернулась к инспектору. – Что все это значит?

– Я арестую вас, мистер Чендлер, – сухо сказал инспектор, по обвинению в убийстве Джона Райса. – Уведите, – приказал он, и констебли повели ничего не соображавшего Чендлера на улицу. В прихожей послышались крики, женский вопль, чья-то скороговорка, потом хлопнула входная дверь, и на минуту в доме воцарилась мертвая тишина. Диана стояла посреди гостиной, глядя на инспектора расширенными от ужаса глазами, инспектор с видом удовлетворенного тщеславия разглядывал Пуаро, а великий сыщик невозмутимо сидел в кресле, ожидая, когда в гостиной появятся остальные действующие лица.

Они не замедлили явиться – высокая женщина с огненно-рыжей копной волос и лицом постаревшей мадонны и мужчина, в котором нетрудно было признать брата Чарлза – Хью, хотя, казалось, между этими двумя мужчинами было очень мало сходства. Хью был худощав, с длинными руками и тонкой шеей, вид его не свидетельствовал о крепком здоровье, но лицом он был очень похож на брата – такой же разлет бровей, тот же нос с легкой горбинкой; без сомнения, это был младший Чендлер.

– Вы? – вопросительно сказал инспектор Драммонд, обращаясь к Пуаро.

– Эркюль Пуаро, – вежливо представился сыщик и добавил: – Насколько я смог оценить ситуацию, нынче произошло убийство, и улики вполне определенно показали на Чарлза Чендлера?

– Именно так, сэр, именно так, – кивнул Драммонд.

– Но… этого быть не может, – прошептала Каролина Чендлер, бессильно опускаясь на широкую софу.

– Мне знакомо ваше имя, сэр, – продолжал Драммонд, – я слышал о некоторых ваших делах.

Пуаро расцвел.

– По-моему, – сказал Драммонд, – дело это настолько ясное, что вам не имело смысла покидать Лондон.

– Нет ничего запутаннее ясных дел, – сказал Пуаро, взглядом подбадривая Диану, готовую упасть в обморок. – Я был бы вам чрезвычайно благодарен, инспектор, если бы вы рассказали о том, что случилось.

– Нынче ночью кто-то попытался проникнуть в дом Джона Райса, хозяина заправочной станции, живущего на улице Молочников. Райс и его жена проснулись от грохота, доносившегося со стороны кухни. Райс пошел посмотреть, что случилось, и не вернулся. Некоторое время спустя жена спустилась вниз и обнаружила мужа посреди кухни. Он был мертв. Убит ударом тяжелого предмета по голове. На кухне, в холле и столовой был полный разгром. Ясно, что мистер Райс застал погромщика, когда тот не ожидал, и…

– При чем здесь мой отец? – воскликнула Диана, прижимая руки к щекам.

– При том, мисс, – объяснил инспектор, – что убит был Джон Райс обухом топорика, лежавшего на кухонном столе. Этот топорик со следами крови был обнаружен моими людьми час назад в канаве возле задней двери вашего дома. Далее. Убийца случайно наступил на кровь у тела Райса. На ботинках Чарлза Чендлера, тех, что стоят в прихожей, я только что обнаружил следы крови. И наконец, несколько свидетелей утверждают, что слышали шум в доме Райсов, видели, как некто выбежал оттуда через заднюю дверь и побежал в сторону улицы Часовщиков. В сторону Лойд-Мейнора, мисс.

– Они опознали в бегущем мистера Чендлера? – осведомился Пуаро.

– Было слишком темно, сэр, чтобы свидетели могли кого бы то ни было опознать. Одни видели промелькнувшую тень, другие слышали звук шагов. Но в совокупности с остальными уликами и предыдущими случаями разбойных нападений, сэр, все это не оставляет никаких сомнений.

– Прошу всех, – инспектор обвел взглядом присутствовавших, – никуда не отлучаться из дома. Разумеется, к вам, мистер Пуаро, это не относится.

– Вы поняли? – инспектор остановился в дверях. – Из дома не отлучайтесь, пока я не сниму ваших показаний. Впрочем, добавил он, констебль будет дежурить у входа.