Текст книги "Дивизионный комиссар"

Автор книги: Павел Корнев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Я даже по-доброму позавидовал. Тут крутишься как белка в колесе…

Но только начал набирать Эрика Роя, как в приоткрывшуюся дверь протиснулся несший сразу два стаканчика с кофе Ян Навин. Под мышкой у него была зажата сложенная газета.

– Есть подвижки? – положив трубку на рычажки аппарата, спросил я.

Комиссар плюхнулся за стол, приложился к одному из стаканчиков и только тогда покачал головой.

– Нет, – ответил он и откинулся на спинку скрипнувшего стула.

Судя по осунувшемуся лицу, мятой одежде и взъерошенным волосам, вчера после банка Ян вернулся в управление и всю ночь разгребал личные дела алхимиков.

Тут Навин встрепенулся, потряс газетой и с умным видом изрек:

– Sic transit gloria mundi!

– В смысле? – удивился я.

– Не читал свежий номер «Осеннего вестника»?

– Нет.

– На первую полосу они поместили репортаж о неудачном ограблении банка, с твоей физиономией, между прочим, а заметку об осквернении останков человека, который руководил этим городом три десятка лет, тиснули в разделе криминальной хроники! Да и там пара строчек!

– И никакого общественного резонанса, – усмехнулся я. – Так что, совсем зацепок нет?

– Сейчас проверяем алхимиков, уже имевших проблемы с законом, но таких, к сожалению, немало. – И, приподняв толстенную папку, Ян кинул ее обратно на стол. – С рецидивистами проще, но тоже пока ничего.

– А лаборатории и аптеки?

Чтобы призвать сущность или прожечь проход в Вечность, требовался ряд крайне специфичных реагентов, оборот которых находился под строгим контролем. Другое дело, что перекрестная проверка журналов продаж занимала обычно кучу времени.

– Отправил людей, – кивнул Ян.

– Ясно.

Тут зазвонил телефон, я взял трубку, молча выслушал сообщение и встал из-за стола.

– Нас к капитану, – вышел за дверь и уже в коридоре как бы между прочим спросил: – Выяснили, чью ячейку вскрыли?

– Нет, – пробурчал Навин, явно не настроенный говорить об этом деле.

Капитан тоже оказался не в духе.

– Что с ограблением прачечной? – с ходу потребовал он отчета и принялся расправлять свои густые, с проседью усищи.

– Работаем, – отозвался я.

– Плохо работаете! – Шеф поднялся из кожаного кресла и навис над столом. – Плохо!

– Не наш профиль, – напомнил я.

– Да неважно! Просто найдите стрелка, пока он не убил кого-нибудь еще!

– Обязательно. Насчет вчерашнего ограбления банка…

– И слушать ничего не хочу! – взъярился капитан.

– Там очень большой объем работы! Кучу людей проверить надо! Мы с Яном могли бы вести расследование совместно. – Меньше всего мне хотелось гоняться за каким-то психом, пока остывает след по-настоящему важного дела.

– Помощь и в самом деле не помешает, – подтвердил Ян, но по губам его при этом скользнула хитрая улыбочка.

– Найдет стрелка, тогда и привлечешь его к расследованию, – отрезал шеф. – А пока подумай, кого еще можно из дивизиона задействовать. – И он махнул рукой. – Виктор, можешь идти.

Я кивнул и вышел в приемную, пребывая в на редкость паршивом расположении духа.

Очень уж ясно капитан дал понять, что при любом раскладе старшим в расследовании останется Ян Навин и арест ограбившего прачечную и ломбард молодчика ничего не изменит.

– Виктор, – окликнула меня секретарша, – инспектор Крамер на линии!

Провод трубки оказался перекручен, пришлось нагнуться над столом, и взгляд сам собой скользнул по глубокому декольте блузки с якобы случайно расстегнутой верхней пуговкой. Еще и дамочка, как на грех, склонилась к пишущей машинке…

Но тут я враз позабыл про ее слегка колыхавшийся при каждом движении бюст и переспросил Петра:

– Уверен, что это наш случай?

Выслушал чертыхнувшегося инспектора, опустил трубку на рычажки и, выпрямляясь, поблагодарил секретаршу:

– Спасибо.

– Что-то важное? – мило улыбнулась та.

– Да так, – пожал я плечами, – не особо. Но все равно спасибо.

С невозмутимым выражением лица вышел из приемной и уже в коридоре выдохнул проклятие.

Не особо?! Да капитан меня с потрохами сожрет, когда про два новых трупа узнает! И плевать, что дело к специальному дивизиону никаким боком отношения не имеет.

Вот ведь незадача!

Когда спустился на парковку, Крамер уже стоял на подножке служебной машины, он махнул мне рукой и забрался в салон. Я присоединился к Артуру, и мы вслед за инспектором выехали на дорогу. Сзади сразу пристроилась еще пара патрульных автомобилей. Наш это случай или нет – особой роли не играет, два покойника, как ни крути, переводят преступление в разряд особо важных.

Два человека не придут сегодня домой, не придут лишь из-за того, что я вовремя не остановил придурка с револьвером, грабящего прачечные в восемь часов утра.

Мысль эта покоробила, но не слишком. Всякое случалось за годы службы, привык. Профессиональная деформация психики, как обозвал это во время одной из совместных попоек Кай Дворкин. Что полицейского, что криминального репортера вид чужой смерти трогает мало. Главное, не принимать близко к сердцу и не вспоминать, что жертвы – это чьи-то родные и близкие.

Я и не принимал. Иначе и спиться недолго. Или с катушек слететь.

Стрельба на этот раз случилась в кафе «Астра», перед заведением к нашему приезду уже собрались зеваки и шныряли газетчики. Время от времени серую хмарь угрюмого утра разрывали магниевыми вспышками фотографы.

Патрульные принялись оттеснять прохожих от входа, прикатившие с Крамером детективы достали блокноты и отправились опрашивать свидетелей. Мы с Петром сразу прошли внутрь.

– Дурацкий случай, – тяжело отдуваясь, начал рассказ толстый усатый полицейский, первым прибежавший на выстрелы. – Тот парень минут через пять после открытия заявился, а за кассой молодая дуреха стояла, она буфетчика подменяла. Наверное, запаниковала, может, крик подняла, вот грабитель и пальнул. И свидетеля тоже оставлять не стал. А денег-то сколько мог забрать? Смех один. Смех и грех.

Я перегнулся через прилавок, глянул на официантку. Действительно – молодая.

– Посетитель только один был? – уточнил инспектор Крамер.

– Да, они же только открылись! Сюда на ланч из соседних контор собираются, и по вечерам многолюдно. А утром никого. Повар на кухне был, буфетчик пошел алкоголь принимать, поэтому и попросил подменить. И вот как вышло…

– Нехорошо вышло, – пробурчал Петр.

Я кивнул и отошел от прилавка к навалившемуся грудью на стол мужчине в темном костюме, дорогую ткань которого расчерчивали частые белые полоски. Подобно перебравшему спиртного пьянице, он уткнулся лицом в собственную тарелку, но зиявшая в затылке дыра и брызги крови на стуле напротив сразу расставляли все по местам. Мертв.

И вот что странно: сидел убитый к кассе боком, а прострелен почему-то оказался затылок. Как такое могло получиться?

– Сколько выстрелов слышали свидетели? – уточнил я у патрульного.

– Два, – уверенно ответил тот. – Два раза подряд хлопнуло. И сразу невысокий парень выскочил и по улице драпанул. Направо побежал, на перекрестке свернул. Куда дальше, никто не видел. И говорят, на лице платок у него был…

– Точно подряд выстрелы были?

– Вроде да, – растерялся толстяк. – Могу уточнить…

– Мои люди все выяснят, – успокоил его Крамер и спросил: – Что не так, Виктор?

– Минуту.

Я вышел на крыльцо и подозвал Артура.

– Да? – подскочил парень.

– Пройдись, – указал я в сторону перекрестка, – поспрашивай о вчерашнем грабителе, описание у тебя есть.

– Так это он?!

– Возможно. И еще – как бы его автомобиль не дожидался. Узнай.

Левин только глазами захлопал.

– Автомобиль? – опешил он. – Сшибает двадцатки…

– Иди! – распорядился я и остановил прибывшего на вызов помощника коронера: – Подождите секунду, сейчас вас пригласим.

Сам шагнул за порог, шляпой прикрыл низ лица и, выставив указательный палец, подошел к кассе.

– Требую деньги, официантка визжит. Бах! Выгребаю деньги, оборачиваюсь, замечаю свидетеля. Бах!

– Не сходится, – вздохнул инспектор.

– Почему? – удивился патрульный.

– Входное отверстие у мертвеца в затылке, выходным разворотило лицо, а сидел он к кассе не спиной, а боком, – пояснил Крамер.

– Он мог смотреть в окно, – предположил толстяк.

– Тогда бы стекло кровью забрызгало, а не стул напротив. Как будто…

– …стреляли сразу от входа! – Я вернулся к двери, вытянул руку и точно: судя по брызгам и положению жертвы, выстрел был произведен именно оттуда.

– Получается, налетчик, как и вчера, начал палить прямо с порога. – Петр Крамер сунул в рот сигару и с силой прикусил ее кончик. – И первым выстрелом он убил вовсе не официантку, а сидевшего к нему спиной посетителя. Тот даже повернуться не успел.

– Или официантка завизжала, и тогда грабитель открыл стрельбу, – предположил патрульный, поскольку иное развитие событий просто не укладывалось у него в голове. – Зачем иначе?

– Вот именно – зачем? – Я приоткрыл дверь и запустил внутрь помощника коронера. – Будьте добры, приподнимите голову убитого. Нам для опознания надо.

Петр Крамер глянул на меня с недоумением, а судебный медик невозмутимо натянул резиновые перчатки и, осторожно обхватив пальцами виски мертвеца, оторвал от тарелки его развороченное выходным отверстием лицо с перепачканной в крови полоской рыжих усов.

– Знаешь его? – насторожился инспектор.

– Нет, – почти не покривив душой, ответил я. – А теперь, пожалуйста, внутренний карман пиджака.

Помощник коронера начал выполнять мое распоряжение, и вдруг глаза его округлились.

– Оп-па! – пробормотал он и выложил на стол вместе с бумажником тупорылый револьвер. – У него кобура под плечом…

– Сдается мне, вовсе не в ограблении дело! – высказал вполне логичную в этой ситуации догадку Петр Крамер.

Судебный медик раскрыл бумажник и начал искать удостоверение личности, а я направился на выход и уже от двери предупредил:

– Узнаю пока, что Артур выяснил, и вернусь.

Но вместо этого, сбежав с крыльца, дошел до ближайшей телефонной будки, опустил в прорезь аппарата четвертак, а когда дозвонился до казино «Колесо Фортуны», попросил пригласить управляющего.

– Привет, Сол! – произнес в ответ на неразборчивое бурчание Когана. – Это Виктор. Можешь разговаривать?

– Да, а что случилось? – удивился тот.

– Меня тут одним вопросом озадачили, – выдал я тщательно продуманную полуправду, – нужна информация по банде Саливана. Сильно они вас потеснили за последнее время? Какие им заведения отошли?

– Ну, так сразу и не скажу…

– Слушай, Сол, это в твоих интересах, разве нет?

– Так-то да, – вздохнул тот в трубку. – Пару ломбардов они отжали, «Изумруд» и «Семь жемчужин». Еще прачечную «Росинка» и кафе, запамятовал название…

– «Астра»?

– Да, точно.

– А теперь, Сол, слушай меня внимательно, – понизил я голос. – Не знаю, кто у вас решил начать войну, но мы этого так не оставим. Никому не нужны перед выборами гангстерские разборки, понял?

– Погоди-погоди! Какие разборки? – весьма натурально удивился Коган. – О чем ты?

– Помнишь переговорщика Саливана? Черный костюм в белую полоску, рыжие усики.

– И что с того?

– Ему только что вышибли мозги в той самой «Астре»!

– Да мало ли кто это мог быть?! – послышалось в трубке. – Я первый раз об этом слышу!

– Позавчера убили приемщика ломбарда «Изумруд», вчера подстрелили хозяина и грузчика «Росинки». Совпадение, хочешь сказать? Стрелок сработал под ограбление, но это никого обманет! А мне меньше всего хочется, как в двадцать девятом, трупы с улиц собирать!

– Виктор! Виктор, погоди! – заволновался Сол. – Я понятия не имею, о чем ты говоришь! Никто из наших не стал бы начинать войну!

– Я тебе все сказал!

– Но я представления не имею, что происходит.

– Так оторви задницу от кресла и выясни! И передай своим, что если не дадут задний ход, от них мокрого места не останется! – Тут в дверцу телефонной будки заколотил раскрасневшийся Артур, я напоследок предупредил: – Будь на связи, – и повесил трубку.

Вышел на улицу и спросил:

– Что у тебя?

– Есть свидетель! Есть! – зачастил Левин. – Продавщица цветов на соседнем перекрестке видела, как этот тип заскочил в машину и уехал! И он был уже без платка!

– Разглядела хорошо? Сможет опознать?

– Стрелка – нет, но водитель с ней минут десять флиртовал. Подкатил на синем четырехдверном «Льве». Номер не разглядела, он грязью заляпан был.

– Отлично! – оживился я. – Вези ее в управление, я с Крамером вернусь.

– Вызвать художника?

Я задумался, потом покачал головой:

– Нет, возьми лучше в дивизионе по борьбе с организованной преступностью подборку фотографий подручных Адама Марона. Начни с тех, у кого в деле стоит отметка о прохождении водительских курсов.

– Так это война банд? – охнул Левин.

– Беги, – отмахнулся я и вернулся в кафе. Заглянул внутрь и окликнул инспектора: – Петр, ты закончил здесь? Нам бы ехать пора.

Крамер подошел и так, чтобы не услышали остальные, уточнил:

– Появились зацепки?

– Так ты закончил?

– В принципе да.

– Тогда поехали, по дороге поговорим.

На обратном пути я рассказал о найденной Артуром свидетельнице и своем видении происходящего.

– Надо дать ориентировку на автомобиль и выставить детективов в штатском у второго ломбарда. Как ты сказал, «Семь жемчужин»? – выслушав меня, решил инспектор. – Адам Марон уже одной ногой в могиле, ему наши угрозы сейчас – пустой звук. Раз рискнул такую кашу заварить, уже не остановится.

– Сомневаюсь, что это идет от старика.

– Кто-то из его окружения хочет войны с Белым Кулаком? – задумался Крамер и нахмурился. – Но зачем?

– Как только Адам умрет, начнется грызня за власть. А так им волей-неволей придется держаться друг друга. Возможно, кто-то хочет выиграть время, чтобы подмять под себя остальных.

– Не исключено, – кивнул Петр. – Вовсе не исключено.

В управлении я первым делом заглянул к капитану и, надо сказать, своими известиями его вовсе не обрадовал. Мало того что два новых трупа на руках, так еще война банд в любой момент начаться может! И это в месяц выборов!

В общем, накрутил себя шеф изрядно, и лишь наметившиеся подвижки в расследовании позволили мне избежать нагоняя.

Но расслабляться оказалось слишком рано: продавщица цветов просмотрела фотокарточки всех известных нам членов банды Адама Марона, но не узнала ни одного из них. Пришлось вызывать полицейского художника и составлять портреты водителя и стрелка в надежде, что сумеют помочь детективы дивизиона по борьбе с организованной преступностью.

– Артур! – окликнул я парня, ни на шаг не отходившего от симпатичной свидетельницы. – Идем!

– Куда? – удивился Левин. – Тут же…

– Художник и без тебя прекрасно справится. А нам по делам надо съездить.

– А вдруг их опознают?

– Будешь время от времени звонить, – успокоил я его. – Не волнуйся, это дело небыстрое.

– Идите-идите, – обернулся к нам полицейский художник. – Не стойте над душой.

Левин тяжело вздохнул и поплелся за мной.

По пути к лифту я заглянул в кабинет и спросил у зарывшегося в бумаги Навина:

– Не нашел еще своего алхимика?

– Нет, – отозвался тот, – но он точно где-то здесь. Где-то в этих самых документах.

– Рецидивистов всех проверили?

– Всех до единого, – кивнул Ян. – Ладно, не отвлекай.

Не отвлекай? Ну-ну…

– Комиссар Грай! – крикнул вызвавший лифт Артур. – Вы идете?

Я вслед за парнем заскочил в кабину и уточнил:

– Штаб-квартиру профсоюза грузчиков знаешь?

– В складах у вокзала? Знаю.

– Вот и замечательно. Поехали.

Дорога до вокзала много времени не заняла, но вот в его окрестностях скорость пришлось сбросить до минимума. На узеньких улочках, застроенных разномастными пакгаузами, навстречу постоянно попадались грузовики и фургоны, а по обочинам с целеустремленностью заводных кукол шагали тронутые.

Их было видно сразу. Обычные грузчики сбивались в компании по три-четыре человека, курили и травили анекдоты, эти же просто шли, тащили, катили. Молча, каждый сам по себе.

Жутковатое зрелище.

– Не сигналь, – попросил я воспользовавшегося клаксоном Артура. – Бесполезно.

Формально тронутые считались живыми, но за редким исключением они делали, что должны были делать, и только. Каждый словно существовал в собственном мире, в своем собственном времени.

С другой стороны, при всех своих странностях тронутые отличались завидным здоровьем и выносливостью, не пили, не курили, вкалывали от звонка до звонка, и потому предприниматели зачастую предпочитали вместо одного нормального работника нанимать двух таких и при этом еще экономили на фонде оплаты труда.

– Почему так? – спросил вдруг Левин. – Они как мертвецы ходячие. Даже сержант Фольг не такой. А инспектора Крамера от обычного человека вообще не отличить…

– Много разного на эту тему написано, – пожал я плечами.

– А вы как думаете?

– Никак. Поговори потом с Навином, он любит об этом порассуждать. – Автомобиль остановился через дорогу от штаб-квартиры профсоюза грузчиков, и я указал на телефонную будку. – Время от времени звони в управление.

– Хорошо, – кивнул Левин, выбрался из-за руля и, дребезжа мелочью, побежал выполнять распоряжение.

Я поднялся на крыльцо особняка, дождался его отмашки – ничего! – и распахнул массивную дверь. Только шагнул в полутемный вестибюль, и навстречу немедленно выдвинулась плечистая фигура.

– Вам назначено? – пробасил охранник с неоднократно ломанным носом и сбитыми костяшками уличного бойца. Его ничуть не менее габаритный напарник остался сидеть в кресле, но газету отложил.

– Обычно я сам себе назначаю.

Вида полицейского значка хватило, чтобы громила освободил проход, я подошел к лестнице и без всякой спешки начал подниматься на второй этаж. Вслед понеслось треньканье телефонного диска.

Нестрашно.

Выскочившую при моем появлении из-за стола фигуристую секретаршу я и слушать не стал. Досадливо отмахнулся, распахнул дверь кабинета и решительно переступил через порог.

– Чем обязан? – оторвался от бумаг мужчина средних лет. Ворот его сорочки был расстегнут, галстук и пиджак висели на вешалке в углу. Там же замер похожий на хорька парень с характерной выпуклостью под левой подмышкой.

– Специальный комиссар полиции Грай, – представился я.

– Я не спрашивал, кто вы, – нахмурился профсоюзный воротила. – Меня интересует, зачем вы сюда явились.

Внимательно оглядев аскетичную обстановку, я усмехнулся и неопределенно пожал плечами:

– Думаю, вам прекрасно известно, зачем я здесь.

– У меня нет настроения разгадывать загадки! – резко бросил хозяин кабинета. – Или говорите, что вам нужно, или оставьте нас!

Я приблизился к его столу и спокойно произнес:

– Возникло мнение, что вы несколько неверно трактуете сложившуюся политическую обстановку и в силу этого не можете больше рассчитывать на поддержку покровителей из городского совета.

– Что? – У профсоюзного бонзы аж брови на лоб полезли. – Что вы сказали?!

– Вы ведь на самом деле не страдаете тугоухостью, ведь нет? – с дружелюбной улыбкой поинтересовался я.

– Какого черта вы лезете в чужие дела?! – поднялся из кресла мужчина, лицо которого налилось дурной кровью. – Это не вашего ума дело! Да одного звонка хватит, чтобы вас вышвырнули на улицу!

– Так было. – Мне не составило ни малейшего труда сохранить спокойствие, поскольку именно на такую реакцию разыгрываемый мною фарс и был рассчитан. – Так было, пока вы не поставили не на ту лошадь. Теперь все по-другому. Больше никто не будет выгораживать вас, и нам не придется закрывать глаза на ваши грязные делишки.

– Это переходит все границы!

– Привыкайте к новым правилам.

– Покажи этому господину, где выход! – приказал глава профсоюза помощнику, плюхнулся обратно в кресло и скрестил на груди руки.

Хорек немедленно встал между мной и столом.

– Вы слышали, – заявил он. – Уходите.

Я направился к выходу, почти сразу остановился и обернулся:

– Еще один момент…

– Уходите! – Хорек ухватил меня за плечо и немедленно за это поплатился.

До хруста в суставе выкрутив перехваченную руку, я ткнул его лицом в дверное полотно, положил свободную ладонь на аккуратно подстриженный затылок, надавил, и парень взвыл от боли в сломанном носе.

– Вероятно, между нами возникло некоторое недопонимание, – улыбнулся я, постепенно усиливая нажим. – Но я проясню свою мысль. Так вот, на мой взгляд, вы ничем не отличаетесь от гангстеров. По сути, вы даже хуже. Они просто грабят, а вы присосались к работягам и тянете из них последние соки. И не просто обираете их, а, по сути, крадете будущее. Плевать вам и на условия труда грузчиков, и на их мизерные оклады, главное – выбить побольше денег из работодателей да собрать мзду за право нанять тронутых. А нормальных людей на улицу! – Мне пришлось посильнее придавить начавшего елозить Хорька и только потом продолжить: – И все бы хорошо, но вы совершили политическое самоубийство! Поэтому будьте уверены, очень скоро мы вытащим на свет божий все ваши грязные делишки: контрабанду, рэкет, неуплату налогов. А может, и что похуже. Как вам такое, а?

– После выборов вы приползете на коленях выпрашивать прощение, – сухо произнес профсоюзный бонза. – Я запомнил вас, специальный комиссар Грай. Можете не сомневаться.

– До выборов три недели. Сомневаюсь, что вам удастся продержаться на свободе столь долго. Это ведь так просто – засадить человека за решетку, если он и в самом деле виновен.

Я отпустил Хорька и несильно ткнул ему кулаком по почке. После осторожно опустил парня на пол, а когда выпрямился, в руке у меня был его револьвер.

– Знаете, что это? – спросил у хозяина кабинета. – Нет? Это билет в исправительное учреждение Святого Кейна. Путевка на каторгу. Судью ведь теперь никто не попросит смягчить приговор, так? – Я распахнул перепачканную кровью дверь, уже с порога ухмыльнулся: – Наслаждайтесь последними спокойными деньками, – и вышел в приемную.

После спустился на первый этаж, прошел мимо замерших у стенки громил и покинул этот рассадник коррупции в просто замечательном настроении. Жулики от профсоюза столь уверились в собственной неприкосновенности, что для них такой визит подобен грому среди ясного неба. Вот теперь и посмотрим, какова цена их связям, когда политический ветер дует в чужие паруса.

Заметив, что Артур чуть ли не пританцовывает на месте от нетерпения, я сбежал по ступенькам и подошел к автомобилю.

– Есть новости?

– Водителя опознали! – выпалил Левин. – И даже в розыск уже объявили!

Я кинул изъятый револьвер на заднее сиденье, сам уселся рядом с Артуром и спросил:

– Последнее место жительства установлено?

– Нет, пока нет информации.

– Тогда так… – Я задумался было, но сразу решил. – Едем в «Пять рюмок»!

– Не в управление? – удивился парень, выкручивая руль.

После утренней регулировки заточенная в двигатель сущность движения вела себя значительно спокойней, и автомобиль слегка задрожал лишь при полностью утопленной педали газа.

– Возможно, сами нужную информацию скорее раздобудем, – пояснил я. – Что с водителем? Кто такой?

– Кристофер Гирш, – на миг задумавшись, припомнил Левин имя подозреваемого. – Больше ничего не сказали.

– Не знаю такого, – покачал я головой, глянул на морщившего лоб Артура и решил его успокоить. – Не волнуйся, Крамер без нас на задержание не поедет.

– Думаете?

– Уверен. Главное – просто на связи быть.

Бар «Пять рюмок» был средней паршивости забегаловкой, прятавшейся в полуподвале трехэтажного дома, который был расположен неподалеку от городского парка. Кормили там отвратительно, наливали всякую бурду, но местных жителей подобные мелочи нисколько не смущали. Не смущали они и меня, благо захаживал туда нечасто и никогда – с целью перекусить.

Но, похоже, не сегодня…

– Два часа, – задумчиво пробормотал я, посмотрев на хронометр. – Видимо, придется здесь обедать.

– Думаете? – с сомнением глянул Артур на замызганную вывеску над уходившей вниз лестницей.

– Язву хочешь заработать? Будешь потом мучиться! – Язва, если разобраться, настоящий бич нашей профессии, сколько детективов с ней мучается – и не сосчитать. – Идем, сядешь у входа, проследишь, чтобы не мешали.

Воодушевленный поручением Левин проверил револьвер и вслед за мной сбежал по крутой лестнице. Окинув взглядом пустую стойку бара, я указал ему на крайний стол, а сам направился в дальний угол, где в темном закутке ссутулилась одинокая фигура.

– Сообразите чего-нибудь на двоих, – на ходу бросил сонной официантке, мусолившей во рту кончик химического карандаша.

Дебелая девица с неохотой оторвалась от кроссворда и отправилась на кухню, а тщедушный человечек за дальним столом неуверенно поежился, обреченно хлебнул пива из не тронутого до того бокала и вытер губы тыльной стороной ладони.

– Комиссар Грай! – не слишком натурально удивился он. – Какая встреча!

Больше всего Генри Путель напоминал поросенка, невесть с чего нарядившегося в засаленный клетчатый пиджак с протертыми локтями, мятые брюки и несвежую сорочку с оторванной верхней пуговицей. Виной тому было его хрупкое сложение, остренькая физиономия, маленькие глазки и торчащие в разные стороны уши – большущие, розовые, с многочисленными алыми ниточками кровеносных сосудов.

Характер у Генри был откровенно трусоватый, поэтому не приходилось удивляться тому, что знакомые жулики относились к нему с нескрываемым пренебрежением и к своим темным делишкам по возможности старались не привлекать. Зато, сорвав куш, обычно не отказывали себе в удовольствии угостить неудачника выпивкой и похвалиться успехами.

– Привет, Генри, – уселся я напротив коротышки и положил шляпу на угол стола. – Спокойно поговорим или придется тебя поколотить?

Путель шмыгнул носом и кивнул на занявшего стол у входа Артура:

– Мальчик с вами?

– Со мной.

– Тогда можно обойтись без спектакля, раз все свои.

Да, несмотря на трусоватость, а быть может, именно из-за нее Генри Путель работал на инспектора Крамера, который нас в свое время и свел. Но если Петр предпочитал использовать кнут, то я за информацию платил, и, надо сказать, такой подход перебивавшегося случайными заработками Генри устраивал куда больше.

Виляя бедрами, подошла официантка, выставила на стол кружку пива, тарелку с котлетой и гарниром из овощей и отправилась обслуживать Левина.

– Узнал? – спросил я, передвигая выпивку информатору.

– Нет! – по привычке пискнул тот, но сразу сунул мне салфетку, под которой оказался исписанный неровными прыгающими буковками обрывок газетного листа.

– Что-то серьезное?

– Порожняковый вагон загрузили контрабандными сигаретами.

– Точно профсоюз грузчиков в этом замешан?

– Да. – Генри Путель присосался к своему бокалу, в несколько длинных глотков его осушил и заменил моей кружкой, к которой уже не притронулся. – Они. Для кого – не знаю, но точно они.

– Отлично, – пластая жесткую котлету тупым ножом, кивнул я. – Просто замечательно.

Простыми угрозами профсоюзных деятелей не пронять, бить надо по самому больному для них месту – по кошельку. И пусть даже дело ограничится конфискацией сигарет, сигнал им будет послан вполне определенный.

Но откинувшийся на спинку стула информатор моего энтузиазма, как выяснилось, не разделял:

– Для профсоюза это даже меньше, чем ничего, – заявил он. – Даже не мелочишка на карманные расходы, просто услуга нужному человеку. Настоящие деньги они заколачивают совсем на другом. – Генри оторвался сделать глоток пива и продолжил: – За каждого принятого на работу тронутого они требуют откат в треть оклада. Каждую неделю, каждый месяц. На всех складах, пакгаузах и даже на городском вокзале им отстегивают отступные. Это миллионы, Виктор! Совершенно законные миллионы! А тут вагон контрабандных сигарет. Плюнуть и растереть.

Я молча кивнул. Не платить профсоюзу работодатели не могли – иначе немедленно начинались забастовки и прочие несущие одни лишь убытки радости жизни. К тому же даже с учетом мзды двое тронутых обходились работодателю дешевле, чем один нормальный грузчик.

– Они потери этого вагона даже не заметят! – продолжил распаляться Путель.

– Да и черт с ними, – не стал я раскрывать своих карт. – Скажи-ка лучше мне кое-что еще.

Информатор болезненно поморщился, и на его личике возникло совсем уж разнесчастное выражение.

– Комиссар, – облизнул Генри бесцветные губы, – мы так не договаривались. Мне это не нравится.

– Ты даже не знаешь, о чем пойдет речь. – Я поковырялся вилкой в овощах и отодвинул тарелку в сторону.

– И знать не хочу.

– Кристофер Гирш, – просто озвучил я имя водителя, подвозившего нашего отмороженного стрелка.

– А! – с облегчением перевел дух информатор. – Крис Дюжина! Это один из парней Малоя. Был у них водителем.

– Того самого Малоя? – насторожился я. – Аарона Малоя?

Аарон Малой был основателем печально известного «Синдиката» – банды, к услугам которой прибегали гангстеры, когда не хотели или не могли выполнить грязную работу собственными силами. Запугать свидетеля, сломать ноги должнику, похитить конкурента, убить неугодного – подручные Малоя не брезговали ничем, но долгое время оставались вне поля зрения дивизиона по борьбе с организованной преступностью. Прижать бандитов удалось, лишь когда кто-то из «уважаемых людей» счел заносчивого отморозка слишком опасным и велел сдать его полиции.

Я вытер губы салфеткой и внимательно уставился на информатора:

– Малой в городе?

– После того, что он устроил в суде? – хихикнул Генри Путель. – Нет, говорят, он в тот же день укатил по поддельным документам в Нову. А вот подельники его, которых сразу не загребли, остались. Гирша видел пару раз, ходил неприкаянный.

– Ясно.

Аарон Малой обвел всех вокруг пальца, сбежав прямо из здания суда. С помощью пронесенных кем-то алхимических реагентов бандит из расположенной в подвальном помещении камеры умудрился прожечь ход в Вечность. Точнее – в подземку. Поезда ходили четко по расписанию, и подгадать время не составило никакого труда. А на следующей станции гангстер просто спрыгнул с вагона и затерялся в толпе. Больше его в городе не видели.

– Узнаешь, где найти Гирша? – озадачил я информатора. – И заодно поспрашивай, не вернулся ли в город сам Малой. С него станется.

– Нет-нет-нет, – замахал тот руками. – Это страшные люди! Даже не просите, и близко к ним не подойду! Им человека убить – что муху прихлопнуть!

Я вытащил из кармана заранее отложенную стопочку сотенных банкнот и кинул одну из новеньких купюр на стол. Обычно так деньгами не сорил, но сегодня вполне мог позволить себе пустить в ход часть «котлеты» Алекса. Пусть Генри только согласится, семь шкур потом с него сдеру.

– Ни за что! – замотал стукач головой.

Добавил вторую сотню, но и тогда Путель своего решения не изменил.

– Нет! – просипел он и судорожно сцепил пальцы с обгрызенными ногтями. – Знаете, почему Гирша Дюжиной прозвали? Он всегда с собой два револьвера носит. Двенадцать патронов, двенадцать выстрелов. Не хочу, чтобы во мне лишних дырок понаделали.

– Триста монет за плевую информацию, – улыбнулся я, убирая остальные деньги в карман. – Триста монет, подумай только!