Текст книги "Лавка Снофф"

Автор книги: Павел Линицкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

– Это… это бред какой-то… – жалобно выговорила она.

– Понимаю, нелегко поверить, – сочувственно кивнул изыскатель. Он позвонил в колокольчик, и через минуту на столе появилась кружка с дымящимся ароматным какао.

– Семь зефирок, как вы любите. Угощайтесь.

Пока Снофф пила какао и пыталась сообразить, откуда у её снов взялись магические свойства, – да ещё какие! – и что ещё известно о её личной жизни Особой канцелярии, изыскатель перешёл к самому главному.

– А теперь самое главное… Лавертон, Даннинг – вам знакомы эти названия?

Снофф наморщила лоб.

– Это города где-то на западе Королевства. Там исчезли все жители, – припомнила она. – Лет пятнадцать назад, если не ошибаюсь.

– Семнадцать, – поправил Бернард. – Два города опустели за считанные дни, а немногие выжившие и военные, вызванные в город, видели монстров. По всему краю ввели военное положение, армия прочесала десятки миль вокруг, но ничего не нашли. У этих двух городов было кое-что общее: только у них на западе Королевства есть единый водопровод на весь город. Мы предполагаем, что вода в них была отравлена такими же магическими снами, как ваши. А это значит, что Столица в опасности и в скором будущем мы окажемся в пустом мёртвом городе.

Изыскатель помолчал, давая мастерице обдумать его слова.

– Человека, добавившего содержимое бутылки в резервуар, едва не схватили, он ускользнул, но оставил нам ценную улику. Вот эту бутылочку. И меня очень интересует, – изыскатель скрестил руки на груди и выпрямился, – кто вы, госпожа Снофф. Обманутая мастерица, понятия не имевшая о магической силе, или соучастница преступления, которая изображает из себя бедную дурочку. Весьма талантливо, между прочим.

Только теперь Снофф вспомнила, что её визит в канцелярию начался с «подозрения в государственной измене». И если за дело возьмётся суд, никто не поверит в её невиновность.

– Я правда не знала про магию, – упрямо повторила Снофф. – Не верите – спросите в гильдии. Спросите у дя… Магистра Люциуса.

– Уже спросил, прямо перед встречей с вами, – Бернард усмехнулся и покачал головой. – Впервые в жизни на меня наорали в моём же кабинете. Чтобы я не смел трогать «бедную девочку», что вся наша канцелярия не стоит одного вашего мизинца и так далее. Но я склонен вам верить. Будь вы виновны, уже уехали бы из Столицы – тем более, есть хороший предлог, штраф от гильдии. Нам понадобятся, – голос изыскателя стал серьёзней, – все сведения. Кто заказал сон, что в нём было…

Он осёкся, увидев, как изменилось лицо Снофф.

– Что-то не так?

– Мастер может раскрыть тайну сна только в исключительных случаях. И только с разрешения Верховного магистра гильдии. Мне нужно встретиться с магистром Люциусом.

– Я прикажу проводить его сюда, он сейчас в приёмной, – кивнул изыскатель и прислушался к чему-то. – Хотя, похоже, это уже ни к чему.

Слух господина Бернарда явно был острее, чем у Снофф: шум и невнятные проклятия в коридоре она услышала, только когда их источник оказался у самой двери. В тот же миг дверь с треском распахнулась и на пороге, изрыгая проклятия, появился магистр Люциус.

Его магистерская шапочка съехала набок, благообразная седая борода торчала во все стороны, ноздри раздувались, как у дикого болотного вепря.

– Где она?! – прорычал магистр. Он с грохотом впечатал посох в паркет и медленно двинулся к изыскателю, наставив на того указательный палец. – Если хоть один волос упал с её головы…

– Дядя… – робко позвала его Снофф.

– Погоди, Лисёнок, не до тебя сейчас! – оборвал её магистр, не сводя яростного взгляда от хозяина кабинета. – Я спрашиваю, где моя дево…

– Дядя!

Только теперь магистр наконец сообразил, что его воспитаннице ничто не угрожает. Пока Снофф билась в его объятиях, безуспешно пытаясь вдохнуть хоть немного воздуха, в коридоре загремели сапоги. Два дюжих охранника появились в дверях, тяжело дыша. Они рванулись было к магистру, но господин Бернард остановил их суровым взглядом.

– Виноваты, ваше-ство! – жалобно пропыхтел первый, вытягиваясь по стойке «смирно». – Охраняли как положено!

– Он сам… и посох отобрал! – добавил второй, с расплывающимся под глазом свежим фингалом.

– Марш отсюда! Поговорю ещё с вами… – недовольно шепнул изыскатель, и охранники растворились в воздухе. – Не хочу прерывать вашу трогательную встречу, магистр, – произнёс он, взглянув на часы на стене, – но у нас не так много времени…

Выслушав историю о магических снах, магистр Люциус надолго задумался,

– Ох, бедная моя девочка, – покачал он головой, наматывая на палец пряди бороды, – устроят тебе весёлую жизнь цепные псы из магического надзора… Да, разумеется, именем верховного магистра разрешаю тебе раскрыть тайну этого, гоблины его раздери, сна…

– Значит, записывайте, – наморщила лоб Снофф. – Покупателя зовут господин Рам, высокий, пожилой, короткие воло…

Изыскатель остановил её жестом.

– Создайте сон про него, мастерица. Его посмотрит наш художник и нарисует портрет. Вам удобно в этом кресле?

Снофф кивнула. Точно, могла бы и сама догадаться.

– Пузырёк сейчас принесут. Пойдёмте, магистр, не будем мешать…

ГЛАВА 4

Оставшись одна, Снофф сосредоточилась, затем закрыла глаза – и открыла их уже в молочно-белом непроницаемом тумане, с которого начиналась работа над каждым её сновидением. «Отправимся туда, где всё началось», – решила мастерица и щёлкнула пальцами. Сквозь туман начали проступать контуры её лавки. Удивительно, но даже знакомые вещи во сне всегда выглядят чуть-чуть по-другому: стеклянная обезьянка на стойке стала попугаем, у махтанского ковра откуда-то взялась затейливая бахрома, а голубая полоса на подоле платья мастерицы превратилась в оранжевую. «Я сидела с книгами», – припомнила Снофф и опустилась в любимое кресло. Во сне оно казалось намного мягче. «А он… он стоял здесь». Щелчок – и перед ней возникла неподвижная фигура господина Рама в дорожном камзоле и широкополой шляпе.

– Шляпу долой, – пробормотала Снофф, разглядывая фантом. У мастеров сновидений превосходная зрительная память, но в этот раз ошибиться уж точно не хотелось. – И будь любезен, голубчик, подними-ка подбородок…

– Не очень-то вежливо, мастерица, – укоризненно заметил фантом, приходя в движение.

От неожиданности Снофф вздрогнула и тут же усмехнулась. «Схожу к лекарю, попрошу что-нибудь от нервов», – решила она и снова прищёлкнула пальцами:

– Говорящий ты мне не нужен, оставайся просто фанто…

– Нет-нет, так не пойдёт, – рассмеялся фантом. Он снял шляпу, по-хозяйски опустился в кресло напротив и закинул ногу на ногу. Довольный произведённым эффектом, он улыбнулся остолбеневшей Снофф.

– Милая моя, неужели вы всерьёз решили, что можете без моего согласия взять и увидеть меня во сне?

«Это мой сон, это мой сон», – твердила про себя Снофф, пытаясь пошевелиться – и с ужасом понимая, что не может двинуть даже пальцем. «Проснись!» – произнесла она одними губами, но господин Рам лишь насмешливо покачал головой.

– Обязательно проснётесь… Когда я вас отпущу. Вы мне глубоко симпатичны, мастерица, поэтому позвольте дать вам два совета. Первый – не лезьте в мои дела. Уезжайте подальше. Махните на море или в горы. В Альгардии сейчас цветёт горная вишня, м-м-м… Иначе, боюсь, наша следующая встреча окажется последней. А чтобы у вас не оставалось сомнений, придётся преподать вам небольшой урок.

Господин Рам поднялся с кресла, повертел головой, заглянул за стойку и вытащил оттуда метлу.

– Сгодится, – кивнул он и направился к Снофф.

Она уже почти уверилась, что сейчас галантный господин не менее галантно отхлещет её метлой, но тот протянул метлу ей.

– Держитесь крепче, мастерица, и это мой второй совет.

Снофф почувствовала, что её руки внезапно обрели способность двигаться. Она послушно ухватилась за метлу. Удивительно, но на ощупь деревянная рукоятка была совсем как железо – кованое железо, нагретое солнцем.

– И перестаньте, ради небес, щёлкать пальцами, – поморщился господин Рам, – это ужасно, ужасно вульгарно… Лучше так!

Посмеиваясь, он хлопнул в ладоши – и Снофф зажмурилась от яркого света, ударившего в глаза.

– Вот… поганец! – выругалась она, увидев, где оказалась. Из одного сна – её собственного сна! – господин Рам, кем бы он ни был, перебросил её в другой, чего никогда с мастерицей не случалось, да и случиться не могло физически. Сны – это сны, нельзя управлять чужим сном.

Мастерица сидела на башне городской ратуши, обеими руками держась за кованый шпиль, на котором застыл в безветрии флюгер. Внизу бурлила жизнь: шумел рынок, по улицам брели по своим делам горожане, а в соседнем переулке сцепились оглоблями две телеги, и теперь возницы визгливо ругались, пытаясь растащить лошадей. Над причалами порта вдалеке белели паруса, слышны были крики чаек, а ещё дальше, над морем, клонилось к закату солнце.

Снофф закрыла глаза и попробовала проснуться. Потом ещё и ещё раз. Проснуться не получалось.

– Ах, так! – рассердилась мастерица. Что ж, пускай каким-то неведомым образом этот вурдалачий колдун отнял у неё силы мастера сновидений и закинул в этот сон, – но у неё остались в запасе обычные способы обычных людей, пускай и не самые приятные.

Ведь чтобы проснуться, достаточно всего лишь умереть во сне.

Снофф поднялась и, скользя по шаткой черепице, подошла к самому краю. Помирать во сне – так уж наверняка. С этой стороны стоял воз с сеном, и мастерица двинулась по кругу. «Всегда мечтала сделать так, хотя бы и во сне», – подумала Снофф и запрыгала по краю крыши на одной ножке. Носком ботинка скинула невесть как попавший сюда камушек и, склонившись над пропастью в несколько этажей, удовлетворённо кивнула.

– Ага, вполне качественные булыжники. Сюда и приземлимся. Красивый сон, тролль его раздери, – вздохнула мастерица, напоследок оглядев окрестности. Взгляд скользнул по розово-синему морю, по голубой, в тон водной глади, полосе на платье. – Совсем как по-настоя…

По голубой полосе на платье. Снофф на мгновение застыла, а затем очень, очень, очень медленно опустилась на четвереньки и, зажмурившись, поползла по наклонной крыше вверх, к шпилю.

– Дура, дура, дура, какая же я дура… – шептала она, ухватившись за флюгер. Открыла один глаз, взглянула вниз и вцепилась в железо ещё сильнее. Это был не сон, а самая что ни на есть реальная реальность.

Внизу начали собираться зеваки. Вскоре половина ратушной площади уже была забита пёстрой толпой. Барышня на верхушке башни в лучах заката – увлекательное зрелище для не избалованных развлечениями горожан.

– Эй! – наконец раздался приглушённый мужской голос снизу, с чердака. – Вы там чего? Вы там это! Не того!

– Спасибо за содержательную беседу, – огрызнулась Снофф, к которой уже вернулось самообладание. Руки и ноги её затекли, но выпускать спасительный флюгер она не собиралась ни за какие коврижки. – Буду весьма признательна, если поможете мне спуститься на грешную землю, желательно в целости и сохранности.

– Чего? – не поняли внизу.

– Чего-чего… На помощь зови, болван! – завопила Снофф.

На площади внизу послышался шум, топот копыт, крики «дорогу». Вскоре на чердаке загрохотали шаги, застучали инструменты, черепица возле Снофф зашевелилась, несколько плашек провалились внутрь. В образовавшемся отверстии показалась голова изыскателя Бернарда.

– Вы в порядке? – первым делом осведомился он. – Как вы попали сюда из моего кабинета?

– Я в беспорядке, – честно призналась Снофф. – В полном. Снимите меня, пожалуйста…

Чтобы не тратить время на возвращение в замок, все собрались в лавке у Снофф. Туда же примчались рисовальщик из Канцелярии особых дел и бритый наголо послушник из Ордена магического надзора. Пока художник сопел от усердия, рисуя портрет господина Рама со слов мастерицы («Уши чуть поменьше, а нос побольше… Не настолько, он же не гном!»), послушник достал из ящичка и зажёг свечи в поисках следов магии.

– Ничего, – он обескуражено почесал макушку. – Судя по вашему рассказу, пламя уже давно почернеть должно, а тут никаких следов…

Послушник удалился. Магистр Люциус водрузил на нос очки и принялся изучать готовый портрет, а Снофф налила какао себе и господину Бернарду.

– Вам надо заранее нарисовать кучу носов, ртов, глаз и всего остального, – предложила мастерица. – Собрать их в такую… вроде книги, только на отдельных листочках. Тогда любой портрет можно будет моментально собрать.

Изыскатель посмотрел на неё долгим взглядом.

– Вы сами-то понимаете, что только что изобрели? Как только закончим с этим делом, распоряжусь.

«Если будет кем распоряжаться», – подумала Снофф, но промолчала.

Магистр Люциус кашлянул, все обернулись к нему.

– Столько лет прошло… но я уверен, что это Клаус ван Хельм. Я знал его лет двадцать пять назад. Он был мастером сновидений, не слишком талантливым, но усердным – пока не покинул гильдию со скандалом. Ван Хельм носился с идеей о том, что сны связаны с магией, а это, конечно же, полная фантазия. По крайней мере, до последних событий все были в этом твёрдо уверены. Его подняли на смех, и он ушёл из гильдии, хлопнув дверью. Насколько я знаю, он потом занимался какими-то исследованиями.

– Выходит, исследования дали результат, – заметил изыскатель. – Если бы его послушали, возможно, сейчас его знания были бы достоянием всей гильдии.

Магистр сокрушённо развёл руками.

– Будь он не столь заносчив, возможно, гильдия бы прислушалась. Но он говорил, что мастера сновидений не понимают силу снов, что мы могли бы править миром, а превратились в жалких ремесленников. Эти слова всех здорово оскорбили и, честно говоря, испугали… Мы ведь и правда вроде портных или кузнецов – делаем сны на заказ, любим спокойную жизнь…

– Ван Хельм мог иметь отношение к событиям в Лавертоне и Даннинге?

Магистр Люциус кивнул.

– Насколько я знаю, именно в тех краях он и работал.

Изыскатель Бернард ещё раз вгляделся в портрет господина Рама – ван Хельма – и протянул его помощнику:

– Чтобы превратить сон в яду, ему нужно было какое-то оборудование. Возможно, он ещё не успел покинуть город. Портрет размножить, передать в городскую стражу, разослать агентов по всем постоялым дворам. Завтра утром этот портрет должен быть на всех площадях.

– Подождите, изыскатель… Вряд ли его найдут на постоялом дворе, – подала голос Снофф, всё это время о чём-то сосредоточенно думавшая.

– Почему? Вы же сами говорили, что он похож на путешественника.

– Всё верно, – кивнула Снофф. – Но в первый день я случайно опрокинула какао, и несколько капель попали на его камзол. Через несколько дней они оставались там же. Живи он на постоялом дворе, одежду бы вычистили слуги. Значит, он живёт где-то один и к прислуге не привык. Лучше отправить агентов к портным.

– К портным? – переспросил изыскатель.

– Да-да, к портным. Его дорожные камзолы изрядно потёрты, но дорогие, это сразу видно. И сшиты по-столичному, там такие штучки на рукавах, они были в моде год-два назад. Если нам повезёт, кто-то из дорогих портных может его узнать и вспомнить, куда посылали готовую одежду.

Господин Бернард уважительно поднял брови.

– Браво, мастерица. Если решите сменить профессию, дайте знать. Всё слышали? – обернулся он к помощнику. – Исполняйте. Кстати, мастерица, вы сказали, что видели несколько его камзолов, при этом тот, с пятном, дважды. Получается, он заходил минимум три раза? Зачем?

– Ну да, – кивнула Снофф. – Он забирал заказ частями. Сначала первый пузырёк, потом остальные.

– Остальные? – тихо переспросил изыскатель, подавшись вперёд. – В каком смысле – «остальные»?

– Остальные шесть, – не задумываясь, сказала Снофф, и только взглянув на вмиг побледневшее лицо изыскателя, сообразила, что это значит.

В лавке повисла тишина. Магистр Люциус выронил очки, и хрустальная линза, вылетев из оправы, запрыгала по столешнице.

– Он заказал семь кошмаров, каждый страшнее предыдущего, – поспешила объяснить Снофф. – В пузырьке, который вы нашли, был седьмой, последний. Вряд ли он начал бы с самого сильного. Получается, что…

– …что все остальные он уже использовал, – закончил за неё изыскатель Бернард. – В Столице четыре резервуара с водой. Ещё три в ближайших городах. Скорее всего, именно там…

Договорить ему не дали: дверь распахнулась, в лавку влетел запыхавшийся посыльный Канцелярии особых дел. С коротким поклоном протянул изыскателю запечатанный конверт.

– Ваше превосходительство, донесение из Кронвилля. Вам приказано срочно явиться ко двору.

Господин Бернард сорвал сургучную печать, пробежал письмо глазами.

– Началось, – глухо произнёс он, поднимаясь. – В Кронвилле исчезают люди, в городе паника, войска в боевой готовности. Нужно найти виновника и остановить весь этот кошмар, пока есть время. Мы будем искать его наяву, но раз он чувствует себя в чужих снах как дома… Гильдия сновидений сможет найти его во сне?

Магистр Люциус тяжело вздохнул и потёр лоб.

– Это уже не сны, а какая-то непостижимая магия. Боюсь, Снофф – единственная из мастеров, кто может хоть как-то помочь. Но её нельзя подвергать опасности!

Изыскатель горько усмехнулся.

– Опасности, магистр? Мы все пьём воду. А значит, уже отравлены. Вопрос лишь в том, успеем ли мы найти его прежде, чем…

Не договорив, он скрылся за дверью. Снофф и магистр обменялись тяжёлыми взглядами.

– Ты не обязана этого делать, Лисёнок, – тихо произнёс магистр.

– Шутите? – воскликнула Снофф. Губы её задрожали, глаза наполнились слезами, в носу предательски захлюпало. – Это же из-за меня… Это я во всём виновата! Если бы я не была такой дурой набитой и отказалась…

– Тебя обманули, только и всего, – нахмурился магистр и потянулся за носовым платком. – На-ка, вытри слёзы…

– Хорошо, дядюшка, – вздохнула мастерица, рассеянно сунув чужой платок в карман. – Я начну прямо сейчас, а вы пока разузнайте всё, что можно, про этого Клауса ван Хельма и его сонную магию, чтоб её гоблины побрали…

Проводив магистра, она заперла дверь на ключ и устроилась в кресле. Закрыла глаза – и открыла их уже во сне.

– Отлично, – улыбнулась сквозь слёзы мастерица, оглядывая бахрому на ковре и попугайчика на стойке. – Главное, ненароком не нарваться на ван Хельма. На второй раз он шутить не будет, ещё закинет на морское дно. Или, того хуже, на какой-нибудь бал. Помру там от скуки… А теперь… теперь я хочу пойти по его следам.

Щёлкнул замок, и входная дверь приоткрылась. За ней клубился туман.

ГЛАВА 5

«Ещё бы знать, на что они похожи, эти следы», – думала Снофф, ступая по булыжникам мостовой. Звук её шагов таял в непроглядном тумане. Она понятия не имела, куда идти, но дорога будто сама собой появлялась из ниоткуда и исчезала за спиной.

– Солнце, – наконец решилась скомандовать мастерица, и туман нехотя начал таять. Во мгле проступали стены домов, очертания острых крыш. Снофф стояла на пустой улице, вымощенной серым камнем, а солнце так и не вышло из-за низких туч. – Солнце! – повторила она и для верности прищёлкнула пальцами, но сновидение упрямо отказывалось подчиняться.

– Что ж, – решила мастерица, – видимо, это уже не совсем сон… Или совсем не сон.

Оглядываясь по сторонам, она зашагала вперёд. В незнакомом городе не было ни души. Ни людей, ни шныряющих в подворотнях кошек, ни вечно голодных бродячих собак. Снофф завернула за угол и оказалась на рыночной площади. Прилавки были завалены снедью, но ни продавцов, ни покупателей здесь не было. Ветер шелестел сухими листьями лавра над стойкой со специями, в палатке с восточными коврами чуть позвякивали резные колокольчики.

Снофф скользнула взглядом по ящикам с ещё свежей зеленью, отломила кусочек сыра, понюхала.

– Ещё не испортился, – заметила она и направилась к деревянному щиту с последними новостями – из тех, где указы бургомистра обычно висят вперемешку с объявлениями – но кроме листочка со словами «прадам телегу, спрасить конюха Михеля», ничего не обнаружила.

– Ладно, будь что будет, – решила Снофф. – Раз это не просто сон, придётся мне играть по его правилам. Притворимся, что всё здесь настоящее… – Она сложила ладони рупором и закричала: – Эй! Есть здесь кто-нибудь?

В стоявшей рядом телеге зашевелилось сено, и Снофф попятилась. Из сена показалась самая лохматая голова, которую она видела в своей жизни – и наяву, и во сне. Черная шевелюра топорщилась во все стороны, а из шевелюры – и не менее всклокоченной чернущей бороды – торчала солома. Картину довершали отчаянно хлопавшие со сна глаза.

– Ульрих! Фред! Где вы, тролля вам за шиворот! – проревела голова. – Бросили товарища…

Вслед за головой из сена показались две огромные руки, а за ними и всё остальное. Перевалившись через край телеги, немолодой мужчина внушительных габаритов грохнулся на скамейку, отчего скамейка разлетелась вдребезги. Впрочем, незнакомца это не смутило: приподняв голову, он огляделся и заметил Снофф.

– Берта! – обрадовался он. – Ясного дня, кумушка! А мы тут именины отмечаем…

– Никакая я не Берта, – поморщилась Снофф и скрестила руки на груди. От мужчины за милю разило элем. – Куда все пропали? Что здесь случилось?

Её собеседник прищурился.

– Виноват, барышня, – пробормотал он, садясь. – Обознался. Уж очень вы на Берту-травницу похожи, это вам кажный скажет. А я, стало быть, кузнец Мартин…

Пошарив в сене, он вытащил тыквенную флягу, запрокинул голову и вытряс в глотку последние капли.

– Это всё именины, будь они неладны, – пожаловался он. – Но мы ни-ни, вели себя кур… куртульно и лишнего себе не позволяли. Только на пятый день эти двое куда-то делись, Ульрих и Фред. И все остальные куда-то делись… – кузнец огляделся по сторонам и озадаченно почесал в затылке. – Правда, где все?

– Понятия не имею, – вздохнула мастерица. Толку от незадачливого именинника не было. – Какой это город?

Мужчина посмотрел на неё с удивлением.

– Даннинг.

Он с кряхтением поднялся, прихрамывая, добрёл до ближайшего лотка. Сгрёб огромной ладонью целую гору огурцов и, порывшись в кармане, бросил на прилавок монетку. «Вот, значит, что случилось в Даннинге… Странно узнать об этом во сне… Я иду по следам ван Хельма, – напомнила себе Снофф. – Пусть появится какой-то знак». Где-то за старой колокольней, одиноко возвышавшейся на фоне серого неба, закаркала ворона, и от этого звука в тишине пустого города и мастерица, и дюжий кузнец вздрогнули.

– Ступайте домой, – посоветовала Снофф и направилась к колокольне. Вскоре мастерица окончательно потерялась в лабиринте узких улочек. Чем дальше от площади, тем грязнее становилась булыжная мостовая, и накрапывающий мелкий дождик чистоты не прибавлял.

– Так дело не пойдёт, – нахмурилась мастерица, переступая через очередную лужу, о происхождении которой предпочитала не задумываться. – Или я найду следы, или…

Позади стукнула дверь. Снофф обернулась и успела заметить, как маленькая тень юркнула в подворотню.

– Стой! – крикнула Снофф и бросилась следом. Однако крошечный дворик на два крыльца был пуст, если не считать разбитой тачки с углём. Мастерица подёргала ручки обеих дверей – и вдруг ощутила, что она не одна. В воздухе повеяло тревогой, словно перед грозой. Ветер мгновенно стих, двор погрузился в мёртвую тишину. Снофф с недоумением обернулась к подворотне: серый мрак становился плотнее, клубился темнотой и, казалось, вот-вот хлынет в маленький дворик. Её странный и такой реалистичный сон оборачивался кошмаром – досадная мелочь, но вовсе не проблема для мастера сновидений. Снофф подняла было руку, чтобы развеять злосчастный морок, когда за её спиной скрипнула дверь.

– Сюда, сюда! – раздался шёпот.

«Ладно, разберёмся с этой серостью потом», – решила мастерица и проскользнула в темноту двери. Кто-то поспешно задвинул засов. Когда глаза привыкли к полумраку, Снофф увидела перед собой мальчика и девочку.

Сжимая в руках лохматую куклу, девочка боязливо выглядывала из-за плеча старшего брата – лет шести, не старше, но смотрел он не по-детски серьёзно. Мальчик приложил палец к губам, – «тихо!» – и потянул Снофф за рукав вглубь дома.

– Вы кто? – шёпотом спросил он, когда они оказались в крошечной кухоньке с завешенным полотенцем окном. – Тоже прячетесь от привидений?

Снофф медленно кивнула. В этом сне всё было реально, как в жизни. Настолько реально, что даже сотворить пару яблок мастерице удалось не сразу. Присев на корточки, она протянула появившиеся из ниоткуда фрукты малышам.

– Тётя, ты ведьма? – боязливо прошептала девочка.

– Правильно не «ведьма», а «магиня», – поправил её брат. – На, жуй. Спасибо, тётя.

– Правильно – «волшебница», – улыбнулась Снофф. – Давно вы здесь прячетесь? Где ваши родители?

Мальчик на миг задумался, перестав грызть яблоко, а затем растопырил три пальца.

– Вот столько дней. Сначала папа домой не пришёл, потом бабушка пошла его искать и пропала, а утром я сам пошёл их искать. А на улице никого нет. А потом я привидений увидел.

– Какие они, эти привидения? – осторожно поинтересовалась Снофф.

– Страшные! Чёрные-чёрные, на людей похожие. Но я их не боюсь. От них легко спрятаться, сначала страшно становится и темно, а они уже потом приходят. Я всё равно по соседским домам хожу, вдруг там тоже кто-то прячется.

– Я пить хочу, – захныкала девочка.

– Подожди, сейчас привидения уйдут, тогда принесу. – Мальчик забрался на лавку и дотянулся до окна. – Ага, уже ушли. Тётя, хотите пить? У нас вода вкусная. Все из вопро… дово… провода набирают, на перекрёстке, а у нас дождевая в кувшин собирается, это папа смастерил. Он гончар.

– Погоди-ка, – сообразила Снофф. – Вы не пьёте воду из водопровода? Теперь всё ясно…«И понятно, почему кузнец уцелел, – подумала она про себя. – Ручаюсь чем угодно, за последние дни он не пил ничего, кроме эля. Кто бы мог подумать, что это спасёт ему жизнь…»

– Вот что, ребятки, нельзя вам оставаться одним, – сказала Снофф, поднимаясь. – Знаете кузнеца Мартина?

– Знаем, его Хромым кличут. У него кузница возле моста, – кивнул мальчик. Девочка высунулась из-за его плеча и добавила:

– Он доблый. Меня сахалом угостил.

– Вот и хорошо, что добрый. Собирайтесь, покажете дорогу.

– А привидения? – нахмурился малыш.

– Я же волшебница, – успокоила его Снофф. – Разбегутся твои привидения, только пятки засверкают!

Повеселевшие дети собрали в мешок нехитрые пожитки и выбрались на улицу, увлечённо облизывая леденцы – новое угощение Снофф. Серый мрак в подворотне растаял, будто и не было. Пройдя несколько улиц, они вывернули к реке. Над трубой кузни поднимался дымок: сосредоточенно глядя на пламя, хозяин орудовал мехами. Борода кузнеца была уже тщательно расчёсана, волосы аккуратно собраны шнурком. «Хвала небесам, отмечать дальше он вроде не собирается, – с облегчением подумала Снофф. – Хотя какая разница, если мы всё равно во сне?»

– Ещё раз ясного дня, сударь, – сказала она. – Рада, что ваши именины наконец закончились.

Кузнец поднял голову и озадаченно уставился на малышей.

– Нужно присмотреть за детьми, – сказала мастерица тоном, не терпящим возражений. И, пока кузнец не опомнился, поставила на скамью кувшин, который предусмотрительно захватила в доме гончара. – Самое главное – вода. Вода в городе отравлена, пить можно только дождевую. Иначе исчезнете, как все остальные.

– Ладно. – Кузнец нахмурился, задумчиво погладил бороду. – Сейчас поработаю малость, мозги прочистятся, и пойду других искать. Вдруг ещё где дети остались. А вы пока, ребятки, ступайте в дом. Еда на столе, молочка попейте…

– С работой придётся подождать, – покачала головой Снофф. – Дети сказали, по городу ходят…

– Тётя волшебница, – тихонько позвал мальчик, показывая пальцем на что-то за её спиной. Прежде чем Снофф успела обернуться, он схватил сестру за руку и втащил в дом.

У перекрёстка клубилась серая мгла. Ветер затих, и звенящая тишина повисла над городом. Однако разгонять тяжёлое облако тумана Снофф не спешила: сперва стоило посмотреть, что это за «привидения», а выкинуть их из сна – или превратить в пушистых зайчиков, если взбредёт в голову, – она может в любой момент.

– Вы бы на всякий случай ушли в дом, – бросила мастерица кузнецу. – Вам они могут быть опасны.

– Это мы ещё поглядим, кто кому опасен, – мрачно хмыкнул кузнец, нащупывая рукоять молота. Густые брови его сошлись к переносице.

Из облака тумана вышла чёрная тень, за ней ещё одна – и Снофф почувствовала, как задрожали её пальцы.

Это были они. «Чернильные твари», как когда-то назвала их сама Снофф. Ещё в самом раннем приютском детстве, когда твари преследовали её в сновидениях, превращая каждую ночь в жуткий кошмар, от которого она просыпалась с криком, а вечером, после отбоя, щипала себя до синяков, чтобы не уснуть. Но сон приходил, а с ним и новая порция кошмаров, где твари утаскивали маленькую Снофф в темноту. Ужас перед чернильными тварями разбудил дремавший в ней дар, – и однажды Снофф ощутила, что может делать со своими сновидениями всё, что пожелает. Она избавилась от кошмаров раз и навсегда, со временем начисто забыв о тварях – но сегодня они вернулись.

Твари приближались, похожие на силуэты людей, вырезанные из чёрно-фиолетового бархата, из непроглядной ночной тьмы – ступали на длинных чёрных ногах и будто перетекали, как чернила. Всё ближе и ближе.

– Святые небеса, – выдохнул кузнец. – Эт-то что за…

Его слова вывели Снофф из оцепенения. Она помотала головой и нервно усмехнулась сама себе.

– Полюбовались, и хватит, – пробормотала мастерица и взмахнула рукой. – Вечер воспоминаний окончен, пошли вон отсюда!

Сон не слушался. Снофф сосредоточилась, прищёлкнула пальцами, но чернильные твари не исчезли. Вокруг сгущалась тьма, будто сам воздух становился темнее. Мастерица с ужасом попятилась и упёрлась спиной в холодный металл наковальни. Это был её сон – и она ничего не могла сделать.

Их разделяло всего несколько шагов, и первая тварь уже тянула к мастерице длинные руки, похожие на бесформенные рукава, когда опомнился кузнец.

– Живо в дом! – он подтолкнул Снофф к двери и шагнул вперёд. Тяжёлый молот описал дугу – и с противным чавкающим звуком влетел в тело твари, вырывая из него клочья темноты. Чёрные брызги упали на землю, а молот уже опускался на голову второго монстра. Медленно, словно сквозь густой кисель, молот прошёл сквозь черноту, не причинив твари вреда. Та сделала ещё один шаг и схватила за горло опешившего Мартина.

– Огонь! – выкрикнула Снофф, представляя, как на монстров льётся огненный дождь. Но огненный дождь не спешил – будто мастерица осталась без своего дара.

– Да в конце концов, мой это сон или не мой?! – в отчаянии завопила Снофф. Пускай она не может прогнать тварей – всё остальное должно ей повиноваться, даже в таком невозможном, странном сне. Она постаралась вспомнить, как совсем недавно создавала детям яблоки и леденцы – и охнула, когда здоровенное яблоко ударило её по плечу. Мастерица отпрянула под навес и несколько мгновений, забыв о монстрах, ошеломлённо наблюдала, как вместо огня с неба сыплются яблоки. Красные, зелёные, жёлтые, недозрелые и перезрелые; они летели на землю вперемешку с разноцветными рыбками и петушками на палочках.